«Несоответствие крайне ограниченной территории исторического центра, – пишет ученый, – и огромного количества тех, кто стремился не только попасть на нее, но здесь расположиться, людей посмотреть и себя показать, встретиться с приятелем или деловым партнером, сделать покупки, и приводила к той невыносимой тесноте, о которой в один голос говорят римские писатели, и особенно выразительно – Ювенал:

… мнет нам бока огромной толпою

Сзади идущий народ: этот локтем толкнет, а тот палкой

Крепкой, иной по башке тебе даст бревном иль бочонком,

Ноги у нас все в грязи, наступают большие подошвы

С разных сторон, и вонзается в пальцы

военная шпора»²⁹.

²⁷

Об этой проблеме в наших российских городах пишут многие ученые, причем, уже не только социологи, психологи, но и представители естественных наук. К сожалению, об этом почти ничего не говорят культурологи. А жаль.

Из главы н.Н. Моисеева «Бездумное развитие мегаполисов недопустимо»

Ученый с мировым именем академик РАН Никита Николаевич Моисеев о неотложных задачах гуманизации социальных отношений современного российского общества: «Растущая концентрация людей приносит не только экономические блага, но и несет с собой много трудностей (и уродств). Я не буду говорить об экологической неполноценности нашей городской жизни – о загрязнении воздуха и воды, об уборке мусора и т.д… Я буду говорить о естестве человека, живущего в городе. По моему мнению, это самый главный вопрос, от которого зависит не только будущее мегаполисов, но и общества в целом … Жизнь в мегаполисах необратимо меняет человека … его психическую конституцию. Об изменении стереотипа жителя мегаполиса экологи почти не говорят, оставляя его психологам и социологам. А эти изменения, может быть, и есть главная опасность для будущего человечества… То, что мы наблюдаем в обществе – это не просто смена образа жизни. Это результат глубокого противостояния естества человека и городской реальности… Эти противоречия рождают то, что человеку биологически несвойственно: пьянство, наркомания, хулиганство (причем, это не лихость молодого человека, не умеющего контролировать поведение своего молодого организма, а злобный протест, рождающий преступления). Музыка превращается в тарабарщину, а живопись в поиск уродливых и бессмысленных сюжетов… Телевидение становится все отвратительнее, будит в человеке агрессивность против ближнего своего. Стремление к доброте, к поискам красоты оказывается за пределами того, к чему люди сегодня стремятся. Самое страшное в городе это не грязь, которую мы плодим на улицах. С ней можно справиться – ее можно убрать. Страшна грязь, которая поселяется в душах людей. Это не только не понимание и небрежность к Природе, но, что еще страшнее – агрессивность и недоброжелательство к ближнему своему… Проблема мегаполисов – это не только проблема отдельных крупных городов – Москвы, Петербурга, Нижнего Новгорода… Это тема государственного строительства»³⁰.

²⁸

Важнейшей проблемой в контексте «Я», «Мы» и «Они» стала этноконфессиональная ситуация в стране, но особенно в ряде конкретных регионов. Общество давно бьет тревогу по поводу разжигания национальной, расовой, религиозной вражды и ненависти, откровенного человеконенавистничества. В последние полтора–два десятилетия в России резко выросли преступления экстремистской направленности, а в 2004–2007 гг. – в 3 раза. В 2006 г. действовало 150 молодежных группировок экстремистской направленности общей численностью до 10000 человек – от футбольных фанатов до хорошо организованных формирований ультраправой и ультралевой направленности, имеющих идеологические секторы, информационные группы и боевые отряды. По данным ВЦИОМ, 41% опрошенных видят угрозу дальнейшего распространения экстремизма в современной России²⁹.

Экстремизм – явление не случайное: в его основе как объективные, так и субъективные причины. В числе объективных – экономическая разруха во многих отраслях промышленности и сельского хозяйства, резкая социальная поляризация среди населения страны (богатые, сверхбогатые и зажиточные, а наряду с ними бедные, нищие, обездоленные – «бомжи»), безработица; чувство униженности, ущербности и оскорбленности своего человеческого достоинства и т.д. В составе субъективных причин экстремизма – насаждение идеологии исключительности, избранности, элитарной принадлежности к кругу «богоизбранных»… Громкое, высокомерное «Я» слышится из среды последних. Чванливое, сытое «Мы» произносят «конкурентоспособные», владеющие несметными богатствами. Презрительное и унизительное «Они» бросают в адрес «гомососов», «бездельников», не умеющих «срубить бобла…».

Одной из самых глубоких причин нынешней волны экстремизма в России стал тотальный антисоветизм и антикоммунизм:

• в годы либеральных реформ по стране стал гулять лозунг-призыв: «убить коммуняку!». Он родился не сам по себе, не случайно, а был вброшен в общественное сознание специально, чтобы были деморализованы и перепуганы «Они» – люди старшего поколения. «Реформы не пойдут, пока не вымрет старшее поколение», – утверждали либерал-демократы;

• по всем официальным и неофициальным каналам пропагандируется идея о том, что советские люди жили неправильно («неистинно»), что нам должно быть стыдно за прежний «зверский» режим, который сродни фашистскому, и мы должны – каяться, каяться, каяться.

• создан и внедряется миф о «гомо советикусе», этаком идиоте, «гомососе» (А.А. Зиновьев), который верил всему, что писали в газетах и по вечерам ложился спать со сладостной мечтой «о реках молочных и берегах кисельных», когда не надо будет работать. Больше делать «гомо советикусу» по вечерам было нечего – ведь «у нас даже и секса – не было»…;

• продолжается повторение вульгарного мифа, созданного «реформаторами первой волны» (Е. Гайдар, А. Чубайс и др.) о некоей столбовой дороге цивилизационного человечества, откуда мы вышли и куда нам надо вернуться (инвариант о новом светлом будущем – капитализме);

• в качестве ценностного идеала нам все время предлагается не труд, а алчность, культ наживы («бери от жизни все», «оттянись по полной», «здесь и сейчас» и т.д. и т.п.);

• огромная роль в СМИ отводится сенсационному освещению советской истории – на грани фантастики, к тому же в «страшной», злобной и истерической форме³⁰. Развернута настоящая война с прошлым, а «первой жертвой войны становится правда», –писал американский сенатор Хайрам Джонсон.

Вот так и происходит еще одно разделение социума на «Мы» и «Они»: вторые – это все старшее поколение советских людей, «нахлебников и бездельников», первые – это «новые русские», практичные, сметливые, конкурентоспособные. Отобрав у народа заводы и фабрики, землю, леса и воды, нефть и газ, они, дескать, совершили «праведное» дело. Так широкомасштабно – политически, экономически, социально и идеологически – была подведена база под лишение главных сфер собственности народов России. Но «реформаторы» не учли главного: они тем самым дали аргумент для тех, кто грабит и убивает их самих… Логика ведь проста как мычанье: «Если вам можно разбогатеть неправедно, нажиться на горе и слезах народных, то почему нельзя нам…».

Патриотизм – самое святое чувство любви к своей Родине, готовность к ее защите от врагов и любых невзгод

Патриотизм (от греч. patriots – соотечественник, patris – родина) – это такое чувство, которое формировалось веками и тысячелетиями и присуще каждому народу. Но у всех народов он проявляется по-разному, будучи обусловленным конкретно-историческими условиями бытия общества, тех процессов и событий, которые протекали в жизни.

За последние два десятилетия российской истории, пожалуй, ни одна социокультурная ценность не подвергалась таким переосмыслениям и, следовательно, испытаниям «на прочность», как патриотизм. В оборот был брошен и подхвачен многими тезис: «Патриотизм – чувство примитивное, он есть даже у кошки». Утверждалось, что патриотизм – отжившая ценность, мешающая строить демократическое (либеральное) общество, свободное от прежних стереотипов. Поэтому его объявляют «глупостью», «трусостью» и даже… «предательством». Он становится «диагнозом»… В известной субботней радиопередаче «Культурный шок» (радиостанция «Эхо Москвы») Ксения Л. заявила: «…В России, если патриотизм, то завтра жди погромов…» И объявила патриотизм «разновидностью ксенофобии»³¹, т.е. ненависти к другим народам (!). Когда один из бывших советских писателей, эмигрировавший в США, заявляет: «Америка – это страна, где я хотел бы жить и умереть», а по поводу места своего рождения говорит: «Надо быть сумасшедшим, чтобы любить одну шестую часть суши – а сейчас, как же, одну седьмую…» – вполне закономерно возникает вопрос: почему одну шестую любить недопустимо, а одну десятую или двухсотую, как «Люксембург», например, – пожалуйста?

Алла Васильевна Сергеева (многие годы работала с иностранцами, а последние 14 лет живет в Париже и преподает в Сорбонне), делает вывод: У русских «это чувство более органичное, эмоциональное. Оно выражается в почти физической привязанности русских к местам своего детства и молодости, болезненной ностальгии при расставании с родиной… Особый характер русского патриотизма также исторически связан с культом власти и государства. В русской культуре любовь к родине неразрывно связана с любовью к родной земле, природному ландшафту и (против всякой логики) – к государству… В результате всех этих переплетений русский патриотизм – не только культурный феномен, подразумевающий любовь к своей стране (ее истории, природе, культуре и т.д.), но и своеобразное понимание судьбы России, ее особых отношений со всем человечеством, понимание ее «особого пути» и, так сказать, ощущение «исторического одиночества».

Результат антипатриотической деятельности многих отечественных СМИ, удивительно совпадающий по целям и даже тональности с тем, что говорят и пишут о нас на Западе люди, которых нельзя заподозрить в симпатиях к России, уже проявляется в общественном сознании. Только за первые два-три года «торжества демократии» в среде молодежи почти в 3 раза (с 40% до 15% опрошенных) упало число тех, кто считал важным такое качество, как «преданность свой стране»… Весьма сложным и противоречивым является отношение к современному российскому государству сегодня.

Из приведенных социологических данных видно, что значительная часть опрошенных полагает: мы живем в государстве, которое не отражает интересы большинства граждан в целом. Не в этом ли кроется основная причина того, что молодежь не очень стремится в ряды родной российской армии? Почему родилось это циничное выражение «откосить от армии»? Может быть, потому, что «Они» (дети богатых и престижных) никогда не надевают форму русского солдата, а «Мы» (дети рабочих и крестьян) должны защищать не только Родину, но и их, «хозяев» жизни? «Почему современная молодежь не хочет идти в армию? – говорил на научной конференции студент МИЭМ Георгий Волков. – Совершенно очевидно, что перспектива «загреметь» в армию не прельщает сейчас никого, и дело тут не в отсутствии у современной молодежи патриотизма, а в фактически полной деградации российской армии». Но армия – важнейший социальный институт государства. «… Необходимо, прежде всего, менять ситуацию в нашей армии сверху, тогда, может, наконец-то, можно будет служить, и патриотизм сразу появится»³². Так ощущает острейшую проблему один из думающих представителей современной студенческой молодежи…