Конь Р.М. - Введение в сектоведение - 2008

3. Сектантская тематика в русском богословии с 1988 г.

Это определение оставляет открытым вопрос об отношении термина секта к понятиям «ереси» и «раскола», хотя подобная проблематика уже обсуждалась в начале XX в… Что же касается вопроса о границах Церкви, то надо отметить, что существует понятие канонических границ, на основании которого Церковь различает ересь, раскол и самочинное сборище по вполне четким и ясным признакам.

В то же время дьякон А. Кураев использует и термин тоталитарные секты, но не дает ему определения и не говорит, какие группы к ним относит. Спустя пять лет в книге «Уроки сектоведения», написанной по материалам двухтомника «Сатанизм для интеллигенции», уже различаются понятия «секта» и «тоталитарная секта», чего

впрежних публикациях не было, и названы две специфические особенности тоталитарной секты: 1) нарушение прав человека: «не всякая секта тоталитарна, т. е. осуществляет свою деятельность с нарушением свобод и прав человека»; и 2) эзотерический разрыв765.

Неясным все же остается вопрос, является ли термин тоталитарная секта богословским? В «Уроках сектоведения» это не уточняется, хотя права человека не из области богословия, но, с другой стороны, как отмечает дьякон А. Кураев, в юридическом лексиконе слова секта нет766.

Вопрос о религиозной природе сект, в частности теософии, остается также открытым. В книге «Сатанизм для интеллигенции»

в1997 г. дьякон А. Кураев пишет, что теософское движение «не может быть иначе охарактеризовано богословом, как секта»767, а секта — это «религиозная деятельность, осуществляемая вне Церкви», поэтому «рериховское движение является религиозным»768. Пять лет спустя в 2002 г. в книге «Уроки сектоведения» все эти рассуждения повторяются: «я подчеркиваю, — пишет дьякон А. Кураев, — что это определение — мое. И что оно является богословским,

а не правовым, или социологическим, или религиоведческим» и оно приводится, «чтобы объяснить, почему именно рерихианство с точки зрения православных выглядит как секта»769, и «являет-

765См.: Кураев А.., дьякон. Уроки сектоведения. СПб., 2002. С. 311.

766См.: Кураев А.., дьякон. Сатанизм для интеллигенции. (О Рерихах и Православии). М., 1997.

Т.1. С. 70.

767Там же. С. 73.

768Там же. С. 72.

769Кураев А.., дьякон. Уроки сектоведения. СПб., 2002. С. 309

331

Часть 4. Православный подход к сектантству

ся религиозным»770. В заключение же этой книги ее автор заявляет: «В течение всего исследования я играл в поддавки. Я взял то определение секты, которым пользовалась Блаватская… и показал, что под это определение подпадает их деятельность…. Теперь же я хотел бы перейти на родной для меня язык христианского богословия…. И сказать: теософия — это не религия»771.

Дьякон А. Кураев написал более полутора десятка книг, которые в разной степени затрагивают сектантскую тематику. Некоторые из них уже выдержали несколько переизданий, в частности: «Сатанизм для интеллигенции. (О Рерихах и Православии)», «Протестантам о Православии», «Наследие Христа», «Если Бог есть любовь», «Раннее христианство и переселение душ», «Кто послал Блаватскую?», «Христианская философия и пантеизм» и др. В них ведется полемика с целым рядом вероучительных положений, свойственных сектам, вышедшими из протестантской среды, и с тео- софско-оккультным кругом идей.

На Втором миссионерском съезде (1999 г.) мною был сделан доклад на тему: «К вопросу о современных тенденциях в русском сектоведении», где на конкретном материале показано, что теория тоталитарного сектантства и ее классификация неисторична, не согласуется со святоотеческим подходом к антицерковным учениям ни в области изучения и опровержения, ни в области пастырской работы с сектантами. Кроме того, никакой вероучительной новизны у так называемых «тоталитарных сект» нет, а их приемы обращения в секту известны издавна. Борьба с сектами с позиций теории тоталитарного сектантства­ подменяет богословскую полемику с ними обсуждением влияния сект на психическое здоровье их членов и т. п. или изложением криминальных историй из жизни сектантов, что скрывает доктринальную сущность сектантства. Такая методология выведения людей из сект неприемлема, ибо переводит вопрос в медицинскую плоскость (говоря об «излечивании» сектантов).

Не отрицая важности для православных миссионеров и священнослужителейвладенияинформациейоразрушительномвоздействии сект на психическое и физическое здоровье, о фактах их преступной деятельности и т. п., с целью использования ее в пастырском служении и привлечения к ней внимания общественности и государственных

770Кураев А.., дьякон. Уроки сектоведения. СПб., 2002. С. 311.

771Там же. С. 390.

332

3. Сектантская тематика в русском богословии с 1988 г.

властей, следует указать, что главным для церковной противосектантской миссии является свидетельство об Истине применительно к заблуждениям сектантов и ограждение учения Церкви от всевозможных искажений. Церковная миссия должна быть христоцентричной,

вней все должно соотноситься с Христом, она должна открывать Его и приводить к Нему. В преобладающем большинстве святоотеческих творений и трудах известных патрологов нет свидетельств о том, чтобы в борьбе с ересями православные полемисты уделяли почти все свое внимание антиобщественным и уголовным деяниям еретиков

вущерб полемике по вероучительным вопросам.

Другой недостаток теории тоталитарного сектантства заключается в том, что она не согласуется с пастырско-миссионерскими задачами, допуская возможность существования категории якобы дозволенных сект, с которыми бороться не надо, оставляя без внимания их вероучение. Слабой ее стороной является ее привязка к правам человека как всеобщему мировоззренческому стандарту, который нарушается сектантами. Но сегодня шаткость западного подхода к пониманию прав человека уже осознается на официальном церковном уровне.

Основные положения этого доклада разделял и руководитель московского Центра реабилитации пострадавших от нетрадиционных религий свящ. Олег Стеняев. Ко времени проведения Собора он, по его же словам, «переболел духовной лихорадкой», состоявшей в сведении антисектантской работы исключительно к одному лишь обличению сектантов в антиобщественных деяниях, криминальных преступлениях и поиске на них компромата. Он пришел к заключению, что миссионерская работа с сектантами может быть успешной, когда акцент делается на свидетельстве о Православии, но проповедь о нем — «это не изыскания на тему, сколько жен было у Муна, был Давид Берг педофилом, а Рон Хаббард наркоманом»772.

Тоталитарная теория провоцирует православного миссионера «стать на соблазнительный путь сыскаря-любителя, — полагает свящ. О. Стеняев, — или, хуже того, сексота773, что превращает само миссионерское служение в некий придаток секуляризированного общества, а религиозный опыт такого человека мало чем отличает-

772Стеняев О.., свящ.. Диспут со Свидетелями Иеговы. М., 2004. С. 10.

773«Сексотами» в 60–70-х гг. называли секретных сотрудников КГБ. (Примечание и выделение текста свящ. О. Стеняева. — Р К.)

333

Часть 4. Православный подход к сектантству

ся от сектантского»774. Причину популярности тоталитарного сектантства он верно видит в том, что «многие православные оказались не готовыми к вызову, который нам предъявили секты. Мы разучились решать свои проблемы именно христианскими церковными средствами и ищем мирские ответы на духовные вопросы. Но мир, погрязший в собственных противоречиях и проблемах, едва ли сможет помочь нам»775.

Будучи практиком-миссионером, свящ. О. Стеняев увидел на деле, что полемика с сектами, состоящими из бывших православных на 90%, если она ведется со святоотеческих позиций, намного эффективнее и убедительнее776. Кроме того, основной тезис о «промывании мозгов» не получал подтверждения практикой.

В ответ на критику, прозвучавшую на Втором миссионерском съезде, А. Л. Дворкин в 2000 г. пишет статью: «О некоторых подходах к методологии православного сектоведения», где всех, кто не разделяет идей антикультового движения, зачисляет в категорию сектозащитников, начиная от западных и отечественных ученых, до православных критиков теории «промывания мозгов».

Анализируя содержание статьи А. Л. Дворкина, проф. МГУ И. Я. Кантеров обращает внимание на методологию его полемики, в ходе которой критика оппонентов переносится с их взглядов на личности. Для каждого, несогласного с мнением А. Л.Дворкина, «припасены уничижительные характеристики, некоторые из них могут выглядеть безобидно, однако … преследуют цель принизить авторитет осмелившихся придерживаться» иной точки зрения777. Так, полемизируя с социологом А. Баркер по вопросу о природе НРД, А. Л. Дворкин, полностью игнорируя ее выводы, основанные на громадном фактологическом материале, критикует ее в «привычном для него шельмовании идейного противника, обрушивая на него град самых немыслимых обвинений. Здесь и применение двойных стандартов, и эмоциональный напор, не подкрепленный ничем»778.

Затем А. Л.Дворкин разносит профессора Оксфордского университета Б. Уилсона, доктора юридических наук М. Н. Кузнецова.

774Стеняев О.., свящ.. Диспут со Свидетелями Иеговы. М., 2004. С. 11.

775Там же. С. 16.

776Там же.

777Кантеров И.  Я.. Новые религиозные движения в России (религиоведческий анализ). М., 2006.

С.269.

778Там же. С. 269.

334

3. Сектантская тематика в русском богословии с 1988 г.

Характеризуя выпады А. Л.Дворкина против меня, проф. И. Я. Кан­ теров­ отмечает, что «сокрушение взглядов очередного оппонента, как всегда, Дворкин начинает с применения против него своего испытанного оружия…». Читатели извещаются о том, что он и бывший сотрудник ОВЦС МП, и идейный вдохновитель «сектозащитной группы»779, активно критикующей «своих коллег в отступлении от святоотеческого Предания…»780. То, что А. Л. Дворкин отметает святоотеческое Предание для борьбы с сектами, подтверждают даже светские ученые и за это его критикуют…

Далее проф. И.Я Кантеров отмечает, что Дворкин решительно отвергает «основное положение доклада Р. М. Коня, согласно которому главная задача сектоведения должна состоять в выявлении противоположности вероучения и обрядов религиозных сект догматике Русского Православия и что установление криминального характера этих сект выходит за рамки предмета сектоведения. В противовес этому положению он дает свое собственное определение сектоведения, где сказано, что оно существует на стыке богословских дисциплин: обличительного богословия, истории Церкви и светских: социологии религии и религиоведения, психологии, психиатрии, текстуальной критики и многих других,

втом числе даже и криминалистики». Но «если сопоставить необъятное по своему замыслу содержание дисциплины сектоведение с трудами самого А. Л. Дворкина, то в них невозможно обнаружить многие актуальные тематические блоки этой дисциплины. И здесь тщетно искать сноски на работы зарубежных и отечественных социологов и религиоведов, изучающих проблематику НРД. Зато в них постоянно встречаются издевательские или пренебрежительные оценки их публикаций. Что же касается обличительного богословия и текстуальной критики, в исполнении А. Л. Дворкина они скорее напоминают памфлеты, изготовленные по лекалам Лео Таскиля и Е. Ярославского». В них отсутствует «вдумчивый и аргументированный анализ НРД, зато самым востребованным

всконструированной модели „современного сектоведения“» является криминалистика, а «изначальная криминализация природы тоталитарных сект вынуждает постоянно обращаться к уголовной терминологии. Это „вербовка», „обман“, „изнасилование“, „секты-убийцы“ и т.д.»781.

779Кантеров И.  Я.. Новые религиозные движения в России (религиоведческий анализ). М., 2006.

С.272.

780Там же. С. 271.

781Там же. С. 273.

335

Часть 4. Православный подход к сектантству

Что же касается заявления А. Л. Дворкина о междисциплинарном статусе сектоведения, то в том виде как он им описан, согласиться с этим мнением нельзя. Сектоведение — это одна из академических богословских дисциплин, но, как и любая самостоятельная богословская дисциплина, она одновременно может участвовать и в междисциплинарных исследованиях. Быть только междисциплинарной в полном смысле она не может по той причине, что в общенаучной интерпретации (а богословской пока не существует) междисциплинарные исследования, будь то естественно-гуманитарные или только гуманитарные, имеют задачей составить интегративное знание о каком-то предмете, например, о человеке. Метод решения этой задачи в светской науке для богословия не подходит. В качестве примера рассмотрим новое направление в светской науке — психологическую антропологию. Будучи междисциплинарной областью исследований, психологическая антропология использует для интерпретации фактического материала самые разнообразные психологические теории и стремится к интегративному знанию о человеке. Ее интегративный характер выражается в «попытках сблизить социально-психологический аспект анализа личности с подходами, существующими в биологических науках о человеке»782. Другими словами, психологическая антропология исходит из того, что ей изначально истина не известна, не ведома эта истина и ни одной из остальных наук, занимающихся данной тематикой, что для светских наук вполне естественно.

Но богословская наука, опирающаяся на Божественное Откро­ вение, не может согласиться с тем, что она не обладает истинным знанием, например, о человеке. Сектоведение, как и любая другая богословская наука, может участвовать в междисциплинарных исследованиях, но не на паритетных основаниях, и в таком случае сектоведению должно отдаваться преимущество при расстановке акцентов и оценок. Светская наука, изучающая секты, например психологическая антропология, может позиционировать себя как междисциплинарная, но это не приемлемо для богословской науки.

Не смог А. Л. Дворкин в своей статье на конкретных фактах защитить мнение о том, что секты представляют собою нечто исключительно новое в истории мировых религий. Для придания своей концепции богословского содержания, он создал искусственный ряд

782 Белик А.  А.. Личность. Культура. Этнос. М., 2001. С. 7.

336

3. Сектантская тематика в русском богословии с 1988 г.

святых отцов, якобы поддерживающих выводы теории тоталитарного сектантства, но в то же время сам А. Л. Дворкин утверждает, что эти секты появились только со второй половины XX в. и святые отцы ни с чем подобным не встречались…

Попытка спокойно и взвешенно обсудить терминологическую проблематику предпринята прот. Владимиром Федоровым в его обширном предисловии к русскому переводу книги А. Баркер «Новые религиозные движения». Прот. В. Федоров подвергает сомнению высказываемое мнение о религиозном разнообразии в России как неком совершенно новом явлении, так как до революции уже были модными и теософия, и спиритизм, и йога, также издавалась теософская и оккультная литература, не говоря уже о многочисленных россий­ ских сектах: хлыстах, духоборах, молоканах, штундистах и др. Тогда в Петербурге были построены самая большая в Европе мечеть и буддийский храм783.

Описывая феномен НРД, он отмечает, что в связи с их распространением тревогу забили не Церкви, а родители детей, вовлеченных в эти группы. Православная Церковь была настроена помочь этим людям и готова была вести полемику с противостоящими и нередко враждебно настроенными к ней группами, но «конкретные антисектантские инициативы стали складываться в значительной мере под давлением общественного мнения»784. Признавая тот факт, что отдельные группы НРД совершают преступления, он говорит, что «вину одной преступной группы нельзя взваливать на все остальные, имеющие с ней какие-либо сходные черты»785. В то же время отдельные­ поступки НРД хотя и не подпадают под Уголовный кодекс, но «своим религиозным безвкусием, духовной пошлостью и недоброкачественностью­ проповеди развращают общество». Их нельзя запретить, как нельзя запретить плохую музыку, поэтому им следует противопоставить образцы духовной жизни, достойные подражания786.

Проблема терминологии, по замечанию прот. В. Федорова, является пока не разрешенной до конца. Единого определения поня-

783См.: Федоров В.., прот.. Новые религиозные движения: православный взгляд на проблему // Баркер А. Новые религиозные движения. СПб., 1997. С. X.

784Федоров В.., прот.. Новые религиозные движения: православный взгляд на проблему // Баркер

А.Новые религиозные движения. СПб., 1997. С. XII.

785Там же. С. XII.

786Там же. С. XIII.

337

Часть 4. Православный подход к сектантству

тий «секта», «культ», «НРД» не существует. Имеет смысл называть термином НРД религиозные группы, появившиеся в XIX в., так как они достаточно «новы по сравнению с двухтысячелетним христианством». Термин секта используется в русском сектоведении давно, но прот. В. Федоров не раскрывает содержания этого понятия, однако предлагает пересмотреть его применение к отдельным группам,

вчастности к баптистам, которых на Западе в научно-богословской литературе именуют «свободной церковью».

Что же касается термина традиционная религия, то «по существу, невозможно определить его настолько строго, чтобы использовать

вюридической практике», так как сложно установить хронологические границы ее давности. Тем не менее, государство не должно одинаково относиться к Православной, Католической и Лютеранской Церквам, исламу и другим исповеданиям, с одной стороны, и «Белому братству» и ему подобным, с другой.

Несмотря на то, что сложно выявить юридически хронологические границы традиционности, весьма важен другой аспект этого понятия — культурологический. «Традиционная религия всегда проч­ но укоренена в культуре. Даже тогда, когда нет открытой проповеди, она не чужда народу, и порой культура играет существенную миссионерскую роль. Это положение не закреплено законодательно, но таков механизм воздействия культуры. Она не норма, но питательная среда, формирующая наши ценности. Там, где культура бедна, ущерб­ на, в качестве ее суррогата могут быть усвоены и новые формы экзотической восточной медитативной практики западного образца, и формы массовой культуры, и прямолинейная, а потому и привлекательная моральная проповедь нравственного подвига и чистоты

всентиментальном обрамлении примитивных попевок или экзальтированного харизматизма (сверхвозбуждения) на фоне унылой действительности»787.

Понятие «тоталитарные секты» прот. В. Федоров не считает ни научным, ни богословским. Различать религиозные объединения по мере тоталитарности, которая в них культивируется, трудно, поэтому противники этого термина указывают, что его элементы можно при желании найти и в Православии. Монашеское послушание, строгая иерархичность в Православии и Католичестве отличается от ус-

787 Федоров В.., прот.. Новые религиозные движения: православный взгляд на проблему // Баркер А. Новые религиозные движения. СПб., 1997. С. XXII.

338

3. Сектантская тематика в русском богословии с 1988 г.

тройства протестантских деноминаций, что «порой служит основанием видеть в практике традиционных церковных структур элементы тоталитаризма», — отмечает прот. В. Федоров.

Общество не должно поддерживать антидемократические структуры, которые можно увидеть в культах и сектах, но стремление части православных к монархическому государственному устройству­ тоже может быть расценено как проявление антидемократических взглядов. Поэтому при полемике с НРД надо грамотно и осторожно подбирать «выражения, чтобы не проецировать на других свои недостатки и проблемы»788. Кроме того, в противостоянии НРД не следует опираться на методы советского тоталитарного прошлого, с опорой на власть и силовые структуры, так как это будет рецидивом тоталитаризма.

Прот. В. Федоров отмечает опасные тенденции в антисектантской деятельности РПЦ, выражающиеся в стремлении оградить традиционные религии, в первую очередь Православие, от конкурентов, «которые расцениваются не просто как еретики, но как активные враги — разрушители общества. Любая группа может быть классифицирована как нечто, чреватое сатанизмом, ритуальными убийствами и пр.». Как бы нам ни хотелось оградить себя от религиозных подделок, но «достигать этого непозволительно негодными средствами, обманом, „передергиванием“ или „преувеличениями“»789.

Показателен в этом плане иск против А. Л. Дворкина, начатый

вмае 1997 г. Хотя он был отклонен, но проблема выбора средств, выражений и тона все еще остается. «К сожалению, сегодня для многих энтузиастов антисектантского движения характерен ненаучный подход (неточности и передержки, неправомерные обобщения, дез­ин­­ формирующие­ читателя и пр.), — считает прот. В. Федоров, — «ревность не по разуму», явная симпатия к силовым методам, акцент

вполемике на сборе компрометирующих материалов и т.д». Но церковный богословов по иному должен подходить к проблеме, для него

«первым вопросом должен быть вопрос, почему члены НРД пришли не в Церковь, или почему они ушли из нее…». В отсутствии честного ответа «довольно часто критика НРД строится на поиске компрометирующих материалов (неуплата налогов, безнравственное поведе-

788Федоров В.., прот.. Новые религиозные движения: православный взгляд на проблему // Баркер А. Новые религиозные движения. СПб., 1997. С. XXIII.

789Там же. С. XXIV.

339

Часть 4. Православный подход к сектантству

ние членов или руководителей и т. п.). Этот принцип… не доказывает ложность учения (с точки зрения христианства)»790.

Тем, кто полемизирует с сектантами, надо избегать двойных стандартов. Выдвигая в качестве аргумента против сект недостойное поведение их членов, православные, тем не менее, не сомневаются в истине Православия, несмотря на моральное несовершенство отдельных православных верующих. Также неправильно приписывать пороки каких-нибудь раскольничьих православных общин всему Православию.

Поэтому нельзя отдельные поступки сектантов всегда переносить на всю их общину. «Если представитель какой-либо секты … совершил преступление или безнравственный поступок, мы не имеем права утверждать, что он сделал это вследствие своей принадлежности к данной группе (исключая те случаи, когда определенные акции являются программными действиями сект, как например, массовые самоубийства или террористические акты)»791.

Таким образом, в России с 1994 г. появилась совершенно новая теория тоталитарных культов (или сект), опирающаяся не на церковный опыт борьбы с лжеучениями, а на изобретенную в 1970 е годы на Западе светскую идеологию антикультового движения, но выдающуюся в России за богословскую. Сторонники тоталитарного сектантства проигнорировали главный церковный критерий проверки своих теоретических построений на предмет их названия церковными. Они не соотнесли их с опытом, с Преданием Церкви.

Дискуссия по вопросу понятийно-терминологического аппарата не прошла бесследно. В документах Архиерейского Собора 2004 г. встречается уже только термин секта, в церковной публицистике стали проявлять больше разборчивости. В то же время многие периодические издания, если не большинство, некритически продолжают использовать терминологию и антикультовую идеологию.

В феврале 2007 г. в Нижнем Новгороде состоялся семинар Учеб­ ного комитета РПЦ, посвященный актуальным вопросам преподавания сектоведения. В его работе приняли участие представители двух академий и тринадцати духовных семинарий. Участники семинара отметили, что теория тоталитарного сектантства и одноименный термин

790Федоров В.., прот.. Новые религиозные движения: православный взгляд на проблему // Баркер А. Новые религиозные движения. СПб., 1997. С. XXV.

791Там же. С. XXVI.

340