1 Архив Киевского районного суда г.Харькова. Дело 1-349/94-

² Архив Московского районного суда г.Харькова. Дело 1-418/93.

3 Архив Дзержинского районного суда г.Харькова. Дело 1-131-90.

- 75-

ники 4-5 классов, и двадцатилетние лидеры • Город, разбросанный на сотню километров, делился на зоны вли^™" банд "серых вол­ков", "кардиналов", "селян". Между ними чг^¹'⁰ возникали разбор­ки с применением огнестрельного оружия ^ взрывных устройств. Драки переходили в массовые беспорядки, ^° время которых слу­чались погромы, поджоги и взрывы.

Криминальные группы подростков и молодежи такого рода приобретают черты мафиозных объединений ^и представляют по­вышенную социальную опасность¹.

Строго говоря, криминологическая хара.^⁶?^'¹^^ включает в себя и сведения о личности преступников, ^ г^же анализ моти­вации соответствующих правонарушений. В т<?^{1 же} время эта лично­стная сторона вандализма настолько интере^з ^и сложна, что ее целесообразно выделить в отдельную главу чзшего монографиче­ского исследования.

¹ Шестопалова О.П. Деяю аспекта анал!зу мотивац» ^°Д>кення тдлЫв у не­формалы» об'еднання з асоциальною спрямовашстю (MaTepia^ ^"стережень за кри-вор1зькими "б1гунами") // Матер1али м'|жнародно'|' науково'"?³¹¹™⁴"⁰^ конференцн "Дев1антна поведшка неповнолпщх i молод!: можливосп впливУ- ^х- 1994. С. 22-23.

- 76-

тдвА з

Психология вандализма

/. Личность разрушителя

1.1 Некоторые соцнапьно-демографические данные

По изученным материалам (архивным уголовным делам и га­зетным публикациям, содержавшим некоторые сведения о винов­ных) установлены 147 лиц, совершивших акты вандализма различ­ного рода. Из них только две женщины- Так что можно считать, что разрушение - это преимущественно занятие сильного пола, что вполне соответствует установившимся представлениям об агрессив­ности мужчин. Пятеро не достигли возраста уголовной ответствен­ности. Конечно, соответствующий этому числу процент (3.4) ни в коей мере не отражает участие малолетних граждан в общих уси­лиях по уничтожению и повреждению чужого имущества: бросание камней в проходящие мимо поезда, стрельба из рогаток по освети­тельным приборам и окнам, полосование мягких сидений в киноте­атрах и троллейбусах - любимое занятие пятиклассников и их дру­зей помоложе.

Из приведенного количества - 54, т.е.более 40%, - несовер­шеннолетние в возрасте 14-17 лет. Те из них, кто не достигли 16-летнего возраста, согласно закону могут быть привлечены к уго­ловной ответственности лишь за злостное или особо злостное ху­лиганство, сопряженное с вандализмом, умышленные уничтожения или повреждения чужого имущества, совершенные при отягчающих обстоятельствах (ч. 2 и 3 ст. 89 и ч.2 ст. 145 УК), а также за умышленное совершение действий, которые могут вызвать аварию поезда (ст. 78). Кроме того, несовершеннолетние моложе 16 лет, согласно закону отвечают за кражи, грабежи и разбои. Если кражи сочетались с разукомплектованием технических систем или иными разрушениями, а цена похищенного не превышала размеров мел­кого хищения, действующим уголовным законом не предусмотрен­ного, то уголовная ответственность несовершеннолетних моложе 16 лет невозможна даже при крупном ущербе от повреждений. Бро­сается в глаза явно несоразмерная реакция действующего Уголов-

- 77-

ного кодекса на вандализм. Украдет подросток 14-15 лет на сум­му, чуть превышающую принятый в судебной практике рубеж, с ко­торого похищение уже не является мелким, либо совершит это хи­щение скрыто, то есть учинит грабеж, его могут судить и отправить для перевоспитания в воспитательно-трудовую колонию для несо­вершеннолетних, а порча дорогого оборудования ради присвоения какой-нибудь мелкой детали или групповое разрушение надгроб­ных плит на кладбище влечет уголовную ответственность с 16 -летнего возраста.

Несовершеннолетние составляют самую многочисленную кате­горию субъектов рассматриваемых правонарушений. Это отмечают все авторы, которые в той или иной мере касались проблемы ван­дализма. Но при этом криминологи прежних времен, как правило, не придавали этим "детским шалостям" серьезного криминогенного значения. Известный немецкий криминолог начала XX века М.Геринг писал: "Детская склонность к разрушению большей ча­стью покоится не на дурных мотивах, но просто из любви к беспо­рядку. Только порча деревьев и истязание животных указывает на дурной характер. Однако и тут в основании порчи лежит стремле­ние получить удовольствие" . Такое благодушие можно объяснить, как нам кажется, незначительной распространенностью детского вандализма в те годы, что, в свою очередь, обусловливалось невы­соким уровнем механизации и электрификации быта той поры, а также, вероятно, более действенным социальным контролем за подростками в семьях и учебных заведениях. Толпы юных ванда­лов с железными прутьями, велосипедными цепями и взрывными устройствами на многолюдных улицах - это картины второй поло­вины XX века.

От несовершеннолетних правонарушителей мало отличаются молодые люди 18-20 лет. Их в наших материалах оказалось 22, что составило 15%, 21-25-летних было 18 (12.2%). Лица в возрасте 26-30 лет - 26 (17.7%), а старше 30 лет - 15%. Таким образом, подростки и молодежь в возрасте до 30 лет составляют 85% лиц, совершивших акты вандализма. Это наблюдение соответствует дав­но утвердившемуся мнению о том, что вандализм - это преимуще­ственно подростковое и молодежное правонарушение. В то же время и 15 % разрушителей, вышедших из молодежного возраста,

⁾ Геринг М. Криминальная психология. ML, 1923. С.43.

- число довольно значительное. Как свидетельствуют изученные ис­точники, эти лица обвиняются обычно в бытовом и "криминальном" вандализме.

Несмотря на преимущественно молодежный состав, около 30% разрушителей имели судимость, из них половина - за агрес­сивные преступления, в том числе связанные с уничтожением и по­вреждением имущества. Здесь уместно вспомнить, что в моногра­фическом исследовании рецидива преступлений, осуществленном в 70-е годы, вандализм в структуре рецидивной преступности, без учета хулиганства, составлял примерно 1%. Но в рецидиве после осуждения за вандализм доминировали хулиганство (около 70%) и умышленное уничтожение имущества, относительное число которо­го возросло более чем в три раза против обычного показателя. Поскольку хулиганство нередко направляется на вещи и природные объекты, то становится очевидной статистическая тенденция к по­вторяемости вандализма, его повышенная "рецидивоопасность".

Семь человек, осужденных условно или с отсрочкой исполне­ния наказания, совершили новые преступления в период испыта­тельных сроков.

Социально-демографические данные о рассматриваемых лицах не отличаются особенностями: две трети значились рабочими, каждый десятый учащийся, более 23% - не заняты учебой или постоянной ра­ботой. Половина из числа привлеченных к уголовной ответственности характеризовалась по месту работы, учебы и проживания положитель­но, но в материалах уголовных дел почти столько же отрицательных характеристик. 12% несовершеннолетних в связи с отклоняющимся поведением состояли на учете в ми/ ,'ции.

Более 80%, включая несовершеннолетних, регулярно упот­ребляли спиртные напитки и столько же совершили преступления в состоянии алкогольного опьянения. Двое употребляли наркотиче­ские вещества.

1.2 Нравственно-психологическая характеристика

Сам факт совершения актов вандализма, а особенно таких циничных, как разрушение памятников истории и культуры, надру­гательства над могилами, повреждение транспортных средств, соз­дающих угрозу жизни сотен людей, и других не менее дерзких, достаточно убедительно аттестуют нравственные качества виновных

- 79-

лиц. И возникает соблазн вслед за ^I.C-Лейкиной, автором соответ-ствуюей главы в вузовском учебник^ по криминологии, ограничить­ся утверждением об общественной опасности современных ванда­лов и подтвердить его несколькими броскими примерами¹. Но не все так просто.

Человек, личность - система сверхсложная и способная на маловероятные реакции. Она формируется в процессе жизнедея­тельности индивида, которая всегда, связана с общением. Но вряд ли допустимо сводить все ее богатс во и разнообразие к "совокуп­ности общественных отношений". К^к метко заметил один из пер­сонажей Ф.М. Достоевского, "натура человеческая действует вся целиком, всем, что в ней есть, сознательно и бесссознательно, и хоть врет, да живет"².

"Натура человеческая" представляет собой систему, структура которой представителями психологических теорий излагается по-разному. 3. Фрейд, один из величавших первооткрывателей в нау­ке, считал, что поведение индивида регулируется взаимодействием трех исходных слоев личности: "Эго ( " г •^щ ( ^ин0 ) ^и Супер-Эго" (Сверх Я").

"Ид" - неосознаваемые биологически обусловленные инстинк­ты и влечения, подчиненные принщипу удовольствия. Это сфера страстей, не регулируемых сознанием- ^{в ней} господствуют две си­лы - Эрос (либидо) - стремление к жизни и Танатос - жажда раз­рушения и стремление к смерти.

"Эго" ("Я") - средоточие рационального в человеке, руково­дствуется здравым смыслом, учетов внешних обстоятельств и ин­стинктом самосохранения. "Эго" пытается контролировать "Ид", удерживать от рискованных поступков. В этом ему помагает "Супер-Эго" - усвоенные личностью нормы нравственности и права. В то же время "Супер-Эго" выступает в качестве цензора по отно­шению к "Эго". наказывая его за непоследовательность угрызе­ниями совести и неврозами. Уступит w "^эго" аморальным влече­ниям "Ид" или сумеет обуздать его, зависит от силы "Супер-Эго" и

¹ Криминология. М., 1988. С. 86-100.

² Достоевский Ф.М. Записки из подполь^- Собр. соч. в 15 томах. Т.4 М., 1989.

С.471.

-80-

способности к вытеснению, сублимации и другим средствам психо­логической защиты¹.

Фрейдистская теория личности послужила основанием для психоанализа - особого направления в психологии и психиатриче­ской практике. С начала 30-х годов психоанализ и вообще фрей­дизм официальной советской наукой были объявлены реакционны­ми биологизаторскими учениями и если и упоминались, то исклю­чительно для ожесточенной критики, далеко не всегда компетент­ной и добросовестной. Между тем идея системного строения чело­веческой психики, элементы которой далеко не однозначно взаи­модействуют между собой, получила применение и развитие в ра­ботах многих ведущих советских психологов, в частности К. К. Пла-тонова, предложившего так называемую "динамическую функцио­нальную структуру личности". Она состоит из четырех подструктур, которые различаются друг от друга различными соотношениями между биологическими и социальными ипостасями.

Верхней, ведущей подструктурой признается направленность личности - система установок (диспозиций), от которых зависит выбор стратегии и тактики поведения в определенной сфере жиз­недеятельности. Направленность формируется в процессе воспита­ния и деятельности. Эта в основном социальная подструктура лич­ности представляет собой иерархическую систему этических, эсте­тических и иных усвоенных личностью норм и ценностей. Верхний ее слой - ценностная ориентация на цели и смысл жизни, пред­ставления личности о добре и зле, о прекрасном и отвратительном и т.д. Речь идет о нравственном и правовом самосознании челове­ка, его внутреннем духовном стержне, определяющем неслучайную последовательность поступков. Средний слой - это диспозиции личности в той или иной сфере ее жизнедеятельности, например, в профессиональной, в общении с другими людьми, художественном творче(-'яе и др. Низший слой направленности составляют так на­зываемые фиксированные установки личности, активизирующиеся в той или иной конкретной жизненной ситуации. В основании этой иерархической пирамиды лежит неосознаваемая установка, опре­деляющая способы совершения конкретного действия. В принципе все четыре уровня направленности соответствуют друг другу и под­чинены ценностной ориентации личности- Однако это происходит

' Фрейд 3. Разделение психической личности. Введение в психоанализ. Лекции.

М.,1989. С. 334-349.

- 81 -

далеко не всегда, и тогда возможна дезорганизация поведения:

индивид совершает нечто такое, что противоречит его идеалам'.

Второй подструктурой динамической функциональной струк­туры личности является подструктура опыта - знания, умения, навыки, привычки. Они приобретаются в процессе деятельности, в частности обучения, но в отличие от направленности, эти качества зависят также от наследственности, т.е. биологического фактора.

Третья подструктура складывается из взаимодействующих между собой интеллектуальных, волевых и эмоциональных про­цессов и свойств личности.

Наследственные предпосылки интеллектуальных, волевых и эмоциональных свойств личности не вызывают сомнений. И, нако­нец, четвертая подструктура личности - это ее, в основном, биоло­гически обусловленные свойства, темперамент, задатки, способ­ности к той или иной деятельности, одаренность, хотя в процессе жизнедеятельности они могут развиваться, а могут и не реализо­ваться².

Всякое поведение регулируется не какой-то одной подструк­турой личности и не одной ее диспозицией, а всеми ее элементами. Однако под влиянием внешних и внутренних конфликтов описанная иерархия личностных качеств в отдельные моменты может нару­шиться, и тогда ведущее место в мотивации занимает не направ­ленность личности, а ее темперамент или волевые качества - сла­боволие, внушаемость и т.п.

Сопоставляя фрейдовскую структуру человеческой психики с динамической функциональной структурой личности, разработан­ной К.К. Платоновым, нетрудно заметить их сходство. Направлен­ность личности - это, в сущности, фрейдовское "Супер-Эго" - т.е. усвоенные личностью культурные приобретения общества, нравст­венные правовые нормы поведения. Вторая и третья подструктуры отражают сферу "Эго", а биологически обусловленные качества четвертой подструктуры - проявления "Ид". Отношения между "Я" и "Ид" можно сравнить с отношением наездника со своей лоша-

¹ Ядов В.А. О диспозиционной регуляции социального поведения личности. Me-' тодологические проблемы социальной психологии. М., 1979. С.89-105. Асмолов А.Г. Диспозиционная структура регуляции: от гипотезы к концепции//Вопросы психолгии-1980. N3. С.178-ШО.

² Платонов К.К- О системе психологии. М., 1972. С.125-130.

-82-

дью. Лошадь дает энергию для движения, наездник обладает пре­имуществом определять цель и направление движения сильного животного. Но между "Я" и "Оно" слишком часто имеет место да­леко не идеальное взаимопонимание, когда наездник вынужден направлять скакуна туда, куда тому вздумается¹.

Темные, неосознаваемые влечения, составляющие подвалы души человеческой, направляют порой действия в самом неожи­данном и губительном для личности направлении. Об этом гени­ально задолго до Фрейда написал Ф.М. Достоевский:"... человек всегда и везде, кто бы он ни был, любил действовать так, как хо­тел, а вовсе не так, как повелевали ему разум и выгода; хотеть же можно и против собственной выгоды... Свое собственное, вольное и свободное хотение, свой собственный, хотя бы дикий каприз, своя фантазия, раздраженная иногда хоть бы до сумасшествия -вот это-то все и есть та самая выгода, которая ни под какую клас­сификацию не подходит и от которой все системы и теории посто­янно разлетаются к черту"².

Вот почему, несмотря на гнуснейшие проявления вандализма, мы считаем невозможным считать всех такого рода правонаруши­телей личностями с антисоциальной ценностной ориентацией (направленностью), хотя, конечно, бывают и такие. Дикие погромы в нетрезвом состоянии учиняют и лица, которые одобряют право­вые нормы и нравственные идеалы, но нарушают их под влиянием иных, обычно не осознанных влечений к хаосу и разрушению. Это, разумеется, не исключает ответственности: импульсивное и иное недостаточно осознанное деструктивное поведение в подобных случаях обусловлены необузданностью страстей и недостаточно прочными нравственными табу. Жестокость и деструктивность ис­целимы, но исцелителем может быть только сама страдающая эти­ми пороками личность.

На наш взгляд, следует различать понятия "личность пре­ступника" и "личность человека, совершившего преступление". Дело в том, что личность создается деятельностью. Деятельности бывают разные.

¹ Фрейд 3. Указ. соч. С.347.

² Достоевский Ф.М. Записки из подполья. Собрание сочинений в 15 томах. Т.4.

С.470.

- 83-

Ведущая человеческая деятельность откладывает свой отпеча­ток на индивида. Мы говорим о личности воина, моряка, следова­теля, оперативного работника уголовного розыска. Правда, про­фессиональные черты обусловлены не только деятельностью, но и отбором и селекцией исполнителей. В ряды правонарушителей ни­кто специально кандидатов не отбирает. Тем не менее преступная деятельность накладывает на ее исполнителей неизгладимые черты личности преступника. Но не всякое преступление является пре­ступной деятельностью. Преступная деятельность - это система предусмотренных уголовным законом волевых, целенаправленных действий, движимых одними и теми же мотивами.

Умышленное уничтожение или повреждение имущества при­обретает признаки преступной деятельности, если оно предвари­тельно планируется и складывается из нескольких связанных меж­ду собой действий, например, изготовление или приобретение взрывного устройства для террористического вандализма, иное создание условий его выполнения, установка мины в заранее наме­ченном месте, взрыв с помощью дистанционного взрывателя и т.п. Профессиональный террорист неоднократно совершает такие пре­ступления за вознаграждение. В таком случае речь пойдет о про­фессиональной преступной деятельности. Посредством преступной деятельности осуществляется порой криминальный, террористиче­ский. идеологический вандализм; реже - бытовой, эпатажный и го­сударственно-чиновничий, которые по своему содержанию носят эпизодический характер. Говоря о личности преступника, мы имеем в виду типичные социально-демографические, нравственные и пси­хологические черты, чаще встречающиеся среди осужденных за определенную преступную деятельность, нежели среди других лю­дей. Что касается личности тех, для кого правонарушение стало единичным эпизодом, обусловленным ситуацией и импульсивной реакцией на нее, то у них трудно обнаружить статистически досто­верные особенности личности, детерминирующие преступное пове­дение. Это, кстати, и послужило основанием для критики самого понятия личности преступника. Так, например, Г.М. Резник спра­ведливо отмечает, что негативные личностные качества лиц, нару­шивших уголовный закон, присущи многим вполне респектабель­ным гражданам, которые, однако,"чтят уголовный кодекс". Поэто­му не существует социальных, психологических и иных признаков,

- 84-

одназначно аттестующих личность преступника¹. Ю.М. Блувштейн и А.В. Добрынин понятие "личность преступника" считают не более, чем "прочно укоренившимся в криминологии штампом, который стал "научной" основой для применения таких драконовских мер, как превентивное лишение свободы "потенциальных преступников", принудительное лечение в психиатрических больницах лиц, единст­венным симптомом душевной болезни которых явилось совершен-. ное ими правонарушение, полицейский (милицейский) надзор за лицами, которые отбыли назначенное им судом наказание и тем самым искупили свою вину перед обществом и т.д."^

Соглашаясь с некоторыми посылками цитированных выше ав­торов, мы не разделяем выводов о необходимости отказа от "штампа" личности преступника. К сожалению, такие личности бы­ли, есть и ряды их стремительно растут. Это профессинальные во­ры, грабители, наемные убийцы, грабители могил, живущие за счет мертвых и многие другие. Они не просто нарушили закон, а ведут преступную деятельность и приобщились к специфической блатной субкультуре. Отрицать это - значит не замечать реалий и проявлять в суждениях тот же ригоризм, который сами же Ю.М. Блувштейн и А-В. Добрынин убедительно кригикуют. Писатель В. Шаламов, ко­торый не по книгам познакомился с преступниками, а вынужденно провел рядом с ними многие годы на "островах" знаменитого Ар­хипелага Гулаг, в статье "06 одной ошибке художественной лите­ратуры" пишет о странной моде сочувственно, в романтической дымке изображать "блатных": Жана Вольжана (В.Гюго), Беню Крика (И.Бабель), Остапа Бендера (И.Ильф и В. Петров) и др. Ф-М. Достоевский в своих "Записках из мертвого дома" не показал "блатарей". "Вор ведь, пишет В. Шаламов, - не тот человек, кото­рый украл. Можно украсть..., но не быть блатным, то есть не при­надлежать к этому гнусному ордену"^

О том же писал автор "Архипелега ГУЛАГ" А. Солженицын:

"Их воспевали как благородных разбойников..., они грабят богатых и делятся с бедными. О, возвышенные сподвижники Карла Моора!

⁾ Резник Г.М. Личность преступника: правовое и криминологическое содержание // Личность преступника и уголовная ответственность- Саратов, 1981. С.29-44.

'' Блувштекн Ю.М.. Добрынин А.В. Основания криминологии: Опыт логико-философского исследования. Минск, 1990. С.160.

³ Шаламов В. Левый берег- Рассказы. М., 1989. С.447

- 85-

О, мятежный романтик Челкаш! О, Бекя Крик, одесские босяки и их одесские трубадуры!"¹

В криминологической литературе традиционно различаются преступники ситуационные и преступные личности (Марк), случай­ные, аффективные, привычные и профессионалы (Ашшафенбург), аморальные, циничные, вспыльчивые (Гарофало).² Вряд ли логико-философскими аргументами можно опровергнуть вековой опыт противостояния общества и преступности.

Еще в Ветх.ом Завете описывается внешний и внутренний об­лик личности преступника: "Человек лукавый, человек нечестивый ходит со лживыми устами, мигает глазами своими, говорит ногами своими, дает знаки пальцами своими; коварство в сердце его; он умышляет зло во всякое время, сеет раздоры... Глаза гордые, язык лживый и руки, проливающие кровь невинную; сердце, кующее злые замыслы, ноги, быстро бегущие к злодейству". (Притчи; гл.6, с.12-14, 17-18).

Систематически творить зло, общаться со злыми людьми, проводить годы за колючей проволокой, где собранное в одном месте зло варится в собственном соку, где господствует неограни­ченное право сильного издеваться над слабым, а нормальная речь заменяется воровской "феней" и матерщиной, - трудно в этом криминальном аду не превратиться в "блатаря".

Каковы же свойства личности преступника, типично присущие лицам, виновным в той или иной преступной деятельности?

Ответить кратко на этот вопрос нелегко. Как уже отмечалось, преступления существенно различаются между собой. Различаются и люди, которые их систематически совершают: например, профес­сиональные шулеры и осквернители кладбищ. Применительно к вандалам можно указать на следующие в известной мере распро­страненные негативные личностные черты.

А). Откровенно 'эгоистическая направленность, отвергаю­щая основы морали, бездуховность, злобность, враждебная по­зиция к обществу. Наиболее последовательными противниками правопорядка и нравствености являются религиозные и политиче­ские фанатики: члены изуверских сект, например, сатанистов, нео-