Kitay_i_okrestnosti_Mifologia_folklor_literatura

ш

ГуЮй Нанкайский университет, Тянъцзинъ

Опереводах академика В. М. Алексеева стихов

вновеллах Ляо Чжая

Статья профессора Нанкайского университета (г. Тяньцзинь) посвящена анализу перевода В.М. Алексеевым китайских стихов разных жанров и форм. Как пишет автор, о переводах В.М. Алексеевым новелл Пу Сун-лина (Ляо Чжая) написано немало, но никто из авторов не касался того, как переведены стихи, встречающиеся в текстах новелл.

По мнению Гу Юя, работа над переводом и исследованием «Категории стихотворений» Сыкун Ту помогло российскому ученому выработать свои принципы перевода поэтических текстов. На первое место Алексеев выдвигал достоверность, точную передачу оригинала, при этом используя ритмы русской поэзии, необходимо было передать китайский оригинал так, чтобы читатель почувствовал, что это не русские стихи. Автор статьи замечает, что Алексеев говорил и о восприятии переводов разными читателями, представляющими разные слои общества.

В качестве примера переводов Гу Юй выбирает одно из самых известных стихотворений Ли Бо — «Думы в тихую ночь», — которое Алексеев переводил трижды. Автор сравнивает все три перевода и с оригиналом и между собой, считая, что первый перевод наиболее близок к оригиналу, а третий при верности оригиналу точно соответствует законам русского стихосложения. Находкой Алексеева автор статьи считает передачу китайских пятисложных стихов русскими стихами по пять слов в строке. Китайский ученый анализирует и ритмическую организацию переведенных стихов, показывая, какие строки укладываются в размер, а какие нет, и как Алексеев учитывает цезуру оригинала.

Проанализировав переводы этого стихотворения Ли Бо, принадлежащие Алексееву, он обращается и к другим русским переводам этого четверостишия, выполненным Ю.Щуцким и А. Гитовичем. Перевод Щуцкого дальше от оригинала, в нем два раза вставлено личное местоимение «я», но есть рифма. При этом автор статьи приводит сужение Алексеева о проблеме рифмовки в переводах. Рас-

сматривая перевод Гитовича, Гу Юй отмечает его гладкость, но считает недостатком введение отсутствующих в оригинале слов, при том что они не противоречат оригиналу, но слишком далеки от него.

Воспользовавшись методикой М.Л. Гаспарова, предложившего подсчитывать процент точности и вольности в переводах стихов, автор статьи делает подсчеты и показывает, что у Щуцкого 72% точности и 18% вольности, а в переводе Гитовича 62% точности и 38% вольности. Тогда как у Алексеева точность достигает почти 100 %.

Заканчивая рассмотрение перевода этого стихотворения Ли Бо, автор статьи формулирует четыре положения, которыми, по мнению Алексеева, следует руководствоваться при переводе китайской поэзии.

1.Переводить стихи стихами, а не делать переводы, включающие объяснения.

2.Уважительно относиться к оригиналу, учитывая его художественную ценность.

3.Стараться всеми силами воссоздать особенности образов оригинала, его лексику и стиль.

4.Выбирать между натурализацией и диссимиляцией наиболее походящее для передачи оригинала.

Гу Юй говорит и о требовании к переводу, который по мысли Алексеева должен отражать и воспроизводить особенности формы подлинника и при этом соответствовать ритму и метрической системе русского стиха.

Вторая часть статьи посвящена непосредственно разбору переводов стихов разных жанров, встречающихся в новеллах Ляо Чжая. Автор статьи последовательно рассматривает переводы пятисложных и семисложных стихов ши, затем напевных стихов цы с нерегулярными строками, ритмическую прозу, стихотворные загадки и ,наконец, парные рифмованные надписи и выражения дуйлянъ. Он приводит примеры пятисложных стихов из новеллы «Подвиги Синь Четырнадцатой», считая, что хоть в переводе и нет рифмы, но точно выдержан ритм стиха. Рассматривая другие переводы, в которых немало реминисценций из предшествующей литературы, Гу Юй постоянно подчеркивает роль точных комментариев, сделанных Алексеевым. Разбирая каждый пример, Гу Юй отмечает и особенности перевода и отдельные случаи, которые, по его мнению, нельзя признать удачными. Так, сопоставляя с оригиналом перевод стихотворения из новеллы «Волшебник Гун», автор статьи считает допустимым замену в переводе имени Сяо-лан, которое потребовало бы комментария, просто словом «юноша», учитывая, что лан, собственно, и значит юноша. А введение в другой стих, заим-

ствованный из новеллы танского Юань Чжэня — «Повествование об Ин-ин», разговорного обращения «мой друг» кажется Гу Юю не очень подходящим.

Переходя к передаче встречающихся в новеллах напевных стихов цы, автор статьи выбирает пример из новеллы «Химеры Пэн Хай-цю» и показывает, как Алексеев, используя пятистопные и шестистопные строки, пытается передать неравномерность строк стихов этого жанра. Используя смешанные размеры Алексеев переводит цы на мотив «Сожаление о весне» из новеллы «Хуан-нян у лютни».

Вкачестве удачного примера перевода Алексеевым ритмической прозы Гу Юй приводит перевод крайне сложного предисловия Пу Сун-лина к сборнику его новелл.

Как отмечает Гу Юй, особенно трудно переводить загадки. Причем в новеллах встречаются как иероглифические, т.е. связанные с начертанием знаков, так и простые загадки. Чрезвычайно сложно передать загадки, основанные на двойном смысле выражений и разных каламбурах. Автор статьи показывает, как Алексеев преодолевает эти труВяеснремя сверяя переводы с оригиналом и отмечая точность передачи Алексеевым подлинника, Гу Юй указывает и на крайне редкие ошибки, связанные с отсутствием в те годы, когда делался перевод, необходимых справочников, которыми мы сейчас располагаем. Так, рассматривая чрезвычайно удачный перевод дуйлянъ в новелле «Си-лю это знала», китайский исследователь отмечает, что при переводе параллельных фраз, которыми герой обменивается со своей женой, Алексеев принял сочетание ШШ линбо за «волны очей», а на самом деле это заимствованное из «Оды фее реки Ло» поэта Цао Чжи выражение, означающее легкую походку.

Взаключение Гу Юй говорит о том, что переводы Алексеева — это классический образец передачи оригинала, понимания места новелл в истории китайской литературы при одновременном исследовании творчества писателя.

(ШШХШШ)

fMê. ^ПЙШТЛй, ЖШ