Карчевский

Он был для детей всем, а они – всем для него

Почетному гражданину Ухты, заслуженному учителю Коми АССР, кавалеру ордена «Знак Почета», «Ухтинцу века» Генриху Карчевскому 6 июля исполнилось бы 95 лет. Люди помнят его как первого директора Дворца пионеров, который всю свою жизнь посвятил детям.

 

Галстук из рук Дзержинского

Маленький Генрих родился в 1911 году под Варшавой в семье польского революционера. Тремя годами позже Карчевские переехали в Петроград, а с 1923 года – в Москву, которую Генрих полюбил и впоследствии пытался привить такое же чувство к столице своей единственной дочери Ольге.

В пионеры Карчевского принимал сам Феликс Дзержинский. Повязав мальчику галстук, он на всю жизнь стал его кумиром. «Уже во время перестройки мы с мамой прятали от отца все печатные издания, в которых о Дзержинском упоминали совсем не как о герое, – рассказывает Ольга Николаева, в девичестве Карчевская. – Папа был партийный и искренне верил во все хорошее и светлое». Поэтому, когда в 1937 году на его отца Адольфа наклеили ярлык «враг народа» и пришли забирать (к тому времени молодой Карчевский уже окончил педагогический техникум и работал вожатым в клубе НКВД), Генрих, глядя ему в глаза, произнес: «Ты мне не отец». Он не верил в то, что партия и Сталин могут ошибаться… Адольфа Карчевского вскоре расстреляли.

Уже намного позже Генрих узнал, что его отец и другие были реабилитированы. «Представляете, с какой болью и виной ему пришлось жить?» – говорит Ольга. Может, поэтому в своей трудовой жизни Карчевский старался ни в чем не обвинять людей, попадавшихся ему на пути, и все неудачи воспринимал спокойно: «Значит, так надо…»

Еще год после ареста отца Генрих провел в Москве, где его уже нигде не брали на работу. Возникла угроза того, что его тоже «повяжут» как сына врага народа. Поэтому друзья Карчевского пошли к руководству техникума и каким-то немыслимым образом выпросили, чтобы их друга послали по распределению в поселок Чибью (так тогда называлась Ухта). Таким образом, Карчевский оказался в самом сердце ГУЛАГа, но не как заключенный, а как вольнонаемный. В его личной карточке было написано, что на север он приехал работать вожатым Дома пионеров. Дома, которого не оказалось…

Только небольшая комната на втором этаже старой первой школы, в которую Карчевский устроился работать учителем истории. «Невысокий, в темно-синем кителе, с рыжеватыми волосами, причесанными вперед и образующими на лбу характерный завиток. Что и говорить, неординарной была его внешность. Но мы тут же забыли о ней, когда он стал говорить. Забыли и о том, что идет урок. Перед нами был удивительно интересный рассказчик…» – писал в 1986 году в своей статье «Горение» журналист Владимир Лехмус, бывший ученик Генриха Карчевского. Этот дар рассказчика Генриха отмечали многие, кто его знал, как, впрочем, и присущий ему дар убеждать.

Отдельное деревянное здание Дома пионеров построили на том месте, где сейчас стоит памятник Павлику Морозову. Парк Дому пионеров не принадлежал, он был местом отдыха, где еще в 1937 году было много забегаловок для вольнонаемных. Карчевский добился того, чтобы парк стал детским. А потом началась самая настоящая народная стройка: возводили Дворец пионеров. Помогали многие предприятия города: и большие, и маленькие, кто людьми, кто деньгами, кто стройматериалами… В 1967 году Дворец был построен.

Кроме того, Карчевский упросил Владимира Мишакова, который в ту пору был начальником Ухткомбината, чтобы он перечислил огромную сумму денег Ейскому заводу аттракционов. В парке появились колесо обозрения, качели, карусели… Все аттракционы в парке были бесплатными. Генрих создал несколько отрядов старшеклассников, которые обслуживали их.

 

На первом месте работа, потом – семья

«Он никогда не менял своих привычек, – говорит дочь Карчевского Ольга. – Каждое утро в шесть часов утра он шел во Дворец пионеров, осматривал парк и приступал к работе. А по вечерам мы с мамой ждали его, потом все вместе пили чай, папа рассказывал нам, как прошел день». Иногда Ольга и ее мама Кира шли вечером через парк, чтобы забрать Генриха с работы…

Отношения в семье Карчевских были хорошие, несмотря на то, что Генриха почти никогда не было дома. Когда он женился на Кире, то сразу предупредил ее: «На первом месте у меня будет работа, а потом ты и Оля».

По словам Ольги, ее отец был очень жизнерадостным человеком, но и сердиться умел. Мог месяцами молчать, если что-то было не так. «Когда я после своего выпускного вечера пришла в восемь часов утра домой, папа просто перестал со мной разговаривать», – вспоминает Ольга. Он был сильной личностью, потому своим домашним никогда не жаловался и не приносил в семью проблемы с работы.

Очень любил классическую музыку, у него было два приемника: на работе и дома. В свое время в техникуме он обучился переплетному делу, поэтому Дворец пионеров оформлял сам: после работы оставался и переплетал, клеил, делал стенды, вырезал буквы, в то время как на весь Дворец звучал, например, Чайковский… «По всей видимости, так он отдыхал, – говорит Ольга. – А еще у него остались тетради, четыре или пять… Оказывается, он выписывал стихи и какие-то выражения».

 

Рыбий жир вкуснее икры

Каждое лето Карчевский устраивал походы для детей. Кирилл Седых рассказал однажды журналисту Римме Гладких, как они решили пойти по перекатам Ухты и Тобыся на плоту (катерок их тащил на буксире).

Уже почти подошли к Тобысю, мечтали, что много белых грибов соберут, отдохнут. И вдруг трос оборвался. Плот стал кружиться, девчонки – визжать, так как плавать они не умели. Генрих в чем был, в том в воду и бросился. Мальчишки последовали его примеру. С плотом-таки справились, никто не пострадал, но перенервничали основательно. И вот ребята, увидев вышедшего на берег Карчевского с множеством эмоций на лице, замерли в предвкушении ненормативной лексики из уст человека, который всегда яро боролся со сквернословием. Но он сказал лишь: «Это не трос, это понос!» Это выражение дети потом часто вспоминали со смехом…

После войны на Крохале благодаря Карчевскому появился лагерь для детей.

Там была повариха, она же «водитель» кобылы – средства передвижения. Однажды Генрих Адольфович приехал в Управление МВД и попросил еды для детишек (голодали в то время). Щедрые начальники многое разрешили взять со склада. И вот Карчевский вместе в поварихой увидели бочки с соленой треской, консервированных крабов и красную икру. Из всего этого женщина-повар знала только треску и на предложение взять еще и крабов ответила: «Что?! Детей этими пауками кормить?! Не буду!» Тем не менее взяли всего. Утром перед завтраком счастливый Карчевский выступил с речью перед ребятишками: «Дети, сегодня вы попробуете деликатес, икру лососевых рыб, она очень полезная». Дети посмотрели на бутерброды, решили, что они намазаны вареньем, набросились на них и… разом выплюнули. Тогда Генрих поставил на стол рыбий жир, взял большую ложку и пригрозил, что каждый, кто не съест бутерброд, получит порцию рыбьего жира. Дети предпочли деликатесу последнее, и вокруг Карчевского мгновенно образовалась очередь…

А еще он подарил детям прекрасную южную ночь. В 50-е годы он пришел в Ухтпечлаг и в Ухткомбинат и сказал, что хочет повезти детей по Военной грузинской дороге до Баку, чтобы они увидели Кавказ.

Предприятия помогли деньгами. С Генрихом поехали дети сотрудников этих организаций и его воспитанники. До столицы Азербайджана добирались сначала на машинах, потом на катере. Огурцы и помидоры северным детям не понравились, персики тоже (мохнатые!), худо-бедно ели яблоки, но самым вкусным лакомством посчитали мороженое. Дети работников предприятий могли позволить себе его купить, а остальные – нет. И тогда Карчевский потратил всю свою зарплату и командировочные на мороженое для детишек. Но не это главное. С горы дети увидели ночной Баку. Это зрелище настолько их заворожило, что они посчитали его главным в своем путешествии.

Умел Карчевский и наказывать. Было очередное утро, Генрих осматривал парк и вдруг увидел мальчика на колесе обозрения, который не мог слезть. Тогда директор Дворца пионеров залез на колесо, снял ремень, сделал из него страховку и помог ребенку спуститься. А потом выпорол его этим же ремнем. Чадо в слезах побежало домой и поведало своему папе, партийному начальнику, о том, как его отлупил «какой-то дядька в парке». Естественно, разъяренный отец в приступе праведного гнева побежал разбираться с обидчиком, сынишка семенил рядом в надежде на то, что папа отомстит «дядьке». Но как только тот увидел Генриха, состоялся следующий диалог: «Здравствуйте, Генрих Адольфович!» – «Здравствуй, Виктор. Это твой сын?» – «Да…» – «Я его тут наказал» – «Правильно сделали, Генрих Адольфович!»

В свое время Карчевский дважды спас его от тюрьмы: папа, как и сын в юности, любил попроказничать.

По словам Риммы Гладких, дети безумно любили Карчевского. Однажды, когда она пришла по делам во Дворец пионеров, то увидела, как Генрих сидит на полу и играет в куклы с малышами. Дети забирались к нему на колени, обнимали его, целовали… Он был для них всем. А они – всем для него.

Его дело живо и сейчас. Но, по словам заместителя директора ЦРТДЮ по организационно-массовой работе Галины Коблик, в наши дни «народная стройка» клуба бокса «Ринг» в пристройке школы № 11 длилась четыре года, а здание Дворца пионеров в свое время было построено в два раза быстрее силами жителей города. «В последние годы Дому пионеров постоянную финансовую поддержку оказывают не более 11 ухтинских руководителей предприятий, а так хочется, чтобы дело, начатое Генрихом Адольфовичем, процветало!» – сказала она.

Генрих Карчевский умер 7 ноября 1992 года. Недаром говорят, что люди и их творения тесно