Самуил Адливанкин. Первый сталинский маршрут. 1936 год.
Во-вторых - «Маковец». Это объединение было создано вокруг художника Василия Чекрыгина, который погиб в 25 лет, оставив поразительную графику. Туда входили самые разные люди — Лев Жегин, ближайший друг Чекрыгина и сам художник недооцененный; Сергей Романович, ученик и адепт Михаила Ларионова; Сергей Герасимов, в будущем соцреалист и автор знаменитой картины «Мать партизана». А название обществу придумал религиозный философ Павел Флоренский, сестра которого, Раиса Флоренская, тоже в «Маковце» состояла. Маковец — это холм, на котором Сергий Радонежский основал монастырь, Троице-Сергиеву лавру.
Художникам «Маковца» был не чужд пророческий и планетарный пафос авангарда: они мечтали о соборном, объединяющем всех искусстве, символом которого для них стала фреска. Но поскольку фреска в голодной, разваленной стране невозможна, то все искусство должно мыслиться как некоторый к ней подход, как эскизы. Эскизы к какому-то самому главному тексту о человечестве — отсюда ремейки старых мастеров, обращение к религиозной тематике. Очень несвоевременное это было искусство.
Ко второй половине десятилетия на поле остались лишь две основные силы, противостоящие друг другу. Но в будущем им вместе предстоит сформировать приметы «советского стиля».
Имеются в виду АХРР и ОСТ — Общество станковистов, «самая левая среди правых группировок», как про него говорили. На выставках ОСТа экспонировались наиболее обсуждаемые работы тех лет — «Оборона Петрограда» Александра Дейнеки, «Шар улетел» Сергея Лучишкина, «Аниська» Давида Штеренберга и другие.
Александр Дейнека. «Оборона Петрограда». 1964.
Сергея Лучишкин. «Шар улетел».
Давид Штеренберг. «Аниська».
«Оборона Петрограда» — своего рода символ времени: «двухэтажная» композиция, где в верхнем регистре возвращаются с фронта раненые, а в нижнем им на смену идет шеренга красноармейцев. В ОСТ входили также Александр Лабас, Юрий Пименов, Соломон Никритин, Петр Вильямс; многие здесь вышли из авангарда. А лицом объединения стал Дейнека, который покинул ОСТ за несколько лет до его закрытия.
В Ленинграде своеобразным дублером ОСТа было общество «Круг художников». Его лицом стал Александр Самохвалов, пробывший членом общества всего три года, но написавший «Девушку в футболке» — самый жизнеутверждающий типаж эпохи. Характерно, что через 30 лет под самохваловскую девушку будет стилизована главная героиня фильма про 30-е годы «Время, вперед!» — во всем, вплоть до полосатой футболки.
В самом словосочетании «общество станковистов» заявлена антилефовская позиция. ОСТ — за станковую живопись, за картину, а Леф — за массовое производство и дизайн, за посуду и плакаты.
Однако к середине 1920-х АХРР влиятельнее Лефа: производственная утопия уже пережила свою активную пору. И на самом деле главный спор ОСТ ведет именно с АХРРом — спор о том, каким должно быть современное искусство.
Вместо вялого натуроподобия и описательности — у ОСТа резкие ракурсы, монтаж, силуэтная манера письма. Живопись графична и напоминает монументальный плакат. Герои непременно молоды и оптимистичны, они занимаются спортом, управляют машинами и сами уподоблены хорошо работающим машинам. Здесь воспеваются городские и производственные ритмы, слаженная коллективная работа, здоровье и сила. Физически совершенный человек — он же и духовно совершенный; такой новый человек и должен стать гражданином нового социалистического общества.
Конечно, это характерно не для всех художников объединения, а только для его ядра. В этом упоении техникой и слаженным трудом остовцы, как ни парадоксально, близки конструктивистам из Лефа, хотя их программа была направлена против лефовцев. На рубеже двадцатых мы видим начало какого-то нового противостояния. С одной стороны — пафос ОСТа, который потом перейдет в соцреализм. Это радость от того, как замечательно все движется — люди, поезда, автомобили, дирижабли и самолеты. Как совершенна техника. Как прекрасны коллективные усилия, они ведут к победе. А с другой стороны — полностью противоположные эмоции, темы и выразительные средства «Маковца», «Четырех искусств» и других. Это тишина и статика: комнатные сцены, камерные сюжеты, живописная глубина. Люди пьют чай или читают книги, они живут так, будто за стенами дома ничего нет — и уж точно нет ничего величественного.
Этому тихому, с лирическими и драматическими оттенками, предстоит в 1930-е годы уйти в подполье. А культ молодости и правильного управления механизмами выведет к парадам и спортивным праздникам, к ощущению слиянности с ликующей толпой.
Но это случится уже после того, как ЦК ВКП (б) своим постановлением 1932 года «О перестройке литературно-художественных организаций» все эти организации запретит, а вместо них создаст единый Союз художников.
И начнется следующий, растянувшийся на два с лишним десятилетия «имперский» период истории советского искусства. Господство социалистического реализма и питающей его тоталитарной идеологии.