Морфология растений / Нухимовский Е.Л. Основы биоморфологии семенных растений. III. Теория интегральной соматической эволюции

40,70

Г

II

2к

II

пп

Рис. 279. Биографический портрет Hyoscyamus aureus L. [сем. Solanaceae

(Израиль, окрестности Тель-Авива, парки, поля, обочины дорог, 3 IV)].

Биоморфотип: надземно-двусемядольные (семядоли яйцевидные или узкояйцевидные,

туповатые или слегка заострённые, 6–10 мм дл., 2,5–4 мм шир., клиновидно суженные в черешки 3–5 мм) безрозеточные очерёднолистные детерминантно-репродуцирующие (за-

крытые, верхушки побегов закрываются одиночными жёлтыми обоеполыми цветками, образующими фрондозные соцветия типа завиток, которым свойственно эфемерно-

полисимподиальное нарастание) стержнекорневые травянистые многолетники или полукустарнички.

I — взрослое растение, выросшее в основании старого городского здания; II — взрослое растение, растущее в русле пересохшего ручья.

Совсем нередко среди представителей одного рода, в нашем случае рода Bupleurum, в одних и тех же климатических условиях спокойно могут

уживаться разные формы соматической организации организменной и (или) синорганизменной жизни: от эвриэфемеров до персистентов — многолетних трав, полукустарничков, полукустарников и вечнозелёных кустарников. Вероятно, в одних и тех же климатических условиях, решающим фактором в естественном отборе часто являются адаптации, обусловленные, в первую очередь, взаимоотношениями вегетатива и репродуктива (шире — вегеты и изиды). Когда эти отношения доставляют биоморфам определённое довольство, то соответствующие представители рода стремятся закрепить в отборе достигнутые адаптации и в борьбе за существование они иногда добиваются искомого результата.

Заключение

Ранее (т. 1–2) были заложены основы интегральной (целост-

ной) биоморфологии. Интегральный подход к пониманию биоморф возник не сразу. Моя первая статья на эту тему была опубликована с осторожной редакционной сноской: «статья печатается в порядке обсуждения» (Нухимовский, 1973, с. 222). Современная, как я полагаю, интегральная, биоморфология возникла в процессе закономерного развития (при движении от простого к более сложному) экологической морфологии, или эпиморфологии (первичной биоморфологии), т.е. биоморфологии габитуальной, которую пока можно считать традиционной и даже классической, поскольку именно, в первую очередь, габитуальные исследования растительных организмов широко применяли и применяют по сей день специалисты такого профиля. Я совсем не против таких исследований, более того, опубликовал пару десятков статей по экологической морфологии, т.е. классической габитуальной биоморфологии семенных растений. И горжусь многими из этих статей. Однако зов времени, лично мне подсказывает, что у биоморфологии есть ещё очень большой недоиспользованный потенциал, который нами, исследователями-

морфологами, во многом ещё не определён и не осознан, поэтому, на мой взгляд, ни в коей мере нельзя останавливаться на уже достигнутых рубежах, а двигаться дальше в развитии современной, как

яуверен, интегральной, биоморфологии.

Всовременной биоморфологии уже есть метод, проверенный

временем, эпиморфологических (габитуальных) исследований, который даёт возможность провести первые визуальные наблюдения за особенностями соматической организации конкретных биоморф (организмов и санорганизмов), определив некоторые внешние морфологические признаки, может быть, даже «на скорую руку», чтобы далее продолжить целенаправленно, образно говоря, «снимать пенки», составляя биоморфотипы по отдельным признакам, доведя в конце концов биоморфологические исследования, на основе принципа многолинейного классифицирования, уже более расширенными, системными, методами до «снятия сливок», — интегральных описаний соматической организации биоморф по многим разнопрофильным (разного рода) признакам, что позволяет далее, лучше

распознав проблему, подойти к её анализу уже в глубину, полнее подключив разнообразный арсенал системно-аналитических мето-

дов. Габитуальные исследования (эпиморфологический метод) необходимы в современной биоморфологии, поскольку они помогают выходить на принципиально важные проблемы, осуществляя эффективную настройку на их поиск, а далее, что особенно важно, он просто обязан, в нужное время и в нужном месте, перестроиться, трансформироваться, в нечто иное — другие методы системного подхода, исследовательский арсенал которых весьма многогранен и нередко позволяет глубже разобраться с проблемой и получить оптимальные результаты. Суть системного подхода в разнообразии методов, позволяющих анализировать предмет исследования, в нашем случае фитобиоморфы как организмы и синорганизмы, по самым разным признакам и не только эпиморфологическим, но и другим — физиологическим, анатомическим и т.д., когда в этом появляется необходимость (одними из таких методов являются бинарно-

экоплазменные методы, широко применённые автором здесь в биоморфологических исследованиях, гл. 5, 6).

Биоморфология, в моём понимании, должна быть больше — она обязана быть и интегральной наукой и, как и положено глубокой и перспективной науке, действительно настроенной быть таковой, просто, опять же, обязана иметь надёжную методологическую основу (сердцевину), если хотите, генеральную идею (линию развития). В опоре на достойную методологическую сердцевину (краеугольный раздел) биоморфологии будут уверенно развиваться все разделы этой науки, включая эпиморфологию (учение о габитусах) и стадиоморфологию (учение о формах роста, или стадиоморфах), и, что особенно важно, такая биоморфология будет постоянно искать и находить союзы с многими другими науками, например, с систематикой, генетикой, физиологией. Вот где можно и нужно выходить на оперативные творческие просторы истинным, а не мнимым теоретикам современной биоморфологии. Я готов, пройдя через многие годы непрерывной работы в биоморфологии, сформулировать, пусть и кратко, генеральную идею (линию развития) — методологическую сердцевину современной биоморфологии растений — это учение о жизненных циклах растений (фитобиографика), причём важно, на мой взгляд, чтобы этот раздел был визуально-фитобиогра-

фическим, т.е. он должен сопровождаться рисунками, схемами и (или) фотографиями (гл. 2; т. 1, гл. 7; т. 2, гл. 4).

Ни я первым начинал исследования такого рода, ни мне принадлежат многие открытия именно в этом краеугольном разделе современной фитобиоморфологии, хотя и я тоже в этой области знаний «не лыком шит» (т. 1, 2), но именно раздел по жизненным циклам фитобиоморф — визуальная фитобиографика — это сердцевина

(ключевой центр) современной биоморфологии растений, её методологическая основа. Всё остальное потом, оно будет привязываться к идейному (методологическому) центру, точнее, отрастать от главного ствола целостной современной биоморфологии как ветви от ствола дерева. Современный биоморфолог просто обязан согласиться с народным изречением и следовать ему: «зри в корень», т.е. не довольствуйся только «снятием пенок» и даже «сливок», а смотри в самую суть явлений в развитии, понимай, постигай их основу, если ты действительно нацелен разобраться почему то или иное событие, часто габитуально хорошо обозначенное, происходит так, а не иначе. Со временем, в развитии современной биоморфологии, всё более отчётливо и неизбежно приходит осознание фактов, что статус, в первую очередь, габитуса, а, в меньшей мере, и форм роста (стадиосом, или стадиоморф), при изучении биологии и экологии организмов, а шире — и синорганизмов, был несколько завышен и должен быть принципиально изменён; эту мысль я последовательно провожу в своих научных работах, начиная с 1973 года и далее она получает развитие также здесь, в третьем томе «Основ биоморфологии семенных растений». Место габитуса и форм роста строго определено в моих работах и закреплено ещё более в третьем томе: оно на двух «полочках» большой и целостной науки — современной биоморфологии, призванной изучать закономерности интегральной соматической организации простых биоморф (организмов) и сложных биоморф (синорганизмов), т.е. тех живых существ, которые в их онтогенетическом и синонтогенетическом развитии действительно сами рвут (ведь они живые) на куски пространство, располагая в нём органы своего тела, добывая в нём вещества, необходимые им для своего роста и развития в целом.

Биоморфы (организмы и синорганизмы) — объекты разносторонних исследований в современной биоморфологии, которые действительно непосредственно живут в своём существовании (вегетируют, по-разному размножаются и когда-то как-либо, но всегда,

умирают), а всего этого лишён их габитус, развитие которого происходит опосредованно (за счёт не его жизнедеятельности). Из всего этого должны состоять основы современной биоморфологии, тогда будет сделан решительный поворот от изучения только отдельных признаков габитуса биоморф к познанию закономерностей их целостной (интегральной) структурно-функциональной соматической

организации, которая существует в сложных взаимоотношениях между органами внутри биоморф и в атрибутивной взаимосвязи с окружающим миром.

Рассуждая таким образом и нацелившись на создание соответствующей биоморфологической теории, как полагается теоретизирующему исследователю, свои изыскания по выявлению законо-

мерностей интегральной (целостной) соматической эволюции семенных фитобиоморф, я начал издалека — с рассуждений о панкосмизме, или принципа природности: всё, что было, есть и ещё может быть, составляет единую общность этого Всего, или бесконечную гиперсистему — Природу. В качестве универсальных ингредиентов, или единиц организации Природы, всегда были, есть и будут ресурсы (тела и нетела) — принцип ресурсности. Тела, через взаимодействие друг с другом, зримо или незримо, непосредственно или опосредованно проявляют себя всегда и везде своими функциями (нетелами), взаимодействие которых происходит в интерканалах (определённых путях взаимодействия), что создаёт разнообразные события (текущие и исторические), т.е. свершается и процесс, и результат активности в ресурсной организации Природы, образно говоря, её, Природы, круговерть, что получило всеми признанное сейчас название — «развитие». Дано обоснование следующему определению этого термина: развитие — это активность (непосредственная или опосредованная) какого-либо ресурса (материального или иде-

ального), в рамках особого ресурса — времени, а также активность Природы вообще, в её бесконечности, как триединство движения, изменения, трансформации, когда количественный и (или) качественный процесс и результат прошедших событий чем-то отличается

от того, что составляет текущие сейчас события. Зафиксирована универсальная закономерность развития Природы, которая названа «проблемофорическим синдромом»: нет проблемы — нет развития, есть проблема — есть развитие, а, если есть проблема, — идёт развитие, нет проблемы — приостанавливается развитие. Проблема, в понимании автора, — это трудность, которая для какого-либо ре-

сурса становится задачей по её преодолению в процессе существования и, по сути дела, соприсутствует в любой деятельности, активности, составляющих чьё-либо развитие. В работе определено три

типа развития: эволюция, преэволюция и субэволюция.

Эволюция — это высшее звено развития, т.е. упорядоченное телеотропное (целенаправленное) развитие чего-либо по пути и

(или) создания, и (или) разрешения проблем. Преэволюция — субатомное развитие, которое происходит в хаосе вне структуры атомов и предваряет атомное развитие материи. Субэволюция — это инерционное, т.е. относительно «пассивное» развитие телесных систем; в телах такое развитие обычно ассоциирует в себя эволюция, выходя на первый план.

Опубликовав некоторое число статей, пять из которых в одном из ведущих научных журналов «Успехи современной биологии»

(1980, 1984, 1986, 1987, 1988) и два тома «Основ биоморфологии…» (1997, 2002), я пришёл к важному, по крайней мере для себя, убеждению, что эволюцию семенных фитобиоморф можно и даже нужно

изучать не только по их «следам» в глубоких пластах угольных месторождений, в других отложениях минералов из далёких прошлых времён и в торфяных залежах, но и непосредственно здесь и сейчас в окружающем нас мире растительных биоморф, вскрывая различные закономерности их соматической организации в эволюции текущей, которые нередко могут быть удачно экстраполированы на эволюцию историческую. Теория, в авторском исполнении, рассматриваемая в этой книге, её методологический и методический базис, позволяют дать ей ещё и более полное название: бинарно-

экоплазменная теория интегральной соматической эволюции семенных фитобиоморф. Дело в том, что организация рассматриваемых фитобиоморф буквально наполнена разнообразными бинарными и экоплазменными системами, изучая наиболее важные, на наш взгляд, из них, мы находим ключи и далее вскрываем закономерности их соматической организации, сложившиеся за миллионы лет эволюции, начиная от первобытных, давно минувших времён.

Традиционные представлении классической (габитуальной) биоморфологии для такой работы нас, биоморфлогов, уже не могут удовлетворить в достаточном объёме, поскольку со временем изменились приоритеты развитии биоморфологии и она сейчас постепенно вступает в новую стадию своего, более масштабного, интегрального (!) развития. Часто исследователи говорят, что изучают биоморфы-габитусы организмов, а, на самом деле, например, они

анализируют прохождение организмами их жизненных циклов (онтогенезов), в которых отмечается проявление разнообразных признаков, только некоторая их часть может быть отнесена к признакам внешней (габитуальной) морфологии. Морфогенезы и филогенезы

— неотъемлемые части эволюционных процессов, и изучение соматической эволюции биоморф только через их габитус недостаточно. Полагаю, что потенциал развития современной биоморфологии грандиозен, и перспективными задачами на сегодня является совершенствование методологии этой науки, суть которой должна включать разноплановую разработку интегрального (своего, собственного) подхода к пониманию биоморф в ранге организмов и синорганизмов, а также методик их изучения. Место габитуса в организации биоморф, на мой взгляд, далеко от их ключевых центров, которые принадлежат структурным образованиям другого типа — генам и основным органам разных статусных категорий. Современная биоморфология, когда действительно станет интегральной наукой в отношении одних из ключевых объектов биологии, организмов и синорганизмов, по сути дела, со временем, возможно, приобретёт статус одного из ведущих разделов биологии (протобиологии), наряду с гипобиоморфологией и метабиоморфологией, объединив через себя многие специальные науки (т. 1, с. 38).

Сделаем соответствующие выборки из рассмотренных в книге материалов и перечислим главные положения, которые определили содержание соответствующей бинарно-экоплазменной теории в ав-

торском исполнении, таким образом будем рассматривать изучение текущей эволюции соматической организации семенных фитобиоморф в едином интегральном ключе, в первую очередь, изнутри, акцентируя внимание на наиболее важных её аспектах.

1. Существование семенных фитобиоморф происходит во

взаимодействии с остальным миром соматических ресурсов, подчиняясь единой для них всех формуле универсального поведения в гиперсистемном развитии Природы, когда какие-либо из тел что-то

знак «звёздочка» в формуле удобно передаётся факт соединения двух противоположных форм поведения в этомеры («части поведения») которых восемь типов: дал→не взял, не взял→дал, дал→взял, взял→дал, не дал→взял, взял→не дал, не дал→не взял, не взял→не дал. Предельно простая формула отображается ещё и в простой схеме — универсальном поведенческом квадрате соматических ресурсов Природы (рис. 2, гл. 1.4).

2. Как и другие биосистемы, биоморфы всегда имеют три обязательные соматические части: протеросому (физико-химический

неживой субстрат), геносому и феносому (конституцию). Геносома биоморфы — это её дисперсное управляющее «ядро»; гены (мерогеносомы), входящие в него, будучи жизнеактивными телами, действуют как «самонаводящиеся» системы на цель развития своей биоморфы, управляя всей остальной организацией биоморфы (фенетической организацией, или феносомой) как пластосоматическим состоянием саморазвивающейся материи — средой существования генов — носителей биотической власти в организации биоморф (гл. 1.3.1, т. 2, гл. 1).

3. Участие биоморф, семенных фитобиоморф в том числе, в

биосфере обеспечивает, в первую очередь, универсальная «могучая пятёрка» жизнеразвития из 5 функциональных систем: управления (гены) и исполнения (потребление, производство, резервирование и рассеивание) путём фенетической активности разнообразных структурных образований. Морфогенез биоморф и их органов обеспечивается специальной «могучей пятёркой», посредством которой фитобиоморфы осваивают пространство: нарастание, ветвление, партикуляция, размножение и элиминация (гл. 1.3.1, т. 1. 2).

4. Развитие ресурсов в известной нам Вселенной происходит непосредственно (без посредника) или опосредованно (через какого-

либо посредника) не как попало, а всегда целестремительно, т.е.

как-либо направленно к определённым целям, которые всякий ре-

сурс выбирает в силу своей натуры (количественной и качественной сущности) и в зависимости от окружающих обстоятельств. Инфор- мационно-энергетическое обеспечение движения материи, исходя-

щее от преемственной основы тел и обеспечивающее им целестремление, в соответствии с которым материя определённым образом, в границах тел, проходит целеотбор и, находя цель развития, осуществляет действия по её достижению — это телеоэнергия. Информа- ционно-энергетический потенциал, или ресурс возможностей, ины-

ми словами, идиоэнергия — это энергия, обеспечивающая сохранение прогенетической и генетической информации и возможность её выхода («считывания») развёртывания в конституциальные структуры (фенетическую организацию у биоморф) (гл. 1.3.2., т. 2, гл. 1). Информационно-энергетическое обеспечение движения материи на

уровне пластосоматической организации тел (фенетической организации у живых тел) и сам процесс развития, опосредованный идиоэнергией, следующей на её основе и через её трансформации, как строительство и функционирование конституции соответствующих тел — это пластоэнергия. Единство идиоэнергии и пластоэнергии — это телеоэнергия («энергия цели»); в пластоэнергию трансформируется идеоэнергия в пластосоме (конституции) любых тел, т.е. на феносоматическом уровне организации живых тел, семенных фитобиоморф в том числе.

5. В преемственной основе каждого из тел, их идиосоме (эго-

субстрате), всегда закладывается и соприсутствует информационный потенциал, который для удобства назван мной «мультивариантой». Мультивариантный (информационный) потенциал и энергия преемственной основы, которая его непосредственно обслуживает,

— это идиоэнергетический (информационно-энергетический) ре-

сурс, или идиоэнергия, которая при выборе путей пластосоматического развития телесных систем, т.е. феносоматического развития у семенных фитобиоморф, определённым образом трансформируется в пластоэнергию. Мультивариантность, исходящая из преемственной основы тел, их идеосомы, определяет великое достояние всякой эволюции быть разнонаправленным явлением. Мультиварианта всегда богаче наших знаний о ней; потенциал случайных вариантов развития всегда в ней соприсутствует с соответствующим потенциалом нормативных, т.е. обязательных, уже проверенных в исторической ретроспективе вариантов. Мультивариантность происходит потому, что идиоэнергия в соматическом развитии способна по-

разному, в зависимости от обстоятельств окружающего мира, т.е. среды пластогенеза («лепки пластосомы»), преобразовываться в пластоэнергию (гл. 3.4.1; т. 2).

6. Если присмотреться к тому, как организована Природа и ка-

кие события происходят на каждом уровне её организации, то приходишь к убеждению, что все ресурсы, которые наполняют собой эту гиперсистему, всегда и везде существуют в состоянии прессинга (буквально «давления»). Вольно или невольно всё в Природе, чтобы быть, т.е. как-либо проявлять себя в развитии, обязано подвергаться

прессингу и его следствию — прессинговому отбору (естественный отбор по Ч. Дарвину — это частный случай). Всякие тела участвуют в бесконечном прессинговом отборе, создавая, всегда вместе, единую картину вселенской ресурсной круговерти (развития), в которой главным событием является эволюционное развитие (эволюция)

иотдельных ресурсов, и каких-либо их систем (гл. 4.1).

7.Развитие, эволюция в том числе, — это способ существования Природы на основе присутствия и функционирования во времени единственного в ней механизма панкосмической «машины» осо-

бого рода — тотального движителя (примагенератора), т.е. пространства бесконечного природного потока, наполненного сырьевым ресурсом — материей, которая существует движением– изменением–трансформацией (по сути дела, единым явлением развитием) может быть образно (!) представлено как поток во времени самоколеблющихся маятниковых тел (образов реальных тел и нетел, в том числе и семенных фитобиоморф) — эволюционных маятников. Они свободно «плывут» в пространстве и во времени, функционируя по единственно возможному для них способу существования на основе универсального и приоритетного для всех их прин-

ципа — они колеблются (изменяются) по схеме «так–сяк*туда–

сюда» и всегда смещаются в пространстве (меняется угол наклона оси маятника, воздействие внешних сил и т.п.), поэтому известные для них движения, хотя и похожи, но они никогда не повторяют абсолютно друг друга. В любой момент принцип эволюционного маятника действует, поскольку он универсален, приоритетен и подкреплён преднаследственно-наследственной основой конкретных

тел (их идиоэнергией). Такие «маятники» имеют в своём развитии определённые диапазоны изменчивости и способны под влиянием некоторых факторов ещё и субмутировать (неживые тела) или мутировать (живые тела), трансформируясь иногда и в другие тела (и их образы — эволюционные маятники), часть из которых может быть организационно нового типа (гл. 4.2; 10.4; т. 1. 2).

8. Эволюция, а шире и развитие, будучи процессами, безус-

ловно, обладают внутренним устройством, у которого есть своя структура, т.е. механизм эволюции (шире — развития), состоит из совокупной последовательности промежуточных состояний, которые претерпевает какой-либо объект по пути и создания, и разреше-

ния проблем его непосредственного или опосредованного развития.