85 См. Алексеев н. С., Крылов и. Ф., Лукашевич в. 3.,

Максутов II. X., Цветков il П. Рец. на кн.: Якуб М. Л. Де­мократические основы советского уголовно-процессуального права. М., 1960.—Веста. Ленингр. ун-та, 1962, № 17. Сер. экономики, философии и права, вып. 3, с. 135—138.

⁶⁶ См. Чельцов М. А. О недопустимости перенесения буржуаз­ных конструкций в советскую уголовно-процессуальную теорию.— Учен. зап./ВЮЗИ, 1958, вып. 6, с. 48—97; Малькевич Т. В. К вопросу о

40 •

В юридической литературе отмечалось, что если анали­зировать в отдельности “элементы” принципа состязатель­ности, то нетрудно заметить, что в большинстве своем они входят составной частью в содержание иных самостоятель­ных принципов советского уголовного процесса, таких, как публичность, право обвиняемого на защиту, равенство прав' участников судебного разбирательства и т. д.

Обращалось внимание и на то, что противопоставление “стороны” обвинения “стороне” защиты, процессуального интереса прокурора — процессуальному интересу обвиняемо­го делает неразрешимым вопрос о возможности осуществле­ния прокурором надзора за законностью при рассмотрении судами уголовных дел, поскольку обвинитель не может од­новременно обеспечивать и соблюдение законных интересов обвиняемого. Отмечалось, что именно в результате отстаи­вания чисто состязательной структуры советского уголовно­го процесса в печати высказывались предложения возло­жить функцию поддержания государственного обвинения в суде на следственные органы или освободить прокурора от обязанности осуществлять надзор в этой стадии уголовного процесса⁶⁷.

Далеко не случайно поэтому появление в последние го­ды тенденций к отрицанию функции обвинения у прокуро­ра⁶⁸ или даже вообще в советском уголовном процессе⁶⁹. В известной мере этому способствует развитие теории проку­рорского надзора, исходящей из единства прокурорской функции—надзора за точным исполнением законов и рас­смотрения деятельности прокурора в уголовном и граждан-сжоад судопроизводстве в качестве особой 'самостоятельной

состязательности.—Там же, с. 263—293; Мокичев К. А. Против ре­визионистских извращений марксистско-ленинского учения о государст­ве и праве. М., 1959, с.35.

⁶⁷ См. Гиганов А. Единоборство во имя истины.— Лит. газ., 1970, 13 мая; К о лба я Г. Н. Эффективность прокурорского надзора за соблюдением законности в суде.—Сов. государство и право, 1970, № 3, с. 118—121.

^е8 См. Басков В. И. Прокурор в суде первой инстанции. М., 1968, с. 5; Уголовный процесс/Под ред. М. А. Чельцова. М., 1969, с. 11.

⁶⁹ См. Даев В. Г. К понятию обвинения в советском уголовном процессе.—Правоведение, 1970, № 1; Шпиле в В. Н. Участники уго­ловного процесса. Минск, 1970, с. 26.

41

формы государственной деятельности, единой во всех ее про­явлениях⁷⁰. ,           •                            " .

Принцип состязательности подвергается в последние го­ды критике и в теории зарубежных социалистических 'стран. В науке уголовного процесса зарубежных социалистических государств широко (распространено выделение наряду •с прин­ципом состязательности или вместо него принципов равно­правия сторон и разделения процессуальных функций⁷¹. В частности, венгерские юристы рассматривают разделение процессуальных функций в качестве нового принципа уго­ловного процесса, провозглашенного уголовно-процессуаль-ным кодексом 1973 г.⁷² Видимо, если и есть необходимость определять разделение функций участников уголовно-про-цессуальной деятельности в качестве самостоятельного прин­ципа советского уголовного процесса, то дальнейшей разра­ботки требует вопрос о наименовании этого принципа и его содержании⁷³.

На протяжении многих лет по-прежнему спорным оста­ется вопрос о презумпции невиновности обвиняемого, общий смысл которой сводится к тому, что обвиняемый считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в уста­новленном законом порядке. Само по себе содержание пре­зумпции невиновности не вызывает сомнения, поскольку оно бесспорно, аксиоматично и соответствует принципам позна­ния истины в любой области знания. Нигде и никогда нель­зя считать установленным то, что еще не доказано. Пре­зумпция невиновности охраняет законные трава и интересы лица, привлеченного в качестве обвиняемого, от предвзятос­ти, односторонности, субъективизма в оценке его действий. Как объективное правовое положение, презумпция невинов­ности находит свое выражение в многочисленных правовых нормах, регулирующих различные аспекты уголовно-процес-суальных отношений.

Статья 14 Международного пакта о гражданских и поли­тических праазах, принятого Генеральной Ассамблеей ООН

70 См. преждению Совместная 71 См. ствах, с. 33. 72 См. деке.— Сов. 73 См. тельности в 42

Звирбуль В. К. Деятельность прокуратуры по преду-преступности. М., 1971, с. 36, 41—42; Березовская С. Г. деятельность, а не единоборство.— Лит. газ., 1970, 8 апр. Уголовный процесс в европейских социалистических государ-

ко-

Надь Л. Новый венгерский уголовно-процессуальный государство и право, 1974, № 10, с. 93.

Даев В. Г. Процессуальные функции и принцип состяза' уголовном судопроизводстве.—Правоведение, 1974, № 1.

16 декабря 1966 г. и ратифицированного Советским Союзом 18 сентября 1973 г., предусматривает:“К.аждый обвиняемый в уголовном преступлении имеет право считаться невинов­ным, пока его виновность не будет доказана согласно за­кону” ⁷⁴.

Полное отрицание презумпции невиновности по мотивам ее буржуазной природы и неприемлемости для советского уго-'iObMOi'ci процесса, встречавшееся в работах некоторых уче­ных⁷⁵, не получило распространения в советской процессу­альной науке. Однако далеко не все ученые едины в призна­нии за п езу.мпдиеи невиновности значения не просто право­вого положения, а положения основополагающего, принципа процесса. Если В. И. Каминская, Т. Н. Добровольская и дру­гие авторы считают презумпцию невиновности самостоятель­ным принципом процесса⁷⁶, то М. Л. Якуб, Е. Г. Мартынчик и др^пк' ученые отрицают такое ее значение⁷⁷.

М. С. Строгович, первоначально называя презумпцию не­виновности среди принципов процесса⁷⁸, в дальнейшем ис­ключил ее из числа принципов, рассматривая ее как правовое положение, относящееся к доказыванию⁷⁹. В последующих своих работах М. С. Строгович возвратился к признанию пре­зумпции невиновности принципом процесса, но уже не в са­мостоятельном качестве, а в сочетании с принципом обеспе­чения обвиняемому праяа на защиту⁸⁰. В таком же сочета-

⁷⁴ Ведомости Верховного Совета СССР, 1976, № 17, ст. 308.

⁷⁵ См. Тадевосян В. С. К вопросу об установлении материаль­ной истины в советском процессе.—Сов. государство и право, 1948, № 6;

Мокичев К. А. Против ревизионистских извращений марксистско-ленинского учения о государстве и праве,  с. 33—34; Г о л у н-с к и и С. А. Вопросы доказательственного права в Основах уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик.—В кн.: Вопросы судопроизводства и судоустройства в новом законодательстве Союза ССР. М., 1959, с. 131—135.

⁷⁶ См. Каминская В. И. Учение о правовых презумпциях в уголовном процессе. М., 1949, с. 100; Добровольская Т. Н. Прин­ципы советского уголовного процесса, с. 111; Строгович М. С., Алексеева Л. Б., Ларин А. М. Советский уголовно-процессуальный закон и проблемы его эффективности, с. 14—15.

⁷⁷ См. Якуб М. Л. О понятии принципа уголовного права и уго­ловного процесса.—Правоведение, 1976, № 1, с. 64; Ма р т ы н чи к Е. Г. Гарантии прав обвиняемого в суде первой инстанции. Кишинев, 1975, с. 70—85, и др.

⁷⁸ См. С-грогович М. С. Уголовный процесс. М., 1944, с. 56.

⁷⁹ См. Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса^ М., 1958, с. 74, 184—186.

⁸⁰ См. Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса, т. 1, с. 126.

43

нии рассматривает презумпцию невиновности и В. П. Нажи­мов ⁸¹.                                    .

Некоторые авторы считают, что презумпция невинов­ности нашла свое законодательное закрепление в ст. 160 Конституции СССР, в соответствии с которой никто не мо­жет быть признан виновным в совершении преступления, а также подвергнут уголовному наказанию иначе как по при­говору суда и в соответствии с законом⁸². Другие же не рассматривают презумпцию невиновности в качестве прин­ципа .процесса, мотивируя это отсутствием нормативного закрепления презумпции не только в Конституции СССР, но и в процессуальном законодательстве⁸³.

Независимо от признания или непризнания презумпции невиновности самостоятельным принципом процесса она с несомненностью вытекает из таких общепризнанных принци­пов, как осуществление правосудия только судом, всесто­ронность, полнота и объективность расследования и рас­смотрения уголовных дел, право обвиняемого на защиту и т. д.

Нельзя не отметать наличия ряда ошибок, связанных с толкованием смысла и значения презумпции невиновности как правового положения. С одной стороны, она понимается подчас слишком широко, с распространением не только на положение личности в процессе, но и на иные факты. Так, например, в литературе встречается утверждение, что по­скольку не установлено событие преступления, то и надо считать, что его не было⁸⁴. С этим трудно согласиться. Ее” ли, охраняя права личности, закон считает лицо невинов-

⁸¹ См. Нажимов В. П. О системе принципов организации и дея­тельности советского уголовного суда, с. 184.

⁸² См. Смирнов Л. Н. Ленинские идеи о суде и правосудии и их претворение в жизнь.—Бюл. Верховного Суда СССР, 1977, № 5, С. 9; П е т р у х и н И. Л. Презумпция невиновности — конституционный принцип советского уголовного процесса.— Сов. государство и право, 1978, № 12, с. 18—26; Грошевой Ю. М. Сущность судебных решений в советском уголовном процессе. Харьков, 1979, с. 5; Стр о го в и ч М. С, Право обвиняемого на защиту и презумпция невиновности.— В кн.;

Виктимология и профилактика правонарушений/Отв. ред. В. И. Шика-нов. Иркутск, 1979, с. 3—15.

⁸³ См. Уголовный процесс БССР, с. 58—59; Арсеньев В. Д. К^ вопросу о презумпции невиновности в свете новой Конституции СССР.— В кн.: Вопросы повышения эффективности борьбы с преступностью. Томск, 1979, с. 58—61.

⁸⁴ См. Якубович Н. А. Окончание предварительного следствия” М„ 1962, с. 101.

44

ным при отсутствии достаточных доказательств виновности, то наличие сомнений в преступном характере того или ино­го деяния вовсе не является основанием для “благополуч­ного” вывода.

С другой стороны, допускаются неоправданные изъятия из действия презумпции невиновности.   Так, по мнению В. Н. Бабаева, задержание лица в качестве подозреваемого представляет собой исключение из презумпции невиновнос­ти, поскольку ;в данном случае якобы “действует презумпция вины подозреваемого в совершении преступления”, сущест­вование которой обусловлено “необходимостью защиты об­щественных и личных интересов” и имеет “.исключительный характер”⁸⁵. В данном случае нет никакого исключения, по­скольку задержание подозреваемого, так же, как и заключе­ние, например, под стражу обвиняемого, не вступает в про­тиворечие с положением о том, что эти лица продолжают считаться невиновными, ибо процесс познания истины еще ' не завершен.

Есть мнение, что “после вступления приговора в закон­ную силу презумпция невиновности обвиняемого уступает место презумпции истинности приговора”⁸⁶. В данном слу­чае неправильна сама постановка вопроса. Поскольку пре­зумпция невиновности представляет собой объективное пра­вовое положение, она не уступает и не может уступить мес­то каким-либо иным презумпциям, не вступает и 'не может вступать с ними в конкуренцию. Предположение об истин­ности судебного приговора действительно носит презумптив-ный 'характер и лоложешная в его основу презумпция отно­сится к числу опровержимых. Однако признание обвиняемо­го виновным ни в коей мере не колеблет правильности ут­верждения, что до этого он считался невиновным в совер­шении преступления. Из презумпции невиновности обвиня­емого следует вывод, что применяемые 'к нему меры процес­суального принуждения не могут рассматриваться в качест­ве начала реализации уголовно-,право'вой ответственности.

Уголовно-процессуальный закон в ряде случаев ограни­чивает характер применяемых мер процессуального принуж­дения (возможность задержания только при подозрении в преступлении, за которое законом предусмотрено наказание

⁸⁵ См. Бабаев В. И. Презумпции в советском праве. Горький, 1974, с. 101—102.

⁸⁶ Теория доказательств в советском уголовном процессе. Часть •общая/Отв. ред. Н. В. Жогин. М., 1966, с. 445.

45

в виде лишения свободы; ограничение условий заключения под стражу), связывая таким образом характер этих мер с общественной опасностью преступления. Однако происходит это не потому, что данные меры рассматриваются как нача­ло фактического несения ответственности, а потому что они относятся к процессуальным средствам установления мате­риально-правовых отношений. Точно так же гражданско-процессуальный закон допускает привод ответчика, по делам, о взыскании алиментов, не рассматривая это как выполне­ние гражданско-правовой обязанности.

Значительно меньше дискуссий вызывали иные принци­пы уголовного процесса, причем дискуссии эти возникали, как правило, по частным вопросам. Так, например, Т. Н. Доб­ровольская пишет о принципе объективной истины в совет­ском уголовном процессе⁸⁷. Не вызывает сомнений правиль­ность определяемого Т. Н. Добровольской содержания дан­ного принципа, однако, как справедливо указывалось в пе­чати⁸⁸, вернее принципом процесса, наполненным данным содержанием, считать объективность, полноту и всесторон­ность исследования обстоятельств уголовного дела, посколь­ку объективная истина—это цель процесса, а одна и та же

категория не может быть одновременно и целью и принци­пом.

Иногда к числу принципов уголовного процесса относят неприкосновенность личности, неприкосновенность жилища,. тайну переписки, а также судебный и прокурорский надзор⁸⁹. Однако неприкосновенность личности, жилища и тайна пе­реписки—это субъективные конституционные права граж­дан, ввиду чего признавать за иимл особое значение принци­пов уголовного процесса нет необходимости. Судебный же и прокурорский надзор являются специфическими видами го­сударственной деятельности, характерными не только для уголовного процесса, поэтому их значение также выходит за рамки уголовно-процессуальной категории.

Совершенно ясно, что вопрос о существе и содержании принципов советского уголовного процесса не может быть

⁸⁷ См. Добровольска.я Т. Н. Принципы советского уголовно­го процесса, с. 21—34.