Выпуск 6

Формирование буржуазии в эпоху Токугава

А. Б. Шарова

ИСАА МГУ

Период Токугава (1603-1867) ознаменовался постепенным переходом Японии из состояния феодального государства к государству капиталистическому, в котором активно разви­ вались товарно-денежные отношения, а в качестве реальной силы (политической и экономической) утверждалась буржуа­ зия. Значительную роль в деле формирования буржуазии сы­ грало городское население, важнейшими представителями которого, помимо самураев, аристократии и духовенства, были ремесленники и купцы. В соответствии с принципом общественной иерархии (cu-но-ко-сё) ремесленники и купцы занимали две самые нижние ступени в системе социального ранжирования, а самурайское сословие играло главенствую-

роль в обществе.

емаловажное значение в процессе формирования бур­ жуазии имела система заложничества (санкин котай), кото­ рая распространялась прежде всего на самураев. С экономи­ ческой точки зрения асанкин котахЬ оказывала негативное влияние на материальное положение даймё, так что главен­ ство самурайства в обществе становилось в известной сте­ пени формальным. Всё больше самураев разорялось, а купе­ ческое сословие, наоборот, сосредотачивало в своих руках огромные денежные средства. И хотя торговля в обществе считалась низким и недостойным занятиям, князья-даймё в случае финансовых проблем обращались именно к купцам и, таким образом, рано или поздно попадали в зависимость от торгово-ростовщического капитала.

Именно деньги могли дать возможность на какое-то время забыть о своем низком социальном положении. В этой связи возрастала значимость сферы развлечений, в частности «ве­

селых кварталов», где стирались границы между сословиями, где купец мог не только «поравняться» с самураем, но и с лег­ костью превзойти его в роскоши.

Главной задачей для купеческого сословия являлось нако­ пление капитала. В ходе укрепления товарно-денежных отно­ шений в эпоху Токугава оформляется своеобразный «Кодекс торговца», учение, в котором рассматривалось, каким должен быть «добродетельный» торговец, приносящий наибольшую пользу стране. На формирование «Кодекса» в первую оче­ редь повлияли труды таких выдающихся мыслителей эпохи Эдо, как Исида Байган и Судзуки Сёсан, считавших, что для достижения гармонии в государстве все сословия должны су­ ществовать согласно своему Пути. Для купца же реализацией его Небесного предназначения виделась торговля.

В процессе усиления ремесленного и торгового сословий особую роль начинают играть понятия «клан», «семья», «дом»; организация структуры внутрисемейных купеческих дел; личные качества, необходимые для успешных занятий тор­ говлей.

Торговыми и финансовыми делами в купеческом доме за редким исключением занимались мужчины, хотя жёны ча­ сто играли немалую роль в профессиональном занятии своих мужей. У купеческой жены оставалось немного времени для досуга, но оно все-таки находилось. Свободные минуты, на­ пример, отдавались поэзии. Ярким примером служит жизнь и творчество Мацуо Тасэко, поэтессы периода Токугава, проис­ ходившей из семьи провинциальных предпринимателей.

Итак, в период Токугава начинается процесс формирова­ ния купеческих домов, торговой буржуазии. На историческую авансцену выходит человек новой формации, торговец эпохи Эдо, со своей системой ценностей, моральными представле­ ниями о добре и зле.

Китовый промысел в искусстве «картин изменчивого мира»

Д. В. Кольцова

Харьковская государственная академия дизайна и искусств

Мотив китового промысла широко представлен в изобра­ зительном искусстве Японии. Тем не менее научные изыска­ ния, относящиеся к проблеме исследования образа кита и мотива китобой охоты в искусствоведческой литературе, крайне фрагментарны и, как правило, представляют собой попутные упоминания либо краткие примечания к отдельным эстампам в контексте более широкой проблематики исследования.

Развитие китового промысла в Японии было обусловлено двумя главными факторами: географическим (островное рас­ положение и специфический горный ландшафт страны Яма­ то поставили островитян в зависимость от морских ресурсов) и религиозным (буддизм, акцентируя на отказе от мяса «на­ земных животных», способствовал развитию китового про­ мысла, а частые катаклизмы и зависимость от природы — по­ явлению в синтоизме значительного пласта специфических верований, связанных с отождествлением кита с духом-/сами, охранником вида, властелином моря, богом Эбису и т. п.).

Образ кита в японской кулыуре получил развитие одно­ временно в качестве объекта промысла и культа, его изобра­ жение использовалось как в сакральных, так и в бытовых произведениях, появилось большое количество трактовок мотива, каждый из которых требовал специфического художе­ ственного языка и средств выразительности.

Расцвет мотива связан с искусством гравюры укиё-э сере­ дины XIX века, когда к нему обратились Кацусика Хокусай, Андо Токубэй, Кацукава Сюнтэй, Утагава Куниёси и др.

Анализ ряда эстампов позволил выявить связь жанра с интерпретацией образа кита. В пейзажной гравюре кит пред­ стает в образе коми, олицетворением стихии («Китовая охота

вКидзо» и «Сцена китовой охоты у берегов Гото» — Кацуси­ ка Хокусай; «Китовая охота у берегов Гото в провинции Хидзэн» — Андо Хиросигэ II); в историко-героической — частью иконографии основного персонажа либо мифическим соз­ данием, культурным героем («Миямото Мусаси вонзает меч

вогромного кита у побережья Хиго» — Утагава Куниёси);

влистах-репортажах образ кита связан с конкретным собы­ тием — как правило, большим уловом или появлением на бе­ регу мертвого животного («Столпотворение в связи с поимкой кита» — Утагава Куниёси; ср. подобный же триптих Кацукава Сюнтэй). В гравюрах бидзин-га кит олицетворяет промысел определенного региона, однако его изображение было скорее «поводом» для создания запрещенных тогда портретов кра­ савиц («Киты из Ики» и «Киты в Хирадо» из серии «Знамени­ тые продукты гор и морей» — Утагава Куниёси). В жанровых гравюрах срекламным характером кит предстает как регио­ нальный продукт («Разделывание мертвого кита» и похожий неоконченный триптих — Утагава Куниёси; «Китовая охота в провинции Ики» — Хиросигэ III).

Технологическое развитие промысла способствовало сме­ щению в гравюре фокуса с кита на человека, что сказалось на десакрализадии образа. Так, в гравюрах эпохи Мэйдзи, свя­ занных с праздниками, образ кита теряет связь как с приро­ дой, так и с реальным промыслом и становится абстрактным символом, замыкая тем самым длительный путь трансформа­ ции образа кита в мировосприятии японцев.

Гравюры, связанные с местностью Одзи, Утагава Хиросигэ из серии «Сто видов Эдо»

В. А. Руднева

Национальный университет «Киево-Могилянская академия»

Гравюра «Вид на север от горы Асука», а также три другие рассматриваемые нами гравюры Утагава Хиросигэ (17971858) относятся к серии «Сто знаменитых мест Эдо», выпу­ скавшейся с 1856 по 1858 год включительно. Серия посвяще­ на пейзажной тематике, выдержана в одном размере — обан (25,4x38 см). Это одна из масштабнейших серий гравюр не только в творчестве Хиросигэ, но и в истории укиё-э в целом. Она состоит из 118 листов и делится на разделы по четырем сезонам1,что созвучно восприятию мира в синтоизме. Данная серия была напечатана в издательстве «Уэй» ( ) сокраще­ ние от фамилии и имени издателя Уоя (или Саканая) Эйкити ( в районе Сита, где жил издатель. Некоторые ли­ сты были напечатаны уже после смерти автора. В 1856 году вышло 37 листов, в 1857 — 71 лист, в 1858 — 10 листов.

Давайте обратимся к местности, изображенной на гравю­ рах. Первая гравюра — это «Вид на север от горы Асука»; на­ звание гора получила от небольшого синтоистского святили­ ща. В 1735 году восьмой сёгун Ёсимупэ (1684-1751) пожаловал территорию горы Асука буддийскому монастырю Кинриндзи, связанному с синтоистским святилищем Кумано в провинции Кии (откуда сам Ёсимунэ был родом), филиалом которого и было местное синтоистское святилище на горе Асука. В озна­ менование этого события Ёсимунэ приказал посадить на горе

1Гравюры Вид на север от горы Асука»,Дамба на реке Отонаси в Одзи», «Святилище Инари в Одзи» размещены в разделе «весна». Картина «“Лисьи огни” в канун Нового года, возле дерева Переодеваний (“СёдзоклЛ) в Одзи» — «зима».

Асука деревья сакуры. В результате в Эдо появился вишне­ вый сад — первый публичный парк Восточной столицы.

Монастырь Кинриндзи (изображенный на гравюре «Дамба на реке Отонаси в Одзи, известная как “Великий водопад” ) был буддийским «покровителем» двух соседних синтоист­ ских святилищ: местного святилища на горе Асука и святи­ лища Инари, изображенного на гравюре «Святилище Инари в Одзи». Если перейти на другой склон горы Асука, мы попада­ ем на территорию святилища Инари.

К востоку от святилища Инари в Одзи расположена тер­ ритория, прилегавшая к деревне Сёдзоку, близ него прости­ рались поля Сёдзоку — именно это место изображено на чет­ вертой гравюре, нами рассматриваемой. С этой местностью связано древнее поверье: в последнюю ночь года лисицы со всех восьми провинций, образующих область Канто, собира­ ются в Одзи у святилища Инари. Сначала лисицы собираются возле дерева в полях неподалеку от святилища и перевопло­ щаются, принимая облик придворных дам. Отсюда, навер­ ное, и название дерева — «Сёдзоку» («Переодевание»). После этого они совершают шествие к святилищу Инари в Одзи.

Таким образом, тема Эдо становится пейзажным лейтмо­ тивом творчества Утагава Хиросигэ. В своих работах, посвя­ щенных этой теме, художник стремился передать настроение природы, не отступая от изображения конкретной местно­ сти.

Религиозная политика в эпоху Мэйдзи и её роль в формировании новой идеологии

японского государства

М. Н. Реброва

Токийский университет иностранных языков

Важное место в процессе конструирования политического мифа, оказавшего непосредственное влияние на изменения в состоянии общественного сознания эпохи Мэйдзи (18681912), занимала политика правительства Мэйдзи в области религий.

Попытаемся сформулировать первостепенные задачи идеологии правительства Мэйдзи с акцентом на религиозный аспект, показав основные направления политики в области религий, и наметить их краткосрочные и долгосрочные пер­ спективы.

Падение сёгуната и реставрация императорской власти с особой остротой поставили перед новым правительством за­ дачи легитимизации новой политической системы, реструк­ туризации политических сил и, соответственно, построения государственной идеологии, которая могла бы оправдать эти процессы. Религиозная политика стала одним из инструмен­ тов осуществления этих задач. В долгосрочной перспективе с открытием страны и стремительным распространением хри­ стианства необходимо было противопоставить христианской культуре западных держав свою, уникальную культуру и рели­ гию. Таким образом предполагалось доказать независимость и право выступать на международной арене на равных со «странами-колонизаторами», избежав при этом массовой хри­ стианизации и подчинённого положения по отношению к ним. В краткосрочной перспективе задачу легитимизации призвано было выполнить «возрождённое синто:», чистое от «иностран­ ных примесей» (т. е. буддизма и конфуцианства), основанное на идеях божественности императорской власти, непрерыв­ ности императорской линии и уникальности самой Японии.

На основе правительственных указов, представленных в сборнике «Гэнко: сядзи хо:ки» («Действующие законы, касаю­ щиеся синтоистских святилищ и буддийских храмов»)1и спи­ ске указов «Хо:рэй сакуин тайдзэн, кадзё дзидзай» («Полный индекс законов и указов с поправками»)2, а также на основе свидетельств иностранных дипломатов и общественных дея­ телей, можно выстроить следующую модель религиозной по­ литики, которая была призвана помочь в решении вышеозна­ ченных задач:

1.Структурные изменения:

1)провозглашалось «единство ритуала и управления» по примеру докамакурской формы властвования госу­ даря;

2)преемственность подчёркивалась возрождением Боль­ шого государственного совета Дайдзё:кан и Палаты небесных и земных божеств Дзингикан, в управлен­ ческий состав которой были включены представители родов, исполнявших должностные обязанности чинов­ ников древнего Дзингикана;

3)божества, в наименованиях которых использовались буддийские или смешанные термины, начиная с тех, которые были мифологически связаны с император­ скими предками, в обязательном порядке переимено­ вывались на синтоистский лад, буддийские элементы удалялись из их культа;

4)синтоистские святилища, как древние, так и преобра­ зованные из синкретических, становились подведом­ ственными Дзингикану и его ведомствам-преемни- кам, т. е. контроль над ними осуществлялся отныне на государственном уровне;

5)выстраивалась иерархия святилищ во главе с Исэ Дзингу:, где почиталась прародительница императорского рода.

1Гэнко: сядзи хо:ки. Наймусё: сядзикёку хэн Действующие законы, ка­ сающиеся синтоистских святилищ и буддийских храмов. Под ред. Бюро по делам синтоистских святилищ и буддийских храмов Министерства внутрен­ них дел). Токио: Хо:ко:ся, 1893.

2 Хо:рэй сакуин тайдзэн, кадзё дзидзай. Номияма Каору хэн (Полный ин­ декс законов и указов с поправками. Под ред. Номияма Каору). Токио: Камэока Суэкити, 1901.

2.Изменения в финансовой политике:

1)в соответствии с рангом святилища определялось его финансовое содержание, при этом святилища трёх высших рангов (дзингу:, кокухэйся, кампэйся), связан­ ные с императорским родом и получавшие от государ­ ства дотации, строго ограничивались в возможностях получать финансовую поддержку от покровительству­ ющих домов;

2)значительно сокращались негосударственные источ­ ники дохода для синтоистских святилищ и буддийских храмов (земельные владения, торговля лесом, талисма­ нами и т. д.); тем самым разрывались их связи с влия­ тельными родами и контролировался политический вектор важных для государства религиозных органи­ заций, а святилища и храмы высшего ранга переходи­ ли в финансовую зависимость от государства.

3.Идеологические изменения:

1)разделение синтоизма и буддизма (сшнбуиу бунри): упразднялись все синкретические направления син­ тоизма; упразднялось буддийское странствующее монашество, так как эти монахи подозревались в распространении идей, не соответствовавших госу­ дарственной идеологии;

2)в синтоизме образовывались новые направления с це­ лью сформировать догматику новой религии под на­ званием синто:;

3)организовывалось движение по пропаганде государ­ ственной идеологии с целью создать в обществе пред­ ставление о новой форме синто:, основных идеях боже­ ственности императорской власти и т. п.;

4)в отправлении культа предполагалось проводить «ис­ правление ритуала» и «исправление нравов»; таким об­ разом, упорядочивалась вся система сосуществования двух главных религий.

Результаты подобной религиозной политики:

1.В краткосрочной перспективе: помогла решить про­ блему легитимации новой власти, ослабить сторонни­ ков оппозиции и привести к руководящим постам ло­ яльных новой системе власти людей, в области религий был наведён относительный порядок. Синтоизм был

му, святилища встроены в государственный аппарат, сформировался механизм государственного контроля за ним.

2.В долгосрочной перспективе: синтоизм стал восприни­ маться как изнутри, так и извне в качестве фундамента официальной идеологии уникальности и божествен­ ности Японии, абсолютности божественной власти императора.

Последствия:

Вскоре рост уровня образования населения в кон­ тексте реформы самой системы образования и дру­ гих реформ привёл к тому, что государственное синто: окончательно заняло место проводника общественных настроений. Как показали последующие события, госу­ дарственная идеология Японии первой половины XX в. характеризовалась излишним возвеличиванием и обо­ жествлением фигуры императора. Это стало причиной того, что после поражения Японии во Второй мировой войне и объявлений императора о капитуляции и сня­ тии божественного ореола с государева рода в состоянии духа японского народа случился «перелом», оказавший влияние на последующую эволюцию японского религи­ озного и политического сознания.

Таким образом, законы и указы, выпущенные пра­ вительством Мэйдзи в сфере религий, составили основу идеологической политики и позволили отчасти реализо­ вать поставленные на государственном уровне задачи. Однако в долгосрочной перспективе они поставили пе­ ред Японией ряд серьёзных проблем, некоторые из кото­ рых не разрешены до сих пор.