Выпуск 5

Взгляды Николая Японского на писателей и их творчество — 349

Почтение к императору, презрение к прогнившей интеллигенции

Иоанн Кронштадтский обладал даром целительства, и в этом отноше­ нии он верен традиции. В то же самое время его сочинения являлись на­ стоящими «бестселлерами», он писал, обратись лицом к современным нуждам общества, он был человеком, к которому прислушивались другие писатели и мыслители.

Исследователь современной русской культуры Прохоров замечает:

«О. Иоанн Кронштадтский писал много — прежде всего проповеди, которые он произносил каждый воскресный день, по праздникам, по тем или иным случаям и поводам в своем храме и в самых разных местах. Он пишущий проповедник.

Иоанн Кронштадтский охотно публиковал свои сочинения. При его жизни было издано семитомное “Полное собрание сочинений протоирея Иоанна Ильича Сергиева”.

Проповедуя, Иоанн обещал императорской России блистательное бу­ дущее, обращаясь к массам, он говорил: “Россия — едина, хотя и разноплеменна, и мирно держит под своей властью народы и племена, состав­ ляющие империю; она более и более просвещается; суды правят слово правды; вера и благочестие народа усиливаются благодаря примеру Царя и Царицы и повсеместной заботой пастырства о своих пасомых; благотворительные учреждения увеличиваются ежегодно сотнями но­ вых благодаря попечению об них самих царственных Особ; учащееся юношество держит себя трудолюбиво, скромно и послушно и подает до­ брые надежды; благородные искусства увеличиваются и совершенству­ ются более и более; промышленность процветает; торговля удовлетворя­ ет всякие житейские нужды; воинство многочисленно и мужественно; оно точно и строго обучено военному искусству; земледельцы усердно за­ нимаются возделыванием и обработкой земли и своими трудами кормят все сословия государства”. (Проповедь, произнесенная 6 мая 1898 г. по случаю тезоименитства императора Николая II).

Русская православная церковь была государственным органом, кото­ рый с помощью религиозных методов призывал народ служить импера­ тору. Рисуя блестящую картину императорской России, восхваляя ее, вдохновляя народ, Иоанн Кронштадтский естественным образом высту­ пал в роли священника государственной религии. В то же самое время он полагал, что главная причина бедствий России коренится прежде всего в “растлении интеллигенции”.

“Ныне век неверия. Многие заражены неверием и у нас в России, осо­ бенно так называемые интеллигентные люди, надмевающиеся <sic> сво­ им плотским разумом и начитавшиеся безбожных книг (особенно книг безбожника графа Толстого).

Вы, интеллигенты, оставили небесную мудрость и ухватились за земную суету, ложь, мираж, мглу непроглядную; и будете наказаны собст­ венным безумием, своими страстями” . (Цит. по указанному сочинению Прохорова).

350 Накамура Кэнносукэ

Таким образом, интеллигенция, отвернувшаяся от православия, пред­ ставлялась Иоанну «прогнившей» он осуждал интеллигентов, которые читали сочинения «безбожника» графа Толстого. Осуждая Толстого, Иоанн написал сочинение «Несколько слов в обличение лжеучения графа JI. Н. Толстого» (1898).

В декабре 1991 г. Союз Советских Социалистических Республик при­ казал долго жить после семи десятков лет своего существования. И тогда православная церковь приступила к «возрождению» с пугающей скоро­ стью. Возродился и культ Иоанна Кронштадтского. Его собственные со­ чинения и сочинения о нем выходят одно за другим. В крупных книжных магазинах Москвы и Санкт-Петербурга непременно увидишь полки с та­ кими книгами.

Магическое влияние

Итак, Лев Толстой был соперником Иоанна Кронштадтского. Что он был за человек?

Как и многие российские интеллектуалы конца XIX в., Толстой искал истину вне православия. В 1901 г. церковь предала его анафеме, но, как это явствует из приводимых Николаем высказываний образованных лю­ дей (дипломатов), далеко не все они осуждали Толстого. Наоборот — они осуждали Святейший Синод, который и принял решение об отлучении Толстого от церкви. Эти люди, являясь государственными служащими, вешали фотографический портрет Толстого в посольстве будто это была икона. А ведь Толстой пошел против государственной религии («Дневниковые записи Николая за 1883-1894 гг.», 05.01.1890).

Правнук родного брата знаменитого капитана ГЪловнина (он побывал в японском плену в начале XIX в.), интеллектуал, преклонявшийся перед Толстым, посетил в Токио Николая и заявил: «1^>аф Толстой произвел ре­ лигиозную революцию в России» (12.08.1902).

И когда Толстой был предан анафеме, и вслед за его кончиной в самых разных местах России состоялись демонстрации. Это были «толстовцы» — последователи новой религии, противники «старой» религии и Синода. Многие интеллигенты относились к этим демонстрациям с одобрением и считали Синод анахронизмом (6/19.12.1910). Толстовство — это свое­ образный русский вариант протестантизма.

Сам Николай отзывался о Толстом так: «Хочет основать весь строй жизни на религии, но у самой религии отнял основание...» (29.08/11.09. 1904). Под «основанием» Николай понимал ритуал (церковную службу), мистическую веру, религиозное чувство. В другое время Николай прямо утверждал, что «граф Толстой — протестант самого низкого пошиба» (29.12.1886/10.01.1887). Для служителя православной церкви такое по­ нимание Толстого только естественно.

Поскольку Толстой в течение длительного времени совершенно созна­ тельно критиковал православную церковь, его отлучение не должно было стать для него неожиданностью. Решение Синода мало значило для него. Фудзинума Такаси отмечает: «Толстой уже решил, что его связи с церко­

Взгляды Николая Японского на писателей и их творчество _ 351

вью порваны. Он ощущал поддержку нескольких десятков миллионов русских, сочувствие нескольких сотен миллионов людей по всему свету, поэтому и решение Синода оставило его равнодушным. Поэтому в своем дневнике он оставил нам лишь такую короткую запись: “От церкови странная анафема” [Фудзинума Такаси. Толстой).

Как отмечал гра Шереметьев Толстой, наряду с Иоанном Крон­

штадтским и Александром III был одним из трех российских властителей дум. Со своими многочисленными поклонниками он обладал в россий­ ском обществе влиянием не меньшим, чем то, которым обладал Иоанн Кронштадтский.

Тот факт, что среди последователей Толстого имелось достаточно мно­ го образованных людей, не означает, что Толстой был рациональным про­ грессистом «современного» типа.

У Толстого было немало последователей среди не-интеллектуалов — раскольники штундисты. Горячие поклонники Толстого основывали свои объединения, они прибегали к разным формам антиправительственных акций. Сам Толстой относился к этим организациям с сочувствием и ока­ зывал им финансовую поддержку. Он открывал и школы, в которых кре­ стьянские дети обучались чтению и письму.

Максим Горький в этот период находился с Толстым в дружественных отношениях, он воочию наблюдал, как ведет себя Толстой со своими обо­ жателями. Ему удалось хорошо передать обаяние толстовской «харизмы». «Да, он отдавал людям, как нищим, лишнее свое; ему нравилось застав­ лять их вообще — “заставлять” читать, гулять, есть только овощи, любить мужика и верить в непогрешимость религиозно-рассудочных домыслов Льва Толстого». «В сущности — он играл, делая это с изумительным искус­ ством, доступным только великому артисту и мудрецу». «Он похож на бога, не на Саваофа или олимпийца, а на этакого русского бога, кото­ рый... хотя и не очень величествен, но, может быть, хитрей всех других богов» (Горький М. Лев Толстой. См. также: Накамура Кэнносукэ. Горикино митаТорусутой («Толстой в глазах ГЪрького»).

«Харизма» Толстого напоминала о древних и «хитрых» богах русского человека, тех богах, которым он поклонялся еще в догосударственную эпоху. ГЪрький был человеком из народа, и Толстой смотрел на него сверху вниз. В то же самое время ГЪрький сумел стать замечательным писате­ лем — он имел богатый и трудный человеческий опыт, и он научился ви­ деть и понимать людей. Именно поэтому он сумел разглядеть в этом на­ стоящем аристократе его искреннее лицо, человека, который владеет «изумительным искусством». Это хорошо соответствует видению Исайи Берлина, который обнаружил в Толстом хитроватую лисицу {Берлин И. Еж и лисица).

Разумеется, в июле 1880 г., когда проводился Пушкинский праздник, приглашение было отправлено и Толстому, но он отказался от участия. Ему казалось фарсом принимать участие в действе, организованном про­ правительственными организациями и православной церковью, дей­ стве, в котором прославлялся Пушкин и которое имело целью объедине­

ние народа. Достоевский рассчитывал после произнесения своей речи посетить Толстого, но, услышав от Тургенева отрицательную оценку Толстым Пушкинского праздника, передумал (см.: Бирюков П. И. Жизнь Толстого. Т. 2). Поскольку Достоевский был филантропом, резкость Тол­ стого похоже, удивила Достоевского.

«Святой» в другом смысле

Масарик, который впоследствии стал первым президентом Чехосло­ вакии, посетил дом Толстого. Его поразило, что в прекрасной комнате урожденного аристократа был специально сделан низкий потолок, как если бы это была крестьянская изба; что Толстой, желая походить на кре­ стьянина, носит крестьянскую рубашку, но сшитую из дорогого материа­ ла. При этом Толстой, когда за ним наблюдали, оставался совершенно не­ возмутим [Тино Эйити. Толстой в глазах Масарика).

Обожатель Толстого, Токутоми Рока, посетил Толстого сразу после окончания русско-японской войны. Он также отметил, что в «крестьян­ ском» облике Толстого чувствуется дворянский привкус, а сам Толстой «переигрывает» {Токутоми Рока. Дзюнрэй кико — «Дневник паломника»). Создавалось впечатление, что аристократ «играет» в крестьянина, что он подыскивает себе ранг святого в новых обстоятельствах, что, используя свое отлучение от официальной церкви, он, гонимый, ставит своей целью стать «святым» вне рамок и иерархии этой церкви.

Действительно, Толстой и без санкции православной церкви сделался «яснополянским святым», новой иконой для народа и мира. Его желание отправиться в паломничество и уход из дома объясняются не только на­ мерением сбежать от своей доброй супруги.

Вдогонку за ГЬрьким («Лев Толстой», «О С. А. Толстой») о супружеской жизни Толстого было написано немало книг. В их числе: Полнер Т. Лев Толстой и его жена; Жданов В. Любовь в жизни Льва Толстого. В этих кни­ гах приводится множество интереснейших фактов. В книге Д. Спендер «Плагиат. Писатель и его жена» (перевод на японский Фудзита Икои) образ Толстого истолковывается с позиций феминизма.

6. Митрополит Антоний и революция

Детские годы

Ранее я обращался к «Ложному пророку» — мемуарам, написанным митрополитом Антонием (Храповицким) (1863-1936). Теперь обратимся к личности самого Антония.

От рождения Антоний звался Алексеем Храповицким. Этот юноша шестнадцати лет появляется на страницах дневника Николая во время его временного возвращения в Россию. Их встреча произошла в Петербурге. «У Храповицких просидел до половины 1-го ночи. Что за любезное семейство! Мать— умная и при этом не забывающая угощать наливками, отец — с жилкой юности (когда говорил о завтрашней проповеди Палисадова), и любующийся, и улыбающийся на либерально-религиозные речи

Взгляды Николая Японского на писателей и их творчество _ 353

и увлечения своего 16-летнего Лели, истинно русского юноши, розового, милого, умного и скромного (на безрыбье и рак рыба — о своем первен­ стве в гимназии)...» (24.11.1879). В следующий раз Николай писал: «В [Исаакиевском] Соборе встретили приятели-гимназисты 5-й гимна­ зии Соколов, Нефедьев, Храповицкий — все в Соборе как дома... Я сто­ ял первым архимандритом, и Храповицкий со своим деликатным и едва слышным “тише, о. Николай” когда я спешил пройти в алтарь, — чтобы благословить начало литургии, показал, что знает подробности Исаакиевского ритуала так, что может учить новичков... Между прочим тронула меня молитва посошника Храповицкого, первого посошника видел моля­ щегося усердно» (19.02.1880).

И в дальнейшем Храповицкий будет не раз попадаться нам на страницах дневника Николая. Причем каждый раз у читателя остается от него самое светлое впечатление. Действительно, Николай признавал за этим юношей выдающиеся религиозные чувства.

Семья Храповицких была не из священников, когда-то они были нов­ городскими дворянами. Алексей учился не в семинарии, а в гимназии. После ее окончания он поступил в Петербургскую духовную академию. Такой выбор был нетривиален для тогдашнего времени. Наверное, здесь прежде всего сказалась натура самого Алексея, но, как то явствует из его последующих сочинений, его юношеская встреча с Николаем Японским тоже могла оставить в его душе след.

Лидер верующих

Вместе с окончанием в 1885 г. духовной академии Алексей Храпо­ вицкий принял решение стать монахом. Он принял постриг и нарекся Антонием.

Антоний обладал горячей верой и был блестящим человеком. В 1888 г. ему была присуждена магистерская степень за диссертацию «Психологи­ ческие данные в пользу свободы воли и нравственной ответственности». За короткое время Антоний сумел сделать себе карьеру. Он был ректором духовных академий Москвы и Казани, инспектором Петербургской ака­ демии, в 1897 г. в возрасте 33 лет стал епископом, а в 1906 г. — архиепи­ скопом.

Антоний был одухотворенным лидером, реформатором церкви и бо­ гословом. Полученный от него заряд позволил многим молодым людям стать монахами, дал им силы противостоять нигилистам и трудиться на благо страждущих и церкви. Молодые священники с жаром читали его сочинения. Антоний полагал, что для построения Царствия Божия на земле церковь должна отделиться от государства. В то же самое время его политическим идеалом был абсолютизм.

В течение длительного времени Антоний продолжал переписку с Ни­ колаем и поддерживал православную церковь в Японии. Находясь в Япо­ нии, Николай полагал, что именно такие люди, как Антоний, необхо­ димы русской церкви (22.09/04.10.1897). Николай записывал в своем

дневнике: «В “Московских ведомостях” прочитал Окружное послание Епископа Волынского Антония (Храповицкого). Слава Богу, выступает все более и более перед Россиею светило церковное немалое! Помоги ему ГЬсподи много-много добра сделать своим умом и ревностию!» (05/18.10.1902).

Ученик Антония, студент Петербургской духовной академии Страгородский слышал, как молодой преподаватель Антоний (он был всего на три года старше Страгородского) уважительно говорил о Николае.

После окончания академии Страгородский принял монашество и на­ рекся Сергием. Для того чтобы повстречаться с Николаем, о котором его любимый учитель отзывался как о своем наставнике, Сергий дважды (в 1890 и в 1898 гг.) посетил Японию. Николай отмечал, что Сергий был «рабским поклонником» Антония (11/23.12.1898). По просьбе Сергия Антоний организовал в России сбор средств на постройку трехэтажного здания библиотеки на территории Миссии в Токио (19/31.07.1895).

Безоговорочная поддержка самодержавия и Белой армии

Когда в России разразилась революция и гражданская война, Анто­ ний был архиепископом в Харькове и митрополитом в Киеве. В это время он играл руководящую роль сначала в Русской православной церкви, а за­ тем в Зарубежной Русской православной церкви.

Свой план по реформированию церкви Антоний обнародовал на по­ местном соборе, который проходил в Москве в конце 1917 — начале 1918г. Он полагал, что церковь должна управляться патриархом и собра­ нием епископов. Предложение нашло поддержку у многих епископов, присутствовавших на соборе. Это было эпохальное событие, знаменую­ щее возврат к патриаршеству, упраздненному Петром I. И в этом деле роль Антония трудно переоценить.

После этого собора Антоний стал митрополитом Киевским и Галицким. Во время Первой мировой войны власть на Украине переходила из рук

вруки: здесь были немцы, властвовали Петлюра и польская армия. Укра­ ина находилась во власти хаоса и в политическом, и в религиозном отно­ шениях. На Украине происходили жестокие сражения между Белой и Красной армиями (см. «Белую гвардию» Булгакова, который был род­ ственником Петра Булгакова, приехавшего в Японию в качестве члена православной миссии, а потом в качестве священника в русской дипло­ матической миссии).

Митрополит Киевский Антоний выступал за независимость церкви от государства. В то же самое время он последовательно подцерживал цар­ ский режим. Его арестовывали и режим Петлюры, и польская армия. В течение своего более чем семимесячного заточения Антоний, который с молодых лет был горячим поклонником Достоевского, написал неболь­ шую книжку «Словарь к творениям Достоевского» (книга была издана

в1998 г.). В этой книге он писал о том, что ныне сбылись фантазии тех ужасных людей, о которых предупреждал Достоевский в «Бесах».

______ Взгляды Николая Японского на писателей и их творчество _ 355

Антоний был изгнан из России и стал эмигрантом. Сначала он попал в Константинополь, потом в Сербию, в Сремски-Карловци (70 километ­ ров к северо-западу от Белграда).

Организация православной церкви после революции

Всреде церковных деятелей, которые оказались в эмиграции, Анто­ ний пользовался большим авторитетом и поэтому играл ведущую роль

вжизни заграничной православной церкви. При его непосредственном участии в 1920 г. за рубежом был создан Синод Русской православной церкви. В следующем году в Карловцах был проведен Первый загранич­ ный собор. На нем было провозглашено, что вновь учрежденный Синод является высшим руководящим органом для Русской православной церк­ ви за рубежом. Было также заявлено, что участники Собора поддержива­ ют реставрацию царского режима. Сам же Антоний был объявлен «место­ блюстителем патриарха всея Руси».

Вначале вновь созданная организация заявила о безусловном повино­ вении пребывавшему в Москве патриарху Ъкону. Однако потом Антоний стал опасаться, что Ткхон действует во благо коммунистическому режиму.

В1922 г. большевики посадили Ткхона в тюрьму, потом быстро выпу­ стили на свободу. Он скончался в 1925 г. Через два года Антоний разорвал отношения с Московской патриархией, заявив, что только находящийся

вСербии Синод является историческим правопреемником Русской пра­ вославной церкви.

Антоний ожидал, что его сторонники изберут его патриархом совер­ шенно независимой от Москвы церкви, власть которой будет распростра­ няться на всех православных русских, оказавшихся в эмиграции. Но это­ го не случилось. Тем не менее Антоний был фактическим первоиерархом Русской православной церкви за рубежом.

За период с 1917 по 1921 гг., когда Россия стала советской, страну по­ кинуло около двух миллионов человек [Кавабата К. и др. Росиа, Сорэн-о сиру дзитэн («Словарь России и Советского Союза», статья «Русские эми­ гранты»)). Большая часть из них были православными. Многие из них оказались в странах Западной Европы. Их окормлял Антоний.

Заявление, принятое на Соборе, стало той трещиной, которая разде­ лила Антония и Евлогия (Георгиевского), другого высокопоставленного иерарха, который тоже оказался на Западе. Ввидуразличных обстоятельств Евлогий тоже порвал с Москвой. Более половины православных приходов поддержало порвавшего с Москвой Евлогия. Такие люди, как Лосский

иБердяев, выступавшие за связи с Москвой, оказались в меньшинстве.

ВСоветской России после Ткхона высшим должностным лицом в цер­ ковной организации стал ученик Антония — митрополит Московский Сергий (Страгородский). Он предложил Московской патриархии обра­ титься с призывом к священникам Русской православной церкви за рубежом не предпринимать никаких действий, которые могли быть истолкованы как враждебные советской власти. Большинство церков­ ных деятелей за рубежом не согласились с этим, но некоторые из них,

включая архиепископа Японского Сергия (Тихомирова), который занял эту должность после кончины Николая, поставили свои подписи под этим документом.

Благодаря посредничеству и усилиям Варнавы, патриарха Сербской православной церкви, на соборе Зарубежной православной церкви 1935 г. самостоятельными были признаны православные церкви на Балканах, в Западной Европе, Северной Америке, на Дальнем Востоке. На Дальнем Востоке руководителем стал харбинский митрополит Мелетий.

Епископ Антоний скончался 10 августа следующего 1936 г. После него лидером русской зарубежной церкви стал епископ Анастасий (Ц)ибановский).

Русская православная церковь в России и за рубежом прекратили враждебные отношения через 80 лет после размежевания и через 16 лет после распада Советского Союза, в мае 2007 г. Патриарх всея Руси Алек­ сий II и митрополит Русской зарубежной церкви Лавр подписали доку­ мент об объединении церквей. Зарубежная церковь сохранила за собой право назначения священников и самостоятельность в финансовых во­ просах, но организационно она подчиняется теперь Московской патри­ архии (о Русской православной церкви за рубежом см. подробнее приме­ чание № 71 к первому тому полного издания дневников Николая).

Антоний и японские студенты

В этом разделе еще раз обратимся к взаимоотношениям епископа Антония и Николая Японского.

Я уже процитировал то место в дневнике Николая, где он рассказыва­ ет о своем первом посещении дома Храповицких в Петербурге. Следует иметь в виду, что в этом доме бывали представители духовенства. Рабо­ тавший в русской православной миссии в Японии иеромонах Владимир (Соколовский) тоже был приглашен к Храповицким. Этот человек изве­ стен тем, что купил для Миссии за собственный счет земельный участок

вХаконэ и построил там церковь. И юный Алеша Храповицкий захотел отправиться в качестве миссионера в Японию и начал изучать японский язык. Храповицкий, ставший иеромонахом Антонием, так и не побывал

вЯпонии, но его отношения с православной миссией в Японии были весь­ ма глубокими.

Уже когда Антонию минуло 65 лет, он вспоминал о Николае и о других лицах, имевших отношение к миссии. Позволю себе процитировать

вконце этой главы достаточно длинный пассаж из его воспоминаний.

«Мы имели счастье познакомиться в Петербурге с начальником япон­ ской миссии архимандритом Николаем, который приехал принимать по­ священие в сан епископа, и сложили свои гимназические грошики для приобретения миссии сперва причастного прибора, а затем и довольно видной плащаницы.

После стали прибывать в Петербург некоторые новокрещенные японцы; первый из них, Александр Мацуи, вскоре скончался в суровом

Взгляды Николая Японского на писателей и их творчество 357

петербургском климате, и его скромный памятник с японской надписью долго еще виделся на Аяександро-Невском кладбище. Впрочем, его младший товарищ по академии Арсений Ивасава благополучно окончил академический курс, если не ошибаюсь, в 1888 году и, может быть, здравствует доныне. Также благополучно получил степень кандидата студент Казанской академии японец Пантелеймон Сато и Киевской ака­ демии [Симеон] Мий; еще успешнее других получил в России духовное образование японец, фамилию которого я забыл, — кандидат богосло­ вия Московской духовной академии 1892 года, а в Петербургской полу­ чили полное богословское образование младшие их студенты японцы Сергей Сеодзи, Кавамото и Хигути; первый из них был крестник нашего знаменитого педагога С. А. Рачинского.

Число новообращенных христиан в Японии от 7 тысяч душ, крестив­ шихся в 70-х годах, доходило до 30 тысяч благодаря трудам архиеписко­ па Николая, проведшего в Японии около полувека и прославившегося на весь мир своими миссионерскими и учеными трудами.

Нужно сказать, что посильное участие в христианском просвещении японского юношества принимали сестры петербургского Новодевичьего монастыря, крестившие одну молодую умную японку [Ирину Ямасита Рин] художницу, поступившую в названный монастырь и обнаружившую большие успехи в живописи. Что с ней стало потом, жива ли она, или умерла, я не знаю, а только помню с указанного года своего детства, что в то время Япония, жившая тогда прежней патриархальной жизнью, обнаруживала блестящие таланты в разных отраслях искусства». (Цар­ ский вестник. № 27).

В своем дневнике от 11 марта 1882 г. Ямасита Рин отмечала: «Этим вечером слушала, как мать Александра читает молитвы. Она делала это очень красиво, и мне тоже захотелось читать». Возможно, что после этого Ямасита Рин под руководством сестер Феофании и Аполонии стала еще более углубленно изучать православную веру.