Журнал «Вопросы литературы»

2004. № 4

Главная беда состоит в том, что на рынке символической арт-продукции суррогатный масскульт порождает суррогатные массовые вкусы. Но массовая культура – это явление вне искусства как такового, хотя авторы «арт-продуктов» называются у нас писателями, художниками, композиторами и т.д. Общественный резонанс такой арт-продукции в духовном мире людей, особенно молодежи, может быть разрушительным. Духовно-нравственные последствия такого сбоя в генотипе культуры чрезвычайно опасны. «Различие между ядами вещественными и умственными в том, что большинство ядов вещественных противны на вкус, яды же умственные, в виде… дурных книг, к несчастью, часто привлекательны», – писал Л.Н. Толстой. По мнению народного артиста России Аристарха Ливанова, таких отравленных художественно неполноценной арт-продукцией духовно неполноценных зрителей, читателей «становится все больше и больше… Наступает эпоха «Муси-пуси»!».

Народный артист России Аристарх Ливанов. Профессия моя мотыльковая… журнал «Элита России». 2007. № 3

«Вот почему сейчас популярны эти фабриканты. Оказалось, что чем меньше человек умеет, тем он больше похож на те сотни тысяч, которые ничего не умеют. Оказывается, преуспеть совсем просто, только надо раздеться до трусов. А это, простите, может каждый. На сцене воет и кривляется такой же как я. Не надо учиться, не надо ходить в музыкальную школу, оканчивать консерваторию. Нужно накрасить губы, раздеться, визжать и ломаться… Но когда планка «искусства» опускается до этого уровня, искусство исчезает. Но вот чего я не могу ни понять, ни принять – это того, что сейчас «Муси-пуси» и на эстраде, и в театре завоевывают все большую аудиторию. Это ведь не шутка, не случайный успех. Это даже не жанр – это оказалось чуть не основным направлением развития искусства… Чем ниже уровень такой «культуры», тем выше пласт тех, кто ее обслуживает и тем больше людей от нее «тащится»! А подлинное искусство – «товар» штучный – воспринимается уже только теми, кого можно посчитать поштучно – умным, воспитанным, духовно глубоким зрителем. Но чтобы существовать, театру нужен массовый зритель, отсюда и дрейф к тому, что можно условно назвать масскультом или лучше ширпотребом».

По крайней мере происходит охлократизация культуры, результатом которой является «поврежденный» (Т. Толстая) читатель, зритель… Такой духовно поврежденный человек не может быть полноценным членом общества, создавать новое, совершать открытия, воспитать достойных детей… А главное – он не способен на собственную социальную позицию в обществе и сознательную деятельность по ее отстаиванию, если реальность ей противоречит. Он становится пассивным потребителем эрзац-духовной пищи, разложенной на прилавках масскульта – так же как и искусственно синтезированных продуктов питания на рыночных прилавках. Потребление становится способом самореализации, человек-созидатель в такой культ-индустрии заменен человеком-потребителем. Зачем? Не только и не столько потому, что на нашу территорию в 1/7 часть света с огромным населением сбросить все недоброкачественные продукты перепроизводства гигантской западной индустрии досуга – так же как и залежалые «ножки Буша», подержанные иномарки – было, конечно же, очень выгодно…

Потребление символической продукции приводит к последствиям гораздо более глубоким и необратимым, чем питание гамбургерами. Ведь «потребности производятся точно так же, как и продукты». Поэтому импортированная модель потребительства и воспроизводит не только эстетические вкусы, но и смыслообразующие ценности, жизненные цели и общественные идеалы человека, определяет способы их достижения. Идеология и психология потребительства – это троянский конь Запада в нашей цивилизации. Она захватила всю социальную иерархию от обладателей заграничных замков и фешенебельных яхт до покупателей праворуких иномарок со сбитым пробегом. Социокультурный смысл происходящего состоит в превращении человека как активного деятеля, созидающего свою – и всю общественную – жизнь, в пассивного потребителя готовых форм социальной и культурной жизни. Ты – это не то, что создаешь, а то, что ты потребляешь. Наступает социальная атрофия личности: если что-то и стоит делать – так только деньги, но это для избранных. А тебе лично хватит для счастья денег на гамбургер.

При этом потребительство порождает иллюзию равенства – при неоспоримом и все более необратимом – увеличении в последние годы глубины социальной пропасти: бутики для избранных и «пятерочки» для остальных. Ведь чтобы народ меньше говорил, дайте ему возможность чаще жевать… А говорил – значит, думал. И в этом незатейливом, но неоспоримом выводе выражается одна из наиболее значимых функций системы производства символической продукции «масскульта».

Коммерци- ализация отечественной духовной культуры

Другой тенденцией, определяющей ныне судьбы нашей культуры, является коммерциализация искусства. Свобода от любых идеологических и политических оков – неважно, подлинная или мнимая – обернулась для отечественного искусства полной зависимостью от доллара. Не случайно сатирики перефразировали избитое не только в переносном смысле выражение «Искусство принадлежит народу» небольшим уточнением как раз в духе нашего времени – который его покупает… С предельной точностью и внутренним сарказмом в середине 1990-х гг. выразил это известнейший поэт Андрей Вознесенский: «Коммерция диктует композицию». А вот мало кому известный писатель и издатель Леонид Моргун предельно откровенно тогда же выразил главное кредо таких новых радетелей культуры: «Литература – товар, на котором следует зарабатывать большие деньги» («Новое время». 1993. № 39. С. 60). Реальную картину происходящего ныне в самом популярном у нас виде искусства завер­шает один из лидеров отечественного рока Сергей Жа­риков: «Этим жаргонным словечком (речь идет о «попсе» – авт.) обозначается весь тот ширпот­реб, который идет по радио и ТВ, иными сло­вами, коммерческая музыка. Это когда в певицу, не имеющую ни слуха, ни голоса, вкачивают деньги, а потом через систему проезда с кон­цертами по стране (шоу-бизнес не обкладыва­ется налогами) получают огромный навар… Так называемые «звезды» эстрады… к сожалению, ничего из себя не представляют и по сравне­нию с ними все Кобзоны и Лещенки просто короли. А вот новые «звезды» и есть попса, спекулирующая музыкой, песнями, идея­ми».

Сама природа этой сферы человеческой деятельности не терпит наживы как стимула художе­ственного творчества. Поэтому культура с рынком не­совместима — это авторитетное мнение известного философа и культуролога В.М. Межуева подтверждает вся практика перевода сферы культуры в России на рыночные рельсы. Для рынка искусство – это только отдельная лавка на всеобщем базаре, художественное произведение – обычный товар, художник – человек, способный производить товар, который пользуется спросом. Существует апробированные способы спрос этот искусственно – и искусно! – повысить. Для этого активно используется не только реклама, но и вся телетусовочная «жизнь» и вся желтая пресса. Главное – потребительская стоимость этого товара должна быть выше затрат на производство и давать прибыль, часто намного превышающую прибыль в других сегментах рынка. Поэтому раскрутка бездарной поп-звезды может дать выручку бóльшую, чем раскрутка новой зубной пасты. Без пасты трудно обойтись, но без кумира обойтись невозможно – такова природа человека и той специфической символической продукции, к производству которой сведено ныне искусство. Такого рода спекуляции могут обеспечить серьез­ные деньги, бешеный успех с толпами «фэнов», обожа­ющих своего кумира, принести серьезные деньги, но опять же — причем тут искусство? С искусством, повторим, деньги не совместимы на «физиологиче­ском», если хотите, даже на «химическом» уровне социальной материи и разрушают не только самое искусство, но и зрителя, и «творца»… Когда известный эстрадный певец Валерий Ле­онтьев убеждает нас, что «за деньги покупается рай», повторяя, как заклинание:

Деньги, деньги, деньги

Деньги, деньги, деньги

Деньги, не считая, отдай!

Деньги, деньги, деньги,

Деньги, деньги, деньги,

За деньги покупается рай…

– то общество должно бить в колокола, пото­му что в русской национальной традиции, усвоенной нашим народом, рай НЕ закрыт для последне­го, но покаявшегося грешника – убийцы, блудницы, но НЕ для стяжателя и крохобора, оби­рающего ближнего своего.

Исчерпывающее объяснение этому можно найти у писателя Валентина Распутина: «Дело теперь не в форме, она на десятом месте. Дело в физическом, а не творческом, переподчинении искусства под власть шоу, этого вульгарного, кричащего, технически оглушающего и ослепляющего, но пустого представления. Содом и Гоморра. Это сейчас образ искусства. Больше – это образ самой жизни, где нет иного бога, кроме денег...».