Kitay_i_okrestnosti_Mifologia_folklor_literatura

588 Современная литература

партии один из старцев указал на солнце и сказал: "Древко твоего топорища превратилось в труху. Когда вернешься, увидишь, что прошло уже около ста лет"» («Записи об удивительном») [4, с. 349].

Здесь интересен и еще один момент. Люди, жившие в той же деревне, что и Го-нэн, отказывались верить ему, считая, что вся эта история — сплошная выдумка. Просто-напросто у Го-нэна особый талант, и к тому же он беспрерывно, без устали упражняется в своем искусстве. А россказни про даосов и духов, которых он якобы видел, годны только на то, чтобы дурачить глупцов». По мнению Б. Л. Рифтина, подобная точка зрения отражает уже сущность более позднего, чисто рационалистического взгляда на мир [4].

О Ван И-шэне тоже ходили легенды, каким образом он смог научиться так великолепно играть в вэйци. Однако о своем учителе он позднее рассказывает сам. Им оказывается старик—сборщик макулатуры, который в повести А-чэна выполняет ту же роль, что и даосы в повести хуабэнь, хотя он является абсолютно земным человеком. Он обучает юношу игре в облавные шашки, используя даосскую терминологию, и это вовсе не случайно, как и то, что, рассказывая впоследствии об этой встрече, сам Ван И-шэн говорит: «Я в душе испугался, что встретил волшебника». Здесь имеется в виду то, что «волшебник» — это тот, кто имеет отношение к миру духов. Кроме того, рассказывая об этом старике, герой употребляет слова «не простой», которые обычно использовались в средневековой повести, когда речь заходила о небожителях (ср. «сошедший с небес») [4, с. 350].

Однако если монахи-даосы, обучая Чжао Го-нэна, не прибегали ни к каким магическим предметам, обрядам или действиям, а прямо на доске показали ему приемы нападения и защиты, истребления и захвата, выручки и поддержки, обороны и отпора, то в случае с Ван И-шэном и стариком— сборщиком макулатуры все обстоит иначе. Герой получает от него макулатуры трактат о вэйци, доставшийся тому по наследству.

Это тоже традиционный сюжетный ход в китайской литературе, поскольку утверждение преимущества письменной речи перед устной издревле считалось особенностью культуры Китая. Если обратиться к примерам из древности, то можно вспомнить множество случаев, когда герои получали необычайные способности от духов посредством книг или письменных источников. Б. Л. Рифтин в своей статье в качестве примера приводит историю о Великом Юе, который получил от седовласого старца-волшебника «Книгу вод», изучив которую он смог укротить водную стихию.7 Кроме то-

7 Как Великий Юй получил «Книгу вод» (пер. Б.Рифтина) // Юань Кэ. Мифы древнего Китая, М., 1987, с. 36Ф-366.

го, он приводит также описанную в «Истории Хань» Бань Гу легенду о Чжан Ляне, который от одного таинственного старца получил «Тайгун бинфа» («Трактат Тайгуна о военном искусстве») [4, с. 350].

Для обоих героев встреча с учителями, после которой они достигают определенного рубежа в своем искусстве и становятся непобедимыми, оказывается важнейшей — именно с этих пор с ними уже никто не мог сравниться в мастерстве. Учителя открывают им истинную сторону этого умения, тот скрытый смысл, делающий игру не просто развлечением, помогающим заработать денег или просто отвлечься от тягот жизни, а средством достижения просветления. У Чжао Го-нэна это происходит сразу же после встречи с даосскими монахами: «И правда, с той поры Го-нэн не знал поражений»8. Даже родители, которые хотели его женить, не осмеливаются перечить, когда он говорит, что хочет сам найти жену, которая была бы достойной его: «Услыхав такие гордые речи, родители оробели и отступились»3. Они не пытаются повлиять на его решение, осознавая, что он лучше знает, что же ему нужно. Мывидим, что даже такая важная категория, каксыновняя почтительность, отходит на второй план. Словно ощущая, насколько редок и необычен талант сына, родители готовы смириться с егорешением, противоречащим их планам, понимая, что Го-нэн — не обычный человек, что ему открыто что-то неведомое им,что-то, чего они, как и большинство других людей, никогда не смогут понять.

Так и Ван И-шэн. Хотя он покидает дом по более веским причинам:ему необходимо заработать денег, чтобы содержать свою семью — отца и сестру. Однако есть и другая цель, которую он преследует, отправляясь в дальний путь, — найти достойного соперника, который мог бы обыграть его в шахматы. Об этом он говорит повествователю, когда приходит навестить его спустя полгода: «Веришь ли,целых полгода не встречал настоящего игрока, хоть убей. Вот и решил, талантов полно, дай, думаю, поищу, может, найдется кто-нибудь и в этой глуши?..»9.

Цель путешествия изменяется с изменением социального статуса героев. Маленький Даос (а именно этим именем Го-нэн называет себя, оставляяродительский дом)осознает это во время своих скитаний по стране — он превращается в совершенно другого человека: это уже не простой деревенский паренек, каким мы его видели в самом-начале. Парень становится известным, учится не только демонстрировать свое великолепное умение игры в вэйци, но и делится им с другими, зарабатывая этим на жизнь. Он добивает-

8Современная новелла Китая. — М., Худ. лит-ра, 1988, с. 20.

9Там же, с. 27.

590 Современная литература

ся того, чего хотел — повсюду разносится о нем слава, везде его принимают запросто, как дорогого гостя. У него появляется новая цель, помимо той, с которой он изначально отправлялся в путь. Повидав много крупных городов, много прославленных игроков в облавные шашки, Го-нэн начинает иначе смотреть на цель своих поисков: «Решено, иду к Яныианьским горам! Найду первоклассного игрока и померюсь с ним силами!»10

Примерно то же и у Ван И-шэна — он становится известным, благодаря своему мастерству немного поправляет свое финансовое положение, а когда узнает, что сестра устроилась на завод и он может меньше денег посылать домой, то отправляется на поиски достойного соперника. Внешняя сторона его жизни изменяется — как и у Маленького Даоса, но, так же как и он, Ван И-шэн по прозвищу Фанат (кстати, появление нового имени, как и в средневековой повести, знаменует новый этап в жизни героя) не становится гордым и тщеславным. Он по-прежнему играет не ради денег, хоть это и могло бы поправить его положение (а для Го-нэна это вообще единственный способ заработать на жизнь), ему важнее сам процесс игры, желание разобраться во всех ее тонкостях, суметь придумать самый лучший ход.

После этого перелома в жизни героев происходит их встреча с первым достойным соперником. Для Маленького Даоса им становится лучший ученик наставницы Мяо Гуань — сильнейшей из игроков вэйци в своем государстве — господин Чжан. Однако он не может противостоять Го-нэну — даже получив от него три шашки, он смог только кое-как свести партию вничью. Уже после первых ходов Чжан признает: «Ваше мастерство необычайно»11. После первых трех партий, когда становится ясно, насколько хорош в мастерстве вэйци Маленький Даос, он спрашивает своего соперника о том, есть ли в стране еще игроки, которые согласились бы с ним сыграть, однако Чжан, понимая, что тот намекает на Мяо Гуань, не может принять решение за нее.

Эта сцена почти до мельчайших подробностей повторяется у А-чэна. Ни Бинь — соперник Ван И-шэна — лучший игрок в вэйци своей бригады, довольно известный в округе. Однако он уступает Фанату, и тоже — в трех партиях, после которых проигравший говорит победителю: «Поднебесная у твоих ног»12.

В жизни Маленького Даоса встреча с Чжаном сыграла значительную роль — ведь именно после этого по городу стали распространяться слухи,

10Там же, с. 28.

11Там же, с. 34.

12Современная новелла Китая, с. 28.

594 Современная литература

комых даосов, случайно встреченных им во время прогулки. Ван И-шэну прозвище придумывают сверстники. «Он слыл фанатиком шашек»16, — пишет А-чэн. Действительно, в определенный период жизни вэйци для него были смыслом существования. О нем, его способностях и приверженности облавным шашкам ходили легенды. То же и с Маленьким Даосом: «Поразительные его способности, явившиеся в столь раннем возрасте, давали пищу для всевозможных слухов»17.

Стиль игры Маленького Даоса также нашел воплощение в манере игры Ван И-шэна. Прежде всего, оба они уступают первый ход противнику — во всех поединках. С одной стороны, это говорит о благородстве и уважении к сопернику, а с другой — о самоуверенности героев и желании усложнить задачу, хотя каждый раз исход игры известен им с самого начала. Маленький Даос, прибыв в страну Ляо, вывешивает над дверьми дома, в котором поселился, доску с надписью «Игрок в вэйци, Маленький Даос из Жунаня, уступает лучшему игроку Поднебесной первый ход».

Ван И-шэн, хоть он и далек от подобных демонстративных проявлений собственного превосходства, тем не менее также всегда уступает сопернику первый ход, отказываясь от каких бы то ни было объяснений.

Что касается непосредственно хода игры, то и анонимный автор средневековой повести, и А-чэн подчеркивают, что превосходство их героев заметно уже после первых нескольких ходов, независимо от уровня игры соперников и даже от их количества. В эпизоде, когда Маленький Даос по просьбе князя Ханьча приезжает к нему, чтобы сразиться в вэйци, против него играют сразу почти все гости князя: «Игроки распалялись, в зале стоял крик, каждый подавал свой совет, каждый предлагал свой ход»18. Но даже это не останавливает Го-нэна, который по-прежнему легко справляется со всеми противниками.

В новелле А-чэна в финальном поединке также принимают участие не только чемпион соревнований, но и еще восемь участников. Ван И-шэну, однако, победа над ними дается далеко не так легко. После того как все заканчивается, он выглядит смертельно усталым: «Посреди пустого зала, сложив руки на коленях, с остекленевшими глазами, ничего не видя и не слыша, бесстрастный, словно брусок металла, сидел Ван И-шэн»19. Однако это не главное, это испытание — последнее препятствие на пути к достиже-

16Там же , с. 6.

17Игрок в облавные шашки, с. 26.

18Там же, с. 47.

19Современная новелла Китая, с. 43.

нию высшей ступени просветления; в том же абзаце мы видим следующие слова: «В его голове с копной растрепанных волос сконцентрировалась вся его жизненная энергия; аура окружала ее и, постепенно распространяясь, опалила нас»20.

Теперь он не просто превосходный игрок в вэйци, равных которому нет, но и носитель древней традиции. Это его новая миссия, которой его наделяет победитель в своих словах: «Я счастлив, что на склоне лет повстречал вас. Теперь я спокоен, китайские шахматы не придут в упадок»21.

По сути, это главный эпизод всей повести, символизирующий завершение долгого пути Ван И-шэна к совершенствованию души. Замкнутый паренек, в жизни которого нет ничего, кроме вэйци, благодаря своему страстному увлечению этой игрой, превращается в медиатора, на которого возлагается ответственная миссия — передать свой талант потомкам, чтобы традиция продолжала жить и развиваться. Ведь традиция — ключевое понятие для всей китайской культуры, и, следовательно, человек, которому отводится такая миссия, должен достичь истинного просветления, прежде чем он сможет исполнить свое предназначение.

Таким образом, красивый финал повести хуабэнь, которая заканчивается пышной свадьбой и упоминанием о счастливой дальнейшей судьбе героев, тоже находит свое отражение в повести А-чэна. Го-нэн с супругой постигли секреты старых мастеров игры в вэйци и начали обучать этому других, делясь своим искусством, передавая традицию, чтобы не дать ей умереть. Однако на этом повествование не заканчивается — автор считает нужным заметить, что после свадьбы Го-нэн, как он и обещал, послал гонца к родителям, и вскоре всясемья собралась вЯньцзине.

А-чэн тоже строит свою повесть так, что сцена финального поединка — кульминация сюжета — проникнута духом присутствия матери Ван И-шэна. Во время игры повествователь достает из мешочка, который дал ему Фанат, один из кружков-фигур, подаренных ему матерью перед смертью, и сжимает его в руке. Когда все заканчивается, онподходит к ВанИ-шэну и протягивает ему этот кружок. Тогда тот начинает плакать, вспоминая свое обещание не превращать вэйци в ремесло. Герой чувствует, что теперь он не сможет его сдержать — ведь облавные шашки стали частью его жизни, а продолжение традиции — смыслом существования. Его слезы можно расценить как слезы раскаяния в том, что ради служения высшей цели он вынужден нарушить слово, данное самому дорогому человеку перед его смертью.

20Тамже,с.44.

21Тамже,с.44.

Такая преданность родителям, основанная не на слепом почитании, а на рассудительности, довершает положительный образ просветленного героя, как в случае Маленького Даоса, так и в случае Ван И-шэна. Ведь, как мы помним, в начале повествования они сознательно идут на конфликт с родителями, делая свой выбор и не желая прислушиваться к их мнению на этот счет. Этот выбор — не следствие слепого пристрастия, а разумное стремление постичь истинный секрет игры, достичь совершенства, обрести просветление. Поэтому оба героя так трепетно относятся ко всему, что касается вэйци — для них это не просто игра, им открыт тайный смысл, заложенный в нее древними. Постигнув его, они должны научить других людей понимать то же, что было в свое время открыто ими, — только так они выполнят свое высокое предназначение.

Мотив игры

Облавные шашки вэйци в обоих произведениях — это символы, в которых заключен глубокий смысл. По сути, на игровой доске представлена карта жизни, в которой отражаются все ее события. Небесные светила, силы инь и ян безусловно влияют на жизнь человека, но на доске мы не видим ничего, что символизировало бы людей. Все эти стихии задают лишь общие принципы жизни, предоставляя все остальное самим людям, которые, однако, не могут сделать правильный выбор, пока не постигнут этипринципы.

Поэтому-то так важно, чтобы Маленький Даос помогал им справляться с этим, передавая свои знания через вэйци. Облавные шашки — только символ, упрощенная схема, а главный вопрос — смогут ли люди воспринять эти принципы, научиться применять их в жизни, постигнуть все тонкости игры и разгадать смысл существования — это уже дело его потомков и последователей.

В повести А-чэна вэйци отводится столь же значительная роль. Об истинных законах игры Ван И-шэн узнает от старика—сборщика макулатуры. Он спрашивает своего наставника: «Шашки и жизнь, так ли различны их принципы?»22 На что старик отвечает: «Принципы одинаковы, ситуации различны. В вэйци считаное количество фигур и доска — вся как на ладони, В Поднебесной же многое скрыто... А для игры нужны все фигуры»23.

А-чэн вкладывает в этот эпизод еще более глубокий смысл, он сравнивает шашечную доску с жизнью уже не с точки зрения абстрактных понятий,а

22Там же, с. 15.

23Там же.