Прерывность, непрерывность и преемственность в развитии русской цивилизации и ее культуры

По мнению многих русский ученых (С.М. Соловьева, В.О. Ключевского), в том числе авторитетного русского философа и культуролога Николая Александровича Бердяева (1874-1948), русский народ и его культура развивались через прерывность и изменение типа цивилизации.16 Отсюда сложность, многослойность и противоречия русского типа культуры. Вот основные этапы развития русской цивилизации и культуры.

Россия Киевско-Новгородская (Древняя Русь, в генезисе языческая, а затем христианская, раннефеодальное государство, в котором развивался вечевой строй, преобладали идеи общинности, соборности).

Россия Московская (борьба за спасение и создание новой русской государственности, национальной и культурной независимости, кристаллизация фундаментальных ценностей народа: свободолюбия, патриотизма, приоритета духовного над материальным, общинного (соборного) над личным, эгоистическим, индивидуалистическим).

Россия «петровская» (масштабные реформы по качественному обновлению и укреплению государства и общества, европеизация и «обмирщение» культуры, светское знание и сознание как наступление ее нового этапа, формирование русского Просвещения).

Россия «императорская» («золотой век» русской культуры, взлет национального самосознания народа, великие достижения в области литературы, искусства, науки, развитие капитализма, культурно-философские искания интеллигенции идей социальной правды и справедливости, нового мироустройства).

Россия советская (историческая попытка народного перехода к новому типу цивилизации – рабоче-крестьянской, где власть, собственность и культура принадлежат трудовому народу, взлет науки, образования, искусства, расцвет национальных культур народов СССР).

Россия постсоветская, современная (смена культурно-ценностного вектора развития общества, культ частной собственности, утверждение либеральных (буржуазных свобод), новый этап строительства капитализма, плюрализм, многовариантность в развитии культурных форм, ориентация на западные ценности).

Как видим, в истории русской культуры отчетливо выделяются несколько больших периодов ее развития, с одной стороны достаточно самостоятельных, а с другой, внутренне связанных друг с другом. Такая динамика исторического развития – отчетливый показатель особенностей формирования русской национальной культуры, в содержании которой прослеживается период от замедленного движения на ранних стадиях к бурным и даже стремительным темпам в дальнейшем, особенно в XIX и XX столетиях. Такое убыстрение далеко не случайно: оно связано, во-первых, с нарастающим могуществом самого русского национального государства, во-вторых, с ростом национального самосознания народа, в-третьих, со все бóльшим и бóльшим вовлечением масс населения России в активное историческое творчество.

Видимая прерывность в динамике российской цивилизации и ее культуры с течением времени компенсируется нарастающей непрерывностью и устойчивостью социокультурного развития русской нации. Это явление столь же очевидное (русский народ неоднократно стоял на краю гибели, но преодолел все смертельные испытания и опасности), сколь и не случайное, не стихийное. Непрерывность, преемственность в исторической социокультурном развитии – прямой и главный результат приверженности русских к сохранению своей собственной, национально самобытной концепции бытия, выработанных в течение столетий традиционных ценностных представлений и ориентаций. Это на всем историческом пути «следования» способствовало общественной сплоченности, которая в свою очередь помогла во многом нейтрализовать возникающие острые противоречия, преодолевать разрывы («прерывность») в социокультурном развитии.

Как самостоятельный и самобытный субъект истории русский народ творил сам свою «вторую природу» – культуру, а вместе с ней творил и самого себя. Специфическим для России и ее культуры является то, что народ выработал собственную систему материально-практической деятельности, обеспечившую ему не только достойное место в истории, но и успешное продвижение по пути цивилизационного прогресса. Так, хозяйственная культура в России имеет самостоятельный и самобытный характер: производственно-хозяйственный механизм деятельности русского народа вырабатывался в иных исторических условиях, чем на Западе. Западная цивилизация выросла из средневекового города, цехового ремесла. Там город создал буржуазию, ставшую носительницей культуры, знания, способов ведения хозяйства, в основе которого лежали частная собственность, жесткая конкуренция, извлечение максимальной прибыли, индивидуализм. В русской модели хозяйственной деятельности предпочтение отдавалось общинному, коллективному ведению хозяйства, материальные формы понуждения к труду тесно и органично сочетались с моральными. Способность к самоограничению, направленность не на потребительскую экспансию (постоянное наращивание объемов и видов услуг, увеличение богатства), а на обеспечение самодостаточности – ведущая черта всей русской и в том числе хозяйственной культуры¹⁷.

Но хозяйственная культура не сводится лишь к способам производства продуктов жизнеобеспечения, она включает в себя этические, нравственные, эстетические, правовые, психологические и иные установки (нормы, ценности), выработанные русским народном в течение многих столетий и служащие своеобразным неписанным кодексом не только в сфере хозяйственных отношений, но и во всем жизнеустройстве русского народа. А главным, определяющим в жизнеустройстве русских людей был

Архетипы (греч. – прообраз, первичная форма, образец). В широкий оборот термин ввел К.-Г. Юнг, для которого архетипы – это врожденные психические структуры, являющиеся результатом исторического развития человечества. Архетип культурный – базисные элементы культуры, формирующие константные модели духовной жизни. В каждой национальной культуре доминируют свои этнокультурные архетипы, определяющие особенности мировоззрения, психологии, самосознания народа, его творческие усилия в сфере материального и духовного производства.

общинный уклад на протяжении многих и многих столетий. Именно на общинно-коллектививстской основе зародился, вырос и стал самостоятельным явлением культурный архетип русского народа.

В чем сквозь толщу веков, через призму мирных и ратных деяний русского народа как генерального субъекта своей истории и культуры просматривается не мнимая, иллюзорная, а действительная, подлинная сущность его концепции бытия? Она – в выношенной и выстраданной идее коллективного спасения, осознанном приоритете общественных интересов над личными, индивидуалистическими, эгоистическими, вызревшем примате духовных ценностей – во все времена и в первую очередь на крутых поворотах истории.

Конформизм (лат. conformis – подобный, сообразный) – термин, обозначающий приспособленчество, пассивное принятие существующего порядка вещей, господствующих мнений. Конформизм означает отсутствие собственной позиции, беспринципное и некритическое следование любому образцу, обладающему наибольшей силой давления (мнение большинства, авторитет, традиции и т.п.).

Однако не все разделяют эту точку зрения: есть авторы, которые подвергают сомнению общинность, коллективизм русских как доминантную историческую ценность их образа жизни, константу культурного архетипа. «Коллективизм русского человека – это миф. На самом деле мы сталкиваемся с псевдоколлективизмом, то есть имитаций «групповой сплоченности», маскирующей на практике иной тип социальных связей и социокультурного управления, основанных на властно-принудительной социальной организации общества, эксплуатирующей развитое чувство конформизма у русского человека»¹⁸, – читаем мы в ряде изданий.

О русской общине, об общинно-коллективистском образе жизни и культурном архетипе русских говорить совсем не просто: об этом написано и пишется много противоречивого, а порой и неверного, предвзятого. Трудно, например, согласиться с тем, что о западноевропейской культурном архетипе говорится только в превосходных степенях (ибо «он носит инновационный характер», там преобладает стремление «быть личностью»), а о русском архетипе как сугубо традиционном, застывшем, конформистском (так как в нем, якобы, доминировало чувство «быть как все»). В действительности в «обоих случаях» все обстоит значительно сложнее, противоречивее. Во-первых, при таком сравнении нередко отождествляются различные понятия – «цивилизация» и «культура». В цивилизационном отношении Запад всегда был впереди России, как в прошлом, так и в настоящем. Но «если цивилизационный подход к России свидетельствует о ее отсталости от Запада, то культурный – о самобытности и своеобразии. ... И русская специфика, как представляется, более точно передается термином не «цивилизация», а «культура». ... Русская культура и стала душой России, сформировала ее лицо, ее духовный облик. Не отличаясь, на наш взгляд, особым цивилизационным талантом, русский национальный гений с наибольшей яркостью выявил себя именно в сфере духовно-культурного творчества»¹⁹. А может ли проявиться творчество, тем более гениальное, там, где царит конформизм? И вообще, если для русского культурного архетипа преобладающим были «уход в пустынь», «юродство в миру», то как могло возникнуть одно из самых великих государств на планете, кто освоил в хозяйственном и культурном отношении самую большую и трудную территорию Земли, кем была создана замечательная духовная культура (литература, музыка, театральное и изобразительное искусство, наука, образование)?

Во-вторых, если все же сравнивать различные типы культур – западноевропейскую и русскую, их архетипы и, следовательно, субъекты, то:

а) они формировались в различных исторических, социальных и природно-географических условиях;

б) они часто шли различными путями и вырабатывали свои собственные ценностные основания и ориентиры;

в) в каждой из них есть как несомненные достоинства, так и проблемы и недостатки. Например, культ индивидуальности, на котором выросли западная цивилизация и культура, в определенных исторических обстоятельствах обернулся гипертрофированным феноменом эгоизма и эгоцентризма. Буржуазная цивилизация и ее культура, в особенности протестантская этика труда и предпринимательства сформировали совершенно определенный тип характера индивида: погоня за наживой стала обязанностью, угодной Богу, в результате стяжательство получило духовные обоснования. Внутри буржуазной цивилизации Запада возник духовный (культурный) климат, в котором бедность стала рассматриваться как последствие лишь индивидуальных недостатков и даже пороков, говоря проще – результат безделья и расточительства человека. Тем самым вся система (общество) западной цивилизации была освобождена от моральной ответственности за бедность и обездоленность многих и многих людей²⁰.

В-третьих, не следует впадать в другую крайность и идеализировать русский общинный уклад и русский культурный архетип. Выдающиеся отечественные мыслители, сами далекие от конформистского мышления, высказали немало точных и острых критических слов в адрес русской общины. Однако при этом они не отрицали данный социокультурный феномен, не говорили, что это – «миф». Даже наиболее острый и жесткий критик русского мироустройства блестящий мыслитель и публицист Петр Яковлевич Чаадаев (1794-1856) признавал существование общины, но в полемике с оппонентами, доказывал, что было время, когда эта община была далеко не так прекрасно организована», что в родной общине было немало «косного, отсталого, уравнительного»²¹. Одновременно он давал самые уничижительные характеристики русскому мироустройству:

• «Одна из самых прискорбных особенностей нашей своеобразной цивилизации состоит в том, что мы все еще открываем истины, ставшие избитыми в других странах и даже у народов, гораздо более отсталых»;

• «В домах наших мы как будто определены на постой; в семьях мы имеем вид чужестранцев; в городах мы похожи на кочевников, мы хуже кочевников, пасущих стада в наших степях. Бедные наши души!»;

• «Весь мир перестраивался заново, у нас же ничего не созидалось: мы по-прежнему ютились в своих лачугах из бревен и соломы»;

• «Как известно, основой нашего социального строя служит семья, поэтому русский народ ничего другого никогда и не способен усматривать во власти, кроме родительского авторитета. ... Всякий государь, каков бы он ни был, для него – батюшка. ... Наша приверженность к семейному укладу такова, что мы с радостью расточаем права отцовства по отношению ко всякому, от кого зависим.»²² и т.д. и т.п.

Но П.Я. Чаадаев не просто бичевал, а вскрывал причины унизительного положения русского народа. По-мнению философа, они таятся в установившемся социальном и духовном рабстве:

• «Именно татарское иго приучило нас ко всем возможным формам повиновения...»;

• «...В нашей истории есть еще одно отречение («во время которого народ сложил у ног своего государя не только все свои права, но и свои верования»)... Я имею в виду установление крепостного права в наших деревнях²³;

• «Прошло не более полувека с тех пор, как русские государи перестали целыми тысячами раздавать своим придворным государственных крестьян»;

• «Почему ... русский народ попал в рабство лишь после того, как он стал христианским, а именно в царствование Годунова и Шуйских? Пусть православная церковь объяснит это явление. Пусть скажет, почему она не возвысила материнского голоса против этого (крепостного права – авт.) отвратительного насилия одной части народа над другой»²⁴.

Однако при этом вырисовывается один принципиальный факт: бичуя отечественные пороки, философ П.Я. Чаадаев никогда не перечеркивал достоинств русской истории и культуры, гордился своим народом, «из недр которого вышли могучая культура Петра Великого, всеобъемлющий ум Ломоносова и грандиозный гений Пушкина»²⁵. «Больше, чем кто-либо из вас, – отвечал он своим оппонентам, – поверьте, я люблю свою родину, желаю ей славы, умею ценить высокие качества своего народа...»²⁶.

Об этой стороне творчества одного из самых ярких и вместе с тем трагических русских мыслителей («высочайшим повелением» он был объявлен сумасшедшим) важно сказать и потому, что в научной и публицистической литературе чаще всего приводятся именно критические высказывания П.Я. Чаадаева о русском народе. В результате в глазах не очень осведомленных людей складывается односторонняя, а потому и неверная, искаженная картина взглядов философа. Но в приведенных выше положениях не «весь» П.Я. Чаадаев. Он никогда не принадлежал к числу поверхностных, вульгарных критиков России. Сын своего народа, ученый хорошо знал и любил Родину, страстно желал лучшей доли соотечественникам:

• «Я слишком хороший русский, я слишком высокого мнения о своем народе...»²⁷;

• «Я предпочитаю бичевать свою родину, предпочитаю огорчать ее, только бы ее не обманывать»;

• «Я не научился любить свою родину с закрытыми глазами, со склоненной головой, с закрытыми устами. Я нахожу, что человек может быть полезен своей стране только в том случае, если хорошо понимает ее. Я думаю, что время слепых влюбленностей прошло, что теперь мы прежде всего обязаны родине истиной. ... Мне чужд, признаюсь, этот патриотизм лени, который умудряется все видеть в розовом свете и носится со своими иллюзиями, и которым, к сожалению, страдают теперь у нас многие дельные умы»;

• «Разве я предлагаю моей родине скудное будущее? Или вы находите, что я призываю для нее бесславные судьбы? ... Это великое будущее..., без сомнения, осуществится...»²⁸.

О русском общинном мироустройстве писали многие другие выдающиеся ученые и общественные деятели России, стремясь выявить в нем как отрицательные, так и положительные черты. А.И. Герцен (1812-1872) – выдающийся русский писатель, публицист, философ и революционер XIX в., хорошо зная Запад и Восток, Россию и Европу, прямо говорил о том, что «русское государство с общинной формой земельной собственности», с одной стороны, «ничем не напоминало другие государства той же эпохи», а с другой, – «это отнюдь не дает права предполагать, что оно стояло ниже их до XIV века». А сам «русский народ в те времена был свободнее народов феодального Запада». По его мнению, «это славянское государство не больше походило и на соседние азиатские государства». И, наконец, очень важное наблюдение А.И. Герцена: хотя «личность славянина была без остатка поглощена общиной», он являлся ее «деятельным членом». В этом, кстати, принципиальное отличие русской общины от восточной: «на Востоке личность человека была без остатка поглощена племенем или государством, в жизни которых он принимал лишь пассивное участие»²⁹ (выделено нами. – авт.).

Со временем, делает вывод А.И. Герцен, «русский народ очутился лицом к лицу с царем, с неограниченной монархией», гнетом крепостничества, «византинизмом», который «не соответствовал национальному характеру народа». «Русский народ был разорен, унижен, у него не хватало энергии снова встать на ноги, но он был молод и, в действительности, не чувствовал отчаяния, он скорее ушел с поля битвы, нежели был побежден; потеряв свои права в городах, он сохранил их в недрах сельских общин»³⁰.

Авторитетнейший русский мыслитель XIX в. (богослов, историк, философ, автор проектов реформ в годы правления Александра II) славянофил Ю.Ф. Самарин (1819-1876) всю свою жизненную энергию посвятил изучению проблем крепостного права и крестьянской общины. Он, в частности, отрицал то, что крепостное право есть «логический вывод» из развития «истинных русских принципов» (иначе говоря, явление, присущее только русским). Он называл крепостное право «страшной случайностью», «побочным» результатом деятельности администрации. Говоря о будущем России, Ю.Ф. Самарин считал, что нужно сохранить общину, которая выступает важнейшим компонентом духовной и социально-политической жизни русского народа. Община, полагал он, пронизанная духом соборности, есть залог, принцип и отличительная черта исторического бытия России. Именно в общине Ю.Ф. Самарин видел возможность «органического примирения начала личности с началом объективной и для всех обязательной нормы». Мыслитель утверждал, что «общинный быт славян основан не на отсутствии личности, а на свободном и сознательном отречении от своего полновластия»³¹.

«Артель (от ротúтися, обетовать, клясться, присягать) – товарищество за круговой порукой, братство, где все за одного, один за всех; дружина, согласие, община, общество, товарищество, братство, братчина, для общего хозяйства и особенно, пищи, также для работы сообща... Артельщина – артельное добро, артельный порядок, артельные работы. Артельно было – людно, народно...».

Сказанное означает: русская община не уничтожала стремление человека быть личностью, не превращала его жизнь в «юродство в миру», наоборот, она придавала ему силы, чтобы жить, трудиться и творить, причем в обстоятельствах порой невыносимых и даже смертельно опасных.И он дорожил этими правами, как дорожил и самой общиной, в границах которой ощущал свою свободу, чувство солидарности и защищенности. «Мир» (община) «запоёт – так и камень треснет»; «Что мир порядил – то Бог рассудил»; «С миром и беда не убыток» – так судили-рядили русские люди. Как древние греки в полисе и древние римляне в цивитасе ощущали себя свободными, так и русские крестьяне в общине чувствовали свою силу, независимость, уверенность. Есть один весьма авторитетный свидетель, который сообщает нам, что именно так и происходило в русской общинно-коллективистском бытии. Имя этому свидетелю – Русский язык, в глубинах которого хранятся концы нитей совсем не примитивной, однообразной жизни русского народа, братской солидарности людей, их мирного и ратного труда.

Приверженность человеческой солидарности, коллективной, общинной организации жизни позволила русским сохраниться как нации, сохранить, приумножить и развить свою национальную культуру. Основные чаяния всех слоев русского народа – защитить свою землю, отразить нашествия завоевателей, отстоять независимость и эффективно развивать хозяйство страны, творить свою «вторую природу» – культуру. «Ничто не предвещало двенадцать веков тому назад, что малочисленный юный народ, поселившийся в густых лесах дальней оконечности тогдашней ойкумены… страшно далеко от существовавших уже не одну тысячу лет очагов цивилизаций – что этот незаметный среди десятков других народ ждет великая участь. Наши предки оказались упорны и удачливы. Куда делись скифы, сарматы, хазары?.. Где обры, половцы, печенеги, берендеи? История всегда была безумно жестокой; милосердие к малым, слабым и проигравшим – изобретение новейшее и еще не вполне привившееся»³², – пишет А. Горянин.

Специфическим для России является и то, что в иерархии духовных ценностей русского народа ведущее место заняла идея национальной государственности. Потребность в сильном централизованном государстве была не случайной прихотью, а диктовалась многими объективными факторами: природными, экономическими, социальными, политическими, внутренними и внешними. Идея русской государственности спускалась не сверху, а вызревала снизу – в самом народе. Не политика обусловила историческую специфику русской государственности, а, наоборот, исторические условия жизни народа предопределили образ, место и значение государства в системе социокультурых особенностей развития нации. Патернализм русских (за это их часто саркастически высмеивают

Патернализм (от лат. paternus – отцовский) – опека старшего по отношению к младшим.

либералы) своими корнями уходит в общинный уклад жизни, определяется страстным желанием отстоять свою свободу и независимость (политическую, экономическую, культурную), создать сильную, могучую державу – единственного гаранта от посягательств завоевателей. Поэтому понять в полной мере специфику и самобытность русской цивилизации и культуры можно лишь на основе всей совокупности исторических условий и факторов бытия самого русского народа.

Исторические условия и факторы формирования русской культуры

Выдающийся русский историк Сергей Михайлович Соловьев (1820-1879) – автор 29-томного научного труда «История России с древнейших времен» оставил нам, его потомкам, мудрые методологические рекомендации при изучении феномена культуры:

1) «Народы живут, развиваются по известным законам, проходят известные возрасты, как отдельные лица, как все живое, все органическое»;

2) «Три условия имеют особенное влияние на жизнь народа: природа страны, где он живет; природа племени, к которому он принадлежит; ход внешних событий, влияния, идущие от народов, которые его окружают»;

3) «Не делить, не дробить русскую историю на отдельные части, но соединять их, следить преимущественно за связью явлений, за непосредственным преемством форм, не разделять начал, но рассматривать их во взаимодействии, стараться объяснить каждое явление из внутренних причин, прежде чем выделить его из общей связи событий и подчинить внешнему влиянию – вот обязанность историка в настоящее время»³³. (Это обязанность любого ученого, в том числе и культуролога, а также студента, изучающего феномен культуры.)

³⁴

Всю свою историческую жизнь русский народ отстаивал право на существование: с 1226 г. по 1462 г. у русских было 160 войн; в XVI в. воевали 43 года; в XVII и XVIII вв. – соответственно воевали 48 и 56 лет. В XIX в. были 3 войны с турками, одна – с персами; кавказская; отбивали нашествие Наполеона. В XX веке – сплошные войны, в том числе Великая Отечественная война 1941-1945 г.г. Погибло 27 млн. чел. Вся русская земля обильно была полита кровью ее защитников и удобрена их костями. Россия, не считаясь с потерями, в буквальном смысле слова телами сыновей и дочерей защищала свою землю, свободу и собственную культуру. Из каждых трех лет русские вынуждены были два года воевать…

Россия как социокультурная система формировалась восточнославянскими племенами (поляне, вятичи, древляне, радимичи, новгородские словены), угро-финскими племенами (мурома, меря, весь), тюркскими (берендеи, торки, черные клобуки). Сегодня в России в едином культурном «пространстве» живут свыше 150 коренных народов.

Россия граничит с десятками государств и сотрудничает с сотнями народов: на Востоке – с китайцами, японцами, корейцами; на Западе – поляками, немцами, чехами; на Юге - турками, иранцами, афганцами; на Севере - финнами, шведами, норвежцами и т.д.

Традиционными религиями народов России были и остаются православие (русские и др.), ислам (татары, башкиры, народы Северного Кавказа), буддизм (калмыки, буряты, тувинцы), иудаизм (евреи), баптизм, лютеранство (немцы) и т.д.

В последние годы в России получили распространение новые религиозные учения, стремящиеся интегрировать культурные и религиозные традиции Востока и Запада. По данным Министерства юстиции РФ на 1 января 1999 г. в России было зарегистрировано 16749 религиозных организаций: из них принадлежащих к Русской православной церкви – 8 897, к исламу – 3027, буддизму – 167, Римско-католической церкви – 227, старообрядчеству – 206, более 3000 различных протестантских организаций, около 500 организаций «новых культов»

Каков же вывод из приведенных исторических данных? Их, по крайней мере, может быть два.

Во-первых: поистине ни одному народу в мире никогда не удавалось покорить и освоить столь обширные пространства с исключительно суровыми природными условиями для обитания людей. Россия создала, вопреки всем историческим трудностям и природным невзгодам, собственную государственность, цивилизацию и культуру и отстояла их. Ни один социум не вел на протяжении истории столько кровопролитных войн против самых сильных держав своего времени. Россия выстояла против объединенной Азии и против объединенной Европы (и не один раз!), она противостояла в «холодной войне» почти половине мира… Россия все 500 лет была и все еще остается Великой Державой.

Во-вторых: мы не просто выстояли, выдюжили, сохранились… Русские создали одну из самых великих культур на Земле. Во всех ее сферах народ добился выдающихся результатов. Крупный отечественный мыслитель XIX в. Константин Дмитриевич Кавелин (1818-1885), правовед, историк, философ, публицист писал: «Вникая глубже в дело, нельзя не изумляться, сколько мы успели переделать в такое сравнительно короткое время! Невольно приходишь к мысли, что мы не только не ленились, а напротив, работали без устали. Чтобы достичь того, что мы достигли в прожитые нами века, нужны были чрезвычайные, нечеловеческие усилия³⁵.

Русский народ – творец и хранитель великой культуры

Историческим субъектом (творцом и носителем) русской национальной культуры выступает русский народ – один из наиболее крупных, развитых и богатых в творческом, созидательном отношении этносов мира. «Русский народ относится к числу немногих подлинных творцов всемирной истории, – пишет современный историк и политический аналитик, доктор исторических наук В.Д. Соловей. – …Глубинный поток сущностного своеобразия русской истории (и культуры. – авт.), ее успехов и провалов кроется в самой природе русского народа; в ней есть нечто очень важное, позволившее русским добиться успеха там, где другие народы, в том числе и жившие и действовавшие бок о бок с ними, провалились или оказались гораздо менее успешными. Это нечто, воплощающее глубинное русское тождество, русскую самобытность, и в то же время кардинально отличающее русских от других народов, можно назвать русскостью, или, академическим слогом, этнической спецификой русского народа»³⁶.

Что же это за «русская самость?» Как и любой другой народ, русские обладают характером, который раскрывается, проявляется и формируется в мире культуры. Характер народа – это социальный феномен: совокупность наиболее устойчивых, существенных качеств, признаков, свойственных определенной группе, значительному слою людей, тому или иному классу (крестьянам, рабочим, дворянам, буржуазии, интеллигенции), всему этносу и являющихся продуктом длительного общественного, социокультурного развития. Эрих Фромм (1900-1980 гг.), один из реформаторов психоанализа, немецко-американский антрополог, культуролог и философ, подчеркивал: «С помощью этого понятия (т.е. социального характера) я обозначаю ядро структуры характера, свойственное большинству представителей данной культуры, в противовес индивидуальному характеру, благодаря которому люди, принадлежащие одной и той же культуре, отличаются друг от друга».

Чтобы правильно понять сущность, особенности и конкретные достижения той или иной национальной культуры, в данном случае русской, нужно проникнуть научным взглядом в «тайну» характера самого народа (его «самость»). Характер русского народа – это сложное, противоречивое и меняющееся с течением времени явление. В нем много своеобразного, связанного с многообразием различных факторов: природно-климатических, социально-экономических, идейно-политических, социокультурных. В зависимости от них может меняться и характер народа, как в лучшую, так и в худшую стороны. Ученые (психологи, антропологи, этнологи, демографы, философы, историки) в характере русского народа, как исторического субъекта культуры, выделяют различные, нередко противоположные качества (элементы). Назовем главные из них, наиболее существенные.