Туркмены (Народы и культуры) - 2016

удерживает.Образэтотимеетдовольнореальнуюподоплёку,связаннуюсосном в душные жаркие летние дни, порождающего кошмары.

Весьманеобыченлокальныйпредставительтуркменскойдемонологии gara gyrnak. Он известен лишь на Юго-Западе Туркменистана в районе реки Атрек, а также южнее в прибрежной полосе реки Гюрген. В этих местах живут туркменыплеменийомуд(родовджафарбайи атабай).Ихсоплеменникам,занимающим основную часть Западного Туркменистана, этот персонаж практически не известен. Gara gyrnak (досл. черная рабыня или черная женщина) по своей характеристике отличается от всех других представителей туркменской демонологии.Попредставлениямместныхжителей,этосуществообитаетв упомянутыхреках,преимущественнов местах,гдебольшиезаросликамыша.В воде garagyrnak необычайносильна(«всадникас конемможетперевернуть»),нона суше теряет свою силу. В отличие от других демонических персонажей боится обычного оружия.

В образе gara gyrnak, которую информанты определяют как suw eýesi (хозяйкуводы),вполневероятнонашлиотражениеотголоскидревнихверований, связанныхс упоминавшейсяпопулярнойу народовСреднейАзиибогинейплодородияАнахитой,местожительствокоторойсвязывалиобычнос источниками,

реками (Демидов, 1962. С. 192–194; 1975).

Два представителя древнеиранского пантеона – ​döw и peri, пройдя через века ислама, получили у туркмен распространение больше как фольклорные персонажи. Образ дива-великана (в туркм. döw) часто встречается в сказках, легендах,эпосе,иногдав пословицахи поговорках.Какправило,деввыступает как отрицательный, зловещий персонаж. С его именем у туркмен связано идиоматическое выражение döw çalmak (çalmak – ​бить, ударять) – ​стрястись, случиться, произойти (о чем-то неожиданном, необычном). Saňa näme döw çaldy? (Что с тобой случилось? – ​досл. Тебя что, див ударил?) (Туркменско-русский словарь. 1968. С. 280).

Второй персонаж – ​peri, обычно принимающие образ красивой женщи- ны-волшебницы, также являются героинями целого ряда образцов народного творчества. Пери выступают и в ипостаси своего рода русалок, хозяев (хозяек) водоемов – ​ручьев, речек – ​suw perisi, вытеснив тюркоязычное название suw gyzy (водяная девушка) (Самойлович, 1961. С. 94, 95).

Древнее тюркоязычное eýe (хозяин) – ​собирательное название невидимых духов-хозяев природы. Они, в отличие от других, закреплены за определенными местами. Есть «хозяин» той или иной местности (типа полевика, лешего, гороховика), старых развалин и т.д. И хотя они явно ничем человеку не вредят, отношение к ним все же несколько настороженное. Маленьких детей, чтобы они не уходили далеко от дома, матери обычно предупреждают, что там есть «хозяин» (eýe bar).

Suw adam (досл. водяной человек) – ​термин, который, как и gara gyrnak, носит локальный характер. Представления об этом демонологическом персонаже – ​водяном – ​бытуют среди туркмен левобережья Амударьи. Считается, что он супруг сув периси, обитающей в водах Амударьи. Этот персонаж тоже наделяетсяантропоморфнымичертами.Обычноизображаетсяв видемужчины, имеющего волосы на голове и чистое, без всякой растительности тело. В отличиеотсувпериси,онсчитаетсябезвредным.Болеетого,сувадамякобынередко помогаетлюдям,доставаяи выбрасываянаберегдрагоценностис речногодна.

390

Поэтомураньше,чтобызадобритьи добитьсяегорасположения,в рекубросали кишмиш или какие-нибудь другие лакомства (Демидов, 1963. С. 121; Массон

М., 1980).

САмударьей,откоторойзависитсуществованиеземледелияв Лебапском

иДашогузском велаятах Туркменистана, у туркмен данных регионов связаны представления еще о двух категориях незримых существ, часто смешиваемых при их характеристике. Это kyrkçiltenler и erenler.

Kyrkçiltenler – ​сорок невидимых святых (çil) на Средней Амударье высту-

пают в роли собирательного образа пира-покровителя реки7. Считается, что ониповолебогаизменяютнаправлениерусларек.С этим, в частности,связана записанная в Дейнауском этрапе легенда, согласно которой пророк Мухаммед однажды спросил Аллаха, откуда текут реки, и тот указал ему на восток. Мухаммед отправился в путь и там, где восходит солнце, увидел светлый мазар (святилище),накоторомсиделачернаяптица,похожаяналасточку.Входв мазар был закрыт и Мухаммед воскликнул в недоумении: «Как же открыть дверь?». На это птица ответила ему: «Языком». Тогда пророк произнес: «Во имя Бога Милостивого и Милосердного (Бисмиллях-и рахман-и рахим)». Дверь открылась.Внутримазараонувиделв каждомизчетырехугловбьющиеиз-подземли ключи, образующие потоки: воды, молока, крови и яда. Недалеко от мазара они соединялись в один поток, направляемый далее кыркчильтенами. Отсюда и берут начало реки, в том числе Амударья.

КыркчильтеновболееудаленныеотнепосредственногоруслаАмударьитуркменыДашогузскогооазисачастоотождествляютс эренами (erenler). Подэтим названием тут обычно понимаются крупные святые, чьи мазары пользуются в Хорезме особым почитанием верующих – Исм​ амут ата, Пальван ата, Солтан Вейс и др. Среди приамударьинских же туркмен (в частности, в Дейнауском этрапе) термином erenler обозначают «святых» вообще. У туркмен-эрсары, занимающих значительную часть приамударьинской полосы, эрены выступают как антропоморфные существа, которые обитают в водах Амударьи. Согласно ихпредставлениям,последниепоприказубогамогутподрытькетменямиберег реки, что приводит к обвалу и перегораживанию русла, сопровождающимся разрушительным разливом бешеной Аму. Все это якобы делается в наказание за человеческие грехи.

Представитель мира духов mämelek носит локальный характер и зафиксирован лишь в некоторых местах Дашогузского велаята. В его функции входило сбивать путников с правильного пути. Фантастические же животные типа azdarha, ýuwha и других в XIX–XX вв. уже носили в основном фольклорный характер, найдя отражение во многих туркменских сказках, легендах и эпосе

(Демидов, 1992, 1998).

Помимо понятий анимистического характера во всех сферах жизни и быта туркменнемалоеместозанималии магическиепредставления.Омногихизних, связанных с этапами семейной жизни (рождением и воспитанием детей, свадьбой, похоронами), различными аспектами хозяйственной деятельности и т.д., сказано в соответствующих разделах. Здесь же остановимся прежде всего на

7Образ чильтенов, друзей и помощников бога, действующих невидимо на земле среди людей, широко распространен в суеверных представлениях ряда других народов Средней Азии (Ан-

дреев, 1927. С. 334–343).

391

игравших немалую роль в прошлом (и в какой-то степени значимых и в наши дни)амулетахиталисманах,календарныхобрядахочищенияогнеми некоторых шаманских традициях.

Традиционныйобразсельскойженщины-туркменкитрудновообразитьбез целой коллекции амулетов, украшающих ее грудь. У маленьких детей, кроме нагрудных, амулеты пришиваются к головному убору и верхней одежде, а у пожилых мужчин, страдающих какими-либо болезнями, особенно зубной и головной болью, прикрепляются к тюбетейке-тахья или сзади, у ворота на халате. Молодые и среднего возраста мужчины, за редкими исключениями в XIX–XX вв., амулеты уже практически не использовали. Амулеты нередко прикрепляются над входной дверью или на стенах жилища, а также на некоторыхценныхпредметахдомашнегообихода(сундуках,чемоданах,приемниках, телевизорахи т.п.),навелосипедах,мотоциклахи автомашинах,навешиваются на скот (коров, верблюдов). Главной их функцией у туркмен, как и у других народов, является «защита» от вредоносного воздействия злых духов, человеческогосглазаи болезней.Средиамулетовнаиболеераспространеннымиможно назвать dagdan, doga, alaja и gözmonjuk.

Дагдан чащевсеговстречаетсяу жителей горныхи предгорныхрайоновреспублики,а такжев этрапахМарыйскогооазиса.Онизготавливаетсяиздерева тогоженазванияи имеетсамыеразличныевиды,средикоторыхсимволические формы арчи (можжевельника) и бараньих рогов (goçşah).

Другойпопулярныйамулет dogaпредставляетсобойматерчатыйиликожаныймешочек,в которомнаходитсябумажкас молитвойизКорана,выписанная клиенту муллой или ишаном, а нередко и магические предметы, далекие от ислама, – ​уголек, соль, зуб или щетина кабана и т.п. Священная соль и уголек – ​символы святого огня должны предохранять от воздействия злых духов, зуб и щетина «нечистого» животного от «нечистого» взгляда, а молитва чаще всего – ​от болезней или всех бед, вместе взятых.

Аладжа (alaja – ​досл. пёстренький) – ​свитый из черных и белых шерстяныхнитокпестрыйшнурок,отвлекающийвнимание«дурного»глазаи тем ослабляющей его удар. С той же целью как дополнительный ориентир обычно используется«глазная»бусина(gözmonjuk), а в рядеслучаев sadap (перламутр, обычнобелыепуговицы), ýylanbaş (змеинаяголовка – небо​ льшиераковины-ка- ури). Среди более редких предметов, которые имеют хождение в амулетной практике, можно назвать также ysly burç (гвоздику), рыжеватые клоки священной верблюжьей шерсти (düýe ýüňi), косточки зайца и волка, рыбий позвонок и др. Из аладжи делаются волнистые изображения змейки с головкой, которые пришиваютсянекоторымимолодымиженщинаминаплатьеслеванагруди.Такоежеизображение,толькоизболеетолстыхнитей(alaýüp – пёст​ раяверевка), укрепляется над входом в дом.

Ряд амулетов, помимо своей магической функции, носят и характер украшений.Этоможносказать,в частности,о некоторыхвидахизящновырезанных дагданов, а также о красиво выглядящих на запястьях, застегивающихся на пуговкуalaja изверблюжьейшерсти.С другойстороны,некоторыевидынастоящих украшений, созданных ювелирами, приобрели и магическую функцию: например, такие украшения, как tumar и heýkel. Тумар представляет собой полыйвнутрисеребряныйцилиндр,в которыйвкладываетсясвернутаятрубочкой бумажкас соответствующеймусульманскоймолитвой,послечегоонполучает

392

уженазвание doga-tumar. Хейкель представляетсобойквадратныйсеребряный футлярнашнуре,в которыйобычнозакладывается heftek – сокращенный​ (седьмая часть) текст Корана. Носится на боку пожилыми женщинами, хотя в быту это встречается довольно редко.

Помимоперечисленныхвышеамулетовв качествеохраныотсглазаи злых духову туркмениздавнаширокоиспользовалисьрогабаранаи пучок растения ýüzärlik (гармала или рута).

Большое место в магических представлениях туркмен отводилось и огню. Об этом очень лаконично и образно говорят туркменские пословицы: «Ot –​ oraz»(Огоньсвященен)и «Otastyndabelagalmaz»(Подогнембеданеостанется)(Туркменнакыллары.1949.С. 18). Ужеупоминалосьобуголькекаксимволе огня,зашиваемомвомногиедога.Наднеямки,кудастекаеткровьприносимого

вжертву животного, кладут щепотку соли и уголек, «очищающие» это место, таккаксчитается,чтокровьпривлекаетзлыхдухов.У йомудовэтрапаГёроглы Дашогузского велаята молодые перед въездом в свое новое жилище, чтобы «очиститься» от злых духов и несчастий, которые якобы могут последовать за ними,проезжаютчерезкостер,зажженныйпереддомом.У карадашлинцевтого же велаята молодая, подъезжая к дому жениха, должна была проехать через огонь, чтобы быть такой же горячей и энергичной, как и он.

Угеоклен этрапа Магтымгулы считалось, что если искра случайно прожигала одежду, огорчаться не надо, так как это от священного огня. Обрезки ногтей со словами «бисмилла» следует закапывать под порогом или бросать

вогонь,чтобыиминевоспользовалисьджиныи неподбрасывалив пищу,делая еенечистой – х​ арам(Дейнаускийэтрап).Туркмены-атасчитали,чтоподстилку, на которой обмывали покойника, сжигать нельзя, это большой грех, так как осквернит огонь. Такой же грех – ​плевание в огонь.

Важнуюрольигралогоньв скотоводческойи лечебноймагии.В частности, при болезни ребенка зажигали костер, в который для усиления действия бросали ýüzärlik, бараньи или (реже) козьи рога, а также иногда соль, серу, соба-

чий помёт. Все это использовалось, чтобы вызвать сильный запах. Затем мать с ребенком на руках трижды прыгала через костер, от которого валил густой

иудушливый дым. Обходить огонь следовало правым плечом. Приведенные примеры показывают, что у туркмен сохранилась традиция уважения огня как стихии,котораясчиталасьу их доисламскихпредшественников-зороастрийцев самой почитаемой.

Это подтверждается и тем, что раз в году устраивались всеобщие ритуальные очистительные прыжки через огонь. У разных племен они назывались по-разному (şam ot, şaman ot, şamar ot, şabaz ot, ahyr çarşenbe, gara çarşenbe)

иприурочивалиськ разнымзнаменательнымдням,нов основномбылисвязаны с Новрузом. Когда этот день в суверенном Туркменистане стал официальным государственным праздником, среди детей и молодежи шам от практикуются

ив наши дни. Более того, нельзя не упомянуть, что в более отдаленном прошлом очистительные прыжки через огонь, сочетавшиеся с ритуальным купанием в проточной воде, в ряде мест практиковались даже накануне главного мусульманского праздника Курбан-байрам и назывались şam şor (şam – ​вечер, şor – ​соленый, так как в огонь бросали соль) (Демидов, 1965). В Ахале и Ма-

рыйскомоазисеустраивалосьтолькоритуальноекупаниев подсоленнойводе –​ gurban şor.

393

Огонь использовался и в некоторых «лечебных» манипуляциях порханов (porhan) – ​наиболее ярких наследников древнеогузских жрецов-шама- нов. Следует сказать, что лечебной практикой у туркмен занимались помимо мулл и ишанов, «лечение» которых в основном носило магический характер (изготовление амулетов и т.п.), знахари tebib. Некоторые из них действительно владели накопленными поколениями знаниями народной медицины, не говоря уж об искусных костоправах seýikçi.

Порханы, конечно, по масштабам деятельности и популярности значительно уступали своим средневековым предшественникам, некоторые из которых славились как jadyçy – ​обладатели волшебного камня jad, с помощью которого якобы могли вызывать и останавливать осадки – дождь​ , град и снег, поднимать и утихомиривать бурю (Ибн аль-Факих, 1939. С. 153–155). Всего этого порханы делать не могли, а практика вызывания дождя стала включать иныемагическиеобряды.Затофункцийгадателей-предсказателей(чащевсе- го по зеркалу), среди которых выделялись специалисты гадания по овечьему помету (gumalakçy), и колдунов-чернокнижников (jadygöý, tersokan) порханы по возможности старались не упускать. Но все же основным направлением их деятельности являлась практика целительства.

Так, весьма популярными у порханов были три вида «лечебных» манипуляций, связанных с огнем, – ​alas, uçuk и şutuk. Коронным номером шаманской практикипорхановявлялисьсеансылечениябесноватых,а такженерожавших женщин. В обоих случаях считалось, что в телах пациентов прочно обосновалисьзлые karajyn, которыхследовалоизгнать.Поэтомупорханпризывалсвоих, подчиненных ему ak jyn, сразиться с духами больного.

Следует сказать, что порханство, которое в свое время было практически в каждом туркменском племени, в конце XIX – ​начале ХХ в. под натиском мусульманской ортодоксии как явление ушло из Южного Туркменистана в северныерайоны.В тожевремяи здесь,в Лебапскомвелаяте,наблюдаласьпосте- пеннаязаменапорханов-мужчинпорханками-женщинами.Близсамоговелаят- скогоцентраТуркменабатнасвятомместеСахыджанбабав теплоевремягода по пятницам устраивали jer приезжавшие из соседней республики порханы:

мужчины и женщины (Демидов, 1969; 1977. С. 131–134).

КУЛЬТОВЫЕ СООРУЖЕНИЯ И СВЯТЫЕ МЕСТА

Об исламских святынях Туркменистана существует определенная литература, не столь обширная как об аналогичных объектах в соседнем Узбекистане, но тем не менее дающая представление о наиболее значительных местах, их специфике и ритуале. Исследователи выделяют четыре группы мест поклонения по характеру их происхождения: 1) крупные историко-архитек- турные памятники, являющиеся действительными или мнимыми гробницами известных исторических личностей; 2) могилы местного духовенства; 3) места, связанные с культом природы; 4) şehitlik – ​места захоронения людей, умерших неестественной смертью (Демидов, 1989. С. 189).

Нетникакихточныхданныхо том,каковообщеечислосвятыхместв Туркменистане. Можно лишь приблизительно вывести эту цифру, исходя из того

394

факта,чтоесликаждыйнаселенныйпунктимеетсвоекладбище(причемпорой не одно, а в зависимости от того, сколько родов проживало в одном селении), то каждое кладбище имеет почитаемую могилу (gonambaşy).

Важнейшей функцией святынь народного ислама, унаследованной ими от доисламского язычества, является врачевание. Все без исключения туркменские почитаемые мазары связаны сегодня с теми или иными разновидностями лечебной магии, которая всегда была прерогативой суфийского духовенства. Их потомки, унаследовавшие титул işan, пользуются гораздо большим авторитетом в массовом сознании, чем molla – пре​ дставители ортодоксального ислама. Точно так же öwlüẏa (от арабского эвлия (святые; множественное число от wali – ​святой)) как места поклонения и молитвы более популярны, чем мечети, обладают постоянной сакральной силой и многократно превосходят их в количественном отношении. Зиярат (zyýarat, от арабского «зийара» – ​«посещение») к туркменским öwlüẏa, как и в других местах Центральной Азии, сохраняет в целом традиционный ритуал. В ряде случаев это обход одного или несколькихнамогильников,который,судяповсему,являетсяотголоскомшаманизмаи повторяетпроцедурукамлания,когдашаман«лечил»больного,кружась вокруг него. Это и очистительное пролезание под изогнутым стволом дерева (çileagaç) илисквозькак-тоиначеустроенныйпроем.Паломникиобязательно прикрепляют к растущим возле святыни деревьям или кустарникам вотивные повязки, оставляют красноречивые символы своих просьб, а также простые дарыв видесладостейилиденежноймелочи,нередкопринимаютучастиев кол- лективнойтрапезе(sadaka,hudaý-ýoly) послезакланияжертвенныхживотных. Существуют и другие ритуальные действия, более специфические, свойственные тем или иным öwlüýa. Повсеместно наиболее посещаемые дни – ​четверг и пятница.

Наряду с популярными и посещаемыми даже в самые репрессивные годы святынями во всех регионах Туркменистана возник целый ряд новых «свя - тых мест», многие из которых очень быстро вошли в число широко известных, порой соперничая со старыми öwlüẏa. Между тем знакомство с каждым из новоявленных объектов заставляет повторить известную истину: новое – ​это хорошо забытое старое. Обследования показывают, что основой для возведения современных сооружений для öwlüẏa послужили либо мелкие археологические останцы, либо реальные могилы с намогильниками или без оных.

Названия святынь редко связаны с историческими персонажами, действительно погребенными в почитаемой могиле. Чаще всего это синкретические образы,составленныеизкораническихи суфийскихпредставленийс добавками сугубо народных взглядов.

В Туркменистане нет какой-либо общепринятой градации святых мест по ранжиру, как, например, в Ферганской долине (катта мазар, азим мазар), но довольно просто выделить группу наиболее знаменитых и посещаемых. Так, ещев 70-е годыХХ в. в числе самыхпопулярныхисследователиназывалиАкишани Зенги-бабав Бахарденскомрайоне,Курбанмурад-ишанв Геокдепинском районе, Исмамут-ата в Тахтинском, Сахитжан-баба в Тахтабазарском, Ибрай- им-эдхем,Ших-Кебир-ата(НаджмеддинКубра),Налач-бабав Куняургенчском, ШихБилал-бабав Дейнауском,Сахыджан-бабав Чарджоускомрайоне(Овезов, 1977. С. 68, 70; Демидов, 1977. С. 130, 133). Они есть во всех велаятах, однако

395

няургенча называют этот заповедный уголок, окруженный со всех сторон городскими кварталами и представляющий собой древнее кладбище, которое занимает около 100 га. По одной из легенд, когда в 1221 г. монгольские захватчики брали штурмом непокорную столицу Хорезма Гургандж, Наджм аддин ал-Кубра, основатель местной ханака, вместе со своими 360 учениками мужественно встал на защиту родного города. Все они пали в неравном бою. На месте их гибели и было основано кладбище, где ныне высятся мавзолей ал-Кубра, а также построенный напротив него более молодой мавзолей Сул-

тан Али (Aly-soltanyň mazary, Eralyhan, Adylhan) и с западной стороны – ​Пир-

йар Вели (Piryarwelinyň mazary). К ним примыкает отдельная могила юноши Джамильджана – ​любимого ученика Наджм ад-дина ал-Кубра (Халимов, 1991. С. 52–69). Эти объекты составляют наиболее посещаемый мемориальный ан- самбльгосударственногоисторико-культурногозаповедника,которыйв 2005 г. внесен в Список всемирного наследия ЮНЕСКО. Зиарат предполагает здесь последовательный обход паломниками всех названных мазаров, а также включает пролезание девушек и женщин под сильно изогнутым стволом старого саксаула (çile agaç).

Волнареконструкцийстарыхмазаров,поднявшаясяповсейпостсоветской Средней Азии еще во второй половине 1980-х годов, докатилась до самых отдаленных районов безводных пустынь, давно покинутых населением, но сохранивших следы былой жизни и многочисленные кладбища с непременными овлия.Однимизтакихтруднодоступныхместв Дашогузскомвелаятеявляется островная возвышенность Бутентау (Бентендаг), расположенная между двумя протоками Сарыкамышской дельты Дарьялыка, параллельно чинкам Устюрта. НаееюжноммысенаходитсямазарСолтанИбрахим(ИмамИбрагим-Мельгам, Ибрагим-ата,Ыбрайым-Эдхем).Мавзолейизжженогокирпичас тремянедавно восстановленными куполами стоит на высоте 25 м почти на краю откоса Бу-

396

тентау.Накладбищезамавзолеем – ​простые могилы, отмеченные именами таких символических фигур, как Имам Хусейн, а также одна могила длиной 20 м, задрапированная тканью. Этотособопочитаемыймазар, по мнению археологов, возведен на остатках мече-

ти XII–XIV вв. (Бижанов,

Хожаниязов, 2003. C. 42).

У подножия обрыва находится группа построек для ночлега паломников. Здесь с удовольствием размещаются и туристы, располагаясь лагерем чуть в стороне. Пословамместногомюджевюра, Ыбрайым-Эдхем был

святымчеловекомизАравии,которыйпроповедовалв этихземляхединобожие. Не трудно догадаться, что за ним скрывается коранический персонаж, пророк Ибрахим (библейский Авраам).

ЕщеодновесьмапримечательноесвятоеместоназападнойокраинеДашогузского велаята – ​мавзолей Ашык Айдын пира, расположенный неподалеку от средневекового городища Диярбекир (Ярбекир-кала). Паломничество сюда носит ярко выраженный культурно-развлекательный характер. Это прямо связанос образомсвятого,которыйсчитаетсяпокровителемпевцови музыкантов у туркмен и узбеков Хорезма. В. Н. Басилов отмечал, что Ашык Айдын также наделяетсяшаманскимдаром,номожети лишитьчеловекарассудка.Возможно, этот образ сформировался под влиянием мифов о Горкут ата. Считалось, что для обретения музыкального дара надо совершить паломничество к могиле

Мазар Ходжа Абдулла в г. Мары. 2005 г.

Фото Р.Г. Мурадова

397

Комплекс Исмамут-ата. Этрап Гёроглы. Дашогузский велаят. XIV–XVIII вв. 2014 г.

Фото Р. Г. Мурадова

Ашык Айдына и провести там ночь, играя на дутаре и распевая песни. Пир должен явиться паломнику и благословить его на занятия музыкой и пением. В дестане «Неджеп-оглан» Ашык Айдын, благословляя своего ученика, дарит емуволшебныйдутар.АшыкАйдынявляетсятакжеоднимизперсонажейэпоса «Гёроглы» (Басилов, 1980. С. 146). Так как объект расположен далеко от населенных мест, сегодня сюда приезжают обычно организованными группами на автобусах, устраивают выступления бахши и местных музыкально-танцеваль- ных групп.

НавосточномрубежеДашогузскоговелаята,в 12кмкюго-западуотпоселка Гёроглы (бывш. Тахта), почти на окраине оазиса расположен крупный религиозный комплекс Ысмамыт-ата. Он сформировался в нынешнем виде в начале ХХ в. на развалинах селения или крепости Эшреткала (X–XI вв.), превращенной в огромное кладбище. Отдельные постройки комплекса разновременны и заложены на разных уровнях. Наиболее древним является длинный коридор, перекрытый семью куполами, – ​это Дашкёче (досл. Каменная улица). К нему под острым углом пристроен другой коридор, в северо-западной стене которого имеются забутованные ниши. Считается, что за ними скрыты погребения духовных лиц. Из этого же коридора сделан вход в зимнюю мечеть с купольным залом и помещением для паломников. С запада к ней прилегают: летняя мечеть с двумя деревянными колоннами, украшенными великолепной резьбой хивинской школы, трапезная (aşhana) и гостиница (hanaka myhmanhana) с внутренним двориком. У западного торца Дашкёче возведен двухкамерный мавзолейИсыма – г​лавныйобъектпаломничествав этомкомплексе(Стеблюк,

1959; Ноткин, 1962. С. 165–177; Снесарев, 1983. С. 71–80). До последнего времени мавзолей Исыма подвергался лишь мелким ремонтам, но в 2009– 2015 гг.былаосуществленакомплекснаянаучнаяреставрацияэтойхорезмской святыни.

398

Мазар Курбанмурад-ишана в Гёкдепе. Ахалский велаят. 2008 г.

Фото Р.Г. Мурадова

Южный рубеж Хорезмского оазиса на левобережье Амударьи отмечен свя- тынейДарган-ата,находящейсяв 120мюжнееугловойбашникрепостнойстены средневекового города Даргана (близ современного поселка Бирата). Первое упоминание о нем оставил в своих записках английский офицер Р. Шекспир, побывавший здесь в 1840 г. (Шекспир, 2008. С. 123). Этот автор с некоторым искажением указывает на местную легенду, согласно которой здесь похоронен Хазрет-Хызр (туркм. Hydyrata) – ​покровитель заблудившихся в пустыне, культ которого почти полностью вытеснил культ Мизраб-шаха – ​легендарного правителя Даргана, который считался сподвижником Абу Муслима, поднявшего в VIII в. в Мерве восстание против Омейядов в пользу Аббасидов. Имя «Мирзаб»содержити резнаянадписьнадеревяннойдвериXIV в. Таккакв мазаре пять намогильников, считалось, что в них погребены следующие лица: Дарган-ата, т.е. Хыдыр (несмотря на то что по легенде, отведав живой воды, он стал бессмертным); его мать Нур-Эльты, Мизраб-шах и Уста Хурдек, якобы изготовлявшийтопорыдлясторонниковАбуМуслима.Претендентовнапятую могилу несколько (Массон, 1966. С. 220).

Самойпопулярнойсвятынейв оазиснойзонелевобережьяСреднейАму-да- рьисовременсуществовавшегоздесьв СредниевекагородаЗемм(Керки,совр. Атамурат)являетсякомплексАстана-баба.Егокультсложилсянескольковеков назад далеко не на пустом месте: само это имя указывает на доисламское, языческое происхождение. Оно закрепилось и за селом, выросшим здесь в XIX в., и за архитектурным ансамблем на его окраине. Как и большинство исторических памятников, он давно оброс легендами. Исследователи не без оснований предполагают,чтов СредниевеканаместесовременногоселенияАстана-баба стоялгородокМаймарг,о которомсохранилисьскупыеупоминанияв арабских рукописях XI–XII вв.

399