новая папка / Моммзен Т. История Рима В 4 томах. / Моммзен Т. История Рима В 4 томах. Том четвертый. Кн. 8 продолжение
..pdfоставался в течение всей эпохи империи узловым пунктом этих сно шений*. Из одного недавно найденного документа явствует, что в первые годы империи обе дороги, ведущие из Копта в гавани МиосГормос и Беренику, были исправлены римскими солдатами и в под ходящих местах снабжены необходимыми водоемами**. Канал, со единяющий Красное море с Нилом, а следовательно, и со Средизем ным морем, и в римское время имел лишь второстепенное значение; вероятно, он служил преимущественно для перевозки глыб мрамора и порфира с восточного берега Египта к Средиземному морю, но су доходным он оставался во все время империи. Император Траян вос становил этот канал и даже удлинил. Вероятно, это он соединил ка нал с Нилом подле Вавилона (недалеко от Каира), до разделения Нила на рукава, чем сделал этот канал более полноводным, и дал ему на звание «реки Траяна» или «Императорской реки» (Augustus amnis), от чего эта часть Египта впоследствии получила название Augustamnica («Августоречная»).
Август серьезно заботился также об уничтожении пиратства на Красном и Индийском морях; египтяне были обязаны ему тем, что еще много лет спустя после его смерти на морях не появлялось ни одного пиратского паруса и корабли пиратов сменились торговыми судами. Правда, в этом отношении было сделано далеко не все. То, что правительство, время от времени давая боевые задания эскадре в этих водах, не создавало здесь, однако, постоянного военного флота, то, что капитаны римских торговых судов в Индийском море регу лярно брали на борт стрелков, чтобы защищаться от нападений пира тов, — все это могло бы показаться странным, если бы не тот извест ный факт, что первородным грехом римского императорского прави тельства или, вернее, римского правительства вообще было его отно сительное равнодушие к безопасности морей повсюду — здесь так же, как у берегов Бельгии или на Черном море. Правда, правительства Аксомиды и Сапфара уже в силу географических условий должны были уделять борьбе с пиратством еще большее внимание, чем рим ляне в Беренике и Левке-Коме; возможно, что именно это обстоя тельство содействовало тому, что римляне в общем сохраняли хоро-
*Аристид (Ог. 48, р. 485, ed. Bind.) называет Копт складочным пунк том индийской и арабской торговли. В романе эфесца Ксенофонта (4, 1) сирийские разбойники направляются в Копт, «потому что там проез жает много купцов, держащих путь в Эфиопию и Индию».
**Позднее Адриан продолжил «новую Адрианову дорогу», которая вела от его города Антинополя близ Гермополя, вероятно, через пустыню в Миос-Гормос и оттуда вдоль берега в Беренику, и снабдил ее цистер нами, станциями (axaOpoi) и укрепленными пунктами (надпись в Revue archeol., N. S., 21, 1870, p. 314). Однако впоследствии об этой дороге нет упоминаний, и сомнительно, сохранилась ли она.
<*^ 502 ^ *
ише отношения с этими хотя и более слабыми, но зато необходимы ми соседями.
Выше было уже сказано, что египетская морская торговля если не с Адулидой, то с Аравией и Индией в эпоху, непосредственно пред шествовавшую римскому владычеству, велась в основном не египтя нами. Крупная морская торговля с Востоком началась в Египте бла годаря римлянам. «При Птолемеях, — говорит один современник Августа, — не более 20 египетских кораблей в год отваживалось вы ходить из Аравийского залива, теперь же ежегодно в Индию отправ ляется до 120 купеческих кораблей из одной только гавани Миос-Гор- мос». Барыши от торговли, которые прежде римский купец должен был делить с персидским или арабским торговым посредником, ста ли поступать к нему полностью с того времени, как была установлена непосредственная связь с более отдаленным Востоком. Это было до стигнуто, вероятно, прежде всего тем, что хотя египетские гавани и не были прямо закрыты для арабских и индийских судов, они все же фактически сделались недоступными для них в результате введения дифференцированных пошлин*; такое внезапное изменение в торго вых отношениях можно объяснить лишь изданием своего рода «На вигационного акта» в интересах собственного судоходства. Однако торговый оборот не только был принудительно превращен из пассив ного в активный, но возрос также и абсолютно, отчасти вследствие того, что на Западе увеличился спрос на восточные товары, отчасти за счет прочих торговых путей через Аравию и Сирию. Становилось все более ясно, что для арабской и индийской торговли с Западом путь через Египет является самым коротким и самым дешевым. Ладан, шедший в древнейшие времена большей частью сухим путем через внутреннюю Аравию в Газу, впоследствии привозился преимуществен но морем через Египет. Во времена Нерона торговля с Индией полу чила новый размах благодаря тому, что один опытный и отважный египетский капитан, Гиппал, вместо того чтобы держаться извилис
*Определенно этого нигде не говорится, но это ясно видно из «Перил ла» египетского купца. Он часто упоминает о торговле неримской Аф рики с Аравией (7, 8) и, наоборот, арабов с неримской Африкой (гл. 17, 21. 31; ср. Птолемей 1, 17, 6), Персией (гл. 27, 33) и Индией (гл. 21, 27, 49), равно как и о торговле персов с Индией (гл. 36) и индийс ких купцов с неримской Африкой (гл. 14, 31, 32), Персией (гл. 36) и Аравией (гл. 32). Но он ни слова не говорит о том, что эти чужеземные купцы приезжали также в Беренику, Миос-Гормос и Левке-Коме; а когда он по поводу важнейшего торгового пункта всего этого округа земель Музы замечает, что купцы этого города совершают на своих собственных судах плавания к африканскому побережью, дальше Баб- эль-Мандебского пролива (именно это означает для него то ясраг, т. е. по ту сторону) и в Индию, то Египет пропущен здесь не в силу простой случайности.
т503 Ш»
той береговой линии, осмелился после выхода из Аравийского залива направиться открытым морем прямо в Индию. Он знал о существова нии муссонов, которые моряки, плававшие после него этим путем, назьюали с тех пор Гиппалом. С этой поры переезд сделался не толь ко более коротким, но и менее подверженным нападениям со сторо ны разбойников на суше и на море. О том, в какой степени прочный мир и возраставшая потребность в роскоши повысили на Западе по требление восточных товаров, можно до некоторой степени судить на основании постоянных жалоб в эпоху Веспасиана по поводу огром ных сумм, уплывавших в связи с этим из империи. Общий итог^жегодных платежей арабам и индусам за закупленные у них товары Пли ний исчисляет в 100 млн сестерциев (около 10 млн золотых рублей) и для одной только Аравии — в 55 млн (около 5,5 млн золотых руб лей); правда, часть этой суммы покрывалась экспортом товаров. Ара бы и индусы покупали на Западе металлы: железо, медь, свинец, олово, мышьяк; ранее упомянутые египетские товары: вино, пурпур, золотую и серебряную утварь, а также драгоценные камни, кораллы, шафранный бальзам; однако они давали Западу больше предметов роскоши, чем получали от него. Поэтому римское золото и серебро в большом количестве уплывало в крупные торговые пункты Аравии и Индии. В Индии римские деньги уже при Веспасиане получили такое распространение, что их сбывали туда с надбавкой в цене. Большая часть этой торговли с Востоком приходилась на долю Египта, и если рост торговли благодаря увеличению таможенных поступлений шел на пользу имперской казне, то необходимость постройки собствен ных кораблей и организации собственных торговых поездок повыша ла благосостояние частных лиц.
Итак, если римское правительство ограничило свое господство в Египте узким пространством в пределах судоходной части Нила и либо из малодушия, либо из благоразумия, но во всяком случае с твердой последовательностью, никогда не пыталось завоевать Нубию и Ара вию, то, с другой стороны, оно настойчиво стремилось овладеть круп ной торговлей с Аравией и Индией и во всяком случае добилось того, что значительно стеснило своих конкурентов. Строжайшее соблюде ние собственных торговых интересов является характерной чертой политики республики и в не меньшей степени —политики принципа та, особенно в Египте.
Можно лишь приблизительно установить, как далеко заходили на Восток непосредственные морские торговые связи Рима. Первона чально торговые пути шли на Баригазу (Бароч в Камбайском заливе выше Бомбея), и этот крупный торговый пункт во времена империи оставался средоточием египетско-индийской торговли. Несколько пунктов на полуострове Гуджерат носили у греков греческие назва ния, как Навстатм и Феофнла. В эпоху Флавиев, когда поездки в пе риод муссонов сделались уже постоянными, римские купцы освоили
весь западный берег передней Индий вплоть до Малабарского берега, родины высоко ценившегося и дорого оплачиваемого перца, в поис ках которого они посещали гавани Музириды (вероятно, Мангалуру) и Нелькинду (по-индийски* должно быть, Нилаканта, от одного из прозваний бога Шива; вероятно, нынешняя Нилесвара); несколько далее к югу, у Кананора, были найдены большие клады римских зо лотых монет эпохи императоров из дома Юлиев — Клавдиев, полу ченные когда-то в обмен на предназначавшиеся для римских кухонь пряности. На острове Салике, который древнейшие греческие кора бельщики называли Тапробаной, теперешнем Цейлоне, в эпоху Клав дия один римский торговец, занесенный туда от берегов Аравии бу рей, встретил радушный прием у местного властителя, и этот послед ний, изумленный, как повествует рассказ, одинаковым весом рим ских монет, несмотря на разнообразие изображенных ка них импера торских голов, отправил вместе с потерпевшим крушение посольство к своему римскому собрату. Результатом этого на первых порах было лишь расширение круга географических представлений; по-видимо му, лишь в более позднее время римские мореплаватели стали дохо дить до названного большого и богатого продуктами острова, на ко тором тоже найдено несколько кладов римских монет. Но дальше мыса Коморина и Цейлона находки монет представляют лишь ис ключение*, и вряд ли даже Коромандельский берег и устье Ганга, не говоря уже об отдаленных частях Индийского полуострова и Китая, поддерживали постоянные торговые сношения с западными купца ми. Правда, китайский шелк еще раньше регулярно сбывался на За пад, но, по-видимому, исключительно сушей и при посредничестве отчасти индийцев из Боригазы, отчасти — и по преимуществу — пар фян; народ, известный на Западе под именем «шелковых людей» и «серов» (от китайского названия шелка «сер»), — это жители бассейна Тарима, к северо-западу от Тибета, куда китайцы привозили свой шелк; парфянские торговые посредники ревниво охраняли пути, ведущие к этой местности. Правда, отдельные мореплаватели случайно или с целью разведок проникали морским путем по крайней мере до вос точного побережья отдаленной части Индии, а может быть, и еще дальше; известный римлянам в начале II в. н. э. портовый город Кат-
*Имеется сообщение о том, что в Бамангати (район Сингбума, к западу от Калькутты) был обнаружен большой клад золотых монет римских императоров (называют Гордиана и Константина) (Beglar в книге Cunningham, Archaelogical Survey of India, XIII, p. 72); но такая единич ная находка не может служить доказательством того, что постоянные торговые связи заходили так далеко. Согласно одному сообщению, в Северном Китае, в провинции Шэньси, к западу от Пекина были со всем недавно найдены римские монеты, датированные от времен Не рона до Аврелиана, но больше таких кладов найдено не было ни в Загангской Индии, ни в Китае.
гагара — это один из городов китайского побережья, может быть, Ханьчжоу в устье р. Янцзы. Сообщение китайских летописей о том, что в 166 г. н. э. в Жинань (Тонкин) прибыло посольство от импера тора Аньдуня из Дацзина (т. е. великого Рима) и отсюда направилось сухим путем в столицу Лоян (или Хэнань на среднем течении Хуан хэ) к императору Хуанди, можно с полным основанием относить к Риму и императору Марку Антонину. Однако это посещение, как и другие случаи появления римлян в Китае в III в ., о которых сообща ют китайские источники, едва ли можно рассматривать как офици альные посольства, ибо в таком случае сохранились бы сообщения римлян об этих событиях; по всей вероятности, при китайском дворе принимали отдельных капитанов за послов от их правительства. Един ственным результатом этих поездок было то, что прежние фантасти ческие рассказы о добывании шелка постепенно начали уступать мес то более верным сведениям.
Глава
Африканские провинции
В физическом и этнографическом отношении Северная Африка занимает настолько обособленное положение, что напоминает по сво ему характеру остров. Природа изолировала ее со всех сторон, частью Атлантическим океаном и Средиземным морем, частью непригод ным для земледелия далеко растянувшимся берегом Большого Сир та, ниже нынешнего Феццана, и составляющей его продолжение, тоже недоступной для обработки пустыней, примыкающей на юге к степ ным пространствам и оазисам Сахары. В этнографическом отноше нии население этой обширной области представляет собой большую семью народов, резко отличающуюся от негров юга, но точно так же сильно обособленную от египтян, хотя, быть может, с этими послед ними у них и была некогда какая-то общность. Эти народы называют себя в Рифе у Танжера амазигами, в Сахаре — имошагами; похожие названия неоднократно употребляются применительно к отдельным племенам греками и римлянами. Так, например, упоминаются максии при основании Карфагена и мазики — в римскую эпоху в различ ных местах северного побережья Мавретании. Одинаковое имя, удер жавшееся у рассеянных в разных местах групп этого некогда большо го народа, показывает, что когда-то в прошлом он сознавал свое един ство.
Народы, вступавшие в соприкосновение с туземным населением Северной Африки, не видели ясно этого единства; кроме того, разли чия, существующие между отдельными группами этого народа, столь очевидные в наши дни, когда мы видим результаты происходившего в течение тысячелетий смешения их с соседними народами, особенно
507
с неграми на юге и с арабами на севере, были, конечно, весьма значи тельны и до появления иноземных влияний, что вполне понятно вви ду широкого распространения этих народов. Во всех местных наречи ях нет общего выражения, которое обозначало бы всю нацию как та ковую; даже в тех случаях, когда название шире, чем обозначение племени*, оно все же не охватывает всего понятия в целом. Название ливийцев, употребляемое египтянами и по их примеру греками, от носилось первоначально к наиболее восточным племенам, жившим у границ Египта, и навсегда сохранилось преимущественно за племена ми восточной половины Северной Африки. Греческое название «но мады» выражает прежде всего лишь то, что эти племена не были оседлыми; позднее это название, в римской переделке «нумидийцы», означает жителей той области, которую объединил под своей властью царь Массинисса. Название «мавры», туземного происхождения, упо треблявшееся также позднейшими греками и римлянами, относилось только к племенам, населявшим западные области страны, и оста лось за жителями образовавшихся здесь царств и сменивших их рим ских провинций. Племена юга имели общее имя гетулов, но распро странение этого имени в более точном словоупотреблении ограничи вается областью у Атлантического океана к югу от Мавретании. Мы обозначаем обычно эту нацию именем берберов, которым арабы на зывают северные племена. По своему складу берберы гораздо ближе к индогерманцам, чем к семитам, и представляют самый резкий кон траст с арабами еще и теперь, когда со времени вторжения ислама в Северной Африке господствует семитская раса. Не без основания не которые географы древности не считали Африку третьей частью све та, но причисляли Египет к Азии, а область берберов — к Европе. Подобно тому как растения и животные Северной Африки соответ ствуют в общем растениям и животным противолежащего южноев ропейского побережья, характерные особенности населения там, где они сохранились в не смешанном виде: белокурые волосы и голубые глаза у значительной части жителей, высокий рост, стройная фигура, сильное телосложение, полное преобладание моногамии и почетное положение женщины, живой темперамент, склонность к оседлой
*Обозначение Afer (африканец) не относится специально к этому наро ду. Насколько мы можем проследить его употребление в прошлом, оно никогда не давалось берберам, в отличие от прочих африканских племен; им называли любого жителя лежащего против Сицилии кон тинента, в том числе и финикийца; если оно вообще когда-либо обо значало какой-нибудь определенный народ, то лишь тот, с которым римляне столкнулись здесь в первую очередь и с которым они сопри касались больше, чем со всеми остальными (ср. Светоний, Vita Terent.). Попытка (т. 1, кн. 1, гл. X) возвести это слово к имени иудеев встре чает препятствия филологического и исторического характера; удов летворительная этимолориз этого слова до сих пор не найдена.
жизни, общин^1, построенные на полном равноправии взрослых муж чин, и в обычной форме конфедерации нескольких общин, представ ляющие основу для дальнейшего государственного формирования*, — также напоминают северные племена. Народ этот, со всех сторон тес нимый неграми, египтянами, финикийцами, римлянами, арабами, так и не получил настоящей политической организации и не сделался впол не цивилизованным. Правда, под управлением Массиниссы он, повидимому, приблизился к этому состоянию. Своеобразный, развив шийся из финикийского алфавит, которым берберы пользовались при римском владычестве и который еще теперь употребляется бербера ми Сахары, а также уже упомянутое некогда пробудившееся у них чувство национального единства следует, вероятно, связывать с име нем этого великого нумидийского царя и его преемников, которых позднейшие поколения чтили как богов**. Несмотря на все нашествия, они удержали значительную часть своей первоначальной области; те перь в Марокко приблизительно две трети, а в Алжире приблизитель но половина жителей являются по происхождению берберами.
Иммиграция, распространившаяся в глубокой древности по всем берегам Средиземного моря, сделала Северную Африку финикийской. Туземцы уступили финикийцам большую и лучшую часть северного
*Тонкий наблюдатель Шарль Тиссо (Charles Tissot, Geographic de la province romaine de TAfrique, I. p. 403) указывает, что свыше трети марокканцев имеет белокурые или каштановые волосы, а в колонии жителей Рифа — в Танжере — две трети. Женщины показались ему похожими на женщин Берри и Оверни: «На высоких вершинах Атлас ской цепи гор, по доставленным мне сведениям, — пишет он, — все сплошь жители — как это ни странно — белокурые. Глаза они будто бы имеют голубые, серые или «зеленые, как глаза кошки», по выраже нию шейха, давшего мне эти сведения». То же явление встречается в горных местностях Великой Кабилии и Jlypeca, на тунисском острове Джерба и на Канарских островах; на египетских рисунках люди племе ни либу изображаются не красными, как египтяне, но белыми и с бе локурыми или каштановыми волосами.
**Об этом говорит Киприан в трактате «О том, что идолы — не боги», гл. 2: Mauri manifesto reges suo colunt пес ullo velamento hoc nomen obtexunt (Мавры открыто чтут своих царей и не облекают это имя никаким по крывалом), и Тертуллиан, Apolog., 24: Mauretaniae (del sunt) regull sui (для Мавретании ее царьки суть боги), С. I. L., VIII., 8834; Iemsali L. Percenius Z. f. Stel. Rogatus v. (s. 1. a.) (JI. Перцений Рогат, сын Луция из Стеллатинской трибы, посвятил Гиемпсалу, выполнив обет от все го сердца). Эта надпись найдена в Тубусупту в районе Ситифиса; та ким образом, это место могло принадлежать Нумидийскому царству Гнемпсала, следовательно, и надпись в Тубурсике (С.: . L., VIII, п. 7) (ср. Eph. epigr, V, p. 651, 1478), должно быть, скорее неправильно списана, чем подделана. Есть сведения, что еще в 70 г. в Мавретании один претендент на престол назвал себя Юбой (Тацит, История, 2, 58).
побережья, финикийцы отняли у греческой цивилизации всю Север ную Африку. И в лингвистическом, и в политическом отношении гра ницу составил Большой Сирт; если на востоке киренейский Пентаполь принадлежит греческой области, то на западе Триполи Большо го Лептиса навсегда сделался финикийским. О том, как после длив шейся несколько столетий борьбы финикийцы были покорены рим лянами, было уже рассказано раньше. Здесь нам остается осветить судьбы Африки с того момента, когда римляне заняли Карфагенскую область и подчинили себе соседние местности.
Нигде так полно не проявились близорукость и бездушие, можно даже сказать нелепость и грубость, системы управления Римской рес публики зависимыми территориями, как в Африке. В Южной Галлии и еще более в Испании римское правительство по крайней мере стре милось к прочному расширению своих владений и вынуждено было почти поневоле приступить к латинизации страны; на греческом Вос токе иноземное владычество смягчалось и часто даже сглаживалось могучим влиянием эллинизма, ставившего преграды даже жесткой политике. Но над этой третьей частью света царила, по-видимому, старая национальная ненависть к пунийцам, пережившая гибель род ного города Ганнибала. Римская республика крепко держала в своей власти область, которая подчинялась Карфагену в момент его гибе ли, но не столько для того, чтобы содействовать ее развитию к своей собственной выгоде, сколько для того, чтобы не пускать туда других; не столько для того, чтобы пробудить там новую жизнь, сколько для того, чтобы сторожить труп. Не властолюбие и корыстолюбие, но страх и зависть создали провинцию Африку. При республике эта про винция не имеет истории; война с Югуртой для Африки — это всего лишь львиная охота, и ее историческое значение заключается в ее связи с борьбой партий в республике. Страна была, разумеется, ис пользована римскими спекулянтами; однако считалось недопустимым, чтобы разрушенный большой город мог снова воскреснуть из разва лин или чтобы какой-либо соседний город достиг такого же цветуще го состояния, в котором прежде находился Карфаген. Не было здесь и постоянных лагерей, как в Испании и Галлии; небольшая по разме рам римская провинция была со всех сторон окружена затронутой цивилизацией областью зависимого царя Нумидии, который помог римлянам при разрушении Карфагена и получил за то в награду не столько добычу, сколько задание охранять ее от нападений диких орд внутренних областей страны. При этом нумидийский царь получил такое политическое и военное значение, какого никогда не имели пра вители других зависимых от Рима государств, так что Рим в своем стремлении заклясть призрак Карфагена создал себе серьезную опас ность и с этой стороны; насколько велика была эта опасность, показа ло участие Нумидии в римских гражданских войнах; никогда еще во всех внутренних кризисах империи ни прежде, ни после ни один за
°т 510
висимый властитель не играл такой роли, как последний нумидийский царь в войне республиканцев с Цезарем.
Поэтому конец вооруженной борьбы неминуемо повлек за собой полную перемену положения в Африке. В остальных провинциях в результате гражданских войн произошла смена властителей, в Афри ке же изменилась самая система. Уже африканские владения фини кийцев не были владениями в полном смысле слова; до некоторой степени они напоминают эллинские владения в Малой Азии до появ ления там Александра. Из этих владений римляне первоначально за хватили лишь небольшую часть, лишив ее при этом ее жизненного центра. Теперь Карфаген поднимается снова и, подобно земле, кото рая ждала только семян, вторично достигает полного расцвета. Вся внутренняя страна — большое Нумидийское царство — становится римской провинцией, и охрана границ против варваров возлагается на римских легионеров. Мавретанское царство становится сначала зави симым от Рима, а вскоре и входит в состав Римской империи. Со времен диктатора Цезаря латинизация Северной Африки и распро странение в ней цивилизации делается одной из задач римского пра вительства. Здесь мы расскажем о том, как проводились в жизнь эти задачи; прежде всего следует остановиться на внешней организации, а затем на мероприятиях в отдельных местностях и на достигнутых там успехах.
Уже Римская республика претендовала на верховную власть над всей Северной Африкой, быть может, как на известную часть карфа генского наследства, а может быть, и потому, что девиз «наше море» рано сделался одним из принципов Римского государства, вследствие чего все берега Средиземного моря уже в пору процветания республи ки являлись в глазах римлян их законной собственностью. После раз рушения Карфагена эти претензии Рима, в сущности, никогда не оспа ривались более крупными государствами Северной Африки; если во многих местах соседние жители не подчинялись римскому владыче ству, то они точно так же не повиновались и своим местным власти телям. То, что серебряные монеты нумидийского царя Юбы I и мавретанского царя Богуда чеканились по римскому образцу и что на них всегда имеется латинское надписание, не соответствующее языку и торговым связям Северной Африки, является прямым признанием римского верховенства —вероятно, в результате преобразований, про изведенных здесь в 674 г. Помпеем. Сопротивление — в общем не значительное, — которое римляне встретили со стороны африканцев, если не считать Карфагена, исходило от потомков Массикиссы; пос ле того как царь Югурта и позднее царь Юба были побеждены, кня зья этой западной страны быстро приспособились к своему зависимо му положению. Обязанности по отношению к императорам выполня лись совершенно одинаково как в непосредственных их владениях, так и во владениях ленных князей; именно римское правительство