новая папка / Моммзен Т. История Рима В 4 томах. / Моммзен Т. История Рима В 4 томах. Том четвертый. Кн. 8 продолжение

впоследствии ее граждане были обвинены — основательно или ложно — в соглашении с неприятелем, и город был сожжен рим­ лянами. Столица Парфянского царства Ктесифон также была взя­ та и разрушена; поэтому в начале 165 г. сенат с полным основани­ ем мог приветствовать обоих государей как великих победителей парфян. Во время похода этого года Кассий проник даже в Ми­ дию, но вспыхнувшая в этих местах моровая язва начала произво­ дить опустошения в войсках и вынудила его к отступлению, а мо­ жет быть, и ускорила заключение мира. Результатом войны была уступка Риму западной полосы Месопотамии: властители Эдессы и Осроекы перешли в ленную зависимость от Рима, а город Кар­ ры, с давних пор настроенный в пользу греков, сделался вольным городом под покровительством Рима*. Эти территориальные при­ обретения по своим размерам были очень скромны, особенно если принять во внимание, что римляне одержали в войне полную по­ беду; однако они имели немалое значение, ибо благодаря им рим­ ляне приобретали прочные позиции на левом берегу Евфрата. Ос­ тальные области, занятые римлянами, были возвращены парфя­ нам, и status quo восстановлен. В общем, осторожная политика, избранная Адрианом, была забыта, и римская политика вновь всту­ пила на путь, указанный Траяном. Это тем более знаменательно, что правительство Марка Аврелия нельзя упрекнуть в честолюбии и в погоне за завоеваниями; во всех своих мероприятиях оно руко­ водствовалось лишь необходимостью и всегда стремилось не вы­ ходить при этом из границ умеренности

По тому же пути, но дальше и решительнее пошел император Север. В 193 г. появились три императора, и это повело к войне между легионами Запада и легионами Востока; в этой войне леги­ оны Востока, которыми командовал их ставленник Песценний Ни­ гер, были побеждены. Князья Востока, римские ленники, а также повелитель парфян Вологаз V, сын Санатрукия, по понятным при­ чинам признали императором Нигера и даже предоставили в его распоряжение свои войска; тот сперва с благодарностью отклонил это предложение, а потом, когда его дела приняли дурной оборот, сам стал просить у них помощи. Остальные римские ленники, и в первую очередь государь Армении, благоразумно держались в сто­ роне; только эдесский князь Абгар послал просимое подкрепле­ ние. Парфяне обещали помощь и действительно прислали войска, по крайней мере из ближайших местностей, а именно: от князя Барсемия из Гатры в месопотамской пустыне и от сатрапа Адиабены с левого берега Тигра. После смерти Нигера в 194 г. эти чуже­ земцы не только остались в римской Месопотамии, но и потребо­

*Это видно из месопотамских монет, царских и городских. Сведений об условиях мирного договора в нашей традиции не имеется.

вали удаления размещенных там римских гарнизонов и возвраще­ ния им этой области*. Тогда Север двинулся в Месопотамию и овла­ дел всей этой обширной и важной страной. Из Низибиса была пред­ принята экспедиция против арабского князя Гатры, но римляне не смогли овладеть хорошо укрепленным городом, и на левом берегу Тигра полководцам Севера не удалось добиться решительных успе­ хов в борьбе с сатрапом Адиабены**.

Но Месопотамия, т. е. вся область между Евфратом и Тигром до Хабора, сделалась римской провинцией и занята была двумя легиона­ ми, заново сформированными в связи с этим расширением террито­ рии. Княжество Эдесское продолжало оставаться римским леном, но теперь это была не пограничная область: со всех сторон его окружали непосредственно принадлежащие империи земли. Столицей новой провинции и резиденцией наместника стал крупный хорошо укреп­

*Начало урсинского извлечения из Диона (75, 1, 2) запутано. Там гово­ рится: ol ’Opporjvoi кой о! ’ASiaPpvoi осяоатст^ %ai NiaiPtv яо?аоркот'тг£

KOI T|TT1]0£VT£^ \)ЯО lEOOripOT 01 ЯрШрЕШаУТО Ярб£ OCBTOV ЦЕТОС TOV топ

Nvypoo Mvcxtov (жители Осроены и Адиабены отпали и осадили Низибис: побежденные Севером, они послали к нему посольство после смер­ ти Нигера). Осроена принадлежала тогда римлянам, Адиабена — пар­ фянам; от кого же отпали обе эти области и чью сторону приняли ппзибийцы? Сообщение, что их противники были разбиты Севером перед отправкой посольства, противоречит ходу рассказа именно пото­ му, что Север, не удовлетворенный предложениями их посольства, начинает с ними войну. По всей вероятности, поддержка, оказанная Нигеру парфянскими подданными, и их сообщничество с римскими сторонниками Нигера являются в глазах автора отпадением от Севера; по его ясно выраженному мнению, выдвигавшееся впоследствии эти­ ми людьми утверждение, что они намерены были поддержать Севера, было лишь отговоркой. Возможно, что низибийцы отказались стать на сторону Нигера и в связи с этим подверглись нападению со стороны его приверженцев. Таким образом, становится ясно — это подтверж­ дается и отрывком из Диона у Ксифилина (75, 2), — что левый берег Евфрата, но не Низибис, был для Севера неприятельской стороной; # поэтому у нас нет оснований считать, что город этот тогда был рим­ ским — напротив, по всем признакам, он сделался римским лишь при Севере.

**Так как войны с арабами и адиабенцами фактически были направлены против парфян, то вполне естественно, что императору в связи с этим давались титулы Parthicus Arabicus (Парфянский и Арабский) и Parthicus Adiabenicus (Парфянской и Адиабенский); они и встречаются, но обыч­ но титул «Парфянский» опускается, очевидно потому, что Север, по словам его биографа (с. 9), excusavit Parthicum nomen, ne Parthos lacesseret (отказался от титула «Парфянский», чтобы не раздражать парфян). С этим согласуется и заметка у Диона (75, 9, 6), несомненно относящаяся к 195 г., о мирном соглашении с парфянами и уступке им части Армении.

ленный город Низибис, переименованный в честь императора и пре­ образованный в римскую колонию. Таким образом, у Парфянского царства была отторгнута важная часть его владений и против двух зависевших от него сатрапов было пущено в ход оружие; в ответ на это великий царь выступил со своими войсками против римлян. Се­ вер протянул ему руку примирения и взамен Месопотамии уступил часть Армении. Но это было лишь отсрочкой войны. Как только Се­ вер отправился на Запад, куда его призывал конфликт с его соправи­ телем в Галлии, парфяне нарушили мир* и вторглись в Месопота­ мию. Князь Осроены был изгнан, страна занята, а наместник Лет, один из лучших воинов того времени, осажден в Низибисе. Положе­ ние его было очень опасным к моменту, когда Север после победы над Альбином снова появился в 198 г. на Востоке. Военное счастье снова переменилось. Парфяне отступили, и теперь перешел в наступ­ ление Север. Он вторгся в Вавилонию и занял Селевкию и Ктесифон; парфянский царь в сопровождении небольшого числа всадников спас­ ся бегством, государственная казна стала добычей победителей, пар­ фянская столица была отдана римским солдатам на разграбление, и свыше 100 тыс. пленных было отведено на римские рынки для про­ дажи в рабство. Успешнее, чем само Парфянское государство, оборо­ нялись арабы в Гатре; дважды Север тщетно предпринимал трудную осаду, пытаясь вынудить к сдаче эту расположенную в пустыне кре­ пость. Но в общем обе кампании, 198 и 199 гг., увенчались полным успехом. В результате превращения Месопотамии в провинцию и уч­ реждения там крупного военного центра Армения утратила свое по­ ложение буферной страны между двумя большими державами, кото­ рое она занимала до тех пор; она могла сохранить прежний статус и избегнуть формального включения в империю. Страна сохранила, та­ ким образом, свои собственные войска, а имперское правительство впоследствии даже отпускало для них дополнительную сумму из средств имперской казны**.

*На то, что их власть распространилась и на Армению, указывает Геродиан (5, 9, 2); впрочем, рассказ его искажает факты и полон ошибок.

**Когда при заключении мира в 218 г. были восстановлены прежние отношения между Римом и Арменией, армянский царь выразил на­ дежду на возобновление римлянами ежегодных платежей (Дион, 78,

27): топ TipiSatoo то apyopiov о кат’ лара TCO V Tlcopalcov еоршкето EAmaavTO^ ^цуеаЗаг (Тиридат выразил надежду получать те деньги, которые получал ежегодно от римлян). О настоящей уплате дани ар­ мянам римлянами не может быть речи для эпохи Севера и предше­ ствующей, да это не согласуется и со словами Диона; отношения были именно таковы, как мы указали. В IV и V вв. кастель Бирипарах на Кавказе, господствовавший над входом в Дарьяльское ущелье, содер­ жался на римские субсидии персами, которые со времени мира 364 г. вели себя здесь как хозяева; эти субсидии также рассматривались как уплата дани (Lydus, De mag., 3, 52. 53; Prisms, fr. 31. ed. Mull.).

Дальнейшая история отношений между двумя соседними держа­ вами связана с переменами во внутреннем положении обоих госу­ дарств. Если при династии Нервы, а также при Севере относительно прочная римская монархия выходила победительницей в борьбе с Парфянским царством, нередко раздираемым междоусобной борьбой за престол, то после смерти Севера положение изменилось; на протя­ жении почти целого столетия на Западе сменяли друг друга жалкие и эфемерные правители, в своей внешней политике постоянно колебав­ шиеся между высокомерием и слабостью. В то время как Запад при­ ходил в упадок, Восток усиливался. Через несколько лет после смер­ ти Севера (211) в Иране произошел переворот, который не только, подобно столь многим прежним кризисам, низверг царствовавшего монарха и привел к власти другую династию на место выродившихся Аршакидов, но и, открывая широкий простор перед национальными и религиозными элементами, заменил пропитанную эллинизмом, гиб­ ридную цивилизацию Парфянского государства государственным стро­ ем, религией, обычаями и княжеской династией той страны, которая некогда создала старое Персидское царство и со времени его перехода под власть парфянской династии хранила, наряду с гробницами Да­ рия и Ксеркса, семена национального возрождения. Так, благодаря появлению на сцене династии Сассанидов было восстановлено разру­ шенное Александром Персидское царство. Прежде чем продолжать рассмотрение взаимоотношений между римлянами и парфянами на Востоке, мы должны вкратце ознакомиться с этим новым положением вещей.

Мы уже говорили, что хотя парфянская династия фактически освободила Иран от влияния эллинизма, все же в глазах народа она была как бы незаконной. Арташар, или по-новоперсидски Ардашир, — так сообщает официальная историография Сассанидов — выступил, чтобы отомстить за кровь убитого Александром Дары и вернуть власть законной династии, восстановив ее в том виде, в каком она существовала в эпоху его предков, до появления этих неполноправных царей. В этой легенде есть известная доля исти­ ны. Династия, называемая по имени деда Ардашира Сассана, дей­ ствительно та самая, которая царствовала в Персиде; отец Арда­ шира Папак, или Пабек*, и длинный ряд его предков правили в этом настоящем отечестве иранской нации под верховенством Ар-

* Арташар в надписи называет своего отца Папака царем. Как с этим согласовать, что не только местная легенда (у Агафия, 2, 27) делает Пабека башмачником, но и современник Дион (если Зонара 12, 15 действительно взял эти слова у него) называет Арташара dqxxvcov коа або^соу (из людей темных и незнатных), — этого мы не знаем. Римские писатели, конечно, принимают сторону слабого законного царя Аршакида против опасного узурпатора.

Каково было соотношение между размерами царства Сассанидов и царства Аршакидов, — это вопрос, ка который источники не дают удовлетворительного ответа. С того времени, как новая династия укре­ пилась, все западные области оставались ей подвластны, и, как мы видим, претензии, которые она стала предъявлять к римлянам, шли гораздо дальше претензий Аршакидов. Ко как далеко владычество Сассанидов простиралось на Восток и когда оно проникло до Окса, считавшегося впоследствии официальной границей между Ираном и Тураном, все это остается для нас покрытым мраком неизвестности*.

С появлением новой династии государственная система Ирана в основном не изменилась. Официальный титул первого правителя из рода Сассанидов, приведенный в одних и тех же выражениях на трех языках под рельефом на скале Накши-Рустам, «Служитель Мазды, бог Арташар, царь царей арканов, из рода богов»** — это, по суще­ ству, тот же титул, что и у Аршакидов, только теперь определенно названы иранская нация, как в старинном местном царском титуле, и местное божество. То, что первоначально чужеземная династия, ко­ торая лишь приняла национальный облик, сменилась династией, происходивнюй из Персиды, было результатом национальной реакции и

еепобедой; однако полное развитие национальных элементов встре­

*Согласно имеющимся в арабской хронике Табари персидским записям из последних времен Сассанидов, Ардашир, после того как он соб­ ственноручно отрубил голову Ардавану и принял титул Шахан-Шаха, т. е. царя царей, завоевал сперва Хамадан (Экбатану) в Великой Ми­ дии, затем Азербайджан (Атропатену), Армению, Мосул (Адиабену), далее Суристан или Савад (Вавилонию). Отсюда он вернулся на свою персидскую родину в Истахр и завоевал затем в новом походе Сагистан, Гурган (Гирканию), Абрашар (Низапур в стране парфян), Марв или Мары (Маргиану), Болх (Бактру) и Хорезм до крайних границ Хорасана. Перебив много народу и прислав головы казненных в храм

огнепоклонников в Анахед (Истахр), он возвратился из Марва в Парс и поселился в Горе (Ферузабад). Насколько этот рассказ легендарен, мы не знаем (см. Noldeke, Tabari, S. 17, 116).

**По-гречески (С. I. Gr., 4675) титул звучит так: MdaSaavo^ (Служитель Мазды — употреблено как собственное имя) 8е6^ 'Apxa^aprg fkxaiXEO^ paaiAecov ’Apiavcov кк ykvoo£ Oecov; с этим вполне совпадает и титул его сына Сапора I (там же, 4676), только после слова ’Apiavcov вставлено коа ’Avapiavcov с пелью подчеркнуть, что его власть распространялась и за границы царства. В титуле Аршакидов, насколько он нам извес­

тен по греческим и персидским надписям на монетах, встречаются тоже слова 8e6C? PaaiZEcov, Осолатюр (=ек yevoo^ 8eecov) (бог, царь царей, из рода богов); напротив, отсутствует упоминание арианов и — что особенно характерно — служителя Мазды; рядом с этим появля­ ются многочисленные другие эпитеты, заимствованные у царей Си­ рии, как-то: Еякросуг^ (явленный), 81каю£ (справедливый), пкатсор (по­ бедитель) и даже римский аотократсор (самодержец).

чало нередко непреодолимые преграды. Персеполь, или как он стал теперь называться, Истах, номинально снова сделался столицей госу­ дарства, а рядом со скульптурными изображениями Дария замеча­ тельные изображения, сделанные на той же скале, и еще более заме­ чательные надписи, о которых мы уже говорили, возвещали веем славу Ардашира и Шапура. Однако из этой отдаленной местности было не­ удобно вести дела государства, а потому центром управления и впредь оставался Ктесифон. Правовых преимуществ, которыми пользовались персы при Ахеменидах, новое персидское правительство не восстано­ вило. Если Дарий называл себя «персом, сыном перса, арийцем арий­ ского племени», то Ардашир, как мы видели, называл себя просто царем арканов. Мы не знаем, были ли введены новые персидские фамилии, не считая царской, в круг знатных родов; во всяком случае, некоторые из прежних остались, как, например, Сурены и Карены; только при Ахеменидах, но не при Сассанидах, эти знатные роды были исключительно персидские.

В области религии радикальной перемены также не произошло, но, конечно, и религия, и жречество приобрели при персидских вели­ ких царях такое влияние и силу; какими они никогда не пользовались при царях парфянских. Возможно, что пропаганда против Ирана двух чужеземных культов: с востока — буддизма, с запада — иудейскохристианской религии, именно вследствие вызванной ею борьбы при­ вела к возрождению древнего маздаизма. Основатель новой динас­ тии Ардашир был, судя по заслуживающим доверия рассказам, рев­ ностным огнепоклонником и принял даже жреческое посвящение; вследствие этого, рассказывается далее, сословие магов сделалось с тех пор влиятельным и заносчивым, тогда как ранее оно не пользова­ лось таким почетом и свободой и правители даже не придавали ему большого значения. «С тех пор все персы уважают и чтут жрецов; общественные дела решаются по их советам и по предсказаниям ора­ кулов; всякий договор и всякий юридический спор подлежат их рас­ смотрению и их приговору, и ни одно дело не кажется персам спра­ ведливым и законным, если оно не одобрено каким-нибудь жрецом». В соответствии с этим мы находим такой порядок жреческого управ­ ления, который напоминает нам положение папы и епископов рядом с императором и князьями. Каждый округ находится в ведении одно­ го верховного мага (Магупат, господин магов, по-новоперсидски Мобед), а эти последние в свою очередь подчинены начальнику верхов­ ных магов (Мобед-хан-Мобедх) —по аналогии с «царем царей», — и именно он коронует царя. Результаты такого господства жрецов не замедлили сказаться: омертвевший ритуал, стеснительные предписа­ ния в отношении греха и очищения, превращение науки в дикое ве­ довство и в искусство волшебства — все это, хотя и издавна было присуще парсизму, но, по-видимому, только в эту эпоху достигло полного развития.

В употреблении местного языка и в местных обычаях также за­ метны следы национальной реакции. Крупнейший греческий город Парфянского царства —■древняя Селевкия — существует по-прежне­ му, но называется он с тех пор не по имени греческого маршала, но по имени своего нового государя — Бех, т. е. добрый, Ардашир. Гре­ ческий язык, который до сих пор все еще был в употреблении, хотя и в испорченном виде и уже не господствовал безраздельно, сразу исче­ зает на монетах с приходом к власти новой династии и встречается еще лишь в надписях первых Сассанидов рядом с местным языком, но на втором месте. «Парфянское письмо», так называемый «пехле­ ви», удерживается, но рядом с ним появляется другая письменность, мало от него отличающаяся, как свидетельствуют монеты, — настоя­ щая официальная письменность, употреблявшаяся, вероятно, до тех пор в персидской провинции; так что древнейшие памятники Сасса­ нидов, подобно памятникам Ахеменидов, написаны на трех языках, употреблявшихся, по-видимому, одновременно, приблизительно так же, как в средние века в Германии употреблялись одновременно три языка — латинский, саксонский и франконский. После смерти царя Сапора (272) надписи на двух языках исчезают и удерживается только один из них — второй вид письменности, унаследовавший название «пехлеви». С переменой династии исчезает летосчисление Селевкидов и связанные с ним названия месяцев; их место занимают, по ста­ рому персидскому обычаю, годы по именам правителей и туземные персидские названия месяцев*. Даже старая персидская легенда пере­ носится на новую Персию. Дошедшая до нас «История об Ардашире, сыне Папака», в которой рассказывается о том, как этот сын персид­ ского пастуха попал к мидийскому двору, нес там службу раба и за­ тем сделался освободителем своего народа, есть не что иное, как ста­ рая сказка о Кире, в которой старые имена заменены новыми. Другая книга сказок индийских персов содержит повесть о том, как царь Ис­ кандер Руми, т. е. Александр Римлянин, велел сжечь священные книги Заратустры, которые потом были восстановлены одним благочести­ вым человеком, Ардавнрафом, после вступления на престол царя Ардашира. Здесь уже персу противопоставляется римлянин-эллин; предание, вполне естественно, забыло о незаконных Аршакидах.

В остальном порядки, по существу, вероятно, остались прежние. Армия и при Сассанидах, конечно, не сделалась постоянной и не при­ обрела выучки, но осталась просто ополчением способных носить ору­ жие мужчин; вероятно, национальное движение влило в нее новый дух, но, как и прежде, главной силой была конница, которую выстав­

*Фравардин, Ардбехешт и т. е. (.Ideler, Chronologic, 2, 515). Замечатель­ но, что те же, в сущности, названия месяцев удерживались в провин­ циальном календаре римской провинции Каппадокии (Ideler, 1, 443); вероятно, они ведут свое начало с того времени, когда эта провинция была персидской сатрапией.

ляла знать. Администрация также осталась прежней: энергичный вла­ ститель выступал с неумолимой строгостью как против разбойников с больших дорог, так и против занимавшихся вымогательствами долж­ ностных лиц, и по крайней мере по сравнению с позднейшим управ­ лением арабов и турок подданные царства Сассанндов пользовались благоденствием, а государственная казна была полна.

Однако большое значение имело то обстоятельство, что новая власть изменила свое отношение к Римской империи. Аршакиды ни­ когда не чувствовали себя по отношению к цезарям вполне равно­ правными правителями. Как ни часто сталкивались между собой оба государства в качестве вполне равноправных держав, и во время вой­ ны, и при заключении мира, как ни прочно даже на римском Востоке господствовало убеждение в существовании двух великих держав, все же за Римским государством оставалось то же самое преимущество, каким, к большому вреду для себя, обладала в течение ряда столетий Священная Римская империя германской нации. Акты подчинения, которые совершали парфянские великие цари перед Тиберием и Не­ роном, не будучи к тому вынуждены крайней необходимостью» были бы совершенно немыслимы с противоположной стороны. Еще яснее говорит о том такой факт, как отказ парфян от чеканки золотой моне­ ты. Не случайно за время управления Аршакидов совершенно не че­ канилась золотая монета и к ее чеканке приступили именно при пер­ вом же властителе из дома Сассанндов; это-то и является самым нео­ споримым признаком суверенитета, не ограниченного никакими вас­ сальными обязанностями. Когда империя цезарей заявила притяза­ ние на исключительное право чеканки монеты, имеющей хождение по всему миру, Аршакиды безоговорочно подчинились этому, что выразилось хотя бы в том, что сами они вообще не производили че­ канки, а чеканку серебряной и медной монеты предоставили городам или сатрапам; напротив, Сассаниды опять стали чеканить золотую монету, как это делалось при царе Дарии. Великое восточное царство потребовало» наконец, себе полного равноправия — мир не должен впредь принадлежать одним римлянам. С приниженным положением восточных народов и с исключительным преобладанием Запада было покончено навсегда. В соответствии с этим отношения между римля­ нами и парфянами, все более склонявшиеся к миру, сменились не­ примиримой враждой на целые поколения.

Охарактеризовав новый государственный строй Парфянского цар­ ства, с которым вскоре пришлось вести борьбу приходившему в упа­ док Риму, мы возобновим нить нашего рассказа. Сын и преемник Севера Антонин, в отличие от отца, не был ни воином, ни государ­ ственным деятелем, но представлял, скорее, настоящую карикатуру и на то и на другое; тем не менее он, по-видимому, возымел намере­ ние — если только вообще можно говорить о намерениях у таких лиц — полностью подчинить римской власти Восток. Ему было нетрудно