2. Показания свидетелей.

Свидетелями могли быть мужчины и женщины – лица благонадежные, не лишенные чести и достоинства (ст. 1 гл. III).

Устанавливается перечень лиц, которые не могли быть свидетелями («негодные свидетели» - ст. 2 гл. III): клятвопреступники, лица, проклятые Церковью, осужденные за различные преступления; лица, состоящие с какой-либо из сторон во враждебных или родственных отношениях; дети моложе 15 лет; иностранцы, о которых нет достаточных сведений и т.п.

Существовало право сторон на отвод свидетелей (ст. 3 гл. III).

Выигрывала дело та сторона, которая предоставляла «лучших» свидетелей (достоверных): мужчины были лучше женщин; знатные люди, дворяне – лучше незнатных; ученые – лучше неученых; духовные лица – лучше светских (ст.ст. 12, 13 гл. III).

Таким образом, имело значение не качество свидетельского показания, а личность самого свидетеля.

3. Письменные документы.

Наиболее достоверными считались записи в городовых и судейских книгах. Купеческие книги считались ½ доказательства; для того, чтобы стать полным, необходима была присяга купца (ст.ст. 1-6 гл. IV). Учитывались также долговые обязательства и разного рода имущественные акты.

4. Очистительная присяга ответчика.

Использовалась в случае неполноты обвинения, если не было других доказательства.

Если ответчик присягал, он считался оправданным. Если отказывался от присяги, то признавался виновным, но не назывался так строго, как в случае доказательства его виновности при помощи более достоверных средств. Особенно это касалось преступлений, за которые назначалась смертная казнь. Закон предостерегал судей выносить смертные приговоры на основании отказа от присяги:

«Лучше 10 виновных освободить, чем одного невиновного к смерти приговорить» (ст.ст. 1-10 гл. V).

3 часть процесса. Вынесение приговора (до его исполнения).

Приговор выносился судьями коллегиально: каждый член суда подавал свое мнение. В случае разногласия, дело решалось большинством голосов (ст. 1, гл. I, ч. III).

Секретарь облекал приговор в письменную форму. Он подписывался судьями и скреплялся аудитором. Зачитывался сторонам.

В гражданских делах стороны могли апеллировать в вышестоящую судебную инстанцию.

В уголовных делах решения суда не подлежали апелляции, но приговор предоставлялся на утверждение военного начальства, которое могло изменить наказание.

Таковы основные принципы, формы судопроизводства по «Краткому изображению процессов или судебных тяжб» 1715 г.

Инквизиционная форма, господство пыток, формальная система доказательств вызвали немало сложностей при осуществлении судопроизводства по уголовным делам и совсем не подходили для рассмотрения гражданских дел.

Поэтому, в 1723 г. был принят указ «О форме суда», который вводил состязательную форму процесса для гражданских дел и даже для уголовных (за исключением тяжких – убийства, разбоя, татьбы с поличным, раскола и богохульства).

Указ вводил исключительно устное судоговорение. Только секретарям позволялось записывать речи тяжущихся (ст. 2). Устанавливались сокращенные сроки явки сторон в суд.

Расширялось судебное представительство (ст. 7), которое могло применяться при разборе любых дел. Ответственность за действия представителя принимал на себя доверитель. Активное участие представителей усложняло судебный процесс.

Но основная проблема заключалась в процедуре судоговорения: дело начиналось подачей истцом прошения, изложенного по пунктам. Далее в суд вызывался ответчик, который давал «реверс» - обязательство явиться в суд в назначенный срок или прислать поверенного.

После явки в суд обеих сторон, начиналось чтение прошения – по пунктам. Ответчик должен был отвечать на каждый пункт отдельно, не касаясь остальных. Не «очистив» первый пункт, нельзя было переходить к другому (за исключением тех случаев, когда требовались справки) (ст.ст. 3-4).

Ввиду указанных сложностей, указ 1723 г. лишь увеличил число недостатков судопроизводства. Но на практике он применялся, главным образом, в гражданском процессе. Уже в 1725 г. вновь был расширен круг дел, рассматриваемых на основе «Краткого изображения процессов». Главной тенденцией в развитии судебного процесса в XVIII веке было усиление розыскных, инквизиционных начал, состязательность отошла на второй план.