К послам прибегают иногда как к дополнению съезда:

договорившиеся о чем-либо на съезде приглашают через по­

слов присоединиться к их решению· таких князей, которые

на съезде не были. Эта замена князей послами ничего не из­

меняла в существе дела.

В 1183 г. Святослав Всеволодович и Рюрик Ростиславич

сговорились идти на половцев и отправили послов к своим

союзникам, приглашая их участвовать в походе. На это при­

глашение отозвались согласием: Мстислав и Глеб Святосла­

вичи, Владимир, переяславский князь, Всеволод Луцкий с

братом, Мстиславом, Мстислав Романович, Изяслав Давы­ дович, Мстислав Городенский, Ярослав Пинский с братом, Глебом, и Ярослав Галицкий.

"А своя братия, - говорит летописец, - не идоша, ре­

куще: ,,далече ны есть ити вниз Днепра, не можем своее зем­ ли пусты оставити; но же пойдеши на Переяславль, то ску­

пимся с тобою на Суле" (Ипат.).

IV. Конец договорного права

Предмет нашего исследования - древности русского

права. Но оно не будет закончено, если мы не укажем, когда

же перестали существовать эти древности. Новый, допетров­ ский порядок вещей сложился в Москве. Но Москва долгое время жила старыми порядками. Московские князья XV века

также были опутаны сетью договоров, как и их отдаленные

предки XII. Даже в первой половине XVI века Великий

князь Василий Иванович был связан договорными отноше­ ниями к своим братьям. Когда же и как кончились договор­

ные отношения?

В духовной грамоте Великого князя Ивана Васильевича

находим такое распоряжение:

"А приказываю свою душу и детей своих меньших,

Юрья, Дмитреа, Семена, Андрея, сыну своему Василью. А

вы, дети мои меньшие, Юрий с братьею, држыте сына моего Василья, а своего брата старейшаго, в мое место своего

отца и слушайте его во всем".

224

Нельзя ли в этом приказе "иметь старшаго брата в отца место" видеть попытку перехода от договорных отношений к отношениям подданничества? Это возможно было бы в том случае, если бы Иван Васильевич действительно перенес

на своего старшего сына все те права по отношению к

младшим, которые принадлежали ему как отцу. Но Иван Ва­

сильевич этого не сделал. При его жизни сыновья его со­

стояли в полной его власти и владетельными князьями не

были. Он мог посылать их куда хотел, давать такой корм, какой желал, и отбирать назад то, что раз было дано. Все это менялось со смертью его. Младшие сыновья делались на­

следственными владетельными князьями; старший брат

должен бьш держать их, по словам той же духовной грамо­

ты, "в братстве и во чти без обиды". Права судить младших братьев и наказывать их Василий Иванович не получил.

Случай ослушания их воле старшего брата Великий князь Иван предусматривает, но предает его суду Божию, а не суду

своего наследника. В духовной читаем:

"А которой мой сын не учнет сына моего Василья слу­

шати во всем или учнет под ним подискивати великих кня­

жеств, или под его детми, или учнет от него отступати, или

учнет ссылатися с кем ни буди тайно или явно на его лихо,

или учнет кого на него подимати, или с кем учнет на него

одиначитися, - ино не буди на нем милости Божия и Пре­

чистые Богоматери и святых чудотворец молитвы и роди­

тель наших и нашего благословения в сий век и в будущий". Итак, младшие братья не подданные Василия Иванови­

ча, а такие же владетельные князья, как и он сам. Этот вывод

вполне подтверждается и тем фактом, что за год с неболь­ шим до смерти своей Иван Васильевич приказал Василию и Юрию заключить формальный договор с обоюдным крест­ ным целованием, в котором и были определены будущие отношения великого князя к его брату. Что эти договорные

отношения не отменены завещанием (время написания кото­

рого не обозначено), видно из того, что Василий и Юрий

подтвердили этот договор в 1531 г.

До нас дошел только один договор будущего Великого князя Василия с братом его Юрием. Но значит ли это, что с

другими братьями договора при жизни отца не было заклю­ чено? Конечно, нет. Гораздо более есть оснований думать, что Иван Васильевич привел в крестное целование с буду­ щим великим князем и остальных своих сыновей. Преду­

сматривает же он в своем завещании случай подыскивания

их под великое княжение.

Как же надо понимать это распоряжение - иметь

"старшего брата в отца место?"

Власть отца была единственной недоговорной властью,

какую только знали князья; она установлялась не в силу сво­

бодной воли сторон и бьmа выше человеческого произвола. Состояние членов семьи под властью отца представляется

замиренным, в семье нет войны. Это завидное состояние в

эпоху, столь богатую войнами, как княжеская. Отсюда по­

нятно, что князья ничего лучшего не могли завещать своим

детям, будущим владетельным князьям, как продолжение

мирной семейной жизни под руководством названного отца.

А так как названному отцу не сообщалась настоящая отече­

ская власть, то завещательное распоряжение имело значение

доброго совета, и только.

Стремление сохранить добрые семейные отношения

между сыновьями свойственно и другим московским князь­

ям. Василий Васильевич с этою целью поручает детей кня­ гине своей и приказывает им ,,жить за один и во всем слу­

шаться матери своей в свое место отца". Великий князь

Дмитрий Иванович также приказывает своим сыновьям

слушаться во всем матери и из воли ее не выступать ни в

чем; рядом с этим он приказывает младшим сыновьям чтить

ислушать старшего брата "в свое место отца", а старшему

держать младших в братстве без обиды. Это предписание нисколько не мешало сыновьям Дмитрия Ивановича заклю­ чать между собой договоры на обоюдных условиях единения

и"не канчивати".

Указанные попытки поддержать среди детей семейный

мир также не составляют нововведения Москвы. Это опять старина. Древнейший случай восходит к XI веку. Ярослав Мудрый завещал уже младшим сыновьям "слушать старша­

го в себе место". Это распоряжение совершенно совпадает с

226

распоряжением московского Великого князя Ивана Василье­ вича. Приказывая младшим слушаться старшего, Ярослав

делит между ними города и завещает детям "не преступати

предела братия, ни сгонити". По смерти его, следовательно,

так же нарушалось единство власти, как и по смерти Ивана Васильевича, и Ярославичи делались владетельными князь­

ями, как и дети московского князя. Если у первого брата свой особый удел, то, понятно, между ними возможны враж­ дебные столкновения. Ярослав, не раз поднимавший оружие против родных братьев, предвидел это. Но и он, как и мос­

ковский великий князь, не подчинил младших сыновей суду старшего, а установил неприкосновенность владений всех

своих сыновей. Ни один из них, следовательно, не поддан­

ный другого. Они и вели себя как независимые государи, на что было указано выше. В начале летописной передачи Яро­ славова завещания находим такой совет детям: "Пребывайте мирно, послушающе брат брата". Если бы у нас не было под

руками подлинных завещаний московских князей, мы могли

бы упрекнуть летописца в неточной передаче воли Ярослава, который приказывает то слушать брату брата, то всем слу­ шаться старшего "в отца место". Но совершенно такое же распоряжение находим и в завещании Дмитрия Ивановича, который приказывает сыновьям "жить за один", т.е. слушать друг друга, и вместе с тем слушать старшего "в отца место". Эти кажущиеся нам противоречия объясняются тем, что

древние князья имели в виду установить между своими сы­

новьями не отношения действительного подчинения млад­ ших старшему, а семейного согласия и единения между ни­

ми. Это та же цель, для достижения которой заключались и

мирные союзы, в которых на первом месте говорится о еди­

нении. Если условие иметь кого-либо "в отца место" и воз­ лагало на названного сына нравственную обязанность быть в

послушании названного отца, то, с другой стороны, оно воз­

лагало и на названного отца обязанность любить названного сына, заботиться о нем, оказывать ему всякую поддержку и даже сложить свою голову за его обиду. Это ясно из ниже

приводимых слов мазовецкого князя Конрада Самовитовича

(с.228-229). Это семейно-нравственные обязанности. О

подчинении в государственном смысле слова здесь и речи

быть не может.

Северо-восточные княжения получили первое, но чисто

внешне·е объединение в 1238 г., по покорении их татарами. С этого момента возникло общее подчинение их ордынским ханам. В лице ханов впервые создалась высшая власть над всеми князьями Русской земли. Ханы не только распределя­

ли столы между князьями по своему усмотрению, но призы­

вали их к своему суду и были вольны в их жизни и смерти.

Но здесь мы опять встречаемся с поразительным проти­

воречием. В противность собственным своим интересам та­ тары явились проводниками начала объединения Русской земли под главенством Великого князя Владимирского. Под 1341 г. летописец говорит, что по смерти Ивана Даниловича Калиты "вен князи рустии" поехали в Орду, и затем продол­

жает:

"Тое же осени выиде из Орды на великое княжение князь Семен Ивановичь, а с ним братиа его, Иоанн и Андрей,

и вен князи рускии под руце его даны, и седе на столе в

Володимери" (Воскр.).

Таким образом, в 1341 г. татарский хан Узбек отдал под руку Великого князя Владимирского всех князей русских. Выражение "быть под рукой" употребляется и русскими

князьями, но в их устах оно имеет совсем не тот смысл, ка­

кой должны были придавать ему татары. В 1287 г. мазовец­ кий князь Конрад Самовитович обратился к Владимиру Га­

лицкому с такими речами:

"Господине брат мой! ты же ми был в отца место, ка­ ко мя еси держал под своею рукою, своею милостью! Тобою есмь, господине, княжил и городы свои держал, и братьи своей отъялся есмь, и грозен бьm! А ныне, господине, слышал есмь, оже еси дал землю свою всю и городы брату своему Мьстиславу, а надеюся на Бог и на тя, абы ты, госпо­ дин мой, послал свой посол с моим послом к брату своему Мьстиславу, абы мя, господине, со твоею милостью приял брат твой под свою руку и стоял бы за меня в мою обиду, како ты, господин мой, стоял за мною во мою оби­ ду''. Володимер же послал брату своему Мьстиславу, тако

228

река: "брат мой, сам ведаеш, како есмь имел брата своего Кондрата, и честил и дарил, а в обиду его стоял есмь за ним, како и за собою. Абы ты тако же, мене деля, приял и с любовью под свою руку и стоял за ним в его зло". Мьстислав же обечася Володимеру, тако река: "брат мой! рад, тебе деля, приимаю с любовью под свою руку, а в обиду его дай Бог голову свою сложити за нь" (Ипат.).

Иметь под рукою - это то же, что иметь сыном и быть "в отца место", т.е. любить, заботиться и даже голову свою

сложить в интересах покровительствуемого. Трудно думать,

чтобы татары имели в виду установить такое попечительное и любовное покровительство Великого князя Владимирского над остальными северо-восточными князьями. Оrдавая рус­

ских князей под руку Семена Ивановича, они, надо полагать,

имели в виду нечто иное. Ханские ярлыки, в которых, веро­

ятно, были определены права великих князей владимирских и обязанности остальных, до нас не дошли. За отсутствием

этого главного источника нам остается только гадать о

смысле и значении татарской отдачи под руку. Татары смот­ рели на себя как на верховных владык русского народа. Хотя

они и не управляли непосредственно в пределах Русской

земли, но имели здесь свои постоянные интересы и нужда­

лись в особом органе власти, который наблюдал бы за ис­ полнением их велений. Таким органом они и назначили Ве­ ликого князя Владимирского. Остальные князья были отда­

ны под его руку, но, надо думать, не в старорусском смысле

любви, покровительства и заботы, а в смысле подчинения по

всем вопросам, имевшим отношение к татарским интересам.

По роду дел это было подчинение специальное, ограничи­ вавшееся сферою татарской политики; по характеру - без­

условное; в случае непослушания русские князья, конечно,

подлежали ответственности перед ордынским царем. Но Ве­

ликий князь Владимирский приказывал им не как самостоя­

тельный государь, а как посаженник ханский и приказчик

Орды. По всей вероятности, Семен Иванович был не первым таким приказчиком. Уже отец Семена, Иван Данилович Ка­ лита, беспрекословно исполнял ханские приказания и при-

229

соединял свои силы к татарским полчищам для войны про­

тив русских городов. Князья, которые ходили с ним на Тверь, Псков, Смоленск, подчинялись не ему, а ордынскому царю, по приказу которого действовал и сам Калита. Огра­

ничимся одним примером:

"А Товлубий (татарский воевода, посланный царем вое­ вать Смоленск), - говорит летописец, - поиде ратью с Пе­ реяславля к Смоленьску; с ним же посла рать свою и князь

Иван Великий Данилович, по цареву повелению, князя

Константина Васильевича Суздальскаго, князя Константина Борисовича Ростовскаго, князя Иоанна Ярославича Юрьев­

скаго, князя Иоанна Дрютскаго, князя Федора Фоминьскаго,

а с ними великаго князя воеводы, Александр Ивановичь и Федор Акинфовичь, и стояше у города немного дний, и по­ идоша прочь, граду не успевшу ничтоже" (Воскр.

Хотя большого усердия в исполнении царева повеления

в данном случае и не видно, но едва ли можно сомневаться в

некотором объединении русских княжений под властью Ве­

ликого князя Владимирского, происшедшем в татарских ин­

тересах.

Возникает вопрос, какие последствия имело это внеш­ нее объединение на отношения князей вне действия татар­ ской силы? Этот вопрос может и должен быть поставлен, так

как русские князья, состоя под татарским владычеством, не

все же действовали по татарским велениям. Орда была дале­

ко, и князья продолжали жить своею жизнью, наследован­

ною от предков. Вот на эту-то жизнь какое оказало влияние

возникшее по инициативе татар начало подчинения всех

князей Великому князю Владимирскому? Ответ на этот во­ прос надо искать в известных уже нам договорах XIV и XV веков. В них нет ни малейшего следа внесенного татара­

ми начала подчинения. Даже Семен Иванович, которому

царь Узбек отдал родных его братьев под руку, заключил с

ними договор на обоюдном условии единения и "не канчи­

вати". Насколько русская и татарская практика бьmи различ­

ны и непохожи одна на другую, показывает следующий слу­

чай. Перед татарским судом происходила тяжба Великого

230

князя Василия Васильевича с дядею Юрием из-за обладания

Великим княжением Владимирским.

"И тогда, - рассказывает летописец, - царь дасть ве­ ликое княжение князю Василию Васильевичу, и повеле кня­

зю Юрию конь повести под ним. Князь же велики не всхоте того дяди своего безчестити" (Воскр. 1432).

По татарским понятиям подчиненный ведет коня своего

принципала, и в этом нет бесчестья, а выражается только

подчинение. По русским понятиям племяннику заставить

своего дядю и владетельного князя вести под собою коня - значит обесчестить его. Василий Васильевич отказался от

такого выражения своего верховенства. В княжеской среде

такого обычая не бьmо. Зависимые князья ездят рядом со своим старшим братом, но не водят его коня; коня водят слуги. Татарское завоевание оставило глубокий след в нашей

истории; но идея подчинения князей власти великого князя,

проводимая татарами в XIV веке, вовсе не привилась в на­

шей практике; она держалась единственно страхом татарско­

го насилия и бесследно исчезла вместе с татарским владыче­

ством1.

Ни великие князья московские, ни татары не положили

конца договорным отношениям и не низвели владетельных

князей до положения подданных великого князя. Сделали

это бояре московские в малолетство Ивана Васильевича,

первого русского царя.

В самую полночь с 3-го на 4 декабря 1534 г. скончался

Великий князь Василий Иванович. Немедленно, в тот самый

час, как он умер, бояре его целовали между собою крест на

1 Иное решение поставленного вопроса дает родовая теория. В "Ис­

тории" Соловьева (Ш. 312) читаем, что уже при Семене Гордом русские князья "перестали быть родичами равноправными и стали подручниками

великого князя"; а доказательство такое: "вси князи русские даны были

под рукн Симеона", говорят летописи. Но ведь летописи говорят это не от

себя, а приводят татарскую меру, и надо было разобрать, изменился этим татарским распоряжением русский порядок или нет. Что князья москов­

ские при Семене и после не перестали быть родичами равноправными и

не сделались подручниками великого, это доказывается княжескими дого-

ворами и летописями.

231

том, что им великой княгине и сыну ее, Великому князю

Ивану, прямо служить и великого княжения под ним беречь вправду, без хитрости, за один. Тогда же бояре привели к крестному целованию и братьев умершего государя, Юрия и Андрея, на том, что им племяннику своему добра хотеть и великого княжения под ним блюсти и стеречи и самим не хотеть. Но присяга братьев Василия Ивановича произошла не в обычном порядке. Бояре, требуя от них клятвы велико­

му князю, сами отказались целовать им крест именем мало­

летнего государя. Это бьuю вопиющее нарушение освящен­

ных временем порядков. Покойный князь два раза целовал

крест к Юрию, и второй раз не далее как за три года до своей кончины, а бояре его не хотят ему дать "правды" за мало­ летнего племянника! Юрий не желал, да и не должен был

переносить такое поругание своих княжеских прав. Он долго

противился и спорил. Но бояре не выпустили его с государе­

ва двора и насильно заставили целовать крест. Юрий не счи­

тал себя связанным этим "невольным целованием" и на дру­ гой же день стал набирать дружину, перезывая от великого

князя его служилых людей. Действия эти не укрылись от

бояр, они усмотрели в них нарушение только что принесен­

ной присяги и заключили Юрия в тюрьму. Он оставался в

неволе до своей смерти (tl536).

Поимание Юрия должно было до крайности обострить

отношения к другому дяде великого князя, Андрею. Он имел

основание опасаться, что и его "поимают", и потому не ехал в Москву, куда его усиленно приглашали; а в Москве боя­

лись, что он первый начнет действовать против великого

князя. В 1537 г. дело дошло до враждебного столкновения. Но Андрей не решился вступить в бой с полками великого

князя, а "учал у воеводы великаго князя правды просить,

что его великому князю не поимати и опалы на него великия

не положити". Воевода поручился за московское правитель­

ство, и тогда дядя великого князя поехал в Москву. В Моск­

ве, однако, не одобрили уступчивости воеводы; князя Анд­

рея "велели поимати и в полату посадити, и тягость на него

положити". Вот в этом-то тягостном положении бояре взяли

с него запись, в которой он обязался хотеть великому князю

232

добра, извещать его о всякой опасности, не подыскивать под ним его государств, не принимать к себе его служилых лю­ дей и ни с кем на него не ссылаться. Эту запись князь Анд­ рей должен был скрепить крестным целованием; бояре же

великого князя и на этот раз правды ему не дали и никаких

прав за ним не признали. Только в конце записи они именем

великого князя написали:

"А· мне, Великому князю Ивану Васильевичу всеа Ру­ син, и моей матери, Великой княгине Елене, жаловати тебя и беречи по государя своего наказу, Великаго князя Василия Ивановича всеа Русин" (Рум. собр. 1. № 103).

Это простое обещание, а не договорное обязательство, скрепленное клятвой, и притом обещание очень неопреде­ ленное. Великий князь обещает жаловать и беречь князя Ан­

дрея лично, но о владениях его и владельческих правах не

говорит ни слова.

Вот это и есть конец договорных отношений. Два по­

следних удельных князя решением бояр из владетельных государей превращены в подданных великого князя. Они более не в договоре с ним, а в одностороннем целовании, как

и служилые люди. Это акт низложения владетельных князей.

Этой переменой своего положения князь Андрей так же не удовлетворился, как и брат его. Невольную присягу он не считал обязательной, а потому, улучив время, бежал из Мо­

сквы в Новгород, надеясь найти там приверженцев. Его по­

стигла участь брата: он был поиман и заключен в тюрьму, где и умер. Ни Юрий, ни Андрей не захотели быть поддан­

ными; они сопротивлялись до конца новым порядкам, в ко­

торых не могли признать "правды". Правдою для них оста­ вались договорные отношения и обязанность великого князя держать их в братстве и "во чти без обиды". Последние вла­

детельные князья подданными великого князя не сделались,

их пришлось извести измором в неволе и цепях.

Низложенные Юрий и Андрей умерли, но не могли ли

народиться новые владетельные князья? Московские бояре указали путь, которым можно бьшо достигнуть политиче­

ского объединения России. Путь этот - низложение удель­ ных. В этом великая их заслуга. Но мысль о политическом

233

единстве России слышится и с другой стороны. В 1498 г. Великий князь Иван Васильевич положил опалу на сына своего Василия и назначил преемником своим внука Дмит­ рия. Опала эта, однако, длилась недолго. В следующем уже

году Иван Васильевич возвратил милость сыну и назначил

его великим князем Новгорода и Пскова. Таким образом, в

1499 г. имелось налицо как бы два будущих великих князя:

один владимирский и московский, другой новгородский и

псковский. Это отделение Пскова от Москвы не понравилось

псковичам, они усмотрели в нем новую попытку раздробле­

ния Руси и отправили к великому князю торжественное по­

сольство, составленное из посадников и бояр, по три от каж­

дого конца; послы эти должны были просить Ивана Василь­ евича о том, чтобы в Пскове и Москве бьm один государь. Самовластие московского государя бьmо в это время уже так

велико, что он опалился на псковских послов за это патрио­

тическое челобитье, а одного из них велел посадить в тюрь­

му, хотя и ненадолго.

Государственное единство России сделало уже большие успехи. Оно становилось потребностью народа. Но разве московские государи не вольны были создать из своих сы­ новей новых владетельных князей? Они могли это сделать, и по чувствам родительской любви к детям они недалеки были

от того, чтобы и действительно это сделать. Они все же бо­

лее любили сыновей своих, чем государственное единство России. Каждый из них испытал неудобства многокняжия, воевал с дядьями и братьями и на крестном целовании захва­

тывал их владения; но как только возникал вопрос о наслед­

нике государства, царствующий государь выделял каждому

своему сыну особый удел и оставлял своему преемнику бре­

мя новых владетельных князей. Так поступил и Великий

князь Иван Васильевич, так много сделавший для объедине­ ния Московского государства. Владетельные князья, кото­ рых пришлось низлагать боярам его сына, получили свою власть из его рук. Василий Иванович также оставил особый удел своему второму сыну Юрию. То же сделал и Иван Грозный. Отказав государство свое старшему сыну Ивану,

он назна'чил весьма большой удел и следующему, Федору.

234