Golubeva_I.A._i_dr._Professor_Lunin_A.F

лось большой удачей – полученные мной полимеры обладали ценными свойствами, в том числе свойствами полупроводников; проделанная работа стала одним из весомых разделов моей будущей диссертации.

Саша вызывал у многих огромное восхищение, в том числе и у меня, – он, еще совсем молодой, безусловно, обладал качествами вожака, лидера, ему ничего не стоило зажечь своих сверстников любой своей идеей, иногда довольно рискованной. Он был смелым и решительным человеком. Когда как-то под тягой в нашей лаборатории произошел небольшой взрыв и пожар, первым бросился к тяге Саша Лунин, накрыл чем-то горящее место и голыми руками схватил стеклянный реактор – обжегся, но спас ситуацию. Он всегда был оптимистом, широким, неунывающим, жизнерадостным и увлеченным человеком, под обаяние которого трудно было не попасть.

Когда Сашу выбрали секретарем партийного бюро факультета, он предложил мне быть его заместителем, и я, не очень-то интересующаяся общественной работой, не могла ему отказать. Работать с ним было интересно и полезно, он фонтанировал идеями и зажигал ими нас, его помощников. А как он вел себя с разными проверяющими комиссиями любого уровня! Никакого подобострастия, робости, услужливости. Вальяжный, уверенный в себе, дружелюбный он рассказывал о партийной работе на факультете, и не было ни одной комиссии, которая не заканчивала бы свою работу примерно такими словами: «То, что Вы делаете, чрезвычайно полезно, интересно, необычно – Ваш опыт необходимо всячески распространять, мы восхищены!»

Я не встречала до сих пор человека, обладающего таким организаторским талантом – он не влезал во все мелочи, но умел подбирать кадры, ставить перед ними задачи и контролировать их реализацию, поощряя инициативу.

Коллектив нашей кафедры был очень рад, когда Ректорат инсти-

30

тута в 1973 году назначил его исполняющим обязанности заведующего кафедрой, ему было всего 35 лет. Мы увлеченно и дружно работали под его руководством, с интересом занимались научной и учебной работой, кафедра для всех нас была вторым домом.

Один за другим под руководством А.Ф. Лунина становились кандидатами наук его ученики, в том числе и будущие доктора наук, зав кафедрами нашего факультета – Мещеряков С.В. (1973 г.), Винокуров В.А. (1975 г.). После защиты докторской диссертации в 1977 г. А.Ф. Лунин, к сожалению, стал заведующим другой кафедрой – органической химии, а после работы в Афганистане – заведующим кафедрой экологии.

Но наша дружба продолжалась. Закончу свои воспоминания об этом удивительном человеке рассказом об одном интересном эпизоде в моей жизни. Мы несколько дней были с ним в командировке в Ташкенте. Я никогда не видела такой любви, привязанности молодых людей к своему бывшему преподавателю и руководителю – каждый вечер они приглашали нас в гости и угощали необыкновенно вкусными узбекскими блюдами, радуясь встрече с Александром Федоровичем, произнося в его адрес самые теплые слова благодарности и восхищения. Мы даже устали от непривычной для нас узбекской кухни и попросили последнего приглашающего не кормить нас так обильно.

Последняя наша встреча произошла незадолго до его кончины. Мы встретились в его кабинете, он был тяжело болен и понимал это, на мой вопрос о самочувствии признался, что у него температура – больше 39 градусов. Но он до последнего дня работал и не выглядел несчастным и унылым. Очень мужественно, без жалоб он принял смерть, такую раннюю и жестокую.

31

Е.А. Чернышева

профессор кафедры технологии переработки нефти РГУ нефти и газа имени И.М.Губкина,

дочь Лунина А.Ф.

Мой отец – Лунин Александр Федорович – являлся для меня самым значимым, авторитетным и, конечно очень любимым человеком в жизни. Мне несказанно повезло, так как среди детей и внуков Александра Федоровича я являюсь самой старшей, и мне досталось больше внимания, больше любви, больше времени для общения.

Александр Федорович был человеком незаурядным, энергичным, увлекающимся, очень разносторонним и очень надежным.

Нашим воспитанием, моим и моего младшего брата Евгения, отец занимался достаточно активно, в основном, на личном примере. Мы всегда участвовали во всех его начинаниях, делах, его интересы становились нашими интересами. Он так умел увлечь своими идеями, мыслями, что все были вовлечены в орбиту его деятельности. Все крутилось вокруг него. Когда отец приходил с работы домой, в доме начиналась совсем другая жизнь, вместе с ним дом наполнялся энергией, все вокруг начинало как-то раскручиваться, двигаться, причем в правильном направлении, решались какие-то вопросы, разрешались мелкие проблемы, причем считалось как само собой разумеющееся, что только так и должно быть, как делает и предлагает отец.

Александр Федорович был человеком авторитарным, достаточно строгим, авторитет его был для нас с братом непререкаем. Даже если мы были с чем-то категорически не согласны, и вроде бы сначала готовы были до конца отстаивать свои права, приведенные аргументы и убедительная логика отца заставляли нас глубоко задуматься о содеянном и принять его правоту. Чтобы отец не делал, было такое ощущение, что это именно так и должно быть. Была в нем какая-то уверенность в своих действиях, в своей правоте. И мы всегда ощуща-

32

ли, что у нас есть какая-то защита, опора и поддержка со стороны наших родителей.

Отец все в жизни делал очень основательно, тщательно продумывая каждый шаг. Я бы сказала, с научным подходом – изучался досконально вопрос, продумывались пути решения, выбирался оптимальный вариант. Это относилось ко всему – от строительства дома до музыкальных пристрастий.

Так, например, еще в молодости отец очень увлекался рок-н- роллом, с удовольствием и, надо сказать, достаточно хорошо, танцевал. У отца был хороший слух и неплохой голос, по-видимому доставшийся ему от его матери, моей бабушки – Луниной Зинаиды Львовны, которая пела, хорошо играла на пианино, могла свободно импровизировать и подбирать мелодии. В моё дошкольное детство в нашей семье был период увлечения классической музыкой. В доме появляются пластинки с записями самых известных музыкантов, книги о композиторах, покупается на год абонемент в консерваторию и в зал П.И.Чайковского. Отец образовывается сам и образовывает нас, вовлекая в сферу своих интересов. Конец шестидесятых и начало семидесятых связан с увлечением джазом. Луи Армстронг, Элла Фитцджеральд, Олег Лундстрем, Мурат Кажлаев, Георгий Гаранян – музыка этих замечательных исполнителей и композиторов звучала в доме постоянно. В 1969 г. родителям кто-то подарил грампластинку из Франции с записью песен Петра Лещенко. Почти в течение целого года в доме звучала эта пластинка! Позже были периоды увлечения Давидом Тухмановым, Джо Дассеном, советской и зарубежной эстрадой. Практически аналогичный процесс происходил по отношению к живописи: выставки, альбомы с репродукциями, картинные галереи, классики, передвижники, импрессионисты. К импрессионистам у отца было особое отношение, ему импонировало их отношение к жизни, желание запечатлеть реальный мир в его подвижности и изменчивости, передать свои мимолётные впечатления. Не могу не ска-

33

зать о книгах. Всю свою жизнь, начиная с юности, Александр Федорович собирал библиотеку художественной и научной литературы. Научные труды постепенно перекочевали на работу, а художественные издания превратились в серьезную библиотеку. И так во всем, отец быстро загорался, очень увлекался чем-то новым, но через ка- кое-то время остывал и переключался на что-то другое. Однако это позволяло вести очень насыщенную, интересную жизнь. Надо отметить, что чем бы ни увлекался Александр Федорович, делал он все очень основательно, скрупулезно, с полной отдачей, на «пять с плюсом». Это касается и научных исследований, и любых вопросов, как творческих, так и житейских.

Отец всегда отличался масштабом, смотрел в перспективу, не боялся житейских трудностей, переносил их спокойно и с достоинством. Вместе с тем, стремился и делал все возможное, чтобы улучшить материальное положение нашей семьи. С энтузиазмом участвовал в обустройстве новой квартиры, дачного дома и участка, старался, чтобы все было на высоком уровне. В квартире многое было сделано его руками. Отец сам обустроил прихожую, сделал вешалку, встроенные шкафы, оригинально обил вагонкой потолок в коридоре, все это с выдумкой, творческим подходом. Потолок в коридоре отец обивал за три дня до защиты своей докторской диссертации. До сих пор стоит перед глазами эта картина: отец на стремянке с молотком в руках, плотно подгоняет доски, при этом вслух громко и с выражением отрабатывает свое выступление на предстоящей защите.

К работе отец всегда относился очень ответственно. Когда Александр Федорович стал заведующим кафедрой органической химии и химии нефти, то стал готовить новый курс лекций по органической химии и делал это с большим энтузиазмом и профессионализмом. Отец посещал лекции по органической химии в МГУ, выступления ученых-органиков на научных семинарах, раздобыл переводные книги по органической химии и только после этого приступил к созда-

34

нию курса, используя самые новые данные. Каждая лекция была написана им от руки, с рисунками, схемами и реакциями. Все заголовки подчеркнуты и выделены разными цветами. Все это было разложено по папкам в строго определенном порядке. До сих пор бережно храню одну из таких папок. Но самой интересной для нас была лекция про sp3-гибридизацию! Стремясь показать пространственное расположение атомов и перекрывание их орбит, Александр Федорович надувал разноцветные воздушные шарики различной формы и ловко скручивал из них любые элементы органических молекул, которые потом демонстрировал студентам. Такой оригинальный и серьезный подход к преподаванию стал для меня руководством к действию в моей сегодняшней деятельности.

Несмотря на большую загруженность на работе, отцу удавалось находить время и для домашних дел, для отдыха, интересных поездок, занятий спортом, его необыкновенные организаторские способности позволяли реализовывать различные задачи. Я помню, как строился наш дом на дачном участке, в советские времена это было связано с большими трудностями. Отец очень многое делал сам, а вот сложить высокие стены из толстых бревен помогала почти вся кафедра. Работали очень быстро, дружно, весело, было ощущение единой команды. Потом, конечно шашлыки и угощение на широкую ногу. Дом получился очень хорошим и в 70-х годах был одним из лучших в нашем садоводческом товариществе. Отец отделывал его сам от фундамента до крыши, все очень аккуратно и тщательно. Казалось бы, откуда у городского человека такая смекалка и навыки в строительном деле! Но потихоньку интерес и к строительному делу начал угасать, а у Александра Федоровича появилось новое увлечение, он переключился на сад. Началось изучение вопросов садоводства, растениеводства, все основательно и системно. До сих пор мы пользуемся его конспектами и таблицами с записями по уходу за садом. Вспоминается и такой момент. После изучения зарубежного опыта,

35

все яблони на наших восьми сотках были подстрижены на английский манер и выглядели очень по-европейски – аккуратная шаровидная форма, кругленькие и ровные как в садах Версаля, но без единого яблочка, так как в порыве создания прекрасного сада, отец срезал с них все плодовые ветки.

Отец также любил и умел доставить своим близким какую-то неожиданную радость, сделать приятный сюрприз. Например, прихожу я из школы, а дома стоит новый большой цветной телевизор «Рубин», совершеннейшая роскошь в те времена. Или вдруг отец мог неожиданно организовать отдых на неделю и вывезти нас всех куда-нибудь на Домбай или в Прибалтику. Любил с нами в выходные сходить

вкакой-нибудь парк, непременно с аттракционами и чебуреками. В детстве для меня было большим праздником, когда в середине дня вдруг отец забирал меня на время из детского сада, вел в соседний магазин «Диета», поил моим любимым яблочным соком, возвращал в детский сад, а сам шел на работу. Счастью моему не было предела.

Широта души, размах и жизнелюбие проявлялось у отца во всем,

втом числе и в отношениях с людьми. У нас часто в доме собирались друзья и знакомые родителей. Отец был всегда очень гостеприимным, любил угощать. Он очень ценил дружеские отношения, общался всю жизнь с друзьями не только по институту, но и со школьными товарищами. Особенно близкие отношения у него были с Токаревым Ю., Журавлевым Г.И., Оганесовым С.С., Моисеевым С.Г., Мещеряковым С.В., Барыбиным В.И. и многими другими Многие сослуживцы, коллеги, ученики обращались к отцу за советом и поддержкой. Александр Федорович всегда находил как-то очень быстро пути решения проблем, организовывал их выполнение.

Отец всегда очень трепетно, с большим уважением и пониманием относился к своим родителям, помогал им. Для них очень важны были его успехи, они гордились его достижениями, и справедливо счи-

36

тали, что Саша оправдал их ожидания, стал большим ученым, профессором. Они всегда с интересом расспрашивали отца о его работе, поездках, встречах с людьми. Такой интерес к успехам сына поддерживал Александра Федоровича в стремлении к достижению все более значимых вершин.

Александр Федорович был удивительно ярким человеком, одаренным от природы. Меня всегда поражала его эрудиция, организаторские способности, удивительная работоспособность, жизнелюбие. Я считаю, что он опередил свое время, иногда казалось, что ему тесно в строгих рамках советского общества. Думаю, он был бы очень успешен в настоящее время. Отец очень многое успел сделать за свои 55 лет, и очень жаль, что он ушел из жизни так рано. С уходом человека уходит его неповторимый внутренний мир, но человек остается с нами, пока в нашем сознании живы ощущения и воспоминания о нем. По прошествии времени многое начинаешь оценивать по-другому, переосмысливаешь события и понимаешь, как он любил нас, как много он дал всем нам, и как нам его не хватает.

Винокуров В.А

д.х.н., профессор, заведующий кафедрой физической

иколлоидной химии, ученик Лунина А.Ф.

Вмолодости нет привычки оценивать влияние окружающих людей на твою судьбу. Мы живем с полной уверенностью в том, что

мы всего добиваемся сами − своей энергией, умом, силой духа и т.д. И только в зрелом возрасте начинаешь понимать, что часто ключевые моменты определяют встречи с людьми, вмешательство которых изменяет течение всей жизни.

Так было и у меня. На собрании первокурсников нашего факультета, в первые дни учебы, я впервые познакомился с Александром

37

Фёдоровичем Луниным, который сразу расположил меня своей бьющей через край энергетикой. Он рассказывал о совершенно новом для того времени научном направлении − химии полимерных полупроводников. Мой первый контакт с реальной наукой в сочетании с неординарной личностью докладчика так потряс меня, что уже на следующий день я записался в СНО и, не поднимая головы, проработал в лаборатории полимерных полупроводников под руководством Александра Федоровича вплоть до получения диплома. Часто это происходило даже в ущерб лекциям и семинарам.

Так я стал полноправным членом коллектива, который мы в шутку называли «Лунин и Со». Поэтому, когда встал вопрос об аспирантуре, Шеф (так, с большой буквы называли Александра Федоровича его ученики) рекомендовал меня для дальнейшей учебы на кафедре. Это было не самой простой задачей, поскольку я случайно стал участником потасовки между «химиками» и «разработчиками» в общежитии. И хотя я только растаскивал дерущихся, солидарность не позволила мне признаться в своем нейтралитете. Так что я попал в число «обвиняемых» химиков, дело которых строго рассматривал беспощадный партком. Все шло к довольно трагическому для меня концу, если бы не Александр Фёдорович, который выступил в роли моего ангела-хранителя. Используя свой партийный авторитет, он надежно защитил меня от исключения из кандидатов в аспиранты.

Моя кандидатская диссертация под научным руководством «Шефа» была выполнена точно в срок, и мы с ним почти одновременно пришли к защите. Он − со своей докторской в мае 1975, а я, соответственно, с кандидатской − в июне.

Остаться в институте сразу после окончания аспирантуры мне не удалось, поэтому я распределился во ВНИИ НП, где проработал всего четыре месяца. За это время Шеф предпринял неимоверные усилия, чтобы вернуть меня в родной институт. В 1977 году, когда Александр Федорович стал заведующим кафедрой органической хи-

38

мии, я продолжил работать под его началом, и тему моей будущей докторской диссертации сформулировал именно он. Александра Федоровича отличала от других руководителей фантастическая научная неуемность. Он постоянно приходил на кафедру с испещренной заметками тетрадью, где мелким аккуратным почерком были записаны новые идеи, реализовать которые не смогла бы и пара институтов. Тем более, что результат требовался незамедлительно. Эта черта оказалась очень заразительной и передалась в полной мере и мне. Я так же, как и Александр Федорович, до сих пор не оставляю в покое своих сотрудников по вечерам и в выходные, дни, заставляя их отчитываться о результатах даже по телефону. До сих пор помню его крылатый призыв, обращенный к молодым научным сотрудникам в ответ на их обещания подумать над той или иной проблемой − «ты не только подумай, но и поделай».

В жизни Александра Федоровича Лунина, большого ученого и организатора, была очень яркая страница, в которой проявились и другие его выдающиеся черты. Когда он вернулся из Афганистана с многочисленными государственными наградами, он конечно стал для нас легендарной, харизматической личностью, способной решать даже сложные межгосударственные задачи. К несчастью, Шеф уже тогда чувствовал признаки неизлечимой болезни, и судьба не позволила ему реализовать грандиозные планы, которые постоянно рождались в его голове. После назначения на должность заведующего объединенной кафедрой «Экологии и физико-химических проблем» Александр Фёдорович предложил мне возглавить вновь образуемую кафедру физической и коллоидной химии. Это предложение было одобрено ректоратом, так как авторитет профессора Лунина был в то время непререкаемым. Таким образом, Шеф сделал еще одно «волшебное» движение в мою сторону, без которого, скорее всего, я так и остался бы рядовым научным сотрудником на всю жизнь.

Для меня, человека на протяжении десятилетий бывшего учени-

39