' Аронсон э. Теория диссонанса: прогресс и проблемы. Там же. С. 12.

-117-

(т.е. отсутствие должного уважения) не может стать мотивом ак­тивных разрушительных действий. Само слово "мотив" (от лат. movere) означает приводить в движение; следовательно, мотивом деструктивного поведения может стать лишь какие-то внутренние импульсы, обладающие определенной нервной энергией, необхо­димой для активных действий. Ничто не может породить нечто. Ус­тановить мотив вандализма - означает отыскать глубокое, так ска­зать, "потребностное", состояние индивида, его нужду в каком-либо благе. Это очень важно не только для правильной оценки со­деянного, но и для судьбы самого осужденного. Его исправление во многом зависит от того, насколько он осознает истинные моти­вы совершенного преступления. А побуждения к вандализму - са­мые, пожалуй, загадочные. Известный российский писатель В. Ас­тафьев после встречи с "вором в законе" рассуждает: "С этим все ясно. Этот весь на виду. Его будут перевоспитывать, и он сделает вид, что перевоспитался, но вот как понять пэтэушников, которые недавно разгромили... приготовленный к сдаче жилой дом? Сами на нем практику проходили"¹. Вряд ли "пэтэушники" при всем сво­ем желании смогут ответить на эти вопросы, потому что подлинные мотивы агрессии, как правило, не осознаются. Мотивами иногда называют поводы, спровоцировавшие агрессию, например, допу­щенную кем-либо несправедливость, или жизненные обстоятельст­ва, обусловившие состояние фрустрации ("плохие условия жизни"). Экстравагантный поступок с целью обратить на себя чье-то внима­ние совершается из различных мотивов - престижа, власти, любви и др. Кто объясняет хулиганскую выходку желанием выделиться из толпы и обратить на себя внимание "значимых других" допускает смешение понятий цели и мотива. И даже чувства мести и зависти еще не раскрывают смысловое основание вандализма. Уместно в связи с изложенным сослаться на широко известного на Западе философа и психолога Эриха Фромма: "Великое множество про­блем, на первый взгляд неразрешимых, тотчас исчезнет, как только мы решимся отказаться от представления, будто люди всегда осознают мотивы своих действий, мыслей и чувств; на самом деле их истинные мотивы необязательно таковы, как им кажется"².

¹ Астафьев В. Печальный детектив // Октябрь. 1986. Ns 1. С. 26.

² Фромм Э. Бегство от свободы. М., 1990. С. 120.

2.2. Анатомия мотива

Всякая самоуправляемая система стремится к гомеостазу (равновесию). Когда он нарушается, система его восстанавливает. Человек - система высочайшей степени сложности. Его активность начинается с возникновения потребности в чем-то, в каких-то бла­гах, отсутствующих в данный момент (нарушен гомеостаз). Ощуще­ние неудовлетворенной потребности создает состояние диском­форта, побуждающее поиск предмета, способного удовлетворить актуальную потребность. Слово "предмет" здесь следует понимать в широком смысле не только как вещь или иное материальное ус­ловие жизни (воздух, вода и т.п.), но и духовные блага: авторитет, власть, красота, безопасность и многое другое. Перечислить все человеческие потребности трудно. Есть потребности основные, фундаментальные и производные от них "потребности роста", чис­ло и характер которых определяется уровнем культуры, образова­нием, социальным статусом личности.

3. Фрейд все многообразие человеческих влечений сводил к двум основополагающим: 1) либидо (эрос), т.е. к потребности в половой любви, продолжению и развитию жизни и 2) потребности в разрушении и смерти (танатос или, по терминологии современно­го последователя фрейдизма Э. Берна, "мортидо"}. Все другие влечения и возникают в результате сублимации, т.е. переключения энергии либидо или жажды разрушения на другие "более высокие цели"¹.

Современные исследователи проблем мотивации по-разному определяют число и соотношение мотивообразующих потребно­стей. Представляет интерес классификация потребностей, предло­женная американцем А. Маслоу в книге "Мотивация и личность" (1954 г.). Он рассматривает человеческие потребности и мотивы как иерархическую пирамиду, в основании которой лежат "низ­шие" физиологические потребности - голод, жажда, сексуаль­ность и т.п. в той мере, в какой они обеспечивают жизнедеятель­ность индивида. Маслоу называет эти потребности нуждами. Над

¹ Фрейд 3. По ту сторону принципа удовольствия. Фрейд 3. Сборник произведе-'' ^F ний. М., 1989. С. 382-424; Фрейд 3. Будущее одной иллюзии. Психологические этюды. Минск, 1991. С. 4R1-524. Берн Э. Введение в психиатрию и психоанализ непосвящен­ных. С-Пб., 1991. С. 74.

нуждами располагается второй уровень - потребности в безопас­ности в защите от страха, боли, гнева, неустроенности.

Третий уровень системы человеческих потребностей включает в себя преимущественно социогенные нужды человека. Это по­требности в социальной связи с другими людьми: в любви, нежно­сти, социальной присоединенности, социальной идентификации.

Четвертый уровень составляют потребности в самоуважении:

В достижениях, признании, одобрении.

И наконец пятый, высший уровень потребностей иерархии, -это потребности самоактуализации или потребности роста: стрем­ление к реализации собственных возможностей и способностей, потребность в понимании и осмыслении окружающей среды. Ос­новной идеей классификации Маслоу является принцип относи­тельного приоритета актуализации мотивов - прежде чем поведение начнут определять потребности более высокого уровня, должны быть удовлетворены потребности низшего уровня, а в случае кон­фликта между ними побеждает низшая потребность.

В младенчестве доминируют физиологические нужды, с ростом и развитием человека появляются и активизируются более высокие уровни потребностей. Потребности в самоактуализации автор опреде­ляет так: "Даже когда все эти потребности удовлетворяются, мы все же часто (если не всегда) можем ожидать, что если индивид не зани­мается тем, для чего он предназначен, то вскоре возникнут новые не­удовлетворенность и беспокойство. Чтобы находиться в согласии с со­бой, музыкант должен создавать музыку, художник рисовать, поэт пи­сать стихи. Человек должен быть тем, чем он может быть. Эту потреб­ность можно назвать самоактуализацией" \

Очень схожую группировку потребностей предлагают россий­ские философы И.Т.Москаленко и В.Ф.Сержантов. Индивидуальные жизненные потребности располагаются на четырех уровнях: 1) ин­дивидуально-органические - потребности в пище, одежде, жилье, безопасности и т.п.; 2) родовые потребности - секс, родительский инстинкт, забота о семье, общение с родственниками и др.; 3) по­требности в познании и активности или, как их называют авторы, "когнитивно-праксеологические"; 4) потребности человека в свобо-

Цит. по книге: Хекхаузен X. Мотивация и деятельность. T.I. M„ 1986. С. 113-

114.

- 120-

де, личном достоинстве, значительности, самовыражении и самоут­верждении. Это так называемые "социабельные" потребности¹.

То обстоятельство, что новосибирские авторы пришли к клас­сификации, почти совпадающей с классификацией американца Маслоу свидетельствует о ее научном достоинстве.

Актуальная потребность побуждает вначале поисковую актив­ность. И только после того, как обнаружится предмет, способный устранить дискомфорт и удовлетворить потребность, возникает мо­тив. Пока образ предмета не отразится в психике лица, предметная деятельность не возможна. Воспользуемся примером. Некто остро испытывает потребность в популярности. Путей к ней много. Можно стать звездой эстрады, установить спортивный рекорд, продвинуть­ся по служебной лестнице и т.п. Но этот некто в соответствии со своимим личными качествами избрал Геростратов путь к славе -поджигает храм. Совершенно очевидно, что реализация потребно­сти возможна только при наличии ее предмета. Мотив - это оп-редмеченная потребность.

Всякий мотив складывается из двух компонентов - содержа­тельного (или основания мотива) и динамического (энергетическо­го). Содержание или основание мотива состоит в рациональном обосновании поведения и отвечает на вопрос ради чего оно со­вершается, в чем состоит его личностный смысл. В сущности -это осознанные или неосознанные потребности, интересы и ценно­стные ориентации, во имя которых человек действует. Динамиче­скую сторону мотива составляют эмоциональные переживания в виде влечения, хотения, желания, страсти. Степень эмоционального напряжения зависит от остроты потребностного состояния и веро­ятности его удовлетворения. Фрейдовский психоанализ рассматри­вает эмоции как проявление энергетического ядра психики "Оно" ("Ид"). Сознание лица ("Я", "Эго"), конечно, не остается в стороне от возникших желаний и стремится разумно направить их с учетом сложившейся ситуации, или вовсе приостановить поведение, если оно опасно. Здесь вступает в мотивацию воля - атрибут сознания. Воля означает способность человека преодолевать внутренние и внешние препятствия в регуляции деятельности. По мнению неко-

' Москаленко А.Т., Сержантов В.Ф. Личность как предмет философского позна­ния. Новосибирск, 1984. С. 162.

- 121 -

торых психологов, "необходимость волевого поведения возникает тогда, когда обнаруживается недостаток или нежелательность по­буждения к действию"¹. Такое противопоставление воли и эмоций в мотивации поведения не разделяется многими специалистами. На наш взгляд, можно согласиться с тем, что с помощью волевых уси­лий индивид поступает так, как ему не очень хочется, преодолевает страх, делает выбор при борьбе мотивов. Но не бывает волевого поведения без участия в нем эмоций. И даже тогда, когда кто-то затевает какое-то дело, требующее длительных усилий и не обе­щающее скорой отдачи, при ближайшем рассмотрении обнаружи­вается стойкая эмоция, на которую опирается воля. Крестьянин пашет поле ранней весной и засевает его в надежде на урожай, который в лучшем случае он получит осенью. Только ли воля по­буждает его к работе? Откуда возьмется эта воля, если землепа­шец не заботится о своей семье, не любит свою землю и т.д.?! И даже когда кто-то совершает поступок выполняя чужую волю, он повинуется приказу, благодаря эмоции страха или другому, не ме­нее сильному чувству. Поэтому понятие "волевое поведение" носит условный характер и означает лишь целенаправленность действий.

Классификация мотивов - довольно сложный и запутанный раздел многочисленных исследований мотивации. Для нас сейчас важно обратить внимание на то, что мотивы бывают адаптивными и неадаптивными. Соответственно и преступное поведение может носить адаптивный (приспособительный) и неадаптивный характер.

К адаптивным видам преступной деятельности относятся та­кие, которые состоят из действий, направленных на достижение прагматически значимой для субъекта цели. Адаптивные побужде­ния обеспечивают приспособление индивида к среде и его выжива­ние. Это корыстные и иные движимые личной заинтересованностью преступления. Представляется неточным утверждение о том, что Всякое преступление является неадаптивной активностью.

Неадаптивные мотивы порождают поведение, противореча­щее жизненным интересам личности. Психологи давно отмечают эту особенность человеческой активности. А.Г. Асмолов называет ее "феноменом бескорыстного риска" и отмечает, что "человеку

¹ Иванников В.А. О сущности волевого поведения // Психологический журнал. 1985 Т.6. №3. С. 54.

присуща явно неадаптивная по своей природе тенденция действо­вать как бы вопреки адаптивным побуждениям над порогом внут­ренней и внешней ситуативной небходимости. В основе феномена "бескорыстного риска"... лежит порождаемый развитием самой деятельности источник - надситуативная активность"¹.

Надситуативная активность возникает в связи с потребностью разрядки психического напряжения, скопившегося в организме ин­дивида, вследствие негативных эмоциональных переживаний фру-страции, тревожности, депрессии.

Неадаптивные (или по другой терминологии - негативные) мо­тивы характерны для большинства актов вандализма. Слова Валь­тера Скотта о том, что "судебные дела - это повести о людских безумствах" к бессмысленному разрушительству имеют прямое от­ношение. Вот одно из таких дел, попавшее на страницы "Литературной газеты". Трое друзей-студентов в легком подпитии проникли в викарий медицинского института и уничтожили там 24 подопытные собаки. Покалечили еще сорок. "Трудились" в поте лица несколько часов. Объяснить мотивы бессмысленного погрома не могли ни подсудимые, ни судьи. Эксперт-психолог заключил:

"Никакой рациональной цели не было, была эмоция"^.

Вместе с тем многие деструктивные, разрушительные право­нарушения отличаются приспособительной мотивацией. К таким следует отнести прежде всего так называемый "криминальный" вандализм, совершаемый из корысти либо для сокрытия следов иных преступлений. В отличие от неадаптивного вандализма моти­вы "криминального" вандализма, как правило, осознаются.

2.3. Особенности мотивации вандализма

Психологическая наука различает три типа человеческого по­ведения: волевое, импульсивное и привычное. Волевое, целена­правленное поведение, состоящее из системы действий, движимых одним и тем же мотивом, называется деятельностью. Соответст­венно можно кратко определить понятие преступной деятельно­сти как системы предусмотренных уголовным законом умыш-

¹ Асмолов А.Г. Принципы организации памяти человека. Системно-деятельный подход к изучению познавательных процессов. М., 1985. С. 22. Егорин А. Скука. Литературная газета- 1986, 24 дек.

ленных действий, совершаемых из одних и тех же побуждений. Различаются целостная преступная деятельность, охватываемая одним составом преступления, например, продолжаемое преступ­ление или составное, сложная преступная деятельность, кото­рая складывается из нескольких эпизодов и квалифицируется как совокупность или повторность преступлений и, наконец, общая -когда преступная деятельность длится годами, прерываемая суди­мостями и отбыванием наказания.

Преступная деятельность полимотивна и реально направляется не одним, а несколькими мотивами. Корысть часто сочетается с честолюбием или корпоративной солидарностью. Почти всегда по-лимотивны акты вандализма: тут и месть и жажда власти, и безот­четная злоба, и многое другое. Полимотивность обусловлена, в ча­стности, свойствами предмета потребности. Деньги, например, мо­гут, как сказал поэт, дать "рвущемуся к власти навластвоваться всласть" и "передышку щедрому". Психологический анализ позво­ляет в этой гамме мотивов выделить, главный, ведущий, который и образует смысл данной деятельности для субъекта, ее личностный смысл.

Мотивация деятельности протекает на уровнях сознания и подсознания. Как отмечалось выше, мотивы осознаются действую­щим лицом не полностью и не всегда. По степени осознанности различаются мотивы-влечения, мотивы-желания и мотивы-цели^. Более или менее отчетливо осознается лишь мотив-цель. Влечение - смутное, безотчетное стремление к чему-то - в сознании отражается очень поверхностно или вовсе не осознается. Из соз­нания ускользает обычно основание мотива - то, ради чего человек хлопочет. Поджигатель, уничтоживший пшеницу на фермерском поле, полагает, что совершает преступление из соображений соци­альной справедливости, а фактически - из зависти, вымещая доса­ду на свою неудавшуюся жизнь. В.К. Вилюнас, вероятно, прав, ут­верждая, что "сознательное скрывание человеком своих эмоцио­нальных побуждений является самым простым случаем их искаже­ния... Человек способен стол же решительно и изощренно утаивать факты такого рода от самого себя"².

⁾ Теоретическая и прикладная социальная психология. М., 1986. С.87. ² Вилюнас В.К. Психология эмоциональных явлений. М., 1976. С.25.

- 124-

Вслед за формированием мотива происходит целеполагание, то есть постановка целей действия и деятельности. Целью дейст­вия является предвидимый и желаемый результат действий, при­ближающий субъекта к удовлетворению актуальной потребности. Если цель деятельности составляет ее личный смысл, то есть ес­ли все действия подчинены этой цели, то цель деятельности совпа­дает с мотивом, возникает феномен мотива-цели. Реализация осознаваемого мотива-цели удовлетворяет актуальную потребность лица. Например, мародер разрывает захоронения солдат герман­ского рейха, чтобы пополнить свою коллекцию наград времен вто­рой мировой войны. Эта цель выступает одновременно и мотивом преступной деятельности. Но если мародер имел в виду выгодно продать предметы, похищенные из захоронения, то завладение ими, будучи целью вандализма, не является его мотивом, а лишь этапом (способом) его достижения. Для реализации корыстного мотива в данном случае необходимы действия по сбыту похищен­ного; они выходят за рамки рассматриваемого состава преступле­ния.

Цели действий и деятельности предопределяют следующий этап мотивации - планирование (программирование). Целостная преступная деятельность, как правило, планируется более или ме­нее подробно. Сложная - в общих чертах, за исключением случаев преступной деятельности организованной группы, действующей в строгом соответствии с указанием лидера. Профессиональный вор-одиночка вполне реалистично представляет свое будущее, но очень редко программирует его больше, чем на один-два дня. Еще мень­ше думают о будущем лица, склонные к разрушительству. Но если этим занимается организованная группа лиц, сочетая вандализм с корыстной преступной деятельностью, то в зависимости от стиля руководства, "операции" планируются с разной степенью детали­зации и отдаленности перспективы.

Целеполагание и планирование осуществляется в рамках воз­никшего намерения совершить акт вандализма. Реализация наме­рения начинается после принятия решения - интеллектуально-волевого акта, выражающего готовность лица совершить преступ­ление. Некоторые авторы считают принятие решения кульминацией и завершением мотивационного процесса. С этим вряд ли можно согласиться. В процессе преступной деятельности может происхо-

- 125-

дить коррекция поведения, способная при определенных условиях привести к новым решениям, вплоть до отказа от преступления. Другими словами, мотивационные процессы продолжаются и после принятия решения.

С точки зрения формальной логики принятие решения о пре­ступлении является решением задачи с риском. Степень риска за­висит от вероятности разоблачения и тяжести последствий. "Цена" факторов риска воспринимается правонарушителями по-разному. Для многих одно лишь обвинение в разборке и похищении парко­вой скамьи означает, позор, который страшнее наказания. В то же время в печати время от времени появляются сенсационные публи­кации о мелких кражах и иных незначительных преступлениях из­вестных и вполне обеспеченных людей - знаменитых спортсменов, популярных артистов и др. Вероятно, небольшая вероятность разо­блачения перевешивает страх. Служащий таможни рассказывает корреспонденту газеты: в таможне международного аэропорта Ше­реметьево-2 есть два корридора - зеленый и красный. Дипломаты проходят по зеленому и таможенному досмотру не подлежат. "Практика показывает, что те, кому есть что терять, идут ва-банк чаще, нежели простые смертные. Были случаи, когда после задер­жания обладатели зеленых паспортов кончали жизнь самоубийст­вом. Это о чем-то говорит. Вместе с паспортом они теряли все"¹.

Кроме риска ответственности и позора, на принятие решения влияет также прямая опасность для жизни и здоровья, возникаю­щая в процессе посягательств на исторические и культурные цен­ности, на безопасность транспорта и имущество граждан. Задер­жанного с поличным похитителя электросчетчиков спросили, как бы он сам поступил с тем, кто снимет счетчик его квартиры. Вор-разрушитель ответил честно: "Я бы голову ему отвернул!"

Вероятно, наиболее надежным видом предупреждения ванда­лизма является охрана культурных и исторических памятников, а также иных материальных и духовных ценностей, которые часто подвергаются вандализму. Но об этом у нас будет идти речь в от­дельной главе монографии.

Как показало наше исследование, преступная деятельность не типична для вандализма. Значительно чаще погромы, совершаемые обычно в пьяном состоянии, "шалости" несовершеннолетних на

' Буденый А. На государственной границе, под Москвой // Советская культура. 1989, 16 мая.

- 126-

железной дороге и городском транспорте, бытовое и уличное хули­ганство, групповые драки и массовые беспорядки на стадионах и в дискотеках учиняются большей частью импульсивно.

Импульсивные действия совершаются по первому побужде­нию, без размышлений об их социальном и правовом значении и последствиях. "Термином импульсивность, - писал психоневролог В.Д.Небылицин, - обозначается быстрота, с которой эмоция стано­вится побудительной силой поступков и действий без их предвари­тельного обдумывания и сознательного решения выполнить их"¹. Ярко выраженная экспрессия импульсивного поведения не означа­ет его инстинктивного характера: внутренняя регуляция его проис­ходит на уровне психическом и с участием сознания. Но в созна­нии отражается лишь фактическая сторона действий. Субъект по­нимает, что он разрушает чужое имущество, но при этом ему не приходит в голову представление о социальной опасности и проти­воправности совершаемого. Бездумие - главная особенность им­пульсивного преступления: возникшее намерение немедленно пере­ходит в соответствующее действие без попыток обсудить пред­стоящий поступок и его последствия. В то же время оно по-своему логично, поскольку соответствует глубинной фиксированной уста­новке личности на агрессию. О бездумном совершении многих, ес­ли не большинства агрессивных посягательств свидетельствуют, в частности, наши наблюдения: более 60% потерпевших были зна­комы со своими обидчиками и, значит, могли обратиться с жало­бами, что повлекло бы наказание. Среди них около 13% составля­ли сотрудники, столько же - члены семьи лиц, впоследствии осуж­денных, 3% - иные родственники, 11% - соседи. И если насильни­ки еще могли надеяться на отказ потерпевших от уголовного пре­следования, то такие надежды у грабителей и убийц, поджигателей и иных. учинивших тяжкое насилие, вряд ли могли появиться. Бо­лее дв\ < третей опрошенных утверждали - и это нашло подтвер­ждение в приговорах, - что отношения с потерпевшими до начала преступных посягательств у них были нормальными и даже друже­скими^.

¹ Небылицын В.Д. Психологические исследования индивидуальных различий. М., 1976- С.179.

² Изучены 230 личных дел осужденных, отбывавших наказание в исправительно-трудовой колонии усиленного режима, с последующим интервьюированием этих лиц. Результаты были опубликованы: Зелинский А.Ф. Осознаваемое и неосознаваемое в преступном поведении. X., 1986. С. 59, 78, 79, 87, 88 и др.

- 127-

Не только агрессивные, но и корыстные преступления, неред­ко бездумны и не могут быть признаны преступной деятельностью. По данным У.С. Джекабаева, более, чем у 20% совершивших кра­жу, умысел возник внезапно на месте преступления. 15.2% осуж­денных за кражи не могли ничего объяснить, ибо в момент завла-дения государственным или общественным имуществом находились в состоянии алкогольного опьянения¹.

В зависимости от того, какие психические состояния правона­рушителей обусловили импульсивную реакцию, можно указать на четыре разновидности импульсивных актов вандализма: а) совер­шенные в состоянии глубокого алкогольного опьянения; б) аффек­тивные, то есть совершенные под воздействием сильного душевно­го волнения; в) обусловленные болезненным состоянием психики, не исключающими вменяемости; г) так называемые "парадоксаль­ные", случившиеся по внезапно возникшему импульсу, совершенно нелепые. Примером может служить уже упоминавшееся уголовное дело по обвинению В., который сжег ему же принадлежащий га­раж вместе с чужим автомобилем в связи с тем, что собственник автомобиля задержался с арендной платой. Судебной практике из­вестны еще более тяжкие и еще менее объяснимые парадоксаль­ные преступления, в том числе убийства. Не менее парадоксальны и самоубийства, количество которых растет.

Всякое агрессивное преступление, всякий вандализм свиде­тельствуют о звере в подсознании личности под покровом внешней цивилизованности. Но вандализм, названный нами парадоксаль­ным, с особой яркостью иллюстрирует мысль 3. Фрейда, выска­занную им вскоре после первой мировой войны: "Надо, как мне кажется, считаться с тем фактом, что у всех людей имеются раз­рушительные, следовательно, противообщественные и антикультур­ные тенденции"².

Схема мотивационного процесса ("механизм") импульсивного вандализма складывается из трех звеньев: 1) актуализации потреб­ности поступить по хотению, 2) формировании мотива в соответст­вии с агрессивной установкой личности и 3) немедленной реализа­ции мотива без целеобразования, планирования, принятия решения

¹ Джекабаев У.С. О социально-психологических аспектах преступного поведения. А.-Ата, 1971. С.100-101.