4. Толпа и публика

Значительным своеобразием обладают толпа и публика. Они интересны сами по себе, а также тем, что некоторые, обычно скрытые черты всех человеческих общностей проявляются в толпе и публике самым очевидным и ярким обрзом. Они интересны ещё и потому, что в первой половине ХХ века некоторые мыслители (Х. Ортега-и-Гассет, Г. Ле Бон, Г. Тард и другие) придавали толпе и публике первостепенное значение, рассматривая их появление и распространение в качестве знамения времени, как характернейшую черту современного массового общества, новой эпохи. На протяжении всего столетия споры вокруг толпы и публики, их влияния то утихают, но разгораются вновь.

П

Понятие толпы

од толпой обычно понимается неорганизованное и стихийно возникшее скопление людей, однако, серьёзные исследования показывают, что подобные признаки, хотя и бросаются в глаза, не являются для толпы определяющими, главными. К тому же толпу можно организовать, создать намеренно. Такую роль часто играет лидер или же некое «руководящее ядро».

Основной признак толпы связан, как и у других общностей, с характером и содержанием объединяющих людей взаимосвязей. У толпы это - особая психическая связь, эмоция или чувство, соединяющая разнородных людей в некое подобие социального целого. Толпа потому психосоциальное явление, следовательно, необъяснимое целиком в рамках либо социологии, либо психологии.

Что же это за психическая связь? Как правило, она образуется некой сильной, но простой эмоцией или чувством, которая овладевает сравнительно большим количеством людей, становится единственной и господствующей, предопределяющей коллективные действия людей. Особенность толпы заключается в том, что этот психологический фактор создаёт из разрозненных людей одинаково чувствующую и одинаково действующую (как один человек) более или менее сплочённую общность.

В качестве основных типов эмоций и чувств, пронизывающих толпы, социальный психолог Дж. Лофланд называет страх, враждебность (ненависть) и радость. Разумеется, у каждой из этих эмоций есть масса оттенков, они могут проявляться с разной степенью интенсивности. Но дело не в градациях, а в захватывающей силе этих эмоций, их способности слить весьма разных индивидов в одну массу.

Господство в толпе эмоций ведёт к тому, что эта общность становится социальной недифференцированной. Речь идёт о том, что те социальные свойства индивидов, которые обычно определяют их действия, стиль поведения, в толпе утрачивают своё значение. Здесь нет никакой разницы, например, между профессором и бомжом, юнцом или старцем, полицейским и уголовником. Всё, что в повседневной жизни образует между ними социальные границы и барьеры, на время исчезает. Более того, как считал Г. Ле Бон, в толпе происходит «утрата сознательной личности», т.е. деиндивидуализация индивида.

Это падение социальных барьеров, исчезновение границ, разделявших индивидов на автономные единицы, рождает у многих типов толп чувство небывалой солидарности, а также ощущение своей силы, могущества и правоты. Толпа легко преступает социальные нормы, ибо не замечает их; она кажется чем-то первобытным, движимым инстинктом, не затронутым цивилизацией, представлениями о морали и праве. Единственным аргументом в пользу её правоты служит ощущение того, что масса людей охвачена одним стремлением, одним чувством, единым желанием, следовательно, она права.

Так, в США нередкими являются случаи, когда толпа, собравшаяся посмотреть на человека, угрожающего спрыгнуть с небоскреба или моста, провоцирует нерешительного самоубийцу насмешками и издевательскими криками. Например, в 1967 году 200 студентов университета Оклахомы скандировали «Прыгай, прыгай!» своему товарищу, взобравшемуся на башню. Вряд ли каждый из этих двухсот по отдельности посоветовал бы своему однокашнику покончить жизнь самоубийством и, тем более, способствовал бы этому. Студент из Оклахомы, в конце концов, не выдержал, прыгнул и разбился.

Т

Виды толпы

олпы бывают разные, хотя в обыденной жизни мы применяем этот термин как раз к обезличенной массе людей. Воспользуемся простейшей классификацией, которую предлагает известный польский социолог Я. Щeпaньcкий. Он выделяет четыре рода толпы: агрессивная толпа, убегающая толпа, алчущая толпа и толпа экспрессивная или демонстрирующая [81, c.182-183].

Агрессивная толпа - толпа, охваченная ненавистью и негодованием и претворяющая эти свои чувства в определённые действия. Это может быть толпа, учиняющая погромы, участвующая в терроре, геноциде.

Здесь объектом расправы является определённая категория людей, которая объявлена врагом, источником всех бед, причиной постигших население страданий. Обычно это этническое меньшинство, социально-классовая категория, торговцы, иммигранты и т.д. Но жертвой толпы может стать и один человек, «охота» на которого и расправа над которым судом Линча составляет внутренний смысл поведения толпы. Это также может быть толпа, которая спонтанно образовалась для того, чтобы оказать сопротивление. Она возникает, например, тогда, когда полиция начинает разгонять демонстрацию.

Убегающая толпа характеризуется доминированием страха, ощущения смертельной опасности, которые овладевают большим количеством людей. Другими словами, это масса, охваченная паникой.

Алчущая толпа отчасти напоминает толпу агрессивную. Однако её ненависть направлена не столько на какую-то категорию людей, сколько на то, чтобы «вернуть награбленное». Яркий пример - толпа, штурмующая прогоревший банк в надежде возвратить свои вклады. В периоды кризисов, голода, анархии это толпы людей, возмущённых дороговизной продуктов, которые громят склады и магазины.

Наконец, экспрессивная толпа - масса людей, демонстрирующая поведением своё отношение - восторг, одобрение, осуждение - к тому или иному событию. Это, например, толпа болельщиков, ликующих по поводу победы любимой команды или же, наоборот, разозленных её проигрышем.

М

Понятие публики

ежду толпой и публикой есть определённое сходство, – недаром одну и ту же совокупность людей мы можем назвать по-разному, разумеется, делая при этом акценты на разных её свойствах. Для одних люди, собравшиеся на митинг, толпа, для других – публика. Дело, однако, не в предпочтениях и оценках; современные социологи проводят достаточно ясные различия между публикой и толпой, не исключая, конечно, того, что при определённых условиях публика может превратиться в толпу.

Термин «публика» применяется для обозначения несовпадающих явлений, потому социологи часто различают публику собранную и публику рассеянную (несобранную).

Классический пример собранной публики - зрители на театральном представлении, болельщики на футбольном матче и т.п. Публикой их делает то, что все они испытывают сходные ожидания определённых переживаний или интересуются одним и тем же предметом. Понятно, что публика изначально формируется на основе принципа обособления (так сказать, по интересам): одни пойдут на рок-концерт, но никогда - в оперу, и наоборот. Сходство ожиданий предопределяет и готовность публики одинаково реагировать на происходящее - вместе смеяться или плакать, выражать восторг или негодование и т.п.

Но главное состоит, вероятно, в другом, в том, что публика рождает ту особую эмоциональную атмосферу и солидарность, которая усиливает ожидаемые впечатления, делает их более интенсивными, острыми, глубокими. Ради них люди часто предпочитают, например, идти на стадион, а не смотреть футбольный матч по телевизору, удобно устроившись на диване. Поэтому, скажем, распространение телевидения или видео не привело ни театр, ни кинопрокат к упадку.

Рассеянная (несобранная) публика отличается от собранной тем, что особой потребности в таком общем настрое, атмосфере, солидарности среди неё нет. Тем не менее это категория людей, одинаково ориентированных по своим вкусам, интересам, установкам и объединённых односторонней связью с коммуникатором. Простейший пример - любители «мыльных опер», которые в определённый час усаживаются перед телевизором, чтобы посмотреть очередную, сто сорок какую-то серию «мыльных» страстей. Это также могут быть многолетние читатели определённой газеты или журнала, поклонники теле- или кинозвезды, почитатели таланта известного писателя или поэта и т.п.

В глаза бросается относительное постоянство публики. Здесь существует некая устойчивая ориентация людей на своего коммуникатора, приверженность к нему, идентификация с ним, далеко выходящие за пределы утилитарной «пользы». Человек предпочитает, скажем так, получать не столько достоверную и объективную информацию, сколько ту, которая исходит от его любимой газеты, от его любимого телекомментатора и, естественно, в их интерпретации.

Связь с коммуникатором важна для понимания такой публики, ибо он выполняет объединяющие функции, т.е. формирует публику. Таким коммуникатором могут быть как отдельные люди (лидеры общественного мнения, вожди, «звёзды» и т.д.), так и организации (например, партии, религиозные общины и т.п.). Но все они в современном мире получают власть над публикой главным образом при помощи средств массовой коммуникации - телевидения, радио, компьютерных сетей, печати. Благодаря идентификации публики с коммуникатором в ней получают распространение определённые мнения, взгляды, вкусы, оценки, те или иные стандарты, мода и т.д., которые оказывают влияние на все стороны общественной жизни. Возьмём только один пример. В США в последнее время получила распространение такая практика, когда адвокаты отбирают присяжных на основе изучения их взглядов и пристрастий. Так, накануне одного из самых громких процессов над бывшими членами президентской администрации Р. Никсона защита решила, что худшими для неё из возможных присяжных будут «либералы, евреи, демократы, читатели «Нью-Йорк Таймс» или «Пост», аудитория Уолтера Кронкрайта». Защита выиграла семь процессов из девяти не в последнюю очередь из-за того, что сумела отсеять нежелательных присяжных.

214