f6379281208b559ac0b148281639f72db72c9b50
.pdfа) вначале от входа производится круговое панорамирование всей обстановки, затем в обратном порядке камера проводится останавливаясь на основных узлах, при необходимости приближая кадры значимых узлов с помощью оптического zoom-а. Для лучшей фиксации обстановки необходимо перейти в другую точку съёмки (лучше противоположную первой), действия сопровождаются комментариями об обстановке.
б) объекты на которые были направленны преступные действия фиксируют узловой съемкой, точки съемки приближают настолько, что бы передать положение и состояние этих элементов обстановки на момент -ос мотра (в данном случае допускается делать стоп кадр).
-далее производится видеосъемка отдельных объектов крупным планом (детальная съемка). Помимо видео съёмки фиксацию детальной информации следует сопровождать производством стоп кадров на видеокамере. Видео съёмка должна сопровождаться комментариями при измерении и описании обнаруженных объектов и следов в виде звуковых комментариев, изъятый след крупным планом демонстрируется на видео -ка меру, а затем упаковывается.
4. Заключительный этап. На заключительном этапе проведения осмотра места происшествия, желательно так же использовать запись со штатива, при этом необходимо что бы все участники следственного действия находились в кадре и был запечатлен момент, когда следователь (дознаватель) сообщает присутствующим о завершении следственного действия и предлагает участникам ознакомится с содержанием протокола. В заключении лицо, производящее видеосъемку сообщает точное время окончания видео съемки.
В ходе проведения осмотра при использовании видеотехники, могут возникнуть ряд проблем:
-отсутствие аппаратуры надлежащего качества(например, увеличение изображение приводит к существенной потере его качества, узкий угол обзора камеры, недостаточные возможности оптического zoom-а камеры и др.);
-недостаточный опыт ведения видео съемки у оператора и участников (неудобный ракурс съемки при котором не просматриваются совершаемые действия, быстрое перемещение камеры и др.);
-поломка аппаратуры и разрядка батареи на видео камере;
-отсутствие соответствующих осветительных приборов при недостаточной освещённости помещений либо участков местности в тёмное время суток.
Полагаем, что применение видеозаписи с соблюдением предложенных нами рекомендаций, позволит производить осмотр места происшествия на более качественном уровне, а его результаты будут являться надежным источником информации при расследовании уголовного дела.
131
Литература:
1.О внесении изменений в статьи62 и 303 Уголовного кодекса Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: федеральный закон от 04.03.2013 N 23-ФЗ (ред. от 28.12.2013).
2.Мослов, И.В. Применение технических средств фиксации места происшествия, производимого без участия понятых/ И.В. Мослов, С.А. Шапков // Уголовный процесс, 2014. - N 1. – С. 56.
3.Ищенко, Е.П., Топорков, А.А. Криминалистика : учебник – 2-е издание. испр. и доп. / под. ред. Е.П. Ищенко. – М.:Юридическая фирма «КОНТРАКТ», «ИНФРА-М», 2006.
132
Давыдов В. О.,
доцент кафедры правосудия и правоохранительной деятельности Института права и управления Тульского государственного университета, кандидат юридических наук, Почетный сотрудник МВД России (г. Тула)
К ВОПРОСУ О КРИМИНАЛИСТИЧЕСКОМ ИССЛЕДОВАНИИ ТРАНСНАЦИОНАЛЬНОЙ ПРЕСТУПНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ЭКСТРЕМИСТСКОГО ХАРАКТЕРА
Организация борьбы с транснациональной преступной деятельности экстремистского характера, основанная на передовых достижениях современной криминалистической науки, имеет принципиальное значение, поскольку позволяет наиболее эффективно осуществлять процессы выявления, раскрытия, расследования и предупреждения преступных деяний исследуемой направленности.
Транснациональный экстремизм представляет собой исключительно системное явление, в подавляющем большинстве случаев являющееся способом оказания воздействия на те или иные политические и экономические процессы, неотъемлемым «инструментом» в арсенале значительного числа современных государств. Более того, к экстремизму, как способу решения стоящих перед ними задач, прибегают и политические партии, крупные корпорации, религиозные движения и конфессии, традиционные транснациональные преступные группы.
На протяжении второй половиныXX века к методам радикального воздействия в ходе холодной войны между США и СССР прибегали обе противостоящие стороны: СССР поддерживал левые и националистические движения (Национальный фронт освобождения Южного Вьетнама, Организацию Освобождения Палестины, Народное движение за освобождение Анголы и др.), а США - представителей олигархических фашистских группировок и радикальных исламистов (неонацистской организации «Легион справедливости», «Аль-Таухид аль-Ислами», «Усбат аль-Ансар», «Такфир уа-аль-Хиджра» и др.) [1].
По мнению Ричарда Лабевьера, автора книги «Доллары террора: Соединенные Штаты и исламисты», «интерес к использованию экстремистов, в том числе и исламских, у Соединённых Штатов возник после второй мировой войны, когда американцы поставили задачу осуществления контроля над странами ближнего востока, в первую очередь, обладающих большими запасами нефти» [2]. Для достижения данной цели следовало уменьшить влияние СССР в мусульманском мире и их союзников, которые преимуще-
133
ственно были арабскими националистами(например, такими как Гамаль Абдель Насер, Муамар Каддафи, Хафез Асад и др.).
Причина подобной «популярности» транснационального экстремизма, как инструмента решения политических(экономических, территориальных и др.) задач, с точки зрения криминалистической науки, заключается в наличии ряда тактических преимуществ, к числу которых следует отнести:
специфические сознательно контролируемые способы достижения прагматических целей, связанные с использованием насилия и прочих радикальных мер в отношении оппонентов без боязни разоблачения и потери политической (деловой и т.п.) репутации, возможности в случае потенциальной опасности отказа от «услуг» экстремистов и объявления их угрозой себе самим;
высокая пластичность, динамизм и структурированность транснациональных преступных формирований экстремистского характера, их замкнутость и внутренняя интеграция на этнической(политической, религиозной, семейной) основе и, как следствие, достаточно слабая уязвимость; сравнительная «дешевизна» непосредственных исполнителей экс-
тремистских акций при их достаточно высокой эффективности в части проникновения на территорию потенциального противника (например, под видом трудовой миграции, туризма, посещения родственников и т.п.). Очевидно, что подготовка сотрудников специальных служб– сложный и дорогостоящий процесс, а их переброска в тот или иной регион и непосредственное выполнение ими заданий связанно с рисками разоблачения.
В тоже время, как показывает практика[3], в транснациональных преступных организациях экстремистского характера в качестве профессионалов выступают лишь руководители высшего и менеджеры среднего звена, а рядовые «бойцы» достаточно часто являются волонтёрами из числа местного населения, подвергнутого идеологической обработке, мотиви-
рованного своими собственными целями и участвующими в операциях лишь время от времени.
Технологически в основе механизма транснациональной преступной деятельности экстремистского характера лежит коммуникационная(сетевая) концепция. Полагаем возможным выделить в структуре последней следующие типовые уровни:
организационно-структурный уровень - характеризует размер транснационального преступного формирования экстремистского характера либо их комбинации, организованной в транснациональную экстремистскую сеть. Является своеобразной «точкой отсчета», позволяющей оценить возможность потенциального использования подобного актора в деструктивных целях, в том числе в части того какие структурные элементы могут действовать автономно, а какие возможно совместить с сетевой динамикой;
134
доктринальный уровень – характеризует идеологии, доктрины, интересы и иные мотивации, лежащие в основе деятельности транснационального преступного формирования либо их комбинации, организованной в транснациональную экстремистскую сеть. Данный уровень, на наш взгляд, значим для анализа и уяснения причин, удерживающих подобную сеть от распада и позволяющих ее членам действовать стратегически и тактически без физического присутствия центрального командования или лидера, по различным приоритетам или специфическим целям, выбирая различные способы и средства их достижения;
технологический уровень – характеризует организационную модель транснационального преступного формирования экстремистского характера либо их комбинации, организованной в транснациональную экстремистскую сеть, функциональные и технологические возможности, плотность протекающих информационных и коммуникационных потоков. Этот уровень включает в себя характеристику всей совокупности старых и новых (как высоко-, так и низкотехнологических) возможностей, которые могут
оказать существенное влияние на организационный и доктринальный уровни;
социальный уровень – характеризует сильные персональные связи, существующие внутри транснационального преступного формирования экстремистского характера либо их комбинации, организованной в транснациональную экстремистскую сеть. Достаточно часто подобные связи, основанные на родстве (дружбе), религиозной, этнической или политической принадлежности, совместном криминальном опыте, помогают обеспечить наиболее высокий уровень межличностного доверия и конспирации, чем в традиционных преступных организациях.
Очевидно, что эффективность транснациональной преступной деятельности экстремистского характера напрямую зависит от того, насколько слажено функционируют все четыре вышеуказанных уровня. Анализ борьбы с транснациональным экстремизмом позволяет сделать вывод о том, что сильнейшими транснациональными преступными формированиями - по добного рода являются, в первую очередь, те, в которых организационный уровень поддерживается доктриной или идеологией, которая в свою очередь гармонично связана с организационной структурой, «прослоенной» современными информационно-коммуникационными технологиями, а в основе базового уровня лежат традиционные взаимосвязи персональных и социальных уз.
Следует признать, что современные транснациональные экстремистские формирования являются неотъемлемой частью политического ландшафта и достаточно часто обладают признаками, присущими традиционным государственным институтам (в т.ч. специальным службам, традиционной армии и др.). Они могут выполнять действия самого широкого профиля: вырабатывать идеологические установки; формировать обществен-
135
ное мнение, в т.ч. путем взаимодействия со средствами массовой информации; осуществлять работу в финансовой сфере; проводить силовые операции различного типа интенсивности и др. Особо отметим их прогрессивный характер в части использования социальных аккаунтов сети -Ин тернет [4].
При этом подобное формирование (либо их сеть) в случае возникновения угрозы способно свернуть свою деятельность в одной точке мирового пространство и достаточно оперативно перенести свою активность на другую территорию, одновременно образовав совершенно новую организационную конфигурацию.
Продолжая разговор о коммуникационной концепции, лежащей в основе транснациональной преступной деятельности экстремистского характера, полагаем возможным выделить следующие категории их функциональных связей:
связь первого типа – «транснациональное преступное формирование экстремистского характера – государство»;
связь второго типа – «транснациональное преступное формирование экстремистского характера – традиционные крупнейшие мафиозные сообщества»;
связь третьего типа – «транснациональное преступное формирование экстремистского характера – организации» (религиозные, националистические общественно-политические, некоммерческие и др.).
Государство по отношению к транснациональному экстремизму может выступать как в качестве субъекта преступной деятельности подобного характера, так и в качестве её объекта. Фактически в последние полтора десятилетия на мировой арене складывается новый тип межгосударственных отношений, основанный на активном использовании форм и методов экстремизма в целях ослабления либо уничтожения потенциального противника. К числу наиболее значимых в криминалистическом плане детерминантов, способствующих развитию тенденций подобной трансформации, на наш взгляд, можно отнести: динамичное развитие мировой инфор- мационно-коммуникационной инфраструктуры, состоящей из глобальных компьютерных сетей и распределенных в них информационных ресурсов; интеграцию региональных систем, осуществляющих полный цикл финансовых операций, в глобальные финансовые сети, способствующие стремительному и масштабному «переливу» финансовых средств на международном уровне и, как следствие, дестабилизации экономики отдельно взятых стран и регионов; отсутствие до настоящего времени эффективных правовых механизмов, регламентирующих обязанности государств в сфере целенаправленной борьбы с любыми формами и проявлениями транснационального экстремизма вне зависимости от собственных целей и интересов; активную поддержку экстремистов со стороны специальных и разведывательных служб ряда зарубежных стран; пассивную позицию либо явную
136
лояльность отдельных государств, исходя из позиций политической целесообразности либо национальных интересов, к преступлениям подобного характера, совершенным вне собственной территории, а также ряд других.
Полагаем возможным выделить следующие разновидности причастности государств к экстремистской деятельности транснационального характера:
первая - непосредственная поддержка (организация, оснащение, координация деятельности и т.п.) транснациональных преступных формирований экстремистского характера в целях реализации собственных политических или экономических интересов в той или иной сфере либо географическом регионе;
вторая – совершение транснациональных преступлений экстремистского характера посредством собственных официальных ведомств(например, сил безопасности, разведывательных и специальных служб);
третья - финансовая поддержка транснациональных преступных формирований экстремистского характера, в том числе и со стороны так называемых «государств-спонсоров», которые, как правило, действуют тайно и отрицают свою ответственность за акты экстремизма;
четвертая - предоставление своей территории для размещения, подготовки и тренировки членов транснациональных преступных формирований экстремистского характера;
пятая - предоставление безопасного убежища членам транснациональных преступных формирований экстремистского характера до или после совершения ими преступлений на территории других государств, в том числе и без осуществления при этом какой-либо активной деятельности в поддержку экстремистов.
Еще одной характерной коммуникационной чертой рассматриваемых преступных формирований экстремистского характера являются их транснациональные связи с крупнейшими мафиозными сообществами и определенными субъектами легального бизнеса. Подобные контакты разнообразны и достаточно сложны по своей природе, однако в процессе их осуществления преобладают тенденции к выстраиванию взаимоотношений тесного делового сотрудничества. Такая преступная коммуникация значительно расширяет спектр и операционные возможности транснациональных преступных формирований экстремистского характера ,ина наш взгляд, что особенно важно, позволяет им обмениваться информацией об операциях правоохранительных ведомств в международных масштабах, технике прикрытия этих операций, а также способствует гибкости, быстроте и творче-
ской приспособляемости подобных формирований к формам и методам противодействия правоохранительным службам.
Следует признать, что непосредственно сами государства достаточно редко демонстрируют свою причастность к транснациональной экстремистской деятельности, избирая, как правило, в качестве посредников раз-
137
личные организации (религиозные, общественно-политические, националистические и т..),п осуществляющие деятельность, сопутствующую транснациональному экстремизму (например, по финансовой и организа- ционно-технической подпитке).
В заключение следует добавить, что современные транснациональные формирования экстремистского характера достаточно интенсивно развивают глобальные связи не только с криминальными предприятиями, но и с некриминальными бизнес группами, не гнушающимися использованием возможностей «деструктивного потенциала». Наглядным примером, на наш взгляд, может служить легальный нефтяной бизнес. Сверхдоходы руководителей нефтяных корпораций в определенной степени порождают неадекватность восприятия мира и чрезмерные амбиции. Последние достаточно часто вызывают приступы политического мессианства, стимулируют появление идей о переустройства мира с помощью заговоров и конспиративных групп.
Литература:
1.Мартыненко, Б.К. Теоретико-правовые основы политического терроризма (на примере России конца80-90-х годов XX века) / Б.К. Мартыненко: дис. … канд. юрид. наук. – Ростов-на-Дону: РЮИ МВД России, 1999. – С.29.
2.Labeviere, R. Les dollars de la terreur: les etats-unis et les islamistes/ R. Labeviere, 1999. – P.43.
3.Коков, Ю.А. Приоритеты борьбы с экстремизмом / Ю.А. Коков, Ю.В. Латов // Противодействие распространению экстремизма. Материалы круглого стола 18 июня 2009г. – Казань, 2009. – С.17.
4.Давыдов, В.О. Методика расследования экстремистских преступлений, совершенных в компьютерных сетях. / В.О. Давыдов. – М.: Юрлитинформ, 2014. – С.33.
138
Демин К. Е.,
доцент кафедры оружиеведения и трасологии учебно-научного комплекса судебной экспертизы Московского университета МВД России имени В.Я. Кикотя, кандидат юридических наук, доцент (г. Москва)
ЕЩЕ РАЗ О ТАКТИКЕ ОСМОТРА И ПРЕДВАРИТЕЛЬНОМ ИССЛЕДОВАНИИ КОМПЬЮТЕРНО-ЭЛЕКТРОННЫХ СРЕДСТВ
Еще на заре возникновения криминалистики как науки о расследовании преступлений и практических приложений по сбору необходимой судебной информации великий ученый Иван Николаевич Якимов пророчески указывал на то, что «… каков бы ни был осмотр, - будет ли это осмотр места происшествия, трупа, - прежде всего, должна быть точно выяснена цель такового осмотра …постановка вопроса о цели зависит от каждого частного случая и его обстоятельств, но извлекая общие, типичные им всем черты, мы можем установить основные, главные цели, которые должны преследоваться при каждом осмотре» [14, с. 192]. Следственные действия по уголовным делам, сопряженным с использованием информационных технологий, имеют свои особенности, в первую очередь определяемые наличием информационной следовой составляющей в механизме ихсо вершения, а также применением специальных знаний субъектом расследования. Современный анализ состояния преступлений с использованием информационных технологий показывает их стойкий рост. При этом необходимо отметить, что компьютерная техника зачастую используется не только как средство совершения преступлений, но и как хранилище криминальной информации. Поэтому научно обоснованные тактические рекомендации по осмотру и предварительному исследованию аппаратнокомпьютерных компонент в плане сохранения процессуально пригодной доказательственной базы приобретают сегодня первоочередное значение.
В контексте выбранной темы необходимо отметь, что разработкой концептуальных и методических основ данного криминалистического направления занимались в различные годы такие ученые и практики, как В.Б. Вехов, Ю.В. Гаврилин, А.В. Касаткин, В.В. Крылов, В.А Мещеряков, А.Б. Нехорошев, Е.Р. Россинская, О.В. Селиванов, Н.Г Шурухнов, А.И. Усов,
А.Н. Яковлев и др. [3; 4; 6; 8; 9; 10; 12; 13].
Отметим, осмотр места происшествия по делам, сопряженным с использованием компьютерных средств технологий, как и в любом ином случае, относится к неотложным следственным действиям по установлению, фиксации, изъятию следов преступления и исследованию обстановки места происшествия. Следователям, специалистам, оперативным работни-
139
кам надо иметь в виду, что применительно к рассматриваемому виду преступлений такие следы отображаются на так называемых«нетрадиционных» носителях, в «традиционном» виде, в которых и находит свое отражение хранение данных в электронном виде. Например, для НЖМД или НГМД под ней следует понимать организацию электронной структуры, файловой системы, объем занятой памяти, а также частные характеристики носителя и документа на нем. Данные особенности, содержащиеся в электронных средствах должны отражать организационные и процессуальные особенности фиксации информации, содержащейся в электронной форме [11]. Эти особенности осмотра электронных средств находят свое отражение в заполнении протокола осмотра предметовкомпьютерных и электронных средств, так как такая форма учитывает и отражает организационные и процессуальные особенности фиксации информации, содержащейся в электронной форме[12, с. 344]. При этом следователем учитываются и выполняются общие процессуальные требования, предусмотренные ст. 164, 166, 167, 180 УПК РФ.
В процессе осмотра компьютерно-электронных средств(КЭС) следователь, специалист, эксперт, оперативный работник должны сосредоточить свои усилия на выявлении следов, которые впоследствии станут объектами
экспертного компьютерно-технического или - традицио криминалистического исследования. В частности, на электронных средствах могут быть выявлены также микрочастицы, микроследы, микровещества, следы пальцев рук и т.д., что позволит доказать при необходимости факт нахождения оборудования у конкретного лица. Недопустимо проводить какие-либо действия в процессе следственного осмотра электронного средства без наглядного и доступного комментария специалиста, без гарантий сохранности следовой картины криминального события. Специалист должен объяснять любые свои манипуляции вплоть до нажатия на клавиши клавиатуры, передвижение мыши, что в дальнейшем позволит гарантировать легитимность добытых доказательств. Во всяком случае, понятые, не будучи специалистами в области компьютерных технологий (что зачастую и бывает), должны понимать, что делается и каков результат произведенных действий.
Зачастую в ходе документирования преступной деятельности следователь сталкивается с ситуацией, когда необходим осмотр нескольких электронных средств одновременно. Например, сотовые телефоны, смартфоны, КПК, смарт-карты, электронные ключи и магнитные карты для электронных систем аутентификации и идентификации, в которых в электронной форме содержатся данные, имеющие доказательственное значение, зачастую находятся у сотрудников фирмы. В данном случае, на взгляд авторов наиболее целесообразно проводить параллельные осмотры, осуществляемые сотрудниками органа дознания и оперативно-технических подразделений по заданию следователя, играющего в данной ситуации роль органи-
140