новая папка / Моммзен Т. История Рима В 4 томах. / Моммзен Т. История Рима В 4 томах. Том четвертый. Кн. 8 продолжение
..pdfон оставлял без наказания вторжения даков и сарматов. Случайно сохранившийся отчет наместника Мезии Тиберия Плавтия Сильвана Элиана позволяет составить некоторое представление о положении вещей в областях по обе стороны устья Дуная в последние годы прав ления Нерона. Элиан «переселил на этот берег Дуная» свыше 100 тыс. живших по ту сторону мужчин с их женами и детьми, князьями или царями, так что они подлежали теперь обложению налогами. Он по давил движение сарматов, прежде чем оно началось, несмотря на то, что отдал значительную часть своих отрядов Корбулону для ведения войны в Армении. Он перевел на римский берег некоторое количе ство до тех пор не известных или враждовавших с римлянами царей и заставил их преклонить колена перед римскими знаменами. Царям бастарнов и роксоланов он отослал пленных или отобранных у непри ятеля сыновей, царям даков вернул их пленных братьев* и от многих из упомянутых царей взял заложников. Благодаря этому мир в про винции был упрочен и распространен на более широкую территорию. Кроме того, Элиан заставил царя скифов отказаться от осады города Херсонеса (Севастополя) по ту сторону Борисфена. Он первый отправ ками крупных партий зерна из этой провинции снизил в Риме цены на хлеб. Эта надпись дает нам ясное представление о бурном водово роте народов на левом берегу Дуная при династии Юлиев — Клавди ев, а также об энергичных усилиях имперского правительства защи тить греческие города даже по ту сторону реки, на Днепре и в Крыму, причем эти усилия принесли известные результаты, как будет пока зано в следующей главе при описании положения в Греции.
Однако военных сил, которыми располагал здесь Рим, было со вершенно недостаточно. Небольшие отряды, расположенные в Ма лой Азии, и столь же малый флот на Черном море в лучшем случае могли служить какой-то защитой только для греческих обитателей его северного и западного побережья. Перед наместником Мезии, которому с двумя легионами приходилось охранять берег Дуная от Белграда до самого устья, стояла весьма трудная задача; при этом помощь со стороны строптивых фракийцев иногда оказывалась толь ко новой опасностью. В особенности остро ощущалось отсутствие подходящего оплота против все возрастающего напора варваров в рай оне устья Дуная. В результате того, что во время смут после смерти Нерона придунайские легионы два раза возвращались в Италию, у устья Дуная в еще большей степени, чем на Нижнем Рейне, участи лись набеги соседних народов — сначала роксоланов, затем даков,
*В словах надписи «Regibus Bastarnarum et Roxolanorum filios, Dacorum fratrum captos aut hostibus ereptos remisit» (Orelli, 750) имеется описка: должно стоять fratres или, во всяком случае, fratrum filios. Точно так же дальше следует читать per quae вместо per quem и rege вместо regem.
от m m
затем сарматов, т. е., очевидно, языгов. Это была трудная борьба; в одном из происшедших здесь сражений, по-видимому с языгами, пал храбрый наместник Мезии Гай Фонтей Агриппа. Тем не менее Веспасиан не стал принимать мер для усиления придунайской армии*. Азиатские легионы, вероятно, еще более нуждались в подкреплении, а особенно необходимая в то время бережливость отнюдь не допуска ла какого-либо увеличения общего состава армии. Поскольку этого настоятельно требовало положение на границе, а также вызванное присоединением Фракии расформирование стоявших в ней отрядов, Веспасиан ограничился передвижением к имперской границе боль ших лагерей придунайской армии в той мере, в какой это позволяло умиротворение внутренней области. Таким образом, паннонские ле гионы с Дравы перешли в Карнут и Виндобону напротив королевства свевов, а далматские легионы с Керки и Цетины — на мезийский бе рег Дуная**, так что с этих пор наместник Мезии располагал удвоен ным количеством легионов.
*Около 70 г. в Паннонии стояли два легиона, 13-й Гемина и 15-й Аполлинарис, причем, когда этот последний принял участие в армянской войне, он был на некоторое время заменен 7-м Гемина (С. I. L., III, 482). Из двух явившихся сюда позднее легионов, 1-го и 2-го Адъютрикс, первый еще в начале правления Траяна стоял в Верхней Герма нии и мог явиться в Паннонию лишь в правление этого императора, второй при Веспасиане находился в Британии и прибыл в Паннонию, вероятно, лишь при Домициане. Мезийская армия после ее соедине ния с далматской при Веспасиане также, вероятно, насчитывала лишь четыре легиона, т. е. столько, сколько до тех пор оба войска имели вместе; это были позднейшие верхнемезийские легионы: 4-й Флавиев и 7-й Клавдиев, нижнемезийские: 1-й Италийский и 5-й Македонский. Нас не должны вводить в заблуждение вызванные отдельными пере движениями войск изменения в их размещении (Marqmrdt, Staatsverw., 2, 435) в год четырех императоров, когда в Мезии временно находи лись три легиона, 11-й легион, позднее считавшийся 3-м нижнемезий-
ским, еще при Траяне стоял в Верхней Германии.
**Иосиф Флавий, Иуд. в., 7,4, 3: яЛе'юсн ка! |i£t?oot ф\)Хака1? xov X O K O V 5ietaxpsv, w? eivai xoi? pappapoi? xtjv 5iapaoiv xeXeco? aSwaxov (он за нял местность более многочисленными и крупными сторожевыми отрядами, так что переход сделался для варваров совершенно невоз можным). По-видимому, здесь подразумевается перевод обоих дал матских легионов в Мезию. Как они были размещены, мы не знаем. Судя по практике римлян в других случаях, кажется более вероят ным, что они были размещены в окрестностях прежней главной квар тиры — Виминация, а не в отдаленном районе устья Дуная. Возник новение в том месте лагерей было вызвано только разделением мезийского командования и созданием самостоятельной провинции Нижней Мезии при Домициане.
Перемена в соотношении сил не в пользу Рима наступила при Домициане*, точнее говоря, именно в это время сказались резуль таты недостаточной защиты границ. Насколько позволяют заклю чить скудные данные, имеющиеся в нашем распоряжении, переме на в положении дел, совершенно как в эпоху Цезаря, была вызвана всецело одним человеком из племени даков; то, что замышлял царь Буребиста, казалось, предстояло выполнить царю Децебалу. О том, насколько велико было его личное влияние в последующих событи ях, свидетельствует рассказ о том, что царь даков Дурас, желая, чтобы достойный человек занимал подобающее ему место, отказал ся от власти в пользу Децебала. О том, что Децебал при подготовке к борьбе уделял главное внимание вопросам организации, свидетель ствуют сообщения источников о введении им в дакской армии рим ской дисциплины и о вербовке пригодных людей из самих римлян; даже после своей победы он поставил римлянам условием доста вить ему сведущих людей для обучения его подданных мирным и военным ремеслам. В каком широком масштабе, производились эти приготовления, показывают связи, которые Децебал завязал на за паде и на востоке со свевами и языгами и даже с парфянами. Напа дающей стороной явились даки. Наместник провинции Мезии Оппий Сабин, первым выступивший против них, пал на поле битвы. Целый ряд мелких лагерей был взят даками, крупные лагеря нахо дились под угрозой, под вопрос было поставлено самое господство римлян в этой провинции. Домициан лично прибыл к армии, а его заместитель — сам он не был полководцем и держался в стороне — начальник преторианской гвардии Корнелий Фуск повел армию че рез Дунай; однако за свое неосторожное продвижение Фуск попла тился жестоким поражением, и сам он, второй по счету главноко мандующий, погиб в бою. Его преемник Юлиан, способный офи цер, разбил даков в их собственной области в большом сражении при Тапах и уже стоял на пути к достижению прочных успехов. Но в то время, когда исход борьбы с даками оставался еще не решенным, Домициан начал поход против свевов и языгов за то, что они не прислали ему подмогу; он приказал казнить их послов, явившихся
*Хронология войны с даками чрезвычайно туманна. Эта война нача лась еще до войны с хаттами (3), на что указывает карфагенская над пись (С. I. L., VIII, 1082) одного солдата, трижды получившего от
Домициана знаки отличия: в войне с даками, с германцами и снова с даками. Евсевий относит начало войны или, точнее, первую настоя щую битву к 2101 или 2102 г. от Авр. = 85 г. н. э. (точнее, между 1 октября 84 г. и 30 сентября 85 г.) или 86 г. н. э.; триумф Домициана он относит к 2106 г. = 90 г. н. э.; разумеется, эти цифры не могут претендовать на полную достоверность. С некоторой вероятностью триумф приурочивается к 89 г. н. э. (Henzen, Acta ArvaL, 116).
к нему с извинениями за этот поступок*. Но и здесь римское оружие преследовали неудачи. Маркоманы одержали победу над самим им ператором; целый легион был окружен и перебит языгами. Совер шенно расстроенный этим поражением Домициан, несмотря на успе хи, достигнутые Юлианом в борьбе с даками, поспешно заключил с ними мир, что, однако, не помешало ему передать в Риме корону Диегису, представителю Децебала, словно этот последний был лен ником римлян, и самому взойти с триумфом на Капитолий, хотя в действительности заключенный им мир был равносилен капитуля ции. То, что Децебал в насмешку предложил при вступлении римско го войска в Дакию, — отпускать невредимым домой каждого солда та, за которого ему гарантируют ежегодную выплату 2 ассов, — те перь почти стало действительностью; по мирному договору римляне откупились от вторжений даков в Мезию ценой ежегодной уплаты отступного.
Создавшееся положение требовало коренных изменений. Преем ником Домициана, бывшего, правда, хорошим правителем империи, но остававшегося глухим к требованиям военной чести, после корот кого правления Нервы стал император Траян, солдат до мозга костей, который не только разорвал заключенный Домицианом мирный до говор, но и принял меры к тому, чтобы ничего подобного более не повторялось. Война против свевов и сарматов, еще продолжавшаяся в год смерти Домициана (96), была, по-видимому, счастливо оконче на при Нерве в 97 г. Новый император еще до своего торжественного въезда в столицу.империи отправился с Рейна на Дунай, где пробыл зиму 98/99 г., однако не для того, чтобы немедленно напасть на да ков, а для того, чтобы подготовить войну; к этому времени относится законченное в 100 г. проведение дороги на правом берегу Дуная в окрестностях Орсовы, связанное с дорожным строительством в Верх ней Германии. Только весной 101 г. Траян отбыл на войну против даков, в которой он командовал лично, как и во всех своих походах. Он перешел Дунай ниже Виминация и начал наступление на находив шуюся неподалеку оттуда царскую столицу Сармизегетузу. Децебал вместе со своими союзниками — буры и другие жившие на севере племена приняли участие в этой борьбе — оказал ему решительное сопротивление, и лишь в жарких и кровопролитных сражениях про двигались римляне вперед. Число раненых было столь велико, что император предоставил в распоряжение врачей свои собственные оде яния. Однако в исходе борьбы сомнений не было. Одна за другой
*Фрагмент Диона Кассия 67, 7,1 изд. Диндорфа (Dindorff) стоит в ряду урсинских экспертов перед фрагментом 67, 5, 1, 2. 3; события, о ко торых в нем повествуется, должны были и по общему положению ве щей предшествовать переговорам с лугиями. Ср. Hermes, 3, 115.
крепости переходили в руки римлян; сестра самого царя, римлянка, находившаяся в плену у даков со времени предшествующей войны, отнятые у армии Домициана знамена —все это досталось армии Траяна. Царю, теснимому войсками самого Траяна с одной стороны и храброго Лузия Квиета с другой, оставалось только сдаться на ми лость победителей (102). Траян потребовал от него не более не менее как отказа от независимой верховной власти и признания римского протектората над царством даков. Перебежчики, оружие, военные машины, рабочие, присланные некогда Римом для их изготовления, подлежали выдаче римлянам, а царь должен был лично преклонить колена перед победителем. Он отказался от права вести войну и за ключать мир и обещал поставлять Риму войска. Часть крепостей была срыта до основания, остальные сданы римлянам, и в них, прежде всего в столице, остались римские гарнизоны. Мощный каменный мост, построенный по повелению Траяна через Дунай у Дробет (на против Турну Северинулуи), обеспечил надежное сообщение даже в неблагоприятное время года и создал для гарнизонов Дакии прочную опору в соседних легионах Верхней Мезии. Однако дакская нация, и в особенности ее царь, не могли примириться с потерей независимости так, как примирились с этим цари Каппадокии и Мавретании; точнее говоря, они подчинились игу Рима только в надежде при первой же возможности снова от него освободиться. Это подтверждается по следующими событиями: часть подлежавшего выдаче оружия не была поставлена; крепости вопреки соглашению не были сданы; римским перебежчикам по-ирежнему предоставлялось убежище. Даки отняли участки территории у своих врагов языгов — может быть, в борьбе с набегами последних на дакские владения —- и поддерживали ожив ленные и внушавшие опасения связи с отдаленными, еще сохранив шими свободу нациями. Траяну пришлось убедиться, что он выпол нил свою задачу лишь наполовину, и, не долго думая и не вступая в дальнейшие переговоры, он спустя три года после заключения мира (105) снова объявил царю войну. Децебал охотно отказался бы от этой войны, но было слишком ясно, что римляне удовлетворятся, только взяв его в плен. Оставалось лишь вступить в отчаянную, смертель ную борьбу. Но не все были готовы к такой борьбе; значительная часть даков подчинилась без сопротивления. Обращенный к сосед ним народам призыв совместно отразить опасность, грозившую так же и их свободе и национальности, не нашел у них отклика; в этой войне Децебал и оставшиеся ему верными даки не имели союзников. Попытки даков устранить с помощью перебежчиков самого импера- тора-полководца или купить себе приемлемые условия, передав рим лянам пленного римского офицера высшего ранга, также остались безуспешными. Император снова победоносно вступил в столицу не приятеля, а Децебал, до последней минуты боровшийся с судьбой,
теперь, когда все было потеряно, покончил самоубийством (107). На этот раз Траян довел дело до конца; эта война должна была решить вопрос не о свободе дакского народа, но о самом его существовании. Местные жители были изгнаны из лучших районов страны, которые были заселены обезличенным в национальном отношении населени ем, привлеченным для работы в рудниках из гор Далмации, а глав ным образом, по-видимому, из Малой Азии. Правда, в некоторых областях все же осталось прежнее население и даже удержался мес тный язык*. Эти даки и рассеянные по соседним областям их со племенники причиняли хлопоты римлянам и в более позднее вре мя, например при Коммоде и Максимине; однако в конце концов и они сошли со сцены истории. Рим должен был предотвратить воз можность возвращения опасности, которая столько раз грозила его владычеству от полного сил фракийского племени, и Траян достиг этой цели. Траянов Рим уже не был Римом эпохи Ганнибала; одна ко и теперь никто еще не мог безнаказанно одержать победу над римлянами.
Стройная колонна, шесть лет спустя воздвигнутая сенатом импе ратору на новом форуме Траяна в Риме, украшающая этот форум и поныне, является единственным в своем роде примером того, в ка ком несовершенном виде дошло до нас предание об исторических со бытиях Римской империи. Вся эта колонна, высотой ровно в 100 рим ских футов, покрыта сверху донизу отдельными изображениями, ко торых насчитывается 124; это лента изваянных из камня картин дак ских войн, текст к которой почти повсюду отсутствует. Мы видим сторожевые башни римлян с их остроконечными крышами, с обне сенным частоколом двором, с верхней площадкой для дозора и огне выми сигналами. Мы видим город на берегу Дуная и речного бога, который смотрит, как римские воины со знаменами идут по понтон ному мосту. Мы видим самого императора сначала в военном совете, затем у алтаря за принесением жертвы перед лагерными валами. Рас сказывают, что союзные с даками буры предостерегали Траяна от вой ны в латинском изречении, написанном на огромном грибе; некото рые узнают этот гриб на изображении; он погружен на вьючное жи вотное, причем сбитый этим животным с ног варвар, держащий в руке палицу, указывает пальцем на этот гриб приближающемуся им ператору. Мы видим, как римляне разбивают лагерь, рубят деревья, носят воду, строят мост. Вот ведут к императору первых взятых в
*Арриан (Tact., 44), говоря о переменах, введенных Адрианом в кавале рии, упоминает, что он разрешил отдельным отрядам сохранить их национальный боевой клич: KEXTIKOO^ pev TO~I£ KEXTOI^ utndxnv, Гетшто^ 5ё то1£ Гётоа^, ’Ростков^ 8е ocroi ёк ’Podtcov (кельтский — кельтским всадникам, гетский — гетским, ретийский — всадникам-ретам).
плен даков, которых легко узнать по их кафтанам с длинными рука вами и широким штанам; их ведут со связанными за спиной руками, солдаты держат их за длинный чуб на голове. Мы видим бои, видим копьеметателей и пращников, косоносцев, пеших лучников, конных лучников, одетых в тяжелые панцири, знамя даков с изображением дракона, неприятельских офицеров в круглых шапках, служащих от личием их ранга, видим сосновый лес, куда даки несут своих ране ных, видим отрубленные головы варваров, сложенные к ногам импе ратора. Вот перед нами дакская свайная деревня посреди озера; в ее круглые хижины с остроконечными крышами летят факелы; женщи ны и дети молят императора о пощаде. Римляне ухаживают за свои ми ранеными и перевязывают их, офицеры и солдаты получают на грады. Затем снова следуют боевые сцены: римляне штурмуют укреп ления, представляющие собой частью деревянные сооружения, час тью каменные стены; подвозятся осадные орудия, подносятся лест ницы, штурмовая колонна нападает под прикрытием «черепахи»*. Наконец, царь даков со своей свитой лежит распростертый у ног Траяна; знамена с изображением дракона в руках у римлян; войска с ли кованием приветствуют императора; перед сложенным в груду ору жием врагов стоит богиня Победы и пишет славную летопись войны. Далее следуют картины второй войны, в общем похожие на первую серию. Обращает на себя внимание большая картина, изображающая, по-видимому, князей даков после того, как пожаром был уничтожен царский замок; они сидят вокруг котла и один за другим осушают кубок с ядом. На другой картине императору подносят блюдо с голо вой храброго царя даков; наконец, заключительная картина представ ляет длинную вереницу побежденных, которые вместе со своими женами, детьми и стадами покидают родину. Император сам написал историю этой войны, подобно тому как Фридрих Великий написал историю Семилетней войны и как многие делали это после него; но этот труд до нас не дошел. Никому не придет в голову восстанавли вать историю Семилетней войны на основании картин Менцеля. Так и Траянова колонна оставляет в нас, помимо некоторого представле ния об отдельных туманных эпизодах, лишь грустное ощущение боль шой и бурной исторической катастрофы, навсегда потускневшей для истории и не оставившей по себе даже воспоминаний.
Пограничная оборона в придунайской области в результате пре вращения Дакии в римскую провинцию не претерпела таких измене ний, как это следовало бы ожидать. Существенного изменения обо ронительной линии не произошло, но новая провинция в целом пре
*«Черепаха» в римской военной технике — крыша из сомкнутых щи тов, которые все солдаты штурмующей колонны держат у себя над головой. — Прим. ред.
вратилась как бы в передовую позицию Рима, непосредственно свя занную с римскими владениями только на юге, на самом Дунае, с трех же других сторон окруженную землями варваров. Лежащая по течению Тиссы равнина между Паннонией и Дакией по-прежнему оставалась в руках языгов. Правда, были найдены остатки древних валов, проходящих от Дуная через Тиссу до гор Дакии и ограничива ющих область языгов с севера, однако о времени и создателе этих укреплений не удалось выяснить ничего достоверного. Бессарабия также пересекается двойной заградительной линией, которая, следуя от Прута к Днестру, оканчивается у Тиры и, согласно добытым до сих пор неполным данным, относится, по-видимому, к римской эпо хе*. Если это так, то Молдавия и южная часть Бессарабии, равно как и вся Валахия, входили в состав Римской империи. Но даже если номинально так и было, едва ли римское владычество реально рас пространилось на эти земли; по крайней мере до сих пор у нас нет достоверных сведений о существовании римских поселений как в во сточной Валахии, так и в Молдавии и Бессарабии. Во всяком случае еще в большей степени, нежели Рейн в Германии, Дунай оставался здесь границей римской цивилизации и настоящим опорным пунк том пограничной обороны. Укрепленные позиции на Дунае были зна чительно усилены.
Для Рима было счастьем, что в то время, когда на Дунае уси лился напор новых народов, на Рейне он ослабел и ставшие там из лишними войска могли быть использованы в других местах. Если еще при Веспасиане на Дунае стояло, вероятно, не более шести ле гионов, то Домициан и Траян впоследствии довели их число до де сяти, с чем связано то, что оба существовавших до сих пор верхов ных командования — Мезии и Паннонии — были поделены, пер вое — при Домициане, второе — при Траяне, и после того как к ним прибавилось военное командование в Дакии, общее число командо ваний на Нижнем Дунае дошло до пяти. Правда, сначала, по-види мому, был срезан изгиб, который образует река ниже Дуростора (Силистрии) в нынешней Добрудже от нынешнего города Рассовы, где река приближается к морю на 7 немецких миль, чтобы затем почти под прямым углом повернуть ка север; линия реки была за менена укрепленной дорогой по образцу британского вала, дости
*Валы высотой в 3 м и толщиной в 2 м, с широким внешним рвом и множеством остатков фортов, идут двумя почти совершенно парал лельными линиями, один — длиной в 150 км от левого берега Прута, через Табак и Татарбунар, к Днестровскому лиману между Аккерма ном и Черным морем, другой — длиной в 100 км от Леовы на Пру те — к Днестру ниже Бендер (Petermann’s Geogr. Mitteilungen, 1857, S. 129); возможно, что эти валы римского происхождения, однако до сих пор здесь точно ничего не установлено.
5 . История |
т 4 |
129 Р * |
гавшей морского берега у Том*. Однако, во всяком случае уже при Адриане, этот изгиб был включен в римские пограничные укрепле ния, ибо с этих пор мы находим в Нижней Мезии, до эпохи Траяна, вероятно, не имевшей более или менее значительных постоянных гар низонов, три легионных лагеря: у Нов (близ Свичовы), Дуростора (Силистрия) и Трезмиса (Иглица близ Галаца); последний из них ле жит как раз перед упомянутым выше изгибом Дуная. Эта позиция была укреплена для отражения набегов языгов, и к верхнемезийским лагерям у Сингидуна и Виминация прибавился нижнепашюнский ла герь у впадения Тиссы в Дунай близ Акуминка. Количество войск в самой Дакии было в то время невелико. Главный ее город, ставший траяновой колонией Сармизегетузой, лежал в Верхней Мезии, непо далеку от главных переходов через Дунай. Римляне селились пре имущественно здесь и на среднем Маризе, равно как и по другую его сторону, где имелись золотые прииски. Вскоре один легион, стояв ший гарнизоном в Дакии со времен Траяна, также получил главную квартиру в этой местности у Апула (Карлсбург). Далее к северу Пота-
*По мнению фон Финке (Monatsberichte liber die Verhandlungen der Gesellschaft fur Erdkunde in Berlin, I, J. 1839—1840, S. 179 f: cp. von Moltke, Briefe liber Zustande in der Tiirkei, письмо от 2 ноября 1837 г.), а также согласно сообщенным мне наброскам и планам д-ра Шухардта (С. Schuchardt), здесь были устроены три заграждения. Самое север ное, вероятно древнейшее, было простым земляным валом с лежа щим перед ним рвом, обращенным, как это ни странно, на юг; в рим ском происхождении этого вала можно сомневаться. Две другие ли нии представляли собой: первая — земляной вал, еще и теперь во мно гих местах достигающий 3 м высоты, вторая — более низкий вал, не когда обложенный камнями; оба вала часто идут совсем рядом, ино гда же разделены промежутком в несколько часов пути. Их можно принять за две оборонительные линии укрепленной дороги, хотя оба вала перекрещиваются посредине, так что в восточной половине зем ляной вал, а в южной половине каменный оказываются лежащими с северной стороны. В одном месте земляной вал (здесь являющийся южным) образует заднюю сторону форта, устроенного на каменном валу. Земляной вал прикрыт с северной стороны глубоким рвом, а с южной — мелким; каждый ров замыкается насыпью. Перед камен ным валом ров проходит также с северной стороны. Позади земляного вала, большей частью опираясь на него, расположены на расстоянии 750 м один от другого форты; такие же форты расположены с нерав ными промежутками позади каменного вала. Все линии проходят по зади озер Каразу, как за естественным прикрытием; от пункта, где кончается линия этих озер, и до моря валы проведены почти без учета условий местности. Город Томы лежит вне линии валов, к северу от них; однако его стены соединены с заградительными укреплениями
посредством особого вала.
исса (Торда) и Напока (Клаузенбург) были, конечно, также немед ленно заняты римлянами; однако крупные паннонско-дакийские во енные центры продвигались на север медленно. Перемещение нижнепаннонского легиона из Акуминка в Аквинк, нынешний Офен, и занятие этой господствующей военной позиции состоялось не позднее правления Адриана, вероятно, именно в это время; наверное, тогда был переведен в Бригетио (напротив Коморна) один из верхнепаннонских легионов. При Коммоде на северной границе Дакии, в полосе шириной в одну милю, были запрещены всякие поселения, должно быть, в связи с пограничными порядками, установленными после войны с маркоманами, о чем речь впереди. Возможно, что тог да же возникли укрепленные линии, которые, подобно верх негерманским, защищали эту границу. При Севере один из стоявших до тех пор в Нижней Мезии легионов прибыл на северную границу Дакии в Потаиссу (Торда). Однако и после этих перемещений Дакия оставалась прикрытой горами и окопами передовой позицией на ле вом берегу, причем трудно было сказать, облегчала ли она или, на против, затрудняла оборону римлян. Адриан действительно подумы вал о том, чтобы вывести войска из этой области, и, следовательно, считал ошибкой присоединение ее к империи; но раз уже это присое динение совершилось, император не мог отказаться от Дакии; при этом он руководствовался, если не интересом к доходным золотым приискам этой страны, то во всяком случае заботой о быстро развива ющейся римской цивилизации в области Мариза. Однако Адриан ве лел снять по крайней мере верхние части каменного моста через Ду най, так как возможность использования его врагами тревожила его больше, нежели забота о находившихся в Дакии гарнизонах. В по следующее время эти опасения исчезли; однако Дакия продолжала занимать обособленное положение в общей системе защиты границ.
Шестьдесят лет, последовавшие за окончанием войн Траяна с да ками, были для придунайских стран периодом мирного развития. Правда, полного спокойствия здесь не было никогда, в особенности у устья Дуная; кроме того, римляне продолжали применять рискован ное вспомогательное средство — обеспечивали безопасность границы от беспокойных соседей, подкупая их и выдавая им ежегодные по дарки, как это было с Децебалом*. Тем не менее археологические находки, относящиеся к этому времени, повсюду свидетельствуют о расцвете городской жизни, и немало общин именно в Паннонии на зывают своими основателями Адриана или Пия. Но за этим затишь ем последовала такая буря, какой еще не приходилось выдерживать
*Vita Hadriani, 6: cum rege Roxolanorum qui de imminutis stipendiis querebatur cognito negotio pacem composuit (расследовав дело, он заключил мир с царем роксоланов, который жаловался на сокращение ему денежных платежей).
5* |
131 В» |