5 Июня 2018 22:09:50

В данной статье автором приводится уголовно – правовая характеристика преступления, предусмотренного ст. 1591 УК РФ, рассматриваются отдельные спорные вопросы, касающиеся квалификации данного преступления.

Ключевые слова: Мошенничество, кредит, кредитование, хищение. Норма об ответственности за мошенничество в сфере кредитования предусматривает ответственность за хищение денежных средств заемщиком путем представления банку или иному кредитору заведомо ложных и (или) недостоверных сведений. «Специфика мошенничества как преступного явления заключается в том, что собственник или иной владелец имущества как бы добровольно передает либо отчуждает иным образом свое имущество виновному»[1, С.87].

Основным непосредственным объектом состава преступления, предусмотренного ст. 1591 УК РФ являются отношения собственности. Обязательным дополнительным объектом, рассматриваемого состава будут считаться финансово – кредитные отношения, которые относительно обособлены от других денежных отношений, регламентированы правом, возникают и существуют посредством кредитной системы, которая в свою очередь формирует, распределяет и использует денежные фонды. В соответствии с Федеральным законом № 395 – 1 от 2 декабря 1990 г. «О банках и банковской деятельности» [2] банк – это кредитная организация, которая имеет исключительное право осуществлять банковские операции: привлечение во вклады денежных средств физических и юридических лиц; размещение указанных средств от своего имени и за свой счет на условиях возвратности, платности, срочности; открытие и ведение банковских счетов физических и юридических лиц.

Под иным кредитором, согласно той же статьи того же закона, понимается кредитная организация – юридическое лицо, которое для извлечения прибыли как основной цели своей деятельности на основании специального разрешения (лицензии) Центрального банка Российской Федерации (Банка России) имеет право осуществлять банковские операции, предусмотренные настоящим Федеральным законом. Кредитная организация образуется на основе любой формы собственности как хозяйственное общество. Лица, которым кредитор переуступил право требования возврата кредита (скажем, коллекторское агентство) не могут считаться «иными кредиторами», т.к. преступление совершалось не в отношении них интересы они могут защищать гражданско – правовыми средствами. В соответствии с Гражданским кодексом Российской Федерации предусмотрено три разновидности кредита: «банковский» (ст.ст. 819 – 821), коммерческий (ст. 823) и товарный (ст. 822). Банковский кредит выражается в обязательстве, в соответствии с которым банк либо другая кредитная организация (кредитор) обязуется предоставить денежные средства (кредит) заемщику в размере и на условиях, предусмотренных договором, а заемщик – вернуть полученные денежные средства и уплатить начисленные на них проценты (сноска). Специалисты банковской организации составляют распоряжение, подписанное уполномоченным должностным лицом банка, после чего заемщики могут получить денежные средства следующими способами: открытием кредитной линии.

Этот способ выражается в том, что заемщик путем заключения договора (соглашения) приобретает право на получение и распоряжение денежными средствами в течение установленного срока; кредитованием банковской организацией банковского счета заемщика (в связи с отсутствием или недостаточностью денежных средств – «овердрафт») и оплаты с указанного банковского счета заемщика его расчетных документов, если выполнение данной банковской операции было предусмотрено условиями договора. Данный способ допустим при установленном лимите (то есть такой максимальной сумме, при которой может быть проведена банковская операция) и в срок, в течение которого должны быть погашены кредитные обязательства клиента банка; участием банковской организации в предоставлении (размещении) денежных средств клиенту банка на синдицированной основе (выражается в том, что два или более банков приняли риск в связи с предоставлением кредита заемщику), и другими.

Разновидностями банковского кредита являются образовательный и потребительский кредиты. Образовательный кредит может предоставляться банками иными кредитными организациями лицам, поступившим в организации, осуществляющие образовательную деятельность. Он является целевым по назначению, то есть для оплаты обучения и (или) оплаты проживания, питания, использования для бытовых и иных нужд в период обучения, для приобретения учебной и научной литературы и т.д. Потребительский кредит предоставляется физическим лицам (потребителям) для личных, семейных, бытовых, иных непроизводственных нужд, для приобретения товаров, оплату работ, услуг, не связанных с предпринимательской деятельностью. Другой вид кредита, предусмотренный ГК РФ, – коммерческий кредит.

Сам по себе не является отдельным типом договора, заключается в обязательстве, согласно которому в возмездных договорах (например, договоре купли – продажи аренды, подряда, перевозки), исполнение которых связано с передачей в собственность другой стороне денежных средств или другого имущества, предусматривается предоставление кредита, в том числе в виде аванса, предварительной оплаты, отсрочки или рассрочки оплаты товаров, работ или услуг. Товарный кредит предусматривает выдачу заемщику вещей, определенных родовыми признаками. На него распространяются общие правила о кредитном договоре, хотя для банков и иных кредитных организаций данный вид договора является «чисто теоретическим». Требования о количестве, качестве, размере и других параметрах вещей (товаров), предоставляемых по договору товарного кредита, определяются по правилам договора купли – продажи, если только стороны кредитного договора не согласовали иные условия, поскольку речь при этом также идет об отчуждении этих вещей в собственность заемщика. Предметом рассматриваемого мошенничества в сфере кредитования будут только денежные средства, а это означает, что уголовная ответственность наступает только за хищение, совершенное в процессе предоставления или получения банковского или коммерческого кредита. Таким образом, предметом преступления являются денежные средства, полученные в ходе процедуры кредитования. Согласно ст. 1 Федерального закона от 10 декабря 2003 г. № 173 – ФЗ «О валютном регулировании и валютном контроле»[3] к ним относятся: денежные знаки в виде банкнот и монет Банка России; средства на банковских счетах и в банковских вкладах; иностранная валюта в виде банкнот, казначейских билетов, монет; средства на банковских счетах и в банковских вкладах в денежных единицах иностранных государств и международных денежных или расчетных единицах.

Не являются предметом рассматриваемого преступления электронные денежные средства (ст. 3 Федерального закона РФ от 27 июня 2011 г. № 161 – ФЗ «О национальной платежной системе»[4]) т.е. денежные средства, которые предварительно предоставлены одним лицом другому лицу, учитывающему информацию о размере предоставленных денежных средств без открытия банковского счета, для исполнения денежных обязательств лица, предоставившего денежные средства, перед третьими лицами и в отношении которых лицо, предоставившее денежные средства, имеет право передавать распоряжения исключительно с использованием электронных средств платежа, например электронные денежные средства в системах Webmoney, Qiwi, Яндекс.Деньги и др., в связи с тем что они не могут быть предметом кредита[5, С. 18 - 21]. Подобные деяния следует квалифицировать по общей норме – ст. 159 УК РФ. Исходя из того, что денежные средства, предоставляемые членам кредитных потребительских кооперативов, различными микрофинансовыми организациями являются не кредитными средствами, а средствами займа, они также не относятся к предмету преступления, предусмотренного ст. 1591 УК РФ.

Не могут выступать предметом данного состава преступления денежные средства, полученные в процессе инвестиционного налогового и бюджетного кредитов. Объективная сторона мошенничества в сфере кредитования – хищение чужого имущества путем обмана и злоупотребления доверием, совершенное с корыстной целью, выражающееся в предоставлении заведомо ложных или недостоверных сведений. «Лицо, завладевающее имуществом преступным путем, действует так, что создается видимость правомерного перехода имущества в его владение»[6, С.87]. Способ совершения – обман, заключающийся в предоставлении банку или другой кредитной организации заведомо ложных и (или) не соответствующих действительности, недостоверных сведений либо в умолчании об истинных фактах. При этом возможно и злоупотребление доверием при принятии на себя лицом обязательств в случаях заведомого отсутствия у него намерения их выполнять, имея цель безвозмездного обращения денежных средств в свою пользу. Если ложные сведения заемщик сам создает, то недостоверными сведениями он пользуется. Ложные и (или) недостоверные сведения, сообщаемые лицом, могут соотноситься с любыми обстоятельствами, в частности, с юридическими фактами и событиями, а также показывают финансовое состояние лица – заемщика, уровень его кредитоспособности и платежеспособности. Сообщаемые сведения могут содержаться в документах, предоставляемых заемщиком, а именно: копиях учредительных документов; бухгалтерской и финансовой отчетности, статистической отчетности; бизнес – планах; планах маркетинга, производства и управления; документах, подтверждающих полномочия должностных лиц заемщика; карточке образцов подписей лиц, уполномоченных подписывать соответствующие договоры или соглашения с банком и распоряжаться денежными средствами организации – заемщика; технико – экономическом обосновании, характеризующем сроки окупаемости и уровень рентабельности кредитуемой сделки и т.д.

Мошенничество в сфере кредитования считается оконченным с того момента, когда денежные средства поступили в незаконное владение виновного или иных лиц, и эти лица имеют реальную возможность пользоваться или распоряжаться ими по собственному усмотрению. Примером тому будут являться материалы уголовного дела № 30416 по обвинению Ф.А.П. в совершении преступления, предусмотренного ч.1 ст. 159.1 УК РФ [7]. При сообщении или предоставлении банку недостоверных сведений, но неполучении желаемых денежных средств, деяние лица квалифицируется как покушение на мошенничество в сфере кредитования. Довольно распространенными фактами являются действия виновных лиц, которые, желая создать впечатление платежеспособности, погашают часть первоначальных взносов, процентов, внося незначительную сумму на счет кредитора. После чего перестают осуществлять данные платежи, указывая на проблемы, якобы препятствующие их правомерному поведению (отсутствие денежных средств, неудачи при ведении бизнеса, обман со стороны контрагентов и т.п.). Доказывание умысла на хищение в описанной ситуации представляет известные сложности и практически невозможно без грамотного оперативного сопровождения процесса сбора и фиксации информации. Субъективная сторона состава мошенничества в сфере кредитования выражается виной в форме умысла и, как для любого хищения – корыстной целью. Поскольку обман выражается в предоставлении заведомо ложных сведений, то заведомая ложность, недостоверность сведений состоит в том, что заемщику достоверно известно, что он укрывает или искажает сведения, являющиеся основанием для получения кредита, использует полностью или частично поддельный документ. Субъект состава преступления – специальный. Им может выступать только заемщик, то есть физическое, вменяемое лицо, достигшее шестнадцатилетнего возраста, которое отвечает признакам, обозначенным в главе 42 Гражданского кодекса РФ. Лицо, которое не является заемщиком, не может нести ответственность в качестве непосредственного исполнителя данного преступления, однако может выступать в качестве организатора, подстрекателя или пособника.

До настоящего времени не разрешена проблема квалификации деяний лиц, организовавших незаконное получение кредитов. Диспозицией статьи предусмотрен специальный субъект – заемщик, однако понятие этого лица уголовным законодательством не дается. Следуя нормам Гражданского кодекса РФ, статус заемщика определяется как лицо, являющееся стороной займа либо кредитного договора. На самом деле, имеют место случаи получения кредита лицом, не выступающим одной из сторон в договоре, но преследующим цель похитить чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием лиц, на чьи имена оформляется кредит или в соучастии с этими субъектами. Так, в случае совершения мошенничеств группой лиц при наличии доказательств информированности заемщика (лица, непосредственно заключавшего кредитный договор с банком) о преступных замыслах всех членов группы, в которой могут состоять и сотрудники банка, действия преступников квалифицируются по статье 1591 УК РФ: по части 2 – при совершении преступления группой лиц по предварительному сговору, по части 4 – организованной группой. Если такие доказательства осведомленности заемщика отсутствуют, действия участников группы, не являющихся непосредственными заемщиками, необходимо квалифицировать по статье 159 УК РФ. Изучение фактов мошенничества в сфере кредитования, показывает, что многие из них совершаются посредством использования поддельных документов.

В этом случае, при изготовлении официального документа, лицо должно нести ответственность по ч. 1 или 2 ст. 327 УК РФ и по соответствующей части ст. 1591 УК РФ. При этом дополнительной квалификации по ч. 3 ст. 327 УК РФ за использование заведомо подложного документа не требуется. Представляется, что для единообразия следственно – судебной практики следует соответствующие разъяснения сформулировать в постановлении Пленума Верховного Суда РФ.

ОСОБЕННОСТИ КВАЛИФИКАЦИИ МОШЕННИЧЕСТВА В СФЕРЕ КРЕДИТОВАНИЯ

С.Л. НУДЕЛЬ

Нудель Станислав Львович, ведущий научный сотрудник ФГКУ "ВНИИ МВД России", кандидат юридических наук, доцент.

В статье автором дана комплексная уголовно-правовая характеристика мошенничества в сфере кредитования (ст. 159.1 УК РФ), одного из составов преступлений, включенных в Уголовный кодекс РФ Федеральным законом от 29 ноября 2012 г. N 207-ФЗ "О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации". При этом в работе раскрыто содержание признаков рассматриваемого состава преступления, в том числе бланкетных, и проанализированы основные проблемы его отграничения от смежных составов.

Ключевые слова: преступление, мошенничество, банковский кредит, коммерческий кредит, денежные средства.

Peculiarities of qualification of fraud in the sphere of credit

S.L. Nudel'

Nudel' Stanislav L., senior research fellow, Federal State Governmental Institution All-Russia Scientific Research Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia, candidate of juridical sciences, assistant professor.

In the article the author provides a comprehensive criminal legal characteristics of fraud in the sphere of lending (art. 159.1 of the Criminal code of the Russian Federation), one of the offences included in the Criminal code of the Russian Federation the Federal law of November 29, 2012 N 207-FZ "On amendments to the Criminal code of the Russian Federation and certain legislative acts of the Russian Federation". When the work discloses the content of the signs of the crime, including the blanket, and analyzed the main problems of its distinction from related compounds.

Key words: crime, fraud, bank loan, commercial loan, cash.

Федеральным законом от 29 ноября 2012 г. N 207-ФЗ "О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации" <1> в целях учета особенностей экономических отношений, обеспечения на должном уровне защиты интересов граждан, пострадавших от мошеннических действий, осуществлена "дифференциация различных видов мошенничества" <2> - в 21 главу "Преступления против собственности" УК РФ включена, в частности, ст. 159.1 "Мошенничество в сфере кредитования", которая является специальной нормой по отношению к общей норме о мошенничестве, закрепленной в ст. 159 УК РФ, и традиционно для всех форм хищений посягает на отношения собственности (право собственности) <3>. Учитывая, что данное преступление совершается "в сфере кредитования", обязательным дополнительным объектом состава являются финансово-кредитные отношения, т.е. относительно обособленные регламентированные правом экономические денежные отношения по формированию, распределению и использованию денежных фондов посредством кредитной системы.

--------------------------------

<1> Российская газета. 2012. N 278.

<2> Пояснительная записка "К проекту Федерального закона "О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и иные законодательные акты Российской Федерации".

<3> См. подробнее: Филаненко А.Ю. Хищение чужого имущества: уголовно-правовой и криминологический аспекты: Автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М.: РПА Минюста России, 2010. С. 9 - 10; Красикова А.А. К вопросу о признании мошенничества одной из форм хищения // Российский юридический журнал. 2012. N 3.

Предметом преступления, исходя из содержания диспозиции, выступают денежные средства, полученные в процессе кредитования, т.е. в результате предоставления/получения кредита, а именно: наличные денежные средства и денежные средства на банковских счетах и в банковских вкладах как в валюте России, так и в денежных единицах иностранных государств, международных денежных или расчетных единицах <4>.

--------------------------------

<4> Ст. 1 Федерального закона от 10 декабря 2003 г. N 173-ФЗ "О валютном регулировании и валютном контроле" (ред. от 06.12.2011) // СЗ РФ. 2003. N 50. Ст. 4859.

Следует отметить, что не могут являться предметом данного преступления электронные денежные средства (т.е. денежные средства, которые предварительно предоставлены одним лицом другому лицу, учитывающему информацию о размере предоставленных денежных средств без открытия банковского счета, для исполнения денежных обязательств лица, предоставившего денежные средства, перед третьими лицами и в отношении которых лицо, предоставившее денежные средства, имеет право передавать распоряжения исключительно с использованием электронных средств платежа - например, электронные денежные средства в системах Webmoney, Qiwi, Яндекс.Деньги и др. <5>) в связи с тем, что они не могут быть предметом кредита.

--------------------------------

<5> Федеральный закон от 27 июня 2011 г. N 161-ФЗ "О национальной платежной системе" (ред. от 25 декабря 2012 г.) // СЗ РФ. 2011. N 27. Ст. 3872.

Обязательным признаком предмета рассматриваемого преступления является получение указанных денежных средств именно в процессе кредитования, т.е. в результате предоставления/получения кредита.

Гражданский кодекс РФ предусматривает 3 вида кредита - "банковский" (ст. 819 - 821), товарный (ст. 822) и коммерческий (ст. 823). Однако, учитывая, что предметом данного состава преступления могут быть исключительно денежные средства, следует сделать вывод о том, что уголовная ответственность предусмотрена лишь за хищение, совершенное в процессе предоставления/получения банковского или коммерческого кредита, так как предметом товарного кредита могут являться лишь вещи, предоставляемые на возвратной возмездной основе <6>.

--------------------------------

<6> См., например: письмо УМНС РФ по г. Москве от 30 октября 2003 г. N 24-11/60856 "Об определении налоговой базы при предоставлении коммерческого кредита" // Московский налоговый курьер. 2004. N 3.

Банковский кредит заключается в обязательстве, согласно которому по кредитному договору банк или иная кредитная организация (кредитор) обязуется предоставить денежные средства (кредит) заемщику в размере и на условиях, предусмотренных договором, а заемщик - возвратить полученную денежную сумму и уплатить начисленные на нее проценты <7>. Денежные средства могут быть предоставлены заемщикам: 1) открытием кредитной линии, т.е. заключением соглашения (договора), на основании которого заемщик приобретает право на получение и использование в течение обусловленного срока денежных средств; 2) кредитованием банком банковского счета заемщика (при недостаточности или отсутствии на нем денежных средств - "овердрафт") и оплаты расчетных документов с банковского счета заемщика, если условиями договора банковского счета предусмотрено проведение указанной операции; 3) участием банка в предоставлении (размещении) денежных средств клиенту банка на синдицированной (консорциальной) основе <8> и др. <9>

--------------------------------

<7> См. подробнее: Соломин С.К. Банковский кредит: проблемы теории и практики. М.: Юстицинформ, 2009; Ермаков С.Л. Правовое регулирование банковского кредита // Законы России: опыт, анализ, практика. 2012. N 11.

<8> Синдицированный кредит - кредит, в связи с предоставлением которого принят риск двумя или более банками в соответствии с заключенным между ними договором (договорами). См.: Инструкция Банка России от 3 декабря 2012 г. N 139-И "Об обязательных нормативах банков" (зарегистрировано в Минюсте России 13 декабря 2012 г. N 26104) // Вестник Банка России. 2012. N 74.

<9> "Положение о порядке предоставления (размещения) кредитными организациями денежных средств и их возврата (погашения)" (утв. Банком России 31 августа 1998 г. N 54-П) (ред. от 27 июля 2001 г.) (зарегистрировано в Минюсте РФ 29 сентября 1998 г. N 1619) // Вестник Банка России. 1998. N 70-71; Инструкция Банка России от 3 декабря 2012 г. N 139-И "Об обязательных нормативах банков".

Как мошенничество в сфере кредитования следует квалифицировать и хищение денежных средств в процессе получения образовательного или потребительского кредитов. Образовательный кредит согласно ст. 104 Федерального закона от 29 декабря 2012 г. N 273-ФЗ "Об образовании в Российской Федерации" <10> является особой разновидностью банковского кредита, который предоставляется банками и иными кредитными организациями гражданам, поступившим в организации, осуществляющие образовательную деятельность, и является целевым (т.е. может быть направлен на оплату обучения или на оплату проживания, питания, приобретения учебной и научной литературы и других бытовых нужд в период обучения). Потребительский кредит, т.е. кредит, предоставляемый банком физическим лицам на приобретение товаров (работ, услуг) для личных, семейных, бытовых и иных непроизводственных нужд, не связанных с осуществлением предпринимательской деятельности, также следует отнести к банковскому кредиту <11>.

--------------------------------

<10> СЗ РФ. 2012. N 53 (ч. 1). Ст. 7598.

<11> Письмо ФАС РФ N ИА/7235, Банка России N 77-Т от 26 мая 2005 г. "О Рекомендациях по стандартам раскрытия информации при предоставлении потребительских кредитов" // Вестник Банка России. 2005. N 28; письмо Банка России от 5 мая 2008 г. N 52-Т "О "Памятке заемщика по потребительскому кредиту" // Вестник Банка России. 2008. N 21.

Коммерческий кредит, не являясь отдельным типом договора, заключается в обязательстве, согласно которому в возмездных договорах, исполнение которых связано с передачей в собственность другой стороне денежных сумм или других вещей <12>, предусматривается предоставление кредита, в том числе в виде аванса, предварительной оплаты, отсрочки и рассрочки оплаты товаров, работ или услуг. Сторонами коммерческого кредита могут являться любые юридические и физические лица.

--------------------------------

<12> Например, договор подряда (ст. 711 ГК РФ), бытового подряда (ст. 735 ГК РФ), строительного подряда (ст. 746 ГК РФ), договоры о выполнении научно-исследовательских и опытно-конструкторских и технологических работ (ст. 781 ГК РФ).

При квалификации следует учитывать, что не могут быть предметом мошенничества в сфере кредитования денежные средства, выдаваемые своим членам кредитными потребительскими кооперативами <13>, фондами взаимного кредитования <14>, иными микрофинансовыми организациями <15>, так как по своей правовой природе данные отношения являются отношениями займа, а не кредита <16>.

--------------------------------

<13> Федеральный закон от 18 июля 2009 г. N 190-ФЗ (ред. от 30 ноября 2011 г.) "О кредитной кооперации" // СЗ РФ. 2009. N 29. Ст. 3627.

<14> Федеральный закон от 15 апреля 1998 г. N 66-ФЗ (ред. от 7 декабря 2011 г.) "О садоводческих, огороднических и дачных некоммерческих объединениях граждан" // СЗ РФ. 1998. N 16. Ст. 1801.

<15> Федеральный закон от 2 июля 2010 г. N 151-ФЗ (ред. от 30 ноября 2011 г.) "О микрофинансовой деятельности и микрофинансовых организациях" // СЗ РФ. 2010. N 27. Ст. 3435.

<16> См., например: Комментарий к ст. 11 // Байтенова А.А., Кресникова Н.И. Комментарий к Федеральному закону "О садоводческих, огороднических и дачных некоммерческих объединениях граждан" (постатейный). 2-е изд., перераб. и доп. М.: Юстицинформ, 2007. С. 50 - 55.

Также нельзя считать предметом рассматриваемого состава преступления и денежные средства, полученные в рамках инвестиционного налогового кредита и бюджетного кредита.

Инвестиционный налоговый кредит согласно ст. 66 Налогового кодекса РФ представляет собой такое изменение срока уплаты налога на прибыль организации, региональных или местных налогов, при котором организации, являющейся налогоплательщиком, при наличии документально подтвержденных установленных оснований предоставляется возможность в течение определенного срока и в определенных пределах уменьшать свои платежи по налогу с последующей поэтапной уплатой суммы кредита и начисленных процентов. Он предоставляется на основании заявления организации и оформляется договором установленной формы между органом ФНС РФ и этой организацией. Соответственно, правовая природа данного кредита существенно отличается от природы кредита в гражданско-правовом понимании. Следовательно, можно согласиться с мнением Н.А. Лопашенко о том, что, если лицо предпринимает незаконные действия для получения инвестиционного налогового кредита, в отдельных случаях можно говорить о налоговых преступлениях при наличии всех их признаков <17>.

--------------------------------

<17> Комментарий к ст. 176 // Лопашенко Н.А. Преступления в сфере экономики: Авторский комментарий к уголовному закону (раздел VIII УК РФ) (постатейный). М.: Волтерс Клувер, 2006.

Бюджетный кредит согласно п. 1 ст. 93.2 Бюджетного кодекса РФ может быть предоставлен Российской Федерации, субъекту Российской Федерации, муниципальному образованию или юридическому лицу на условиях возмездности и возвратности на основании договора, заключенного в соответствии с гражданским законодательством, с учетом особенностей, установленных Бюджетным кодексом РФ и иными нормативными правовыми актами, на условиях и в пределах бюджетных ассигнований, которые предусмотрены соответствующими законами (решениями) о бюджете. При этом Высший Арбитражный Суд РФ в Постановлении от 22 июня 2006 г. N 23 указывает, что данные отношения носят гражданско-правовой характер, поскольку не основаны на административном или ином властном подчинении одной стороны другой <18>. Именно поэтому денежные средства, полученные в рамках бюджетного кредита, не могут быть предметом рассматриваемого преступления, так как действия, связанные с его незаконным получением, в полном объеме охватываются признаками состава преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 176 УК РФ.

--------------------------------

<18> Постановление Пленума ВАС РФ от 22 июня 2006 г. N 23 (ред. от 26 февраля 2009 г.) "О некоторых вопросах применения арбитражными судами норм Бюджетного кодекса Российской Федерации" // Вестник ВАС РФ. 2006. N 8; Богданова А.В. Государственный кредит: публично-правовые отношения, оформленные гражданско-правовым договором // Право и экономика. 2012. N 12.

Объективная сторона мошенничества в сфере кредитования выражена в форме хищения чужого имущества путем обмана или злоупотребления доверием, то есть совершенного с корыстной целью противоправного безвозмездного изъятия и (или) обращения денежных средств в пользу виновного или других лиц, причинившего ущерб собственнику или иному их владельцу.

Способ совершения - обман, заключающийся в предоставлении банку или иному кредитору заведомо ложных и (или) недостоверных сведений, то есть не соответствующих действительности сведений, либо в умолчании об истинных фактах. При этом возможно и злоупотребление доверием в случаях принятия на себя лицом обязательств при заведомом отсутствии у него намерения их выполнить с целью безвозмездного обращения денежных средств <19>.

--------------------------------

<19> Пункты 2 - 3 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2007 г. N 51 "О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате" // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2008. N 2.

Сообщаемые ложные и (или) недостоверные сведения (в том числе сведения, о которых умалчивается) могут относиться к любым обстоятельствам, в частности к юридическим фактам и событиям, характеризующем финансовое состояние заемщика, уровень его кредито- и платежеспособности, качество и ликвидность предлагаемого заемщиком обеспечения. При этом данные сведения могут содержаться в следующих представленных заемщиком документах: копиях учредительных документов, бухгалтерской, статистической и финансовой отчетности; а также в бизнес-плане, планах маркетинга, прогнозе денежных потоков заемщика (графике поступлений и платежей заемщика); технико-экономическом обосновании кредитуемой сделки, документах, подтверждающих полномочия должностных лиц заемщика, и др. <20>.

--------------------------------

<20> "Методические рекомендации к Положению Банка России "О порядке предоставления (размещения) кредитными организациями денежных средств и их возврата (погашения)" от 31 августа 1998 г. N 54-П.

Мошенничество в сфере кредитования признается оконченным с момента, когда указанные денежные средства поступили в незаконное владение виновного или других лиц, и они получили реальную возможность пользоваться или распорядиться ими по своему усмотрению. Если же лицо предоставило банку или иному кредитору недостоверные сведения, но при этом не получило желаемых денежных средств, данное деяние может быть квалифицировано как покушение на мошенничество в сфере кредитования.

Обязательным признаком состава является и ущерб, причиненный в результате совершения преступления. Его размер складывается непосредственно из размера полученных кредитных средств и начисленных процентов. Потерпевшими могут быть банки и иные кредитные организации, а также лица, выдавшие коммерческий кредит. При этом, если сумма похищенных денежных средств не превышает одну тысячу рублей, хищение признается мелким в соответствии со ст. 7.27 КоАП РФ.

Субъект преступления определен в диспозиции как "заемщик", то есть физическое лицо, индивидуальный предприниматель либо лицо, выполняющее управленческие функции (должностные обязанности) в организации, получающие кредит. Вместе с тем им является физическое лицо, достигшее 16-летнего возраста, дееспособное, вменяемое.

Субъективная сторона характеризуется виной в форме прямого умысла и наличием корыстной цели. В случаях, когда лицо получает чужое имущество, не намереваясь при этом исполнять обязательства, связанные с условиями передачи ему указанного имущества, в результате чего потерпевшему причиняется материальный ущерб, содеянное следует квалифицировать как мошенничество, если умысел, направленный на хищение чужого имущества, возник у лица до получения чужого имущества. О наличии умысла могут свидетельствовать заведомое отсутствие у лица реальной финансовой возможности исполнить обязательство или необходимой лицензии на осуществление деятельности, направленной на исполнение его обязательств по договору, использование фиктивных уставных документов или фальшивых гарантийных писем, сокрытие информации о наличии задолженностей и залогов имущества и др. <21>.

--------------------------------

<21> Пункт 5 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2007 г. N 51.

Одна из проблем, возникающих в связи с квалификацией мошенничества в сфере кредитования, - отграничение от незаконного получения кредита (ст. 176 УК РФ). Незаконное получение кредита, как и мошенничество, включает в число обязательных признаков обман в виде представления банку или другому кредитору заведомо ложных сведений о хозяйственном положении либо финансовом состоянии индивидуального предпринимателя или организации, в результате которого лицо незаконно получает кредит или льготные условия кредитования и причиняет крупный ущерб. Следовательно, основное разграничение составов проводится по признакам субъективной стороны. Если лицо еще до получения кредита, представляя заведомо ложные или недостоверные сведения в банк или иному кредитору, имело умысел не только на получение кредита или льготных условий кредитования, но и на обращение выделенных денежных средств в свою пользу или пользу других лиц, что и совершило, имеет место хищение в форме мошенничества в сфере кредитования. В случае же если лицо не преследовало такой цели первоначально и не смогло в силу объективных и субъективных причин вернуть кредитные средства, содеянное при наличии других необходимых признаков <22> должно квалифицироваться по ст. 176 УК РФ <23>.

--------------------------------

<22> Например: специальный субъект - индивидуальный предприниматель или руководитель организации; крупный ущерб в сумме, превышающей один миллион пятьсот тысяч рублей, и др.

<23> Лопашенко Н.А. Преступления в сфере экономики: Авторский комментарий к уголовному закону (раздел VIII УК РФ) (постатейный). М.: Волтерс Клувер, 2006. С. 389; Лопашенко Н.А. Посягательства на собственность: Монография. М.: Норма, Инфра-М, 2012; Векленко С., Гудков С. Отграничение незаконного получения кредита (ст. 176 УК РФ) от смежных преступлений // Уголовное право. 2007. N 3; Костюк М., Сердюк П. Вопросы квалификации мошенничества в сфере банковского кредитования // Уголовное право. 2007. N 4 и др.

Необходимо отметить, что мошенничество в сфере кредитования, совершенное с использованием подделанного этим лицом официального документа, предоставляющего права или освобождающего от обязанностей, квалифицируется как совокупность преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 327 УК РФ и соответствующей частью ст. 159.1 УК РФ.

Мошенничество в сфере кредитования следует отграничивать от причинения имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием при отсутствии признаков хищения (ст. 165 УК РФ). В последнем случае в конструкции состава отсутствуют в своей совокупности или отдельно такие обязательные признаки мошенничества, как противоправное, совершенное с корыстной целью безвозмездное окончательное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или пользу других лиц <24>.

Документ предоставлен КонсультантПлюс

МОШЕННИЧЕСТВО В СФЕРЕ КРЕДИТОВАНИЯ: УГОЛОВНО-ПРАВОВАЯ

ХАРАКТЕРИСТИКА И ДИСКУССИОННЫЕ ВОПРОСЫ КВАЛИФИКАЦИИ

Н.А. КАРПОВА, Я.С. КАЛИНИНСКАЯ

Карпова Н.А., кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного права Московского университета МВД России им. В.Я. Кикотя, Россия, г. Москва.

Калининская Я.С., кандидат юридических наук, старший преподаватель кафедры уголовного права Московского университета МВД России им. В.Я. Кикотя, Россия, г. Москва.

Рассматриваются существующие в теории уголовного права и судебной практике спорные вопросы квалификации мошенничества в сфере кредитования. Обобщив материалы правоприменительной практики и научные позиции специалистов в области уголовного права, авторы исследуют проблемы применения нормы, предусматривающей уголовную ответственность за анализируемый вид мошенничества. Предлагаются некоторые пути преодоления трудностей и противоречий, имеющихся в теории уголовного права и практике применения рассматриваемой нормы.

Ключевые слова: хищение, мошенничество, мошенничество в сфере кредитования, проблемы квалификации преступления, судебная практика применения нормы.

Credit Fraud: Criminal Law Characteristic and Controversial Issues of Qualification

N.A. Karpova, Y.S. Kalininskaya

Karpova Natalia A., Cand. in Law, Assoc. Prof. of Dept. of Criminal Law at Kikot' Moscow University of Russian Internal Affairs Ministry, Russia, Moscow.

Kalininskaya Yana S., Cand. in Law, Senior Lecturer of Dept. of Criminal Law at Kikot' Moscow University of Russian Internal Affairs Ministry, Russia, Moscow.

Controversial issues of credit fraud qualification existing in the theory of criminal law and court practice are considered. Summarizing materials of law enforcement practice and scientific views of experts in the field of criminal law, the authors explore the problems of application of rules establishing criminal responsibility for the analyzed type of fraud. Some ways of overcoming the difficulties and contradictions existing in the theory of criminal law and the practical application of this rule are suggested.

Key words: theft, fraud, credit fraud, problems of qualification of a crime, court practice of application of a rule.

Статья 159.1 Уголовного кодекса РФ предусматривает специальную норму о мошенничестве, в которой устанавливается уголовная ответственность за мошенничество в сфере кредитования, т.е. хищение денежных средств заемщиком путем представления банку или иному кредитору заведомо ложных и (или) недостоверных сведений.

Объектом мошенничества в сфере кредитования являются отношения собственности, дополнительным объектом выступают общественные отношения, сложившиеся в сфере кредитования. Диспозиция статьи носит бланкетный характер, поскольку содержание общественных отношений, на которые посягает данное преступление, раскрывается в Гражданском кодексе РФ (в статьях 819 и 820), а также в Федеральном законе от 02.12.1990 N 395-1 "О банках и банковской деятельности" (далее - Закон о банках), где кредитование определяется как лицензированная деятельность банков и иных кредитных организаций по предоставлению заемщику во временное пользование ссуды в денежной или натуральной форме на условиях возвратности и возмездности.

УК РФ устанавливает возможность совершения данного преступления в отношении банков и иных кредиторов. В статье 1 Закона о банках банк определяется как кредитная организация, которая имеет исключительное право осуществлять в совокупности ряд банковских операций. В той же статье содержится понятие кредитной организации как юридического лица, которое для извлечения прибыли как основной цели своей деятельности на основании специального разрешения (лицензии) Центрального банка РФ имеет право осуществлять банковские операции, предусмотренные Законом о банках [4].

Спорным вопросом является сфера применения ст. 159.1 УК РФ. По мнению С.В. Смолина, понятием "кредитор", предусмотренным в диспозиции указанной нормы, будут охватываться стороны в договорах займа и кредита [10, с. 65 - 72]. Напротив, А.В. Архипов считает, что денежные средства, передаваемые микрофинансовыми организациями и кредитными потребительскими кооперативами гражданам по договорам займа, не относятся к предмету преступления, предусмотренного ст. 159.1 УК РФ [1, с. 22 - 23].

Однако судебная практика в качестве "иных кредиторов" признает любую организацию или лицо, заключивших кредитный договор в качестве кредитора, предоставляющих в соответствии с действующим законодательством микрозаймы заемщикам. В этом отношении является показательным следующий пример: Г. осуждена по ч. 1 ст. 159.1 УК РФ. В договоре залога она указала заведомо ложные сведения, зная, что торговый павильон является предметом залога по действующему кредитному договору, заключенному Г. с акционерным обществом. На основании ложных сведений, указанных в договоре Г., Новгородский фонд поддержки малого предпринимательства предоставил ей заем на сумму 400 тыс. рублей. Полученными денежными средствами Г. распорядилась по своему усмотрению, не возвратив их фонду [7].

В отличие от обычного мошенничества, предметом которого является имущество и право на чужое имущество, предметом преступления, предусмотренного ст. 159.1 УК РФ, являются исключительно денежные средства в рублях или иностранной валюте, полученные в процессе предоставления (получения) банковского или коммерческого кредита. Следует согласиться с мнением С.Л. Нудель, что не могут являться предметом данного преступления электронные денежные средства, предоставленные без открытия банковского счета в системах Webmoney, Qiwi, Яндекс.Деньги и других, поскольку они не могут быть предметом кредита [3, с. 18 - 21].

Состав по конструкции объективной стороны - материальный. Объективная сторона мошенничества в сфере кредитования характеризуется следующими признаками:

1) общественно опасное деяние в форме действия, выраженного в хищении денежных средств;

2) общественно опасные последствия в виде причинения имущественного ущерба собственнику - банку или иному кредитору;

3) причинно-следственная связь между общественно опасным деянием и наступившими общественно опасными последствиями;

4) способ совершения преступления - предоставление банку или иному кредитору заведомо ложных и (или) недостоверных сведений.

Следует отметить, что обман или злоупотребление доверием в качестве способов не указаны в диспозиции ст. 159.1 УК РФ, но всецело подразумеваются. Необходимо учитывать: согласно п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27.12.2007 N 51 "О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате" (далее - Постановление Пленума ВС РФ N 51) обман как способ совершения хищения может состоять в сознательном сообщении заведомо ложных, не соответствующих действительности сведений, либо в умолчании об истинных фактах, либо в умышленных действиях, направленных на введение владельца имущества или иного лица в заблуждение. Между тем на практике известны случаи отражения в судебных решениях такого способа совершения мошенничества в сфере кредитования, как злоупотребление доверием. В пункте 3 Постановления Пленума ВС РФ N 51 предусмотрено: "Злоупотребление доверием также имеет место в случаях принятия на себя лицом обязательств при заведомом отсутствии у него намерения их выполнить с целью безвозмездного обращения в свою пользу или в пользу третьих лиц чужого имущества или приобретения права на него (например, получение физическим лицом кредита, если оно не намеревалось исполнять свои обязательства)" [8]. Так, приговором мирового судьи судебного участка по Илишевскому району Республики Башкортостан от 14.07.2013 установлено, что Н. совершил данное преступление, "используя доверие работника кредитной организации и злоупотребляя им" [6].

Следует обратить внимание на тот факт, что законодатель выделил два вида сведений, предоставляя которые заемщик выполняет объективную сторону мошенничества, - ложные и недостоверные. Их установление при описании объективной стороны носит обязательный характер. Заведомо ложные сведения - фальсифицированные сведения, не соответствующие действительности, о чем заемщик знает и намеренно использует их для введения в заблуждение кредитора относительно важных для него обстоятельств в целях получения кредита путем предоставления различного рода документов. Это, например, указание в анкетных данных ложных сведений о Ф.И.О., дате рождения, а также представление кредитному менеджеру не принадлежащих подсудимым паспортов на чужие имена, сведений об имущественном положении, платежеспособности, уровне доходов, месте работы и ежемесячном доходе и пр.

В качестве примера можно привести приговор мирового судьи в отношении Ч., которая, действуя из корыстных побуждений, не имея намерения и реальной возможности производить выплаты по кредиту, заключила в магазине кредитный договор с ЗАО "БРС" путем предоставления кредитному специалисту заведомо ложных сведений о месте работы и получаемом доходе. В результате на ее имя был открыт текущий кредитный счет, на него были перечислены денежные средства, которые Ч. похитила путем обмана и распорядилась ими по своему усмотрению: приобрела холодильник и, не имея намерения им пользоваться, впоследствии продала [5].

Под недостоверными сведениями понимаются сведения, которые ранее соответствовали фактическим данным, но в силу определенных условий утратили достоверность (например, данные о доходах или заработной плате, месте работы за прошлый период). При этом недостоверные сведения могут при определенных условиях приводить кредитора к ошибочным представлениям о фактическом финансовом положении будущего должника. Например, лицо, обращаясь в банк, сообщает правдивые сведения о месте своей работы и ежемесячном доходе, но умалчивает об имеющихся у него других финансовых обязательствах либо иных фактах, информация о которых может повлиять на решение банка о предоставлении кредита. К таким фактам можно отнести наличие малолетнего ребенка у заемщика, фактическое отсутствие официального супруга, имеющего доход.

Таким образом, основным отличием недостоверных сведений от ложных является тот факт, что недостоверность сведений не создается умышленно самим заемщиком. В качестве примера предоставления заведомо недостоверных сведений можно привести уголовное дело в отношении М., которая, действуя из корыстных побуждений, не имея намерения и реальной возможности производить выплаты по кредиту, заключила кредитный договор с акционерным обществом путем предоставления кредитному специалисту заведомо недостоверных сведений о месте работы и получаемом доходе, скрыв факт своего увольнения [11].

По мнению некоторых специалистов, содеянное не будет охватываться ст. 159.1 УК РФ в ситуации, когда "у лица при получении кредита изначально возникает намерение не вернуть его и при этом представляются подлинные и достоверные сведения" [13, с. 30 - 31]. Ряд других авторов полагает, что в данной ситуации возможно применение ст. 159.1 УК РФ, поскольку в этом случае имеет место обман в виде умолчания об истине. Например, потенциальный заемщик представляет банку реальную справку 2-НДФЛ и другие документы, которые требует банк, однако умалчивает о своих существенных финансовых обязательствах по договору найма, залога и т.п. [12, с. 75 - 76].

В основном по изученным уголовным делам при совершении мошенничества сведения признавались одновременно ложными и недостоверными, суды данные понятия не разграничивали, поскольку оформление кредитных договоров осуществлялось при предоставлении банкам подложных справок о месте работы, недостоверных сведений о размере заработной платы, месте регистрации [11].

Мошенничество в сфере кредитования следует считать оконченным с момента передачи заемщику наличных денежных средств либо перечисления денежных средств на счет или карту заемщика, поскольку с этого момента лицо имеет реальную возможность распоряжения денежными средствами. Таким образом, если заемщик представил ложные сведения (документы), а в процессе проверки банком данная информация была выявлена, содеянное следует квалифицировать как покушение. Если же банком был выдан кредит или кредитная карта, то содеянное надлежит квалифицировать как оконченное преступление, даже если преступник не успел использовать заемные средства по своему усмотрению, так как им фактически было приобретено юридическое право на распоряжение такими деньгами [2, с. 81 - 82].

С субъективной стороны преступление, предусмотренное ст. 159.1 УК РФ, характеризуется прямым умыслом, о чем свидетельствует указание в диспозиции статьи на заведомость предоставления ложных или недостоверных сведений, и наличием корыстной цели. В Постановлении Пленума ВС РФ N 51 говорится, что о наличии умысла, направленного на хищение, могут свидетельствовать заведомое отсутствие у лица реальной финансовой возможности исполнить обязательство, сокрытие информации о наличии задолженностей и залогов имущества. Умысел на мошенничество подтверждается фактами, свидетельствующими о том, что лицо заведомо осознавало невозможность возврата кредита и совершало действия, свидетельствующие о нежелании выполнять обязательства по возврату денежных средств по кредитному договору, делало попытки по сокрытию преступления (использование кредита не по назначению, смена места жительства).

В случае, когда заемщик изначально намеревался выполнять обязательства по кредитному договору, но изменение обстоятельств (увольнение с работы, наложение ареста на имущество, приносившее ранее доход) привело к неспособности погашать задолженность, в действиях заемщика будут отсутствовать признаки состава преступления, предусмотренного ст. 159.1 УК РФ.

Субъект преступления - специальный, т.е. физическое вменяемое лицо, достигшее 16-летнего возраста и являющееся заемщиком. Однако вопрос определения субъекта данного вида мошенничества является весьма дискуссионным и сложным. Нормы ГК РФ позволяют считать заемщиком только то лицо, которое заключило от своего имени с банком или иной кредитной организацией кредитный договор. По мнению А.В. Архипова, под субъектом преступления, предусмотренного ст. 159.1 УК РФ, следует понимать лицо, обращающееся в банк или к иному кредитору за получением кредита от своего имени или от имени представляемого им на законных основаниях юридического лица. При этом не могут считаться субъектами данного преступления лица, обращающиеся за получением кредита под вымышленными или чужими персональными данными, а также лица, обращающиеся от имени вымышленного юридического лица или от имени юридического лица, специально созданного для совершения данного преступления [1, с. 22 - 23]. Аналогичной позиции по данному вопросу придерживается П.С. Яни [14, с. 42].

Полагаем, такое понимание субъекта существенно сужает сферу применения ст. 159.1 УК РФ. Считаем, что субъектом мошенничества в сфере кредитования может быть также и такое лицо, которое предоставило документы подлинные, но принадлежащие другому лицу. При квалификации подобного мошенничества следует учитывать в обязательном порядке заключение кредитного договора между лицом, совершающим преступление (заемщиком либо "мнимым" заемщиком), и банком (иным кредитором).

В судебной практике не существует единого подхода к квалификации действий виновного, когда он предоставляет подложный паспорт на имя другого лица, на основании чего заключается кредитный договор, а также в том случае, когда преступления совершены заемщиком с участием других лиц, не являющихся стороной договора кредитования.

Правоприменители подобным действиям дают различную правовую оценку, например:

1) приговором мирового судьи Р. осужден по ч. 1 ст. 159.1 УК РФ за совершение мошенничества в сфере кредитования путем предоставления банку заведомо ложных сведений, а именно паспорта гражданина Российской Федерации на имя М., от имени которого он заключил с банком кредитный договор, не имея намерения исполнять его условия [10];

2) приговором районного суда Ш. осуждена по ч. 3 ст. 159 УК РФ. Являясь должностным лицом кредитного учреждения, действуя в группе лиц по предварительному сговору, заключала кредитные договоры на "подставных лиц", используя их паспортные данные. Ввиду того, что участники группы не являлись заемщиками по договору кредитования, отсутствуют отношения между заемщиком и кредитором, регулируемые ст. 807 ГК РФ, их действия не могут расцениваться как преступление, совершенное в сфере кредитования [11];

3) по другому уголовному делу А. была признана виновной в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 159.1 УК РФ. Так, А., имея при себе паспорт на имя своей сестры, пришла в отдел по продаже мебели для оформления кредитного договора и сделки купли-продажи, предоставила менеджеру банка вышеуказанный паспорт и сообщила заведомо ложные сведения о месте работы и размере заработной платы. Введенный в заблуждение менеджер банка оформил кредитный договор с последующим перечислением денежных средств, которыми А. завладела и распорядилась по своему усмотрению [9].

Таким образом, при квалификации мошенничества в сфере кредитования существуют некоторые особенности в предмете посягательства, способе совершения деяния и его субъекте, которые в обязательном порядке следует учитывать судам. На наш взгляд, Пленум ВС РФ должен дать в соответствующем постановлении дополнительные рекомендации правоприменительным органам по квалификации такого рода мошенничества.

Список литературы

1. Архипов А.В. Актуальные вопросы применения норм Уголовного кодекса Российской Федерации об ответственности за специальные виды мошенничества // Судья. 2016. N 11. С. 22 - 23.

2. Брунер Р.А., Изутина С.В. Офшорные юрисдикции: особенности, основные мотивы использования и проблемы контроля над ними // Современное право. 2013. N 5. С. 81 - 84.

3. Нудель С.Л. Особенности квалификации мошенничества в сфере кредитования // Российский следователь. 2013. N 13. С. 18 - 21.

4. О банках и банковской деятельности: Федер. закон от 02.12.1990 N 395-1 // СПС "КонсультантПлюс".

5. Обвинительный приговор Боткинского районного суда Удмуртской Республики по делу N 10-43 (1-26/2013) от 23.04.2013. URL: http://sudact.ru/.

6. Обобщение практики рассмотрения судами Республики Башкортостан уголовных дел о преступлениях, предусмотренных ст. ст. 159.1 - 159.6 УК РФ // СПС "Гарант".

7. Обобщение судебной практики по уголовным делам о мошенничестве (ст. ст. 159 - 159.6 УК РФ) Новгородского областного суда. URL: http://oblsud.nvg.sudrf.ru.

8. О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате: Постановление Пленума ВС РФ от 27.12.2007 N 51 // СПС "КонсультантПлюс".

9. Практика рассмотрения уголовных дел о мошенничестве, присвоении и растрате (статьи 159, 159.1 - 159.6 и 160 УК РФ), рассмотренных судами Пензенской области в 2014 - 2015 гг. URL: http://www.oblsud.penza.ru/item/1220/.

10. Смолин С.В. Актуальные вопросы квалификации мошенничества в кредитной сфере // Уголовное право. 2014. N 6. С. 65 - 72.

11. Справка-обобщение изучения судебной практики рассмотрения судами Самарской области уголовных дел о преступлениях, предусмотренных статьями 159.1 - 159.6 УК РФ. URL: http://kuibyshevsky.sam.sudrf.ru.

12. Урда М., Шевелева С. Проблемы применения ст. 159.1 УК РФ // Уголовное право. 2013. N 6. С. 75 - 76.

13. Шеслер А. Мошенничество: проблемы реализации законодательных новелл // Уголовное право. 2013. N 2. С. 30 - 31.

14. Яни П.С. Специальные виды мошенничества // Законность. 2015. N 3. С. 42 - 46.

References

1. Arhipov A.V. Aktual'nye voprosy primenenija norm Ugolovnogo kodeksa Rossijskoj Federacii ob otvetstvennosti za special'nye vidy moshennichestva // Sud'ja. 2016. N 11. S. 22 - 23.

2. Bruner R.A., Izutina S.V. Ofshornye jurisdikcii: osobennosti, osnovnye motivy ispol'zovanija i problemy kontrolja nad nimi // Sovremennoe pravo. 2013. N 5. S. 81 - 84.

3. Nudel' S.L. Osobennosti kvalifikacii moshennichestva v sfere kreditovanija // Rossijskij sledovatel'. 2013. N 13. S. 18 - 21.

4. O bankah i bankovskoj dejatel'nosti: Feder. zakon ot 02.12.1990 N 395-1 // SPS "Konsul'tantPljus".

5. Obvinitel'nyj prigovor Votkinskogo rajonnogo suda Udmurtskoj Respubliki po delu N 10-43 (1-26/2013) ot 23.04.2013. URL: http://sudact.ru/.

6. Obobshhenie praktiki rassmotrenija sudami Respubliki Bashkortostan ugolovnyh del o prestuplenijah, predusmotrennyh st. st. 159.1 - 159.6 UK RF // SPS "Garant".

7. Obobshhenie sudebnoj praktiki po ugolovnym delam o moshennichestve (st. st. 159 - 159.6 UK RF) Novgorodskogo oblastnogo suda. URL: http://oblsud.nvg.sudrf.ru.

8. O sudebnoj praktike po delam o moshennichestve, prisvoenii i rastrate: Postanovlenie Plenuma VS RF ot 27.12.2007 N 51 // SPS "Konsul'tantPljus".

9. Praktika rassmotrenija ugolovnyh del o moshennichestve, prisvoenii i rastrate (stat'i 159, 159.1 - 159.6 i 160 UK RF), rassmotrennyh sudami Penzenskoj oblasti v 2014 - 2015 gg. URL: http://www.oblsud.penza.ru/item/1220/.

10. Smolin S.V. Aktual'nye voprosy kvalifikacii moshennichestva v kreditnoj sfere // Ugolovnoe pravo. 2014. N 6. S. 65 - 72.

11. Spravka-obobshhenie izuchenija sudebnoj praktiki rassmotrenija sudami Samarskoj oblasti ugolovnyh del o prestuplenijah, predusmotrennyh stat'jami 159.1 - 159.6 UK RF. URL: http://kuibyshevsky.sam.sudrf.ru.

12. Urda M., Sheveleva S. Problemy primenenija st. 159.1 UK RF // Ugolovnoe pravo. 2013. N 6. S. 75 - 76.

13. Shesler A. Moshennichestvo: problemy realizacii zakonodatel'nyh novell // Ugolovnoe pravo. 2013. N 2. S. 30 - 31.

14. Jani P.S. Special'nye vidy moshennichestva // Zakonnost'. 2015. N 3. S. 42 - 46.

Документ предоставлен КонсультантПлюс

ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ И ПРАКТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ КВАЛИФИКАЦИИ

МОШЕННИЧЕСТВА В СФЕРЕ КРЕДИТОВАНИЯ

Н.Ю. СКРИПЧЕНКО

Скрипченко Нина Юрьевна, профессор кафедры уголовного права и процесса Северного (Арктического) федерального университета имени М.В. Ломоносова, доктор юридических наук, доцент.

Статья содержит уголовно-правовую характеристику состава преступления, предусмотренного ст. 159.1 Уголовного кодекса Российской Федерации. Указывается, что предметом мошенничества в сфере кредитования не могут являться денежные средства, передаваемые микрофинансовыми организациями и кредитными потребительскими кооперативами. Мошенничество в сфере кредитования будет иметь место как в случаях, когда лицо предоставляет кредитору заведомо ложные и (или) недостоверные сведения, так и в случаях сообщения сведений, соответствующих действительности, при условии что, имея умысел на хищение денежных средств, виновный умалчивает о преступных намерениях не возвращать кредит. Учитывая, что в качестве субъекта преступления, предусмотренного ст. 159.1 УК РФ, указан только заемщик, то есть лицо, которое определено в договоре кредитования в этом качестве, действия лица, сообщившего при заключении договора ложные и (или) недостоверные сведения, не позволяющие идентифицировать его личность, не могут быть квалифицированы по данной статье, а охватываются ст. 159 УК РФ. В статье поднимаются вопросы квалификации мошенничества в сфере кредитования по признаку "совершения преступления группой лиц по предварительному сговору".

Ключевые слова: мошенничество, специальный состав, кредитная организация, договор кредитования, ложные сведения, заемщик.

THEORETICAL AND PRACTICAL ASPECTS OF FRAUD CLASSIFICATION IN LENDING AND CREDIT SECTOR

N.Yu. Skripchenko

Skripchenko Nina Yu., Professor of the Department of Criminal Law and Procedure of the Northern (Arctic) Federal University named after M.V. Lomonosov, Doctor of Law, Assistant Professor.

The article contains a criminal-legal description of the offense under Article 159.1 of the Russian Criminal Code. It is pointed out that the subject of swindling in lending cannot be money transferred by microfinance institutions and credit consumer unions. Swindling in lending will take place both in cases where a person provides the lender with knowingly false and (or) inauthentic statement, and in cases of reporting information that is true, provided that, having intent to steal money, the culprit is silent about the criminal Intentions not to return a credit. Considering that as a subject of a crime under Article 159.1 of the Russian Criminal Code specifies only the borrower, that is, the person who is defined in the credit agreement in this capacity, the actions of the person who reported false and (or) inauthentic statement at the conclusion of the contract that do not allow him to identify his personality cannot be qualified under this article, and are covered by Article 159 of the Russian Criminal Code. The article raises questions of the qualification of swindling in lending based on "committing a crime by a group of persons by previous concert".

Key words: swindling, special element, credit institution, loan agreement, false statements, borrower.

Федеральным законом от 29 ноября 2012 г. N 207-ФЗ <1> Уголовный кодекс Российской Федерации был дополнен специальными нормами (ст. 159.1 - 159.6), предусматривающими ответственность за некоторые виды мошенничества. Обоснованность и целесообразность такого законодательного решения до сих пор являются предметом обсуждения. Отдельные ученые, оценивая указанные дополнения в УК РФ положительно, считают, что их реализация позволит учитывать особенности тех или иных экономических отношений, дифференцировать противоправные деяния и конкретизировать предмет их доказывания <2>. Большинство представителей уголовно-правовой науки отмечают конъюнктурный характер ст. 159.1 - 159.6 УК РФ, связывая их закрепление с тенденцией либерализации российского уголовного законодательства в экономической сфере. При этом М.П. Клейменов усматривает "неприкрытый избирательный подход к уголовно-правовой политике, который выражает классовый интерес. Выясняется, что либералы защищают интересы класса собственников (крупных), демонстрируя появление нового исторического феномена - "классового либерала". Этот феномен никак не совместим с демократическими ценностями и главным постулатом права: "перед законом и судом все равны" <3>.

--------------------------------

<1> Федеральный закон от 29 ноября 2012 г. N 207-ФЗ "О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации" // СЗ РФ. 2012. N 49. Ст. 6752.

<2> Мусаелян М.Ф. О некоторых проблемах, связанных с введением в УК РФ специальных составов мошенничества // Российский следователь. 2016. N 10. С. 26 - 30.

<3> Бавсун М.В., Николаев К.Д., Мишкин В.Б. Смягчение наказания в уголовном праве: Монография. М.: Юрлитинформ, 2015. С. 147 - 148.

Избыточность правовой регламентации, повлекшая вместо одной, доступной для понимания и с наработанной практикой ст. 159 УК РФ появление шести дублирующих самостоятельных составов, может повлечь, по мнению М.В. Бавсун, формирование среди правоприменителей негативного отношения к уголовному закону в целом, что недопустимо в связи с опасностью возникновения крайне нигилистического подхода к основному нормативному акту, обеспечивающему охрану общественных отношений от преступных посягательств <4>.

--------------------------------

<4> Бавсун М.В. Дифференциация уголовной ответственности за преступления против собственности: современное состояние и перспективы развития // Законы России: опыт, анализ, практика. 2016. N 6. С. 3 - 7.

Не вдаваясь в полемику относительно достоинств и недостатков упомянутых новелл, учитывая неизменность законодательного решения, постараемся раскрыть объективные и субъективные признаки одного из специальных составов мошенничества, акцентировав внимание на проблемных вопросах, с которыми столкнулись судебно-следственные органы при применении рассматриваемой нормы.

В структуре преступлений мошеннического характера пальму первенства держит мошенничество в сфере кредитования (ст. 159.1 УК РФ), оставляя далеко позади все иные разновидности мошенничества, за исключением мошенничества в сфере социальных выплат <5>. Вместе с тем в последнее время наметилась динамика сокращения удельного веса указанного состава. Так, согласно данным Судебного департамента при Верховном Суде РФ, в 2015 г. по ст. 159.1 УК РФ были осуждены 2 304 человека, в 2016 г. этот показатель сократился до 1 720 <6>. Выявленная динамика, на наш взгляд, объясняется не столько снижением криминальной активности в сфере кредитных отношений, сколько формированием практики, дающей ответы на спорные вопросы.

--------------------------------

<5> По данным Судебного департамента при Верховном Суде РФ, в 2016 г. по ст. 159.1 УК РФ были осуждены 1 720 человек, по ст. 159.2 - 2 074, что в разы превышает число осужденных по оставшимся вместе взятым составам мошенничества (ст. 159.3 - 84, ст. 159.4 - 266, ст. 159.5 - 157, ст. 159.6 - 124) [Электронный ресурс] // URL: http://www.cdep.ru/index.php?id=79&item=3834.

<6> Там же.

Раскрывая рассматриваемый состав преступления, следует отметить, что анализируемая норма помимо основного непосредственного объекта (право собственности) предусматривает обязательный дополнительный объект - финансово-кредитные отношения, регламентированные правом экономические денежные отношения по формированию, распределению и использованию денежных фондов посредством кредитной системы.

Учитывая, что в диспозиции ч. 1 ст. 159.1 УК РФ предмет преступления определен общим понятием "денежные средства", на практике возникает вопрос о возможности отнесения к предмету рассматриваемого вида мошенничества денежных средств, передаваемых микрофинансовыми организациями и кредитными потребительскими кооперативами граждан по договорам займа <7>.

--------------------------------

<7> На практике распространены случаи квалификации указанных действий по ст. 159.1 УК РФ. Так, по уголовному делу в отношении Е., который путем предоставления чужих паспортов в ООО "N", являющееся микрофинансовой организацией, заключал договоры займа и похищал денежные средства указанного ООО, органами предварительного расследования его действия были правильно квалифицированы по ст. 159 УК РФ. Суд переквалифицировал действия Е. на ст. 159.1 УК РФ // Архив мирового судьи судебного участка N 1 Коношского судебного района Архангельской области.

Разъяснения о возможности такой квалификации даются и в некоторых обзорах судебной практики. См., напр.: Практика рассмотрения уголовных дел о мошенничестве, присвоении и растрате (ст. 159, 159.1 - 159.6 и 160 УК РФ), рассмотренных судами Пензенской области в 2014 - 2015 гг. [Электронный ресурс] // URL: http://www.oblsud.penza.ru/item/a/1220/.

Однозначный ответ на данный вопрос можно дать, установив потерпевшего по данному составу. В законе он обозначен альтернативно "банк" или "иная кредитная организация". Легальное определение указанных хозяйствующих субъектов дано в Федеральном законе от 2 декабря 1990 г. N 395-1 "О банках и банковской деятельности" <8>, ст. 1 которого определяет банк как кредитную организацию, имеющую исключительное право осуществлять в совокупности следующие банковские операции: привлечение во вклады денежных средств физических и юридических лиц, размещение указанных средств от своего имени и за свой счет на условиях возвратности, платности, срочности, открытие и ведение банковских счетов физических и юридических лиц.

--------------------------------

<8> СЗ РФ. 1996. N 6. Ст. 492.

Кредитной организацией признается юридическое лицо, которое для извлечения прибыли как основной цели своей деятельности на основании специального разрешения (лицензии) Центрального банка Российской Федерации имеет право осуществлять банковские операции, предусмотренные данным Федеральным законом "О банках и банковской деятельности". Кредитная организация образуется на основе любой формы собственности как хозяйственное общество (ст. 1).

Принимая во внимание, что для деятельности микрофинансовых организаций, образованных и действующих в соответствии с Федеральным законом от 2 июля 2010 г. N 151-ФЗ "О микрофинансовой деятельности и микрофинансовых организациях" <9>, не требуется специального разрешения (лицензии) Центрального банка Российской Федерации и отношения граждан с ними являются отношениями займа, а не кредита, указанные организации не могут выступать в качестве "иной кредитной организации" применительно к ст. 159.1 УК РФ. Следовательно, и предметом данного преступления могут выступать денежные средства, передаваемые только в качестве кредита.

--------------------------------

<9> СЗ РФ. 2010. N 27. Ст. 3435.

Федеральный закон "О банках и банковской деятельности" к кредитным организациям относит банки и небанковские кредитные организации (среди которых выделяются: небанковские кредитные организации, имеющие право на осуществление переводов денежных средств без открытия банковских счетов и связанных с ними иных банковских операций; кредитные организации, имеющие право осуществлять отдельные банковские операции, предусмотренные ФЗ "О банках и банковской деятельности", и кредитные организации - центральные контрагенты, осуществляющие функции в соответствии с ФЗ от 7 февраля 2011 г. N 7-ФЗ "О клиринге, клиринговой деятельности и центральном контрагенте"). Соответственно, и потерпевшими от мошенничества в сфере кредитования могут быть признаны указанные хозяйствующие субъекты.

Объективная сторона анализируемого состава характеризуется противоправным безвозмездным изъятием и (или) обращением денежных средств в пользу заемщика или других лиц, причинившим ущерб банку или иному кредитору. Конструктивным признаком рассматриваемого состава является способ - обман. Исходя из буквального толкования диспозиции ст. 159.1 УК РФ обман выражается в представлении заведомо ложных и (или) недостоверных сведений заемщиком, что влечет за собою заключение с кредитором кредитного договора. Учитывая конкретизацию в законе способа совершения преступления, нельзя дать однозначный ответ по квалификации действий лица, которое при заключении договора кредитования сообщило сведения (о себе и своем финансовом состоянии), соответствующие действительности, но уже изначально имеет умысел на хищение денежных средств. Как справедливо отмечает А.В. Шеслер, такое мошенничество должно подпадать под признаки состава преступления, предусмотренного ст. 159.1 УК РФ, так как является мошенничеством в сфере кредитования. Однако квалифицировать его придется по ст. 159 УК РФ, так как в ст. 159.1 УК РФ такой способ совершения преступления не предусмотрен <10>. Вместе с тем, учитывая, что обман может быть активным (сознательное сообщение ложных сведений) и пассивным (умолчание об истинных фактах) <11>, на наш взгляд, допустимо и расширительное толкование рассматриваемого способа, включающее и молчаливый обман, относящийся к намерению вернуть кредит, который предоставляется заемщику на основании договора. Соглашаясь с условиями договора, не будучи намерен исполнить обязательство, должник тем самым представляет кредитору заведомо ложные сведения.

--------------------------------

<10> Шеслер А.В. Мошенничество: проблемы реализации законодательных новелл // Уголовное право. 2013. N 2. С. 67 - 71.

<11> Абзац 2 п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2007 г. N 51 "О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате" // СПС "КонсультантПлюс".

Следовательно, мошенничество в сфере кредитования будет иметь место как в случаях, когда заемщик предоставляет кредитору заведомо ложные и (или) недостоверные сведения (что прямо указано в диспозиции ст. 159.1 УК РФ), так и в случаях, когда лицо при заключении договора кредитования сообщило сведения (о себе и своем финансовом состоянии), соответствующие действительности, но изначально, имея умысел на хищение денежных средств, умалчивает о преступных намерениях не возвращать кредит, поскольку в соответствии с ч. 1 ст. 819 ГК РФ по кредитному договору заемщик берет на себя обязательство возвратить полученную денежную сумму и уплатить проценты на нее. В связи с чем под предоставлением ложных и (или) недостоверных сведений в данном случае следует понимать указание в договоре кредитования недостоверных сведений о своих намерениях.

Вместе с тем, если лицо представляет банку или иному кредитору ложные сведения (например, о финансовом состоянии, уровне его кредито- и платежеспособности, качестве и ликвидности предлагаемого заемщиком обеспечения и т.д. <12>) не с целью хищения денежных средств, а, к примеру, с целью получить кредит, намереваясь при этом исполнить договорное обязательство, содеянное при наличии всех признаков состава преступления следует квалифицировать по ст. 176 УК РФ.

--------------------------------

<12> Указанные сведения могут содержаться в следующих представленных заемщиком документах: копиях учредительных документов, бухгалтерской, статистической и финансовой отчетности; а также в бизнес-плане, планах маркетинга, прогнозе денежных потоков заемщика (графике поступлений и платежей заемщика); технико-экономическом обосновании кредитуемой сделки, документах, подтверждающих полномочия должностных лиц заемщика, и др. См.: Методические рекомендации к Положению Банка России от 31 августа 1998 г. N 54-П "О порядке предоставления (размещения) кредитными организациями денежных средств и их возврата (погашения)" // СПС "КонсультантПлюс".

Конкретизируя способ совершения мошенничества в сфере кредитования, законодатель использует разные термины, характеризуя содержание сведений, которые предоставляет заемщик кредитной организации, - "ложные" и (или) "недостоверные". В связи с этим возникает вопрос об их разграничении. По нашему мнению, указанные понятия носят взаимоисключающий характер. А.В. Шеслер отмечает, что аналогичные термины содержатся в ч. 3 и 4 ст. 14.25 КоАП РФ, но употребляются они в разных значениях. Так, в п. 2 письма Федеральной налоговой службы России от 13 сентября 2005 г. N ЧД-6-09/761@ "О применении дисквалификации в качестве санкции за нарушение законодательства государственной регистрации" закреплено, что ч. 3 ст. 14.25 КоАП РФ применяется при отсутствии умысла в предоставлении недостоверных сведений, а ч. 4 ст. 14.25 КоАП РФ - при однозначной осведомленности физического лица о ложности предоставляемых в регистрирующий орган сведений <13>.

--------------------------------

<13> Шеслер А. Указ. соч.

Если аналогичным образом понимать недостоверные сведения в уголовно-правовом смысле, резюмирует А.В. Шеслер, получается, что мошенничество может совершаться по неосторожности. Однако указание в законе на заведомость и возможность совершения мошенничества только с прямым умыслом исключает такой вывод. Следовательно, ложные и недостоверные сведения, о которых речь идет в ст. 159.1 УК РФ, - это одно и то же, поэтому, как справедливо отмечает ученый, усложнение диспозиции анализируемой нормы указанием на эти сведения представляется избыточным <14>.

--------------------------------

<14> Там же.

Поскольку ложные сведения облечены в форму документов, которые могут предоставлять права или освобождать от обязанностей, то предоставление этих документов (т.е. их использование) охватывается составом мошенничества в сфере кредитования. Подделка же этих документов виновным требует дополнительной квалификации содеянного по ст. 327 УК РФ.

В соответствии со ст. 140 ГК РФ платежи на территории Российской Федерации осуществляются путем наличных и безналичных расчетов. Таким образом, мошенничество в сфере кредитования признается оконченным с момента зачисления денежных средств на банковский счет виновного. Если же лицо предоставило банку или иному кредитору недостоверные сведения, но при этом не получило желаемых денежных средств, данное деяние может быть квалифицировано как покушение на мошенничество в сфере кредитования.

Обязательным признаком анализируемого состава является ущерб, причиненный в результате совершения преступления. Применительно к данному объективному признаку следует обратить внимание, что имущественный вред, наступивший в результате хищения, складывается из полученных виновным кредитных средств и начисленных на них процентов. Учитывая же, что мошенничество в сфере кредитования относится к числу хищений, при определении размера ущерба учету подлежит только реальный ущерб, причиненный собственнику - денежные средства, передаваемые заемщику в качестве кредита.

Проведенный в ходе исследования анализ судебных решений позволяет сделать вывод об отсутствии единообразия в определении субъекта рассматриваемого состава преступлений. В отличие от других специальных видов мошенничества, диспозиция ч. 1 ст. 159.1 УК РФ содержит указание на субъект и именует его "заемщик". Учитывая, что в гражданском законодательстве понятие "заемщик" используется для определения одной из сторон по кредитному договору - получателя кредита, можно сделать вывод, что заемщиком является лицо, заключившее от своего имени с банком или иной кредитной организацией кредитный договор.

Между тем на практике получили широкое распространение факты заключения договора кредитования с лицами, которые вводят в заблуждение работника кредитной организации относительно своей личности (предоставляют в банк чужие или поддельные документы) или используют для заключения договора лиц, не осведомленных о преступных намерениях (действуют от имени другого лица по доверенности либо лиц, не осознающих характера заключаемой сделки в силу возраста, болезненного состояния).

В указанных случаях злоумышленник не является заемщиком по смыслу гражданского законодательства, следовательно, не может выступать и субъектом мошенничества в сфере кредитования.

Следовательно, поскольку субъектом преступления, предусмотренного ст. 159.1 УК РФ, может быть только заемщик, то есть лицо, которое и будет указано в договоре кредитования в этом качестве, то действия виновного, сообщившего при заключении договора кредитования ложные и (или) недостоверные сведения, не позволяющие идентифицировать его личность, не могут быть квалифицированы по данной статье, а подлежат квалификации по общей норме за мошенничество (ст. 159 УК РФ).

Вместе с тем, исходя из буквального толкования гражданского законодательства, не является заемщиком и лицо, которое, имея умысел на совершение хищения, обратилось в банк от своего имени, но кредитный договор не был заключен (например, по причине выявления службой безопасности банка недостоверности представленных сведений). В этой части заслуживает внимания предложение А.В. Архипова о необходимости разъяснения содержания понятия "заемщик" в постановлении Пленума Верховного Суда РФ, обоснованно полагающего, что под субъектом преступления, предусмотренного ст. 159.1 УК РФ, следует понимать лиц, обращающихся в банк или к иному кредитору за получением кредита от своего имени или от имени представляемого им на законных основаниях юридического лица. При этом не могут считаться субъектами данного преступления лица, обращающиеся за получением кредита под вымышленными или чужими персональными данными, а также лица, обращающиеся от имени вымышленного юридического лица или от имени юридического лица, специально созданного для совершения данного преступления <15>.

--------------------------------

<15> Архипов А.В. Актуальные вопросы применения норм Уголовного кодекса Российской Федерации об ответственности за специальные виды мошенничества // Судья. 2016. N 11. С. 54 - 58.

Среди квалифицирующих признаков наибольшую сложность вызывает оценка мошенничества в сфере кредитования, совершенного в соучастии (ч. 2 ст. 159.1 УК РФ). Давая правовую оценку по данному признаку, следует учитывать, что субъект данного преступления специальный - заемщик, а потому в соответствии с правилами квалификации преступлений со специальным субъектом, установленными ч. 4 ст. 34 УК РФ, лица, не обладающие статусом заемщика, но непосредственно участвующие в хищении имущества путем обмана совместно с заемщиком, должны нести ответственность по ст. 33 и 159.1 УК РФ в качестве организаторов, подстрекателей или пособников.

Таким образом, квалификация действий виновных по признаку "совершение преступления группой лиц по предварительному сговору" возможна только в одном случае - когда оба виновных выступают по одному кредитному договору в качестве созаемщиков <16>.

--------------------------------

<16> На практике же распространены случаи квалификации указанных действий по ч. 2 ст. 159.1 УК РФ. Так, по приговору Ломоносовского районного суда г. Архангельска Д. был осужден по ч. 2 ст. 159.1 УК РФ. Из решения суда следует, что Д. с целью хищения денежных средств банка заключил договор кредитования якобы на покупку автомобиля. При этом по данному договору Д. выступал единственным заемщиком. Соучастники же Д. (неустановленные лица) в рамках их совместного преступного плана проинструктировали его о порядке совершения преступных действий, предоставили ему подложные документы о его месте работы и заработной плате, а также помогли ему изготовить документы, лжесвидетельствующие о намерениях Д. приобрести дорогостоящий автомобиль (акт о получении предоплаты продавцом), которые Д. предоставил банку. Получив в кредит требуемую денежную сумму, Д. обратил ее в свою пользу и пользу соучастников (уголовное дело N 1-463-2015) [Электронный ресурс] // URL: http://lomonosovsky.arh.sudrf.ru/.

Аналогичное решение принято и Октябрьским районным судом г. Архангельска по уголовному делу N 1-55-2015 в отношении Ш. [Электронный ресурс] // URL: http://oktsud.arh.sudrf.ru/.

Литература

1. Архипов А.В. Актуальные вопросы применения норм Уголовного кодекса Российской Федерации об ответственности за специальные виды мошенничества / А.В. Архипов // Судья. 2016. N 11. С. 54 - 58.

2. Бавсун М.В. Смягчение наказания в уголовном праве: Монография / М.В. Бавсун, К.Д. Николаев, В.Б. Мишкин. М.: Юрлитинформ, 2015. 380 с.

3. Бавсун М.В. Дифференциация уголовной ответственности за преступления против собственности: современное состояние и перспективы развития / М.В. Бавсун // Законы России: опыт, анализ, практика. 2016. N 6. С. 3 - 7.

4. Мусаелян М.Ф. О некоторых проблемах, связанных с введением в УК РФ специальных составов мошенничества / М.Ф. Мусаелян // Российский следователь. 2016. N 10. С. 26 - 30.

5. Шеслер А.В. Мошенничество: проблемы реализации законодательных новелл / А.В. Шеслер // Уголовное право. 2013. N 2. С. 67 - 71.

Документ предоставлен КонсультантПлюс

ОСОБЕННОСТИ РАССЛЕДОВАНИЯ И КВАЛИФИКАЦИИ МОШЕННИЧЕСТВА

ПРИ КРЕДИТОВАНИИ ЮРИДИЧЕСКИХ ЛИЦ

Д.И. АМИНОВ, Р.Н. ШУМОВ, А.В. БОРИСОВ, А.В. БОРБАТ

Аминов Давид Исакович, профессор кафедры уголовного права и процесса Государственного университета управления, доктор юридических наук, профессор.

Шумов Роман Николаевич, доцент кафедры уголовно-правовых дисциплин Российского экономического университета имени Г.В. Плеханова, кандидат юридических наук.

Борисов Андрей Викторович, заведующий кафедрой "Уголовное право, уголовный процесс и криминалистика" Московского государственного университета путей сообщения Императора Николая II (МИИТ), кандидат юридических наук.

Борбат Андрей Владимирович, доцент кафедры уголовно-правовых дисциплин Российского экономического университета имени Г.В. Плеханова, кандидат юридических наук.

В статье выделяются проблемные вопросы квалификации мошенничества при кредитовании юридических лиц, и на основе их анализа предлагаются соответствующие рекомендации по расследованию и правовой оценке данных видов мошенничеств.

Ключевые слова: мошенничество, кредит, совет директоров, генеральный директор, юридическое лицо.

SPECIFICS OF INVESTIGATION AND CLASSIFICATION OF FRAUD WHEN LENDING TO LEGAL ENTITIES

D.I. Aminov, R.N. Shumov, A.V. Borisov, A.V. Borbat

Aminov David I., Professor of the Department of Criminal Law and Procedure of the State University of Management, Doctor of Law, Professor.

Shumov Roman N., Assistant Professor of the Criminal Law Disciplines Department of the Plekhanov Russian University of Economics, Candidate of Legal Sciences.

Borisov Andrey V., Head of Department of Criminal Law, Criminal Process and Criminalistics of the Moscow State University of Railway Engineering (MIIT), Candidate of Legal Sciences.

Borbat Andrey V., Assistant Professor of the Criminal Law Disciplines Department of the Plekhanov Russian University of Economics, Candidate of Legal Sciences.

The article highlighted the problematic issues of qualification fraud in lending to legal entities and based on their analysis of the proposed co-sponding recommendations for investigation and legal assessment of these types of scams.

Key words: fraud, credit, the Board of Directors, the Director-Generals, the legal entity.

Анализ современной следственной практики свидетельствует о часто допускаемых органами расследования ошибках при квалификации мошенничеств, сопряженных с кредитованием юридических лиц. В основе таких ошибок, по мнению авторов статьи, находятся нарушения требований закона, касающихся полного, всестороннего и объективного исследования обстоятельств произошедшего события. Такие требования к осуществлению предварительного расследования, как известно, вытекают из содержания принципов уголовного судопроизводства и ряда норм уголовно-процессуального законодательства, гарантирующих обеспечение прав и законных интересов участникам уголовного судопроизводства. Всесторонность, полнота и объективность являются важнейшим институциональным свойством уголовного процесса и одновременно основополагающими принципами. При этом расследование уголовного дела в соответствии с названными принципами, по своей сути, является единственным способом, гарантирующим как установление истины по уголовному делу, так и достижение задач уголовного судопроизводства.

Вместе с тем ознакомление авторов с материалами ряда уголовных дел свидетельствует о том, что сложилась практика, при которой целый ряд обстоятельств, влияющих на правовую оценку расследуемого события, органы предварительного расследования не исследуют вообще. Более того, в ходе расследования также допускаются грубые нарушения требований формальной логики, а также "буквы" и "духа" Закона. В результате всего отмеченного отдельным руководителям коммерческих организаций ошибочно инкриминируются мошенничества в сфере кредитования, что вполне закономерно влечет за собой как необоснованное возбуждение уголовных дел, так и незаконное привлечение таких руководителей в качестве обвиняемых по уголовным делам.

Точность уголовно-правовой оценки, как того требует действующее законодательство, может быть достигнута лишь в том случае, если в полной мере исследованы и объективно оценены все без исключения обстоятельства произошедшего. Соответственно, лишь такой анализ и позволяет синтезировать правильную уголовно-правовую оценку. В некоторых случаях следствие идет по сугубо формальному пути, избирательно принимая во внимание лишь отдельные фрагменты события преступления, лежащие на поверхности.

Чаще всего органами предварительного расследования игнорируется гражданско-правовая природа отношений между кредитной организацией и заемщиком в лице юридических лиц. Кроме того, следственные органы часто обходят своим вниманием, не устанавливают и не оценивают наличие экономической целесообразности заключенных между юридическими лицами и кредитными организациями договоров с позиций достаточности предоставленного заемщиком обеспечения для исполнения их условий. Нельзя забывать о том, что кредитные организации во время заключения кредитного договора должны оценивать возможные риски, связанные с нарушениями заемщиками условий договора. В своей совокупности данные обстоятельства должны учитываться при уголовно-правовой оценке действий лиц, заключивших кредитный договор или способствующих его заключению <1>.

--------------------------------

<1> Черняков С.А. К вопросу о детерминации мошенничества в сфере обеспечения исполнения обязательств банковскими гарантиями (по результатам проведенного исследования) // Российский следователь. 2014. N 21. С. 54 - 56.

К сожалению, органы предварительного расследования нередко считают, что если кредитный договор подписан руководителем юридического лица, то, следовательно, можно сделать вывод о совершении мошенничества в сфере кредитования именно им. Вместе с тем следователи не обращают своего внимания на ряд важных для уголовно-правовой оценки фактов, которые свидетельствуют об отсутствии признаков мошенничества и других преступлений в действиях руководителей названных юридических лиц. Нельзя забывать, что обязанности руководителей коммерческих организаций в современной действительности часто исполняют подставные лица (в основном женщины) <2> и их осуждение как минимум приводит к нарушению принципа справедливости в уголовном судопроизводстве <3>. Данное суждение авторов статьи базируется на целом ряде ниже представленных обстоятельств.

--------------------------------

<2> Шумов Р.Н. Обман под видом услуг на рынке жилья // Законность. 2003. N 5. С. 36.

<3> Руева Е.О. Нарушение принципа справедливости в результате несовершенства юридической техники уголовного закона // Российский следователь. 2016. N 4. С. 42 - 46.

Основным признаком любого вида мошенничества является добровольная передача потерпевшим имущества или права на имущество виновному под влиянием обмана или злоупотребления доверием. Однако получение имущества под условие выполнения какого-либо обязательства может быть квалифицировано как мошенничество лишь в том случае, когда виновный еще в момент завладения этим имуществом заведомо имел цель его хищения и не намеревался выполнять взятые на себя обязательства <4>.

--------------------------------

<4> Шиян В.И. Состояние и динамика мошенничеств, совершаемых женщинами // Общество и право. 2010. N 5. С. 167 - 171.

Из содержания постановлений о привлечении в качестве обвиняемых по уголовным делам о мошенничествах в сфере кредитования видно, что следователи указывают в них свои выводы о наличии у руководителей юридических лиц умысла на совершение хищений, но данные выводы, как правило, голословны. Детальное изучение материалов уголовных дел свидетельствует о том, что подобные выводы следственных органов не только не подтверждаются, а прямо опровергаются результатами проведенного по делу расследования.

Так, из материалов уголовных дел о мошенничествах в сфере кредитования нередко следует, что решение о необходимости пополнения оборотных средств юридического лица принималось не его руководителем, а советом директоров. При этом первоначально в банк с просьбой о выдаче кредита обращался опять же не руководитель юридического лица, а, например, лично председатель его совета директоров. Как правило, это подтверждается не только свидетельскими показаниями сотрудников юридического лица, но и показаниями представителя кредитной организации. В связи с этим можно сделать вывод о том, что, подавая заявку на получение кредита и подписывая соответствующий договор, руководители юридических лиц действуют не самостоятельно, а исполняют решение совета директоров, которому подчиняются в силу своих обязанностей. Но следственные органы данный факт часто не подвергают правовой оценке и следственным путем его не исследуют. Хотя для правильной уголовно-правовой оценки действий руководителей юридических лиц в таких ситуациях очень важно установить наличие или отсутствие у руководителей юридических лиц оснований сомневаться в законности поступивших от советов директоров распоряжений о заключении кредитных договоров и соответственно в законности своих действий, направленных на исполнение этих распоряжений.

Из материалов уголовных дел чаще всего следует, что руководители юридических лиц полностью доверяли совету директоров и его председателям. При этом организацию контроля за исполнением решений советов директоров они считали своей основной задачей. Соответственно, данные обстоятельства при квалификации как мошенничество действий руководителей юридических лиц идут вразрез с основополагающими положениями отечественного уголовного законодательства, предписывающими, что умышленное преступление признается совершенным с прямым умыслом, если лицо осознавало общественную опасность своих действий (бездействия), предвидело возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий и желало их наступления (ч. 2 ст. 25 УК РФ).

Как можно заметить, законодатель в данном случае обращает внимание на три ниже упомянутых признака умышленной формы вины: 1) сознание лицом общественной опасности своего действия (бездействия); 2) предвидение неизбежности или возможности наступления общественно опасных последствий; 3) желание их наступления.

Первые два признака, как известно, характеризуют процессы, происходящие в психике субъекта, и поэтому составляют интеллектуальный элемент (компонент) прямого умысла. Третий признак, заключающийся в желании последствий, составляет волевой элемент (компонент) умысла.

Таким образом, если сопоставить обстоятельства анализируемых правовых ситуаций и упомянутые предписания закона, то, таким образом, становится вполне очевидным, что в действиях руководителей юридических лиц, занимавшихся оформлением кредитного договора, отсутствует такой важный элемент состава мошенничества в сфере кредитования, каким является субъективная сторона.

По замыслу законодателя, объективная сторона мошенничества в сфере кредитования характеризуется специальным способом ее реализации, а именно представлением заемщиком банку заведомо ложных и (или) недостоверных сведений.

Вместе с тем анализ материалов уголовных дел свидетельствует о том, что органам расследования не всегда удается установить наличие отмеченного способа мошенничества. В ряде случаев, напротив, содержание материалов уголовных дел свидетельствует об обратном, но данному обстоятельству следственная оценка зачастую не дается, оно попросту игнорируется.

Из содержания материалов уголовных дел часто следует, что в качестве предоставления банку заведомо ложных и (или) недостоверных сведений органы расследования расценивают предоставление руководителями юридических лиц копий различных договоров с аффилированными организациями, условия которых впоследствии не исполняются. Однако следственные органы зачастую не учитывают то обстоятельство, что данные договоры заключались до момента назначения руководителями коммерческих и иных организаций привлекаемых к ответственности лиц или они не знакомились внимательным образом с их содержанием, так как спешили выполнить волю совета директоров о заключении кредитного договора. Обстоятельства расследуемых событий нередко свидетельствуют о том, что руководители юридических лиц на момент заключения кредитного договора не располагали реальной возможностью ознакомиться в полном объеме с финансовой и иной документацией не только аффилированных организаций, но и тех, которыми непосредственно руководят. Соответственно, о каком умысле с их стороны можно вести речь. Налицо все основания, указывающие на то, что мошенничества их руками совершают другие лица, которые убеждают руководителей организаций в правомерности их действий.

Материалы уголовных дел о мошенничествах в сфере кредитования часто свидетельствуют о том, что в ходе проводимого расследования следствие без внимания оставляет вопрос об отсутствии у руководителей юридических лиц заблаговременной осведомленности относительно содержания фактической и юридической сущности договоров, копии которых наряду с другими документами они предоставляли в кредитные организации в период рассмотрения ими вопроса о возможности предоставления кредита. При этом из материалов дел нередко следует и то, что данные договоры заключались по инициативе других лиц и другими лицами готовился еще и текст проектов договоров.

Отмеченные обстоятельства руководители юридических лиц, как правило, пытаются довести до сведения следствия во время своих допросов, но они в большинстве случаев не подвергаются проверке и следственной оценке. В связи с этим выводы следствия о виновности руководителей юридических лиц в совершении мошенничества в сфере кредитования нельзя признать обоснованными. Сам факт подачи руководителем организации в банк копии договора, который впоследствии не был исполнен этой организацией, не может свидетельствовать о наличии у него умысла на мошенничество. Для такого вывода следствие должно установить, что, подавая в банк заявку о предоставлении кредита и подписывая кредитный договор, руководитель конкретной организации не был твердо убежден в том, что все заемные средства будут возвращены банку на условиях заключаемой сделки. В противном же случае нельзя считать доказанным наличие у него умысла на мошенничество в момент подписания кредитного договора.

Вопрос о характере объективной стороны анализируемого вида мошенничества был бы не в полной мере освещен без обращения к такому важному институту уголовно-правовой доктрины, каким является причинная связь. Как известно, для любого противоправного деяния с материальным составом установление непосредственной корреспондирующей связи между деянием и наступившими вредными последствиями имеет первостепенное значение. Упомянутый институт фактически играет роль индикатора наличия или отсутствия причастности того или иного лица к произошедшим в объективной действительности общественно опасным событиям. Вместе с тем из материалов изученных уголовных дел часто следует, что вред, причиненный банкам, не всегда находится в причинной связи с действиями руководителей юридических лиц, явившихся заемщиками.

Детальный анализ материалов уголовных дел в большинстве случаев не подтверждает доводы следствия о том, что руководители коммерческих и иных организаций, представляя в банк документы, необходимые для получения кредита, действовали по заранее разработанному преступному плану. Данные выводы следственных органов по большинству изученных авторами статьи дел следует признать беспочвенными и основанными на домыслах и предположениях. Как правило, из материалов уголовных дел даже невозможно понять, каким образом руководители коммерческих или иных организаций могли разработать названный "преступный" план, если большинство договоров, необходимых для его реализации, были заключены без их участия другими лицами и задолго до того момента, как они были назначены на должность соответствующих руководителей.

В основе квалификации действий руководителей юридических лиц по ст. 159.1 УК РФ, то есть как мошенничества в сфере кредитования, лежит убежденность следствия в том, что юридические лица - заемщики вправе были распоряжаться заемными средствами только в целях реализации условий договоров, копии которых были предоставлены в кредитные организации. Однако такое мнение органов предварительного расследования зачастую следует считать ошибочным. Об этом, в частности, свидетельствует тот факт, что в графе "цель" заявки, поданной в банк для открытия, например, кредитной линии часто содержится указание на пополнение оборотных средств. Отмеченное свидетельствует о том, что заключенные на основании такой заявки договоры об открытии кредитной линии целевыми не являются. В связи с отмеченным организации-заемщики могли распоряжаться заемными денежными средствами по своему усмотрению. Факт представления копий различных договоров, заключенных и исполняемых организацией-заемщиком, на рассмотрение большого кредитного комитета конкретной кредитной организации не свидетельствует о том, что впоследствии заемщик не вправе был изменить свое первоначальное намерение и использовать заемные средства на другие цели, не связанные с реализацией обязательств по предоставленным в банк копиям договоров.

Помимо изложенного, следственной оценкой должно быть охвачено и поведение работников кредитных организаций, принявших решение о выдаче кредита <5>. Анализ материалов уголовных дел свидетельствует о том, что, принимая решение об открытии юридическим лицам кредитной линии с лимитом выдачи крупных денежных сумм, кредитные комитеты банка зачастую не требовали от них предоставления адекватного запрашиваемой сумме займа обеспечения. Впоследствии, когда юридические лица не смогли выполнить свои обязательства по данным договорам, а их обеспечение оказалось недостаточным для возврата сумм предоставленных займов, необходимо рассматривать вопрос о возможном соучастии членов кредитных комитетов банков в совершении мошенничества. Однако нельзя исключать и их ошибку относительно принятого ими решения <6>, которую они пытаются обосновать преступным поведением представителей юридических лиц, якобы введших их в заблуждение. В этом случае налицо попытка работников банка уйти от ответственности за принятое ими решение.

--------------------------------

<5> Крюкова Н.И. Профессиональная преступность в России: ее параметры и характеристики // Российский следователь. 2015. N 14. С. 11 - 15; Костюк М.Ф., Селямин А.А. Уголовно-правовой анализ и особенности квалификации незаконного получения кредита (ч. 1 ст. 176 УК РФ) // Российский следователь. 2016. N 16. С. 23 - 26.

<6> Рассолов И.М. Регулирование договорных отношений электронной коммерции // Коммерческое право. Научно-практический журнал. 2009. N 1. С. 71 - 78.

Литература

1. Костюк М.Ф., Селямин А.А. Уголовно-правовой анализ и особенности квалификации незаконного получения кредита (ч. 1 ст. 176 УК РФ) // Российский следователь. 2016. N 16. С. 23 - 26.

2. Крюкова Н.И. Профессиональная преступность в России: ее параметры и характеристики // Российский следователь. 2015. N 14. С. 11 - 15.

3. Рассолов И.М. Регулирование договорных отношений электронной коммерции // Коммерческое право. Научно-практический журнал. 2009. N 1. С. 71 - 78.

4. Руева Е.О. Нарушение принципа справедливости в результате несовершенства юридической техники уголовного закона // Российский следователь. 2016. N 4. С. 42 - 46.

5. Черняков С.А. К вопросу о детерминации мошенничества в сфере обеспечения исполнения обязательств банковскими гарантиями (по результатам проведенного исследования) // Российский следователь. 2014. N 21. С. 54 - 56.

6. Шиян В.И. Состояние и динамика мошенничеств, совершаемых женщинами // Общество и право. 2010. N 5. С. 167 - 171.

7. Шумов Р.Н. Обман под видом услуг на рынке жилья // Законность. 2003. N 5. С. 36.

Документ предоставлен КонсультантПлюс

МОШЕННИЧЕСТВО В СФЕРЕ КРЕДИТОВАНИЯ И КРЕДИТНЫЙ ОБМАН

К.В. ЧИРКИН

Чиркин Кирилл Вадимович, студент 1 курса Института магистратуры Московского государственного юридического университета им. О.Е. Кутафина (МГЮА).

В статье рассматривается вопрос о разграничении ст. 159.1 и ст. 176 УК РФ по предмету преступления. Рассмотрены ключевые положения уголовно-правовой доктрины, а также судебная практика по этом вопросу. Анализ судебной практики показал, что судьи применяют расширительное толкование понятия "кредит". Автор предлагает собственное определение предмета преступления, позволяющее устранить проблемы применения уголовного закона на практике.

Ключевые слова: мошенничество, кредит, уголовная ответственность, незаконное получение кредита.

Fraud in lending and loan scams

K.V. Chirkin

Chirkin Kirill Vadimovich, 1^st Grade Student, Institute of Magistrate, Kutafin Moscow State Law University.

The article considers the delimitation problem on the target of crime of art. 159.1 and art. 176 of the Criminal Code of Russian Federation. The key provisions of the criminal law doctrine and legal precedents are analyzed. The analysis of legal precedents has showed that judges use the broad interpretation of "loan" definition. The author offers his own definition of crime target that can solve some problem in criminal law enforcement.

Key words: fraud, loan, criminal responsibility, illegal obtaining of credit.

Федеральным законом от 29 ноября 2012 г. N 207-ФЗ УК РФ дополнен ст. 159.1, установившей ответственность за мошенничество в сфере кредитования, т.е. "хищение денежных средств заемщиком путем предоставления банку или иному кредитору заведомо ложных и (или) недостоверных сведений".

Ответственность за мошенничество в сфере кредитования значительно более мягкая, нежели по общей норме о мошенничестве (ст. 159 УК).

Принятие нормы о мошенничестве в сфере кредитования поставило вопрос об отграничении этой нормы от преступлений, предусмотренных ст. 159 и ст. 176 УК.

Относительно ст. 159 (мошенничество) ст. 159.1 УК - специальная норма. Статья 159 применяется только при отсутствии какого-либо признака состава преступления, предусмотренного ст. 159.1, например, если мошенник не является заемщиком.

Часть 1 ст. 176 предусматривает ответственность за кредитный обман. Эта норма применяется при отсутствии признаков мошенничества, когда лицо, получая кредит, намерено добросовестно исполнить обязательство. Но при этом обманывает будущего кредитора, например указывает в анкете завышенную чистую прибыль, прилагает подложный договор, якобы заключенный с покупателем, и т.п.

Норма о кредитном обмане есть, например, в законодательстве Германии (§ 256b Kreditbetrug). В отличие от Германии, где наказуем сам факт получения кредита путем обмана и преступление окончено в момент получения кредита, в России состав преступления материальный: требуется причинение крупного ущерба, что лишает норму эффективности <1>. И в России, и в Германии действие нормы о кредитном обмане строго очерчено рамками коммерческой деятельности. Обман при получении потребительского кредита, если нет признаков мошенничества, не наказывается.

--------------------------------

<1> См.: Клепицкий И. Имущественные преступления в уголовном праве России и ФРГ // Уголовное право. 2013. N 1.

Нормы о кредитном мошенничестве в Германии нет.

Предмет хищения в ст. 159.1 - денежные средства. В Постановлении Пленума ВС РФ от 7 июля 2015 г. N 32, посвященном судебной практике по делам об отмывании денег, к денежным средствам относятся "денежные средства в валюте Российской Федерации или иностранной валюте, а также безналичные и электронные денежные средства". Полагаем, это разъяснение нужно учитывать и при толковании ст. 159.1. Понятие электронных денежных средств законодатель попробовал раскрыть в ст. 3 Федерального закона от 27 июня 2011 г. N 161-ФЗ.

А. Шеслер, например, понимает под предметом хищения "кредит" <2>. Ю. Ляпунов определяет предмет как "денежные средства в рублях или в валюте, полученные в виде кредита от банка или иного заемщика" <3>. На наш взгляд, комментировать закон излишне, предмет определен в законе ясно. Слишком широкое определение предмета приведет к неправильному применению закона. Например, на товарный кредит эта норма очевидно не распространяется. Предложение о распространении нормы на все виды кредита можно рассматривать только de lege ferenda.

--------------------------------

<2> См.: Шеслер А. Мошенничество: проблемы реализации законодательных новелл // Уголовное право. 2013. N 2.

КонсультантПлюс: примечание. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации: Научно-практический (под ред. С.В. Дьякова, Н.Г. Кадникова) включен в информационный банк согласно публикации - Юриспруденция, 2013 (2-е издание, переработанное и дополненное).

<3> Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (научно-практический, постатейный) / Под ред. д. ю. н., проф. С.В. Дьякова, д. ю. н., проф. Н.Г. Кадникова. 4-е изд., перераб. и доп. М.: ИД "Юриспруденция", 2016. 1040 с. (автор главы - Ю.И. Ляпунов).

Законодатель не раскрывает понятие кредита и в ч. 1 ст. 176. Б. Волженкин под понятием "кредит" понимает только банковский кредит <4>. П. Яни, А. Караханов считают, что применительно к этой статье кредит может быть и банковским, и коммерческим, и товарным <5>, <6>. Н. Лопашенко добавляет к этому еще и налоговый инвестиционный кредит <7>. Еще более широкое понятие кредита предлагает И. Клепицкий <8>.

--------------------------------

<4> См.: Волженкин Б.В. Преступления в сфере экономической деятельности по уголовному праву России. СПб.: Юридический центр Пресс, 2007.

<5> См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации: В 2 т. (постатейный) / Под ред. А.В. Бриллиантова. 2-е изд. М.: Проспект, 2015 (автор главы - А.Н. Караханов).

<6> См.: Яни П.С. Незаконное получение кредита // Законодательство. 2000. N 5.

<7> См.: Лопашенко Н.А. Преступления в сфере экономики: Авторский комментарий к уголовному закону (разд. VIII УК РФ). М.: Волтерс Клувер, 2006.

<8> См.: Клепицкий И.А. Система норм о хозяйственных преступлениях: основные тенденции развития: Дис. ... докт. юрид. наук / Рос. акад. правосудия. М., 2006; Клепицкий толкует понятие "кредит" следующим образом: заем, банковский и коммерческий кредит, иные виды кредита, в том числе предоставление товаров, работ и услуг без предварительной оплаты, приобретение векселей, возмездное приобретение права требования, предоставление гарантии и поручительства.

Кредитными отношениями в широком понимании, следует признать отношения, складывающиеся между кредитором и должником и возникающие в связи с предоставлением кредитором имущества с последующей обязанностью должника возвратить это имущество либо его стоимость (если имущество не было денежными средствами), с уплатой процентов или без, в установленный срок. В Гражданском кодексе РФ предусмотрены следующие виды кредитов в узком понимании этого термина: кредитный договор (ст. 819), договор товарного кредита (ст. 822), коммерческий кредит (ст. 823). В широком понимании кредита к нему можно отнести договор лизинга (ст. 665), договор займа (ст. 807), целевой заем (ст. 814), договор финансирования под уступку денежного требования (факторинг) (ст. 824).

Кредиты также предусмотрены другими отраслями российского права. Например, бюджетный кредит (ст. 93.2 БК РФ) и инвестиционный налоговый кредит (ст. 66 НК РФ), но они в большей степени относятся к предмету преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 176.

Судебная практика по ч. 1 ст. 176 УК по большей части представлена делами, где фигурирует незаконное получение банковского кредита.

Есть в практике и примеры широкого понимания кредита. Так, обвиняемый Ерохин был приговорен к лишению свободы на 2 года за совершение преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 176. Будучи единственным учредителем и генеральным директором ООО "С", он, действуя согласованно с гражданином А., сообщил заведомо ложные сведения о хозяйственном состоянии ООО "С" в виде списка 20 автомобилей, которых фактически не существовало, в качестве залогового имущества в ОАО "Л" для получения целевого займа в размере 3 млн руб. Полученные деньги по договору займа Ерохин не вернул, чем причинил предприятию ОАО "Л" крупный ущерб <9>.

--------------------------------

<9> Приговор Набережно-Челнинского городского суда Республики Татарстан от 4 мая 2012 г. по уголовному делу N 1-169/2012 // ГАС РФ "Правосудие".

В другом случае по ч. 1 ст. 176 было квалифицировано незаконное получение коммерческого кредита. Казакова получила в Сбербанке России коммерческий кредит на сумму 60 000 000 руб. для пополнения оборотных средств, представив ложную бухгалтерскую информацию. Однако она не произвела в установленный срок ни одного платежа, чем нанесла ущерб банку и государству <10>. Полагаем, суд квалифицировал действия Казаковой верно.

--------------------------------

<10> Приговор Ленинского районного суда г. Тамбова от 29 ноября 2010 г. по уголовному делу N 1-301/2010 // ГАС РФ "Правосудие".

В ч. 2 ст. 176 УК предусмотрена ответственность за незаконное получение государственного целевого кредита и его использование не по прямому назначению. В этой норме законодатель хотел закрепить уголовную ответственность получателя бюджетных средств, что отличает ее от ст. 285.1 УК, по которой ответственность несет распорядитель. Отдельное закрепление уголовной ответственности за нецелевое использование именно государственного кредита вполне обосновано. Деньги выделяются на конкретную цель, программу, которая находится в приоритете у государства, и для их выдачи используются бюджетные средства. Поэтому выдаваемый государственный целевой кредит должен идти на благо общества, а не на благо преступника.

В отличие от ч. 1 в ч. 2 ст. 176 УК предмет преступления определен узко. И. Клепицкий трактует государственный кредит как "кредит, предоставляемый за счет средств федерального бюджета или средств бюджета субъекта Федерации (бюджетный кредит, в том числе налоговый кредит и кредиты, предоставляемые под гарантию государства)". В науке уголовного права также встречаются предложения о включении в предмет преступления субвенции, дотации и субсидии <11>, однако это предложение представляется спорным, так как они не являются кредитными средствами и некоторые из них не подлежат возврату. Рассмотрим позиции судов по этому вопросу.

--------------------------------

<11> См.: Сапожков А.А. Кредитные преступления. Незаконное получение кредита и злостное уклонение от погашения кредиторской задолженности. СПб., 2002.

Табачков был осужден по ч. 2 ст. 176 за нецелевое использование денежных средств государственного целевого кредита в сумме 15 млн руб. Эти средства были получены на основании договора "Бюджетный кредит ***" между ООО "К" и комитетом финансов Ленинградской области, предназначались для покупки зерна. Однако Табачков, будучи генеральным директором ООО "К", распорядился средствами в своих личных целях <12>. В этом деле суд определил государственный целевой кредит как бюджетный кредит.

--------------------------------

<12> Приговор Гатчинского городского суда Ленинградской области от 30 декабря 2010 г. по уголовному делу N 1-240/2010 // ГАС РФ "Правосудие".

В другом деле суд определил, что кредит, полученный в рамках целевой программы Правительства РФ по поддержке субъектов сельского хозяйства на пополнение оборотных средств, является государственным целевым кредитом. Елькин был признан виновным по ч. 2 ст. 176 УК в том, что, будучи генеральным директором ООО "Х", предоставил в ОАО "СБ" ложные сведения о финансовом состоянии ООО "Х" и получил государственный целевой кредит в сумме 32 млн руб. в рамках реализации программы Правительства РФ. Суд аргументировал свою позицию тем, что в ОАО "СБ" кредиты выдавались в связи с государственной программой поддержки сельского хозяйства и государство субсидирует такие кредиты <13>.

--------------------------------

<13> Приговор Пермского краевого суда от 30 августа 2012 г. по уголовному делу N 226262/2012 // ГАС РФ "Правосудие".

В схожей ситуации суд посчитал, что кредит, выданный ОАО "Россельхозбанк" в рамках реализации приоритетного национального проекта "Развитие агропромышленного комплекса", также является государственным целевым кредитом. Боташев был признан виновным по ч. 2 ст. 176 УК в том, что, будучи главой крестьянского хозяйства, использовал государственный целевой кредит не по прямому назначению. Этот кредит был получен в рамках реализации национального проекта и был предназначен для реконструкции и модернизации животноводческого комплекса. Однако осужденный решил распорядиться полученными средствами в личных целях <14>.

--------------------------------

<14> Приговор Черкесского городского суда Карачаево-Черкесской Республики от 9 сентября 2011 г. по уголовному делу N 1-441/2011 // Интернет-проект "РосПравосудие".

Таким образом, если предметом преступления, предусмотренного ст. 159.1, являются денежные средства, то предметом преступления, предусмотренного ст. 176, является имущество, передаваемое кредитором с последующей обязанностью должника возвратить это имущество либо его стоимость (если имущество не было денежными средствами) с уплатой процентов или без, в установленный срок. Это определение охватывает и государственный кредит, в качестве которого правильно понимать бюджетный кредит, и кредит, предоставляемый в рамках реализации государственных программ, субсидируемых государством или по субсидируемой государством ставке, или под гарантию государства.

Пристатейный библиографический список

1. Волженкин Б.В. Преступления в сфере экономической деятельности по уголовному праву России. СПб.: Юридический центр Пресс, 2007.

2. Клепицкий И. Имущественные преступления в уголовном праве России и ФРГ // Уголовное право. 2013. N 1.

3. Клепицкий И.А. Система норм о хозяйственных преступлениях: основные тенденции развития: Дис. ... докт. юрид. наук / Рос. акад. правосудия. М., 2006.

КонсультантПлюс: примечание. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации: Научно-практический (под ред. С.В. Дьякова, Н.Г. Кадникова) включен в информационный банк согласно публикации - Юриспруденция, 2013 (2-е издание, переработанное и дополненное).

4. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (научно-практический, постатейный) / Под ред. д. ю. н., проф. С.В. Дьякова, д. ю. н., проф. Н.Г. Кадникова. 4-е изд., перераб. и доп. М.: ИД "Юриспруденция", 2016.

5. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации: В 2 т. (постатейный) / Под ред. А.В. Бриллиантова. 2-е изд. М.: Проспект, 2016.

6. Лопашенко Н.А. Преступления в сфере экономики: Авторский комментарий к уголовному закону (разд. VIII УК РФ). М.: Волтерс Клувер, 2006.

7. Сапожков А.А. Кредитные преступления. Незаконное получение кредита и злостное уклонение от погашения кредиторской задолженности. СПб.: Юрид. центр Пресс, 2002.

8. Шеслер А. Мошенничество: проблемы реализации законодательных новелл // Уголовное право. 2013. N 2.

9. Яни П.С. Незаконное получение кредита // Законодательство. 2000. N 5.

Документ предоставлен КонсультантПлюс

УГОЛОВНО-ПРАВОВОЙ АНАЛИЗ МОШЕННИЧЕСТВА В СФЕРЕ КРЕДИТОВАНИЯ

М.Ю. ШАЛЯПИНА

Шаляпина Марина Юрьевна, аспирантка второго года обучения кафедры уголовного права юридического факультета Кубанского государственного аграрного университета, ведущий юрист дополнительного офиса "Западный", Открытое акционерное общество "Краснодарский краевой инвестиционный банк"/ОАО "Крайинвестбанк" в городе Краснодаре.

Мошенничество в сфере кредитования представляет собой хищение денежных средств заемщиком путем представления банку или иному кредитору заведомо ложных и (или) недостоверных сведений. Преступность в кредитно-банковской сфере тормозит экономическое развитие нашей страны, подстегивает инфляцию, а также обостряет все существующие экономические проблемы. Только борьба с ней всех ветвей государственной власти может стать залогом успеха происходящих в России преобразований. И только в этом случае можно говорить о возможности влияния на предупреждение и снижение роста преступлений в кредитно-банковской сфере, обеспечении экономической безопасности страны.

Ключевые слова: мошенничество, кредитование, хищение денежных средств, предоставление недостоверных сведений, кредитно-банковская преступность, предупреждение преступности, рост преступлений, банковское законодательство.

Criminal-law analysis of fraud in the sphere of credit

M.Yu. Shalyapina

Shalyapina Marina Yu., 2nd-year postgraduate student, Chair of Criminal Law, Law Faculty, Kuban State Agrarian University, leading lawyer, Additional Office "Western" OJSS "Krasnodar Territorial Investment Bank"/OJSS "Krajinvestbank" in the city of Krasnodar.

Fraud in the sphere of financial loans means theft of funds by breeching borrower's liability. Financial crimes in banking slow down economic development of the country, encourage inflation and aggravate all existing economic problems. Only proper crime control of all branches of the state power can become a way to success of the present Russian reforms. Only in this case it is possible to talk about the possibility to prevent and decrease the number of financial crimes in banking, as well as to provide economic safety of the country.

Key words: fraud, financial loans, theft of funds, breeching borrower's liability, loan crimes, crime prevention, crime increase, banking law.

Кредитно-банковская сфера в современной России активно развивается и совершенствуется. Но, к сожалению, в настоящее время именно она оказалась одним из наиболее слабых и уязвимых мест для криминальных посягательств. По нашему мнению, именно с данным обстоятельством связано введение новых статей в УК РФ, а именно - ст. 159.1, предусматривающей уголовную ответственность за мошеннические действия, связанные с кредитованием.

Данный вид мошенничества введен в Уголовный кодекс Федеральным законом от 29 ноября 2012 г. N 207-ФЗ "О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации" <1> и является специальной нормой по отношению к общей норме о мошенничестве, закрепленной в ст. 159 УК РФ. В диспозиции ст. 159.1 УК РФ, в отличие от ст. 159 УК РФ, конкретизирован субъект преступления - заемщик, указан потерпевший - банк (иной кредитор), а также определен способ совершения данного преступления.

--------------------------------

<1> Федеральный закон от 29 ноября 2012 г. N 207-ФЗ "О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации".

Выделение данного состава преступления связано с необходимостью защиты интересов кредиторов, которые пострадали от мошеннических действий. Статья 159 УК РФ не позволяла в полной мере учитывать особенности тех или иных экономических отношений, ведь в нашей стране с каждым днем появляется все больше новых видов услуг как в банковской сфере, так и в сфере информационных технологий, в сфере страхования и т.д. Здесь можно согласиться с мнением Т. Ермака, который правильно отметил, что "старая редакция ст. 159 УК РФ имела четыре части, относилась к категории тяжких преступлений и ее нередко называли "резиновой", т.к. практически все противоправные деяния, не подпадавшие под другие статьи УК РФ, правоохранительными органами квалифицировались как мошенничество, а применяемая по конкретному делу часть данной статьи зависела только от вменяемого размера причиненного ущерба. Но с декабря 2012 г. все изменилось, были внесены поправки и введены отдельные составы мошенничества в различных сферах, учитывающие особенности тех или иных общественных отношений <2>". Здесь необходимо отметить, что, по данным Верховного Суда России, ежегодно за совершение мошенничества в целом в Российской Федерации осуждается более 25 тысяч лиц <3>. Вместе с тем совершенных мошенничеств в сфере кредитования уже с момента вступления в силу Федерального закона N 207-ФЗ от 29.11.2012 по состоянию на январь 2013 г. выявлено в России 629, в Южном Федеральном округе - 28 преступлений <4>.

--------------------------------

<2> Ермак Т. Амнистия по старой статье // ЭЖ-Юрист. 2013. N 33.

<3> Официальный сайт Верховного Суда РФ www.vsrf.ru.

<4> Данные ГИАЦ МВД России.

Кроме того, как отметил А.П. Тишин, "дифференциация видов мошенничества в зависимости от сферы правоотношений призвана снизить число ошибок и злоупотреблений во время возбуждения уголовных дел о мошенничестве, способствовать повышению качества работы по выявлению и расследованию таких преступлений, правильной квалификации содеянного органами предварительного расследования и судом, более четкому отграничению уголовно наказуемых деяний от гражданско-правовых отношений" <5>.

--------------------------------

<5> Тишин А.П. Дифференциация видов мошенничества: практика применения изменений // Налоговая проверка. 2014. N 2.

Так, в соответствии с УК РФ мошенничество в сфере кредитования представляет собой хищение денежных средств заемщиком путем представления банку или иному кредитору заведомо ложных и (или) недостоверных сведений.

Объектом мошенничества в сфере кредитования являются общественные отношения, на которые направлено посягательство, чему причиняется либо может быть причинен вред в результате преступления, а именно интересы кредиторов и порядок кредитования как физических лиц, так и организаций и индивидуальных предпринимателей, а также право собственности конкретных банков.

В связи с тем что данное преступление совершается в сфере кредитования, его обязательным дополнительным объектом необходимо считать финансово-кредитные отношения, т.е. такие денежно-экономические отношения по формированию, распределению и использованию денежных средств, которые относительно обособлены и регламентированы правом.

Сообщаемые заемщиком ложные и (или) недостоверные сведения (в том числе сведения, о которых умалчивается) могут относиться к любым обстоятельствам, в частности к юридическим фактам и событиям, характеризующим финансовое состояние заемщика, уровень его кредито- и платежеспособности, качество и ликвидность предлагаемого заемщиком обеспечения. При этом данные сведения могут содержаться в следующих представленных заемщиком документах: копиях учредительных документов, бухгалтерской, статистической и финансовой отчетности; а также в бизнес-плане, планах маркетинга, прогнозе денежных потоков заемщика (графике поступлений и платежей заемщика); технико-экономическом обосновании кредитуемой сделки, документах, подтверждающих полномочия должностных лиц заемщика, и т.д. <6>.

--------------------------------

<6> Методические рекомендации к Положению Банка России от 31 августа 1998 г. N 54-П "О порядке предоставления (размещения) кредитными организациями денежных средств и их возврата (погашения)".

Предметом мошенничества в сфере кредитования являются денежные средства, которые получены в процессе кредитования, т.е. в результате предоставления кредита, а именно наличные денежные средства и денежные средства на банковских счетах и в банковских вкладах как в валюте России, так и в денежных единицах иностранных государств, международных денежных или расчетных единицах <7>.

--------------------------------

<7> Федеральный закон от 10 декабря 2003 г. N 173-ФЗ "О валютном регулировании и валютном контроле" (ред. от 06.12.2011) // СЗ РФ. 2003. N 50. Ст. 4859.

Здесь также необходимо учитывать, что электронные денежные средства различных платежных систем в силу своей специфики не могут выступать в качестве предмета данного преступления.

Данная особенность заключается прежде всего в том, что денежные средства, которые предварительно предоставлены одним лицом другому лицу, учитывающему информацию о размере указанных денежных средств, предоставляются без открытия банковского счета с целью исполнения денежных обязательств лица, предоставившего денежные средства, перед третьими лицами и в отношении которых лицо, предоставившее денежные средства, имеет право передавать распоряжения исключительно с использованием электронных средств платежа <8>.

--------------------------------

<8> Федеральный закон от 27 июня 2011 г. N 161-ФЗ "О национальной платежной системе" (ред. от 25.12.2012) // СЗ РФ. 2011. N 27. Ст. 3872.

Следует отметить, что обязательным признаком предмета мошенничества в сфере кредитования является получение денежных средств в результате непосредственно самого процесса кредитования.

В ст. 819 ГК РФ содержатся признаки, которые характеризуют кредитный договор, а также позволяют отграничить его от смежных договоров.

Согласно вышеуказанной статье по кредитному договору банк или иная кредитная организация (кредитор) обязуется предоставить денежные средства (кредит) заемщику в размере и на условиях, предусмотренных договором, а заемщик обязуется возвратить полученную сумму и уплатить проценты за нее.

В статьях 820 - 823 Гражданского кодекса РФ законодатель предусмотрел три разновидности кредита, а именно: банковский, товарный и коммерческий <9>.

--------------------------------

<9> Гражданский кодекс Российской Федерации. М., 2014. С. 99.

Но здесь необходимо отметить, что в качестве предмета рассматриваемого нами состава преступления могут выступать только денежные средства, а не товар. Соответственно, в действующем законодательстве предусмотрена уголовная ответственность исключительно за хищение, совершенное в процессе получения банковского или же коммерческого кредита.

Как мошенничество в сфере кредитования следует квалифицировать и хищение денежных средств в процессе получения образовательного или потребительского кредитов. Образовательный кредит согласно ст. 104 Федерального закона от 29 декабря 2012 г. N 273-ФЗ "Об образовании в Российской Федерации" является особой разновидностью банковского кредита, который предоставляется банками и иными кредитными организациями гражданам, поступившим в организации, осуществляющие образовательную деятельность, и является целевым (т.е. может быть направлен на оплату обучения или на оплату проживания, питания, приобретения учебной и научной литературы и других бытовых нужд в период обучения). Потребительский кредит, т.е. кредит, предоставляемый банком физическим лицам на приобретение товаров (работ, услуг) для личных, семейных, бытовых и иных непроизводственных нужд, не связанных с осуществлением предпринимательской деятельности, также следует отнести к банковскому кредиту <10>.

--------------------------------

<10> Нудель С.Л. Особенности квалификации мошенничества в сфере кредитования // Российский следователь. 2013. N 13.

Также необходимо отметить, что при квалификации мошенничества в сфере кредитования следует учитывать, что не могут выступать в качестве предмета данного состава преступления денежные средства, которые выдаются своим членам, входящим в кредитный потребительский кооператив <11>, фонды взаимного кредитования <12>, иные микрофинансовые организации <13>, в связи со спецификой своей правовой природы. Таким образом, вышеуказанные отношения являются отношениями займа, а не кредита.

--------------------------------

<11> Федеральный закон от 18 июля 2009 г. N 190-ФЗ "О кредитной кооперации" (ред. от 30.11.2011) // СЗ РФ. 2009. N 29. Ст. 3627.

<12> Федеральный закон от 15 апреля 1998 г. N 66-ФЗ "О садоводческих, огороднических и дачных некоммерческих объединениях граждан" (ред. от 07.12.2011) // СЗ РФ. 1998. N 16. Ст. 1801.

<13> Федеральный закон от 2 июля 2010 г. N 151-ФЗ "О микрофинансовой деятельности и микрофинансовых организациях" (ред. от 30.11.2011) // СЗ РФ. 2010. N 27. Ст. 3435.

Не могут выступать в качестве предмета мошенничества в сфере кредитования и те денежные средства, которые были получены в рамках бюджетного, а также инвестиционного налогового кредита.

Инвестиционный налоговый кредит представляет собой некое изменение срока уплаты налога на прибыль организации, региональных или местных налогов. В связи с чем юридические лица могут уменьшать свои платежи по налогу с последующей поэтапной уплатой суммы кредита и начисленных процентов. Соответственно, правовая природа данного кредита существенно отличается от природы кредита в гражданско-правовом понимании. Таким образом, можно разделить мнение Н.А. Лопашенко о том, что, если лицо предпринимает незаконные действия для получения инвестиционного налогового кредита, в отдельных случаях можно говорить о налоговых преступлениях при наличии всех их признаков <14>.

--------------------------------

<14> Комментарий к ст. 176 // Лопашенко Н.А. Преступления в сфере экономики: Авторский комментарий к уголовному закону (раздел VIII УК РФ) (постатейный). М.: Волтерс Клувер, 2006.

Что же касается бюджетного кредита, то действия, связанные с его незаконным получением, в полном объеме охватываются признаками состава преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 176 УК РФ.

Объективная сторона мошенничества в сфере кредитования выражена в форме хищения чужого имущества путем обмана или злоупотребления доверием, т.е. совершенного с корыстной целью противоправного безвозмездного изъятия и (или) обращения денежных средств в пользу виновного или других лиц, причинивших ущерб собственнику или иному их владельцу.

Способ совершения - обман, заключающийся в предоставлении банку или иному кредитору заведомо ложных и (или) недостоверных сведений, т.е. не соответствующих действительности сведений, либо в умолчании об истинных фактах. При этом возможно и злоупотребление доверием в случаях принятия на себя лицом обязательств при заведомом отсутствии у него намерения их выполнить с целью безвозмездного обращения денежных средств.

Субъективная сторона характеризуется виной в форме прямого умысла и наличием корыстной цели. В случаях когда лицо получает чужое имущество, не намереваясь при этом исполнять обязательства, связанные с условиями передачи ему указанного имущества, в результате чего потерпевшему причиняется материальный ущерб, содеянное следует квалифицировать как мошенничество, если умысел, направленный на хищение чужого имущества, возник у лица до получения чужого имущества. О наличии умысла могут свидетельствовать заведомое отсутствие у лица реальной финансовой возможности исполнить обязательство или необходимой лицензии на осуществление деятельности, направленной на исполнение его обязательств по договору, использование фиктивных уставных документов или фальшивых гарантийных писем, сокрытие информации о наличии задолженностей и залогов имущества и т.п.

Обязательным признаком состава преступления является и ущерб, причиненный в результате совершения преступления. Его размер складывается непосредственно из размера полученных кредитных средств и начисленных процентов. Потерпевшими могут быть банки и иные кредитные организации, а также лица, выдавшие коммерческий кредит. При этом, если сумма похищенных денежных средств не превышает одну тысячу рублей, хищение признается мелким в соответствии со ст. 7.27 КоАП РФ.

Здесь также необходимо заметить, что при квалификации мошенничества в сфере кредитования возникает проблема, а именно отграничение данного состава преступления от незаконного получения кредита (ст. 176 УК РФ). Незаконное получение кредита, как и мошенничество, включает в число обязательных признаков обман в виде представления банку или другому кредитору заведомо ложных сведений о хозяйственном положении либо финансовом состоянии индивидуального предпринимателя или организации, в результате которого лицо незаконно получает кредит или льготные условия кредитования и причиняет крупный ущерб. Следовательно, основное разграничение составов проводится по признакам субъективной стороны. Если лицо еще до получения кредита, представляя заведомо ложные или недостоверные сведения в банк или иному кредитору, имело умысел не только на получение кредита или льготных условий кредитования, но и на обращение выделенных денежных средств в свою пользу или пользу других лиц, что и совершило, имеет место хищение в форме мошенничества в сфере кредитования. В случае же если лицо не преследовало такой цели первоначально и не смогло в силу объективных и субъективных причин вернуть кредитные средства, содеянное при наличии других необходимых признаков должно квалифицироваться по ст. 176 УК РФ.

Необходимо отметить, что мошенничество в сфере кредитования, совершенное с использованием подделанного этим лицом официального документа, предоставляющего права или освобождающего от обязанностей, квалифицируется как совокупность преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 327 УК РФ и соответствующей частью ст. 159.1 УК РФ.

Мошенничество в сфере кредитования следует отграничивать от причинения имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием при отсутствии признаков хищения (ст. 165 УК РФ). В последнем случае в конструкции состава отсутствуют в своей совокупности или отдельно такие обязательные признаки мошенничества, как противоправное, совершенное с корыстной целью безвозмездное окончательное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или в пользу других лиц <15>.

--------------------------------

<15> Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2007 г. N 51 "О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате" // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2008. N 2.

Субъект преступления определен в диспозиции как "заемщик", т.е. физическое лицо, индивидуальный предприниматель, либо лицо, выполняющее управленческие функции (должностные обязанности) в организации, получающие кредит. Вместе с тем им является физическое лицо, достигшее 16-летнего возраста, дееспособное, вменяемое.

Мошенничество в сфере кредитования признается оконченным с момента, когда денежные средства, полученные преступным путем, поступили в незаконное владение виновного или других лиц и они получили реальную возможность (юридическое право) пользоваться или распоряжаться ими по своему усмотрению.

В соответствии со ст. 140 ГК РФ платежи на территории России осуществляются путем наличных и безналичных расчетов. Таким образом, денежные средства, которые находятся на счетах в банках, могут использоваться в качестве платежного средства <16>. Учитывая данное положение, с момента зачисления денежных средств на банковский счет лицо получает реальную возможность распорядиться поступившими деньгами по своему усмотрению. Таким образом, мошенничество в сфере кредитования следует считать оконченным именно с момента зачисления денежных средств на банковский счет лица, которое путем представления банку (кредитору) заведомо ложных и (или) недостоверных сведений изъяло деньги со счетов кредитора.

--------------------------------

<16> Гражданский кодекс Российской Федерации. М., 2014.

Если же лицо представило банку или иному кредитору недостоверные сведения, но при этом не получило желаемых денежных средств, данное деяние может быть квалифицировано как покушение на мошенничество в сфере кредитования.

Таким образом, проведенный нами анализ позволит решить некоторые отдельные вопросы, которые возникают в правоприменительной практике в связи с квалификацией кредитно-банковских преступлений. Но тем не менее, по нашему мнению, имеется объективная необходимость в очередном постановлении Пленума Верховного Суда, которое бы изложило четкую позицию при квалификации вышеуказанных преступлений с разъяснениями по применению соответствующих норм подобно ППВС РФ N 51 от 27.12.2007 <17>.

--------------------------------

<17> Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2007 г. N 51 "О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате" // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2008. N 2.

Литература

1. Ермак Т. Амнистия по старой статье // ЭЖ-Юрист. 2013. N 33.

2. Лопашенко Н.А. Преступления в сфере экономики: Авторский комментарий к уголовному закону (раздел VIII УК РФ) (постатейный). М.: Волтерс Клувер, 2006.

3. Нудель С.Л. Особенности квалификации мошенничества в сфере кредитования // Российский следователь. 2013. N 13. С. 18 - 21.

4. Тишин А.П. Дифференциация видов мошенничества: практика применения изменений // Налоговая проверка. 2014. N 2.

Документ предоставлен КонсультантПлюс

АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ

КВАЛИФИКАЦИИ МОШЕННИЧЕСТВА В КРЕДИТНОЙ СФЕРЕ

С.В. СМОЛИН

Смолин Сергей Владимирович, заместитель начальника - начальник следственного управления Управления МВД России по г. Кирову, кандидат юридических наук.

Работа посвящена рассмотрению актуальных вопросов квалификации мошенничества в сфере кредитования с учетом складывающейся судебно-следственной практики. Определены сфера применения ст. 159.1 УК РФ, недостатки конструкции указанной уголовно-правовой нормы, а также проблемы применения общей нормы о мошенничестве (ст. 159 УК РФ) к регулированию общественных отношений по защите кредитно-денежной сферы. По результатам исследования предлагаются комплекс рекомендаций по применению ст. 159.1 УК РФ и изменения в действующую редакцию УК РФ.

Ключевые слова: хищение, мошенничество в сфере кредитования, обман, причинение имущественного ущерба путем обмана, способ совершения преступления, квалификация преступлений.

Topical issues of classification of fraud in the credit sphere

S.V. Smolin

The work is devoted to consideration of topical issues of qualification of fraud in the crediting sphere taking into account developing judicial and investigative practice. Scope of art. 159.1 of the Criminal Code of Russian Federation, shortcomings of a design of the specified criminal rule of law, and also problem of application of the general norm about fraud (art. 159 of the Criminal Code of Russian Federation) to regulation of the public relations are determined by protection of the credit and monetary sphere. By results of research the complex of recommendations about application of art. 159.1 of the Criminal Code of Russian Federation and changes in the current version of the Criminal Code of Russian Federation are offered.

Key words: plunder, fraud in the crediting sphere, deception, causing property damage by deception, a way of commission of crime, qualification of crimes.

После дополнения УК РФ новыми нормами о мошенничестве (ст. ст. 159.1 - 159.6 УК РФ) мошенничество в сфере кредитования стало объектом пристального внимания как ученых, так и практических работников <1>. Это обусловлено, во-первых, достаточно большой распространенностью указанных посягательств <2>, во-вторых, отсутствием единообразного понимания юристами ст. 159.1 УК РФ, в-третьих, недостатками конструкции рассматриваемой уголовно-правовой нормы. Вместе с тем многие вопросы применения ст. 159.1 УК РФ остались до конца не разрешенными, что требует их дальнейшей теоретической проработки на основе анализа складывающейся судебно-следственной практики.

--------------------------------

<1> См., напр.: Карпов И. Новые способы мошенничества // Законность. 2014. N 4. С. 56 - 59; Урда М., Шевелева С. Проблемы применения ст. 159.1 УК РФ // Уголовное право. 2013. N 6. С. 70 - 73; и др.

<2> По данным отчета 1-ЕГС ГИАЦ МВД России, за 2013 г. зарегистрировано 14695 рассматриваемых преступлений.

Одним из дискуссионных вопросов является сфера применения указанной уголовно-правовой нормы, т.е. совокупность охраняемых ст. 159.1 УК РФ общественных отношений, что, в свою очередь, объясняется бланкетным характером диспозиции рассматриваемой нормы <3>.

--------------------------------

<3> См.: Гаухман Л. Мошенничество: новеллы уголовного законодательства // Уголовное право. 2013. N 3. С. 27.

Ряд авторов, например И.А. Александрова и С.Л. Нудель, прибегают к буквальному толкованию диспозиции ст. 159.1 УК РФ, исходя из ее названия ("мошенничество в сфере кредитования") и указывают на то, что отношения займа, не относящиеся к кредиту, выпадают из сферы действия анализируемой нормы <4>. Исходя из данной позиции, преступления, совершенные в отношении кредитных потребительских кооперативов и микрофинансовых учреждений, должны быть квалифицированы по общей норме о мошенничестве, предусмотренной ст. 159 УК РФ, а потерпевшим по делам о мошенничестве в сфере кредитования могут быть только банки и иные кредитные организации. Однако другие исследователи, напротив, полагают, что ст. 159.1 УК РФ применяется не только к кредитным отношениям, но и к отношениям займа <5>.

--------------------------------

<4> См.: Александрова И.А. Новое уголовное законодательство о мошенничестве // Вестник Нижегородской Академии МВД России. 2013. N 21. С. 55; Нудель С.Л. Особенности квалификации мошенничества в сфере кредитования // Российский следователь. 2013. N 13. С. 19.

<5> См.: Семенчук В.В., Швец А.В. Проблемы квалификации мошенничества в кредитной сфере в свете последних изменений в уголовном законодательстве. Здесь и далее ссылка сделана на источники, в том числе на судебные решения, опубликованные в СПС "КонсультантПлюс"; Урда М., Шевелева С. Указ. соч. С. 73.

Последняя позиция представляется более верной, поскольку законодатель, конструируя рассматриваемую уголовно-правовую норму, при указании потерпевшего наряду с понятием "банк" использовал понятие "иной кредитор", а не "кредитная организация". В свою очередь, как справедливо указывает Л. Гаухман, установление наличия признаков преступлений, предусмотренных ст. ст. 159.1 - 159.6 УК РФ, "обусловлено необходимостью анализа и раскрытия содержания норм не только УК РФ, но и еще определенных в других законах и (или) иных нормативных правовых актах" <6>.

--------------------------------

<6> Гаухман Л. Указ. соч. С. 27.

Понятие "кредитор" предусмотрено нормой гражданского законодательства (ст. 307 ГК РФ), в соответствии с которой кредитором является сторона обязательства, имеющая право требовать от другой стороны (должника) исполнения ее обязанности (совершения определенных действий в пользу кредитора). В соответствии с п. 2 ст. 307 ГК РФ обязательства возникают из договора, вследствие причинения вреда и из иных оснований. Поскольку предметом преступления, предусмотренного ст. 159.1 УК РФ, являются денежные средства, то понятием "кредитор", предусмотренным в диспозиции указанной нормы, будут охватываться стороны в договорах займа и кредита.

В качестве еще одного аргумента распространения сферы применения ст. 159.1 УК РФ на отношения займа сошлемся на сходство рассматриваемых отношений и отношений кредита, что обусловливает расположение гражданско-правовых норм, их регулирующих, в одной главе ГК РФ (гл. 42 ГК РФ), а также наличие правила, предусмотренного п. 2 ст. 819 ГК РФ, согласно которому к отношениям по кредитному договору применяются правила, предусмотренные для договора займа, если иное не предусмотрено ГК РФ и не вытекает из существа кредитного договора.

Приведенная нами аргументация подтверждается и примерами судебной практики. Так, приговором Тверского районного суда г. Москвы от 1 февраля 2013 г. В. признан виновным в совершении мошенничества в сфере кредитования, т.е. хищении денежных средств заемщиком путем предоставления кредитору заведомо ложных сведений, а именно в том, что, имея умысел на хищение чужого имущества путем предоставления заведомо ложных сведений, 25 мая 2010 г. заключил договор займа с Кредитным потребительским кооперативом "Национальный кредит" в размере 400 тыс. руб. и являющийся его неотъемлемой частью договор залога, указав в последнем заведомо ложные сведения об отсутствии обременений предмета залога <7>.

--------------------------------

<7> Приговор от 1 февраля 2013 г. Тверской районный суд г. Москвы (http://tverskoy.msk.sudrf.ru).

По другому уголовному делу президиум Курганского областного суда, отменяя своим Постановлением от 5 августа 2013 г. в кассационном порядке Постановление судьи Курганского городского суда Курганской области от 21 февраля 2013 г. и Апелляционное определение судебной коллегии по уголовным делам Курганского областного суда от 4 апреля 2013 г. в отношении Е. в связи с существенным нарушением уголовного закона, указал, что определение понятия "заемщик" установлено гражданским законодательством как для договоров займа, так и для кредитных договоров <8>.

--------------------------------

<8> Постановление Президиума Курганского областного суда от 5 августа 2013 г. по делу N 44У-149/2013.

Распространяя сферу действия ст. 159.1 УК РФ на отношения займа, правоприменитель может столкнуться с трудностями квалификации действий виновных лиц в тех случаях, когда займодавцем является физическое лицо, которому преступлением причинен значительный ущерб. При этом соответствующий квалифицирующий признак ст. 159.1 УК РФ не предусмотрен. В данном случае возникает конкуренция общей (ст. 159 УК РФ) и специальной нормы.

При решении вопроса о квалификации указанных действий считаем необходимым поддержать позицию А. Шеслера, по мнению которого определяющее значение в данном случае имеют особенности способа совершения преступления: если мошенничество совершается путем "молчаливого обмана" без предоставления ложных или недостоверных сведений, то должна применяться ст. 159 УК РФ <9>. В связи с изложенным представляется не совсем верной позиция М. Урда и С. Шевелевой применять ст. 159.1 УК РФ при совершении преступлений в отношении физических лиц - займодавцев во всех случаях <10>.

--------------------------------

<9> См.: Шеслер А. Мошенничество: проблемы реализации законодательных новелл // Уголовное право. 2013. N 2. С. 70.

<10> См.: Урда М., Шевелева С. Указ. соч. С. 73.

Рассматривая уголовно-правовую характеристику мошенничеств в сфере кредитования, ряд практических работников указывает на то, что квалифицировать деяние по ст. 159 УК РФ можно лишь в том случае, если срок возвращения кредитных денежных средств истек либо если залоговое имущество незаконно отчуждено <11>. По нашему мнению, указанный аспект носит процессуальный, а не материально-правовой характер. Сторонники указанной позиции фактически признают существование между заемщиком и потерпевшим (кредитором) полноценного гражданско-правового отношения, предшествующего уголовно-правовому. В свою очередь, возникновение уголовно-правового отношения, порождаемого фактом совершения преступления <12>, ставится в зависимость от невыполнения заемщиком своей обязанности в течение срока действия договора, хотя в соответствии со ст. ст. 167 и 179 ГК РФ такая сделка является недействительной и не влечет возникновения прав, обязанностей и юридических последствий. Таким образом, сторонники указанной позиции, на наш взгляд, необоснованно связывают уголовно-правовое отношение с гражданско-правовым, которое при совершении преступления существует лишь как "внешнее проявление мошеннического завладения чужим имуществом" <13>.

--------------------------------

<11> См., напр.: Сычев П.Г. Краткий анализ следственной практики по делам о мошенничестве в банковской сфере // Уголовный процесс. 2011. N 8. С. 51.

<12> См. об этом: Квашис В., Генрих Н. Содержание уголовно-правового отношения (концептуальная модель) // Уголовное право. 2010. N 4. С. 29 - 34.

<13> Клепицкий И. Мошенничество и правонарушения гражданско-правового характера // Законность. 1995. N 7. С. 43.

Изложенное подтверждается многочисленными примерами судебно-следственной практики, когда виновные с целью создания видимости добросовестного исполнения своих обязательств производят частичное погашение кредитов или займов за счет денежных средств, полученных обманным путем у этого же или других кредиторов <14>. Кроме этого, изучение материалов уголовных дел и приговоров по ст. 159.1 УК РФ показало, что органы предварительного расследования и суды не указывают в процессуальных актах на факты истечения срока исполнения договора заемщиком или отчуждения залогового имущества как на материально-правовое условие привлечения к уголовной ответственности. Напротив, имеются уголовные дела, где не только возбуждение уголовного дела, но и привлечение к уголовной ответственности, и постановление обвинительного приговора суда происходит задолго до истечения срока действия кредитного договора и независимо от факта его расторжения кредитором в одностороннем порядке.

--------------------------------

<14> См., напр.: приговор Первомайского районного суда г. Кирова от 25 апреля 2012 г. по делу N 1-132/2012 (http://pervomaysky.kir.sudrf.ru); приговор мирового суда судебного участка N 70 Ленинского района г. Кирова от 20 июня 2013 г. по делу N 70/1-38/13 (http://70.kir.msudrf.ru).

Так, В. с целью получения кредита для покупки ноутбука предъявила специалисту ЗАО "Банк Русский Стандарт" анкету, в которой умышленно указала заведомо ложные сведения о месте работы и своем доходе. В этот же день, 6 июля 2012 г., на основании указанной анкеты между В. и банком был заключен кредитный договор сроком на 10 месяцев, согласно которому В. приобрела ноутбук. В дальнейшем В. платежей, направленных на погашение кредита, не вносила, причинив своими действиями банку материальный ущерб. По данному кредитному договору срок возврата кредитных денежных средств заемщиком истекал 6 мая 2013 г. Вместе с тем уголовное дело по данному факту было возбуждено 30 января 2013 г., направлено прокурором в суд для рассмотрения по существу 1 марта 2013 г., а приговор по указанному делу постановлен 19 апреля 2013 г. <15>.

--------------------------------

<15> См.: приговор мирового суда судебного участка N 70 Ленинского района г. Кирова от 19 апреля 2013 г. по делу N 70/1-29/13 (http://70.kir.msudrf.ru).

Еще одна проблема применения ст. 159.1 УК РФ вызвана тем, что диспозиция рассматриваемой нормы указывает на специального субъекта преступления - заемщика. В соответствии с гражданским законодательством заемщиком является сторона в обязательствах займа или кредита. Следовательно, приобретение статуса заемщика обусловлено заключением соответствующего гражданско-правового договора. До момента его заключения лицо заемщиком не является. При указанном подходе из-за неудачной редакции ст. 159.1 УК РФ квалификация действий лиц до момента заключения кредитного договора как покушения на мошенничество в сфере кредитования выглядит не совсем безупречно в теоретическом плане <16>, хотя органы предварительного расследования и суды квалифицируют действия, направленные на заключение договоров кредита и займа в целях хищения заемных денежных средств по ч. 3 ст. 30 и соответствующей части ст. 159.1 УК РФ.

--------------------------------

<16> См. об этом: Урда М., Шевелева С. Указ. соч. С. 70.

Другой проблемой, связанной с приобретением статуса заемщика, является квалификация действий лиц, заключающих кредитные договоры по подложным документам от имени другого лица. По указанной проблеме не сложилась единая судебная практика.

Так, Постановлением Московского городского суда от 31 марта 2014 г. К., ранее осужденному по ч. 4 ст. 159, ч. 3 ст. 30, ч. 4 ст. 159 УК РФ, отказано в передаче кассационной жалобы для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции о пересмотре приговора в части переквалификации его действий на ч. 2 ст. 159.1 УК РФ и смягчении наказания. В обоснование принятого решения судом указано, что согласно диспозиции ст. 159.1 УК РФ мошенничество следует считать совершенным в сфере кредитования, если оно совершено непосредственно заемщиком, т.е. лицом, которое на законных основаниях обратилось в кредитную организацию за получением кредитных средств. В судебном заседании установлено, что К. согласно выполняемой им преступной роли обращался в банк по поддельным документам, представляясь иным лицом, а потому заемщиком не являлся. Таким образом, содеянные К. преступления не могут расцениваться как преступления, совершенные в сфере кредитования <17>. Аналогичное решение содержится в Апелляционном определении Московского городского суда от 6 мая 2014 г. по делу N 10-5028/2014 <18>.

--------------------------------

<17> См.: Постановление Московского городского суда от 31 марта 2014 г. N 4у/1-1590/2014.

<18> См.: Апелляционное определение Московского городского суда от 6 мая 2014 г. по делу N 10-5028/2014.

Вместе с тем по другому уголовному делу суд апелляционной инстанции признал правильной квалификацию действий О. по ч. 5 ст. 33, ч. 1 ст. 327 и ч. 3 ст. 30, ч. 2 ст. 159.1 УК РФ, который с целью хищения денежных средств банка, представляясь другим лицом, предоставил в банк полученные им от неустановленного соучастника сведения и документы, необходимые для принятия банком решения о выдаче кредита, в том числе содержащие заведомо ложные данные о месте его работы и размере среднемесячного дохода, а также поддельные паспорт и водительское удостоверение на имя другого лица <19>.

--------------------------------

<19> См.: Апелляционное определение Московского городского суда от 5 июня 2013 г. по делу N 10-3448/13.

Сходную позицию содержит Апелляционное определение Московского городского суда от 3 апреля 2013 г. по делу N 10-1180, в соответствии с которым квалификация действий Л., осужденного по ч. 2 ст. 159.1, ч. 3 ст. 30, ч. 2 ст. 159.1 УК РФ, использовавшего для совершения преступления подложные документы от имени другого лица, признана верной <20>.

--------------------------------

<20> См.: Апелляционное определение Московского городского суда от 3 апреля 2013 г. по делу N 10-1180.

Не менее острой проблемой является квалификация мошенничества в сфере кредитования, совершенного в соучастии. Возникновение спорных вопросов квалификации в данном случае опять же обусловлено указанием в ст. 159.1 УК РФ на специального субъекта преступления - заемщика. В соответствии с правилами квалификации преступлений со специальным субъектом, установленными ч. 4 ст. 34 УК РФ, лица, не обладающие статусом заемщика, но непосредственно участвующие в хищении имущества путем обмана совместно с заемщиком, должны нести ответственность по ст. ст. 33 и 159.1 УК РФ в качестве организаторов, подстрекателей или пособников.

Так, президиум Астраханского областного суда, рассматривая уголовное дело о мошенничестве по надзорной жалобе ранее осужденной по ч. 3 ст. 159 УК РФ Ч., указал, что Ч. не обладала признаками специального субъекта преступления, предусмотренного ст. 159.1 УК РФ, и оказывала пособничество в преступлении, совершенном одним исполнителем, ее действия на основании ч. 4 ст. 34 УК РФ с учетом положения ст. 10 УК РФ должны квалифицироваться со ссылкой на ч. 5 ст. 33, ст. 159.1 УК РФ <21>.

--------------------------------

<21> См.: Постановление президиума Астраханского областного суда от 18 июня 2013 г. N 44у-139/13.

Аналогичная позиция приводится в Постановлении президиума Курганского областного суда, рассматривавшего дело о мошенничестве по кассационному представлению прокурора о пересмотре постановления судьи Курганского городского суда Курганской области и апелляционного определения судебной коллегии по уголовным делам Курганского областного суда, которыми действия Е. необоснованно переквалифицированы с ч. 2 ст. 159 УК РФ на ч. 2 ст. 159.1 УК РФ, хотя сам Е. заемщиком не являлся <22>.

--------------------------------

<22> См.: Постановление президиума Курганского областного суда от 5 августа 2013 г. N 44У-149/2013.

Вместе с тем по целому ряду судебных решений, в том числе принятых в порядке кассационного и надзорного производства на основании ст. 10 УК РФ в связи с необходимостью применения специальной нормы о мошенничестве (ст. 159.1 УК РФ), предусматривающей по сравнению с общей нормой (ст. 159 УК РФ) более мягкие санкции, действиям соучастников, не являющихся заемщиками, дана юридическая оценка как соисполнителям преступлений, т.е. по ч. 2 ст. 159.1 УК РФ <23>.

--------------------------------

<23> См., напр.: Постановление президиума Московского городского суда от 6 сентября 2013 г. по делу N 44у-228/13; Апелляционное постановление Московского городского суда от 25 сентября 2013 г. по делу N 10-9277; Постановление президиума Московского городского суда от 4 октября 2013 г. по делу N 44у-276/13.

Таким образом, анализ судебной практики свидетельствует о распространенности посягательств на отношения собственности в денежно-финансовой сфере, имеющих групповой характер и, следовательно, более высокую степень общественной опасности <24>. Вместе с тем, по нашему мнению, именно неудачная редакция ст. 159.1 УК РФ создает существенные трудности в квалификации мошенничеств в сфере кредитования как групповых посягательств.

--------------------------------

<24> См. об этом: Ларичев В.Д. Преступность экономической направленности. М.: Юрлитинформ, 2011. С. 41 - 43.

Приведенные примеры судебной практики касаются тех случаев, когда заемщик вступает в сговор с иными лицами на совершение мошенничества или осведомлен о преступном характере действий соучастников. Вместе с тем нередко заемные денежные средства похищаются лицами, не являющимися стороной в договоре кредита (займа), которые используют для заключения договоров других лиц, не осведомленных о совершении хищения и действующих под влиянием обмана со стороны преступника.

При совершении указанных мошенничеств обман используется преступником в отношении двух лиц: будущего заемщика и займодавца (представителя кредитной организации). При этом будущий заемщик выступает непосредственным адресатом обмана, а в отношении займодавца обман применяется опосредованно: через заемщика, который под влиянием обмана передает займодавцу ложную информацию, или с помощью поддельных документов. Как указывалось выше, в рассматриваемых случаях виновное лицо не является стороной в договоре, в связи с чем такие мошенничества зачастую квалифицируются по общей норме (ст. 159 УК РФ). Тем не менее в правоприменительной деятельности при квалификации деяний подобного рода трудностей, как правило, не возникает, на что указывают публикуемые обзоры судебной практики <25>.

--------------------------------

<25> См., напр.: Саратовский областной суд. Обобщение судебной практики в Саратовской области по уголовным делам о преступлениях, предусмотренных статьями 159.1 - 159.6 УК РФ, а также судебной практики по приведению приговоров в отношении лиц, осужденных за мошенничество по статье 159 УК РФ, в соответствие с УК РФ в редакции Федерального закона от 29 ноября 2012 г. N 207-ФЗ.

Анализ только складывающейся практики применения ст. ст. 159.1 УК РФ и 159 УК РФ (в сфере охраны кредитно-денежных отношений) позволяет прийти к выводу об избыточности уголовно-правового регулирования, поскольку общественно опасные деяния, посягающие на одинаковые объекты и совершаемые, по сути, одним и тем же способом (путем обмана), могут быть квалифицированы по разным уголовно-правовым нормам. При этом критерием, определяющим применение общей или специальной нормы, выступает не вывод о соответствии признаков деяния более детально описанным в специальной норме признакам состава преступления (например, объект, предмет, способ), а вывод об участии заемщика в совершении преступления.

Рассматривая проблемы применения общей нормы о мошенничестве к регулированию общественных отношений по защите кредитно-денежной сферы, нельзя не коснуться вопросов квалификации отдельных деяний, связанных с получением потребительских кредитов, при совершении которых виновный посредством оформления кредитного договора на обманутого им заемщика завладевает не собственно кредитными денежными средствами, а товарами (как правило, бытовой техникой), приобретаемыми в кредит.

Проблема квалификации указанных деяний обусловлена трудностями в определении потерпевшего, т.е. лица, которому причинен материальный ущерб. Помимо определения потерпевшего, трудности правоприменения возникают из-за того, что преступления в отношении банков в рассматриваемых случаях совершаются, по нашему мнению, не путем изъятия или обращения кредитных денежных средств или приобретения права на них, а способом, не предусмотренным диспозицией ст. 159 УК РФ, который, по своей сути, заключается в причинении имущественного ущерба кредитной организации путем обмана. Так, по мнению целого ряда авторов, понятие "хищение" не охватывает всех возможных способов совершения мошенничества, сущность которого заключается в причинении имущественного ущерба <26>.

--------------------------------

<26> См., напр.: Красикова А.А. К вопросу о признании мошенничества одной из форм хищения // Российский юридический журнал. 2012. N 3. С. 162 - 163; Ларичев В.Д. Вопросы совершенствования уголовной ответственности. М.: Юрлитинформ, 2012. С. 76 - 81; и др.

При совершении рассматриваемых деяний виновное лицо не завладевает кредитными денежными средствами, т.е. не производит их непосредственное изъятие и не приобретает право на них, так как денежные средства в безналичной форме перечисляются на расчетные счета торговой организации в счет оплаты товаров, приобретаемых в кредит заемщиком. Тем не менее имущественный ущерб причиняется именно кредитной организации, при этом способом совершения преступления выступает обман, адресованный непосредственно заемщику, и опосредованно - через заемщика работнику кредитной или торговой организации, уполномоченному на оформление и (или) заключение кредитных договоров.

При рассмотрении указанного вопроса нельзя не учитывать позицию Пленума Верховного Суда РФ, который в п. 12 Постановления от 27 декабря 2007 г. N 51 "О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате" указал, что безвозмездное обращение лицом в свою пользу или в пользу других лиц денежных средств, находящихся на счетах в банках, совершенное с корыстной целью путем обмана или злоупотребления доверием, квалифицируется как мошенничество. Таким образом, судебная практика пошла по пути квалификации рассматриваемых деяний как хищений <27>.

--------------------------------

<27> См. об этом: Яни П. Постановление Пленума Верховного Суда о квалификации мошенничества, присвоения и растраты: объективная сторона преступления // Законность. 2008. N 4. С. 16 - 17. Такая практика подвергается критике со стороны некоторых авторов, см., напр.: Хилюта В. Безналичные деньги - предмет хищения или преступлений против собственности // Уголовное право. 2009. N 2. С. 76 - 80.

В связи с изложенным при квалификации рассматриваемых деяний возникают определенные трудности в формулировании в процессуальных актах признаков способа совершения преступления. При этом некоторыми правоприменителями используется судебное толкование рассматриваемого вопроса, содержащееся в Определении Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 28 сентября 2009 г., в соответствии с которым доводы кассационных жалоб осужденных о том, что потерпевшими по делу должны были быть признаны не банки, а лица, на которых оформлялись кредиты, поскольку, по версии следствия, они были введены в заблуждение осужденными, являются несостоятельными, так как лица, на которых оформлялись кредиты, не являлись владельцами имущества изначально и не намеревались им владеть. С банками же заключались договоры кредитования, по которым банки перечисляли свои денежные средства в торгующие организации для оплаты товаров, приобретаемых осужденными, с помощью обманутых ими граждан <28>.

--------------------------------

<28> См.: Кассационное определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 28 сентября 2009 г. N 19-009-45СП.

Вместе с тем по отдельным уголовным делам потерпевшими признаются заемщики - физические лица, которым причиняется ущерб в результате хищения приобретаемых ими с использованием кредитных денежных средств товаров путем обмана, а предметом преступления - соответствующие товары. Поскольку в указанных случаях в соответствии с избранной конструкцией обвинения констатируется причинение ущерба гражданину-заемщику, а в кредит приобретается, как правило, дорогостоящая цифровая техника, рассматриваемые деяния квалифицируются по ч. 2 ст. 159 УК РФ как мошенничество с причинением значительного ущерба гражданину.

В качестве примера подобной квалификации можно привести приговор Нововятского районного суда г. Кирова от 16 июля 2012 г., в соответствии с которым Р. осужден по ч. 2 ст. 159 УК РФ. Обосновывая принятое, правоприменитель в ряде постановлений указывает на то, что банк сохраняет право требования возврата кредитных денежных средств только с заемщика, при этом товар (ноутбук) был приобретен заемщиком на предоставленные именно заемщику денежные средства, а обстоятельства получения заемщиком денежных средств для квалификации действий Р., похитившего ноутбук, значения не имеют <29>. Сходная уголовно-правовая оценка рассматриваемых деяний дается и другими практическими работниками <30>.

--------------------------------

<29> Уголовное дело N 1-77/2012 // Архив Нововятского районного суда г. Кирова.

<30> См., напр.: Карпов И. Указ. соч. С. 58.

Полагаем, что указанный подход к квалификации подобных деяний обусловлен тем, что правоприменитель стремится не выходить за рамки традиционного понимания мошенничества как одной из форм хищения, признаками которого являются изъятие или обращение чужого имущества, имеющего материальную форму выражения. По нашему мнению, более верной представляется позиция, согласно которой в рассматриваемых случаях потерпевшим признается банк, а предметом посягательства - безналичные денежные средства, так как при квалификации подобных деяний необходимо исходить из следующих обстоятельств.

Во-первых, материальный ущерб причинен именно банку, со счетов которого списываются денежные средства, зачисляемые на счета торговой организации в счет оплаты товара. При этом банк имеет лишь возможность взыскания задолженности по кредитному договору, которую он может в силу ряда причин и не использовать.

Во-вторых, сделки, заключаемые заемщиком под влиянием обмана со стороны виновного, изначально являются недействительными, так как заемщик не намеревается выполнять своих обязательств по договору кредита либо не осознает факта его заключения, а также не намеревается владеть товарами, приобретаемыми в кредит. В силу вышеупомянутых положений ГК РФ указанные сделки не влекут за собой правовых последствий, а следовательно, у заемщиков не возникает право собственности на приобретаемую в кредит вещь и им не может быть причинен ущерб в результате хищения указанной вещи. Как справедливо отмечает В. Хилюта, указанные лица не несут никаких расходов по оплате товара, за свои действия получают от преступников вознаграждение, игнорируют претензии кредиторов о погашении задолженности <31>.

--------------------------------

<31> См.: Хилюта В. Кому причиняется ущерб в результате хищения? // Законность. 2014. N 5. С. 58.

В-третьих, при квалификации рассматриваемых деяний необходимо учитывать и направленность умысла виновных, которыми осознается, что ущерб в результате совершения преступления причиняется непосредственно банкам, предоставляющим кредит.

Полагаем, что в целях совершенствования уголовно-правового регулирования отношений в сфере займа и кредита необходимо изменение уголовно-правовых норм, регламентирующих ответственность за мошенничество. В ближайшей перспективе - это исключение понятия "заемщик" из диспозиции ч. 1 ст. 159.1 УК РФ, в более отдаленной - отказ от трактовки мошенничества как формы хищения и формулирование указанного состава преступления как причинения имущественного ущерба путем обмана и злоупотребления доверием.

Пристатейный библиографический список

1. Александрова И.А. Новое уголовное законодательство о мошенничестве // Вестник Нижегородской Академии МВД России. 2013. N 21.

2. Гаухман Л. Мошенничество: новеллы уголовного законодательства // Уголовное право. 2013. N 3.

3. Карпов И. Новые способы мошенничества // Законность. 2014. N 4.

4. Квашис В., Генрих Н. Содержание уголовно-правового отношения (концептуальная модель) // Уголовное право. 2010. N 4.

5. Клепицкий И. Мошенничество и правонарушения гражданско-правового характера // Законность. 1995. N 7.

6. Красикова А.А. К вопросу о признании мошенничества одной из форм хищения // Российский юридический журнал. 2012. N 3.

7. Ларичев В.Д. Вопросы совершенствования уголовной ответственности. М.: Юрлитинформ, 2012.

8. Ларичев В.Д. Преступность экономической направленности. М.: Юрлитинформ, 2011.

9. Нудель С.Л. Особенности квалификации мошенничества в сфере кредитования // Российский следователь. 2013. N 13.

10. Семенчук В.В., Швец А.В. Проблемы квалификации мошенничества в кредитной сфере в свете последних изменений в уголовном законодательстве // СПС "КонсультантПлюс".

11. Сычев П.Г. Краткий анализ следственной практики по делам о мошенничестве в банковской сфере // Уголовный процесс. 2011. N 8.

12. Урда М., Шевелева С. Проблемы применения ст. 159.1 УК РФ // Уголовное право. 2013. N 6.

13. Хилюта В. Безналичные деньги - предмет хищения или преступлений против собственности // Уголовное право. 2009. N 2.

14. Хилюта В. Кому причиняется ущерб в результате хищения? // Законность. 2014. N 5.

15. Шеслер А. Мошенничество: проблемы реализации законодательных новелл // Уголовное право. 2013. N 2.

16. Яни П. Постановление Пленума Верховного Суда о квалификации мошенничества, присвоения и растраты: объективная сторона преступления // Законность. 2008. N 4.

Документ предоставлен КонсультантПлюс

ПРЕЗИДИУМ ВОЛГОГРАДСКОГО ОБЛАСТНОГО СУДА

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

от 23 мая 2018 г. N 44у-69/2018

Судья Петрова К.А.

Апел. инстанция:

докладчик Коновалова Ю.Ю.

Президиум Волгоградского областного суда в составе:

председательствующего Туленкова Д.П.,

членов президиума - Клочкова А.В., Сарницкого С.Н., Сундукова С.О., Юткиной С.М., Свиридовой Ю.В., Соловьевой Н.А.,

с участием заместителя прокурора Волгоградской области Ерешкина Н.И.,

осужденного Е., участвующего в режиме видеоконференц-связи, и его защитника - адвоката Красноусова А.С., представившего удостоверение <.......>,

при секретаре Л.,

рассмотрел в открытом судебном заседании уголовное дело по кассационной жалобе осужденного Е. о пересмотре приговора Ворошиловского районного суда г. Волгограда от 02 марта 2015 года и апелляционного определения Волгоградского областного суда от 19 июня 2015 года.

По приговору Ворошиловского районного суда г. Волгограда от 02 марта 2015 года

Е., родившийся ДД.ММ.ГГГГ в с. <.......>, несудимый,

осужден по:

- ч. 3 ст. 159.4 УК РФ к 2 годам 6 месяцам лишения свободы;

- ч. 4 ст. 159.1 УК РФ к 5 годам лишения свободы.

В соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений, путем частичного сложения назначенных наказаний, назначено окончательное наказание 6 лет лишения свободы в исправительной колонии общего режима.

Срок отбытия наказания исчислен с 25 февраля 2014 года.

Решены вопросы по мере пресечения и вещественным доказательствам.

Апелляционным определением Волгоградского областного суда от 19 июня 2015 года приговор в отношении Е. оставлен без изменения.

В кассационной жалобе осужденный Е. указывает на несоответствие выводов суда фактическим обстоятельствам дела и чрезмерную суровость назначенного наказания.

Заслушав доклад судьи Волгоградского областного суда Ананских Е.С., изложившей содержание судебных решений, доводы кассационной жалобы, послужившие основанием для передачи уголовного дела на рассмотрение суда кассационной инстанции, осужденного Е., поддержавшего доводы кассационной жалобы, защитника - адвоката Красноусова А.С., просившего кассационную жалобу удовлетворить, проверить уголовное дело в полном объеме, настаивавшего на отсутствии составов преступлений в действиях Е., заслушав мнение заместителя прокурора Волгоградской области Ерешкина Н.И., полагавшего кассационную жалобу осужденного Е. отклонить, поскольку его виновность установлена, а переквалификация составов преступлений ухудшит положение осужденного, президиум Волгоградского областного суда,

установил:

приговором суда Е. признан виновным в мошенничестве в сфере предпринимательской деятельности, а именно мошенничестве, сопряженном с преднамеренным неисполнением договорных обязательств в сфере предпринимательской деятельности, в особо крупном размере (действия Е., связанные с хищением денежных средств ООО "<.......>"; в мошенничестве в сфере кредитования, а именно хищении денежных средств заемщиком путем представления иному кредитору заведомо ложных сведений, в особо крупном размере (действия Е., связанные с хищением денежных средств ФИО 1).

Преступления совершены им при следующих обстоятельствах, указанных в приговоре.

В начале ноября 2010 года Е., реализуя преступный умысел и пользуясь тем, что его брат (лицо, в отношении которого дело выделено в отдельное производство) является директором ООО "<.......>", с целью использования реквизитов и счетов организации, вступил с ним в преступный сговор, направленный на хищение денежных средств ООО "<.......>".

Е. встретился с директором ООО "<.......>" ФИО 6 и, действуя как представитель ООО "<.......>", ввел ее в заблуждение о возможности поставки ООО "<.......>" интересующего ООО "<.......>" оборудования сельскохозяйственного назначения, предложил ФИО 6 заключить договор поставки, заранее не намереваясь исполнить данные обязательства. ФИО 6, полагая, что ООО "<.......>" в лице директора (лица, дело в отношении которого выделено в отдельное производство) и его представителя Е. имеет возможность поставить необходимое оборудование сельскохозяйственного назначения, согласилась на предложенную Е. сделку, в связи с чем 15 ноября 2010 года был заключен договор, согласно которому ООО "<.......>" взяло на себя обязательство по поставке в адрес ООО "<.......>" оборудования на сумму 30000000 рублей. Во исполнение обязательств по договору поставки ООО "<.......>" 03 декабря 2010 года перечислило на расчетный счет ООО "<.......>" в Волгоградском отделении <.......> денежные средства в сумме 20800000 рублей, 17 декабря 2010 года денежные средства в сумме 9200000 рублей. Однако Е. и лицо, в отношении которого дело выделено в отдельное производство, обязательства от имени ООО "<.......>" перед ООО "<.......>" намеренно не исполнили, оборудование не поставили, денежные средства не вернули, распорядившись ими по своему усмотрению, чем причинили ООО "<.......>" материальный ущерб в размере 22300000 рублей, поскольку денежные средства в размере 7700000 рублей Е. и лицо, в отношении которого дело выделено в отдельное производство, возвратили в адрес ООО "<.......>" до истечения срока поставки по договору. В соответствии с примечанием к ст. 159.1 УК РФ, причиненный ущерб образует особо крупный размер.

Примерно в середине марта 2011 года, реализуя преступный умысел, Е. обратился к ранее знакомому ФИО 1 с просьбой передать ему в заем денежные средства в сумме 16022000 рублей, заранее не намереваясь исполнять взятые обязательства по возврату указанной суммы, сообщив ФИО 1 заведомо ложные сведения о возврате денежных средств в срок до 15 мая 2011 года. ФИО 1, не зная об истинных намерениях Е., 29 марта 2011 года на основании договора займа передал Е. в заем денежные средства в сумме 8522000 рублей. В этот же день ФИО 1 передал Е. в заем денежные средства в сумме 7500 000 рублей. Е. взятые на себя обязательства по договорам займа от 29 марта 2011 года намеренно не исполнил, денежные средства ФИО 1 не вернул, распорядившись ими по своему усмотрению, чем причинил ему материальный ущерб в размере 16022000 рублей, что в соответствии с примечанием к ст. 159.1 УК РФ образует особо крупный размер.

В кассационной жалобе осужденный Е. выражает несогласие с судебными решениями. Считает выводы суда не соответствующими фактическим обстоятельствам дела, основанными на предположениях.

Полагает, что в его действиях отсутствует состав преступления, предусмотренный ч. 3 ст. 159.4 УК РФ, доказательств его виновности в совершении мошеннических действий в сфере предпринимательской деятельности не добыто, поскольку он не являлся должностным лицом ООО "<.......>", не имел доступа к расчетному счету, права распоряжаться финансовыми активами и осуществлять переводы денежных средств со счетов данного предприятия на счета других юридических либо физических лиц, в том числе на собственный счет.

Считает, что необоснованно осужден за хищение денежных средств путем предоставления кредитору заведомо ложных сведений, при квалификации его действий по ч. 4 ст. 159.1 УК РФ оставлено без внимания, что ФИО 1 не являлся кредитором.

Указывает на необходимость приведения приговора в соответствие с действующим законодательством, поскольку суд квалифицировал его действия по ч. 3 ст. 159.4 УК РФ, тогда как в соответствии с Федеральным законом от 03 июля 2016 года N 325-ФЗ указанная статья утратила силу.

Считает чрезмерно суровым назначенное наказание, просит об изменении приговора и смягчении наказания с применением положений ст. 64, 73 УК РФ.

Президиум Волгоградского областного суда, проверив представленные материалы уголовного дела и доводы кассационной жалобы осужденного, приходит к следующим выводам.

Выводы суда о виновности Е. в преступлении, за которое он осужден по ч. 3 ст. 159.4 УК РФ, соответствуют фактическим обстоятельствам дела, подтверждаются совокупностью собранных по делу, проверенных в судебном заседании доказательств.

Исследовав все представленные доказательства, суд проверил и оценил их в соответствии с требованиями ст. 87, 88 УПК РФ, сопоставил между собой и дал им надлежащую оценку с точки зрения относимости, допустимости и достоверности, а в совокупности - достаточности для разрешения дела и постановления обвинительного приговора. При этом суд привел в приговоре мотивы, по которым принял одни доказательства и отверг другие.

Описательно-мотивировочная часть приговора по преступлению, предусмотренному ч. 3 ст. 159.4 УК РФ, совершенному Е. соответствует требованиям п. 1 ст. 307 УПК РФ, поскольку содержит описание преступного деяния, признанного судом доказанным, с указанием места, времени, способа совершения, формы вины, мотивов, целей и последствий преступления. Судом установлены обстоятельства, подлежащие доказыванию в соответствии с требованиями ст. 73 УПК РФ.

Фактические обстоятельства преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 159.4 УК РФ, установлены судом первой инстанции на основании показаний потерпевшей ФИО 6 об обстоятельствах заключения договора поставки сельскохозяйственного оборудования между ООО "<.......>", директором которого она являлась, и ООО "<.......>" в лице директора - лица, дело в отношении которого выделено в отдельное производство, и доверенного лица Е., обязательства по которому ООО "<.......>" не исполнило, денежные средства в сумме 22300000 рублей в ООО "<.......>" не поступили, данная сумма взыскана с ООО "<.......>" в порядке арбитражного судопроизводства, решение вступило в законную силу, что подтверждено потерпевшей в ходе очной ставки от 22 апреля 2014 года с Е.

Потерпевший ФИО 1 показал суду о заключении договора поставки сельскохозяйственного оборудования между ООО "<.......>" и ООО "<.......>", которым взяты кредиты в ОАО АКБ "<.......>" с целевым назначением, при этом он являлся залогодателем по кредиту ООО "<.......>" как собственник производственной базы.

Показания потерпевших согласуются с иными исследованными по делу доказательствами: протоколом выемки от 02 апреля 2012 года у ФИО 2, у которого изъята копия решения арбитражного суда N А12-22817/2011, где установлен факт неисполнения обязательств ООО "<.......>" перед ООО "<.......>", копия договора поставки от 15 ноября 2010 года и спецификации N 1 к нему, копия уведомления о расторжении договора поставки, копия исполнительного листа по делу N А12-22817/2011, копия кассового чека, копия выписки по лицевому счету от 03 декабря 2010 года и от 17 декабря 2010 года; протоколом осмотра от 03 апреля 2012 года данных документов; договором поставки N ДП-30/03-10/С от 15 ноября 2010 года, где указаны обязательства сторон по заключенному договору; уведомлением о расторжении договора поставки N ДП-30/03-10/С от 15 ноября 2010 года, согласно которому ООО "<.......>" отказывается от совершения сделки ввиду явной вины ООО "<.......>", которым нарушены условия поставки товара, а именно пропущен срок; копией исполнительного листа по делу N А12-22817/2011, выданным Арбитражным судом Волгоградской области от 20 февраля 2012 года, согласно которому с ООО "<.......>" подлежит взысканию в пользу ООО "<.......>" 22300000 рублей.

Кроме того, судом исследованы выписки по лицевому счету за период 03 декабря 2010 года и 17 декабря 2010 года, согласно которым с лицевого счета ООО "<.......>" списаны денежные средства в сумме 20800000 рублей и 9200000 рублей соответственно как "предоплата за оборудование для комплекса приема, отгрузки, сушки и очистки с/х продукции по договору поставки от 15 ноября 2010 года, что согласуется сданными справки по расчетному счету ООО "<.......>", предоставленной АКБ "<.......>" (ОАО), а также данными справки по расчетному счету ООО "<.......>", предоставленной ОАО "<.......>", согласно которой 03 декабря 2010 года с расчетного счета ООО "<.......>" перечислены на расчетный счет ООО "<.......>" денежные средства в сумме 20800000 рублей с назначением платежа: предоплата за оборудование для комплекса приема, отгрузки, сушки и очистки с/х продукции по договору поставки от 15 ноября 2010 года.

Оснований сомневаться в достоверности показаний потерпевших у суда не имелось, поскольку они не содержат каких-либо сущностных противоречий относительно обстоятельств содеянного Е., согласуются с вышеизложенными письменными доказательствами, и иными, подробно приведенными в приговоре доказательствами виновности осужденного.

Проанализировав всю совокупность исследованных по делу доказательств, суд обоснованно пришел к выводу о доказанности виновности Е. в совершении преступления. Как следует из приговора, судом установлено, что при непосредственном участии Е. между ООО "<.......>" и ООО "<.......>" заключен договор на поставку оборудования, обязательства по которому не исполнены, при этом о намерении Е. и лица, в отношении которого дело выделено в отдельное производство, не исполнять условия договора поставки свидетельствует тот факт, что с момента подписания договора ими не произведено никаких действий по его исполнению, что согласуется с показаниями подсудимого Е. о том, что денежные средства, полученные ООО "<.......>" от ООО "<.......>" в счет оплаты по договору поставки, были направлены на покупку сельскохозяйственных культур - зерна, при этом намерения на поставку оборудования по заключенному договору стороны не имели.

Из показаний свидетелей ФИО 3, ФИО 4, ФИО 5 судом установлено, что именно Е. заключал договоры поставки сельскохозяйственной продукции от имени ООО "<.......>", куда впоследствии были перечислены денежные средства, похищенные у ООО "<.......>".

С учетом правил ст. 252 УПК РФ и позиции стороны обвинения, полагавшей действия Е., связанные с хищением денежных средств ООО "<.......>", квалифицировать по ч. 3 ст. 159.4 УК РФ, поскольку ФЗ от 29 ноября 2012 года N 207-ФЗ в УК РФ введена специальная норма, предусматривающая уголовную ответственность за мошенничество в сфере предпринимательской деятельности, которая улучшает положение подсудимого Е., на основании совокупности исследованных доказательств, получивших надлежащую оценку, суд пришел к выводу о квалификации действий Е., связанных с хищением денежных средств ООО "<.......>" по ч. 3 ст. 159.4 УК РФ как мошенничество в сфере предпринимательской деятельности, а именно мошенничество, сопряженное с преднамеренным неисполнением договорных обязательств в сфере предпринимательской деятельности, в особо крупном размере.

Оснований для иной оценки обстоятельств, на которые сослался суд в приговоре, мотивируя свое решение в части квалификации содеянного Е., не усматривается. При этом президиум Волгоградского областного суда учитывает правовую позицию, изложенную в "Ответах на вопросы, поступившие из судов, по применению положений ст. 159.4 УК РФ в связи с Постановлением Конституционного Суда РФ от 11 декабря 2014 года N 32-П и ст. 264.1 УК РФ", утвержденных Президиумом Верховного Суда РФ от 31 июля 2015 года, согласно которой в связи с тем, что ст. 159.4 УК РФ с 12 июня 2015 года утратила силу, уголовная ответственность за мошенничество в сфере предпринимательской деятельности с указанной даты предусматривается статьей ст. 159 УК РФ. Что касается деяний, подпадающих под признаки состава преступления, предусмотренного ст. 159.4 УК РФ, совершенных до 12 июня 2015 года, то поскольку эти деяния не декриминализированы и не могут быть квалифицированы по ст. 159 УК РФ, устанавливающей за них более строгое наказание, такие деяния в соответствии со ст. 9 УК РФ следует квалифицировать по ст. 159.4 УК РФ. В связи с изложенным президиум считает необоснованным довод подсудимого Е. о переквалификации его действий в связи с тем, что ст. 159.4 УК РФ утратила силу.

Тот факт, что Е. не является должностным лицом ООО "<.......>", не свидетельствует о его невиновности в совершении мошенничества, сопряженного с преднамеренным неисполнением договорных обязательств в отношении ООО "<.......>", поскольку судом на основании исследованных доказательств установлено, что договор поставки оборудования между ООО "<.......>" и ООО "<.......>" заключался при непосредственном участии Е., с которым обсуждались основные условия сделки.

Судебное следствие проведено в соответствии с требованиями ст. 273 - 291 УПК РФ. Все представленные сторонами доказательства судом исследованы, ходатайства разрешены в соответствии с уголовно-процессуальным законом. В связи с этим президиум находит, что доводы жалобы о неполноте и необъективности проведенного по делу судебного следствия опровергаются не только мотивированными выводами, приведенными в приговоре, но и протоколом судебного заседания, из которого видно, что судом были приняты все меры для выполнения требований закона о всестороннем, полном и объективном исследовании обстоятельств дела.

Как следует из материалов дела, органом следствия при производстве предварительного расследования каких-либо нарушений уголовно-процессуального закона, влекущих отмену приговора, допущено не было.

На основании изложенного президиум Волгоградского областного суда приходит к выводу о правильной квалификации действий осужденного Е., связанных с хищением денежных средств ООО "<.......>" по ч. 3 ст. 159.4 УК РФ как мошенничество в сфере предпринимательской деятельности, а именно мошенничество, сопряженное с преднамеренным неисполнением договорных обязательств в сфере предпринимательской деятельности, в особо крупном размере.

При назначении Е. наказания суд учел: характер и степень общественной опасности совершенного преступления, личность виновного, который характеризуется удовлетворительно, наличие смягчающих и отягчающих наказание обстоятельств, а также влияние назначенного наказания на исправление осужденного и условия жизни его семьи.

Обстоятельствами, смягчающими наказание Е., суд признал наличие тяжелых хронических заболеваний, в том числе <.......>.

Обстоятельством, отягчающим наказание, суд признал совершение преступления в отношении ООО "<.......>" в составе группы лиц по предварительному сговору.

Суд обосновал назначение Е. наказания в виде лишения свободы, которое надлежит отбывать реально.

Президиум считает назначенное Е. по ч. 3 ст. 159.4 УК РФ наказание справедливым, соответствующим целям наказания, предусмотренным ч. 2 ст. 43 УК РФ, поскольку судом в полном объеме учтены как личность осужденного, так и общественная опасность им содеянного.

Оснований для применения в отношении Е. ст. 64, 73 УК РФ президиум не усматривает с учетом личности осужденного, обстоятельств дела, характера и степени общественной опасности совершенного преступления.

Президиум Волгоградского областного суда не усматривает оснований отмены или изменения приговора в отношении Е. в этой части.

Вместе с тем имеются иные основания для пересмотра данного приговора.

Согласно положениям ч. 1 ст. 401.15 УПК РФ основаниями отмены или изменения приговора, определения или постановления суда при рассмотрении уголовного дела в кассационном порядке являются существенные нарушения уголовного и (или) уголовно-процессуального закона, повлиявшие на исход дела.

Такие нарушения по делу допущены.

Как следует из постановления о привлечении Е. в качестве обвиняемого от 30 июля 2014 года (т. <.......>) и обвинительного заключения, Е. примерно в середине марта 2011 года, имея преступный умысел, направленный на хищение чужих денежных средств путем злоупотребления доверием, осознавая противоправный характер и общественную опасность своих действий, предвидя и желая наступления общественно опасных последствий, обратился к ранее знакомому ФИО 1 с просьбой передать ему в заем денежные средства в сумме 16022000 рублей, при этом заранее не намереваясь исполнять взятые на себя обязательства по возврату указанной суммы, сообщив ФИО 1 заведомо ложные сведения о возврате денежных средств в срок до 15 мая 2011 года. ФИО 1, доверяя Е., не зная об истинных намерениях последнего, на основании договора займа N 2 от 29 марта 2011 года передал Е. в заем денежные средства в сумме 8522000 рублей. В этот же день ФИО 1 на основании договора займа N 1 от 29 марта 2011 года передал Е. в заем денежные средства в сумме 7500000 рублей. Е. взятые на себя обязательства по договорам займа N 1, 2 от 29 марта 2011 года намеренно не исполнил, денежные средства ФИО 1 не вернул, похитил их и распорядился по своему усмотрению, чем причинил ФИО 1 материальный ущерб в размере 16022000 рублей.

Данные действия Е. органом предварительного следствия квалифицированы по ч. 4 ст. 159 УК РФ как мошенничество, то есть хищение чужого имущества путем злоупотребления доверием, совершенное в особо крупном размере.

Как следует из протокола судебного заседания (<.......>), в ходе судебного следствия государственный обвинитель, выступая в прениях, в связи с введением Федеральным законом от 29 ноября 2012 года N 207-ФЗ в действие ст. 159.1 УК РФ, предусматривающей уголовную ответственность за мошенничество в сфере кредитования, полагал действия Е. по данному эпизоду квалифицировать по ч. 4 ст. 159.1 УК РФ как мошенничество в сфере кредитования, а именно хищение денежных средств заемщиком путем предоставления иному кредитору заведомо ложных сведений, в особо крупном размере, что улучшает положение подсудимого.

В силу ст. 246 УПК РФ, если в ходе судебного разбирательства государственный обвинитель придет к убеждению, что представленные доказательства не подтверждают предъявленное подсудимому обвинение, то он отказывается от обвинения и излагает суду мотивы отказа. Государственный обвинитель до удаления суда в совещательную комнату для постановления приговора может также изменить обвинение в сторону смягчения путем переквалификации деяния в соответствии с нормой УК РФ, предусматривающей более мягкое наказание.

При таких обстоятельствах, с учетом позиции государственного обвинителя и требований ст. 246 УПК РФ, согласно которой изменение обвинения в сторону смягчения предопределяет принятие судом соответствующего решения, суд первой инстанции квалифицировал действия Е. по указанному преступлению по ч. 4 ст. 159.1 УК РФ.

На основании ст. 297 УПК РФ приговор суда должен быть законным, обоснованным и справедливым, постановленным в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона и основанным на правильном применении уголовного закона.

Согласно ст. 307 УПК РФ, описательно-мотивировочная часть обвинительного приговора должна содержать описание преступного деяния, признанного судом доказанным, с указанием места, времени, способа его совершения, формы вины, мотивов целей и последствий преступления, а также доказательства, на которых основаны выводы суда в отношении подсудимого, и мотивы, по которым суд отверг другие доказательства.

Данные требования уголовно-процессуального закона по настоящему уголовному делу выполнены не в полной мере.

Так, для целей статьи 159.1 УК РФ заемщиком признается лицо, обратившееся к кредитору с намерением получить, получающее или получившее кредит в виде денежных средств от своего имени или от имени представляемого им на законных основаниях юридического лица. По смыслу закона кредитором в статье 159.1 УК РФ может являться банк или иная кредитная организация, обладающая правом заключения кредитного договора (ст. 819 ГК РФ).

Как видно из протокола судебного заседания от 23 января 2015 года (т. <.......>), судом исследовались договоры займа N 1 и N 2 от 29 марта 2011 года и копии расписок, согласно которым ФИО 1 предоставил денежные средства в долг Е., при этом они действовали как физические лица.

Из содержания приговора также не следует, что судом установлено, что ФИО 1 как физическое лицо обладал правом заключать кредитный договор (ст. 819 ГК РФ), а Е. ему как кредитору предоставил недостоверные сведения об обстоятельствах, наличие которых предусмотрено кредитным договором в качестве условий для предоставления кредита, в связи с этим президиум находит, что квалификация действий Е. по ч. 4 ст. 159.1 УК РФ по данному преступлению уголовному закону не соответствует.

Принимая во внимание, что органом предварительного следствия по данному преступлению действия Е. квалифицировались по ч. 4 ст. 159 УК РФ как мошенничество, то есть хищение чужого имущества путем злоупотребления доверием, совершенное в особо крупном размере, и у суда первой инстанции с учетом установленных обстоятельств дела не имелось оснований для квалификации его действий по специальному составу мошенничества - в сфере кредитования, предусмотренному ч. 4 ст. 159.1 УК РФ, президиум считает необходимым переквалифицировать действия Е. на норму ст. 159 УК РФ, предусматривающую уголовную ответственность за мошенничество, с учетом правил ст. 252 УПК РФ о пределах судебного разбирательства, а также требований ст. 401.6, 401.16 УПК РФ о недопустимости ухудшения положения осужденного при пересмотре судебных решений в кассационном порядке по его жалобе.

На основании вышеизложенного, а также в соответствии с положениями ч. 3 ст. 401.16 УПК РФ, согласно которой президиум может применить закон о менее тяжком преступлении, президиум Волгоградского областного суда считает необходимым квалифицировать действия Е. по преступлению - хищению денежных средств у ФИО 1 в размере 8522000 рублей и 7500000 рублей, а всего в размере 16022000 рублей, по ч. 3 ст. 159 УК РФ как мошенничество, то есть хищение чужого имущества путем злоупотребления доверием, совершенное в крупном размере, поскольку в соответствии с п. 4 Примечания к ст. 158 УК РФ крупным размером в статьях настоящей главы, за исключением ч. ч. 6, 7 статьи 159, ст. 159.1, 159.3, 159.5 и 159.6 УК РФ признается стоимость имущества, превышающая двести пятьдесят тысяч рублей.

С учетом всех установленных судом первой инстанции обстоятельств, в том числе смягчающих наказание, президиум Волгоградского областного суда полагает назначить осужденному Е. наказание по ч. 3 ст. 159 УК РФ в соответствии с санкцией указанной статьи, а также на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений. При назначении наказания осужденному Е. президиум не находит оснований применения правил ст. 64, 73 УК РФ с учетом характера и степени общественной опасности содеянного им, данных о его личности и всех обстоятельств дела.

Проверив материалы дела, выслушав участвующих в деле лиц, руководствуясь ст. 401.14, 401.15 УПК РФ, президиум Волгоградского областного суда

постановил:

кассационную жалобу осужденного Е. удовлетворить частично.

Приговор Ворошиловского районного суда г. Волгограда от 02 марта 2015 года и апелляционное определение Волгоградского областного суда от 19 июня 2015 года в отношении Е. изменить:

- переквалифицировать его действия с ч. 4 ст. 159.1 УК РФ на ч. 3 ст. 159 УК РФ, по которой назначить наказание 3 года 6 месяцев лишения свободы.

В соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 159 УК РФ и ч. 3 ст. 159.4 УК РФ, путем частичного сложения назначенных наказаний, назначить Е. наказание 4 года 4 месяца лишения свободы в исправительной колонии общего режима.

В остальном судебные решения в отношении Е. оставить без изменения.

Председательствующий

Д.П.ТУЛЕНКОВ

Документ предоставлен КонсультантПлюс

СВЕРДЛОВСКИЙ ОБЛАСТНОЙ СУД

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 20 июня 2017 г. по делу N 22-4264/2017

Председательствующий: Усатова С.Ю.

Мотивированное апелляционное определение изготовлено 22 июня 2017 года

Судебная коллегия по уголовным делам Свердловского областного суда в составе председательствующего Лебедевой Л.Н.

судей Боровковой С.В., Мироновой Ю.А.

при секретаре К.

с участием:

государственного обвинителя - прокурора отдела прокуратуры Свердловской области Пылинкиной Н.А.,

адвоката Ляховицкого А.Е.,

представителя потерпевшего Ю.

рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционной жалобе представителя потерпевшего <...> М. на приговор Чкаловского районного суда г. Екатеринбурга от 03 марта 2017 года, которым

Б.,

<...> года рождения, уроженка <...>, ранее не судимая,

осуждена по ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 159.1 УК РФ по каждому из четырех преступлений к 6 месяцам исправительных работ с удержанием из заработной платы 5% в доход государства; по ч. 1 ст. 159.1 УК РФ по каждому из четырех преступлений к 7 месяцам исправительных работ с удержанием из заработной платы 5% в доход государства; по ч. 2 ст. 325 УК РФ по каждому из двух преступлений к 6 месяцам исправительных работ с удержанием из заработной платы 5% в доход государства.

Вследствие акта об амнистии от назначенного наказания по ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 159.1 УК РФ по преступлению, совершенному <...>, освобождена.

В соответствии с ч. 2 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений, путем частичного сложения назначенных наказаний, окончательно назначено наказание в виде 1 года 4 месяцев исправительных работ с удержанием из заработной платы 5% в доход государства.

Приговором постановлено взыскать с Б. в пользу ОАО <...> в счет возмещения материального ущерба, причиненного преступлением, <...> рублей;

в пользу ПАО <...> в счет возмещения материального ущерба, причиненного преступлением, <...> копеек;

в пользу ПАО <...> в счет возмещения материального ущерба, причиненного преступлением, <...> копеек.

Также постановлено взыскать с Б. в доход федерального бюджета процессуальные издержки в сумме <...> рублей, затраченные на оплату услуг адвоката по назначению.

Заслушав доклад судьи Боровковой С.В., выступления представителя потерпевшего Ю., поддержавшего доводы апелляционной жалобы и просившего приговор отменить, адвоката Ляховицкого А.Е., мнение прокурора Пылинкиной Н.А., возражавших против доводов апелляционной жалобы и просивших приговор оставить без изменения, судебная коллегия

установила:

приговором суда Б. признана виновной в совершении мошенничества в сфере кредитования (4 преступления) и покушения на мошенничество в сфере кредитования (4 преступления), а также похищения у гражданина паспорта и другого важного личного документа (2 преступления).

Преступления совершены в <...> при обстоятельствах, изложенных в приговоре.

В апелляционной жалобе представитель потерпевшего ПАО <...> М. просит приговор отменить и передать уголовное дело на новое судебное разбирательство. В обоснование указывает, что судом неправильно применен уголовный закон.

Также указывает, что состав преступления, предусмотренный ст. 159.1 УК РФ, предусматривает наличие заключенного кредитного договора и реально существующих при этом гражданско-правовых отношений. Субъект преступления - специальный ("заемщик") является стороной в кредитном договоре. Объективная сторона преступления характеризуется действиями субъекта, выражающимися в хищении денежных средств путем предоставления заемщиком кредитору недостоверных данных. При этом субъект преступления действует от своего имени и его действия ведут к заключению кредитного договора.

Полагает, что в такой ситуации заключение кредитного договора является основанием для возникновения кредитных отношений между банком и заемщиком и возникновения у последнего обязанности данный договор исполнить. То есть введение банка в заблуждение относительно места работы, размеров дохода, наличия иных обязательств, сведения о которых могли бы повлиять на решение банка о предоставлении кредита, но сообщение при этом своих реальных установочных данных (в первую очередь - фамилия, имя, отчество, дата рождения) дает банку возможность взыскания задолженности в порядке гражданского судопроизводства, независимо от того, имел ли заемщик намерения погашать этот кредит или нет.

Обращает внимание, что Б. совершила ряд вмененных ей деяний с использованием чужих паспортов с переклеенной фотографией, ее умысел был направлен на завладение чужим имуществом, она не имела намерений отдавать кредитором денежные средства. При этом потерпевшие в настоящее время не имеют возможности взыскать данные денежные средства с Б., либо лиц, паспортами которых она воспользовалась, а именно В., У., в гражданско-правовом порядке.

Полагает, что, таким образом, оформляя кредиты на имя третьих лиц, и не вступая в фактические гражданско-правовые отношения с банком, не становясь "заемщиком", Б. полностью выполнила объективную сторону преступления, предусмотренного ст. 159 УК РФ.

Считает, что органами предварительного следствия действия Б. были верно квалифицированы по ч. 3 ст. 159 УК РФ.

Проверив материалы дела и обсудив доводы жалобы, судебная коллегия считает приговор законным и обоснованным.

В части признания Б. виновной в совершении похищения у гражданина паспорта и другого важного личного документа (2 преступления) приговор не обжалован.

Правильно установив фактические обстоятельства по делу, и справедливо придя к выводу о доказанности вины осужденной в совершении четырех эпизодов мошенничества, четырех эпизодов покушения на мошенничество, суд дал верную юридическую оценку ее действиям и привел мотивы, подтверждающие наличие составообразующих признаков мошенничества в сфере кредитования.

Оснований для изменения квалификации по этим преступным эпизодам в связи с наличием признаков преступления, предусмотренного ст. 159 УК РФ, на чем настаивает автор апелляционной жалобы, не имеется.

Так, по смыслу закона специальные виды мошенничества выделены законодателем в зависимости от сферы экономической деятельности (объект преступления), а также средства и способа совершения (объективная сторона).

Норма, предусматривающая специальный вид мошенничества, является приоритетной перед общей нормой об ответственности за мошенничество.

Объектом преступного посягательства по ст. 159.1 УК РФ являются общественные отношения в сфере кредитования, предметом преступления - кредитные денежные средства, способом - обман, выраженный в предоставлении кредитору заведомо ложных и (или) недостоверных сведений.

Субъект данного преступления - общий, субъективная сторона преступления характеризуется прямым умыслом. Умысел преступника заведомо направлен на хищение кредитных денежных средств.

Судебная коллегия считает, что все названные выше признаки состава преступления, предусмотренного ст. 159.1 УК РФ, полно и правильно установлены по данному делу по всем преступным эпизодам.

Тот факт, что по всем, кроме одного, эпизодам в качестве заемщика выступала не Б., на квалификацию действий не влияет.

Из анализа представленных в деле доказательств, которые сторонами не оспариваются, видно, что именно она представила в банк недостоверные сведения о заемщике и фактически получила в свое распоряжение кредитные денежные средства, то есть именно она являлась исполнителем объективной стороны преступления, предусмотренного ст. 159.1 УК РФ. Те лица, которые фигурировали в кредитных договорах в качестве заемщиков, фактически эти договоры не заключали, деньги не получали.

При таких обстоятельствах коллегия считает, что представленными по делу доказательствами, исследованными в судебном заседании и приведенными в приговоре, достоверно установлено совершение Б. мошенничества в сфере кредитования, поэтому ее действия правильно квалифицированы по ч. 1 ст. 159.1 УК РФ.

Доводы, изложенные представителем потерпевшего в жалобе о том, что при квалификации действий определяющим является наличие у виновного статуса заемщика, коллегия считает ошибочным и противоречащим правилам уголовно-правовой оценки действий по названному специальному составу мошенничества, в соответствии с которыми о наличии в действиях признаков мошенничества в сфере кредитования свидетельствует объект преступного посягательства - кредитно-денежные отношения, и специфический способ, как элемент объективной стороны - предоставление кредитору недостоверных (ложных) сведений. Наличие специального субъекта - заемщика не является составообразующим элементом названного состава.

Более того, определение в рамках данного уголовного дела заемщика в его гражданско-правовом смысле противоречит фактическому содержанию отношений между банками и Б., В., У., которые лишь внешне выглядели как гражданско-правовые, являясь в действительности проявлением мошеннического способа завладения деньгами, то есть прикрытием уголовно-правовых отношений.

Вопреки доводам, приведенным представителем потерпевшего в жалобе, по всем преступным эпизодам предметом хищения обоснованно признаны кредитные денежные средства банка, а банк соответственно признан потерпевшим.

Представление Б. недостоверной информации в банк является реализацией умысла на незаконное получение в свою собственность кредитных денежных средств банка.

Кроме того, из материалов дела следует, что по всем преступным эпизодам лица, на которые оформлялись кредиты, не обращались сами в банк изначально, не получали перечисленных банком денег. С банком же заключались договоры кредитования, по которым банк перечислял свои денежные средства на счет подконтрольный осужденной и этими кредитными денежными средствами Б. распорядилась по своему усмотрению.

При этом согласно требованиям закона сведения, представляемые в банк и образующие объективную сторону преступления, предусмотренного ст. 159.1 УК РФ, образует любая информация, оговоренная условиями кредитования и официально переданная заемщиком кредитору.

Принимая во внимание изложенное, судебная коллегия считает, что все указанные выше, установленные судом признаки преступления, свидетельствуют о совершении Б. по всем эпизодам преступления, предусмотренного ст. 159.1 УК РФ, в каждом случае по вновь возникшему умыслу и отсутствии оснований для переквалификации действий на ст. 159 УК РФ.

Вместе с тем, принимая во внимание, что первый эпизод покушения на мошенничество в отношении ПАО <...> совершен Б. в период времени с <...> по <...>, второй эпизод мошенничества в отношении ПАО <...> - в период времени с <...> года по <...>, третий эпизод мошенничества в отношении ПАО <...> - в период времени с <...> года по <...>, четвертый эпизод мошенничества в отношении ОАО <...> - в период времени с <...> года по <...>, а также эпизод похищения у гражданина паспорта и другого важного личного документа в отношении В. совершен в период времени с <...> по <...>, суд апелляционной инстанции считает, что Б. на основании п. "а" ч. 1 ст. 78 УК РФ подлежит освобождению от отбывания назначенного наказания в связи с истечением срока уголовного преследования.

Кроме того, судебная коллегия считает необходимым внести в описательно-мотивировочную часть приговора изменение в связи с тем, что судом ошибочно указан период совершения преступления по шестому преступному эпизоду мошенничества с <...> по <...>, вместо с <...> по <...>, как это предъявлено и установлено в приговоре. Указанное является технической ошибкой и на правильность вынесенного судом решения не влияет.

Нарушений требований уголовного и уголовно-процессуального законов, влекущих отмену или изменение приговора, не установлено.

На основании изложенного, руководствуясь ст. 389.13, ст. 389.20, ст. ст. 389.28, 389.33 УПК РФ, судебная коллегия

определила:

приговор Чкаловского районного суда г. Екатеринбурга от 03 марта 2017 года в отношении Б. изменить на основании п. "а" ч. 1 ст. 78 УК РФ освободить ее от назначенного наказания за истечением срока давности уголовного преследования по эпизоду в период с <...> по <...> в отношении В. по ч. 2 ст. 325 УК РФ, по эпизоду в период с <...> по <...> в отношении ПАО <...> по ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 159.1 УК РФ, по эпизоду в период с <...> года по <...> в отношении ПАО <...> по ч. 1 ст. 159.1 УК РФ, по эпизоду в период с <...> года по <...> в отношении ПАО <...> по ч. 1 ст. 159.1 УК РФ, по эпизоду в период с <...> по <...> в отношении ОАО <...> по ч. 1 ст. 159.1 УК РФ.

В соответствии с ч. 2 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения назначенных наказаний по ч. 2 ст. 325 УК РФ, трем эпизодам предусмотренным ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 159.1 УК РФ и по ч. 1 ст. 159.1 УК РФ окончательно назначить 10 (десять) месяцев исправительных работ с удержанием из заработной платы 5% в доход государства.

Уточнить дату совершения преступления в отношении ОАО <...>, считать преступление совершенным в период с <...> по <...>.

В остальном приговор оставить без изменения апелляционную жалобу представителя потерпевшего ПАО <...> М. - без удовлетворения.

Апелляционное определение может быть обжаловано в президиум Свердловского областного суда в порядке главы 47.1 УПК РФ.

Документ предоставлен КонсультантПлюс

МОСКОВСКИЙ ГОРОДСКОЙ СУД

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 13 февраля 2017 г. по делу N 10-1511\17

Судья Никитин М.В.

Судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда в составе:

председательствующего судьи Колесниковой И.Ю.

судей Тюркиной Г.М. и Манеркиной Ю.Н.

при секретаре Н.

с участием прокурора отдела прокуратуры г. Москвы Исаченкова И.В.

защитника - адвоката Айнетдинова Р.Т., представившего служебное удостоверение N *** и ордер N *** года

защитника - адвоката Бабаева Б.С., представившего служебное удостоверение N *** и ордер N *** года

защитника - адвоката Титова А.С., представившего служебное удостоверение N *** и ордер N *** года

защитника - адвоката Безвербной О.К., представившей служебное удостоверение N *** и ордер N *** года

осужденных М., Х.

рассмотрела в открытом судебном заседании апелляционные жалобы адвокатов Айнетдинова Р.Т., Титова А.С., Безвербной О.К. на приговор Савеловского районного суда города Москвы от 07 ноября 2016 года, которым

М., ***, не судимый,

Х., ***, не судимый,

каждый осужден за совершение преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159.1 УК РФ к лишению свободы на срок 5 лет, с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

В приговоре также содержатся решения по вопросу о вещественных доказательствах, о мере пресечения и сроке исчисления наказания в отношении осужденных.

Заслушав доклад судьи Тюркиной Г.М., пояснения осужденных М. и Х., защитников - адвокатов Айнетдинова Р.Т., Титова А.С., Безвербной О.К., Бабаева Б.С. по доводам апелляционных жалоб и поддержавших их, мнение прокурора Исаченкова И.В., полагавшего приговор суда оставить без изменения, судебная коллегия,

установила:

М. и Х. признаны виновными в мошенничестве в сфере кредитования, то есть хищении денежных средств заемщиком путем представления банку заведомо ложных и недостоверных сведений, совершенное группой лиц по предварительному сговору, лицом с использованием своего служебного положения, в особо крупном размере, а именно: М. и Х., используя свое служебное положение, действуя совместно с неустановленными соучастниками, в группе лиц по предварительному сговору, путем предоставления Банку заведомо ложных и недостоверных сведений, похитили денежные средства "***" (ЗАО) (в настоящее время ПАО) в сумме 66 087 291 рубль 99 копеек, чем причинили Банку материальный ущерб в особо крупном размере.

Преступление совершено в период с 17 февраля 2012 года по 04 июня 2012 года в г. Москве при обстоятельствах подробно изложенных в приговоре.

М. и Х. виновными себя не признали.

В краткой апелляционной жалобе адвокат Айнетдинов Р.Т. в защиту Х. выражает несогласие с приговором суда, считает, что приговор вынесен с существенным нарушением норм и положений Уголовно-процессуального кодекса, вследствие чего является незаконным и несправедливым. Указывает, что выводы суда, изложенные в приговоре, не соответствуют фактическим обстоятельствам уголовного дела, суд не учел обстоятельства, которые могли существенно повлиять на выводы суда. Просит приговор отменить и вынести в отношении Х. оправдательный приговор.

В апелляционной жалобе адвокат Айнетдинов Р.Т. в защиту Х. выражает несогласие с приговором суда, считает, что приговор подлежит отмене, а уголовное дело возвращению прокурору ввиду неправильного применения уголовного закона и выявления обстоятельств, указанных в ч. 1 ст. 237 УПК РФ. Указывает, что ст. 159.1 УК РФ введена в Уголовный кодекс РФ Федеральным законом N 207-ФЗ от 29 ноября 2012 года. В ходе предварительного и судебного следствия был доподлинно установлен период времени, в течение которого было совершено преступление, а именно с 17 февраля 2012 года по 04 июня 2012 года.

Обращает внимание, что собранными по делу доказательствами, которые были рассмотрены в ходе судебного следствия было установлено, что Х. по указанию М. совместно с последним прибыл для проведения переговоров в феврале 2012 года в офис банка, после чего предоставил запрашиваемые банком документы, более никаких действий Х., не предпринимал, на момент одобрения кредита, а именно 10 мая 2012 года Х. не входил в состав учредителей ООО "***", распорядился полученными денежными средствами, направив их на погашение ранее полученного кредита и погашения долгов перед поставщиками, то есть пополнения оборотных средств ООО "***". Данных указывающих о том, что Х., в результате получения ООО "***" кредита в размере более 60 млн. рублей, получил какие-либо выгоды материального или иного характера, в ходе предварительного и судебного следствия получено не было.

Обращает внимание, что в приговоре не указан мотив действий осужденных, не указано о наличии корыстного мотива и умысла на хищение денежных средств банка, при этом ООО "***" частично выполнило свои обязательства по кредитным соглашениям, совершая ежемесячные платежи, а полученные по кредитам денежные средства были израсходованы исключительно на нужды предприятия. Таким образом, по мнению автора жалобы, если бы было доказано совершение Х. и М. преступления, то действия М. могли быть квалифицированы по ч. 1 ст. 176 УК РФ, а Х. по ч. 1 ст. 30, ч. 1 ст. 176 УК РФ.

Однако защитник не согласен и с такой квалификацией, так как судом не учтены обстоятельства, которые могли существенно повлиять на выводы суда. Считает, что судом при вынесении приговора не установлена точная сумма ущерба потерпевшему. Ни в период предварительного, ни судебного следствия не были предприняты меры установлению обстоятельств погашения задолженности перед банком путем обращения взыскания и реализации недвижимого имущества, переданного в залог банку.

Обращает внимание, что судом первой инстанции не выполнены указания Московского городского суда, и при вынесении приговора суд ограничился перечислением протоколов выемок, протоколов осмотра, перечислением вещественных доказательств, но не привел содержание этих доказательств.

Автор жалобы считает, что справка об исследовании документов в отношении ООО "***" от *** года N *** является недопустимым доказательством и не отвечает требованиям УПК РФ, в связи с тем, что специалист, проводящий исследование, в нарушение ст. 164 и 168 УПК РФ не предупреждался об ответственности, предусмотренной ст. 307, 308 УК РФ, следователем не удостоверялась его компетентность, не выяснялось его отношение к обвиняемому и потерпевшему. Указывает, что различия в бухгалтерской отчетности ООО "***", изъятой в ИФНС N 3 по *** и представленной в БАНК "***" надлежало устанавливать путем назначения по делу судебно-бухгалтерской экспертизы. Передача вопроса об установлении указанных различий в бухгалтерской отчетности специалисту лишило осужденных права ознакомиться с направлением документации на исследование специалисту, заявить отвод специалисту, поставить перед специалистом дополнительные вопросы, привлечь в качестве специалистов указанных им лиц. Считает, что судом были нарушены основные принципы судебного производства, предусмотренные ст. ст. 14, 15, 17 УПК РФ.

Считает, что в процессе судебного следствия не было достоверно установлено имело ли со стороны Х. деяние, запрещенное уголовным законом, что является существенным нарушением при постановлении судьей приговора. Доказательств, подтверждающих, что Х. совершил какие-либо противоправные действия, как в ходе предварительного, так и судебного следствия не добыто. Просит приговор суда отменить, уголовное дело в отношении Х. прекратить в связи с отсутствием в его действиях состава преступления.

В апелляционной жалобе адвокат Титов А.С. в защиту М. выражает несогласие с приговором суда, считает его незаконным, необоснованным, постановленным с существенными нарушениями норм материального права и подлежащим отмене. Указывает, что выводы суда, изложенные в приговоре, не соответствуют фактическим обстоятельствам уголовного дел, судом неправильно применен уголовный закон, приговор является несправедливым.

Защита полагает, что обвинительный приговор в отношении М. основан на предположениях. Считает, что судом не была должным образом исследована субъективная сторона преступления и соответственно в мотивировочной части приговора не представлено доказательств, подтверждающих наличие умысла на хищение денежных средств. Указывает, что не имеется ни одного доказательства, ни прямого, ни косвенного, которое бы указывало, что получение кредита было связано не с необходимостью поддержания текущей деятельности и развития предприятия, а с целью хищения денежных средств. Суд не дал оценку и действиям М., которые заключались в использовании кредитных денежных средств в целях, на которые они и были получены.

Судом также сделаны неверные выводы относительно объективной стороны инкриминируемого преступления, которая заключается в хищении денежных средств путем предоставления заведомо недостоверных сведений. В приговоре не приведено убедительных доводов, указывающих на то, что М. знал о предоставлении в банк недостоверных сведений, непосредственно М. документы в банк не передавал. Кроме того, ничем не опровергнут довод защиты о том, что М. вполне мог и не знать, что аппарат *** не был оплачен в полном объеме.

Автор жалобы обращает внимание на показания свидетелей Ш., А., которые по его мнению отражены не полно и не точно, а иногда и вовсе искажены.

Указывает, что из представленных документов, в том числе справки об остатках продукции на складе, а также показаний свидетелей А. и Ю., предприятие активно работало, на складе находилась продукция в большом количестве. Незначительные расхождения в бухгалтерской отчетности за 2011 год, представленной в банк и отчетности, представленной в налоговую службу, связаны с тем, что отчетность, предоставленная в банк, сформирована по запросу банка и является предварительной, а отчетность, предоставленная в налоговую была сформирована позднее и в нее могли быть внесены коррективы с учетом поступления документов от контрагентов по сделкам, совершенным в 2011 году.

Считает, что судом не установлено на хищение какой суммы был направлен умысел подсудимых и какой фактически ущерб был причинен потерпевшему. В ходе судебного заседания представитель потерпевшего не смог указать, какую сумму денежных средств в настоящий момент Банк *** получил в ходе реализации залогового имущества, в приговоре данная сумма также не отражена и соответственно не выяснено причинен ли банку вообще какой-либо ущерб.

Автор жалобы выражает несогласие с выводом суда о том, что внесенный платеж в размере более 3 млн. рублей, был сделан в целях создания видимости добросовестного заемщика и введения в заблуждение работников банка, поскольку у М. действительно имелось намерение исполнять взятые на себя обязательства, а невозможность их исполнения вызвана исключительно тяжелым заболеванием М., лишавшим его возможности не только вести трудовую деятельность, но и реально угрожавшим его жизни. Защитник указывает, что никто из обвиняемых при получении кредита не имел намерения вводить банк в заблуждение и похищать денежные средства, полученные в кредит, указанные денежные средства были получены исключительно с целью поддержания текущей деятельности и развития ООО "***".

Защитник утверждает, что вопреки выводам суда, ни один из свидетелей, перечисленных в приговоре в подтверждение вины осужденных, не указывал в своих показаниях, что им было известно о наличии умысла у М. на хищение денежных средств. Обращает внимание, что даже в том случае, если бы суд признал доказанным то обстоятельство, что М. знал о том, что часть залогового имущества, переданного в банк, не принадлежит ООО "***", в действиях М. формально мог быть усмотрен состав преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 176 УК РФ, но ни преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159.1 УК РФ, поскольку в ходе судебного разбирательства не было представлено ни одного доказательства бесспорно подтверждающего заведомое намерение М. не исполнить обязательства возникшие в связи с получением кредита. При этом защита настаивает, что не было доказано не только умысла М. на хищение денежных средств, но и того обстоятельства, что М. знал о том, что часть залогового имущества, переданного в банк, не принадлежит ООО "***". Таким образом, в действиях М. отсутствует состав какого-либо преступления.

Кроме того, назначенное М. наказание является несправедливым, вследствие чрезмерной суровости. Считает, что суд при назначении наказания в не полной мере учел смягчающие обстоятельства, а именно состояние здоровья подсудимого. Согласно представленным документам М. является инвалидом *** группы, страдает рядом тяжких заболеваний, которые входят в перечень заболеваний, препятствующих его содержанию под стражей и соответственно отбыванию им наказания в виде лишения свободы. Просит приговор отменить и вынести в отношении М. оправдательный приговор.

В апелляционной жалобе адвокат Безвербная О.К. в защиту М. выражает несогласие с приговором суда, считает выводы, изложенные в приговоре, не соответствуют фактическим обстоятельствам дела, а наказание, назначенное М., является чрезмерно суровым. Считает, что назначенное наказание не соответствует тяжести совершенного М. преступления и личности самого осужденного, который имеет серьезные заболевания, что требует незамедлительного лечения.

Обращает внимание, что тяжесть вреда от действий осужденного М. по материалам дела не усматривается, иски по делу не предъявлялись. И хотя М. вину свою не признал, он подробно рассказал об обстоятельствах, которые ему помешали своевременно возвращать полученный кредит. Судом не был установлен прямой умысел М. на совершение преступления, предусмотренного ст. 159.1 УК РФ, суд этого факта не установил, а сам М. говорил о том, что готов исполнять обязательства по договору. Также считает, что не нашел своего подтверждения квалифицирующий признак совершение преступления группой лиц по предварительному сговору, поскольку в судебном заседании не добыто доказательств того, что М. с кем-либо заранее договаривался о совершении преступления. Автор жалобы обращает внимание на плохое и некачественное проведение следствия по делу.

Считает, что стороной обвинения в суде не представлено достаточных и убедительных доказательств вины М. в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159.1 УК РФ, все обвинение построено на показаниях лиц, заинтересованных в исходе данного дела, а именно на показаниях свидетелей представителей банка, которые формируя данный кредит, не смогли достоверно проверить и представить на кредитный комитет достоверные сведения о компании ООО "***", где учредителем был не только М., но и другие лица, оставшиеся за кадром, а М. лишь подписал документы для банка. При этом деньги М. не присвоил себе и не распорядился ими по своему усмотрению на свои личные нужды. Считает, что приговор суда не отвечает требованиям закона, в том числе Постановлению Пленума Верховного Суда РФ "О судебном приговоре". Также считает, что при назначении наказания суд не в полной мере учел личность осужденного, обстоятельства, смягчающие наказание, влияние назначенного наказания на исправление осужденного. Просит приговор суда отменить, дело производством прекратить.

Проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы апелляционных жалоб, выслушав участников процесса, судебная коллегия находит выводы суда о виновности осужденных М. и Х. в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159.1 УК РФ, не соответствующими фактическим обстоятельствам дела, в связи с чем приговор суда подлежит изменению.

В ходе предварительного и судебного следствия установлено, что М. и Х., используя свое служебное положение, действуя совместно с неустановленными соучастниками, в группе лиц по предварительному сговору, путем предоставления "***" (ЗАО) (в настоящее время ПАО) заведомо ложных и недостоверных сведений, получили в счет кредита денежные средства в сумме 66 087 291 рубль 99 копеек, которые впоследствии Банку возвращены не были, чем причинили "***" материальный ущерб в особо крупном размере.

Данный вывод суда подтверждается исследованными в ходе судебного разбирательства доказательствами, которые в необходимом объеме приведены в приговоре суда и соответствуют им, в том числе:

- показаниями представителя потерпевшего К. о том, что в 2012 году *** (ЗАО) ООО "***" был выдан кредит на общую сумму 69 926 421 рубль. В связи с просрочкой выплат по данному кредиту была проведена проверка, в ходе которой было установлено, что с заявками на заключение кредитных договоров обратился генеральный директор ООО "***" М. Целью получения кредитных средств, указанными в заявках являлась необходимость погашения кредитных обязательств перед иным кредитором, а также для пополнения оборотных средств ООО "***". С представителями ООО "***" М. и Х. проводились переговоры, в ходе которых они представили в Банк необходимые документы. После рассмотрения заявки, с учетом представленных документов, кредит был одобрен, в связи с чем Банк заключил с ООО "***", в лице М. два кредитных соглашения на общую сумму 69 926 421 рубль. В июне - июле 2012 года представители ООО "***" внесли платежи на общую сумму 3 839 129 рублей в счет погашения своих кредитных обязательств, однако начиная с августа 2012 года платежи по кредитам поступать перестали, в связи с чем образовалась просроченная задолженность. При выяснении причин ее образования были дополнительно проверены сведения, указанные клиентом при оформлении кредитных отношений с Банком. В ходе проверки было выявлено завышение стоимости залогового имущества, в Банк были предоставлены сфальсифицированные документы по залоговому оборудованию и заведомо ложные сведения о финансовом состоянии ООО "***", часть оборудования, предоставленного Банку в залог на дату оформления кредитных заявок не была приобретена ООО "***" и, соответственно, не принадлежала этому предприятию на праве собственности, большая часть товаров в обороте, переданных в залог Банку на склад предприятия не поступала. После выявления данных обстоятельств, Банк принял решение обратиться в правоохранительные органы;

- показаниями свидетеля К. о том, что она являлась сотрудником *** (ЗАО). В 2012 году она присутствовала на встрече с представителями ООО "***" генеральным директором М. и финансовым директором Х., в ходе которой последние поясняли схему бизнеса, рассказали об основных показателях деятельности компании. Кредит им был необходим для рефинансирования предыдущего кредита, а также для получения оборотных средств. М. и Х. рассказывали о наличии большого количества товаров, имеющихся на складе, дорогостоящего оборудования, которые могли бы выступать в качестве залогового имущества. По результатам встречи было принято решение о сборе документов для проведения финансового анализа ООО "***". В последующем ведение данного клиента было передано А., которая непосредственно занималась финансовым анализом деятельности ООО "***", по результатам которого ею было подготовлено резюме и комментарии для вынесения сделки на кредитный комитет Банка. А. готовила все необходимые документы по заявкам, контактировала с представителями компании, получала от них необходимые документы, готовила комментарии по заявкам, осуществляла выезд в г. Александров для осмотра бизнеса и проверила наличие залогового имущества (недвижимости, производственное оборудование и товары в обороте). После проверки и обсуждения сделки с кредитным аналитиком, получением всех ответов на заданные вопросы, Департаментом анализов риска было принято положительное решение по заявкам ООО "***". 10 мая 2012 года Банк заключил с ООО "***" в лице М. два кредитных соглашения на общую сумму 69 926 421 рублей. В обеспечение исполнения обязательств Заемщика по соглашению были заключены договора об ипотеке и поручительстве. В качестве залога по кредитному соглашению залогодателями было предоставлено следующее имущество: земельный участок, нежилое помещение, товары в обороте, производственное оборудование в количестве 8 единиц. 16 и 17 мая 2012 года была произведена выдача кредитов ООО "***", а также подписание документов с участниками сделки. Примерно в середине июня 2012 года ООО "***" были своевременно погашены первые платежи по обоим кредитам, а согласно графикам 17 июля 2012 года очередного платежа от клиента ООО "***" не поступило. В день возникновения просрочки сотрудники Банка пытались связаться с М., однако последний на телефонные звонки не отвечал. В дальнейшем при проведении проверки в связи с неоплатами по кредиту было установлено, что ООО "***" скрыл реальную информацию, предоставив в Банк для одобрения кредита недостоверные сведения, касающиеся объема бизнеса ООО "***", с завышенными показателями результатов финансово-хозяйственной деятельности бизнеса, при этом представителями ООО "***" скрывались факты наличия возможных финансовых трудностей у компании. Уже после возникновения просроченной задолженности по кредитам ООО "***" от юристов Банка ей стало известно, что часть оборудования, предоставленного Банку в залог, на дату оформления кредитных заявок не была приобретена ООО "***" и, соответственно, не принадлежала этому предприятию на праве собственности, а литьевая машина для преформ марки *** принадлежит ООО "***" и, соответственно, документы, предоставленные в Банк представителями ООО "***", также являлись заведомо подложными;

- показаниями свидетелей А. о том, что она являлась сотрудником *** (ЗАО). В 2012 году она присутствовала на встрече с представителями ООО "***" М. и Х., в ходе который они поясняли, что им необходимо получения кредита для рефинансирования предыдущего кредита, а также для получения оборотных средств. М. и Х. сообщали о наличии большого количества товаров на складе, дорогостоящее оборудование, которые могли бы выступать в качестве залогового имущества. В дальнейшем в Банк М., Х., а также иными лицами предоставлялись документы ООО "***", необходимые для получения кредита. После того, как получила полный пакет документов от ООО "***", она подготовила финансовое заключение. С целью проверки бизнеса она выезжала непосредственно на место ведения бизнеса. По документам наличие товара было подтверждено полностью, ей были предоставлены все договора поставки с подтверждением оплаты и отгрузки, однако она не пересчитывала фактическое количество товара, не взвешивала мешки, а только визуально осмотрела склады и произвела фотосъемку. По результатам проверки служба проверки заемщика по ООО "***" дала положительное заключение и кредит данной организации был выдан. В дальнейшем ей стало известно, что кредит ООО "***" не погашается. Считает, что по представленным финансовым документам ООО "***" являлась платежеспособной компанией;

- показаниями свидетеля Ш. о том, что он являлся сотрудником *** (ЗАО). В 2012 году он совместно с К. присутствовал на встрече с представителями ООО "***" М. и Х., в ходе который они поясняли, что им необходимо получения кредита для рефинансирования предыдущего кредита, а также для получения оборотных средств. М. и Х. сообщали о наличии большого количества товаров на складе, дорогостоящего оборудования, которые могли бы выступать в качестве залогового имущества. В дальнейшем в Банк от представителей ООО "***" предоставлялись документы, необходимые для получения кредита. А. выезжала на место ведения ООО "***" бизнеса с целью проверки представленных документов. В последующем ему стало известно, что с ООО "***" было заключено кредитное соглашение на сумму примерно 70 000 000 рублей. Через несколько месяцев после получения кредита у ООО "***" образовалась просрочка по погашению кредита, в связи с чем ему было поручено выехать на место ведение бизнеса с целью фиксации объектов недвижимости ООО "***", оборудования Общества, в том числе входящее в состав залогового имущества, а также с целью проверки фактического функционирования деятельности ООО "***". Им был осуществлен выезд в г. *** области, где осуществлялась деятельность ООО "***". В ходе выезда им было установлено, что предприятие фактически функционирует, работы велись. Объекты недвижимости находились в соответствии с предоставленными ООО "***" документами. От представителей ООО "***" ему стало известно, что М. заболел и находится на лечении в ***, в связи с чем управление бизнесом осуществлялось наемными рабочими, а также, что в ближайшее время просрочка по оплате кредита будет устранена;

- показаниями свидетеля К. о том, что он являлся сотрудником *** (ЗАО). Ему известно, что в Банк обратились представители ООО "***" с целью получения кредитных денежных средств на ведение бизнеса. Интересы общества в Банке представляли М. и Х. В дальнейшем в банк были представлены финансовые документы. Им была проанализирована рентабельность бизнеса ООО "***" на основании отчета о прибылях и убытках, значение рентабельности укладывалось в норматив, чистой прибыли достаточно для обслуживания запрашиваемых кредитов. Согласно отчету о движении денежных средств ООО "***" ликвидных средств по бизнесу хватало для осуществления платежей по кредиту. На основании выводов по анализу резюме, а также предоставленной первичной документации им был сделан вывод о возможности принятия положительного решения, каких-либо критичных моментов, препятствующих согласованию данной сделки, не имелось, в связи с чем кредит ООО "***" был одобрен;

- показаниями свидетеля Ю. о том, что она являлась сотрудником *** (ЗАО) и сопровождала выдачу кредита ООО "***", при ней происходило подписание документов со всеми участника сделки. Кредитные договора от лица ООО "***" подписывались генеральным директором М. Кредит ООО "***" выдавался двумя платежами, 16 мая 2012 года был выдан кредит на рефинансирование ***, 17 мая 2012 года на пополнение оборотных средств. Первый платеж по кредиту, предоставленному ООО "***", поступил в Банк в полном объеме и в установленный срок, по первому платежу ей точно кто-то звонил со стороны ООО "***" и интересовались, как происходит погашение кредита и что для этого нужно. На второй платеж в июле 2012 года, в день планового платежа по кредиту, денежные средств на счете ООО "***" отсутствовали. Она пыталась связаться с М., но на телефонные звонки никто не отвечал. Она дозвонилась до бухгалтерии ООО "***", по возникшей задолженности ей ничего не пояснили, сказали, что М. болен и уехал, на связь не выходит;

- показаниями свидетеля С. о том, что на момент рассматриваемых событий он являлся сотрудником *** (ЗАО). В ходе предварительного следствия ему предоставлялись два экземпляра бухгалтерской отчетности, один из которых был представлен представителями ООО "***" в Банк "***" (ЗАО) с целью получения кредита, а второй, представлен сотрудниками ООО "***" в налоговый орган. При сравнении указанных бухгалтерских отчетов ООО "***" установлено, что в них имеются существенные различия в основных оценочных нормативах. Имеются существенные различия в показателях дебиторской, кредиторской задолженности, показатели которых занижены, чистая прибыль - завышена в три раза, все вышеперечисленные показатели являются одними из основных, при оценке возможности получения кредита. В случае предоставления сотрудниками ООО "***" бухгалтерской отчетности, которая была представлена в налоговый орган, то скорее всего решение о предоставлении кредита ООО "***" было бы отрицательным, так как основные показатели на которые обращается внимание при анализе финансово-экономической составляющей компании были искажены в пользу ООО "***". Платежеспособность ООО "***" согласно представленной в налоговый орган бухгалтерской отчетности ниже чем, при ее определении согласно бухгалтерской отчетности представленной сотрудниками ООО "***" в Банк.

- показаниями свидетеля Ш. о том, что он является учредителем и генеральным директором ООО "***", которое взаимодействовало с ООО "***" по договорам купли-продажи, договорам комиссии (продажа продукции ООО "***", которая производилась в ***, договорам аренды (ООО "***" арендовало оборудование у ООО "***", представляло в аренду складское помещение). В апреле 2012 года к нему обратился генеральный директор ООО "***" М. с просьбой о поручительстве ООО "***" перед *** (ЗАО) по кредитному договору. В последующем ему звонили сотрудники Банка с предложениями подписать договор поручительства, уверяя, что ООО "***" не несет никаких рисков, а является чисто формальным поручителем, без которого Банк не выдаст кредит ООО "***", объясняя при этом, что в случаи невозврата ООО "***" кредита, Банк заберет имущество ООО "***а", товар, оборудование, здание и землю, принадлежащие ООО "***", чего будет достаточно для погашения задолженности, в связи с чем им был подписан договор поручительства. В последующем он узнал, что ООО "***" осуществил оплату кредита в Банке за 1 месяц и больше платить не стал. Он общался с М. по поводу происходящего, на что тот пояснил ему, что оплачивать кредит он не собирается. В последующем он стал изучать балансы ООО "***" и понял, что размер прибыли ООО "***" не позволял покрывать ежемесячный платеж по кредиту. Товар, переданный в залог, на момент подписания кредитного договора с Банком, отсутствовал, в Банк были представлены фиктивные складские справки на товар стоимостью порядка 36 000 000 рублей. Согласно товарным накладным, поставщиками залогового товара являлись ООО "***", ООО "***", ООО "***", однако указанные компании не подтвердили отгрузку и продажу какого-либо товара в адрес ООО "***". Оборудование, которое было принято в залог Банком на 14 000 000 рублей, принадлежало ООО "***" и в собственности ООО "***" не находилось;

- показаниями свидетеля М. о том, что он является представителем ООО "***". Основным видом деятельности Общества является изготовление пластиковой упаковки и полуфабрикатов пластиковой упаковки. ООО "***" в 2010 году покупал у ООО "***" преформу, о чем с ООО "***" был заключен договор. Всего в 2010, 2011 годах ООО "***" продано преформы на сумму 5 690 882 рубля. Последняя поставка в ООО "***" была осуществлена 20 января 2011 года. Также 26 августа 2010 года между ООО "***" и ООО "***" заключен договор, по которому ООО "***" поставил в адрес ООО "***" ПЭТ-сырье для производства преформы. Товарная накладная N *** от 17 января 2012 года является сфальсифицированной, поскольку данный документ подписан главным (старшим) бухгалтером ООО "***" Т., который занимает должность финансового директора и никогда не подписывает товарные накладные. Товарные накладные на отгружаемую продукцию в ООО "***" подписываются диспетчерами склада. В 2012 году ООО "***" не имело взаимоотношений с ООО "***", и в их адрес никаких поставок не осуществляло;

- показаниями свидетеля Ш. о том, что он является генеральным директором ООО "***". На момент рассматриваемых событий у ООО "***" в собственности находилась инжекционно-литьевая машина для преформ, *** 120. 1 сентября 2010 года ООО "***" заключило с ООО "***" договор аренды с правом последующего выкупа указанной машины. Согласно договора по истечении срока действия договора через 17 месяцев с момента передачи оборудования и при условии внесения всей стоимости оборудования, ООО "***" - арендатор становится собственником Оборудования, однако до 5 января 2012 года арендатор - ООО "***" не расплатилось полностью за оборудование, акт приема передачи на переход права собственности на оборудование от ООО "***" к ООО "***" не подписывался. В период времени с января по ноябрь 2012 года он неоднократно встречался с руководством ООО "***", в том числе и М., при этом на встречах обсуждался вопрос о погашении полной стоимости по заключенному договору, в связи с чем он уверен, что М. знал, что вышеуказанное оборудование не находится в собственности у ООО "***", а является собственностью ООО "***". 10 ноября 2012 года он уведомил ООО "***" о расторжении договора, а 21 ноября 2012 года составлено и подписано соглашение о досрочном расторжении договора. В январе 2013 года он узнал, что вышеуказанное оборудование заложено в *** (ЗАО). В последующем по решению суда за ООО "***" было признано право собственности на вышеуказанное оборудование;

- показаниями свидетеля А. о том, что на момент создания ООО "***", он совместно с М. и Х. являлся учредителем данной организации. М. в данной организации являлся генеральным директором, а Х. финансовым директором. Для развития бизнеса в 2012 году было принято решения о получении кредита в *** (ЗАО), при этом всеми вопросами получения кредита в *** ЗАО занимались М. и Х. Под обеспечение кредита в залог *** (ЗАО) было передано имущество ООО "***а" (земельный участок, помещение, оборудование), при этом оборудование для преформы марки "***" принадлежало на праве собственности ООО "***", о чем М. знал. В помещении у ООО "***" на момент заключения договоров о залоге товара в обороте, товар в объемах, указанных в складских справках, представленных в Банк, и представленных на обозрение в ходе допроса, не находился, однако внешне склад был заполнен. На склад приезжали сотрудники Банка, однако фактически товар последними не пересчитывался, только был осуществлен визуальный осмотр;

- показаниями свидетеля Г. о том, что он является представителем ОАО "***". 29 июня 2010 года между ОАО "***" и ООО "***" был заключен договор поставки, согласно условиям, которого ОАО "***" осуществлял поставку Полиэтилентерефталат (***) ООО "***". 14 июля 2010 года ООО "***" была осуществлена поставка продукции. Иных договорных взаимоотношений между ОАО "***" и ООО "***" не было, иных поставок в адрес ООО "***" не производилось. ОАО "***" не осуществляет производство и поставку товара с наименованием *** марки Л.;

- материалами уголовного дела: заявлением представителя ЗАО *** от 20 февраля 2013 года о проведении процессуальной проверки в отношении лиц, причастных к совершению хищения денежных средств, принадлежащих Банку "***" *** ЗАО, в рамках заключенных кредитных соглашений с ООО "***" на сумму

- договором аренды оборудования с правом последующего выкупа N *** от 01.09.2010 г., согласно которого между ООО "***" и ООО "***" был заключен договор, по условиям которого ООО "***" передает ООО "***" во временное владение и пользование "Технологическое оборудование система для производства преформ" с правом последующего выкупа в аренду указанное оборудование. Договор заключен сроком на 17 месяцев на сумму в размере 12 980 010 рублей;

- уведомлением ООО "***" от 10.10.2012 г., согласно которого ООО "***" уведомляет ООО "***" о неоднократном нарушением ООО "***" условий договора и необходимости выплаты всей суммы, предусмотренной условиями договора;

- решением Арбитражного суда г. Москвы от 19.07.2013 г. по делу N ***, согласно которого за ООО "***" было признано право собственности на инжекционно-литьевую машину для преформ *** 120;

- протоколом выемки от 03.03.2014 г., согласно которого в помещении Банка "***" (ЗАО) по адресу: г. Москва, ***, была произведена выемка документов, составляющих кредитное досье ООО "***" и протоколом осмотра этих документов от 04.03.2014 г.;

- протоколом выемки у генерального директора ООО "***" Ш. пакета документов от 07.04.2014 г. и протоколом осмотра этих документов, из которых следует, что между ООО "***" и ООО "***" имелись финансово-хозяйственные отношения, ООО "***" поставил ООО "***" товаров на сумму, которую ООО "***" перечислило из кредитных денежных средств, полученных в "Банке ***" (ЗАО), на расчетный счет ООО "***";

- протоколами выемок документов из ИФНС России по г. ***, из ИФНС России N 5 по ***, из ИФНС России N 3 по ***, и протоколами осмотра данных документов

- иными положенными в основу приговора доказательствами.

Положенные судом в основу приговора доказательства получены с соблюдением требований уголовно-процессуального законодательства РФ, приведены судом в полном объеме и обоснованно признаны судом допустимыми. Оснований для признания вышеприведенных доказательств недопустимыми, не установлено. При этом судебная коллегия отмечает, что в материалах дела не имеется, и в суд первой и апелляционной инстанции не представлено доказательств, свидетельствующих об искусственном создании органом уголовного преследования доказательств обвинения.

Вопреки доводам жалоб, что оснований для возвращения уголовного дела прокурору, а также для его прекращения, не имеется. При этом обвинительное заключение составлено в соответствии с требованиями ст. 220 УПК РФ, и препятствий для вынесения решения на основе данного обвинительного заключения, о чем указывается в жалобах, не имеется.

Суд первой инстанции, оценив показания потерпевшего и свидетелей, обоснованно пришел к выводу об их относимости, допустимости и достоверности, принимая во внимание, что они согласуются между собой, а также иными доказательствами по делу, исследованными в судебном заседании.

Каких-либо сведений о заинтересованности потерпевшего и свидетелей при даче показаний в отношении осужденных М. и Х., оснований для их оговора, равно как и существенных противоречий в их показаниях по обстоятельствам дела, ставящих эти показания под сомнение, и которые повлияли или могли повлиять на выводы суда о виновности М. и Х. не установлено, не находит таковых и судебная коллегия.

Суд не может согласиться с доводами защиты о том, что в протоколе судебного заседания суда первой инстанции неточно и неполно изложены показания свидетелей Ш. и А., поскольку изложенные в апелляционной жалобе защитника замечания на протокол судебного заседания рассмотрены судом первой инстанции в установленном законом порядке и отклонены как необоснованные.

Вопреки доводам жалоб, показания свидетелей обвинения, допрошенных в суде и изложенных в приговоре, не противоречат протоколу судебного заседания, а также показаниям свидетелей, данным ими на стадии предварительного расследования.

Судом первой инстанции дана оценка показаниям подсудимым М. и Х., в которых они излагают свою версию произошедшего, которые обоснованно признаны судом несостоятельными и опровергнуты, как собранными по делу доказательствами, так и установленными в ходе судебного следствия фактическими обстоятельствами.

Судебная коллегия не может согласиться с доводами защитника о том, что справка об исследовании документов N *** от 5 ноября 2015 года, является недопустимым доказательством, поскольку данный документ соответствует требованиям, предъявляемым законом к данной категории доказательств.

Вопреки доводам жалоб, судом в соответствии с требованиями ст. 73 УПК РФ установлены все обстоятельства, подлежащие доказыванию, в том числе сумма ущерба, и в соответствии с положениями ст. 307 УПК РФ изложены в описательно-мотивировочной части приговора.

Не устраненных существенных противоречий в исследованных судом доказательствах, сомнений в виновности осужденных, требующих истолкования их в пользу последних, судебной коллегией по делу не установлено. Оснований для иной оценки доказательств не имеется.

Выводы суда о виновности М. и Х. в совершении преступления основаны на материалах дела и добытых по делу доказательствах, исследованных полно и объективно, носят непротиворечивый и достоверный характер, при этом суд не допускал каких-либо предположительных суждений.

Таким образом, вывод суда первой инстанции о том, что М. и Х. предоставили банку заведомо ложные и недостоверные сведения о хозяйственном положении фирмы, является правильным. Оснований не согласиться с данными выводами у судебной коллегии не имеется.

Нарушений норм уголовно-процессуального законодательства органами предварительного следствия при производстве расследования и судом первой инстанции при рассмотрении уголовного дела, как и принципа презумпции невиновности, равноправия и состязательности сторон, необоснованных отказов в исследовании доказательств, которые могли бы иметь существенное значение для исхода дела, влекущих отмену приговора, не допущено. При этом, вопреки доводам жалоб, уголовное дело расследовано и рассмотрено полно, всесторонне и объективно.

Вместе с тем приговор суда подлежит изменению по следующим основаниям.

Из представленных доказательств усматривается, что М. и Х. обратились в Банк с целью получения кредита для рефинансирования предыдущего кредита, а также для получения оборотных средств для чего предоставили запрашиваемые банком документы, которые были изучены и проверены сотрудниками банка, после чего кредит был одобрен и предоставлен. В установленный срок ООО "***" была произведена уплата первого взноса в счет погашения кредита в размере 3. 839. 129 рублей. Однако, впоследствии уплата кредитных средств прекратилась.

Осужденные последовательно поясняли, что кредит был израсходован на нужды предприятия, и не был возвращен по объективным причинам, в связи с изменившейся финансовой ситуацией и отсутствием М. по состоянию здоровья, данные утверждения ничем не опровергнуты.

Судебная коллегия не может согласиться с доводами жалоб о том, что М. и Х. не располагали информацией о том, что предоставляют в Банк заведомо ложные и недостоверные сведения относительно финансовой деятельности ООО "***", а также о том, что инжекционно-литьевая машина для преформ, *** в собственности у ООО "***" не находится, поскольку данные обстоятельства были предметом рассмотрения суда первой инстанции и обоснованно опровергнуты исследованными в судебном заседании доказательствами, в том числе показаниями свидетеля Ш. и А., которые показали, что подсудимые достоверно знали, о том, что указанная машина не была передана в собственности ООО "***", что размер прибыли ООО "***" не позволял покрывать ежемесячный платеж по кредиту.

В силу занимаемых должностей М. и Х. знали о реальном финансовом положения ООО "***" и предоставили в Банк такие сведения, которые позволили Обществу получить запрашиваемый кредит. Полномочия М. и Х., как руководителей организации (генеральный директор и финансовый директор), выполняющих финансово-распорядительные функции, подтверждаются учредительными, регистрационными и налоговыми документами ООО "***".

Судом первой инстанции бесспорно установлено, что представленная в Банк "***" (ЗАО) М. и Х. бухгалтерская отчетность ООО "***" не соответствует аналогичной отчетности представленной в территориальный налоговый орган, что свидетельствует о предоставлении в Банк "***" (ЗАО), заведомо недостоверных сведениях о финансово-хозяйственной деятельности ООО "***".

М. и Х. действовали умышленно, осознавали незаконный характер своих действий при получении кредита.

По смыслу закона к заведомо ложным сведениям о хозяйственным положении относятся: неверные данные об учредителях, руководителях, деловых партнерах, фиктивные гарантийные письма, поручительства, сфальсифицированные договоры, технико-экономическое обоснование получения кредита, данные складского и бухгалтерского учета и другие.

К заведомо ложным сведениям о финансовом состоянии относятся: сведения о балансе предприятия, аудиторское заключение о проверке годового баланса, список кредиторов и должников и другие.

При таких обстоятельствах действия М. и Х. следует квалифицировать по ч. 1 ст. 176 УК РФ, как получение руководителем организации кредита путем предоставления банку заведомо ложных сведений о хозяйственном положении организации, с причинением крупного ущерба.

Согласно примечанию к ст. 169 УК РФ крупным ущербом признается ущерб в сумме, превышающей один миллион пятьсот тысяч. Судебная коллегия считает, что квалифицирующий признак причинение крупного ущерба банку нашел свое подтверждение.

При назначении наказания М. и Х. по ч. 1 ст. 176 УК РФ, судебная коллегия учитывает характер и степень общественной опасности совершенного преступления, характер и степень фактического участия виновных в совершении преступления, значение этого участия для достижения цели преступления, его влияние на характер и размер причиненного вреда, данные о личности подсудимых, их возраст, состояние здоровья, семейное положение, отсутствие судимостей.

В качестве смягчающих обстоятельств судебная коллегия, как и суд первой инстанции признает состояние здоровья М. и его родственников, наличие у М. инвалидности, положительные характеристики, наличие на иждивении Х. несовершеннолетней дочери и престарелой матери, состояние здоровья Х. и его родственников, положительные характеристики. Отягчающих наказание обстоятельств не установлено.

С учетом характера и степени общественной опасности совершенного преступления, данных о личности М. и Х., конкретных обстоятельств дела, судебная коллегия приходит к выводу о назначении М. и Х. наказания только в виде реального лишения свободы, с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима. Оснований для назначения иного вида наказания, применения положений ст. 64, 73 УК РФ и для изменения категории преступления на менее тяжкую согласно ч. 6 ст. 15 УК РФ, судебная коллегия не усматривает.

На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 389.13, 389.20, 389.28 УПК РФ, судебная коллегия

определила:

Приговор Савеловского районного суда г. Москвы от 07 ноября 2016 года в отношении М. и Х. - изменить, переквалифицировать действия М. и Х. с ч. 4 ст. 159.1 УК РФ на ч. 1 ст. 176 УК РФ и назначить каждому наказание в виде лишения свободы сроком на 3 три года, с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

В остальной части приговор оставить без изменения, апелляционные жалобы адвокатов Айнетдинова Р.Т., Титова А.С., Безвербной О.К. - удовлетворить частично.

Примечание к документу

Постановлением Президиума Московского городского суда от 20.10.2017 по делу N 44у-511/2017 данное определение изменено, переквалифицированы действия осужденного с ч. 1 ст. 176 УК РФ на ч. 5 ст. 33, ч. 1 ст. 176 УК РФ.

Документ предоставлен КонсультантПлюс

ПРЕЗИДИУМ МОСКОВСКОГО ГОРОДСКОГО СУДА

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

от 20 октября 2017 г. по делу N 44у-511/17

Президиум Московского городского суда в составе:

председательствующего - Егоровой О.А.,

членов Президиума: Фомина Д.А., Базьковой Е.М., Васильевой Н.А., Ишмуратовой Л.Ю., Панарина М.М., Пильгуна А.С.

рассмотрел материалы уголовного дела по кассационным жалобам адвоката Титова А.С. в защиту интересов осужденного М.В., адвокатов Айнетдинова Р.Т. и Бабаева Б.С. в защиту интересов осужденного Х. о пересмотре приговора Савеловского районного суда города Москвы от 7 ноября 2016 года, по которому

М.В., ***, ранее не судимый,

осужден по ч. 4 ст. 159.1 УК РФ к 5 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

Срок отбывания наказания М.В. исчислен с 7 ноября 2016 года с зачетом времени содержания под стражей в период с 21 августа 2014 года по 23 августа 2014 года.

Х., ***, ранее не судимый,

осужден по ч. 4 ст. 159.1 УК РФ к 5 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

Срок отбывания наказания Х. исчислен с 7 ноября 2016 года.

Апелляционным определением судебной коллегии по уголовным делам Московского городского суда от 13 февраля 2017 года приговор изменен. Действия М.В. и Х. переквалифицированы с ч. 4 ст. 159.1 УК РФ на ч. 1 ст. 176 УК РФ, по которой М.В. и Х. назначено наказание в виде 3 лет лишения свободы, каждому, с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима. В остальной части приговор оставлен без изменения.

В кассационной жалобе адвокат Титов А.С. оспаривает обоснованность осуждения М.В., указывая, что выводы суда апелляционной инстанции не соответствуют фактическим обстоятельствам дела; в судебных решениях не приведены доказательства, подтверждающие, что М.В. знал о том, что в банк предоставлены недостоверные сведения, а также, по мнению адвоката, М.В. не был осведомлен, что аппарат "***" не оплачен в полном объеме и находится в собственности ООО "***"; суд не принял во внимание, что сам М.В. не готовил и не передавал в банк документы, необходимые для получения кредита; при квалификации действий М.В. по признаку причинения крупного ущерба, суд не учел, что в счет погашения неоплаченной суммы кредита банку *** переходит право на залоговое имущество ООО "***", в связи с чем, по мнению адвоката, ущерб банку причинен не был. Указывает, что М.В. назначено суровое наказание, без учета всей совокупности обстоятельств, смягчающих наказание, в апелляционном определении не мотивировано назначение М.В. для отбывания наказания в виде лишения свободы исправительной колонии общего режима.

В кассационной жалобе адвокаты Бабаев Б.С. и Айнетдинов Р.Т. оспаривают законность и обоснованность состоявшихся в отношении Х. судебных решений и просят об их отмене, указывая, что Х. не был осведомлен о преступных намерениях М.В.; именно М.В., как непосредственный руководитель ООО "***", по чьей заявке банком рассматривался вопрос о предоставлении кредита, организовал предоставление банку документов с целью положительного решения вопроса о выдаче кредита; суд не учел характер и степень фактического участия Х. в совершенном преступлении, при том, что Х. готовил документы для предоставления в банк по указанию М.В. Обращают внимание на то, что Х. не присутствовал на совещании, в ходе которого было принято решение о кредитовании ООО "***" в банке ***, со 2 апреля 2012 года он не являлся работником ООО "***" и не занимал какие-либо руководящие посты; кредитные договоры были заключены М.А. 10 мая 2012 года, а сам кредит был предоставлен 17 мая 2012 года, то есть после увольнения Х. Помимо этого адвокаты ссылаются на погашение задолженности перед банком путем обращения взыскания на недвижимое имущество, переданное в залог банку, а также указывают на назначение Х. несправедливого наказания.

Постановлением судьи Верховного Суда Российской Федерации от 23 августа 2017 года кассационные жалобы адвокатов Титова А.С., Бабаева Б.С. и Айнетдинова Р.Т. переданы на рассмотрение суда кассационной инстанции.

Проверив материалы дела, заслушав доклад судьи Ротановой Е.К., изложившей обстоятельства дела, содержание судебных решений, доводы кассационных жалоб и основания их передачи для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции, выслушав осужденного М.В. и его защитника - адвоката Титова В.Д., осужденного Х. и его защитников - адвокатов Бабаева Б.С. и Айнетдинова Р.Т., поддержавших доводы кассационных жалоб, мнение заместителя прокурора города Москвы Ведерникова В.В., полагавшего необходимым судебные решения изменить, переквалифицировать действия Х. с ч. 1 ст. 176 УК РФ на ч. 5 ст. 33, ч. 1 ст. 176 УК РФ, по которой назначить наказание в виде лишения свободы сроком на 2 года 6 месяцев с отбыванием наказания в колонии-поселении, назначить осужденному М.В. для отбывания наказания колонию-поселение, в остальном судебные решения оставить без изменения Президиум

установил:

По приговору суда, с учетом изменений, внесенных судом апелляционной инстанции, М.В. и Х. признаны виновными и осуждены за получение руководителем организации кредита путем предоставления банку заведомо ложных сведений о хозяйственном положении организации, с причинением крупного ущерба.

Преступление совершено в мае 2012 года в городе Москве, при обстоятельствах, изложенных в приговоре.

Как установлено судом, М.В. и Х. совершили хищение денежных средств путем предоставления банку заведомо ложных и недостоверных сведений группой лиц по предварительному сговору, с использованием своего служебного положения, в особо крупном размере.

Исходя из установленных фактических обстоятельств дела, действия осужденных были квалифицированы по ч. 4 ст. 159.1 УК РФ.

Не соглашаясь с данной квалификацией действий осужденных, суд апелляционной инстанции переквалифицировал действия М.В. и Х. на ч. 1 ст. 176 УК РФ, как получение руководителем организации кредита путем предоставления банку заведомо ложных сведений о хозяйственном положении организации, с причинением крупного ущерба.

Выводы суда о виновности осужденных в совершении вышеуказанного преступления подтверждаются совокупностью исследованных в судебном заседании доказательств, анализ которых подробно приведен в приговоре, в частности:

- показаниями представителя потерпевшего К.А.С., о том, что в 2012 году банком *** (ЗАО) ООО "***" был выдан кредит на общую сумму *** рубль. В связи с просрочкой выплат по данному кредиту проведена проверка, в ходе которой было установлено, что с заявками на заключение кредитных договоров обратился генеральный директор ООО "***" М.В. В представленных им документах были выявлены недостоверные сведения о финансовом состоянии ООО "***" и об имуществе, переданном в залог: часть оборудования, предоставленного банку в залог на дату оформления кредитных заявок не была приобретена ООО "***" и, соответственно, не принадлежала этому предприятию на праве собственности, большая часть товаров в обороте, переданных в залог банку, на склад предприятия не поступала;

- показаниями свидетеля К.Д.А. - сотрудника банка *** (ЗАО), об обстоятельствах состоявшейся в 2012 году встречи с представителями ООО "***", а именно генеральным директором М.В. и финансовым директором Х. Целью данной встречи являлось получение ими кредита для рефинансирования и увеличения оборотных средств. В ходе общения с М.В. и Х. последние пояснили схему бизнеса, рассказали об основных показателях деятельности компании. Финансовым анализом деятельности ООО "***" занималась сотрудник банка А.Е.А., по завершении которого сделка была вынесена на кредитный комитет банка. В последующем Департаментом анализов риска было принято положительное решение по заявкам ООО "***". 10 мая 2012 года банк заключил с ООО "***" в лице М.В. два кредитных соглашения на общую сумму *** рублей. В обеспечение исполнения обязательств заемщика по соглашению были заключены договоры об ипотеке и поручительстве. В июле 2012 года поступление платежей от ООО "***" прекратилось, в результате проведенной проверки было установлено, что ООО "***" с целью получения и одобрения кредита предоставило в банк недостоверную информацию о финансово-хозяйственной деятельности Общества, а также о принадлежности данной организации части залогового имущества;

- показаниями свидетеля-сотрудника банка *** (ЗАО) А.Е.А. об обстоятельствах встречи с представителями ООО "***" - М.В. и Х., целью которой являлось получение ими кредита, дальнейшего представления в банк указанными лицами необходимых для получения кредита документов, а также последующей проведенной ею проверки бизнеса данного Общества;

- показаниями свидетеля К.Л.В. - сотрудника банка, который указал, что интересы ООО "***" в банке представляли М.В. и Х. На основании представленных ими в банк финансовых документов, отчета о прибылях и убытках, им была проанализирована рентабельность бизнеса ООО "***" Значение рентабельности укладывалось в норматив, чистой прибыли было достаточно для обслуживания запрашиваемых кредитов. Согласно отчету о движении денежных средств ООО "***" ликвидных средств по бизнесу хватало для осуществления платежей по кредиту. На основании предоставленной первичной документации им был сделан вывод о возможности принятия положительного решения, каких-либо критичных моментов, препятствующих согласованию данной сделки, не имелось, в связи с чем кредит ООО "***" был одобрен;

- показаниями свидетеля Ю.К.Ю., согласно которым кредитные договоры со стороны ООО "***" подписывались М.В.;

- показаниями свидетеля С.А.А. о том, что на момент рассматриваемых событий он являлся сотрудником *** (ЗАО). В ходе предварительного следствия ему предоставлялись два экземпляра бухгалтерской отчетности, один из которых был направлен представителями ООО "***" в банк *** (ЗАО) с целью получения кредита, а второй представлен ими в налоговый орган. При сравнении указанных бухгалтерских отчетов ООО "***" установлено, что в них имеются существенные различия в основных оценочных нормативах. В бухгалтерской отчетности, представленной в банк, показатели дебиторской, кредиторской задолженности занижены, чистая прибыль - завышена в три раза. Все вышеперечисленные показатели являются одними из основных при оценке возможности получения кредита. В случае предоставления сотрудниками ООО "***" бухгалтерской отчетности, которая была направлена в налоговый орган, решение о предоставлении кредита ООО "***" было бы отрицательным, так как основные показатели, на которые обращается внимание при анализе финансово-экономической составляющей компании были искажены в пользу ООО "***". Платежеспособность ООО "***", согласно представленной в налоговый орган бухгалтерской отчетности, была ниже, чем при ее определении согласно бухгалтерской отчетности, представленной сотрудниками ООО "***" в банк;

- показаниями свидетеля - учредителя и генерального директора ООО "***" Ш.А.А., который сообщил о характере взаимодействия между вышеуказанным обществом и ООО "***", а также указал обстоятельства обращения к нему М.В. с просьбой о поручительстве по кредитному договору перед банком *** (ЗАО) и последующего подписания договора поручительства. В последующем свидетель узнал о том, что ООО "***" осуществил оплату кредита в банке за 1 месяц и больше платить не стал, при этом в ходе общения с М.В. по данному поводу, последний пояснил ему, что оплачивать кредит он не собирается, в результате чего Ш.А. стал изучать балансы ООО "***" и понял, что размер прибыли ООО "***" не позволял покрывать ежемесячный платеж по кредиту; товар, переданный в залог, на момент подписания кредитного договора с банком, отсутствовал; в банк были представлены фиктивные складские справки на товар стоимостью порядка *** рублей; согласно товарным накладным, поставщиками залогового товара являлись ООО "***", однако указанные компании не подтвердили отгрузку и продажу какого-либо товара в адрес ООО "***"; оборудование, которое было принято в залог банком на 14 000 000 рублей, принадлежало ООО "***" и в собственности ООО "***" не находилось;

- показаниями свидетеля - генерального директора ООО "***" Ш.Д., из которых усматривается, что на момент рассматриваемых событий у ООО "***" в собственности находилась инжекционно-литьевая машина для преформ. 1 сентября 2010 года ООО "***" заключило с ООО "***" договор аренды с правом последующего выкупа указанной машины, однако до 5 января 2012 года арендатор - ООО "***" не расплатилось полностью за оборудование, акт приема-передачи на переход права собственности на оборудование от ООО "***" к ООО "***" не подписывался. При этом в ходе неоднократных встреч с руководством ООО "***", в том числе и М.В., обсуждался вопрос о выплате полной стоимости по заключенному договору, в связи с чем он уверен, что М.В. знал, что вышеуказанное оборудование не находится в собственности у ООО "***", а является собственностью ООО "***". 10 ноября 2012 года он уведомил ООО "***" о расторжении договора, а 21 ноября 2012 года составлено и подписано соглашение о досрочном расторжении договора. В январе 2013 года он узнал, что вышеуказанное оборудование заложено в *** (ЗАО). В последующем по решению суда за ООО "***" было признано право собственности на вышеуказанное оборудование;

- показаниями свидетеля А.С.А. о том, что на момент создания ООО "***", он совместно с М.В. и Х. являлся учредителем данной организации. М.В. в данной организации являлся генеральным директором, а Х. финансовым директором. Для развития бизнеса в 2012 году было принято решение о получении кредита в банке *** (ЗАО), при этом всеми вопросами получения кредита в банке *** ЗАО занимались М.В. и Х. Под обеспечение кредита в залог банку было передано имущество ООО "***" (земельный участок, помещение, оборудование), при этом оборудование для преформы марки "***" принадлежало на праве собственности ООО "***", о чем М.В. знал. В помещении у ООО "***" на момент заключения договоров о залоге товара в обороте, товар в объемах, указанных в складских справках, представленных в банк, и представленных на обозрение в ходе допроса, не находился, однако внешне склад был заполнен. На склад приезжали сотрудники банка, однако фактически товар последними не пересчитывался, только был осуществлен визуальный осмотр.

Оснований не доверять показаниям представителя потерпевшего и свидетелей обвинения у суда не имелось, поскольку показания указанных лиц о значимых для рассмотрения дела обстоятельствах являются последовательными и подтверждаются совокупностью иных доказательств по делу, в частности заявлением представителя ЗАО *** от 20 февраля 2013 года о проведении процессуальной проверки в отношении лиц, причастных к совершению хищения денежных средств, принадлежащих банку ***, в рамках заключенных кредитных соглашений с ООО "***"; договором аренды оборудования с правом последующего выкупа N 01/09-1 от 1 сентября 2010 года, согласно которому между ООО "***" и ООО "***" был заключен договор, по условиям которого ООО "***" передает ООО "***" во временное владение и пользование "Технологическое оборудование система для производства преформ" с правом последующего выкупа в аренду. Договор заключен сроком на 17 месяцев на сумму в размере *** рублей; уведомлением ООО "***" от 10 октября 2012 года, согласно которому ООО "***" уведомляет ООО "***" о неоднократном нарушении ООО "***" условий договора и необходимости выплаты всей суммы, предусмотренной условиями договора; решением Арбитражного суда города Москвы от *** по делу N ***, согласно которому за ООО "***" было признано право собственности на инжекционно-литьевую машину для преформ ***; протоколами выемок документов из налоговых инспекций; иными положенными в основу приговора доказательствами.

Какой-либо заинтересованности представителя потерпевшего и свидетелей, равно как и существенных противоречий в показаниях указанных лиц по обстоятельствам дела, а также причин для оговора М.В. и Х., судом не выявлено.

Все собранные по делу доказательства суд в соответствии с требованиями ст. ст. 17, 87, 88 УПК РФ проверил, сопоставив их между собой, и дал им правильную оценку с точки зрения относимости, допустимости, достоверности и достаточности для постановления обвинительного приговора. В основу приговора положены доказательства, которые были непосредственно исследованы и проверены в ходе судебного разбирательства, в связи с чем оснований для признания их недопустимыми не имелось. При этом суд указал основания, по которым справедливо принял одни доказательства и обоснованно отверг другие.

Доводы жалоб о том, что М.В. и Х. не располагали информацией о предоставлении в банк недостоверных сведений, а также не были осведомлены о том, что аппарат Хаски не был оплачен в полном объеме и в собственности ООО "***" не находился, являлись предметом тщательной проверки судов первой и апелляционной инстанций и справедливо признаны несостоятельными с указанием в судебных решениях мотивов принятых решений, с которыми нет оснований не согласиться.

Доводы стороны защиты М.В. о том, что он сам документы не готовил и в банк не передавал, нельзя признать состоятельными, поскольку они опровергаются совокупностью исследованных и приведенных в приговоре доказательств, в частности показаниями представителя потерпевшего К.А.С. о том, что документы в банк предоставлялись как Х., так и М.В., показаниями свидетеля А.Е.А., которая указала, что необходимые для получения кредита документы передавались в банк в том числе М.В. Более того, из данных в ходе судебного заседания показаний М.В. следует, что поиском банка занимался именно он, в последующем он (М.В.) совместно с Х. ездил в банк, где они представляли сведения о деятельности ООО "***", а также документы.

Как усматривается из материалов дела и установлено судом в приговоре, М.В., будучи руководителем ООО "***", заверил документы, содержащие заведомо ложные данные и недостоверные сведения о финансово-хозяйственной деятельности ООО "***", подписал от имени ООО "***" комплект документов и сами кредитные договоры.

Согласно исследованным судом и подписанным М.В. кредитным соглашениям, кредиты подлежали выдаче путем безналичного перечисления денежных средств на расчетный счет заемщика - ООО "***", открытый в банке *** (ЗАО). При таких обстоятельствах, утверждение адвоката Титова А.С., согласно которому в момент получения кредита М.В. на территории города Москвы не находился, не опровергает выводы суда о виновности М.В. в содеянном.

Между тем, диспозиция ч. 1 ст. 176 УК РФ устанавливает уголовную ответственность за получение руководителем организации кредита путем предоставления банку заведомо ложных сведений о хозяйственном положении либо финансовом состоянии организации, если это деяние причинило крупный ущерб.

Предоставляя кредитору ложные сведения о хозяйственном положении либо финансовом состоянии, лицо осознает, что тем самым вводит кредитора в заблуждение, предвидит возможность или неизбежность причинения кредитору крупного ущерба и желает этого либо сознательно допускает эти последствия или относится к ним безразлично. Таким образом, виновное лицо рассчитывает на временное пользование полученными обманным путем денежными средствами.

Следует отметить, что сам кредитный договор между кредитором и заемщиком, понятие которого содержится в ст. 819 ГК РФ, относится к числу рисковых. Под риском понимается, прежде всего, вероятность потери банком части финансовых ресурсов в результате осуществления операции по кредитованию. К данному понятию относятся и риски, связанные с преступными действиями заемщиков по незаконному получению предпринимателем или руководителем организации кредита путем представления банку-кредитору заведомо ложных сведений о своем хозяйственном положении либо финансовом состоянии (ст. 176 УК РФ).

Взятие банком-кредитором на себя неучтенного кредитного риска в силу необеспеченности займа может повлечь за собой возникновение угрозы интересам кредиторов, что в свою очередь, и является тем ущербом (риском) для банка, заложенным законодателем в диспозицию ст. 176 УК РФ.

Таким образом, объективная сторона преступления, предусмотренного данной статьей, состоит в незаконном получении - выдаче кредита заемщику.

Диспозиция ст. 176 УК РФ предполагает возвращение кредита банку, а потому доводы, изложенные в жалобе о том, что ущерб банку причинен не был ввиду обращения в пользу заимодавца заложенного ООО "***" имущества, не могут быть приняты во внимание, так как основаны на неверном толковании уголовного закона. Даже полное погашение кредита либо полное обращение взыскания на залоговое имущество недобросовестного заемщика не исключает уголовную ответственность за его незаконное получение.

Кроме того, из материалов дела усматривается, что в рамках арбитражного судопроизводства было принято решение о частичном удовлетворении исковых требований банка *** (ЗАО) к ООО "***", ООО "***" и ООО "***", согласно которому кредитное соглашение между банком *** (ЗАО) и ООО "***" расторгнуто, с вышеуказанных Обществ солидарно взысканы в пользу банка суммы долга, процентов за пользование кредитом, пени по долгу и пени по процентам, а также обращено взыскание в счет погашения задолженности на часть имущества ООО "***".

При этом, материалы дела не содержат каких-либо сведений о погашении ООО "***", либо осужденными М.В. и Х. образовавшейся задолженности, равно как не содержат сведений о реализации банком имущества, на которое обращено взыскание. В ходе судебного разбирательства в судах первой и апелляционной инстанций указанные сведения стороной защиты не представлялись, равно как не представлены они и в суд кассационной инстанции.

В соответствии с положениями ч. 3 ст. 15 УПК РФ суд не является органом уголовного преследования, не выступает на стороне обвинения или стороне защиты. Суд создает необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав.

Таким образом, доводы адвокатов о том, что все залоговое имущество в настоящий момент реализовано банком в свою пользу и долг погашен в полном объеме, являются голословными, поскольку не нашли своего объективного подтверждения материалами дела.

Судебное разбирательство по делу проведено с достаточной полнотой и соблюдением основополагающих принципов уголовного судопроизводства, в частности, состязательности и равноправия сторон, которым были предоставлены равные возможности для реализации своих прав и созданы необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей. При этом ограничений прав участников уголовного судопроизводства во время рассмотрения дела судом допущено не было.

Вместе с тем, изучив материалы уголовного дела, проверив доводы кассационных жалоб, Президиум находит апелляционное определение в отношении М.В. и Х. подлежащим изменению по следующим основаниям.

В соответствии с ч. 1 ст. 401.15 УПК РФ основаниями отмены или изменения приговора, определения или постановления суда при рассмотрении уголовного дела в кассационном порядке являются существенные нарушения уголовного и (или) уголовно-процессуального закона, повлиявшие на исход дела.

Из положений ч. 4 ст. 34 УК РФ следует, что лицо, не являющееся субъектом преступления, специально указанным в соответствующей статье Особенной части УК РФ, участвовавшее в совершении преступления, предусмотренного этой статьей, несет уголовную ответственность за данное преступление в качестве его организатора, подстрекателя либо пособника.

Преступление предусмотренное ч. 1 ст. 176 УК РФ - незаконное получение кредита, в отличии от мошенничества в сфере кредитования, может быть совершено только специальным субъектом: индивидуальным предпринимателем либо руководителем организации.

Как установлено судом, руководителем - генеральным директором ООО "***" являлся осужденный М.В. Из имеющихся в материалах дела протоколов общего собрания учредителей ООО "***" усматривается, что полномочия по подписанию кредитно-обеспечительной документации были возложены на М.В. Именно он, как указал суд в приговоре, заверил документы, содержащие заведомо недостоверные и ложные сведения относительно финансово-хозяйственной деятельности организации, подписал от имени ООО "***" комплект документов, представленных в банк, и как руководитель организации подписал с банком два кредитных соглашения.

Из показаний осужденного Х. в судебном заседании усматривается, что в ООО "***" он занимался бухгалтерским учетом. В 2009 году в общество вошел М.В. Он, Х., продолжал вести в организации бухгалтерский учет и делал это дистанционно из города Саров Нижегородской области. В марте 2012 года он (Х.) вышел из состава учредителей ООО "***", но по просьбе М.В. продолжал вести бухгалтерский учет организации. В апреле - мае 2012 года с М.В. ходил в банк *** (ЗАО), давал ответы на вопросы банка о финансовом состоянии организации, о структуре бизнеса и об оборотах компании. Должность финансового директора была номинальной, на самом деле он занимался лишь бухгалтерским учетом. В банк отправлял документы в электронном виде, а когда сообщили, что кредит одобрен, все документы были распечатаны в банке и М.В., как генеральный директор, приезжал в банк и заверял документы. Как показал Х., в его должностные обязанности входило лишь ведение бухгалтерского учета и представление документации в контролирующие органы. Данные показания осужденного о его должностных обязанностях в ООО "***" и о занимаемой должности в организации судом признаны достоверными.

При изложенных обстоятельствах осужденный Х. в связи с его должностными обязанностями имел доступ только к финансово-хозяйственной документации ООО "***", в связи с чем изготовил документы первичной бухгалтерской отчетности, содержащие заведомо недостоверные сведения о положительной финансово-хозяйственной деятельности общества в период, предшествующий получению кредита, завысив в представленных в банк копиях баланса общества за 2011 год показатели по оборотным активам и занизив показатели краткосрочных обязательств общества, тем самым создав видимость прибыльной экономической деятельности ООО "***".

В связи с этим усматривается, что кредитная сделка была совершена руководителем ООО "***" М.В., а Х. лишь подготовил бухгалтерскую отчетность с целью представить финансовое состояние организации в более выгодном свете.

Кроме того, в соответствии с решением единственного участника Общества от 18 октября 2009 года на должность генерального директора ООО "***" был назначен М.В. Из анкеты клиента (информация по клиенту - юридическому лицу из банка ***) следует, что руководителем, учредителем и главным бухгалтером ООО "***" является М.В. При этом Х. в указанной анкете указан лишь в качестве контактного лица. Согласно протоколу общего собрания участников ООО "***" от 30 марта 2012 года, Х. был выведен из состава участников ООО "***".

Таким образом, Х. не обладал признаками специального субъекта преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 176 УК РФ, так как не являлся руководителем организации, в связи с чем его действия подлежат переквалификации с ч. 1 ст. 176 УК РФ на ч. 5 ст. 33, ч. 1 ст. 176 УК РФ, поскольку его действия следует расценивать как пособничество в незаконном получении кредита, то есть содействие путем предоставления средств совершения преступлений и устранение препятствий в получении руководителем организации кредита путем предоставления банку заведомо ложных сведений о хозяйственном положении организации, с причинением крупного ущерба.

При назначении М.В. и Х. по ч. 1 ст. 176 УК РФ наказания суд апелляционной инстанции учел характер и степень общественной опасности совершенного преступления, фактического участия виновных в совершении преступления, значение этого участия для достижения цели преступления, данные о личности виновных, их возраст, состояние здоровья, семейное положение, отсутствие судимостей, смягчающие наказание обстоятельства.

Вместе с тем, в связи с вносимыми в апелляционное определение изменениями, назначенное Х. наказание подлежит смягчению.

Также стоит отметить, что, признав наличие у М.В. инвалидности обстоятельством, смягчающим наказание, суд апелляционной инстанции назначил ему чрезмерно суровое наказание.

Согласно медицинской справке, поступившей в кассационную инстанцию из медицинской части ***, у М.В., диагностированы: ***.

При таких обстоятельствах Президиум приходит к выводу о том, что назначенное М.В. наказание не отвечает требованиям ст. ст. 6, 60 УК РФ о его справедливости, что является достаточным основанием для изменения апелляционного определения и смягчения с учетом состояния его здоровья назначенного М.В. наказания.

Помимо этого, признав осужденных виновными в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 176 УК РФ, которое отнесено уголовным законом к категории преступлений средней тяжести, суд апелляционной инстанции принял решение о назначении им для отбывания наказания исправительную колонию общего режима.

Однако, в соответствии п. "а" ч. 1 ст. 58 УК РФ отбывание наказания в виде лишения свободы в колониях-поселениях назначается лицам, осужденным за совершение умышленных преступлений средней тяжести, ранее не отбывавшим наказание в виде лишения свободы. С учетом обстоятельств совершения преступления и личности виновного суд может назначить указанным лицам отбывание наказания в исправительных колониях общего режима с указанием мотивов принятого решения.

По смыслу закона, если суд придет к выводу о необходимости назначения осужденному для отбывания наказания исправительной колонии общего режима вместо колонии-поселения, он должен мотивировать принятое решение. При этом нужно учитывать обстоятельства совершения преступления и личность виновного, в частности количество совершенных им преступлений, их характер и степень общественной опасности (форму вины, тяжесть наступивших последствий, степень осуществления преступного намерения, способ совершения преступления, роль осужденного в нем, иные существенные обстоятельства дела); поведение до и после совершения преступления, в том числе отношение к деянию, возмещение вреда, причиненного преступлением, поведение в следственном изоляторе, в исправительном учреждении, если ранее лицо отбывало лишение свободы; наличие судимости; о состоянии здоровья, наличии иждивенцев и другие.

Между тем, М.В. и Х. судом апелляционной инстанции признаны виновными в совершении преступления, относящегося к категории средней тяжести, ранее к уголовной ответственности не привлекались, наказание в виде лишения свободы не отбывали, характеризуются положительно, М.В. ***, Х. ***. При таких обстоятельствах суд апелляционной инстанции должен был мотивировать свое решение о назначении осужденным отбывания наказание в исправительной колонии общего режима, однако, в нарушение требований закона, апелляционное определение мотивов принятого решения не содержит.

С учетом этих обстоятельств, Президиум также считает необходимым апелляционное определение изменить и назначить М.В. и Х. для отбывания наказания колонию-поселение.

На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 401.14 - 401.16 УПК РФ, Президиум

постановил:

кассационные жалобы адвокатов Титова А.С., Айнетдинова Р.Т., Бабаева Б.С. удовлетворить частично.

Апелляционное определение судебной коллегии по уголовным делам Московского городского суда от 13 февраля 2017 года в отношении М.В. и Х. изменить:

переквалифицировать действия Х. с ч. 1 ст. 176 УК РФ на ч. 5 ст. 33, ч. 1 ст. 176 УК РФ, по которой назначить наказание в виде лишения свободы сроком на 1 (один) год 6 (шесть) месяцев;

смягчить назначенное М.В. наказание по ч. 1 ст. 176 УК РФ до 2 (двух) лет лишения свободы;

назначить осужденным М.В. и Х. для отбывания наказания колонию-поселение.

В остальном судебные решения оставить без изменения.

Председательствующий

О.А.ЕГОРОВА

Документ предоставлен КонсультантПлюс

МОСКОВСКИЙ ГОРОДСКОЙ СУД

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 26 января 2017 г. по делу N 10-264/17

Судья Белицкий В.А.

Судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда в составе:

председательствующего судьи Симагиной Н.Д.,

судей Усова В.Г. и Назаровой Е.Ю.,

с участием прокурора Яни Д.П.,

защитника - адвоката Рудик Т.Г., представившей удостоверение N 9007 и ордер N 00539 от 26 января 2017 года,

осужденной Ж.,

при секретаре Б.,

рассмотрела в открытом судебном заседании апелляционную жалобу адвоката Рудик Т.Г. на приговор Коптевского районного суда г. Москвы от 24 октября 2016 года, которым

Ж., не судимая,

осуждена по ч. 4 ст. 159.1 УК РФ (4 преступления) к лишению свободы сроком на 3 (три) года за каждое преступление.

На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности, совершенных преступлений путем частичного сложения назначенных наказаний окончательно Ж. назначено наказание в виде лишения свободы сроком на 5 (пять) лет.

В соответствии со ст. 73 УК РФ назначенное наказание считается условным, с испытательным сроком в течение 5 (пяти) лет.

Ж. в течение испытательного срока обязана не менять постоянного места жительства и работы без уведомления специализированного государственного органа, осуществляющего контроль за поведением условно осужденного, являться на регистрацию в уголовно-исполнительную инспекцию два раза в месяц в дни установленные инспекцией.

К., не судимый,

осужден по ч. 4 ст. 159.1 УК РФ (4 преступления) к лишению свободы сроком на 3 (три) года за каждое преступление.

На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности, совершенных преступлений путем частичного сложения назначенных наказаний окончательно К. назначено наказание в виде лишения свободы сроком на 5 (пять) лет.

В соответствии со ст. 73 УК РФ назначенное наказание считается условным, с испытательным сроком в течение 5 (пяти) лет.

К. в течение испытательного срока обязан не менять постоянного места жительства и работы без уведомления специализированного государственного органа, осуществляющего контроль за поведением условно осужденного, являться на регистрацию в уголовно-исполнительную инспекцию два раза в месяц в дни установленные инспекцией.

Мера пресечения Ж. и К. до вступления приговора в законную силу оставлена прежней в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении.

Приговором решена судьба вещественных доказательств.

Заслушав доклад судьи Усова В.Г., выслушав выступление осужденной Ж. и адвоката Рудик Т.Г., поддержавших доводы апелляционной жалобы, мнение прокурора Яни Д.П., просившего приговор суда оставить без изменения, судебная коллегия,

установила:

Приговором суда Ж. и К. признаны виновными в совершении мошенничества в сфере кредитования, то есть хищение денежных средств заемщиком путем предоставления банку ложных и недостоверных сведений, совершенного организованной группой, а именно в том, что они, действуя в составе организованной группы, выполняя каждый отведенную им в группе роль, путем предоставления ложных и недостоверных сведений для получения кредита в КБ "****", в период с 7 декабря 2010 года по 13 декабря 2010 года совершили хищение денежных средств, принадлежащих вышеуказанному банку в сумме 600 000 рублей; в период с 20 декабря 2010 года по 27 декабря 2010 года совершили хищение денежных средств, принадлежащих ЗАО "****" в сумме 300 000 рублей; 23 декабря 2010 года совершили хищение денежных средств, принадлежащих ОАО "****" в сумме 799688 рублей 15 коп.; 27 декабря 2010 года совершили хищение денежных средств, принадлежащих КБ "****" (ООО) в сумме 404 941 рубль 88 коп.

Преступления совершены ими в г. Москве, при обстоятельствах подробно изложенных в приговоре суда.

В судебном заседании осужденная Ж. вину в совершении преступлений не признала, осужденный К. виновным себя признал частично.

В апелляционной жалобе адвокат Рудик Т.Г. считает приговор суда, вынесенный в отношении Ж., незаконным, немотивированным, несправедливым, и подлежащим отмене ввиду несоответствия выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой инстанции; существенного нарушения уголовно-процессуального закона; неправильного применения уголовного закона и несправедливости приговора. Указывает на то, что в материалах уголовного дела отсутствуют какие либо процессуальные документы, подтверждающие исполнение Ж. каких либо действий, попадающих под квалификацию действий УК РФ, а приговор вынесен только на основании внутреннего убеждения судьи и показаниях одного из подсудимых, который всячески пытался выгородить себя, приуменьшить свою роль в совершенных преступных деяниях за счет преувеличения роли других лиц и дачи показаний, не подтвержденных иными материалами дела. Обращает внимание на то, что суд в приговоре ссылается на показания П.О.А., показания которой не оглашались в ходе судебного разбирательства и более того судом нарушено право на защиту подсудимых, так как в суде П. допрошена не была и подсудимые были лишены возможности задать ей вопросы. Указывает на то, что в приговоре отсутствует мотивировка по каким основаниям суд пришел к выводу о совершении преступления организованной группой, а это утверждение просто переписано из обвинительного заключения. Обращает внимание на то, судом необоснованно положены в основу приговора показания одного из следователей по данному делу - С., которые, а также принесенные ею постановление и поручения, принимаются судом в качестве относимых и допустимых доказательств по делу. Указывает на то, что в материалах дела, в нарушение требований уголовно-процессуального закона, отсутствует характеризующий материал на Ж. Обращает внимание на то, что в приговоре имеется не подтвержденное документально и не соответствующее действительности утверждение, что Ж. непосредственно готовила комплекты документов, в том числе принимала участие в заполнение анкет, где Куштой указывались заведомо ложные сведения о месте его работы и уровне доходов. Просит приговор суда отменить и вынести в отношении Ж. оправдательный приговор.

В судебном заседании осужденная Ж. и адвокат Рудик Т.Г. поддержали доводы апелляционной жалобы, просили приговор суда отменить и вынести в отношении осужденной Ж. оправдательный приговор.

Прокурор Яни Д.П., считая приговор суда законным, обоснованным и справедливым, и не соглашаясь с доводами апелляционной жалобы, просил приговор суда оставить без изменения, а жалобу без удовлетворения.

В соответствии со ст. 389.19 УПК РФ приговор суда проверяется в полном объеме и в отношении обоих осужденных.

Проверив материалы дела, выслушав мнения участников процесса, обсудив доводы апелляционной жалобы, судебная коллегия находит выводы суда о виновности осужденных Ж. и К., основанными на доказательствах, полученных в установленном порядке, всесторонне, и объективно исследованных в судебном заседании и получивших оценку суда в соответствии с требованиями ст. 88 УПК РФ.

В обоснование вины осужденных суд правильно сослался в приговоре на показания осужденных Ж. и К., которые судом признаны достоверными в той части, в которой они не противоречат установленным судом фактическим обстоятельствам дела, и в которых Ж. подтвердила факты получения К. в банках двух кредитных карт с денежными средствами и двух кредитов на покупку автомобилей, при этом она не отрицала свое присутствии в автосалонах в дни получения кредитов и автомобилей, а осужденный К. не отрицал, что он при обстоятельствах, указанных в обвинительном заключении и с участием Ж. и П., оформил на свое имя и получил кредиты в банках; показаниями представителей потерпевших КБ "****" Б.Д.В., ЗАО "****" К.Д.В., АО "****" П.О.В. и С.Е.В., КБ "****" Н.В.М. об обстоятельствах получения кредитов и автокредитов банках К., путем предоставления им в банки недостоверных сведений для получения кредитов, и завладении деньгами, принадлежащими указанным банкам; показания свидетеля Н.М.П. - генерального директора ООО "****" о том, что в период с октября 2010 года по 2 декабря 2010 года в указанной выше организации кроме него никаких других сотрудников не было, Кушта в штате организации не состоял, и тот, а также П., Ж. ему незнакомы; показания свидетелей И.Е.В. - генерального директора ООО "****" и Ч.А.Н. - генерального директора ООО "****" об обстоятельствах заключения договоров купли-продажи автомобилей с К. соответственно 23 декабря и 27 декабря 2010 года; показания свидетеля Г.О.Н. - знакомого К., который в своих показаниях сообщил, что по предложению Ж., несмотря на то, что Кушта являлся безработным, последний решил взять кредит в банке и через некоторое время ему (Г.) звонили из банка и интересовались насчет Кушты и месте проживания последнего, а при встрече с Куштой в конце 2010 года он узнал, что тот взял кредит и приобрел на него два автомобиля "Форд" и "Лада Приора".

Кроме показаний представителей потерпевших и свидетелей, вина осужденных подтверждается письменными документами, в частности: заявлениями представителей потерпевших; кредитными делами на получение кредитов в банках, в которых указаны заведомо ложные и недостоверные сведения о месте работы К., уровне его доходов, бухгалтере ООО "****"; заключением почерковедческой экспертизы, согласно выводам которого, рукописные записи в кредитном договоре от 23 декабря 2010 года, выполнены К.; договором купли-продажи автомобиля "Форд Фокус" от 23 декабря 2010 года, являющегося предметом залога по кредитному договору от 23 декабря 2010 года, который в день его приобретения К. был реализован от имени ООО "****" Г.В.Б.; сообщениями МОТОТРЭР N 2 ГИБДД ГУ МВД России по г. Москве, согласно которым, автомобиль марки "Форд Фокус" 30 декабря 2010 года зарегистрирован на О.И.А. и снят с регистрационного учета для отчуждения 4 января 2011 года, а автомобиль марки "Лада Приора" зарегистрирован 15 октября 2011 года на Р.М.М. и другими доказательствами, исследованными в судебном заседании.

Тщательно исследовав показания вышеуказанных потерпевших и свидетелей, суд обоснованно признал их достоверными и положил в основу приговора, поскольку они последовательны, согласуются как между собой, так и в совокупности с другими доказательствами, исследованными в судебном заседании.

Все представленные доказательства суд проверил в соответствии с требованиями ст. ст. 87, 88 УПК РФ, сопоставил между собой и дал им оценку с точки зрения относимости, допустимости и достоверности, а в совокупности - достаточности для постановления обвинительного приговора. При этом суд изложил мотивы, по которым он принял одни доказательства, приведенные выше, и отверг другие, а именно показания осужденной Ж. отрицавшей в судебном заседании свое участие в совершении преступлений и утверждавшей о ее оговоре со стороны осужденного К.

Судебная коллегия находит приведенные судом первой инстанции в решениях, отраженных в протоколе судебного заседания, и в приговоре мотивы оценки доказательств и доводов сторон убедительными, принятые решения соответствующими закону и материалам дела.

Вопреки доводам жалобы, все доказательства, положенные судом в основу обвинительного приговора, получены с соблюдением норм УПК РФ и являются допустимыми. Суд первой инстанции, тщательно исследовав и проанализировав представленные стороной обвинения доказательства, пришел к обоснованному выводу о том, что все представленные и исследованные в ходе судебного разбирательства доказательства, в том числе и те на которые указывается в жалобе, получены в соответствии с требованиями действующего уголовно-процессуального закона, надлежащими должностными лицами, в пределах предоставленных им полномочий и в пределах процессуального срока расследования. По результатам проведенных следственных действий, в соответствии с требованиями ст. 166 УПК РФ были составлены протоколы, в которых расписались все лица, принимавшие участие в следственных действиях. Все документы, имеющие значение для уголовного дела, в соответствии с действующим уголовно-процессуальным законодательством, в ходе досудебного производства были осмотрены, признаны вещественными доказательствами и приобщены в качестве таковых к уголовному делу.

Таким образом, всесторонний анализ собранных по делу доказательств, добытых в установленным законом порядке, полно и объективно исследованных судебном заседании и, получивших оценку в соответствии с требованиями УПК РФ, позволили суду прийти к верному выводы о виновности Ж. и К. в совершении мошенничества в сфере кредитования, то есть хищении денежных средств заемщиком путем предоставления банку заведомо ложных и недостоверных сведений.

Доводы жалобы о том, что суд ссылается в приговоре на показания П.О.А., высказаны вопреки материалам дела, поскольку, как следует из протокола судебного заседания, данные показания в судебном заседании не оглашались и ссылка на них, как на доказательство вины осужденных в приговоре, отсутствует.

Несостоятельными являются и доводы жалобы о необоснованности ссылки в приговоре на показания следователя С., допрошенной в судебном заседании, поскольку она был допрошена в суде в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона, по ходатайству одной из сторон, по обстоятельствам, которые ей были известны в связи с расследованием данного уголовного дела.

Как несостоятельными являются и доводы жалобы об отсутствии характеризующего материала на осужденную Ж., поскольку в материалах дела имеются данные характеризующие личность осужденной и ее семейное положение, которые были приняты судом во внимание при назначении наказания осужденной.

Вместе с тем, соглашаясь частично с доводами апелляционной жалобы адвоката Рудик Т.Г., судебная коллегия считает, что квалифицирующий признак совершение мошенничество в сфере кредитования "организованной группой" не нашел своего подтверждения в судебном заседании, в связи с чем, приговор суда в отношении осужденных подлежит изменению по следующим основаниям.

В обоснование своего вывода о квалификации действий осужденных Ж. и К., как мошенничества, совершенного организованной группой, суд сослался на наличие в данной группе организатора, стабильность состава участников преступной группы, распределение ролей между ними при подготовке к совершению преступлений и непосредственном их совершении, тщательную подготовку преступлений, достаточно длительный период существования преступной группы, неизменность преступных целей, что свидетельствует об их организованности и устойчивости.

Между тем, по смыслу ч. 3 ст. 35 УК РФ организованная группа представляет собой разновидность соучастия с предварительным соглашением, которой свойственны профессионализм и большая степень устойчивости, что предполагает наличие постоянных связей между членами и специфических методов деятельности по подготовке преступлений. Деятельность организованной группы связана с распределением ролей. Организатор тщательно готовит и планирует преступление, распределяет роли между соучастниками, оснащает их технически и координирует действия, подбирает и вербует соучастников. Об устойчивости группы может свидетельствовать особый порядок вступления в нее, подчинение групповой дисциплине, стабильность ее состава и организационных структур, сплоченность ее членов, постоянство форм и методов преступной деятельности. Узкая преступная специализация соучастников.

Достаточных доказательств, подтверждающих тот факт, что Ж. и К. объединились в группу, деятельность которой характеризовалась вышеуказанными признаками по делу, не имеется. Исследованными в судебном заседании доказательствами установлено, что группа существовала не длительное время (около одного месяца), преступная схема была упрощенной, какой либо тщательной подготовки и планирования преступлений не осуществлялось, подчиненность жесткой дисциплине, сплоченность между соучастниками и координация действий между ними со стороны организатора отсутствовали, о чем свидетельствует написание одним из участников группы расписок о получении денег от другого участника группы и обязательстве погасить кредитные обязательства, дальнейший розыск одним участником группы другого соучастника и обращение в дальнейшем в правоохранительные органы и в суд в связи с этими обстоятельствами.

Каких либо данных о том, что данная группа отличалась устойчивостью и сплоченностью, у нее существовал заранее разработанный план совместной преступной деятельности всех участников организованной группы, суд в приговоре не привел.

При таких обстоятельствах, судебная коллегия считает, что преступления осужденными совершены не организованной группой, а группой лиц по предварительному сговору, в связи с чем, действия Ж. и К. по каждому преступлению необходимо переквалифицировать с ч. 4 ст. 159.1 УК РФ на ч. 2 ст. 159.1 УК РФ как мошенничество в сфере кредитования, то есть хищение денежных средств заемщиком путем предоставления банку заведомо ложных и недостоверных сведений, совершенные группой лиц по предварительному сговору.

В связи с переквалификацией действий осужденных Ж. и К., судебная коллегия считает необходимым смягчить им назначенное наказание, как за отдельные преступления, так и по их совокупности. При этом, каждому из осужденных суд учитывает характер и степень общественной опасности совершенных ими преступлений, данные об их личности, влияние наказания на их исправление и на условия жизни их семей, отсутствие отягчающих обстоятельств и наличие смягчающих обстоятельств, установленных приговором суда, и считает необходимым назначить им условное осуждение к лишению свободы, применив положение ст. 73 УК РФ с испытательным сроком.

Однако в связи с тем, что преступления осужденными совершены до принятия акта амнистии, то в соответствии с п. 9 Постановления Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации от 24 апреля 2015 года N 6576-6 "Об объявлении амнистии в связи с 70-летием Победы в Великой Отечественной войне 1941 - 1945 годов" Ж. и К. от назначенного им наказания необходимо освободить.

Нарушений норм уголовно-процессуального закона, влекущих отмену приговора, судом первой инстанции при рассмотрении дела не допущено.

На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 389.13, 389.20, 389.28, 389.33 УПК РФ, судебная коллегия

определила:

Приговор Коптевского районного суда г. Москвы от 24 октября 2016 года в отношении Ж. и К. изменить:

переквалифицировать действия осужденных Ж. и К. по каждому из четырех преступлений с ч. 4 ст. 159.1 УК РФ на ч. 2 ст. 159.1 УК РФ, назначив Ж. и К. по каждому преступлению, предусмотренному ч. 2 ст. 159.1 УК РФ, наказание в виде 2 (двух) лет лишения свободы каждому.

На основании ч. 2 ст. 69 УК РФ по совокупности совершенных преступлений, путем частичного сложения назначенных наказаний, окончательно назначить Ж. и К. наказание в виде лишения свободы сроком на 3 (три) года каждому.

На основании ст. 73 УК РФ, назначенное Ж. и К. наказание, считать условным с испытательным сроком в течение 3 (трех) лет.

Обязать Ж. и К. в течение испытательного срока не менять постоянного места жительства и работы без уведомления специализированного государственного органа, осуществляющего контроль за поведением условно осужденного, являться на регистрацию в уголовно-исполнительную инспекцию один раз в месяц в дни, установленные инспекцией.

В соответствии с п. 9 Постановления Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации от 24 апреля 2015 года N 6576-6 "Об объявлении амнистии в связи с 70-летием Победы в Великой Отечественной войне 1941 - 1945 годов" Ж. и К. от назначенного им наказания освободить.

В остальной части приговор оставить без изменения, апелляционную жалобу адвоката без удовлетворения.

Апелляционное определение может быть обжаловано в суд кассационной инстанции Московского городского суда в порядке, установленным главой 47.1 УПК РФ.

Документ предоставлен КонсультантПлюс

ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 14 сентября 2018 г. N 4-АПУ18-28СП

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе

председательствующего судьи Ботина А.Г.,

судей Романовой Т.А., Абрамова С.Н.

при секретаре судебного заседания Ильиной А.Ю.

рассмотрела в открытом судебном заседании в апелляционном порядке уголовное дело по апелляционным жалобам осужденных Васильева В.А., Блиновой Е.С., Демидова Д.С. и Фадеевой Л.Ю., адвокатов Трубниковой С.Н. в защиту интересов Васильева В.А., Прошкина Г.Л., Прошкина Л.Г. и Фирсовой М.А. в защиту интересов Блиновой Е.С., Цаболовой Т.А. и Аникиной Н.А. в защиту интересов Демидова Д.С., Чепелева А.В. в защиту интересов Фадеевой Л.Ю. на приговор Московского областного суда с участием коллегии присяжных заседателей от 23 марта 2018 г., по которому

Фадеева Людмила Юрьевна, <...> ранее не судимая, осуждена:

- по ч. 3 ст. 30, ч. 4 ст. 159 УК РФ на 6 лет лишения свободы со штрафом в размере 250 000 рублей, с ограничением свободы на срок 9 месяцев;

- по ч. 1 ст. 327 УК РФ (за совершение трех преступлений) на 9 месяцев ограничения свободы по каждому преступлению (ограничения установлены в приговоре), освобождена от наказания в соответствии с п. 3 ч. 1 ст. 24 УПК РФ;

- по ч. 3 ст. 30, ч. 4 ст. 159 УК РФ на 6 лет лишения свободы со штрафом в размере 300 000 рублей, с ограничением свободы на срок 9 месяцев;

- по ч. 3 ст. 30, ч. 4 ст. 159 УК РФ на 7 лет лишения свободы со штрафом в размере 300 000 рублей, с ограничением свободы на срок 1 год;

- по п. п. "а", "б" ч. 3 ст. 163 УК РФ на 10 лет лишения свободы со штрафом в размере 500 000 рублей, с ограничением свободы на срок 1 год 6 месяцев;

- по ч. 4 ст. 159 УК РФ на 9 лет лишения свободы со штрафом в размере 400 000 рублей, с ограничением свободы на срок 1 год;

- по ч. 4 ст. 159 УК РФ на 7 лет лишения свободы со штрафом в размере 300 000 рублей, с ограничением свободы на срок 9 месяцев;

- по п. п. "ж", "к" ч. 2 ст. 105 УК РФ на 13 лет лишения свободы с ограничением свободы на срок 1 год 6 месяцев;

- по п. "в" ч. 2 ст. 158 УК РФ на 3 года лишения свободы с ограничением свободы на срок 6 месяцев.

В соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения назначенных наказаний окончательно на 16 лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима, со штрафом в размере 700 000 рублей, с ограничением свободы на 2 года, с установлением ограничений в виде запрета изменять место своего жительства без согласия уголовно-исполнительной инспекции, а также выезжать за пределы муниципального образования, в котором расположено место постоянного жительства, без согласия уголовно-исполнительной инспекции, с возложением обязанности один раз в месяц являться на регистрацию в уголовно-исполнительную инспекцию по месту жительства;

Васильев Виктор Александрович, <...> ранее не судимый, осужден:

- по ч. 3 ст. 30, ч. 4 ст. 159 УК РФ на 4 года лишения свободы со штрафом в размере 200 000 рублей, с ограничением свободы на срок 6 месяцев;

- по ч. 3 ст. 30, ч. 4 ст. 159 УК РФ на 4 года лишения свободы со штрафом в размере 200 000 рублей, с ограничением свободы на срок 9 месяцев;

- по ч. 3 ст. 30, ч. 4 ст. 159 УК РФ на 4 года 6 месяцев лишения свободы со штрафом в размере 250 000 рублей, с ограничением свободы на срок 1 год;

- по ч. 4 ст. 159 УК РФ на 6 лет лишения свободы со штрафом в размере 300 000 рублей, с ограничением свободы на срок 1 год.

В соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения назначенных наказаний окончательно на 7 лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима, со штрафом в размере 400 000 рублей, с ограничением свободы на 1 год 6 месяцев, с установлением ограничений в виде запрета изменять место своего жительства без согласия уголовно-исполнительной инспекции, а также выезжать за пределы муниципального образования, в котором расположено место постоянного жительства, без согласия уголовно-исполнительной инспекции, с возложением обязанности один раз в месяц являться на регистрацию в уголовно-исполнительную инспекцию по месту жительства;

Демидов Даниил Сергеевич, <...>, ранее не судимый, осужден:

- по ч. 3 ст. 30, ч. 4 ст. 159 УК РФ на 6 лет лишения свободы со штрафом в размере 300 000 рублей, с ограничением свободы на срок 9 месяцев;

- по ч. 4 ст. 159 УК РФ на 8 лет лишения свободы со штрафом в размере 400 000 рублей, с ограничением свободы на срок 1 год;

- по ч. 2 ст. 325 УК РФ к штрафу в размере 50 000 рублей, освобожден от указанного наказания в соответствии с п. 3 ч. 1 ст. 24 УПК РФ;

- по п. п. "ж", "к" ч. 2 ст. 105 УК РФ на 14 лет лишения свободы с ограничением свободы на срок 1 год 6 месяцев;

- по ч. 3 ст. 33, ч. 1 ст. 30, п. "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ на 9 лет лишения свободы с ограничением свободы на срок 1 год.

В соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения назначенных наказаний окончательно на 18 лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима, со штрафом в размере 500 000 рублей, с ограничением свободы на 2 года, с установлением ограничений в виде запрета изменять место своего жительства без согласия уголовно-исполнительной инспекции, а также выезжать за пределы муниципального образования, в котором расположено место постоянного жительства, без согласия уголовно-исполнительной инспекции, с возложением обязанности один раз в месяц являться на регистрацию в уголовно-исполнительную инспекцию по месту жительства;

Блинова Елена Сергеевна, <...> ранее не судимая, осуждена:

- по п. "б" ч. 3 ст. 163 УК РФ с применением ст. 64 УК РФ на 5 лет лишения свободы со штрафом в размере 400 000 рублей, с ограничением свободы на срок 9 месяцев;

- по ч. 2 ст. 202 УК РФ на 2 года лишения свободы с лишением права заниматься нотариальной деятельностью на срок 2 года 6 месяцев.

В соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения наказаний окончательно на 5 лет 6 месяцев лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима, со штрафом в размере 400 000 рублей, с лишением права заниматься нотариальной деятельностью на 2 года 6 месяцев, с ограничением свободы на 9 месяцев, с установлением ограничений в виде запрета изменять место своего жительства без согласия уголовно-исполнительной инспекции, а также выезжать за пределы муниципального образования, в котором расположено место постоянного жительства, без согласия уголовно-исполнительной инспекции, с возложением обязанности один раз в месяц являться на регистрацию в уголовно-исполнительную инспекцию по месту жительства.

В связи с вынесением коллегией присяжных заседателей оправдательного вердикта ввиду непричастности к совершению преступлений оправданы Васильев В.А. по п. п. "а", "б" ч. 3 ст. 163 и ч. 4 ст. 159 УК РФ, Демидов Д.С. по ч. 4 ст. 159 УК РФ с признанием за ними права на реабилитацию.

По этому же приговору осужден Месхия Г.А., приговор в отношении которого не обжалован.

Заслушав доклад судьи Верховного Суда Российской Федерации Романовой Т.А. о содержании приговора, существе апелляционной жалобы и возражений на нее, выступление осужденных Фадеевой Л.Ю., Демидова Д.С., Блиновой Е.С. (в режиме видеоконференц-связи), адвокатов Федосенко Р.В., Прошкина Л.Г., Фирсовой М.А., Трубниковой С.Н., Аникиной Н.А., Цаболовой Т.А. Поддубного С.В., поддержавших доводы, изложенные в апелляционных жалобах, мнение прокурора Генеральной прокуратуры Российской Федерации Мусолиной Е.А., полагавшей необходимым внести в приговор изменения, Судебная коллегия

установила:

на основании вынесенного коллегией присяжных заседателей вердикта осужденные Фадеева, Васильев, Демидов признаны виновными в совершении в составе организованной группы ряда мошеннических действий и покушений на таковые, в особо крупном размере; Фадеева и Блинова совместно с другими лицами в вымогательстве, Фадеева также в подделке официальных документов, Демидов - в похищении паспорта.

В апелляционных жалобах и дополнениях к ним:

осужденная Фадеева Л.Ю. просит приговор отменить и направить уголовное дело на новое судебное разбирательство, а в некоторых жалобах предлагает постановить оправдательный приговор, освободить ее от возмещения процессуальных издержек, связанных с выплатой вознаграждения адвокатам, ставит вопрос о применении к ней положений ст. 72 УК РФ в редакции Федерального закона от 3 июля 2018 г. N 186-ФЗ. Наряду с доводами об отсутствии доказательств причастности ее к преступлениям и вины, о недостаточности доказательств для ее обвинения и недостоверности тех, которые были исследованы, включая показания потерпевшего Б., а также признательные показания Васильева, о предвзятости суда при их оценке, указывает на то, что уголовное дело в отношении ее сфабриковано и не содержит оригиналов процессуальных решений; рапорт, на основании которого в отношении ее и Васильева было возбуждено уголовное дело, к событиям, касающимся Б., фактически никакого отношения не имеет; уголовные дела в отношении ее на стадии следствия необоснованно объединялись и разъединялись без соблюдения требований ст. 153 УПК РФ; по заявлению о совершении противоправных действий в отношении имущества Ц. 17 апреля 2013 г. было вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела; расследование дела по факту событий с Ц. имело место без возобновления по нему производства; в силу несвоевременного ознакомления ее следователем с постановлением о назначении почерковедческой экспертизы она не имела возможности поставить на разрешение эксперта имевшиеся у нее вопросы; при выполнении органами следствия требований ст. 217 УПК РФ было нарушено ее право на защиту по причине необеспечения совместного изучения ею и адвокатом материалов дела, а также ввиду предоставления этих материалов для ознакомления в непрошитом и непронумерованном виде; дело рассмотрено незаконным составом суда, так как о суде присяжных она не ходатайствовала; председательствующий судья проигнорировал недостатки предварительного следствия, на которые стороной защиты обращалось внимание, незаконно признал А. потерпевшей, не проверил обоснованность признания потерпевшим К., позволил государственным обвинителям в ходе судебного заседания нарушать положения ст. 252 УПК РФ, в частности, разрешив упоминание о лицах, не признанных потерпевшими по делу, исследование различных паспортов, не являвшихся доказательством инкриминируемых ей преступлений, ущемил ее право на представление доказательств, отказав в удовлетворении заявленных ходатайств, в том числе в назначении повторной судебно-медицинской экспертизы по трупу Ч. в вызове и допросе свидетелей Р., К., в прекращении уголовного дела при наличии для этого оснований; назначенная судом повторная почерковедческая экспертиза проведена по документам с поддельной подписью Ц.; при обращении с напутственным словом председательствующий судья был необъективен и не напомнил присяжным заседателям, в чем обвиняется каждый из подсудимых, не обозначил факт обвинения ее в хищении денежных средств со счетов Ч. не разъяснил правила оценки доказательств, принцип презумпции невиновности, исказил содержание доказательств, сообщил не соответствующие действительности сведения и не относимые к делу обстоятельства, привел только уличающие доказательства, воздействовал тем самым незаконно на присяжных заседателей, а ее возражения на напутственное слово отклонил; в содержании сформулированных вопросов воспроизведен текст обвинительного заключения, в них не отражены результаты судебного следствия и позиция стороны защиты, обстоятельства, исключавшие ответственность подсудимых, а также причины, по которым преступления не были доведены до конца; присяжные заседатели отнеслись к своим обязанностям безответственно, вопросов никаких не имели, записей не вели, были невнимательны, вердикт вынесли поспешно; заявленное ею ходатайство о прекращении уголовного дела по обвинению в покушении на завладение квартирой Б. судом необоснованно было отклонено, хотя потерпевший имущества своего не лишился, и с ее стороны были предприняты меры по предотвращению указанного преступления; допрошенный в качестве свидетеля А. таковой статус иметь не мог, так как очевидцем событий не был и давал показания со слов своей жены А.; при постановлении приговора нарушены принципы объективности, законности и справедливости, в нем не дано оценки исследованным доказательствам, изложенные выводы о ее виновности не соответствуют фактическим обстоятельствам дела, указанные сведения о ее личности являются неполными; текст приговора дословно воспроизводит содержание вопросного листа и обвинительного заключения; при осуждении ее за преступление в отношении имущества Ц. не учтено, что квартира в собственности Ц. не находилась и принадлежала государству; для признания в ее действиях мошенничества отсутствовал необходимый признак состава преступления - корыстный мотив; на нее без учета материального положения возложены расходы по оплате услуг адвокатов; она не согласна с освобождением ее от наказания по ч. 1 ст. 327 УК РФ за истечением сроков давности, так как не совершала подделку паспортов; в описательной части приговора отсутствует описание действий каждого из соучастников, а в его резолютивной - не конкретизировано, за совершенные в отношении кого из потерпевших преступления ей назначается наказание; назначенное ей дополнительное наказание в виде штрафа не имеет должного обоснования, а наказание в виде ограничения свободы является незаконным; признание в ее действиях отягчающего обстоятельства - совершение преступления в отношении беззащитного или беспомощного лица - состоялось без учета направленности преступлений против собственности; в протоколах судебного заседания неполно и недостоверно воспроизведен ход судебного заседания, врученная копия протокола предварительного слушания должным образом не удостоверена; отведенное ей после постановления приговора время не позволяло в полной мере реализовать ее право на ознакомление с материалами дела для подготовки к апелляционному обжалованию судебного решения; в связи с длительным судопроизводством по делу были нарушены сроки содержания ее под стражей;

адвокат Чепелев А.В. в защиту интересов осужденной Фадеевой Л.Ю. просит отменить приговор и передать уголовное дело на новое судебное разбирательство. Ссылается на то, что в ходе судопроизводства по делу председательствующий судья систематически допускал нарушения требований УПК РФ, высказывал свое мнение по различным обстоятельствам, допускал постановку перед потерпевшими и свидетелями наводящих вопросов, отклоняя таковые к подсудимым, оказывал незаконное влияние на коллегию присяжных заседателей; вопросы в вопросном листе были сформулированы нечетко, содержат суждения самого председательствующего судьи и исключают возможность правильного и единообразного понимания их смысла присяжными заседателями; предложенные стороной защиты поправки к вопросному листу необоснованно отклонены; в напутственном слове председательствующий судья воздействовал на коллегию, давая собственную оценку доказательствам; председательствующий судья неправомерно не воспользовался правом на роспуск коллегии, которая вынесла обвинительный вердикт, несмотря на отсутствие доказательств виновности Фадеевой, в удовлетворении соответствующего ходатайства стороны защиты необоснованно отказано; вердикт коллегии присяжных заседателей и постановленный на его основе приговор является незаконным и неправосудным;

осужденный Васильев В.А., выражая несогласие с приговором, считает его неправосудным, а срок наказания чрезмерно суровым, в связи с чем просит его снизить. Наряду с этим, без приведения конкретных фактов, утверждает, что по делу были допущены существенные нарушения уголовно-процессуального закона, изложенные в приговоре выводы не соответствуют фактическим обстоятельствам дела, неправильно применен уголовный закон;

адвокат Трубникова С.Н. в защиту интересов осужденного Васильева В.А. просит приговор изменить, смягчив ее подзащитному наказание. Считает, что суд неправильно применил уголовный закон; без достаточных оснований признал в действиях осужденного отягчающее наказание обстоятельство - беззащитное и беспомощное состояние потерпевшей Ч. в связи с ее престарелым возрастом, хотя объектом преступного посягательства являлась не она сама, а ее денежные средства, размещенные на банковских счетах; не применил в силу этого положения ч. 1 ст. 62 УК РФ, несмотря на наличие обстоятельства, смягчающего его ответственность, и назначил ему явно несправедливое наказание;

осужденный Демидов Д.С. просит приговор отменить, в некоторых жалобах предлагает вынести оправдательный приговор или направить дело прокурору. Полагает, что судом были допущены существенные нарушения уголовно-процессуального закона, которые повлияли на правильность принятого присяжными заседателями решения; имелись основания для возвращения уголовного дела прокурору; при рассмотрении дела председательствующий судья встал на сторону обвинения, нарушал принцип равенства и состязательности сторон, необоснованно отклонил ходатайства о назначении дополнительной комиссионной судебно-медицинской экспертизы для исследования трупа Ч., о признании недопустимым доказательством протокола выемки от 19 августа 2014 г., об истребовании документов из Бюро экспертиз г. Дедовска, о допросе понятых Л. и С. повторном допросе потерпевшего К. на предмет содержания детализации его телефонных контактов, оставил без рассмотрения ходатайство о вызове в суд судебно-медицинского эксперта, проводившего исследование трупа, обозначенного им как труп Р., проявил непоследовательность в рассмотрении вопроса об исследовании показаний свидетелей Б. и С. отказав в вызове их в судебное заседание, но дав согласие на оглашение протоколов их допросов, не принял исчерпывающих мер к вызову потерпевшей Д. оставил без внимания заявления стороны защиты о фальсификации материалов дела, позволил исследовать полученные с нарушением закона фонограммы от 18, 21 и 24 февраля 2014 г. и результаты оперативно-розыскной деятельности, а также его, Д., показания в ходе предварительного следствия, которые были даны им в результате введения его в заблуждение адвокатом и следователем, скрыл от присяжных заседателей ответ из МВД России о том, что внедренный оперативный сотрудник С. службу в ГУУР МВД России никогда не проходил, не дал должной оценки отсутствию в деле сведений о месте и времени приготовления к лишению жизни Д., при обращении с напутственным словом председательствующий судья изложил в усеченном виде показания свидетелей Б. и С., материалы гражданского дела из Тверского районного суда г. Москвы, исказил показания потерпевшего Ф., не сообщил значимые обстоятельства, ввел присяжных в заблуждение относительно меры наказания, которое он мог понести по факту мошенничества в отношении Ф., что повлияло на их решение по вопросу о снисхождении, информировал их о наличии у него, Д., медицинского образования, создав тем самым к нему предубеждение со стороны коллегии; в судебном заседании было нарушено его право на защиту в результате допуска к защите Фадеевой в судебном заседании 22 июня 2016 г. адвоката Попова, ранее участвовавшего в данном деле в качестве его защитника и допрошенного следователем в статусе свидетеля; осуждение его за хищение паспорта на имя Ч. является незаконным, так как доказательств его причастности к этому преступлению представлено не было, об истечении срока давности уголовного преследования за это деяние присяжным заседателям не сообщено, вопрос о его виновности в указанных действиях в вопросном листе не ставился; вопросный лист составлен неверно; в каждом из вопросов N 45 и 55 у присяжных заседателей выяснялась доказанность событий двух преступлений, допущенные противоречия в ответах на указанные вопросы устранены не были; при обсуждении вопросного листа предложенные стороной защиты поправки к вопросам N 38 и 58 были безосновательно отклонены; формулировка вопросов, где обозначено не только лицо, вопрос о причастности которого выяснялся, но и его соучастники с указанием их фамилий, предрешал ответы присяжных заседателей; вопросный лист с ответами присяжных, который приобщен к делу после оглашения, подменен и не соответствует решению о признании его, Демидова, заслуживающим снисхождения по вопросу N 47, которое было оглашено старшиной; указание суда на наличие в его действиях, связанных с мошенничеством, отягчающего обстоятельства не основано на законе; назначенное ему наказание является чрезмерно суровым и несправедливым, суд имел основания для назначения его ниже низшего предела; иск К., который был признан потерпевшим без должной проверки факта его родства с Ф., разрешен без учета обстоятельств дела и компенсация морального вреда взыскана в его пользу без подтверждения причинения ему такого вреда;

адвокат Цаболова Т.А. в защиту интересов осужденного Демидова Д.С. просит приговор отменить и передать уголовное дело на новое рассмотрение. Утверждает, что разбирательство дела велось с обвинительным уклоном и нарушением принципа состязательности сторон; доказательств причастности Демидова к лишению жизни потерпевшей Ч. представлено не было; причины смерти потерпевшей достоверно не установлены, в производстве повторной экспертизы для исследования указанного вопроса судом безосновательно отказано, комиссионная судебно-медицинская экспертиза проведена с нарушением закона, вошедшие в ее состав врачи не были одной специальности и фактически осуществили комплексное исследование без постановления следователя, не располагая при этом всеми необходимыми материалами для ее производства; до сведения присяжных заседателей доведены недопустимые доказательства - протоколы выемки биологического материала трупа, обозначенного в акте судебно-медицинского исследования как труп Р., а не Ч. явка потерпевшей Д. в судебное заседание не обеспечена и все имеющие значение для дела обстоятельства в части обвинения Демидова в приготовлении к ее убийству не выяснены; произведенная неуполномоченным лицом свидетелем К. запись разговора требованиям, предъявляемым к доказательствам, не отвечает; в удовлетворении заявленных стороной защиты ходатайств необоснованно отказано; при вынесении вердикта допущены нарушения ст. 339 УПК РФ и в ответе на вопрос N 45 отсутствуют сведения о том, в каком порядке принято присяжными заседателями решение; ответ на вопрос N 47, изложенный в вопросном листе, не соответствует фактически прозвучавшему о признании Демидова заслуживающим снисхождения; вопрос относительно виновности Демидова в похищении паспорта вовсе не ставился, хотя в приговоре он осужден за указанное преступление;

адвокат Аникина Н.А. в защиту интересов осужденного Демидова Д.С. также просит приговор отменить и передать уголовное дело на новое рассмотрение. Считает, что вопросный лист был составлен с нарушением требований ч. 8 ст. 339 УПК РФ в непонятных для присяжных формулировках, требующих от присяжных заседателей юридических знаний; в вопросе N 45 председательствующий судья объединил фактически вопросы о событии двух преступлений - мошенничества в отношении Ч. и хищении ее паспорта; в вопросе N 62 выяснял направленность умысла осужденного - наличие цели лишения потерпевшей жизни; отсутствие четкости в редакции вопросов повлекло неясности и противоречия в ответах присяжных заседателей; осуждение Демидова за похищение паспорта Ч. является незаконным, так как его виновность в этом преступлении у присяжных заседателей не выяснялась; до сведения коллегии были доведены выводы, изложенные в акте судебно-медицинского исследования трупа Ч., относимость которого к делу вызывает сомнения; исследованные в судебном заседании результаты оперативно-розыскной деятельности получены без соблюдения процедуры оформления оперативно-розыскного мероприятия "оперативное внедрение", а также порядка вручения звукозаписывающего устройства; справка, составленная в рамках ОРМ о смерти Д., не отвечает требованиям, предъявляемым к доказательствам; в ходе экспертного исследования фонограмм использованы образцы голоса, отобранные у Демидова с нарушением закона; в процессе судебного разбирательства Демидов был лишен права задать вопросы потерпевшей Д. и его ходатайства о вызове последней в суд не нашли своего процессуального разрешения, от принятия должных мер по обеспечению ее явки для допроса суд уклонился; при обращении к присяжным заседателям гособвинитель допускал ссылки на подготовку подсудимых к совершению преступления в отношении некой К., в чем те не обвинялись; имеются основания полагать, что вынесенный присяжными заседателями вердикт был подменен, на что указывает отсутствие в нем решения коллегии присяжных заседателей по вопросу N 47 о признании Демидова заслуживающим снисхождения, как это оглашалось старшиной коллегии и следует из содержания речи государственного обвинителя в прениях; признание в действиях Демидова по факту мошенничества в отношении Ф. и покушения на мошенничество в отношении Ч. такого отягчающего наказание обстоятельства, как совершение преступления с использованием беспомощного состояния потерпевших, не основано на законе, так как могло учитываться только при посягательстве на жизнь и здоровье потерпевших; суд немотивированно не усмотрел наличие смягчающего ответственность обстоятельства - состояние здоровья осужденного;

осужденная Блинова Е.С., а также адвокаты Прошкин Г.Л., Прошкин Л.Г., Фирсова М.А. в защиту ее интересов в своих многочисленных жалобах, поданных совместно и персонально по согласованию с Блиновой, выражая несогласие с приговором, просят его отменить в связи с существенными нарушениями уголовно-процессуального закона и вынести в отношении Блиновой, как ставится об этом вопрос в некоторых из жалоб, - оправдательный приговор. Указывают на то, что материалы дела сфабрикованы; законность и сам факт возбуждения 9 октября 2012 г. уголовного дела по факту посягательства на имущество Ц., а также его дальнейшее расследование без возобновления производства и продления завершившегося срока следствия с последующим присоединением к другому уголовному делу являются сомнительными; указанные в постановлении основания возбуждения дела не соответствуют изложенным в заявлении А., и есть повод полагать, что предметом рассмотрения являлось заявление другого лица - А., фамилия которой фигурирует в документах; вопреки заявлению А., в котором ставится вопрос о причастности к преступным действиям группы лиц, в постановлении следователя о возбуждении дела, о его приостановлении, а также в постановлениях органов прокуратуры о возобновлении производства, об изъятии дела и о передаче его в Следственный комитет РФ констатируется факт совершения попытки мошенничества одним лицом и не упоминается о вымогательстве; наличие у следственных органов основания для возбуждения дела опровергается сведениями из ГУ МВД России по г. Москве о том, что сообщения супругов А. о совершении противоправных действий в отношении их престарелой соседки Ц. в ходе проверки подтверждены не были; на фальсификацию повода и оснований для возбуждения дела указывают различные несоответствия в части сведений о дате возбуждения дела; собранные в рамках расследования уголовного дела, возбужденного 9 октября 2012 г., включая само заявление А., органами следствия умышленно изъяты и сокрыты, что свидетельствует вообще об отсутствии возбужденного дела; допрошенная в гражданском суде А. утверждала о вынесении по ее заявлению постановления об отказе в возбуждении уголовного дела; на фальсификацию доказательств указывают ссылки экспертов в акте посмертной судебно-психиатрической экспертизы на объяснения и показания А. показания Ц., которые отсутствуют в деле, как и постановление о признании Ц. потерпевшей; в рамках указанного дела Блинова и другие лица в установленном порядке подозреваемыми признаны не были; без возобновления приостановленного 9 декабря 2012 г. производства по делу, установления сроков следствия и принятия дела к своему производству следователем были допрошены 16 июля 2014 г. А., 24 июля у А. произведена выемка компакт-диска с разговором его жены с Ц.; суд не принял мер по тщательной проверке законности возбуждения дела и запретил стороне защиты исследование связанных с этим обстоятельств в присутствии присяжных заседателей; доказательства, собранные органами следствия в части обвинения Блиновой в совершении вымогательства, являются недопустимыми, так как содержат заведомо ложную информацию и были получены в рамках незаконно возбужденного уголовного дела; при выявлении факта совершения вымогательства требовалось вынесение нового постановления о возбуждении дела именно по данной статье уголовного закона, а не принятие решения об иной квалификации, как это было сделано следователем; вынесение следователем постановления о квалификации действий подсудимых по ч. 3 ст. 163 УК РФ не является процессуально предусмотренным законом действием и не основано на обстоятельствах дела, согласно которым квартира в собственности Ц. не находилась и объектом вымогательства быть не могла; оформленное от имени Ц. завещание упоминания на квартиру как наследственное имущество не содержит; стоимость квартиры как предмета преступления определена неверно по рыночной цене, тогда как она на продажу не выставлялась; действия Блиновой как вымогательство квалифицированы неверно, так как завещание оформлялось не на жилое помещение, а на неопределенное имущество, которого у Ц. на день смерти могло не быть и стоимость которого определить невозможно; оснований предполагать, что квартира вошла бы в состав наследственной массы, не имеется; наличие доверенности на приватизацию государственной квартиры, в которой Ц. проживала, не означало, что квартира отойдет Ф., а доверительница понесет материальный ущерб в особо крупном размере; события, описанные в постановлении о возбуждении уголовного дела, могли быть квалифицированы только как приготовление к мошенничеству в крупном размере, и по причине наказуемости такого преступления на срок не более 3 лет лишения свободы дело подлежало прекращению 2 августа 2014 г. в связи с истечением сроков давности, равно как и в части обвинения Блиновой в злоупотреблении полномочиями частного нотариуса, безосновательно квалифицированное по ч. 2 ст. 202 УК РФ без учета того, что Блинова не располагала какими-либо данными о недееспособности Ц.; выводы органов следствия и суда о недееспособности Ц. и об осведомленности об этом Блиновой беспочвенны; при осуществлении уголовного преследования Блиновой были проигнорированы также имевшие преюдициальное значение решения, вынесенные судами в порядке гражданского судопроизводства, о законности доверенности, выданной Ц. Фадеевой и заверенной Блиновой; возбуждение дела в отношении Блиновой как частного нотариуса за злоупотребление полномочиями имело место на основании сведений, которые не соответствуют действительности; общественно опасных последствий, выразившихся в причинении существенного вреда правам и законным интересам граждан, организаций или государства в результате действий Блиновой, заверившей нотариально приватизационную доверенность и завещание, подписанные Ц., не установлено, в обвинительном заключении такого рода последствия не приведены; председательствующий судья занял сторону обвинения, удовлетворял в полном объеме ходатайства государственных обвинителей и отклонял поданные стороной защиты; стороне защиты было необоснованно отказано в выделении уголовного дела по завладению квартирой, в которой проживала Ц. в отдельное производство, в удовлетворении ходатайств о проведении комплексной криминалистической экспертизы видеозаписей, комиссионной, дополнительной и повторной почерковедческих экспертиз, в оглашении в присутствии присяжных заседателей материалов уголовного дела, подтверждавших невиновность Блиновой, в истребовании для исследования в судебных заседаниях документов и сведений, являвшихся или могущих являться доказательствами защиты, в частности, протоколов судебного заседания Тверского районного суда Москвы в части допроса А. в выяснении у М. в присутствии присяжных заседателей причин оговора им Блиновой, крывшихся в оказанном на него давлении со стороны оперативных сотрудников, в исследовании заключений специалистов, в том числе специалиста-психолога С., привлеченной к делу стороной защиты, в вызове и допросе нотариуса К., свидетелей Г., Б., В., Д., А. и <...>, принятые председательствующим судьей решения об отклонении ходатайств стороны защиты немотивированны; обстоятельства производства видеозаписи звонка Ц. своей знакомой, переданной органами следствия А., выяснены не были, время не установлено, телефоны не осмотрены; очная ставка между Блиновой и А. была проведена в отсутствие для этого оснований, так как допрошенная Блинова никаких показаний не давала и, соответственно, никаких противоречий, требовавших устранения путем данного следственного действия, не имелось; в ходе судебного заседания гособвинители исследовали сведения, не относившиеся к фактическим обстоятельствам инкриминируемых осужденным деяний, в частности связанные со смертью Ц. и с событиями, которые последовали за этим; сформулированные председательствующим судьей вопросы содержат недостоверные и взаимоисключающие обстоятельства; предложенные стороной защиты поправки к вопросному листу не были поставлены на обсуждение и во внимание не приняты; протокол судебного заседания не отражает истинный ход судебного разбирательства дела; отягчающее обстоятельство в действиях Блиновой признано в нарушение закона. Кроме того, в поданных жалобах адвокаты приводят анализ и оценку доказательств, в частности, оспаривая достоверность показаний свидетелей А. содержания продемонстрированной присяжным заседателям видеозаписи и других. Осужденная Блинова оспаривает законность приговора в части разрешения судьбы вещественных доказательств - документов и системного блока с информационными носителями, предлагая направить их в Московскую городскую нотариальную палату.

В возражениях на апелляционные жалобы адвокатов и осужденных государственный обвинитель Емельянов П.П. утверждает, что о изложенные в них доводы несостоятельны и считает, что оснований для отмены либо изменения приговора не имеется.

Осужденная Фадеева Л.Ю. выражает свое согласие с обоснованностью доводов, изложенных другими осужденными и их защитниками.

Проверив материалы дела и обсудив доводы, содержащиеся в жалобах и возражениях на них, Судебная коллегия не усматривает таких нарушений уголовно-процессуального закона при производстве по делу, которые ставили бы под сомнение законность возбуждения, расследования дела, передачу его на стадию судопроизводства и в дальнейшем - саму процедуру судебного разбирательства.

Для возбуждения каждого из уголовных дел, соединенных в дальнейшем в одно производство, имелись законный повод и основание. Решения о возбуждении уголовных дел приняты надлежащими лицами. В связи с уголовным преследованием нескольких лиц, действовавших в соучастии и совершивших ряд преступлений в основном однотипной направленности, указанные дела в конечном итоге обоснованно объединены, что отвечает положениям ст. 153 УПК РФ.

Утверждения адвокатов Прошкиных и Фирсовой об отсутствии оснований для возбуждения уголовного дела по факту действий в отношении квартиры, где проживала Ц., а также доводы осужденной Фадеевой о незаконности по аналогичной причине ее уголовного преследования за покушение на завладение квартирой Б. сводятся по существу к их несогласию с наличием событий этих преступлений и причастности к ним осужденных. Сомнения стороны защиты в дате вынесения постановления о возбуждении уголовного дела N <...> то есть 9 октября 2012 г., не имеют веских оснований, так как опровергаются данными, указанными в соответствующем постановлении (т. 1, л.д. 234), которое является первоисточником этих сведений.

Суд также правильно установил, что указание в постановлении следователем на фамилию заявительницы А. является не чем иным, как результатом технической ошибки, поскольку предметом рассмотрения и проверки служило заявление А. (т. 15, л.д. 112 - 114), факт обращения с которым та подтвердила при допросе в суде, и именно она, как следует из сопроводительных писем, уведомлялась о движении дела, в частности о его приостановлении (т. 1, л.д. 236). Кроме того, изложенные в постановлении от 9 октября 2012 г. обстоятельства, в связи с которыми было возбуждено уголовное дело, соответствуют в целом тем, о которых А. информировала правоохранительные органы. Возбуждение следователем дела в отношении неустановленного лица, тогда как в заявлении А. сообщалось о действиях нескольких лиц, не искажает существа событий, указывающих на их преступность, и не свидетельствует о том, что поводом и основанием для вынесения следователем постановления от 9 октября 2012 г. являлось заявление иного лица, а не А., а собранные в рамках проверки, а затем при расследовании дела в период с 9 октября до его приостановления 9 декабря 2012 г. материалы были в дальнейшем сокрыты органами следствия, как доказательства невиновности Блиновой.

Из уголовного дела усматривается, что материалы проверки вместе с заявлением А. и отобранным 4 августа 2012 г. у Ц. объяснением, а также документы, свидетельствующие о выполненных следователем до приостановления производства по делу действиях, содержатся в деле и, вопреки доводам адвокатов, являются его составной частью.

Никакие иные сведения, в том числе содержащиеся в справке из ГУ МВД г. Москвы, не могли предрешать выводы следственных органов о наличии законных повода и основания для возбуждения уголовного дела, сделанных в порядке, установленном ст. 144, 145 УПК РФ по результатам проверки сообщения А. о преступлении.

Данных о том, что для уголовного преследования осужденных, в частности Блиновой, имелись препятствия в виде вынесенного и неотмененного постановления об отказе в возбуждении уголовного дела в связи с теми же преступными событиями, в материалах дела не имеется. Не является таким препятствием постановление, вынесенное правоохранительными органами 17 апреля 2013 г. по результатам проверки заявления К. и В. в котором они сообщали о ставших им известными обстоятельствах посягательства на имущество Ц. При этом в данном постановлении указывается, что уже имеется уголовное дело N <...>, возбужденное по факту мошеннических действий с квартирой Ц.

Не ставит под сомнение законность возбуждения уголовного дела отсутствие решения следственных органов о признании потерпевшей самой Ц., которая к моменту установления причастных к преступлению лиц и возобновлению производства по делу скончалась. Упоминание о ней следователем в различных процессуальных документах как потерпевшей, в частности, в постановлении о назначении посмертной судебно-психиатрической экспертизы, не искажает ее фактического положения с учетом характера совершенного преступления.

Правильность и обоснованность решения о признании следователем потерпевшим племянника умершего Ф. К., а судом - двоюродной сестры умершей Ц. А. которые унаследовали имущество, сомнений не вызывает, соответствует положениям ч. 8 ст. 44 УПК РФ и не нуждается в проверке со стороны суда их статуса как родственников, равно как и законности наследования.

Не требовалось со стороны следственных органов вынесения какого-либо процессуального документа с указанием в нем о признании Блиновой и других подозреваемыми, поскольку они становились таковыми с момента допроса их в данном статусе либо непосредственно после применения к ним мер процессуального принуждения в виде задержания, избрания любой другой меры пресечения. При этом, как следует из дела, ни у кого из них не возникало сомнений относительно своего процессуального положения по делу.

Вынесение следователем постановления о квалификации действий Блиновой, Фадеевой, Васильева и М. по более тяжкой статье Уголовного кодекса, чем той, по которой было возбуждено уголовное дело, не находится в противоречии с требованиями ст. 175 УПК РФ и соответствует заложенному в ней смыслу, который заключается в реализации права обвиняемого знать, в чем и по какой статье УК РФ он обвиняется. Кроме того, указанная статья УК РФ, как следует из ее содержания, регулирует вопрос изменения обвинения, а переквалификация действий обвиняемого является одной из таких форм.

Вопреки приводимым в жалобах доводам в качестве доказательства фальсификации следователем материалов дела не может рассматриваться указание в акте посмертной судебно-психиатрической экспертизы на показания А. и Ц., так как таковые в деле имелись, в частности Ц. в форме объяснений, и их отсутствие именно на упомянутых листах дела вполне объяснимо иным формированием томов дела по окончании его расследования.

С учетом имевшейся в распоряжении следователя информации об обстоятельствах деяний он имел достаточные основания для возбуждения уголовного дела как по ч. 3 ст. 30, ч. 4 ст. 159 УК РФ, так и по ч. 2 ст. 202 УК РФ, а потому не имелось предусмотренных УПК РФ препятствий для возобновления 3 сентября 2014 г. производства по делу N <...>, возбужденного в связи с покушением на мошенничество в отношении Ц., а также для уголовного преследования Блиновой за злоупотребление полномочиями частного нотариуса в отношении недееспособной Ц. Более того, предложенный адвокатами порядок определения категории преступления, в зависимости от чего подлежат исчислению сроки давности уголовного преследования, не основан на положениях закона.

Отмена прокурором 3 сентября 2014 г. постановления от 9 декабря 2012 г. о приостановлении производства по делу N <...> послужила поводом для дальнейшего расследования дела, после того, как 10 октября 2014 г., а затем 13 октября 2014 г. следователь принял его к своему производству уже соединенным по решению руководителя следственного органа в одно производство с уголовным делом N <...>, в рамках которого фактически проводились следственные действия, устанавливались и продлялись сроки следствия (т. 1, л.д. 239, 240, 244 - 247).

Данных о том, что в период, когда дело N <...> было приостановлено, по нему осуществлялся сбор доказательств, не имеется. Следственные действия, на которые имеется ссылка в жалобах адвокатов, каковыми, в частности, являются допрос А. от 16 июля 2014 г., выемка компакт-диска и осмотр и прослушивание видеозаписи от 24 июля 2014 г., были произведены в ходе расследования уголовного дела N <...> что следует как из соответствующих протоколов следственных действий, так и из постановления следователя о производстве выемки (т. 16, л.д. 46).

В обоснование позиции о незаконности уголовного преследования Блиновой сторона защиты не была лишена права ссылаться на любые процессуальные документы из дела, что не требовало их обязательного оглашения в судебном заседании, так как они к доказательствам не относятся и регулируют лишь процедуру расследования дела. Вместе с тем обсуждение этих сведений, как не относящихся к фактическим обстоятельствам дела, в присутствии коллегии присяжных заседателей было действительно недопустимо с учетом установленных в ст. 335 УПК РФ ограничений.

Приобщенные к материалам уголовного дела в копиях документы (т. 1, л.д. 81 - 84), на которые обращается внимание в жалобе Фадеевой, являются внутриведомственной перепиской, содержание которой не имеет значения для проверки обоснованности возбуждения уголовного дела и законности собранных на этапе следствия доказательств.

По окончании расследования следователем были должным образом выполнены требования ст. 217 УПК РФ, и ознакомление обвиняемых с материалами дела, состоялось в том порядке, о котором каждый из них ходатайствовал, в частности в случае с Фадеевой как совместно, так и раздельно с защитником (т. 40, л.д. 290 - 299).

В протоколах и графиках, которые отражают реализацию данного обвиняемым ст. 217 УПК РФ права, отсутствуют какие-либо замечания со стороны Фадеевой и ее защитника о предоставлении им для ознакомления материалов дела в непрошитом и непронумерованном виде, и, напротив, их подписи удостоверяют точное количество листов в каждом из предоставленных им томов.

Законность избрания и продления меры пресечения, в частности, в отношении Фадеевой в виде заключения под стражей, являлась предметом судебного контроля и самостоятельного рассмотрения и обжалования. Данных о сборе органами следствия доказательств по делу в период незаконного нахождения осужденных под стражей материалы дела не содержат. Длительность содержания осужденных Фадеевой, Васильева и Демидова под стражей не может служить обстоятельством, влияющим на законность уголовного преследования осужденных и постановленного в отношении их приговора.

Вопрос разумности судопроизводства по делу может при определенных условиях быть предметом обсуждения судебных органов в ином, предусмотренном для этого законом порядке, но не поводом для признания судопроизводства по делу недействительным либо незаконным.

Обвинительное заключение соответствует требованиям ст. 220 УПК РФ и утверждено надлежащим лицом, не имеет таких недостатков, которые исключали бы возможность отправления на его основе судопроизводства по делу и постановления приговора. Основания для возвращения уголовного дела прокурору у суда отсутствовали, несмотря на заверения Демидова в жалобе об обратном.

Форма судопроизводства по делу - с участием коллегии присяжных заседателей - определена судом с учетом позиции Демидова, который подтвердил заявленное им ходатайство о рассмотрении уголовного дела судом присяжных, при этом суд рассмотрел вопрос о возможности выделения дела в отношении Фадеевой, Васильева, Блиновой и М. в отдельное производство, но счел это невозможным без ущерба для полноты и всесторонности разбирательства дела, приняв во внимание совершение ими преступлений в соучастии.

Коллегия присяжных заседателей сформирована с соблюдением положений ст. 328 УПК РФ.

В стадии, предшествующей формированию коллегии, председательствующий судья выполнил требования ст. 328 УПК РФ, обратившись к присяжным заседателям с разъяснениями, в том числе стоявших перед ними задач и условий их участия в рассмотрении данного уголовного дела. Сторонам было предоставлено право провести опрос кандидатов в присяжные заседатели с целью выяснения у них обстоятельств, препятствующих их участию в деле, а затем заявить мотивированные и немотивированные отводы.

По окончании отбора замечаний по процедуре формирования коллегии присяжных заседателей заявлений о ее тенденциозности от участников судопроизводства не поступило.

Данных о том, что кем-либо из присяжных заседателей были нарушены возложенные на них обязанности либо допущены действия и высказывания, позволяющие усомниться в их беспристрастности, протокол судебного заседания не содержит. Заявлений о ненадлежащем исполнении присяжными заседателями обязанностей, об их невнимательности при исследовании доказательств у стороны защиты в ходе судебного разбирательства дела не имелось. При таком положении доводы осужденной Фадеевой о безответственном отношении присяжных заседателей к рассмотрению дела голословны.

Таким образом, уголовное дело рассмотрено законным и беспристрастным судом.

Судебное следствие проведено с учетом требований ст. 252, 335 УПК РФ, определяющих пределы судебного разбирательства, особенности судебного следствия в суде с участием присяжных заседателей, а также положений ст. 334 УПК РФ о полномочиях судьи и присяжных заседателей.

Соблюдение указанных положений закона обеспечивалось действиями председательствующего судьи, связанными с принятием в судебном заседании решений об исследовании сторонами только фактических обстоятельств дела, доказанность которых устанавливается присяжными заседателями, с недопущением доведения до их сведения информации, способной вызвать у них предубеждение к подсудимым, либо усомниться в доказательствах с точки зрения законности их получения. Присяжные заседатели были обоснованно ограждены от обсуждения в их присутствии процедуры возбуждения уголовного дела и сбора доказательств, а в ходе исследования письменных документов, протоколов следственных действий, заключений экспертов до них правильно доводилась только содержательная часть доказательств, то есть сведения, на основе которых подлежали разрешению поставленные перед ними вопросы.

Эти действия председательствующего судьи не выходили за рамки отведенных ему полномочий, и их нельзя признать ограничивающими права стороны защиты на выяснение обстоятельств, имеющих значение для дела.

В протоколе судебного заседания отсутствуют данные, позволяющие согласиться с утверждениями осужденных и адвокатов о предвзятости и необъективности председательствующего судьи, об оказании им и при его попустительстве государственным обвинителем незаконного воздействия на коллегию присяжных заседателей.

Вопреки утверждениям адвокатов и осужденных председательствующий по делу судья, сохраняя объективность и беспристрастие, создал необходимые условия для осуществления судопроизводства на основе состязательности и равноправия сторон, обеспечил равенство прав участников судебного разбирательства по представлению доказательств и заявлению ходатайств. Таким образом, сторона защиты имела равные процессуальные возможности по отстаиванию своих прав и законных интересов, чем, судя по протоколу судебного заседания, активно пользовалась.

Разрешение заявленных ходатайств имело место с соблюдением установленной процедуры после тщательного их обсуждения, по результатам которого судом вынесены законные и обоснованные постановления. Тот факт, что в удовлетворении части ходатайств стороне защиты отказано, сам по себе право осужденных на защиту не нарушает, поскольку эти решения суда убедительно мотивированы и основаны на требованиях закона.

В тех случаях, когда разрешение по существу какого-либо из ходатайств было невозможно с учетом стадии процесса, на что председательствующий судья указывал, стороны имели право реализовать свое право на подачу и рассмотрение этого ходатайства, если оно не утратило своей значимости, на ином этапе судебного следствия.

Из протокола судебного заседания видно, что перед завершением судебного следствия у стороны защиты ходатайств не имелось и с их согласия оно было окончено.

Судом приведено должное обоснование невозможности прекращения уголовного дела в отношении Блиновой, Фадеевой, Васильева, о чем ходатайствовала сторона защиты, так как вопрос о событиях преступлений, причастности к ним осужденных и их виновности подлежал разрешению только присяжными заседателями, а правильность квалификации их действий и наличие в них состава преступления могли быть выяснены судом только на основе обстоятельств дела, установленных в вердикте присяжных заседателей.

Не являлся предусмотренным законом основанием для прекращения дела тот факт, что в ряде случаев жилые помещения не выбыли из пользования и распоряжения потерпевших, поскольку причинами этого явились не отказ осужденных от реализации преступных действий и предотвращение ими преступных последствий в виде отчуждения жилых помещений, а обстоятельства, которые не зависели от их воли, а именно отказ соответствующей службы в регистрации сделок и перехода права собственности на квартиры Б. и Г. в связи с выявлением подложности представленных документов и Ч. - по причине наступления ее смерти, о чем стало известно этой службе.

Суд правильно отклонил ходатайства стороны защиты в признании недопустимыми всех доказательств, законность сбора которых ставилась ею в зависимость от обоснованности возбуждения уголовного дела не установив в данной стадии и на этапе расследования дела, таких существенных нарушений со стороны следственных органов, которые препятствовали бы осуществлению уголовного преследования подсудимых, включая Блинову.

В полной мере мотивированы постановления суда об отсутствии оснований для назначения и производства по делу различных экспертиз: комплексной посмертной психолого-психиатрической экспертизы в отношении Ф. в связи с возникшими у Демидова и признанными судом беспочвенными сомнениями в способности потерпевшего правильно воспринимать обстоятельства, а также повторной экспертизы в отношении Ц.; судебно-медицинской экспертизы на предмет установления причин смерти Ч., что уже являлось предметом выяснения экспертов, в том числе в комиссионном порядке, выводы которых не имеют указанных в ст. 207 УПК РФ недостатков, требующих устранения путем новых, повторных или дополнительных исследований, а допущенная в акте экспертом неточность при указании фамилии потерпевшей признана ошибкой технического характера; повторной судебно-почерковедческой экспертизы с учетом того, что эксперты высказали свое мнение по интересуемым стороны вопросам и несогласие с их выводами является недостаточным поводом для новых исследований; комплексной судебно-криминалистической экспертизы, относительно которой суд указал, что имеются достаточные данные для того, чтобы проверить источник происхождения спорной записи, выяснить авторство, обстоятельства ее производства и зафиксированные события.

Обстоятельств, которые не были учтены экспертами в ходе проведенных экспертиз либо были им ранее неизвестны, не содержат также представленные стороной защиты заключения специалистов, изложивших собственное видение хода и результатов проведенных экспертиз, без приведения при этом веских оснований, по которым сделанные экспертами выводы не могли быть предметом исследования суда и он должен был принять решение о необходимости дополнительных или повторных экспертных исследований, в чем убедилась Судебная коллегия при проверке доводов стороны защиты на основе изучения содержания письменных суждений специалистов, приобщенных к жалобам.

Производство судебно-медицинской экспертизы врачами различной специальности не может служить в данном случае единственным критерием для определения вида произведенной экспертизы, поскольку следует также учитывать содержание требовавших выяснения вопросов и особенности дачи экспертного заключения, которое было единым. Кроме того, в производстве экспертизы приняли участие не менее двух экспертов одной и той же специальности.

Дача экспертного заключения без каких-либо оговорок о недостаточности экспертного материала свидетельствует о полноте проведенных исследований.

Представленные на дополнительную судебно-почерковедческую экспертизу образцы для сравнительного исследования, судя по источнику их происхождения, обоснованно не вызвали у суда сомнений относительно принадлежности их Ц.

Рассмотрены судом с соблюдением установленной процедуры также остальные ходатайства адвокатов и их подзащитных, о которых упоминается ими в своих жалобах, в том числе о вызове в судебное заседание указанных ими лиц, в частности Г. Б., В., Д. К. Р., С. Е. П., Ш. Г., Л. С. повторном допросе свидетелей А., потерпевшего Б. об исследовании письменных документов, в том числе путем демонстрации их содержания присяжным заседателям, о направлении запросов в различные ведомства и об истребовании документов и другие.

Мотивировка решений по указанным ходатайствам в развернутом виде изложена в отдельных постановлениях от 20, 25 апреля, 5 сентября, 25, 31 октября 2017 г. либо в протоколе, и не согласиться с ее правильностью и обоснованностью Судебная коллегия оснований не усматривает, так как вопрос о необходимости исследования и истребования тех либо иных доказательств решался судом в зависимости от обстоятельств, подлежащих доказыванию по делу, содержания выдвинутой осужденными версии преступных событий и значения этих доказательств для ее подтверждения.

Содержание судебных постановлений опровергает доводы стороны защиты о том, что все ходатайства стороны обвинения были отклонены. Не допущено судом при принятии решений такой непоследовательности, которая подрывала бы законность состоявшейся процедуры судебного разбирательства дела, могла незаконным образом влиять на мнение присяжных заседателей по делу, в том числе в случаях, когда суд с учетом тех либо иных обстоятельств пересматривал вопрос относительно необходимости исследования показаний свидетелей, в частности Б. и С.

Вопросы допустимости других доказательств, перечисленных стороной защиты в жалобах, были исследованы судом в соответствии с требованиями гл. 10 УПК РФ и в порядке, определяемом ч. 2 ст. 334 УПК РФ.

Доказательств, полученных с нарушением закона, до сведения присяжных заседателей доведено не было. Каждый из доводов, приведенных стороной защиты в обоснование недопустимости в качестве доказательства по делу заключений экспертов, протоколов следственных действий, результатов оперативно-розыскной деятельности подвергался тщательной проверке со стороны суда. При установлении факта существенных нарушений в процедуре получения доказательств судом приняты необходимые меры по их исключению из разбирательства, как это имело место с использованием образцов голоса Демидова для экспертных исследований.

У суда отсутствовал законный повод для признания недопустимыми доказательствами показаний свидетелей, которые, свидетельствуя об относившихся к делу обстоятельствах со слов потерпевших либо других лиц, являвшихся очевидцами рассматриваемых событий, сообщали в ходе допроса об этом источнике своей осведомленности.

Фактов, подтверждавших доводы стороны защиты о том, что исследованные образцы биологического материала были изъяты с трупа другой потерпевшей, а не Ч., суд не установил и достаточным основанием для этого не являются отмеченные адвокатом расхождения в датах при составлении документов.

Оперативно-розыскные мероприятия - оперативный эксперимент и оперативное внедрение - проведены в соответствии с требованиями Федерального закона "Об оперативно-розыскной деятельности", их результаты переданы в распоряжение следственных органов в предусмотренном соответствующей инструкцией порядке и использованы в процессе доказывания без каких-либо нарушений. Для фиксации свидетелем К. (Ч.) своих разговоров с другими лицами, аудиозапись которых была выдана ею правоохранительным органам в подтверждение сделанного заявления об убийстве, планируемом Демидовым, препятствий не имелось. С участием К. (Ч.) указанные записи были осмотрены и приобщены к делу.

С учетом особенностей осуществления оперативно-розыскной деятельности суд обоснованно ограничился теми данными о лице, участвовавшем в оперативном внедрении, которые указаны о нем в постановлении о производстве соответствующего оперативного мероприятия.

Последствия ознакомления с некоторыми из постановлений о назначении экспертиз после их производства устранены путем реализации подсудимыми права на заявление и рассмотрение ходатайств о производстве дополнительных и повторных экспертных исследований.

В качестве доказательства показания потерпевшей Д. стороной обвинения не представлялись, ходатайств об их исследовании путем оглашения не поступало. Высказывая намерения о допросе Д. сторона защиты вместе с тем данных об адресе, по которому та могла быть вызвана, не сообщала и неизвестность фактического пребывания потерпевшей не оспаривала. Осуществление розыска потерпевшей в полномочия суда не входит, об оказании содействия в установлении нахождения потерпевшей, например путем выдачи каких-либо запросов, истребования сведений, сторона защиты ходатайств не заявляла.

При заявлении государственным обвинителем ходатайства об оглашении протоколов допроса Фадеевой и Демидова никто из участников со стороны защиты доводов о недопустимости этих доказательств не выдвигал и возражения подсудимых и их защитников против исследования этих показаний сводились к их утверждениям лишь об отсутствии в них каких-либо существенных противоречий по сравнению с данными в судебном заседании. Сведений, свидетельствующих о получении показаний с нарушением закона, судом установлено не было, равно как и Судебной коллегией при апелляционном рассмотрении дела.

Судебное следствие велось в рамках предъявленного подсудимым обвинения, согласно которому в вину Фадеевой вменялось создание организованной преступной группы, в состав которой был вовлечен Демидов, с целью завладения имуществом одиноких и престарелых граждан, в том числе путем обмана, с использованием подложных документов, что с учетом особенностей указанного обвинения допускало в определенных пределах исследование фактов и документов (например, обнаружение паспортов на чужое имя, фигурирование в показаниях иных лиц), указывающих на подготовку подсудимых к своей преступной деятельности и ее планирование.

Информации, не относившейся к предъявленному обвинению и способной вызвать у присяжных заседателей предубеждение к подсудимым, до сведения коллегии доведено не было. Принимая во внимание обстоятельства инкриминируемого Демидову убийства Ч. путем отравления с использованием медицинского препарата, суд обоснованно в этом аспекте удовлетворил ходатайство государственного обвинителя об исследовании данных о наличии у Демидова медицинского образования, признав их имеющими значение для дела.

Таким образом, утверждения осужденных и адвокатов о нарушении стороной обвинения при представлении и исследовании доказательств пределов судебного разбирательства, запрета на исследование данных о личности подсудимых, установленного ч. 8 ст. 335 УПК РФ, высказаны вопреки протоколу судебного заседания.

Вопросы, которые не отвечали требованиям относимости, носили наводящий характер или были направлены на выяснение обстоятельств, не подлежавших исследованию с участием присяжных заседателей, председательствующим судьей отклонялись, причем как поступившие со стороны как защиты, так и обвинения.

Права Демидова и Фадеевой на защиту в полной мере соблюдены. В судебных заседаниях, состоявшихся в период с 10 апреля 2017 г. по 23 марта 2018 г., в ходе которых уголовное дело было рассмотрено по существу, адвокат Попов участия не принимал.

Согласно протоколу судебного заседания от 30 января 2018 г. Демидов ходатайств о невозможности своего участия в судебном заседании по состоянию здоровья не заявлял, об этом не ставили вопрос перед судом также двое его адвокатов, которые действовали с ним по соглашению. Каких-либо данных о том, что судом чинились препятствия для заявления ходатайств об отложении дела, в материалах дела не имеется. На основе характера поведения Демидова в судебном заседании у суда также не могло возникнуть подозрений о невозможности полноценного участия Демидова в судебном заседании и осуществления им своих прав, поскольку, отказавшись от выступления в прениях, он мотивировал это тем, что свое мнение по делу изложит в последнем слове и в том же заседании, воспользовавшись правом реплики на речь государственного обвинителя, он обратился к присяжным заседателям с развернутым последним словом, в котором дал обстоятельную оценку доказательствам и на их основе просил коллегию о вынесении интересуемого его решения. При таких обстоятельствах представленные стороной защиты справки из медсанчасти следственного изолятора о состоянии здоровья Демидова не могут рассматриваться как обстоятельство, которое исключало его участие в судебном заседании либо указывало на его ущербное положение в ходе процесса.

Прения сторон проведены в пределах вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями.

Из протокола судебного заседания следует, что сторона обвинения, как и сторона защиты, в прениях давала исследованным в судебном заседании доказательствам оценку в соответствии с процессуальным положением сторон, что не противоречит требованиям закона и не может быть отнесено к незаконному воздействию на присяжных заседателей.

Данных об искажении государственным обвинителем содержания исследованных доказательств не имеется. Высказанное им мнение по поводу достоверности доказательств является не чем иным, как собственной оценкой исследуемых обстоятельств, которую он вправе давать в прениях, и не свидетельствует о нарушении им положений ст. 336 УПК РФ.

Нарушений требований ст. 338 УПК РФ, регламентирующей порядок постановки вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями, не допущено.

Вопросы, подлежащие разрешению коллегией присяжных заседателей, составлены с учетом предъявленного подсудимым обвинения, поддержанного в суде государственным обвинителем, результатов судебного следствия, прений сторон, после обсуждения их сторонами, в ясных и понятных выражениях, без использования юридических терминов, в том числе в вопросе N 62, где указано, что Демидов, приняв совместно с Фадеевой решение лишить Ч. жизни, чтобы имитировать наступление смерти потерпевшей от естественных причин, избрали путь ее отравления препаратом "Клозапин".

С учетом обстоятельств вмененного подсудимым в вину похищения паспорта на имя Ч., которое имело место в ходе мошеннических действий и неразрывно с ним связано, у председательствующего судьи имелись основания для выяснения события указанного преступления и причастности к нему подсудимых путем изложения инкриминируемых им в данной части действий в составе вопроса, объясняющего цель завладения паспортом.

Стороны на постановке отдельного вопроса о похищении паспорта не настаивали.

При обсуждении вопросов председательствующим судьей были рассмотрены замечания стороны защиты и по их существу принято правильное решение. Изложенная постановка вопросов и их содержание позволяли присяжным заседателям полно и всесторонне оценить представленные доказательства и сделать вывод о виновности или невиновности подсудимых, установить роль каждого из них в реализации преступного умысла.

Окончательная формулировка вопросов, в которых шла речь о причастности к преступлению одного из подсудимых и имелось указание на совместный характер его действий с соучастниками, фамилии которых приводились, никоим образом ответы присяжных заседателей относительно виновности этих соучастников не предрешала. В напутственном слове председательствующим судьей должным образом разъяснялась возможность дачи присяжными заседателями положительного ответа с исключениями каких-либо изложенных в этом вопросе фактов и обстоятельств по причине их недоказанности, что присяжным заседателям было понятно и чем они пользовались, оправдывая, в частности, Васильева и Демидова по некоторым из преступлений, совершение которых им инкриминировалось в соучастии.

Содержание вопросов у присяжных неясностей не вызывало, и за получением от председательствующего судьи на этот счет каких-то пояснений они, судя по протоколу, не обращались.

С учетом занятой подсудимыми позиции к предъявленному обвинению у председательствующего судьи отсутствовал повод для постановки частных вопросов о таких обстоятельствах, которые влияют на степень виновности подсудимых либо изменяют ее характер, влекут освобождение кого-либо из них от ответственности. Не предлагалась также сторонами постановка вопросов такого характера, а те замечания, которые имелись у сторон, в частности у П. и Ф., по поводу формулировки вопросов заключались в изложении вопросов в зависимости от собственной позиции стороны защиты относительно доказанности обстоятельств, выясняемых в вопросах у присяжных заседателей.

То обстоятельство, что содержание вопросов фактически воспроизводит текст обвинительного заключения, указывает на соблюдение председательствующим судьей положений ст. 339 УПК РФ, по смыслу которой перед присяжными заседателями подлежат постановке вопросы по обвинению, поддержанному государственным обвинителем. Государственный обвинитель от поддержания обвинения в какой-либо части не отказывался.

Напутственное слово председательствующего соответствует требованиям ст. 340 УПК РФ.

Как следует из приобщенного к делу текста напутственного слова, председательствующий судья, в соответствии с требованиями закона, изложил в нем содержание обвинения, в том числе предъявленное Фадеевой, в завладении денежными средствами, принадлежавшими Ч., путем мошенничества и кражи, разъяснил содержание уголовного закона, примененного обвинением для квалификации действий подсудимых, напомнил исследованные в суде доказательства, как уличающие, так и оправдывающие подсудимых, разъяснил основные правила оценки доказательств в их совокупности, сущность презумпции невиновности, положение о толковании неустранимых сомнений в пользу подсудимых, напомнил присяжным заседателям о необходимости соблюдения тайны совещательной комнаты и принятой ими присяги.

В рамках, необходимых для понимания сути предъявленного обвинения, присяжным заседателям разъяснен уголовный закон, по которому подсудимые были привлечены к ответственности. В должной мере и правильно присяжные заседатели информированы о размере наказания, который не мог превышать 6 лет 8 месяцев лишения за совершение оконченного мошенничества, в случае признания подсудимых виновными, но заслуживающими снисхождения.

Напоминая об исследованных в суде доказательствах, председательствующий судья не выражал своего отношения к этим доказательствам и не делал выводов из них, тогда как в возражениях на напутственное слово Фадеевой предлагалось их изложение именно с учетом уже сделанной оценки. Не следует из текста напутственного слова, что какие-то из доказательств стороны обвинения им были излишне подробно приведены в ущерб доказательствам стороны защиты. В случае, когда некоторые из имевших значение для дела обстоятельств были упущены в напутственном слове или содержание доказательства требовало своего уточнения, председательствующий судья принял такие замечания от адвоката Прошкина Л.Г. и подсудимой Фадеевой, указав присяжным заседателям на необходимость учитывать эти доказательства и их содержание.

Не выражал председательствующий судья в какой-либо форме и свое мнение по вопросам, поставленным перед присяжными заседателями, и не ставил их в какие-либо не предусмотренные законом рамки в оценке доказательств, не допустил искажения позиции сторон по делу.

Вердикт коллегии присяжных заседателей отвечает требованиям ст. 348 и 351 УПК РФ, не содержит противоречий и неясностей.

Изложенные в жалобах доводы о поспешности присяжных заседателей при вынесении вердикта, недостаточности у них времени для принятия продуманного решения не имеют под собой оснований. Окончание рабочего времени не препятствовало продолжению обсуждения ими вопросов, которые перед ними были поставлены. Никаких просьб об объявлении перерыва в работе ни от присяжных заседателей, которым это право в напутственном слове должным образом разъяснялось, ни от сторон не поступало. Каждый из поставленных перед присяжными заседателями вопросов являлся предметом их тщательного обсуждения, по результатам которого им приняты решения как о признании осужденных виновными, так и об их оправдании.

Оснований для роспуска председательствующим судьей коллегии присяжных заседателей в соответствии с ч. 5 ст. 348 УПК РФ не имелось.

Полученные ответы присяжных заседателей на поставленные вопросы понятны и ясны. Так как результаты голосования по вопросам присяжным заседателям предлагалось внести в вопросный лист только в случае принятия ими решения данным способом, что следует из примечания, то факт отсутствия в вопросном листе результатов голосования по вопросам N 45 и 49, следует рассматривать, что таковое по этим вопросам не проводилось. О положительном решении по ним свидетельствует как внесенный в них ответ "да, доказано", так и ответы на вопросы N 46 и 47, 50 и 51.

Судебная коллегия находит беспочвенными доводы осужденного Демидова и его защитников о подмене вердикта, на что указывает, по их мнению, оглашенное старшиной решение о признании Демидова заслуживающим снисхождения по вопросу N 47, что подтверждается аудиозаписью судебного заседания, которая была произведена стороной защиты, а также высказанной государственным обвинителем в прениях позиции о назначении Демидову наказания за покушение на завладение квартирой Ч. с учетом снисхождения. Указанные доводы опровергаются приобщенным к делу вердиктом, из которого усматривается, что Демидов не был признан заслуживающим снисхождения за данное преступление. При этом, судя по материалам дела, письменный текст вопросного листа с внесенными в него присяжными заседателями ответами с момента его оглашения и до обсуждения последствий вердикта предметом изучения сторон не являлся и выводы о его содержании были сделаны только на восприятии со стороны, не исключающем определенные погрешности.

Приговор суда постановлен в соответствии с вердиктом коллегии присяжных заседателей о виновности Фадеевой, Блиновой, Васильева и Демидова и не имеет таких недостатков, которые ставили бы под сомнение его законность. Содержание приговора не вызывает какого-либо двоякого толкования, стиль изложения соответствует предъявляемым требованиям. Вопреки доводам осужденной Фадеевой в нем подробно и полно приведены все признанные доказанными действия осужденных, на основе которых возможно судить об их роли в преступных событиях, о степени реализации ими преступного умысла, а также причин, по которым в ряде случаев они не достигли поставленной цели.

В резолютивной части приговора содержатся достаточные данные, указывающие на то, за какое из преступлений осуждены подсудимые. Означенная судом квалификация совершенного Фадеевой и Васильевым преступления в отношении квартиры Б. по ч. 3 ст. 30, ч. 4 ст. 159 УК РФ со ссылкой на редакцию Федерального закона от 7 декабря 2011 г. не дает оснований для того, чтобы усомниться в их осуждении именно за данное преступление, даже без приведения в резолютивной части приговора сведений о фамилии потерпевшего.

Данная судом в приговоре правовая оценка действиям осужденных в целом соответствует установленным вердиктом обстоятельствам дела.

Вместе с тем исходя из положений ст. 9 УК РФ, устанавливающей действие уголовного закона во времени, в силу которых преступность и наказуемость деяния определяются уголовным законом, действовавшим на момент совершения этого деяния, подлежит исключению ссылка суда на Федеральный закон от 7 декабря 2011 г. при квалификации покушения на мошенничество в отношении Б. Федеральным законом от 7 декабря 2011 г. N 420-ФЗ, который, по всей видимости, суд имел в виду, каких-либо изменений в ч. 4 ст. 159 УК РФ не вносилось. Вплоть до принятия Федерального закона от 29 ноября 2012 г. N 207-ФЗ указанная часть статьи действовала в редакции Федеральных законов от 27 декабря 2009 г. N 377-ФЗ, от 7 марта 2011 г. N 26-ФЗ, а потому по ней в данном случае подлежали осуждению Фадеева и Васильев, совершившие преступление в период до 26 июня 2012 г., когда оно было пресечено в результате выявления Федеральной службой государственной регистрации, кадастра и картографии по г. Москве подложности документов.

В том виде, как были поставлены вопросы перед присяжными заседателями и ими установлены обстоятельства дела, суд имел достаточные основания для признания излишней квалификацию содеянного Демидовым по ч. 2 ст. 325 УК РФ как самостоятельного преступления, поскольку завладение паспортом являлось одним из преступных действий, направленных на реализацию им умысла на мошенничество, и в отличие от своих соучастников этот документ им для иных целей не использовался.

Из содержания вердикта следует, что при совершении преступлений против собственности подсудимые действовали с корыстной целью - завладения имуществом и приобретения права на него.

Характер действий, совершенных в отношении Ц., указывает на реализацию осужденными преступного умысла по принуждению потерпевшей в результате угроз физической расправой и помещения ее в психиатрическую клинику к передаче своей квартиры путем составления в их пользу завещания на свое имущество с предварительным оформлением приватизации квартиры, что позволяло включить ее в состав всей наследственной массы.

Стоимость квартиры как одно из обстоятельств подлежало доказыванию в ходе судебного разбирательства и присяжные заседатели признали доказанным, что таковая составляет 23 168 000 руб., дав соответствующий ответ на вопрос N 8.

Состояние Ц. как лица, страдающего психическим заболеванием, которое лишало ее возможности понимать значение своих действий и руководить ими, не исключает квалификацию содеянного осужденными в отношении ее как вымогательство, поскольку необходимые осужденным документы были получены от нее в результате влияния высказанных угроз, а не обмана.

С учетом обстоятельств, подлежащих выяснению по уголовному делу, и закрепленной уголовно-процессуальным законом процедуры доказывания сам по себе факт отказа суда по гражданскому делу в удовлетворении иска Департамента жилищной политики и жилищного фонда г. Москвы к Фадеевой о признании недействительной доверенности на приватизацию квартиры, где проживала Ц., не исключал предъявление ей и другим осужденным обвинения в совершении преступных действий в отношении Ц., в том числе направленных на получение этой доверенности, а также исследование доказательств, собранных в предусмотренном УПК РФ порядке, которые подтверждают совершение преступления, и осуждение подсудимых по уголовному делу на основе обвинительного вердикта коллегии присяжных заседателей.

Присяжными заседателями установлено, что при совершении нотариальных действий, Блиновой осознавался факт психического состояния Ц., лишавшего ее возможности понимать значение своих действий и руководить ими, что служит критериями недееспособности лица, в связи с чем для юридической квалификации содеянного Блиновой по ч. 2 ст. 202 УК РФ не требуется наличия судебного решения, вынесенного в порядке гражданского судопроизводства, о признании Ц. недееспособной.

Со ссылкой на обстоятельства дела в приговоре приведено убедительное обоснование причинения в результате злоупотребления своими полномочиями Блиновой существенного вреда правам и законным интересам потерпевшей с извлечением при этом для себя материальной выгоды в виде 600 000 руб., переданных ей за удостоверение ею завещания и доверенности от имени Ц.

Обстоятельства, которые в соответствии со ст. 60 УК РФ влияют на размер наказания осужденным, установлены судом полно, но вместе с тем не вполне правильно.

Так, согласно приговору суд признал в действиях подсудимых, совершенных в отношении Ц., Ф. и Ч. обстоятельство, отягчающее их наказание, предусмотренное п. "з" ч. 2 ст. 63 УК РФ, каковым является совершение ими преступлений в отношении беззащитных и беспомощных лиц, что было связано судом с преклонным возрастом потерпевших, а также с психическим состоянием Ц.

Однако недееспособность Ц. была учтена в качестве признака состава преступления при квалификации действий Блиновой по ч. 2 ст. 202 УК РФ и потому в силу ч. 2 ст. 63 УК РФ не могла учитываться повторно при назначении осужденной наказания.

Безосновательно также признание этого отягчающего обстоятельства при осуждении Фадеевой, Васильева и Фадеева за преступления, связанные с посягательством на имущество Ф. и Ч., поскольку в понимании уголовного закона совершение преступления в отношении беззащитного и беспомощного лица предполагает направленность преступления против личности - физического лица, которое, находясь в таком состоянии, лишено возможности оказать преступнику сопротивление, защитить себя, осуществить свое право на необходимую оборону. Между тем объектом и предметом преступного посягательства при совершении осужденными мошенничества и кражи являлись имущественные права граждан, принадлежавшие им квартиры и деньги. Используемый осужденными обман потерпевших, вне зависимости от его вида и содержания, в том числе личностных особенностей обманываемого, был способом достижения ими преступных целей и, соответственно, составляющей частью объективной стороны преступления.

При таком положении данное отягчающее обстоятельство подлежит исключению, а назначенное осужденным с его учетом основное и наиболее тяжкое наказание смягчению.

Исключение отягчающего наказание обстоятельства влечет применение положений ч. 1 ст. 61 УК РФ при осуждении Васильева за хищение денежных средств со счетов Ч.

Указанное отягчающее обстоятельство наличествует при совершении осужденными вымогательства в отношении Ц., что определяется направленностью совершенного посягательства как на имущественные отношения, так и на личность потерпевшей, - ее здоровье и неприкосновенность.

Отсутствует аналогичное основание для пересмотра наказания, назначенного Фадеевой по ч. 1 ст. 327 УК РФ за подделку официальных документов, от которого она освобождена в связи с истечением сроков давности. Данное преступление не посягает на право собственности потерпевшей Ч. и ее личность, а направлено против порядка управления.

Наряду с характером и степенью общественной опасности совершенных преступлений, стадией реализации преступных намерений, ролью Фадеевой, Васильева, Фадеева и Демидова в осуществлении преступного умысла, установленными обстоятельствами дела, влиянием назначенного наказания на их исправление и условия жизни их семей суд принял во внимание все данные, которые характеризуют их личности, семейное положение, возраст, состояние здоровья, наличие иждивенцев, установил смягчающие и отягчающие обстоятельства, убедительно мотивировал необходимость назначения каждому из них наказания в виде лишения свободы, а за корыстные преступления - также штрафа, определив его размер в разумных пределах с учетом имущественного положения осужденных.

Не допустил суд нарушений требований закона при назначении Фадеевой и Демидову дополнительного наказания в виде ограничения свободы, так как, несмотря на отсутствие у них регистрации на территории Российской Федерации, они являются гражданами России и, как указано в приговоре, имеют постоянное место жительства в московском регионе, где находятся их близкие родственники, не склонны к постоянной смене места жительства и способны обеспечить себе постоянное место проживания, с чем Судебная коллегия находит необходимым согласиться.

Установленные судом данные, влияющие на меру ответственности осужденных, подлежат учету Судебной коллегией также при внесении в приговор изменений в части назначенного им за ряд преступлений наказания в связи с исключением решения суда о признании в их действиях указанного выше отягчающего обстоятельства. Оснований для условного осуждения, снижения категории преступлений, равно как и для применения в отношении Демидова ст. 64 УК РФ, как о том им ставится вопрос в жалобе, ни судом, ни Судебной коллегией не установлено.

Так как после постановления приговора истек установленный ст. 78 УК РФ срок давности уголовного преследования Блиновой за совершенное ею преступление, предусмотренное ч. 2 ст. 202 УК РФ, она подлежит освобождению от наказания в данной части.

На последовавшей за постановлением приговора стадии суд, обеспечивая индивидуальный подход, рассмотрел ходатайства каждого из осужденных об ознакомлении с материалами дела и протоколом судебного заседания, руководствуясь при этом принципом неукоснительной реализации гарантированных им законом прав. При этом суд справедливо учитывал как их права, так и требования закона, касающиеся разумности сроков проведения указанных процедур, а также интересы иных участников процесса, не подававших соответствующих ходатайств.

О надлежащей реализации права Фадеевой на ознакомление с материалами дела и протоколом судебного заседания свидетельствует полнота приведенных ею доводов в апелляционной жалобе и многочисленных дополнениях к ней, с указанием листов уголовного дела и приложением из него к жалобе различных документов, с цитированием в жалобах содержания протоколов следственных действий и протокола судебного заседания, а также ее полноценное участие в суде апелляционной инстанции с объемными и тщательно подготовленными дополнениями к своей жалобе, а также последним словом, в отсутствие при этом ссылок на свою неготовность к апелляционному рассмотрению дела.

В полной мере осужденными и другими участниками процесса использовано право на подачу замечаний на протокол судебного заседания, которые в каждом случае с соблюдением установленной процедуры рассмотрены судьей, а о принятых решениях уведомлены заинтересованные лица.

Для какого-либо процессуального вмешательства в содержание протокола судебного заседания либо признания процедуры ознакомления с ним и с материалами дела не соответствующей закону у Судебной коллегии оснований не имеется.

Судебная коллегия находит необоснованным принятое судом решение об удовлетворении гражданского иска потерпевшей А., который, как следует из искового заявления (т. 64, л.д. 73 - 75) выразился в причиненных ей нравственных и физических страданиях действиями подсудимых, поставившими под угрозу ее право собственности на квартиру, оставшуюся после смерти Ц. Суд удовлетворил указанный иск, признав установленным факт переживаний А. по поводу возможной потери ею права на квартиру, но вместе с тем не учел, что само по себе совершение преступления не является достаточным поводом для возмещения морального вреда и таковой подлежит денежной компенсации только в оговоренных законом случаях, к каковым, в частности, относится причинение потерпевшему вреда здоровью или смерти в результате преступления. Жертвой преступления А. не являлась, и ее правовой статус в деле в качестве потерпевшей обусловлен иными обстоятельствами - представительством интересов умершей близкой родственницы.

Гражданский иск потерпевшего К., в том числе в части требований о возмещении морального вреда и его размере, разрешен правильно, поскольку убийство Фадеевой и Демидовым его родственницы Ч., несомненно, повлекло для него нравственные страдания, в связи с невосполнимостью утраты.

Оснований для признания Фадеевой материально несостоятельной и освобождения ее от возмещения процессуальных издержек, связанных с оплатой труда адвоката, не имеется.

Вид исправительного учреждения осужденным суд определил в соответствии с требованиями ст. 58 УК РФ. Федеральным законом от 3 июля 2018 г. N 186-ФЗ в ст. 72 УК РФ внесены изменения, улучшающие положение осужденных Блиновой, Васильева и Фадеевой, которые в соответствии со ст. 10 УК РФ подлежат применению. В связи с назначением местом отбывания ими наказания исправительной колонии общего режима время предварительного содержания их под стражей в качестве меры пресечения подлежит зачету в срок наказания из расчета один день содержания под стражей за полтора дня в исправительной колонии общего режима до дня вступления приговора в законную силу.

Указанное правило перерасчета неприменимо к периоду нахождения Блиновой под домашним арестом, который не является в понимании закона той же мерой пресечения, что и содержание под стражей, был зачтен ей при постановлении приговора в наказание из расчета один день домашнего ареста за один день содержания под стражей, то есть на более льготных условиях, чем те, которые установлены ст. 72 УК РФ в редакции Федерального закона от 3 июля 2018 г. N 186-ФЗ.

Заслуживают внимания доводы, изложенные в жалобе Блиновой о разрешении судом судьбы вещественных доказательств, связанных с ее профессиональной деятельностью нотариуса, без учета приказа Минюста России от 16 апреля 2014 г. (в редакции от 17 апреля 2018 г.) "Об утверждении Правил нотариального делопроизводства", поскольку, передавая эти вещественные доказательства по месту нахождения нотариальной конторы по адресу: г. Москва, ул. <...> суд не убедился в том, имеется ли там нотариус, который в соответствии с отведенными ему полномочиями и приказом территориального органа вправе принимать на хранение нотариальные документы, поступившие от другого нотариуса. В связи с этим Судебная коллегия полагает необходимым пересмотреть решение суда относительно судьбы вещественных доказательств и передать документы и системный блок персонального компьютера, изъятый из нотариальной конторы, в распоряжение Московской городской нотариальной конторы, которая вправе определить место их дальнейшего хранения, что соответствует положениям п. 99 упомянутого выше приказа Минюста России.

Изложенные в жалобах доводы об отсутствии доказательств виновности осужденных либо их недостаточности, о недостоверности показаний и других доказательств и об их неверной оценке не могут быть приняты во внимание, поскольку все указанные обстоятельства подлежали оценке присяжными заседателями. При этом в соответствии со ст. 389.15, 389.27 УПК РФ приговор, постановленный на основании вердикта присяжных заседателей, не может быть обжалован в связи с несоответствием выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам дела. С особенностями рассмотрения дела в суде с участием присяжных заседателей осужденные были надлежащим образом ознакомлены.

Иных оснований, которые могли бы служить основанием для отмены либо изменения приговора суда, постановленного на основании вердикта коллегии присяжных заседателей, в жалобах не содержится и Судебной коллегией по результатам апелляционного рассмотрения дела не установлено.

На основании изложенного и руководствуясь ст. 389.20, 389.26, 389.28 УПК РФ, Судебная коллегия

определила:

приговор Московского областного суда с участием коллегии присяжных заседателей от 23 марта 2018 г. в отношении Демидова Даниила Сергеевича в части осуждения его по ч. 2 ст. 325 УК РФ, а также в отношении Фадеевой Людмилы Юрьевны и Блиновой Елены Сергеевны в части разрешения гражданского иска потерпевшей А. о возмещении морального вреда, отменить:

уголовное дело в отношении Демидова Даниила Сергеевича в части осуждения его по ч. 2 ст. 325 УК РФ прекратить на основании п. 3 ч. 1 ст. 302 УПК РФ;

в удовлетворении гражданского иска А. к Фадеевой Людмиле Юрьевне и Блиновой Елене Сергеевне о возмещении морального вреда отказать.

Этот же приговор в отношении Фадеевой Людмилы Юрьевны, Васильева Виктора Александровича, Демидова Даниила Сергеевича и Блиновой Елены Сергеевны изменить:

исключить ссылку суда на Федеральный закон от 7 декабря 2011 г. при квалификации действий Фадеевой Людмилы Юрьевны и Васильева Виктора Александровича по ч. 3 ст. 30, ч. 4 ст. 159 УК РФ (по факту покушения на завладение квартирой Б.);

исключить решение суда о признании в качестве отягчающего наказание обстоятельства совершение преступлений в отношении беззащитных и беспомощных лиц в части осуждения Фадеевой Людмилы Юрьевны, Васильева Виктора Александровича и Демидова Даниила Сергеевича по ч. 3 ст. 30, ч. 4 ст. 159 УК РФ (по факту покушения на завладение квартирой Ч.) Фадеевой Людмилы Юрьевны и Демидова Даниила Сергеевича ч. 4 ст. 159 УК РФ (по факту завладения квартирой Ф.) Фадеевой Людмилы Юрьевны и Васильева Виктора Александровича по ч. 4 ст. 159 УК РФ (по факту завладения денежными средствами с расчетных счетов Ч.) Фадеевой Людмилы Юрьевны по п. "в" ч. 2 ст. 158 УК РФ, Блиновой Елены Сергеевны по ч. 2 ст. 202 УК РФ и смягчить назначенное каждому из них основное наказание:

Фадеевой Людмиле Юрьевне:

по ч. 4 ст. 159 УК РФ (по факту завладения квартирой, принадлежащей на праве собственности Ф.) до 8 лет 10 месяцев лишения свободы;

по ст. ч. 4 ст. 159 УК РФ (по факту завладения денежными средствами с расчетных счетов Ч.) в виде лишения свободы до 6 лет 10 месяцев лишения свободы;

по ст. п. "в" ч. 2 ст. 158 УК РФ до 2 лет 10 месяцев лишения свободы;

на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ путем частичного сложения наказаний по ч. 3 ст. 30, ч. 4 ст. 159, ч. 3 ст. 30, ч. 4 ст. 159, ч. 3 ст. 30, ч. 4 ст. 159, п. п. "а", "б" ч. 3 ст. 163, ч. 4 ст. 159, ч. 4 ст. 159, п. п. "ж", "к" ч. 2 ст. 105, п. "в" ч. 2 ст. 158 УК РФ окончательно по совокупности преступлений назначить ей 15 лет 6 месяцев лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии общего режима, со штрафом в размере 700 000 рублей, с ограничением свободы на 2 года с установлением ограничений: на изменять места своего жительства без согласия уголовно-исполнительной инспекции, и не выезжать за пределы муниципального образования, в котором расположено место постоянного жительства, без согласия уголовно-исполнительной инспекции, с возложением обязанности один раз в месяц являться на регистрацию в уголовно-исполнительную инспекцию по месту жительства;

Васильеву Виктору Александровичу:

по ст. 30 ч. 3, ч. 4 ст. 159 УК РФ (по факту покушения на завладение квартирой Ч.) до 4 лет лишения свободы;

по ч. 4 ст. 159 УК РФ (по факту завладения денежными средствами с расчетных счетов Ч.) до 5 лет 6 месяцев лишения свободы;

на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ путем частичного сложения наказаний по ч. 3 ст. 30, ч. 4 ст. 159, ч. 3 ст. 30, ч. 4 ст. 159, ч. 3 ст. 30, ч. 4 ст. 159, ч. 4 ст. 159 УК РФ окончательно по совокупности преступлений назначить ему 6 лет 8 месяцев лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии общего режима, со штрафом в размере 400 000 рублей, с ограничением свободы на 1 год 6 месяцев, с установлением ограничений: не изменять места своего жительства без согласия уголовно-исполнительной инспекции, и не выезжать за пределы муниципального образования, в котором расположено место постоянного жительства, без согласия уголовно-исполнительной инспекции, с возложением обязанности один раз в месяц являться на регистрацию в уголовно-исполнительную инспекцию по месту жительства;

Блиновой Елене Сергеевне по ч. 2 ст. 202 УК РФ до 1 года 8 месяцев лишения свободы и на основании п. 3 ч. 1 ст. 24 УПК РФ освободить ее от назначенного по данной статье наказания в связи с истечением сроков давности, установленных ст. 78 УК РФ, исключить назначение ей наказания по совокупности преступлений по правилам ч. 3 ст. 69 УК РФ;

Демидову Данииле Сергеевичу:

по ст. 30 ч. 3, ч. 4 ст. 159 УК РФ (по факту покушения на завладение квартирой Ч.) до 5 лет 10 месяцев лишения свободы;

по ч. 4 ст. 159 УК РФ (по факту завладения квартирой Ф.) до 7 лет 10 месяцев лишения свободы;

на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ путем частичного сложения наказаний по ч. 3 ст. 30, ч. 4 ст. 159, ч. 4 ст. 159, ч. 3 ст. 33 ч. 1 ст. 30, пп. "з" ч. 2 ст. 105, п. п. "ж", "к" ч. 2 ст. 105 УК РФ, окончательно по совокупности преступлений назначить ему 17 лет 6 месяцев лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии строгого режима, со штрафом в размере 500 000 рублей, с ограничением свободы на 2 года, с установлением ограничений: не изменять места своего жительства без согласия уголовно-исполнительной инспекции, и не выезжать за пределы муниципального образования, в котором расположено место постоянного жительства, без согласия уголовно-исполнительной инспекции, с возложением обязанности один раз в месяц являться на регистрацию в уголовно-исполнительную инспекцию по месту жительства.

Зачесть в срок наказания в соответствии с п. "б" ч. 3.1 ст. 72 УК РФ (в редакции Федерального закона от 3 июля 2018 г. N 186-ФЗ) время содержания под стражей Фадеевой Людмиле Юрьевне с 24 февраля 2014 г. по 14 сентября 2018 г. (день вступления приговора в законную силу), Васильеву Виктору Александровичу - с 29 августа 2014 г. по 14 сентября 2018 г. (день вступления приговора в законную силу), Блиновой Елене Сергеевне - с 22 апреля 2015 г. по 14 сентября 2015 г. и с 23 марта 2018 г. по 14 сентября 2018 г. (день вступления приговора в законную силу) из расчета один день содержания под стражей за полтора дня в исправительной колонии общего режима.

Вещественные доказательства по делу: книгу реестра N 14 для регистрации нотариальных действий нотариуса Блиновой Е.С. красного цвета "Индекс 1, Индекс 02-26"; алфавитную книгу учета завещаний N 1 красного цвета: "Индекс 01-26/04-05"; книгу учета наследственных дел N 1 красного цвета "Индекс 01-28"; канцелярскую папку белого цвета, "индекс дела 02-11"; алфавитную книгу учета наследственных дел N 1 красного цвета "Индекс 01-25"; папку белого цвета "индекс дела 02-14 наследственное дело N <...> Ц."; системный блок персонального компьютера N <...> с накопителем на жестких магнитных дисках фирмы <...> - направить в распоряжение Московской городской нотариальной палаты.

В остальной части приговор в отношении Фадеевой Людмилы Юрьевны, Васильева Виктора Александровича, Блиновой Елены Сергеевны, Демидова Даниила Сергеевича оставить без изменения, апелляционные жалобы осужденных и адвокатов без удовлетворения.

Документ предоставлен КонсультантПлюс

ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 29 мая 2018 г. N 51-АПУ18-4

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе

председательствующего судьи Иванова Г.П.

судей Ермолаевой Т.А., Шамова А.В.

при секретарях Ивановой А.А., Быстрове Д.С.

рассмотрела в судебном заседании апелляционные жалобы осужденных Чкадуа М.А., Хатамова Ш.К., Масникова А.П., Аргунова Н.Ю., Варенова А.В., Цоя В.Л., Яковлева В.А., Маисурадзе Д.З., Софиева В.В., Киселева В.Ю., Хачатряна А.О. (с доп. жалобой к ней адвоката Панфилова А.Ф.), Максименко Р.М., Ландры В.Н., Лобова А.Е., Литвиненко Д.К., Бабенышева А.Г., Лебедева А.В., Цапюка А.Н. и адвокатов Щуковского В.А., Таманян А.Р., Балахниной Е.Е., Кулика С.В., Жарикова Д.С., Чебанова С.В., Сысоева Е.Ю., Талайко С.Ю., Кузьминых О.Н., Шевелевой И.И., Климова А.Е., Дедюшиной Н.В., Бучневой А.А., Коломейца Е.А., Кузивановой Л.П., Колдаковой О.Е., Бердыченко Д.С., Белевцова С.С., Юдина Д.Б., Мусиль В.А., Шапошникова А.В. и Ившина О.А. на приговор Алтайского краевого суда от 26 апреля 2017 года, по которому

ЧКАДУА МАМУКА АРВЕЛОДИЕВИЧ, <...> ранее судимый:

02.11.2006 года Коптевским районным судом г. Москвы по ч. 2 ст. 228, ч. 3 ст. 327 УК РФ, на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ, к 1 году 6 месяцам лишения свободы, со штрафом 30 000 рублей, освободившийся по отбытию срока наказания 09.11.2007 года;

21.12.2011 года Коптевским районным судом г. Москвы по ч. 1 ст. 228, ч. 3 ст. 327 УК РФ, на основании ч. 2 ст. 69 УК РФ, к 1 году 6 месяцам лишения свободы, со штрафом 50 000 рублей, освободившийся по отбытию срока наказания 15.03.2013 года,

осужден к наказанию:

- по ч. 4 ст. 210 УК РФ в виде 15 (пятнадцати) лет лишения свободы;

- по п. "а" ч. 3 ст. 163 УК РФ (по эпизоду в отношении М.) в виде 7 (семи) лет лишения свободы;

- по п. п. "а", "б" ч. 3 ст. 163 УК РФ (по эпизоду в отношении О.) в виде 8 (восьми) лет лишения свободы;

- по п. "а" ч. 3 ст. 163 УК РФ (по эпизоду у магазина "Дионис") в виде 7 (семи) лет 6 (шести) месяцев лишения свободы;

- по п. "а" ч. 3 ст. 163 УК РФ (по эпизоду у клуба-ресторана "Фараон") в виде 7 (семи) лет 6 (шести) месяцев лишения свободы;

- по п. "а" ч. 3 ст. 163 УК РФ (по эпизоду у клубов-ресторанов "Зеркало", "Че Гевара" и здания Речного вокзала) в виде 7 (семи) лет 6 (шести) месяцев лишения свободы;

- по п. "а" ч. 3 ст. 163 УК РФ (по эпизоду у ТРЦ "Европа") в виде 7 (семи) лет 6 (шести) месяцев лишения свободы;

- по п. "а" ч. 3 ст. 163 УК РФ (по эпизоду у магазина "Тереза") в виде 7 (семи) лет 6 (шести) месяцев лишения свободы;

- по п. "а" ч. 3 ст. 163 УК РФ (по эпизоду у магазина "Формула М2") в виде 7 (семи) лет 6 (шести) месяцев лишения свободы;

- по п. "а" ч. 3 ст. 163 УК РФ (по эпизоду в отношении С.) в виде 7 (семи) лет 6 (шести) месяцев лишения свободы;

- по ч. 3 ст. 30, п. "ж" ч. 2 ст. 105 УК РФ в виде 10 (десяти) лет лишения свободы.

В соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений, путем частичного сложения назначенных наказаний, окончательно назначено Чкадуа М.А. наказание в виде 17 (семнадцати) лет лишения свободы в исправительной колонии строгого режима.

ХАТАМОВ ШЕРАЛИ КОДИРОВИЧ, <...> ранее судимый:

19.03.2009 года Индустриальным районным судом г. Барнаула (с учетом определения судебной коллегии по уголовным делам Алтайского краевого суда от 28.05.2009 года) по ч. 5 ст. 33, п. "г" ч. 2 ст. 163 УК РФ к 3 годам лишения свободы, освободившийся 24.02.2010 года по постановлению Рубцовского городского суда Алтайского края от 11.02.2010 года условно-досрочно на 1 год 2 месяца 4 дня;

осужден к наказанию:

- по ч. 3 ст. 33, ч. 2 ст. 159.1 УК РФ в виде 2 (двух) лет 4 (четырех) месяцев лишения свободы;

- по ч. 1 ст. 210 УК РФ в виде 13 (тринадцати) лет лишения свободы, с ограничением свободы на 1 (один) год;

- по п. "а" ч. 3 ст. 163 УК РФ (по эпизоду в отношении М.) в виде 7 (семи) лет лишения свободы;

- по п. п. "а", "б" ч. 3 ст. 163 УК РФ (по эпизоду в отношении С.) в виде 8 (восьми) лет лишения свободы;

- по п. "а" ч. 3 ст. 163 УК РФ (по эпизоду у магазина "Дионис") в виде 7 (семи) лет 6 (шести) месяцев лишения свободы;

- по п. "а" ч. 3 ст. 163 УК РФ (по эпизоду у клуба-ресторана "Фараон") в виде 7 (семи) лет 6 (шести) месяцев лишения свободы;

- по п. "а" ч. 3 ст. 163 УК РФ (по эпизоду у клубов-ресторанов "Зеркало", "Че Гевара" и здания Речного вокзала) в виде 7 (семи) лет 6 (шести) месяцев лишения свободы;

- по п. "а" ч. 3 ст. 163 УК РФ (по эпизоду у ТРЦ "Европа") в виде 7 (семи) лет 6 (шести) месяцев лишения свободы;

- по п. "а" ч. 3 ст. 163 УК РФ (по эпизоду у магазина "Тереза") в виде 7 (семи) лет 6 (шести) месяцев лишения свободы;

- по п. "а" ч. 3 ст. 163 УК РФ (по эпизоду у магазина "Формула М2") в виде 7 (семи) лет 6 (шести) месяцев лишения свободы;

- по п. "а" ч. 3 ст. 163 УК РФ (по эпизоду в отношении С.) в виде 7 (семи) лет 6 (шести) месяцев лишения свободы;

- по ч. 3 ст. 30, п. "ж" ч. 2 ст. 105 УК РФ в виде 10 (десяти) лет лишения свободы, с ограничением свободы на 1 (один) год.

В соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений, путем частичного сложения назначенных наказаний, окончательно назначено Хатамову Ш.К. наказание в виде 16 (шестнадцати) лет лишения свободы, в исправительной колонии строгого режима с ограничением свободы на 1 (один) год 6 (шесть) месяцев, с установлением ограничений и возложением обязанности на основании ст. 53 УК РФ

МАСНИКОВ АЛЕКСАНДР ПЕТРОВИЧ, <...> ранее не судимый

осужден к наказанию:

- по ч. 1 ст. 210 УК РФ в виде 12 (двенадцати) лет лишения свободы, с ограничением свободы на 1 (один) год;

- по п. "а" ч. 3 ст. 163 УК РФ (по эпизоду в отношении М.) в виде 7 (семи) лет лишения свободы;

- по п. п. "а", "б" ч. 3 ст. 163 УК РФ (по эпизоду в отношении С.) в виде 8 (восьми) лет лишения свободы;

- по п. "а" ч. 3 ст. 163 УК РФ (по эпизоду у магазина "Дионис") в виде 7 (семи) лет 4 (четырех) месяцев лишения свободы;

- по п. "а" ч. 3 ст. 163 УК РФ (по эпизоду у клуба-ресторана "Фараон") в виде 7 (семи) лет 4 (четырех) месяцев лишения свободы;

- по п. "а" ч. 3 ст. 163 УК РФ (по эпизоду у клубов-ресторанов "Зеркало", "Че Гевара" и здания Речного вокзала) в виде 7 (семи) лет 4 (четырех) месяцев лишения свободы;

- по п. "а" ч. 3 ст. 163 УК РФ (по эпизоду у ТРЦ "Европа") в виде 7 (семи) лет 4 (четырех) месяцев лишения свободы;

- по п. "а" ч. 3 ст. 163 УК РФ (по эпизоду у магазина "Тереза") в виде 7 (семи) лет 4 (четырех) месяцев лишения свободы;

- по п. "а" ч. 3 ст. 163 УК РФ (по эпизоду у магазина "Формула М2") в виде 7 (семи) лет 4 (четырех) месяцев лишения свободы.

В соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений, путем частичного сложения назначенных наказаний, окончательно назначено Масникову А.П. наказание в виде 13 (тринадцати) лет лишения свободы, в исправительной колонии строгого режима с ограничением свободы на 1 (один) год, с установлением ограничений и возложением обязанности на основании ст. 53 УК РФ

АРГУНОВ НИКИТА ЮРЬЕВИЧ, <...> ранее не судимый,

осужден к наказанию:

- по ч. 2 ст. 159.1 УК РФ в виде 2 (двух) лет 3 (трех) месяцев лишения свободы;

- по ч. 1 ст. 210 УК РФ в виде 12 (двенадцати) лет лишения свободы, с ограничением свободы на 1 (один) год;

- по п. п. "а", "б" ч. 3 ст. 163 УК РФ (по эпизоду в отношении С.) в виде 8 (восьми) лет лишения свободы;

- по п. "а" ч. 3 ст. 163 УК РФ (по эпизоду у ТРЦ "Европа") в виде 7 (семи) лет 4 (четырех) месяцев лишения свободы;

- по п. "а" ч. 3 ст. 163 УК РФ (по эпизоду у магазина "Формула М2") в виде 7 (семи) лет 4 (четырех) месяцев лишения свободы;

- по п. "а" ч. 3 ст. 163 УК РФ (по эпизоду в отношении С.) в виде 7 (семи) лет 4 (четырех) месяцев лишения свободы;

- по ч. 3 ст. 30, п. "ж" ч. 2 ст. 105 УК РФ в виде 10 (десяти) лет лишения свободы, с ограничением свободы на 1 (один) год.

В соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений, путем частичного сложения назначенных наказаний, окончательно назначено Аргунову Н.Ю. наказание в виде 14 (четырнадцати) лет лишения свободы, в исправительной колонии строгого режима с ограничением свободы на 1 (один) год 6 (шесть) месяцев, с установлением ограничений и возложением обязанности на основании ст. 53 УК РФ

ВАРЕНОВ АНДРЕЙ ВИКТОРОВИЧ, <...> ранее не судимый,

осужден к наказанию:

- по ч. 2 ст. 159.1 УК РФ в виде 2 (двух) лет 3 (трех) месяцев лишения свободы;

- по ч. 2 ст. 210 УК РФ в виде 5 (пяти) лет 6 (шести) месяцев лишения свободы, с ограничением свободы на 6 (шесть) месяцев;

- по п. "а" ч. 3 ст. 163 УК РФ (по эпизоду в отношении М.) в виде 7 (семи) лет лишения свободы;

- по п. п. "а", "б" ч. 3 ст. 163 УК РФ (по эпизоду в отношении С.) в виде 7 (семи) лет 6 (шести) месяцев лишения свободы.

В соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений, путем частичного сложения назначенных наказаний, окончательно назначено Варенову А.В. наказание в виде 8 (восьми) лет 6 (шести) месяцев лишения свободы, в исправительной колонии строгого режима с ограничением свободы на 6 (шесть) месяцев, с установлением ограничений и возложением обязанности на основании ст. 53 УК РФ.

ЦОЙ ВЯЧЕСЛАВ ЛЕОНИДОВИЧ, <...> несудимый

осужден к наказанию

- по ч. 2 ст. 210 УК РФ в виде 5 (пяти) лет 6 (шести) месяцев лишения свободы, с ограничением свободы на 6 (шесть) месяцев;

- по п. "а" ч. 3 ст. 163 УК РФ (по эпизоду в отношении М.) в виде 7 (семи) лет лишения свободы.

В соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений, путем частичного сложения назначенных наказаний, окончательно назначено Цою В.Л. наказание в виде 8 (восьми) лет лишения свободы, в исправительной колонии строгого режима с ограничением свободы на 6 (шесть) месяцев, с установлением ограничений и возложением обязанности на основании ст. 53 УК РФ.

ЯКОВЛЕВ ВИКТОР АЛЕКСАНДРОВИЧ, <...> несудимый,

осужден к наказанию:

- по ч. 2 ст. 210 УК РФ в виде 6 (шести) лет лишения свободы, с ограничением свободы на 6 (шесть) месяцев;

- по п. "а" ч. 3 ст. 163 УК РФ (по эпизоду у магазина "Дионис") в виде 7 (семи) лет лишения свободы;

- по п. "а" ч. 3 ст. 163 УК РФ (по эпизоду у клуба-ресторана "Фараон") в виде 7 (семи) лет лишения свободы;

- по п. "а" ч. 3 ст. 163 УК РФ (по эпизоду у клубов-ресторанов "Зеркало", "Че Гевара" и здания Речного вокзала) в виде 7 (семи) лет лишения свободы;

- по п. "а" ч. 3 ст. 163 УК РФ (по эпизоду у ТРЦ "Европа") в виде 7 (семи) лет лишения свободы;

- по п. "а" ч. 3 ст. 163 УК РФ (по эпизоду у магазина "Тереза") в виде 7 (семи) лет лишения свободы.

В соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений, путем частичного сложения назначенных наказаний, окончательно назначено Яковлеву В.А. наказание в виде 9 (девяти) лет лишения свободы, в исправительной колонии строгого режима с ограничением свободы на 6 (шесть) месяцев с установлением ограничений и возложением обязанности: на основании ст. 53 УК РФ.

МАИСУРАДЗЕ ДЖОНИ ЗАУРИЕВИЧ, <...> несудимый,

осужден к наказанию:

- по ч. 2 ст. 210 УК РФ в виде 5 (пяти) лет 6 (шести) месяцев лишения свободы, с ограничением свободы на 6 (шесть) месяцев;

- по ч. 3 ст. 30, п. "ж" ч. 2 ст. 105 УК РФ в виде 10 (десяти) лет лишения свободы, с ограничением свободы на 1 (один) год.

В соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений, путем частичного сложения назначенных наказаний, окончательно назначено Маисурадзе Д.З. наказание в виде 12 (двенадцати) лет лишения свободы, в исправительной колонии строгого режима с ограничением свободы на 1 (один) год 3 (три) месяца, с установлением ограничений и возложением обязанности на основании ст. 53 УК РФ.

СОФИЕВ ВЛАДИМИР ВИКТОРОВИЧ, <...> ранее не судимый,

осужден к наказанию:

- по ч. 2 ст. 210 УК РФ в виде 5 (пяти) лет 6 (шести) месяцев лишения свободы, с ограничением свободы на 6 (шесть) месяцев;

- по ч. 1 ст. 105 УК РФ (по эпизоду в отношении Ж.) в виде 11 (одиннадцати) лет лишения свободы;

- по ч. 3 ст. 30, п. п. "а", "ж" ч. 2 ст. 105 УК РФ (по эпизоду в отношении Г.) в виде 12 (двенадцати) лет лишения свободы, с ограничением свободы на 1 (один) год.

В соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений, путем частичного сложения назначенных наказаний, окончательно назначено Софиеву В.В. наказание в виде 14 (четырнадцати) лет лишения свободы, в исправительной колонии строгого режима, с ограничением свободы на 1 (один) год 3 (три) месяца, с установлением ограничений и возложением обязанности на основании ст. 53 УК РФ.

КИСЕЛЕВ ВИТАЛИЙ ЮРЬЕВИЧ, <...> ранее не судимый

осужден к наказанию:

- по ч. 2 ст. 210 УК РФ в виде 5 (пяти) лет 6 (шести) месяцев лишения свободы, с ограничением свободы на 6 (шесть) месяцев;

- по ч. 3 ст. 30, п. "ж" ч. 2 ст. 105 УК РФ в виде 10 (десяти) лет лишения свободы, с ограничением свободы на 1 (один) год.

В соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений, путем частичного сложения назначенных наказаний, окончательно назначено Киселеву В.Ю. наказание в виде 12 (двенадцати) лет лишения свободы, в исправительной колонии строгого режима, с ограничением свободы на 1 (один) год 3 (три) месяца, с установлением ограничений и возложением обязанности на основании ст. 53 УК РФ.

ЦАПЮК АНДРЕЙ НИКОЛАЕВИЧ, <...> ранее не судимый, осужден к наказанию:

- по ч. 2 ст. 210 УК РФ в виде 5 (пяти) лет лишения свободы, с ограничением свободы на 6 (шесть) месяцев;

- по ч. 3 ст. 30, п. "ж" ч. 2 ст. 105 УК РФ в виде 9 (девяти) лет лишения свободы, с ограничением свободы на 1 (один) год.

В соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений, путем частичного сложения назначенных наказаний, окончательно назначено Цапюку А.Н. наказание в виде 10 (десяти) лет лишения свободы, в исправительной колонии строгого режима с ограничением свободы на 1 (один) год 3 (три) месяца, с установлением ограничений и возложением обязанности на основании ст. 53 УК РФ.

ХАЧАТРЯН АРИС ОВИКОВИЧ, <...> ранее не судимый,

осужден к наказанию:

- по ч. 2 ст. 210 УК РФ в виде 5 (пяти) лет лишения свободы, с ограничением свободы на 6 (шесть) месяцев;

- по ч. 3 ст. 30, п. "ж" ч. 2 ст. 105 УК РФ в виде 9 (девяти) лет лишения свободы, с ограничением свободы на 1 (один) год.

В соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений, путем частичного сложения назначенных наказаний, окончательно назначено Хачатряну А.О. наказание в виде 10 (десяти) лет лишения свободы, в исправительной колонии строгого режима с ограничением свободы на 1 (один) год 3 (три) месяца, с установлением ограничений и возложением обязанности на основании ст. 53 УК РФ.

МАКСИМЕНКО РОМАН МИХАЙЛОВИЧ, <...> несудимый,

осужден к наказанию:

- по ч. 2 ст. 210 УК РФ в виде 5 (пяти) лет лишения свободы, с ограничением свободы на 6 (шесть) месяцев;

- по ч. 3 ст. 30, п. "ж" ч. 2 ст. 105 УК РФ в виде 9 (девяти) лет лишения свободы, с ограничением свободы на 1 (один) год.

В соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений, путем частичного сложения назначенных наказаний, окончательно назначено Максименко Р.М. наказание в виде 10 (десяти) лет лишения свободы, в исправительной колонии строгого режима с ограничением свободы на 1 (один) год 3 (три) месяца, с установлением ограничений и возложением обязанности на основании ст. 53 УК РФ.

ЛАНДРА ВЛАДИСЛАВ НИКОЛАЕВИЧ, <...> ранее не судимый,

осужден к наказанию:

- по ч. 2 ст. 159.1 УК РФ в виде 2 (двух) лет лишения свободы;

- по ч. 2 ст. 210 УК РФ в виде 5 (пяти) лет лишения свободы, с ограничением свободы на 6 (шесть) месяцев;

- по ч. 3 ст. 30, п. "ж" ч. 2 ст. 105 УК РФ в виде 9 (девяти) лет лишения свободы, с ограничением свободы на 1 (один) год.

В соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений, путем частичного сложения назначенных наказаний, окончательно назначено Ландре В.Н. наказание в виде 10 (десяти) лет 6 (шести) месяцев лишения свободы, в исправительной колонии строгого режима с ограничением свободы на 1 (один) год 3 (три) месяца, с установлением ограничений и возложением обязанности на основании ст. 53 УК РФ.

ЛОБОВ АНДРЕЙ ЕВГЕНЬЕВИЧ, <...> ранее не судимый,

осужден к наказанию:

- по ч. 2 ст. 210 УК РФ в виде 5 (пяти) лет 6 (шести) месяцев лишения свободы, с ограничением свободы на 6 (шесть) месяцев;

- по п. "а" ч. 3 ст. 163 УК РФ (по эпизоду в отношении М.) в виде 7 (семи) лет лишения свободы;

- по п. п. "а", "б" ч. 3 ст. 163 УК РФ (по эпизоду в отношении С.) в виде 7 (семи) лет 6 (шести) месяцев лишения свободы;

- по п. "а" ч. 3 ст. 163 УК РФ (по эпизоду в отношении С.) в виде 7 (семи) лет лишения свободы.

В соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений, путем частичного сложения назначенных наказаний, окончательно назначено Лобову А.Е. наказание в виде 8 (восьми) лет 6 (шести) месяцев лишения свободы, в исправительной колонии строгого режима с ограничением свободы на 6 (шесть) месяцев, с установлением ограничений и возложением обязанности: на основании ст. 53 УК РФ.

ЛИТВИНЕНКО ДЕНИС КОНСТАНТИНОВИЧ, <...> судимый,