Врачи-философы американского континента эпохи империализма

Во главе ревизионизма и реформизма в Аргентине в первой четверти XX в. как политический и идеологический руководитель стал Хуан Баутиста Хусто (1865—1928). В начале своей полити­ческой деятельности он выполнял прогрессивную роль, являясь организатором социалистической партии. В 1895 г. в Аргентине была создана «Интернациональная социалистическая рабочая партия», позже переименованная в «Аргентинскую» вместо «Ин­тернациональной». Во главе ее и стал X. Б. Хусто. Партия стала важным событием в политической жизни страны и идеологиче­ской борьбе. Она объединила усилия разрозненных сторонников социализма. Партия возглавила ряд классовых битв пролета­риата. Ее деятели активно выступали на митингах трудящихся.

Постепенно удаляясь от марксистских взглядов, X. Б. Хусто отказался от марксизма. В своей книге «Теория и практика ис­тории», изданной в 1909 г., им засвидетельствованы признания позиций, которые отстаивали ревизионисты и субъективные идеалисты. Его философское учение стало эклектизмом спен-серовского вульгарного эволюционизма и маховского субъекти­визма и агностицизма. Теперь у него природа стала не чем иным, как «...совокупностью ощущений и идей человека»¹. Осно­вываясь на одном ложном выводе, он в своих рассуждениях допускал и другое неверное толкование, будто «...как для само­го грубого эгоцентризма, так и для самой абстрактной науки мир нельзя представить без человека»². Это означало, что при­рода существует только в воображении человека. Нет челове­ка — нет природы. Это был чистейшей воды идеализм. X. Хусто считал, что вопрос о первичности материи или сознания вообще не следует обсуждать, так как, по его мнению, «...материя неот­делима от идеи, а идея от материи»³. Исходя из этого, им отри­цался и объективный характер законов науки. Рассматривая вопросы общественного развития, он объяснял все изменения, происходящие в обществе, законами биологии. Классовая борь­ба, по Хусто, определялась как внутривидовая борьба в соот­ветствии с законами биологии. Это уже граничило с реакцион-

¹ ^пап В. 1из1о. Теопа у ргасИса с!е 1а Ыз1опа. — Виепоз-А1гез, 1915.— 2ей. — Р. 468.

² Там же. — С. 469.

³ Там же. — С. 472.

293

ностью. Толчком для развития общества X. Хусто считал тех­нику, стимулом развития которой в свою очередь являлся рост биологических потребностей. Теории Маркса о диктатуре про­летариата, революции и развитии общества были им отвергнуты. Он уже не считался с тем, что сказал К. Маркс о развитии об­щества: «В общественном производстве своей жизни люди всту­пают в определенные, необходимые, от их воли не зависящие отношения — производственные отношения, которые соответству­ют определенной ступени развития их материальных произво­дительных сил. Совокупность этих производственных отношений составляет экономическую структуру общества, реальный базис, на котором возвышается юридическая и политическая надстрой­ка и которому соответствуют определенные формы обществен­ного сознания. Способ производства материальной жизни обус­ловливает социальный, политический и духовный процессы жиз­ни вообще. Не сознание людей определяет их бытие, а, наобо­рот, их общественное бытие определяет их сознание»⁴.

X. Хусто получил врачебное образование, но не в меньшей мере его интересовали вопросы политической борьбы. В конце XIX в. он стал активным деятелем рабочего движения и одним из основателей Социалистической рабочей партии Аргентины. В 1896 г. X. Хусто организовал газету «Ьа Уап§иагсНа» («Аван­гард»), которая была рупором социалистических идей. X. Хусто был редактором этой газеты. Его общественная деятельность не ограничивалась этим. Он пытался и в рамках капиталистическо­го общества решить некоторые задачи социализма. Так, широко пропагандируя в газете проблему кооперации, им были предприняты меры по организации рабочего общества «Ьа Лиг» («Свет»), которое организовало свой рабочий кооператив «Е1 Но^аг ОЬгего» («Рабочий очаг»), которому, как и опытной ком­муне Р. Оуэна, не суждено было утвердиться в условиях капи­талистического общества.

Большой заслугой X. Хусто является перевод им на испан­ский язык 1-го тома «Капитала» К- Маркса, который был издан в Мадриде в 1898 г. Это свидетельствует о том, что он доста­точно глубоко изучал марксистскую литературу. Однако в силу крайне низкого уровня развития производительных сил Арген­тины и относительно невысокого накала классовой борьбы и революционного движения малочисленного рабочего класса X. Хусто не смог понять всю глубину учения К. Маркса. Он не стал последовательным марксистом и свои политические требо­вания ограничивал реформистскими требованиями и преобра­зованиями. Он не понял Великой Октябрьской социалистической революции в России.

Сантьяго Рамон-и-Кахаль (1852—1934) —испанский ученый-гистолог. В 1873 г. окончил Сарагосский университет. Через

⁴ Маркс К., Энгельс Ф.//Соч. — Т. 13. — С. 6—7.

294

10 лет был уже профессором университета в Валенсии. Через 4 года (1877) Сантьяго Рамон-и-Кахаль перешел в Барселон­ский университет, а в "1892 г.— в Мадридский. Здесь им была организована лаборатория биологических исследований, кото­рая впоследствии реорганизована в научно-исследовательский институт, уже много лет носящий его имя. Он являлся автором капитального труда «Строение нервной системы человека и по­звоночных», над которым работал долгие годы. Но его философ-ско-теоретические взгляды изложены в другой работе — «Пра­вила и советы для научного исследования», изданной в 1897 г. Как философ Кахаль стоял на материалистических позици­ях, выступая против религиозно-идеалистических воззрений на природу. Он писал: «Справедливо говорится, что человеческий ум, когда он отгорожен от действительности и замкнут в самом себе, не способен раскрыть даже самую простую связь механиз­ма мира и жизни». Мир представляет объективную реальность, существующую как единое целое. Он наполнен явлениями, при­чинно взаимосвязанными между собой. Кахаль ограниченно понимал возможность познания мира, считая, что наука может раскрыть лишь связи явлений, условия их возникновения, но не может постичь их сущность. Это положение говорит о том, что он уступал позитивизму и поддерживал агностиков, утверждав­ших невозможность познания мира.

Его научная работа также имела большое значение для фи­лософии. Научные исследования, проведенные Кахалем в нача­ле 90-х годов XIX в., позволили ему создать нейронную теорию строения нервной системы. Он считал, что дифференциация и взаимоопределяемость различных структурных компонентов нервных клеток легко объясняют всеобщую связь в животном мире. Им был проведен цикл экспериментальных работ, в ре­зультате которых было доказано, что утвердившаяся в 80-е годы XIX в. теория ретикулярного представления о структуре нерв­ной системы не отвечает ее истинному состоянию. По теории ретикулярного представления, все нервные клетки связаны меж­ду собой анатомически. В результате этой связи образуется нервная сеть, которая по своей специфике и определяет функ­ции нервной системы. Благодаря гистологическим исследованиям Кахаль установил, что каждая нервная клетка выражает всю нервную систему животных и человека. Она отражает не только структуру всей системы, но и выполняет ее функции. Нервные импульсы от клетки к клетке передаются благодаря особой морфологической особенности этой ткани, заключающейся в том, что между нервными клетками имеются контакты. Благо­даря этим контактам и осуществляется физиологический пере­нос нервных импульсов. Данная нейронная теория по своей сути весьма близка принципу И. П. Павлова приурочения нервных процессов к конструкциям нервной ткани. Таким обра­зом, в своей нейронной теории он твердо встал на материали­стические позиции, выступив против неовитализма.

295

За большие достижения в области нейрогистологии Кахаль в 1900 г. был удостоен Московской премии, а в 1906 г. ему была присуждена Нобелевская премия.

Помимо создания нейронной теории, им проведена большая исследовательская работа по изучению элементов различных отделов центральной нервной системы и их функционального взаимоотношения. Исследована кора головного мозга детей. Им изучены эмбриональный гистогенез, процессы дегенерации и ре­генерации нервной системы позвоночных, а также зрительные центры некоторых беспозвоночных животных. В процессе изу­чения нервной ткани человека и животных Кахалем были раз­работаны специальные нейрогистологические методы исследо­вания.

Его научным кредо было обязательное сочетание экспери­ментальных работ с теорией, без чего он не мыслил процесс познания. Он осуждал тех ученых, которые хотели удовлетво­риться в своих научных поисках только эмпирическими наблю­дениями или теоретическими рассуждениями без опоры на опыт. Такому метафизическому подходу к изучению различных явле­ний в биологии он противопоставлял научный подход, который начинался с кропотливого эксперимента, т. е. опыта, и заканчи­вался теоретическим обобщением.

В процессе познания большое значение он придавал также научной гипотезе, т. е. таким предположениям, которые могут объяснить объективные связи исследуемых явлений с ок­ружающей действительностью. «Гипотеза, — утверждал он, — и объективный факт находятся в тесной этиологической связи»⁵, понимая под этой связью причинную связь. Ведя борьбу с нео­витализмом, Кахаль разоблачал антинаучные взгляды предста­вителей этого идеалистического течения, считавших, что в осно­ве жизненных явлений имеются какие-то нематериальные непо­знанные силы. Этим взглядам он противопоставлял свое обосно­вание жизненного процесса, согласно которому жизнь является особым этапом в развитии материи, она не была вечной, а есть результат сложных химических преобразований и процессов. Он писал по этому поводу: «Жизнь возможна при условии посто­янного обновления составных частей органических молекул про­топлазмы»⁶.

Кахаль в своей научной работе придавал большое значение материалистической философии, признавал ее важную роль в развитии естествознания. Вместе с тем он делал неправильный вывод, что в будущем роль философии будет сведена к синте­зу важнейших научных теорий. Такое соотношение философии с естественными науками ставило его на позиции позити­визма.

⁵ ЗапИадо Катоп у Са/а/. ОЬгаз сотрЫаз Шегапаз. — Р. 593.

⁶ ЗапИацо Катоп у Са]а1. Магша! ее Апа1оппса ра1о1о§1са депега!. — II- ей. — Майне, 1946. — Р. 56.

296

Кахаль — автор руководств по нормальной и патологической гистологии.

Алехандро Корн (1860—1936), аргентинский врач-психиатр. Почти четверть века преподавал философию (1906—1930) в университете в Буэнос-Айресе, зарекомендовав себя последова­тельным идеалистом. Он был приверженцем философии И. Кан­та, в честь которого в 1929 г. в Аргентине он организовал «Кан­тианское общество».

Неокантианство периода философской деятельности А. Кор­на было связано с явлениями кризиса методологических осно­ваний естественных и исторических наук XIX в. В. Дильтей зашел в тупик в методологических основаниях физиологии, фи­зического идеализма и критике исторического разума. Однако именно эти взгляды привлекали А. Корна. Он, основываясь на взглядах неокантианцев, считал, будто нет ничего вне созна­ния. И все это им понималось как сознание вообще. Отсюда вытекал его идеалистический вывод: «...объективный мир дей­ствительно находится вне «я», но не вне сознания».

Окружающий мир для него не представлял собой объектив­ной реальности и являлся лишь проблемой. Процесс познания им понимался ограниченно. Главным источником познания он считал интуицию. Философия, по его мнению, имела дело с цен­ностями, в то время как роль науки заключается в изучении мира с точки зрения количества и меры.

А. Корн не был сторонником позитивизма, широко распро­страненного в Аргентине. Он критиковал это направление в философии.

Им рассматривались и этические проблемы. Центральной проблемой в этом плане были рассуждения о свободе как выс­шей этической цели в развитии человечества.

Вместе с тем А. Корн был прогрессивным политическим дея­телем. Он признавал Великую Октябрьскую социалистическую революцию и ее благотворные социалистические идеи. Им не отвергались в принципе идеи социализма. А. Корн понимал огромное значение марксизма в социальном совершенствовании общества, однако он полностью не поднялся до него и вос­принял его, оставшись в целом на идеалистических пози­циях.

Уильям Мак-Дугалл (1871—1938), получив врачебное обра­зование, занимался психологией и философией. Ему пришлось работать в психологической лаборатории в Геттингене, в уни­верситетском колледже в Лондоне преподавателем, в ряде иезуитских учебных заведений. С 1901 г. одновременно он рабо­тал и в физиологической лаборатории. В 1920 г. У. Мак-Дугалл переехал в США, где вначале работал в Гарвардском универ­ситете, а с 1927 г. занял должность профессора Дьюкского уни­верситета в штате Северная Каролина.

297

Его психология носит реакционный характер. Он является основателем психологии, которая стала называться гормической (греч. Ьогте — стремление, желание, порыв). Согласно его кон­цепции, основой всего живого является «горме», под кото­рым он имел в виду мистическую силу влечений. Главной при­чиной любого поведения, включая и социальное, по его мнению, являются инстинкты. Для него человек был существом, жизне­деятельность которого определялась прирожденными «глубин­ными» силами. Из этого у него выкристаллизовалось реакцион­ное идеологическое представление о сверхиндивидуальной на­циональной душе, предопределенной конституцией расы.

У. Мак-Дугалл называл свою теорию теологической. Она была изложена уже в первых трудах — во «Введении в соци­альную психологию» (1908) и в «Теле и разуме» (1912).

В своих первых трудах У. Мак-Дугалл мифическое «горме» распространял лишь на живую природу, позднее он перенес его и на неживую природу. Его теория близка понятию «жизненно­го порыва», принадлежащему французскому философу-идеалис­ту Анри Бергсону (1859—1941), и «воле» немецкого философа-идеалиста Артура Шопенгауэра (1788—1860).

У. Мак-Дугалл мифическому «горме» приписывал способ­ность предопределять инстинкты человека, их природу, целевые действия. Он считал, что подражание имеет инстинктивную при­роду и носит врожденный характер. Это была биологизаторско-инстинктивистская концепция, оправдывающая войны, объясняя их возникновение наличием у людей «инстинкта драчливости». У. Мак-Дугалл был одним из основоположников психологизма в социологии. Он старался объяснить социальные взаимоотно­шения и структуры с помощью психологических данных. Его «горме», на котором основывались инстинкты человека, могло давать импульсы самого различного направления, руководя дея­тельностью человека как в личной, так и в общественной жизни. «Импульсы,— писал он,— являются духовной силой, которая поддерживает и формирует всю жизнь личностей и общества»⁷. Он придавал им такую силу, что они у него превращались в главный источник и движущие силы всякой мысли, всякого дей­ствия, независимо от того, является оно индивидуальным или коллективным. Иначе говоря, импульсы, порожденные инстинк­тами, превращались в «великие побуждающие силы»⁸, которые определяли жизнь человека и всего общества. Человеческое об­щество превращалось у него в систему психических сил, кото­рые формируют личность. У. Мак-Дугалл отрицал общество как историческую общность людей, движущими силами развития которого были производительные силы и производственные от­ношения.

¹ МсОои§а11 Ц7. Ап ШгойисИоп 1о 5ос'1а1 РвусЬо1о§у. — Ьопйоп, 1950.— Р. 46.

⁸ Там же. — С. 47.

298

У. Мак-Дугалл отрицал и роль общественной практики в формировании личности. Будучи воинствующим идеалистом, шлразителем самых реакционных взглядов, он пытался опроверг­нуть материалистические тенденции в психологии, заменяя их надуманными, не оправданными практикой выводами. На его учение сильное влияние оказал французский психолог Т. А. Г. Ри-По своей двигательной теорией произвольного внимания и вооб­ражения, а также работами по психологии чувств.

Началом существования социальной психологии является 1908 г., когда впервые появились публикации У. Мак-Дугалла и американского социолога Э. Росса.

С точки зрения У. Мак-Дугалла, народные массы не только не способствуют общественному развитию, но и являются его тормозом, затрудняют разумное решение проблем мирного со­трудничества. У него получалось, что народ является источни­ком раздоров и войн между государствами.

Ненавидя народ, У. Мак-Дугалл в своей психосоциологии пришел к выводу, что народ следует лишить участия в политиче­ской жизни общества. Этим он выразил идеологию буржуазии, боявшейся нарастания революционной сознательности у народ­ных масс.

Жозуе ди Кастро (1908—1973)—многосторонний бразиль­ский ученый. Окончив медицинский факультет Бразильского университета в 1929 г. и философский в 1938 г., свою научную деятельность он посвятил физиологии, антропологии, гигиене и социологии. Ему пришлось преподавать физиологию, антрополо­гию, а с 1939 г. он стал возглавлять институт питания. В годы второй мировой войны Ж- ди Кастро было поручено возглавить департамент продовольствия Бразилии. Он принимал активное участие в продовольственной и сельскохозяйственной комиссиях при ООН, а с 1951 г. стал председателем Исполкома организа­ции по вопросам продовольствия и сельского хозяйства (ФАО) при ООН.

Ж. ди Кастро проводил большую организационную рабо­ту по борьбе с голодом в развивающихся странах, многие из которых в то время еще находились в колониальной зависи­мости от крупных капиталистических метрополий, однако в 1955 г. он покинул этот пост в знак протеста против антигуман­ной политики США. Вскоре после этого (1957) по его инициати­ве была организована Всемирная ассоциация по борьбе с голо­дом, президентом которой стал Ж. ди Кастро. Спустя 4 года с его активным участием создана Международная ассоциация вра­чей «Условия жизни и здоровье», президентом которой также Пыл избран Ж- ди Кастро.

Он был не только крупным организатором высокогуманной работы по борьбе с голодом на нашей планете, активным обще­ственным деятелем, но и незаурядным ученым, труды которого п значительной степени обогатили сведения прогрессивной части

299

человечества о пагубной роли капитализма. Им написано много острополитических научных работ. Работы, посвященные пита­нию населения, отражают не столько физиологическую сторону данной проблемы, сколько социальную, показывающую, как ка­питализм становится рассадником и источником голода и нище­ты народных масс. Ценность его работ заключается в том, что выводы, сделанные им, не носят голословный характер, а явля­ются результатом анализа огромного количества статистических сведений, которые были в распоряжении ученого. Монография Ж. ди Кастро «География голода», в которой приводится не только описание одной из тяжелейших трагедий населения ко­лониальных стран — часто перемежающееся голодание, унося­щее из жизни не только пожилых людей, но и детей, а также мужчин и женщин цветущего трудоспособного возраста,— но и даются данные о людских потерях в результате этого бедствия, является ярким доказательством того, что причиной этих несча­стий является империализм. Определив главного виновника го­лода— империализм, Ж. ди Кастро делает вывод, что без лик­видации колониальной системы радикально проблему голода разрешить нельзя⁹. Эта книга была ощутимым снарядом по им­периализму, учитывая, что она была переведена во многих странах.

В книге одновременно разоблачаются и реакционные буржу­азные теории, такие как неомальтузианство, географический де­терминизм и др. Ж- ди Кастро критиковал современных маль­тузианцев и представителей других реакционных теорий, кото­рые пытались снять ответственность за нищету, голодание, тя­желое положение трудящихся с капитализма, возлагая полную ответственность за их бедственное положение на самих угнетен­ных, упрекая их за плохой контроль за рождаемостью и все прочие грехи, вплоть до нежелания работать и иметь деньги на кусок хлеба. Ж. ди Кастро опровергал эти надуманные доводы. На основании своих исследований он делал вывод: «Причина голода и нищеты на земле не в излишнем количестве людей, а скорее в том, что работают немногие, а кормить надо многих»¹⁰. Но, говоря о немногих работающих, Ж. ди Кастро имел в виду не лодырей, а людей, не имеющих работы и не могущих ее по­лучить в силу низкого уровня развития производительных сил в колониальных странах. На основании всего этого он считал, что бедствия, в том числе и голод, от колониальных народов можно устранить путем радикального решения аграрных отношений, существующих в капиталистическом обществе, а также ликви­дации всех сохранившихся феодальных отношений и тяжелого наследия неоколониализма. Конечно, это были не марксистские представления, а взгляды прогрессивного буржуазного ученого, но и они наносили свой удар по империалистической системе,

неоколониализму, звали к национально-освободительному дви­жению.

В работах Ж. ди Кастро красной нитью проходит мысль в защиту расовой справедливости. Он был противником деления рас на «высшие» и «низшие». Выступая против расистских бред­ней, он писал: «Так называемые низшие расы оказываются про­сто-напросто голодающими расами»¹¹.

Ж. ди Кастро разоблачал пропагандистские трюки буржуа­зии, идеологи которой утверждали, что они в колониях выпол­няли высокогуманную миссию, утверждая культуру, искусство, грамотность, способствуя развитию цивилизации и производи­тельных сил. Выступая против этой ложной посылки, Ж. ди Каст­ро в другой крупной работе «Черная книга голода» писал: «Так называемые слаборазвитые народы уже разглядели, какое глу­бокое противоречие существует между моральными заповедями равенства, братства и гуманизма (подчеркнуто мной. — С. Ч.), которые проповедуют теоретики западной цивилизации, и цинич­ной, звериной борьбой из-за прибылей, которую ведут торгаше­ские объединения, господствующие в индустриальных странах»¹². Ж. ди Кастро не соглашался с идеологами буржуазии, что угнетенные народы за навязываемую им силой цивилизацию должны расплачиваться неисчислимыми богатствами своей ро­дины, что ведет к разрушению экономики и истощению естест­венных богатств.

Многие взгляды Ж. ди Кастро были настолько прогрессив­ны, что его выводы приближаются к марксизму. Вместе с тем он допускал серьезные ошибки, когда пытался некоторые био­логические закономерности перенести на развитие общества и его отношений.

За свою высоко полезную научную деятельность он избран иностранным членом АМН СССР (1963).

Леонсиу Басбаум (1907)—бразильский философ-материа­лист, активный борец за внедрение идей марксизма-ленинизма в рабочее движение Бразилии. Медицинское образование он по­лучил в г. Ресифи. 1928 год стал переломным в его жизни. В этот год, когда его возраст лишь чуть превысил 20 лет, ему посчаст­ливилось побывать в СССР. Вернувшись на родину, Л. Басбаум издал книгу «На пути к рабочей и крестьянской революции», которая вышла в свет в 1934 г. После этой работы он много вре­мени посвятил своей большой философской работе, которая вышла из печати в 1943 г. и называлась «Основы материализ­ма». В этой книге на португальском языке он изложил основную сущность диалектического материализма, с убедительностью до­казывая его основные положения. Вместе с тем Л. Басбаум под­верг острой критике взгляды тех философов, которые стояли на

⁹ Ди Кастро Жозуе. География голода. —М., 1954. — С. 216, 274.

¹⁰ Там же.

300

¹¹ Цит. по журн.: Вопросы философии.— 1957. — № 5. — С. 133.

¹² Там же. —С. 100.

301

позициях иррационализма современных идеалистических учений. Однако, давая объяснения общественным явлениям и не имея о них полного всестороннего представления, он допускал ошиб­ки в их объяснении.

В 1957 г. им была выпущена книга «Правдивая история рес­публики». В ней он стремился изложить историю Бразилии в XIX в. с позиций материализма.

Одним из врачей нашего времени, ставшим крупным поли­тическим и государственным деятелем, внесшим определенный вклад в развитие социологии, был Госсенс Сальвадор Альенде (1908—1973). Окончив медицинский факультет Национального университета в Сантьяго в 1932 г., он сразу же включился в классовую борьбу, хотя ею начал заниматься еще в студенческие годы. Работая анатомом в Вальпараисо (1933), он участвовал в создании социалистической партии и стал руководителем этой организации в г. Вальпараисо. Через непродолжительный пе­риод времени (1935) С. Альенде приобрел авторитет в масшта­бах всей страны. Он стал редактором «Медицинского бюллетеня Чили» и руководителем медицинской ассоциации. В 1935 г. вышла в свет первая книга С. Альенде «Организация нацио­нального здравоохранения», в которой уже затрагивались поли­тические, общественные и государственные проблемы, связанные с оказанием медицинской помощи населению. В этом же году за участие в классовой борьбе против реакционного правитель­ства Алессандри Альенде был отправлен в ссылку. Но это не остановило С. Альенде, он продолжал борьбу и в 1936 г. уже возглавил организацию Народного фронта в г. Вальпараисо. В 1937 г. его избрали в парламент от социалистической партии, а через год он стал заместителем Генерального секретаря со­циалистической партии. В 1939 г. С. Альенде был назначен ми­нистром здравоохранения и социального обеспечения. Им под­готовлен закон о социальном страховании, который был принят конгрессом в 1940 г. В этом же году вышла из печати его книга «Медицинско-социальные проблемы Чили», где красной нитью проходит мысль о том, что забота о здоровье человека должна принадлежать обществу.

Когда полыхал огонь второй мировой войны, в 1942 г., он оставил пост министра и стал Генеральным секретарем социа­листической партии. В 1945 г. был избран сенатором от ряда округов.

В 1951 г. был создан Фронт народного единства, в который входили коммунистическая и социалистическая партии, и актив­ное участие в его организации принимал С. Альенде. В после­дующие годы он активно занимался общественной, политической и государственной деятельностью, не раз был избран в сенато­ры, трижды баллотировался на выборах на должность президен­та, но не был избран. В 1970 г. его выдвижение кандидатом на пост президента было удачным. Его избрали президентом. На-

302

чалась бурная государственная деятельнотсь этого человека. Его соперником на выборах был небезызвестный политический деятель Чили Фрей. Оценивая сложившееся положение накану­не выборов, С. Альенде писал тогда: «Еще до начала избира­тельной кампании мы считали, что неудержимое наступление народного движения, бурные события в мире вынуждают и бу­дут вынуждать впредь реакционные силы перенимать наш язык, заставлять их идти на формальные уступки, чтобы не выглядеть заклятыми врагами социального прогресса. Основные лозунги нашей программы, которая раньше квалифицировалась как де­магогическая и нереальная, были самым бесстыдным образом подхвачены противниками всяческих перемен. Такие выражения, как «социальные перемены», «аграрная реформа», «перераспре­деление национального дохода», «торговля со всеми странами» и т. д., прочно вошли в пропагандистский лексикон реакции»¹⁴. Из этих слов президента видно, какой силой обладал Фронт на­родного единства, каким влиянием он пользовался у народа и все это благодаря тому, что врач общественный деятель сумел постичь основные противоречия капитализма и познать социаль­ные нужды народа. При этом он был не только теоретиком, но и человеком, пытавшимся свои идеи осуществить на практике. С. Альенде не был коммунистом, он поддерживал платформу социалистической партии, идейным вождем которой он был. Не все его позиции совпадали с позициями коммунистов, но для него было ясно, что без единого блока с Коммунистической пар­тией нельзя добиться успеха на выборах и тем самым успешно защищать жизненные интересы трудового народа. Он понимал, что этого достичь нелегко, нужно действовать решительно и сплоченно. Выступая на XXII съезде социалистической партии Чили, С. Альенде говорил: «Мы должны смотреть фактам в лицо. Экономическое положение страны ухудшается. Реакция усили­вается. Права народа урезываются. Конечно, в Чили в отличие от многих других стран Латинской Америки, где властвуют дик­таторы, ставленники империализма янки, действуют демокра­тические свободы. Трудящиеся нашей страны добились в упор­ной борьбе таких завоеваний, каких нет в странах, соседних с нами. Но мы должны отдать себе отчет в том, что эти завоева­ния сейчас под угрозой. Тем важнее ответить на эту угрозу спло­чением революционных сил Чили»¹⁵.

Генеральный секретарь Коммунистической партии Бразилии Луис Корвалан давал высокую оценку С. Альенде за его работу по сплочению масс. Он говорил: «Вклад Сальвадора Альенде в развитие народного движения очень ценен. Сальвадор Альенде проделал огромную работу по политическому воспитанию на­родных масс... В ходе всех избирательных кампаний, в которых он участвовал, особенно во время президентских выборов, да и

¹⁴ Лаврецкий И. Сальвадор Альенде. —М., 1975.— С. 86—87.

¹⁵ Там же. —

303

все остальное время, по меньшей мере в течение двух десяти­летий, он стремился разъяснить народным массам значение ре­волюционных перемен, необходимость революционных измене­ний, способных реально разрешить проблемы народа и всей страны»¹⁶.

С. Альенде не относился к тем мыслителям и политическим деятелям, которые замыкаются в узкую скорлупу небольшого мира, в пределах своей страны или какого-то ее района. Его интересовали судьбы всего латиноамериканского народа, судьба всего континента. Отвечая на вопрос: «Как отразится народная победа в Чили на будущем Латинской Америки?»,— он говорил: «Я и до и после победы говорил одно и то же, Латинская Аме­рика— действующий вулкан. Народы не могут согласиться жить впроголодь... На этом континенте имеются 120 миллионов полу-и полностью неграмотных, здесь не хватает 19 миллионов квар­тир, 70% населения недоедает, потенциально наши народы архибогаты, однако мы страдаем от безработицы, голода, неве­жества, духовной и физической нищеты. Народы Латинской Америки не имеют другого выхода, как бороться, каждый со­гласно своим условиям, но бороться. Во имя чего? Чтобы завое­вать экономическую независимость и стать подлинно свободны­ми народами и в политическом отношении. Я считаю, что имен­но в этом заключается их великое будущее. Как президент я могу сказать, в первую очередь молодежи, что путь борьбы, путь протеста, путь посвящения себя делу трудящихся — вот что открывает перед нами большую перспективу и большие возмож­ности. Наш континент должен завоевать политическую и эконо­мическую независимость. Настанет день, и Латинская Америка заговорит голосом объединенного народа, голосом, который бу­дут слушать и уважать потому, чю это будет голос народа — хозяина своей собственной судьбы»¹⁷. Все это говорит о том, что С. Альенде видел всю трагедию угнетенного народа, но он не был сторонним наблюдателем, а был живым участником всей этой сложной ситуации и искал активный выход из сложивше­гося положения. Это были не утопические мечты, а реальные дела, за которые он призывал бороться.

Став президентом, С. Альенде пытался облегчить участь чи­лийского народа. Но даже президент не все может сделать в условиях капитализма, когда всем прогрессивным начинаниям реакционные элементы противопоставляют саботаж, клевету и другие формы классовой борьбы, чтобы сорвать то, что делается в интересах широких масс общественности. С. Альенде осуще­ствил национализацию ведущей промышленности Чили — мед­ной, провел аграрную реформу, национализацию частных бан­ков. Все это вызвало не только гнев внутренней реакции, но и внешней. Против Чили была установлена экономическая блока-

да со стороны США. С. Альенде понимал все это, но он верил в силу народа, способного дать отпор реакции. Когда ему гово­рили, что в случае победы реакционных сил над силами прогрес­са страна будет ввергнута в пучину фашизма, он отвечал: «Не­сомненно, ибо империализм, стоящий за всеми действиями, на­правленными на поражение революции, не может высадить свои войска в Чили, устроить против нас прямую интервенцию. Он ищет других путей, он вдохновляет реакционные группировки, создает фашистские организации, использующие демагогию и общественные прослойки с наименее развитым социальным со­знанием. Но я верю и абсолютно уверен, что враг получит от народа беспощадный и суровый отпор. Лично я выполняю опре­деленную обязанность. Я нахожусь на своем посту не для того, чтобы удовлетворять свое личное тщеславие или добиваться почестей. Я всю жизнь был борцом. Мои способности и все мои желания были направлены на одно — открыть путь социализму в Чили. Я выполняю полученный от народа мандат. Выполняю программу, которую мы обещали политически сознательным сло­ям населения Чили. Фашистов и тех, кто всегда применял наси­лие против трудящихся, политическое насилие, ждут наш отпор и моя беспощадная решимость. Я останусь президентом рес­публики до конца своего мандата. Они должны будут продыря­вить меня пулями, как я сказал вчера, чтобы прекратить мою деятельность...»¹⁸

С. Альенде недооценил силы реакции, как фашиствующих элементов внутри страны, так и происков международного им­периализма во главе с США и их кровавой организацией ЦРУ. Он не все сделал, чтобы привлечь широкие массы народа к осу­ществлению прогрессивных мероприятий в государстве, и тем самым переоценил его значимость в конкретно сложившихся условиях. У него не было прочного союза с Коммунистической партией, за которой шла значительная часть народа. В резуль­тате всего этого фашиствующие элементы взяли верх с помощью американского империализма, экстремистской политики адми­нистрации США.

С. Альенде выполнил свое обещание, он боролся с фашизмом с оружием в руках до последнего своего дыхания и кончил свою жизнь, когда его тело было действительно продырявлено пуля­ми. 11 сентября 1973 г. его сердце перестало биться. Погиб вы­дающийся гуманист, борец за интересы трудящихся, ради кото­рых он жил и боролся. Он погиб героически на боевом посту и его имя останется вечно не только в памяти чилийского народа, но и всего прогрессивного человечества. Таков был врач-социо­лог, политический и государственный деятель С. Альенде.

Ганс Гуго Бруно Селье (1907—1982)—крупнейший канад­ский ученый в области патофизиологии и эндокринологии. Вме-

¹⁸ Там же. —С. 104. ¹⁷ Там же.

304

¹⁸ Там же. —С. 168. 20—129

305

сте с тем его научные труды имеют прямое отношение и к фило­софии. В период 1924—1929 гг. он учился на медицинском фа­культете в университетах Праги, Парижа и Рима. Работал в качестве ассистента в отделении экспериментальной патологии в Немецком университете Праги. В 1931 г. он переехал в США, где работал вначале в Балтиморском университете, а затем пре­подавал гистологию и биохимию в университете Мак-Гилла. По­сле второй мировой войны он переехал в Канаду, где возглавил в г. Монреале Институт экспериментальной медицины и хирур­гии, входящий в состав университета. Г. Г. Б. Селье опублико­вано более 900 научных работ, что свидетельствует о его продук­тивной научной работе. Его работы получили широкую извест­ность в большинстве стран мира в связи с созданием им кон­цепции об адаптационном синдроме и теории о стресс-реакции.

В результате длительной экспериментальной работы Г. Г. Б. Селье пришел к выводу, что при небольшой силе воз­действия различного рода раздражителями (холод, травма, вред­ное вещество) организм должен отреагировать лишь незначи­тельной реакцией в виде локального воспалительного процесса. Иначе говоря, эффект от такого непродолжительного воздейст­вия незначительный.

В случаях же более длительного и сильного раздражения возникает ряд общих реакций организма наряду со специфич­ными и характерными реакциями на данный конкретный раз­дражитель. Что касается общих реакций, то независимо от раз­дражителя организм отвечает стереотипными реакциями. Реак­ции, которые носят защитный характер для организма, Г. Г. Б. Селье назвал «общим адаптационным синдромом». Те же причины, раздражители, факторы, которые вызывают ука­занные стереотипные реакции, стали именоваться им «стрессо­рами». Ответная же реакция организма на их воздействие в его терминологии получила наименование «стресс».

Изучая механизм «общего адаптационного синдрома», Г. Г. Б. Селье пришел к выводу, что его возникновение связано с реакцией на раздражение коры надпочечников и передней доли гипофиза. Выделяемые ими адренокортикотропные и сомато-тропные гормоны под воздействием стрессоров могут быть вы­делены в таких количествах, которые и вызывают ряд общих реакций организма.

В 1956 г. он опубликовал работу «Стресс жизни». В ней из­ложено его понимание некоторых проблем социологии, которые он пытался объяснить с точки зрения своих теоретических выво­дов в области медицины. Этим самым он стал на идеалистиче­ские позиции. В этой же работе он высказал мысль об «адаптив­ной энергии», которая фактически не была зарегистрирована. Г. Г. Б. Селье дал свое объяснение механизму возникновения некроза миокарда. Он объяснял его изменением обмена элек­тролитов сердечной мышцы. Им же предложено внедрить в кли­ническую практику гормоны коры надпочечников.

306

Основная суть концепции Селье о «стрессе» или об «общем адаптационном синдроме» сводится к расшифровке общих гор­мональных закономерностей реагирования организма на воздей­ствие различных раздражителей. Большое значение он придавал нервной системе в жизнедеятельности каждого человека. Это видно из его слов: «И мировая литература, и эксперименты, при­веденные в этой книге, содержат многочисленные свидетельства необычайно важной роли (подчеркнуто мной.— С. Ч.), которую играют психологические и нервные факторы в реакции организ­ма на стресс»¹⁹.

Вместе с тем в его теории общей патологии фактически мало внимания уделено этой проблеме.

Он выделил особую группу болезней, названную им «болез­нями адаптации». К этой группе болезней он относил гипертони­ческую болезнь, язвенную, вес сердечно-сосудистые заболева­ния, онкологические, шизофрению и многие другие. Выделение этих болезней в особую группу является нелогичным выводом ученого.

Не все у Г. Селье излагалось правильно. Нельзя согласиться с его утверждением, что причины болезней необходимо рассмат­ривать лишь с точки зрения биологической сущности. Следова­тельно, он игнорировал роль социальных факторов в развитии заболеваний.

Он не стоял на позициях эволюционного учения, поэтому и общий адаптационный синдром не отражает историческо­го формирования, что является его методологическим про­счетом.

Двойственную позицию Селье занимал в понимании вопроса о соотношении специфического и неспецифического в адаптации организма. У него не было однозначного понимания различия между специфическими и неспецифическими реакциями. Главная его методологическая ошибка заключалась в отрицании особен­ностей реакции в зависимости от характера внешнего раздра­жителя.

Якоб (Джекоб) Морено (1892—1974) родился в Бухаресте, а университет закончил в Вене. Получил медицинское и фило­софское образование. Его врачебной специальностью стала пси­хиатрия. Вначале он работал в психиатрической больнице в Австрии, а в 1927г. переселился в США, где работал в психиат­рических клиниках, институтах. В 1936 г. им был организован первый терапевтический театр, а также в г. Бикон-Хилле — кли­ника, руководство которой он взял на себя. Ныне она является санаторием Морено. В это же время он начал заниматься соци­альной психологией, создавая постепенно философское направ­ление— социометрию. В 1937 г. им был основан журнал «5осю-те!гу», а в 1940 г.— институт социометрии и психодрамы, кото-

¹⁹ Селье Г. Очерки об адаптационном синдроме. — М., 1960. —С. 7. 20* 307

рый теперь также называется институтом Морено. С 1951 г. он стал профессором Нью-Йоркского университета.

В понятие социометрии Дж. Морено вкладывал такой смысл: «математическое изучение психологических свойств населения, экспериментальная техника и результаты, полученные при при­менении количественного и качественного метода, называются социометрией»²⁰.

Его научным кредо было сосредоточение внимания на психо­логических взаимоотношениях людей в небольших группах, что являлось продолжением утверждения психоанализа « гештальт-психологии, ранее пропагандируемой Зиммелем, Кули и др. Созданная им «микросоциологическая» школа свою теорию «ма­лых групп» пытается распространить на все социальные процес­сы, происходящие в обществе. Сам Я. Морено по этому поводу писал так: для «...создания полной картины взаимодействия всех факторов, действующих на психосоциальном уровне, подобно термину «организм», который применяется для общей картины всех факторов, действующих на биологическом уровне»²¹.

Дж. Морено «социальным птомом», или целостностью перво­го порядка, считал отдельно шштого индивида, находящегося в эмоциональном сиязи с другими людьми. Эта связь между людь­ми, по его представлению, осуществлялась будто бы через по­средство нематериальных сгустков эмоциональной энергии, иду­щих от человека к человеку и невидимых им. Эти воображаемые сгустки энергии он называл «теле».

Дж. Морено считал, что человек обильно наделен способ­ностью к спонтанным движениям, порывам, стремлениям, по­этому утверждал, будто главным качеством людей является их «спонтанность», которая ассоциировалась с «жизненным поры­вом» Бергсона.

Таким образом, в «микросоциологической» школе, идейным вождем которой был Дж. Морено, господствовала фетишизация психического фактора. Вообще, как и признавал сам Дж. Мо­рено, многие принципы его теории позаимствованы из гештальт-психологии. Он писал по этому поводу: «Психоанализ и геш-тальт-теория естественно сливаются в социометрии, поскольку последняя является синтезом их обоих»²². Его теория отличалась лишь тем, что понятие «гештальт» у него было заменено поня­тием «социальный атом», которое по сути дела сохранило основ­ное содержание гештальта, прежде всего целостность и недели­мость. Говоря о структуре общества и его первичной клетке — «социальном атоме», он так характеризовал его: «Не индивиду­ум, а социальный атом является наименьшей социальной едини­цей. Социальный атом охватывает индивидуум и тех людей, близких или далеких, с которыми он эмоционально связан в этот

момент. Мы доказали, что эти конфигурации функционируют как одна единица. Это подобно ореолу влечений и отвержений, исходящих от него и идущих к нему»²³. Социальная система, по «го толкованию, так же как и введенный им социальный атом, зиждется на «предпочтении и влечении»²⁴.

Дж. Морено считал, что, кроме находящейся на виду офи­циальной макроструктуры общества, которая является предме­том изучения социологии, есть еще так называемая неофици­альная микроструктура, образующаяся из переплетений инди­видуальных влечений, приближений и отталкиваний. Иначе говоря, «социальные атомы», наделенные им свойством притя­жения и отталкивания, оказывается, могут слиться друг с дру­гом в единую крупную социальную единицу — «в социальную молекулу», которая не утрачивает характерные свойства «соци­ального атома».

По его мнению, когда нет соответствия между внутренней и внешней структурами, возникают конфликты и неврозы. Он счи­тал, что человеческое общество в своем развитии достигло такой стадии, когда ему угрожает опасное заболевание, и от смертель­ного исхода оно может быть избавлено благодаря лишь «соци­альной психологии». Поскольку человеческое общество больно,— писал он,— мы можем ожидать, что постепенно возникает и рас­пространяется по всему земному шару психиатрическое положе-иие. Социальные ученые, психиатры, социатры и социометричес-ки ориентированные специалисы займут первое место. Пройдет еще одно столетие и ментор в Белом доме, будущий президент Соединенных Штатов, должен быть психиатром. Не начинает ли весь космос все больше и больше походить на огромный сумас­шедший дом с богом в качестве главного врача?²⁵

Взгляды Дж. Морено выражали типичный идеализм буржу­азной социологии.

Излечение общества Дж. Морено видел в применении тера­певтических методов, а не социальных и революционных преоб­разований. Он считал, что для этого достаточно упорядочить психические взаимоотношения людей, т. е. произвести, как он выражался, так называемую социометрическую революцию, что позволит раз и навсегда установить порядок и мир, устранив все противоречия в социальном мире. Это была реакционная теория, отвлекающая людей от революционной борьбы за спра­ведливость. Даже социальные несправедливости, вызванные в современном капиталистическом мире научно-технической рево­люцией, Дж. Морено пытался свести к необходимости приспо­собления к новой технической среде. Его рассуждения по этому поводу сводились к следующему: «Технология машин и механиз­мом, может быть, была первым явлением, которое вывело чело-

²⁰ Морено Дж. Социометрия. — М., 1958. — С. 39.

²¹ Там же. —С. 177.

²² Там же.— С.

308

²³ Там же. —С. 107.

²⁴ Там же.— С. 195.

²⁵ Там же. — С. 226.

309

века из его розовой мечты прогресса аи тНпНит, но влияние технологии на спонтанность человеческого организма не изуча­лось и, следовательно, оставалось бесконтрольным, ее влияние внутри нашей социальной структуры осталось неиспользованным. Тогда поняли, что нужно сперва открыть основы человеческого общества, прежде чем строить из них внечеловеческую надстрой­ку, такую, как машинная технология и технология устойчивых ценностей культуры»²⁶.

Рассматривая первую промышленную революцию и вторую научно-техническую, он произвольно, на антинаучной основе дает трактование их последствий. Первая, по его мнению, раз­рушила «первичную человеческую группу», которая зиждилась на любви, браке, семейной жизни, работе, долге. С его точки зрения, вследствие этого произошли «глубокие превращения в самой социальной структуре», произошло перемещение функций естественных положений. Вторая революция возвратит общест­во, считал философ, к состоянию доиндустриального периода. Он писал: «Локус (место локализации.— С. Ч.) местожитель­ства, работы, отдыха и культурной деятельности снова будет единым, централизованным и объединенным. Это будет движе­ние обратно к первичному локусу»²⁷. Таким образом, утопическая мечта буржуазных социологов о возврате к изолированным семьям и общинам по-прежнему навязывается всем как проти­вопоставление революционной теории. Но этим реакционным теориям не суждено утвердиться. Анализ современной научно-технической революции буржуазными социологами проводится без учета социально-экономических изменений, которые и опре­деляют в первую очередь сущность социальной революции. И, ко­нечно, Дж. Морено преувеличивал свои возможности, когда пы­тался капиталистическое общество избавить от болезней с по­мощью «психосоциального» лечения. Он грубо извращал марк­систско-ленинское учение, когда утверждал, что «...причина прибавочной стоимости коренится в самих основах человеческо­го общества, а отнюдь не в капиталистической системе»²⁸. Дж. Морено хотелось социальные пороки капиталистического общества объяснить не противоречием между развитием произ­водительных сил и производственными отношениями, а всего лишь влиянием техники на развитие общества.

Дж. Морено, как и многие представители этого философско­го направления, пытался пороки общества свести к порокам личности. Социология как наука о развитии общества и отдель­ных общественных групп заменена им социальной патологией и социальной медициной.

Дж. Морено считал, что можно, используя социально-психи­ческие факторы, прежде всего такие, как желание, влечение,

²⁶ Там же. —С. 91.

²⁷ Там же.— С. 239.

²⁸ Там же. —С. 32.

изучить психологическую структуру определенной социальной группы и в соответствии с его методом провести социальное пла­нирование. Его планирование — социометрия — с помощью раз­работанного им теста, носящего социометрический характер, по­зволяет, с его точки зрения, устанавливать контроль за поведе­нием отдельных групп. Это, по его мнению, является важным условием в предупреждении «...социальных революций в буду­щем» и заменяет их «революциями сотрудничества»²⁹. Согласно его тесту, влечение людей друг к другу или взаимное отвраще­ние является главной причиной в отношениях людей. Дж. Мо­рено полностью игнорировал материальные отношения, тем са­мым делая попытку увести народ от насущных социальных про­блем, от революционной деятельности, погрузив его в психиче­ские переживания. Дж. Морено выступал против К. Маркса, утверждая, что будто бы для его учения характерно сведение жизни общества к экономическим схемам, что он не признает психологических отношений между людьми. Такая оценка уче­ния К. Маркса вытекала из его гипертрофирования роли психо­логических отношений. Он абсолютизировал их и даже выводы, полученные им на небольших социально однородных группах, механически переносились на неоднородное противоречивое об­щество, состоящее из антагонистических классов.

Дж. Морено отрицал партийность в науке и считал, что его социометрия является ярким выражением принципа беспартий­ности. Он не хотел понять, что его научные искания и вся его социометрия служат только капитализму, защищают его устои, присущие ему отношения между людьми. Вместе с тем он кри­тиковал и наиболее отрицательные пороки капитализма, такие, например, как гонка вооружений, стремление к развязыванию новых военных конфликтов. В целом же он защищал интересы капиталистов.

РУССКИЕ И СОВЕТСКИЕ ВРАЧИ-ФИЛОСОФЫ XIX и XX ВЕКОВ

РУССКИЕ ВРАЧИ-ФИЛОСОФЫ XIX ВЕКА И ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ XX ВЕКА

Для России середины XIX в. характерным было развитие ре­волюционной общественной мысли и передовых философских идей. Это было связано как с передовыми течениями философ­ской и политической мысли в странах Запада, так и с быстрым развитием русской культуры, искусства, литературы.

Умами народа и прогрессивной интеллигенции владели такие непревзойденные корифеи и таланты, как В. Г. Белинский, А. И. Герцен, Н. Г. Чернышевский, М. Е. Салтыков-Щедрин,

²⁹ Там же.— О. 137.

310

311

II. Л. Некрасов, Т. Г. Шевченко, И. С. Тургенев, Л. Н. Толстой, Л. II. Островский, И. А. Гончаров и др. Они создали не только бессмертные произведения, но и оказали существенное влияние на мировую литературу.

Быстро развивались и естественные науки. Значительных ус­пехов достигли ученые-химики А. М. Бутлеров, Д. И. Менделеев.

Одним из наиболее выдающихся последователей учения Н. Г. Чернышевского был крупный ученый-материалист Иван Михайлович Сеченов (1829—1905). Сам И. М. Сеченов считал, что конец 40-х годов XIX в. был периодом его уже сознательно­го участия в общественной жизни, зарождения первых идейных политических взглядов и убеждений. Именно в этот период еще юношей он узнает имена таких выдающихся прогрессивных лю­дей России, как Т. Н. Грановский, В. Г. Белинский, А. И. Герцен, Н. П. Огарев. А вскоре, став студентом медицинского факульте­та Московского университета (1850—1856), он уже воочию узнал талантливого оратора и лектора профессора Т. Н. Грановского, который выступал против деспотизма и крепостничества. И. М. Сеченов, янляясь выдающимся врачом, великим русским естестиоиспытателем, мыслителем-материалистом, основополож­ником русской физиологической школы, оказал заметное влия­ние на развитие философии. Его научная деятельность началась в 60-х годах XIX столетия, когда умами прогрессивных людей владели идеи А. И. Герцена, В. Г. Белинского, Н. Г. Чернышев­ского, Н. А. Добролюбова. Уже в одной из своих первых работ «Две заключительные лекции о значении так называемых рас­тительных актов в животной жизни», опубликованной в 1861 г., им высказана смелая для того времени мысль о единстве орга­низмов и условий их жизни. Он сделал далеко идущий диалек­тический вывод, что «организм без внешней среды, поддержи­вающей его существование, невозможен, потому в научное опре­деление организма должна входить и среда, влияющая на него. Так как без последней существование организма невозможно, то споры о том, что в жизни важнее — среда или самое тело, не имеют ни малейшего смысла».

Если учесть, ч'то это было сказано тогда, когда философы-идеалисты пытались внушить всем мыслящим людям России, что организмы развиваются благодаря заключенной в них идее, то можно понять, как велика была его сила воли в борьбе с рути­ной, с твердо устоявшимся идеализмом. Это свидетельствовало о большой убежденности ученого в своих выводах, смело высту­пившего против отживших теорий. Материалистический подход к явлениям стал единственным его мировоззрением. И. М. Се­ченов смело выступал против идеалистической философии Н. Н. Страхова, учившего студентов и просвещавшего народ о том, что организмы развиваются благодаря заложенной в них духовной идее. В отличие от стихийных материалистов-естество­испытателей И. М. Сеченов был сознательным борцом за мате-

312

риалистическую философию. Он считал материализм единствен­ным учением, которое совместимо с естествознанием. Экспери­ментальные опыты позволили Сеченову сделать вывод о том, что психическая деятельность животных обусловлена прежде всего влиянием на них внешнего мира, окружающей среды. Не пре­словутая идея, заложенная в нем, толкает его на различные по­ступки, а среда обитания со своими многочисленными раздра­жителями. Это была подлинно материалистическая позиция. Впервые за всю историю науки И. М. Сеченов начал делать опыты на головном мозге. Он как бы преодолел тот барьер, ко­торый существовал до него, о невозможности экспериментально вторгаться в головной мозг и изучать такие тонкие проблемы, как сознание, чувство, воля. Но он именно взялся за эти «покры­тые мраком» проблемы, потому что ни один физиолог до него не рисковал это сделать. Проведенные опыты дали возможность понять ученому-экспериментатору, как с помощью физиологиче­ских механизмов регулируется воля человека, при каких усло­виях она может вызывать, подавлять, удерживать (угнетать) не­вольные порывы к движениям. Речь идет, например, о позывах к кашлю, о движениях, связанных с болью в организме. Учено­му удалось установить, что мозг человека имеет особые нервные механизмы, оказывающие тормозящее влияние на непроизволь­ные движения. Эти механизмы им были названы «задерживаю­щими центрами». Физиологи же стали этот центр называть по имени его открывателя «сеченовским центром». Это открытие И. М. Сеченова имело большое значение, так как оно показало, что психические процессы обусловлены естественными матери­альными причинами, а не являются проявлением независимой от тела и от окружающих условий души, как утверждали пред­ставители анимизма. Вот почему И. М. Сеченов называл их «обособителями психического». Этим открытием И. М. Сеченов раз и навсегда нанес сокрушительный удар по религиозно-идеа­листическому мировоззрению. Оно открыло широкую дорогу к материалистическому пониманию душевной, или психической, жизни человека. Теория «свободы воли» потерпела фиаско.

В начале 60-х годов XIX в. И. М. Сеченов подготовил статью для журнала «Современник», назвав ее «Попытка внести фи­зиологические основы в психические процессы». Однако цензоры усмотрели в ней крамолу и разрешили опубликовать лишь в одном из специальных журналов. В. 1863 г. в журнале «Меди­цинский вестник» была опубликована эта бессмертная работа под названием, которое теперь знают ученые всех стран мира,— «Рефлексы головного мозга». Спустя 3 года работа вышла от­дельным изданием. Против нее ополчились не только реакцион­ные ученые России, но и два карательных министерства, обере­гающих устои царского самодержавия,— Министерство внутрен­них дел и юстиции. Речь шла об уничтожении этой книги, так как в ней, по мнению церберов царизма, было изложено «неоспо­римо вредное направление».

313

По-иному эту книгу встретила прогрессивная часть общест­ва. Психические явления до работы И. М. Сеченова были не­объяснимой загадкой. Мысли, высказанные ученым-материалис­том, были не только новы и свежи, но и рассеивали туман вокруг самого обыденного вопроса — как человек мыслит и восприни­мает окружающий мир. И. М. Сеченов впервые высказал мысль о рефлексах, которые лежат в основе всех актов сознательной и бессознательной жизни. И все эти процессы осуществляются че­рез центральную нервную систему. Значение мозга после работ И. М. Сеченова поистине возрастало и начало занимать подо­бающее ему место. Это полностью совпадало с философским по­ниманием значимости мозга. Ф. Энгельс писал: «...наше созна­ние и мышление, как бы ни казались они сверхчувственными» являются продуктом вещественного, телесного органа—мозга»¹. Уже в предисловии к первому изданию книги «Рефлексы го­ловного мозга» И. М. Сеченов писал: «В промежуток времени между первым и настоящим выходом в свет «Рефлексов голов­ного мозга» появилось несколько новых физиологических иссле­дований, имеющих отношение к нашему предмету. Соответ­ственно этому н статье сделаны изменения. Между этими иссле­дованиями особенно нажиы те, которые доказывают существо­вание и тело жпиотпых нервных механизмов, усиливающих дви­жения: они укрепляют меня в мысли, что путь, избранный мною для объяснения происхождения психических процессов, если и не ведет к совершенно удовлетворительному решению относя­щихся сюда вопросов, то по крайней мере оказывается плодо­творным в деле разработки их. С другой стороны, мысль о внеш­нем сходстве, со стороны происхождения, между чистыми реф­лексами и психическими актами настолько уже выяснилась в последнее время в сознании физиологов, что начинает проникать даже в иностранные элементарные учебники физиологии. Это обстоятельство окончательно убеждает меня в том, что время уже наступило, когда голос физиолога может быть небесполе­зен в разработке вопросов, касающихся психической жизни че­ловека». В этом кратком изречении чувствуется не только уве­ренность автора в своих научных выводах, но и его наступа­тельный дух в борьбе с антинаучными взглядами. Учение о реф­лексах начисто отрицало божественное господство над психи­кой. Ее происхождение становилось предельно ясным: органы чувств живого организма, реагируя на внутренние или внешние раздражения, передают сигналы через разветвленную систему в мозг, который воплощает их в психически осмысленную реак­цию. Стоит из этой цепи удалить одно любое звено, как психи­ческие реакции организма станут невозможными.

И. М. Сеченов объяснил процесс мышления и тем самым из­бавил от идеалистической шелухи представление людей и нау­ку о самом сложном процессе жизнедеятельности человека. Он

¹ Маркс К., Энгельс Ф.//Соч. —2-е изд. —Т. 21. —С. 285—286.

314

писал: «Что такое в самом деле акт размышления? Это есть ряд связанных между собой представлений, понятий, существующий в данное время в сознании и не выражающийся никакими выте­кающими из этих психических актов внешними действиями. Пси­хический же акт ...не может явиться в сознании без внешнего чувственного возбуждения. Стало быть, и мысль подчиняется этому закону. А потому и мысли есть начало рефлекса, продол­жение его, и только нет, по-видимому, конца — движения.

Мысль есть первые две трети психического рефлекса»².

Это был глубоко материалистически обоснованный вывод. Научные исследования центральной нервной системы позволили ему без колебаний высказаться о том, что «все сознательные движения, вытекающие из этих актов движения, называемые обыкновенно произвольными, суть в строгом смысле отражен­ные»³. Данное заключение ничего общего не имело с утвержде­нием идеалистов, будто бы первоначальной причиной человече­ских действий является мысль, не зависящая от каких-либо об­стоятельств. Такое толкование И. М. Сеченов считал большой ложью. Опровергая это на основании своих научных опытов, он писал: «Первоначальная причина всякого поступка всегда во внешнем чувственном возбуждении»⁴.

В целом можно сказать, что теория познания И. М. Сечено­ва исходила из материальности мира, его вечности. Он был не­поколебимо убежден в том, что материя является объективной реальностью, которая развивается по присущим ей законам дви­жения. Мы можем только ощущать внешний мир, существую­щий независимо от нас. Свою небольшую статью «Впечатление и действительность» он начинает с вопроса об объектив­ности мира и заканчивает, как звучным аккордом, утвержде­нием, что мир объективен. «Не любопытно ли в самом деле знать,— ставится им вопрос в начале очерка,— имеют ли какое-нибудь сходство, и какое именно, предметы и явления внешнего мира сами по себе, с теми впечатлениями, которые получаются от них человеческим сознанием? Существуют ли, например, в горном ландшафте очертания, краски, свет и тени в действи­тельности, или все это — чувственные миражи, созданные нашей нервно-психической организацией под влиянием непостижимых для нас, в их обособленности, внешних воздействий? Словом, можно ли считать наше сознание родом зеркала, и в каких именно пределах, для окружающей действительности?»⁵. А за­канчивается очерк после тщательного разбора этой проблемы следующими словами: «Нечего и говорить, что в основание всех рассуждений положено мною присущее всякому человеку не­преложное убеждение в существовании внешнего мира,— непре-

² Сеченов И. М.//Избр. произвел. — М., 1953.— С. 99.

³ Там же. — С. 93—94.

⁴ Там же.— С. 101.

⁵ Сеченов И М. Избр. философск. и психологич. произвел. — М.,

1947. —С. 328.

315

ложное в той же или даже значительно большей мере, чем уве-ренность всякого в том, что завтра, после сегодняшней ночи, будет день»⁸. То же самое он повторил и в статье «Предметная мысль и действительность»: «Предметный мир существовал и будет существовать по отношению к каждому человеку, раньше его мысли; следовательно, первичным фактором в развитии по­следней всегда был и будет для нас внешний мир с его пред­метными связями и отношениями»⁷. Из всего этого следует, что, рассматривая коренной вопрос теории познания — об отношении сознания к материи, И. М. Сеченов твердо стоял на материали­стических позициях, считая первичным бытие и вторичным со­знание. В сознании лишь отражается материя, предметы внеш­него мира. Мышление же есть продукт деятельности мозга, а мозг является органом мышления. Таким образом, И. М. Сече­нов, исходя из материалистического положения, что «мозг есть орган души, т. е. такой механизм, который будучи приведен ка­кими ни на есть причинами в движение, дает в окончательном результате тот ряд внешних явлений, которыми характеризуется психическая деятельность... все то бесконечное разнообразие движений и звуков, на которые способен человек вообще»⁸, пер­вым и истории науки доказал законы внешних проявлений пси-хической деятельности. Даже проявление рефлекса он рассмат­ривал как ответ на возбуждение органов чувств предметами внешнего мира в виде определенных психических актов, закан­чивающихся мышечным движением.

Учение И. М. Сеченова о психических актах было глубоко материалистическим. Из анализа психических актов он пришел к выводу о том, что «все сознательные движения, вытекающие из этих актов, движения, называемые обыкновенно произволь­ными, суть в строгом смысле отраженные»⁹.

Таким образом, Сеченов объяснил функции мозга как орга­на, связующего человека с окружающей средой¹⁰.

Такие выводы И. М. Сеченова не отвечали взглядам филосо­фов-идеалистов. Известный ученый К. Д. Кавелин (1818—1885) в своих философских трудах хотел примирить науку с религией. По его мнению, познание должно ограничиться миром явлений. При этом он разделял и обособлял друг от друга «мир физиче­ский» и «мир психический». И. М. Сеченов вынужден был вести открытую борьбу, чтобы утвердить свои научные выводы. Он вынужден был выступить с полемической статьей «Кому и как разрабатывать психологию». Она прежде всего была направле­на против взглядов К. Д. Кавелина. В ней еще раз указывалось, что психология не может зиждиться на умозрительных началах. Чтобы понять ее сущность, нужны научные эксперименты, по-

⁶ Там же. — С. 343.

⁷ Там же. — С. 362.

⁸ Сеченов И. М.//Избр. произвел. — М., 1953.— С. 32, 33. ⁸ Там же. — С. 93—94.

¹⁰ Там же. —С. 32-33.

316

зволяющие изучить механизм действия рефлексов. Только с по­мощью их можно понять сложнейший процесс согласования дви­жений с чувствованием. Позже в работе «Элементы мысли» (1878) он впервые опубликовал свое уникальное исследование о роли движений и двигательных ощущений в момент восприя­тия раздражений и в процессе мышления. При этом он обратил особое внимание на то, что каждый отдельно взятый процесс нельзя рассматривать абстрактно, а следует его увязывать с пространством и временем. Им объяснено также развитие у де­тей сложных форм восприятия, хотя они получают простейшие ощущения. Дан ответ и на сущность происхождения произволь­ных движений, которые так же, как и непроизвольные, обязаны рефлексам, но более сложным по своему механизму. И. М. Се­ченовым сделано открытие о центральном торможении.

И. М. Сеченов опровергал теорию расизма. Он считал, что психическая деятельность человека, его умственный кругозор и уровень культурного развития определяются не той или иной расой, а теми условиями, в которых живет и воспитывается че­ловек. Этим самым он разоблачал человеконенавистническую теорию, будто деление всех людей на «высшие» и «низшие» расы является естественным фактом.

Разработав теорию рефлексов, он тем самым положил кача­ло естественному обоснованию материалистической теории отра­жения. Иногда он допускал ошибки, отождествляя понятия «об­раз» и «символ», но в целом во всех его работах проводилась четкая линия диалектического материализма. Его работа «Реф­лексы головного мозга» по своему идейному содержанию явля­ется продолжением основных философских взглядов Н. Г. Чер­нышевского, изложенных им в «Антропологическом принципе в философии».

И. П. Павлов «Рефлексы головного мозга» считал гениаль­ным взмахом русской научной мысли.

И. М. Сеченов так же, как и другие русские материалисты середины XIX в., особенно Чернышевский, Писарев, верно ре­шал основной вопрос философии, доказывая зависимость созна­ния и воли от окружающей среды.

Естественнонаучные открытия и философские обобщения Се­ченова, так же как Лобачевского, Рулье и др., многое сделали для укрепления позиций материализма, для его утверждения в борьбе с идеализмом и религиозными предрассудками. Они мно­гое сделали для познания диалектических закономерностей в природе. А диалектика, как писал Ф. Энгельс, «является для современного естествознания наиболее важной формой мышле­ния, ибо только она представляет аналог и тем самым метод объяснения для происходящих в природе процессов развития, для всеобщих связей природы, для переходов от одной области исследования к другой»¹¹.

¹¹ Маркс К., Энгельс Ф.//Соч. — 2-е изд. — Т. 20. — С. 367.

317

Идеи И. М. Сеченова восприняли все прогрессивные ученые и философы. Югославский философ Живоин Жуевич (1838— 1870) в своих трудах ссылался на «Рефлексы головного мозга». Хорошо знал труды И. М. Сеченова и югославский социалист Светозар Маркович (1846—1875). И ссылаясь на его идеи, пи­сал: «Первоначальной причиной любой мысли является внеш­нее впечатление, которое мы получаем посредством наших орга­нов чувств. Из этого ясно следует, что человек не имеет никаких «врожденных идей»¹².

И. М. Сеченов не только с естественнонаучных позиций ут­верждал материалистические взгляды о первичности бытия и вторичности сознания, но и вел активную борьбу с идеалистами. В своей работе «Элементы мысли» он доказывал научную не­обоснованность идеалистов, у которых внешний мир не объек­тивно существующая реальность, а не что иное, как порождение нашего «я».

Особенно много подобных крайних взглядов было выска­зано немецким философом-идеалистом Фихте. Выступая против взглядов идеалистов, И. М. Сеченов писал: «Первый их грех заключается в том, что, наперекор всякой очевидности, они ста­рались вывести всю психическую жизнь человека из деятельно­сти одного только фактора — духовной организации человека, оставляя другой, т. е. воздействия извне, совсем в стороне за невозможностью их непосредственного познания. А между тем, кто же решится теперь утверждать, что внешний мир не имеет существования помимо сознания человека и что неисчерпаемое богатство присущих ему деятельностей не служило, не служит и не будет служить материалом для той бесконечной цепи мыс­лительных актов, из которых создалась наука о внешнем мире? Другой грех идеалистов состоит в том, что они обособляют субъ­ективные факторы, участвующие в психическом развитии, в осо­бую категорию деятелей, отличных от всего земного не только со стороны познаваемости, но и со стороны свойств. Как будто кто-нибудь из них пробовал выводить психическую деятельность из всех известных земных начал и, только истощив все усилия в этом направлении, вынужден был признать за психическими факторами совершенно особенную природу»¹³.

И. М. Сеченов считал, что учение Р. Вирхова выражает крайнюю форму локалистического направления. Этим самым он оторвал организм от среды. Все это привело к выводу И. М. Се­ченова, что концепция Р. Вирхова о клеточной патологии в прин­ципе является односторонней.

Научные труды И. М. Сеченова явились важным вкладом в мировую цивилизацию. Великий русский ученый И. П. Павлов высоко ценил его труды. Он писал: «Исходную точку наших ис-

¹² Маркович С.//Избр. соч. — М., 1956.— С. 476.

¹³ Сеченов И. Ж//Избр. философск. и психология, произведения. — М., 1947.— С. 407—408.

318

следований я отношу к концу 1863 г., к появлению известных очерков Сеченова «Рефлексы головного мозга»»¹⁴.

Заслуги И. М. -Сеченова велики еще и тем, что в своих ис­следованиях психических явлений он применил объективный физиологический метод. Это позволило ему связать психическое с телесным.

Говоря о недоступности нам некоторых знаний, И. М. Сече­нов объяснял это не тем, что человек вообще не может постиг­нуть отдельные истины, а тем, что в данный момент мы не мо­жем их постичь из-за незнания отдельных промежуточных звень­ев, без которых нельзя создать полное представление о том или ином явлении. «Может быть,— писал он в статье «Впечатление и действительность»,— даже такие звенья для некоторых случа­ев сложных расчлененных впечатлений уже найдены, и только под гнетом прочно установившейся догмы на них не обращено еще никем внимания, в смысле факторов, определяющих полное или частичное сходство между источником впечатления и самим впечатлением. Отсюда до попытки пересмотреть с этой стороны все имеющиеся налицо физиологические данные из области чув­ствования уже один шаг».

Идеалисты, которых часто И. М. Сеченов называл метафи­зиками, пытались познать окружающий мир не с помощью ор­ганов чувств, а каким-то мистическим путем. Разоблачая их взгляды и антинаучный подход к изучению внешнего мира, 11. М. Сеченов в статье «Кому и как разрабатывать психологию?» писал по этому поводу: «Человек есть определенная единица в ряду явлений, представляемых нашей планетой, и вся его даже духовная жизнь, насколько она может быть предметом научно­го исследования, есть явление земное. Мысленно мы можем от­делять свое тело и свою духовную жизнь от всего окружающего, подобно тому как отделяем мысленно цвет, форму или величи­ну от целого предмета, но соответствует ли этому отделению действительная отдельность. Очевидно, нет, потому что это зна­чило бы оторвать человека от всех условий его земного сущест­вования. А между тем исходная точка метафизики (т. е. идеа­лизма.— С. Ч.) и есть обособление духовного человека от всего материального — самообман, упорно поддерживающийся в лю­дях яркой характерностью самоощущений. Раз этот срез сде­лан, тогда человек говорит уже логически: так как все окружа­ющее существует помимо меня, то оно должно иметь определен­ную физиономию существования помимо той, в которой реаль­ность является передо мной при посредстве воздействия ее на мои органы чувств. Последняя форма, как посредственная, не может быть верна, истина лежит в самобытной независимой от моей чувственности форме существования. Для познания этой-то формы у меня и есть более тонкое, нечувственное орудие — ра­зум. В этом ряду мыслей все, за исключением последней, абсо-

ч Павлов И. Л.//Полн. собр. соч. — 2-е изд. — Т. 6. — 1952. — С. 253.

319

лютно верны, но последняя и заключает в себе ту фальшь, о ко­торой идет речь: отрывать разум от органов чувств — значит отрывать явление от источника, последствие от причины. Мир действительно существует помимо человека и живет самобытной жизнью, но познание его человеком помимо органов чувств не­возможно, потому что продукты деятельности органов суть ис­точники всей психической жизни»¹⁵"¹⁶.

Критика И. М. Сеченова была направлена против всех идеа­листов, но главное ее острие направлено против немецкого фи­лософа Фихте, который выражал наиболее крайние воззрения и весь окружающий мир у него превращался в порождение че­ловеческого «я».

Нам не следует забывать проникновенные слова выдающе­гося революционного демократа Н. Г. Чернышевского, считав­шего, что философия как никакая другая наука связана с «духом времени и общества, в котором они развивались». Именно фи­лософия,— говорил он,— является «дочерью эпохи и нации, сре­ди которой возникает»¹⁷.

Выдающийся русский физиолог И. М. Сеченов твердо стоял на позициях материализма. Он сформулировал важнейший для того времени тезис о взаимосвязи функций организма с окру­жающей средой, о зависимости каждой функции организма от влияющих на него внешних раздражителей.

И. М. Сеченов рассматривал организм как сложнейшее жи­вотворное создание, в котором нет механистического конгломе­рата клеток, а есть органы и системы, взаимосвязанные в своих действиях через тончайший и совершенный аппарат — нервную систему. В «Рефлексах головного мозга» он показал зависимость происходящих в организме явлений от воздействующих матери­альных причин. Данный детерминизм был им связан с особой функцией нервной системы. И хотя в силу уровня развития со­временной ему науки он не мог экспериментально доказать роль центральной нервной системы в дирижерской деятельности всего организма, что в последующем сделал И. П. Павлов, тем не менее его теоретические выводы прочно базировались на ма­териалистической основе.

Илья Ильич Мечников (1845—1916) известен всем медикам, хотя он и не был врачом. Окончив естественное отделение фи­зико-математического факультета Харьковского университета, И. И. Мечников посвятил свою научную деятельность зоологии и сравнительной анатомии. Изучая эмбриологию, он твердо стал на эволюционные позиции. Им была разработана теория разви­тия многоклеточных организмов, а также теория фагоцитоза. Много времени он посвятил проблеме иммунитета, изучая при

¹⁵ Сеченов И. М.ЦИзбр. философск. и психология, произвел. — М., 1947. — С. 407—408.

¹⁶ Там же. — С. 407—408.

¹⁷ Чернышевский Н. Г.//Полн. собр. соч. —М., 1939. —Т. III. —С. 771.

320

этом возбудителей особо опасных инфекций — чумы, холеры, столбняка.

Преследуемый царскими чиновниками, И. И. Мечников эми­грировал в Париж, где и работал до конца своих дней в инсти­туте Л. Пастера. Его лаборатория стала в то время центром мировой медицинской науки. Здесь им было углублено эволю­ционное учение на основе эмбриологии.

Изучением простейших и беспозвоночных И. И. Мечников внес неоценимый вклад в обоснование идеи единства происхож­дения органического мира. Эта теория была прямо противопо­ложна многим учениям Запада, стоявшим на метафизических позициях, утверждавшим, что между развитием многих беспо­звоночных и позвоночных животных нет никакого единства. По его теории, живые существа начались с примитивных организ­мов, обладавших способностью внутриклеточного переварива­ния. Лишь вспоследствии в результате длительного эволюцион­ного развития образовались более организованные существа. Его теория фагоцитоза, согласно которой отдельные клетки мо­гут «пожирать» инородные тела, также имеет прямое отноше­ние к пониманию развития живого мира.

И. И. Мечников выступал против теории Мальтуса, подчер­кивая, что перенаселение не является результатом естественно­го отбора. Он твердо стоял на позициях материализма, выступая против всех идеалистических взглядов (витализма, спиритуа­лизма, телепатии). Им не признавались душа и ее бессмертие.

Вместе с тем, не понимая сути общественного развития че­ловеческого общества, И. И. Мечников переоценивал роль нау­ки, считая ее решающей силой в развитии общества.

321

Лев Ильич Мечников (1838—1888)—старший брат И.И.Меч­никова. Так как и его младший брат, учился в Харьковском уни­верситете, но на медицинском факультете. Из-за участия в сту­денческом революционном движении вынужден был оставить университет и переехать в Петербург, где учился в Академии художеств, одновременно посещая лекции в Медико-хирургиче­ской академии. Диплом врача ему получить не удалось, так как в 20-летнем возрасте ему пришлось уехать за границу. Будучи революционно настроенным, он попал в знаменитый отряд Га­рибальди. Залечив полученные раны, участвовал в работе «Ко­локола». Был участником I Интернационала. Как ученый зани­мался проблемой географической направленности в буржуазной социологии. Им была написана книга «Цивилизация и великие исторические реки», которая увидела свет после его смерти. Основной смысл ее заключается в том, что история развития че­ловеческого общества и всей цивилизации обязана развитию водных путей, пролегающих по рекам, морям и океанам. Исходя из данной предпосылки, он и всю историю человечества соот­ветственно делил на цивилизации, связанные с использованием рек, Средиземного моря и, наконец, океанов. По его мнению,

21—129

человечество в своем развитии имело 3 периода культуры, и все они обязаны географической среде¹⁸. Естественно, эта история не носила подлинно научного характера.

Как и младший его брат, Л. И. Мечников выступал против расизма, социального дарвинизма, но стоял на позициях анар­хизма. Его работы высоко оценивал Г. В. Плеханов.

Якоби Павел Иванович (1842—1913)—русский революцио­нер, врач-публицист, брат русского живописца Якоби Валерия Ивановича (1834—1902). Член «Земли и воли», участник Поль­ского восстания 1863—1864 гг., деятель «Молодой эмиграции» — группы русских революционеров-разночинцев, покинувших Рос­сию и участвовавших в революционном движении на Западе.

Автор трудов по общественной гигиене, этнографии, психи­атрии.

Эрисман Федор Федорович (1842—1915)—один из осново­положников научной гигиены и общественной медицины, пред­шественник социальной гигиены. Швейцарец по происхождению, с 1869 г. он жил п России, когда уже был доктором медицины. В своих работах большое внимание уделял санитарно-гигиени­ческим проблемам, связанным с социальными условиями. Им были обследованы значительные контингента школьников Пе­тербурга, жителей подвалов и ночлежных домов, условия жизни и работы рабочих Московской области. За 6 лет с двумя извест­ными врачами Погожевым и Дементьевым, на труды которых ссылался В. И. Ленин, им было обследовано 114 тыс. рабочих. Многие его работы, в которых дана социальная оценка, были написаны под влиянием «Капитала» К. Маркса. Ф. Ф. Эрисман был участником съезда I Интернационала. Его данные из 19-томной работы «Статистические материалы по Московской гу­бернии» в своих трудах использовали В. И. Ленин и Г. В. Пле­ханов в борьбе с народниками. В своей работе «Наши разногла­сия» Г. В. Плеханов, ссылаясь на труды Ф. Ф. Эрисмана, при­ходит к выводу, что в России быстрыми темпами развивается капитализм и растет численность пролетариата¹⁹. Нанося удар по народникам, утверждавшим, что предприниматели сами тру­дятся на своих небольших предприятиях, Г. В. Плеханов ссыла­ется на Ф. Ф. Эрисмана. Он приводит его слова: «Сын владель­ца зеркального заведения, будучи нами спрошен, занимается ли он в подводной (т. е. натиранием ртутью зеркальных стекол), ответил: «нет, мы себя не портим»²⁰.

Так Ф. Ф. Эрисман вносил свой весомый вклад в развитие проблем исторического материализма.

Сергей Андреевич Подолинский (1850—1891)—сын извест­ного украинского поэта А. И. Подолинского, прожил короткую, но яркую жизнь. После окончания физико-математического фа­культета в 1871 г. он уехал в Швейцарию, где решил получить медицинское образование. Еще обучаясь в Киевском универси­тете, С. А. Подолинский начал активно изучать в кружках про­изведения К. Маркса, в том числе «Капитал». В Цюрихе он про­должил свою революционную деятельность вместе с украински­ми и русскими эмигрантами-революционерами. Здесь его дея­тельность была направлена на помощь известному революцио­неру П. Л. Лаврову в издании прогрессивного журнала «Впе­ред», в котором отражались взгляды революционеров-народни­ков²¹. В 1872 г. в его жизни произошло важнейшее событие — через П. Лаврова в Лондоне он познакомился с К. Марксом и Ф. Энгельсом. С этого времени Подолинский начал глубоко изучать их труды. Вместе с тем он писал свои работы и некото­рые из них посылал К. Марксу. В том же году он участвовал в V Конгрессе I Интернационала.

Наряду с пропагандой марксистских знаний С. А. Подолин­ский занимается издательской деятельностью; опубликовывает ряд собственных работ, в которых отражает положение рабоче­го класса, его грядущую революционную роль. В его трудах четко прослеживается роль широких масс трудящихся в борьбе за социализм, а не отдельных личностей. Издавая брошюры по­литического характера, такие, например, как «Про богатство та бщн!сть», он вместе с тем активно занимается научной работой и области медицины.

В 1876 г. в Бреславле он успешно защитил диссертацию, по­священную изучению роли белков в процессе пищеварения.

В 1879 г. в Женеве Подолинский публикует брошюру «Жизнь и здоровье людей на Украине», в которой нашли отражение все социальные причины, влияющие на здоровье народа. Тяжелые условия труда, неудовлетворительное питание, плохие жилищ­ные условия, антисанитарные условия на работе и дома и мно­гие другие социальные пороки вели к разрушению здоровья. Особое внимание он обращал па тяжелую долю женщин, среди которых была высокая заболеваемость и отмечалось прежде­временное постарение. «Не ищите на Украине здоровых женщин в возрасте 30—35 лет,— писал он.— Разве что на десять найдешь одну». Выход из такого положения С. А. Подолинский видел только в социальном преобразовании общества, «когда уже не будет в мире работников и хозяев, а все хозяйства станут обще­ственными»²².

Он обличал земства за то, что они не выделяют достаточных средств на борьбу с травмами и болезнями, не принимают мер

21'

¹⁸ Мечников Л. И. Цивилизация и великие исторические реки. — М., 1924.

¹⁹ Плеханов Г. В.//Избр. философ. произвед. — М., 1956. — Т. I.— С. 229—231.

²⁰ Там же. С',. 240.

322

²¹ Подолинский С. А. Життя I здоров'я людей на Укра1не. — Женева, 1880. —С. 25.

²² Там же.— С. 241.

323

к медикаментозному снабжению, к лучшему обеспечению насе­ления врачами.

Наряду с вскрытием социальных недугов, влияющих на здо­ровье народа, С. А. Подолинский критически выступал против антинаучных теорий, защищавших религию, пропагандирующих реакционные законы народонаселения, основанные на мальту­зианстве. Он разоблачал представителей социального дарвиниз­ма, пытавшихся распространить биологические законы на раз­витие общества, заменить социальные проблемы эволюционными биологическими закономерностями. Исходя из своих социологи­ческих исследований, на примере развития производительных сил Украины он приходит к выводу, что по мере развития про­изводительных сил нарастает капиталистическая эксплуатация трудящихся, в результате чего труд рабочего все в большей сте­пени обесценивается и оплата его становится все ниже фактиче­ской стоимости²³. На основании этого он пришел к выводу, что избавление от эксплуатации может наступить только в резуль­тате обобществления частной собственности, т. е. заводов, фаб­рик, земли. Он считал, что рабочие должны иметь «...в своем собственном распоряжении псе достояния своего труда»²⁴. Что касается крестьян, то их освобождение от эксплуатации он видел в коллективном ведении хозяйства при общественном пользова­нии землею. В своих работах и докладах С. А. Подолинский не­однократно высказывал мысль о том, что улучшение условий жизни трудящихся может произойти лишь при условии измене­ния существующего строя, замены его на социализм.

Широкую известность приобрела его работа «Труд человека и сохранение энергии», которая была опубликована не только в России, но и в Италии, Германии, во Франции. С нею ознако­мились К. Маркс и Ф. Энгельс и дали ей высокую оценку. Вме­сте с тем Ф. Энгельс критиковал С. А. Подолинского за его не­правильное понимание взаимозависимости социализма и есте­ственных сил природы. Он писал по этому поводу: «Подолинский отклонился в сторону от своего очень ценного открытия, ибо хотел найти новое естественнонаучное доказательство правиль­ности социализма и потому смешал физическое с экономичес­ким»²⁵.

Большая заслуга С. А. Подолинского заключается и в том, что он стал одним из организаторов издания журнала «Грома­да». Он издавался в Женеве на украинском языке и отражал революционную борьбу рабочих и крестьян Украины. Напря­женно работая в условиях полуголодного существования, он бо­лел тяжелой формой туберкулеза и умер относительно мо­лодым.

¹³ Подолинский С. А. Ремесла I Фабрики на Укра1н1. — Женева, 1880.— С. 143—144.

²⁴ Там же. — С. 144.

²⁵ Маркс К., Энгельс Ф.//Соч. — 2-е изд. — Т. 35. — С. 111.

324

Сергей Сергеевич Корсаков (1854—1900), несмотря на не­продолжительную жизнь, оставил заметный след как в области психиатрии, так и в области философии. Он был не только круп­ным психиатром, но и общественным деятелем, что побуждало сто на серьезные социальные обобщения. Пройдя путь от рядо­вого врача-психиатра сразу же после окончания медицинского факультета (1875) до профессора и директора психиатрической клиники (1892), С. С. Корсаков внес много нового в развитие психиатрии. Находясь на материалистических позициях, он пы­тался все явления в области психиатрии объяснить с позиций учения И. М. Сеченова о рефлексах головного мозга, труды ко­торого им оценивались очень высоко. Его научные работы про­низаны идеями гуманизма.

Будучи хорошим организатором, еще в 1891 г. он создал Московское общество невропатологов и психиатров, а также был одним из основателей «Журнала невропатологии и психи­атрии», который стал издаваться в 1901 г. и теперь носит его имя.

С. С. Корсаков признавал материальность мира и все явле­ния в природе связывал с ее проявлением, которая изменяется под влиянием различных модификаций, как он называл, миро­вой силы, или энергии. Его трактовки иногда имеют идеалисти­ческие оттенки. В целом же он оставался на материалистических позициях. По его толкованию, сознание — это особое чувство, для которого характерна постоянная смена психических состоя­ний. Им правильно подчеркивалось, что сознание — это не изо­лированный процесс от внешнего мира, а взаимосвязанный и взаимообусловленный. Эта детерминация была связана с функ­ционированием периферической нервной системы, получавшей определенные сигналы из внешнего мира. По Корсакову, неотъ­емлемыми атрибутами процесса сознания являются также про­извольное внимание, или воля и «...высшая направляющая функ­ция разума»²⁶. Он полагал, что высшая направляющая функция разума является основой единства логической структуры мыш­ления, а также проявления психической деятельности людей всех исторических эпох различных стран.

Будучи психиатром и философом, психические акты им рас­сматривались как «очень сложные рефлексы». Их объяснение он искал в функционировании нервной системы, при этом главная роль отводилась большим полушариям головного мозга. Изу­чая психозы, С. С. Корсаков искал их причины в физиологиче­ских процессах и считал, что их сущность заключается в специ­фичности этих процессов. С. С. Корсаков был первооткрывателем некоторых психических заболеваний, которые до него не распо­знавались. Эти заболевания теперь связываются с его именем. Синдром Корсакова стал международным понятием.

²⁶ Корсаков С. С.//Избр. произвел. —М, 1954.-С. 241.

325

Тарханов (Тархнишвили) Иван Романович (Иван Рамазо-вич) (1846—1908) является одним из непосредственных после­дователей И. М. Сеченова. В 1869 г. окончив Медико-хирурги­ческую академию, он посвятил свою деятельность изучению фи­зиологии и психологии. Спустя 8 лет он уже стал профессором этой Академии, проработав в этой должности 18 лет. После это­го он стал читать лекции в Петербургском университете. Иссле­дуя функции центральной нервной системы, разрабатывая про­блемы психических процессов, он в основном стоял на материа­листических позициях. Основная направленность научных трудов И. Р. Тарханова была электрофизиология, бурно врывавшаяся в те годы в науку и технику. Его интересовали также явления сна и гипноза. Он был одним из тех физиологов, которые при­давали большое значение внешним факторам, влияющим на организм человека, от которых зависит не только его здоровье, но и различные физиологические реакции. В научном содруже­стве с Фере ему удалось открыть психогальванический рефлекс. Ряд работ И. Р. Тарханова посвящен изучению раздражимости. Его интересовали вопросы биологического действия рентгенов­ских лучей, которые тогда были только открыты.

Тархановым подробно описана кожно-гальваническая ре­акция, которая во всех учебных пособиях называется его именем.

В своих научных опытах он учитывал возраст людей, пони­мая, что в различном возрасте физиологические реакции на одни и те же раздражители не могут быть одинаковыми. Его работы по возрастной физиологии имели большое научное и практиче­ское значение. В целом научные труды И. Р. Тарханова сыграли важную роль в развитии материалистического понимания со­знания.

Петр Францевич Лесгафт (1837—1909) в 1861 г. окончил Медико-хирургическую академию в Петербурге. Вначале увлек­ся химией, а затем полностью посвятил себя изучению анатомии. В 1865 г. он опубликовал свою докторскую диссертацию, кото­рая была посвящена изучению мышечных волокон прямой киш­ки. Став известным ученым, спустя 3 года (1868) он был избран в Казанский университет на кафедру физиологической анато­мии. Однако его преподавательская деятельность продолжалась недолго. В 1871 г. им была опубликована статья в «Санкт-Петер­бургских ведомостях» (№ 262) под названием «Что творится в Казанском университете», в которой разоблачались установлен­ные там порядки. Вскоре после опубликования статьи министер­ство просвещения уволило его из университета, запретив зани­маться преподавательской деятельностью. Это вызвало демон­стративный уход нескольких прогрессивных профессоров и про­должительные волнения среди студентов, получившие отклик и в других университетах России. Лесгафту пришлось вернуться в Петербург в Медико-хихургическую академию и заняться

326

скромной работой — вести занятия с кружком слушательниц, впервые принятых в академию. С тех пор он и остался одним из тех, кто принимал горячее участие в женском медицинском об­разовании. Однако в 1875 г. в его жизни произошли значитель­ные изменения, отразившиеся на всей его последующей жизни. За границей Лесгафт подробно изучил дело физического воспи­тания. Вернувшись из-за рубежа, он начал энергично занимать­ся физическим воспитанием: готовить тренеров, преподавателей гимнастики. Но, главное, он создал важнейшие труды — «Руко­водство по физическому образованию детей школьного возрас­та», «Отношение анатомии к физическому воспитанию» и ряд других, которые для многих поколений, занимавшихся физиче­ским воспитанием, стали настольными книгами. Известно, что проблеме физического совершенствования человека как одному из важнейших условий всестороннего развития личности уделя­ли большое внимание социалисты-утописты и классики марксиз­ма-ленинизма К. Маркс, Ф. Энгельс, В. И. Ленин.

П. Ф. Лесгафт в основу своей теории физического развития положил идеи Ламарка, согласно которым орган изменяется под действием упражнений, в результате его активной деятель­ности. Форма же органа, по мнению Лесгафта, определялась и зависела от его функции. Согласно его теории физического вос­питания, человек должен овладеть способностью контролировать свои действия, уметь управлять своим телом.

Организовав на пожертвования крупного богача Сибирякова биологическую лабораторию, он пытался экспериментально изу­чить ряд проблем, связанных с физическим развитием человека, но постоянное преследование его за вольнодумство и выселение из Петербурга не позволили осуществить эти идеи. Усиленные хлопоты П. Ф. Лесгафта организовать курсы или Высшую шко­лу но проблемам физического воспитания окончились по суще­ству неудачей. Не найдя поддержки в реализации своих идей в России, он уехал в Италию, затем в Египет, и в Гелуане под тяжестью своих болезней в 1909 г. скончался. Его тело привезли в Петербург, но похоронили молча, так как слова уважения и чести в его адрес произносить было запрещено.

Он считал, что характер человека не есть врожденное каче­ство. Наследственность, по его мнению, проявляется лишь в тем­пераменте, выраженном в силе и быстроте психофизических ре­акций, которому им в процессе физического воспитания не при­давалось большого значения. Моральные качества человека и степень его физического развития определяются прежде всего влиянием среды и личного воздействия на физическое и нравст­венное воспитание. Он приводил конкретные примеры естест­венной или непосредственной связи между развивающеюся лич­ностью и средой. Лесгафт дал характеристику характерам де­тей, хотя и отмечал, что эта классификация не носит научного характера, а имеет лишь практическое значение в процессе вос­питания.

327

Еще в дореволюционные годы П. Ф. Лесгафт был одним из прогрессивных ученых, успешно изучающих и продолжающих разрабатывать идеи И. М. Сеченова.

Евстафий Михайлович Дементьев (1850—1918)—крупный об­щественный деятель дореволюционной России, доктор медици­ны, высококвалифицированный специалист в области санитар­ной статистики. После окончания медицинского факультета Киевского университета (1876) он сразу же начал заниматься вопросами социально-гигиенического порядка. Работая в Пе­тербурге после окончания университета, принимал участие в санитарном обследовании ряда промышленных предприятий, накапливая опыт для последующих более глубоких исследова­ний социально-гигиенического характера. В 1882 г. он перешел на работу в качестве санитарного врача в Московское губернс­кое земство, где проработал в течение 12 лет. Здесь ему гу­бернской земской управой было поручено провести обследова­ние санитарного состояния ряда фабрик и заводов Московской губернии за 1879—1885 гг. Эта работа им проводилась под эгидой известного ученого Ф. Ф. Эрисмана совместно с сани­тарным врачом Погожевым, однако в четырех промышленных уездах (Бронницком, Коломенском, Подольском и Серпуховс­ком) обследование им проводилось самостоятельно. По сущест­ву это было глубокое научное комплексное социально-гигиени­ческое изучение условий труда и быта рабочих промышленных предприятий, как фабрик, так и заводов. Разработанная им программа обследования предусматривала многие факторы жизни и труда рабочих и увязывалась с их экономическим по­ложением. Результаты обследования показали тяжелейшие ус­ловия труда, беспощадную эксплуатацию рабочих со стороны предпринимателей, что вело к истощению сил у эксплуатируе­мых и разрушению их здоровья, а также членов их семей.

Данные своих исследований Е. М. Дементьев обобщил в официальных отчетах, а также использовал в написанной им книге «Фабрика, что она дает населению и что она у него бе­рет», которая была издана в 1893 г. Эта книга имела большое политическое звучание, так как она была направлена против жестокой эксплуатации рабочих и в этом смысле широко ис­пользовалась социал-демократическими организациями в про­пагандистской и агитационной работе.

Общие итоги 6-летней работы (1879—1885) изложены в издании «Сборник статистических материалов по Московской губернии» в 17 томах и в сжатом виде «Общая сводка по са­нитарным обследованиям фабричных заведений Московской губернии за 1879—1885 гг.» в 2 томах (М., 1890).

Е. М. Дементьев, используя значительный вполне достовер­ный статистический материал, сделал один важный теоретичес­кий вывод. Он опроверг мнение народников, что Россия не развивается по капиталистическому пути. Своими данными он

328

доказал, что в России уже сформировался рабочий класс и в некоторых местах он уже является третьим поколением, про­должая из года в год возрастать в своем количестве. В. И. Ле­нин высоко ценил труды Е. М. Дементьева. Подтверждая его мысль о формировании рабочего класса, о развитии капитализ­ма в России, отрывающего крестьян от земли, превращая их в рабочих, В. И. Ленин писал: «Факт этот доказал, между про­чим, Дементьев точными статистическими данными, из которых он (совершенно независимо от Маркса) сделал тот вывод, что механическое производство неразрывно связано с полным от­лучением работника от земли. Исследование это еще раз до­казало, что Россия — страна капиталистическая,...»²⁷.

Одно сравнение В. И. Лениным Е. М. Дементьева с К. Марк­сом за открытие важной экономической закономерности в раз­витии производительных сил общества придает большую значи­мость вкладу этого врача в развитие социологической мысли в России.

В «Развитии капитализма в России» В. И. Ленин приводит данные о чрезвычайно длительном рабочем дне, ссылаясь на Е. М. Дементьева²⁸, о «связи фабричных рабочих с земледели­ем»²⁹, о стирании различий между рабочими, вышедшими из разных сословий, когда они переходят от ручного труда к ме­ханическому производству.

Среди революционных демократов второй половины XIX в. почетное место занимает Петр Давыдович Баллод (1839— 1918). Он являлся сыном латышского крестьянина, ставшим мыслителем и революционным демократом. Окончив духовную семинарию в Риге, учился в Медико-хирургической академии в Петербурге, но затем перешел в университет на физико-мате­матический факультет. Хорошо изучив литературу по социаль­ным вопросам и ознакомившись с учением социалистов-утопис­тов, П. Д. Баллод под влиянием идей А. И. Герцена и Н. Г. Чернышевского становится материалистом. Он проводит большую атеистическую работу и приобщается к революцион­ному движению. За активное участие в революционных круж­ках, организацию первой подпольной типографии в России, в которой было напечатано несколько революционных прокла­маций, за революционную деятельность в 1862 г. его вместе с Д. И. Писаревым арестовали и осудили на пожизненную катор­гу в Сибирь. Арест его вместе с Д. И. Писаревым был связан с тем, что П. Д. Баллод принял от него революционную про­кламацию, написанную в защиту А. И. Герцена и направлен­ную против устоев самодержавия. В Сибири он несколько лет

²⁷ Ленин В. И.//Поли собр. соч. — Т. I. — С. 214. ²³ Там же. — Т. 3. — С. 293. ²⁹ Там же. — С. 537.

329

провел на Александровском заводе. На каторге он глубоко изу­чил марксистскую литературу и стал ее активным пропагандис­том. Во время революции 1905 г. в г. Благовещенске руководил кружком молодежи, изучавшим «Капитал» К. Маркса. К со­жалению, его труды не были опубликованы и бесследно исчез­ли в ссылке. Заслуга П. Д. Баллода заключается в том, что в отличие от своих предшественников латышей, так называемо­го движения младолатышей, которые выражали интересы бур­жуазии и ограничивали свои действия лишь просветительской работой, он стал на революционный путь. В нем он видел до­рогу к свободе через свержение царизма и передачу власти в руки народа.

Об был убежденным материалистом-атеистом. П. Д. Баллод не замкнулся в рамках революционного движения Латвии и вел революционную борьбу вместе вначале с русскими револю­ционными демократами, а позже с большевиками. За борьбу против самодержавия он и был сослан в Сибирь.

Александр Станиславович Догель (1852—1922) является крупным русским гистологом, основоположником советской нейрогистологии. Спустя 4 года после окончания медицинского факультета Казанского университета, в 1883 г., он защитил докторскую диссертацию «Строение ретины у ганоид». Некото­рое время после этого работал прозектором и преподавателем кафедры гистологии Казанского университета, а с 1888 г. занял кафедру гистологии в Томском университете. В 1895 г. А. С. Догель переехал в Петербург, где занял кафедру гисто­логии в университете, проработав в этой должности уже до конца жизни, одновременно читая лекции по гистологии в Женском медицинском институте.

Основные его труды посвящены изучению нервной системы и органов чувств. Им впервые были обнаружены и подробно описаны нервные концевые аппараты почти во всех органах и тканях животных. Большое значение имеют его труды по иннер­вации внутренних органов, кожи, желез, мышц как у живот­ных, так и у человека. И. П. Павлов, глубоко изучивший механизм действия высшей нервной деятельности, высоко це­нил открытие А. С. Догеля о чувствительных нервных аппара­тах сердца. Работы по изучению морфологии рецепторных аппаратов внутренних органов имели большое значение в свя­зи с изучением вопросов физиологии интерорецепции. Им не только изучено с точки зрения гистологии тончайшее строение нервных клеток и узлов, но и эффекторная природа клеток одного из типов нейронов. Это обстоятельство расширяло пред­ставление о непосредственном восприятии человеком и живот­ными внешнего мира.

Врач по образованию Богданов Александр Александрович (1873—1928), настоящая фамилия которого Малиновский, имевший также другие псевдонимы — Вернер, Максимов, Рядо-

330

вой, был противоречивой фигурой. Считался марксистом, потом перешел на позиции ревизионизма марксистско-ленинского уче­ния. На определенном этапе своей жизни вел активную борьбу против него, извращая это учение с позиций идеалистической реакционной философии махизма и вульгарного материализ­ма. По своей деятельности он был не только врачом-филосо­фом, но и социологом, экономистом, публицистом.

А. А. Богданов в 1899 г. окончил медицинский факультет Харьковского университета. В социал-демократическую партию он вступил, еще будучи студентом — в 1896 г. До этого был участником народнического движения, но в 90-х годах прини­мал участие в работе социал-демократических кружков в Туле. В 1903 г. после II съезда РСДРП признал взгляды большеви­ков и примкнул к ним. На III (1905), IV (1906) иУ (1907) съез­дах РСДРП избирался членом ЦК. Первые его работы отражали позиции стихийного материализма. Об этом говорит его работа «Основные элементы исторического взгляда на природу» (1899). Позже он увлекся энергетизмом В. Ф. Оствальда. Это наглядно отражено в работе «Познание с исторической точки зрения» (1901). И далее следует переход к механицизму и махизму, что изложено в работе «Эмпириомонизм». Послед­ние его работы в дореволюционный период были направлены против философии материализма. Обычные понятия дух, мате­рия, субстанция и другие были заменены на «идолы и фетиши познания», которые возникают в трудовых отношениях в опре­деленную эпоху и имеют значения только для нее.

В свой первый период научной деятельности, когда он стоял на позициях материалистической теории познания, он писал: «С древних времен и до сих пор держится в описательной пси­хологии разграничение фактов сознания на три группы: об­ласть ощущений и представлений, область чувства, область по­буждений... К первой группе относятся образы явлении внеш­него или внутреннего мира, взятые в сознании сами но себе... Такой образ называется «ощущением», если ом прямо пы.чван через органы внешних чувств соответствующим ему внешним явлением»³⁰"³¹. Он правильно понимал, что объективный мир, су­ществующий независимо от нашего сознания, воспринимается человеком благодаря нашим органам чувств и сознанию. При этом под ощущением, встречаемом на каждом шагу, он пони­мал процесс перехода энергии внешнего раздражения в факт сознания. Богданов писал, что «ощущение... возникает в созна­нии как результат какого-нибудь толчка из внешней среды, передаваемого через органы внешних чувств»³². Одним словом, ощущения у него были непосредственно связаны с внешним миром.

зо-з1 $_огданов А Основные элементы исторического взгляда ва пряро-ду.//СПб., 1899. —С. 216. ³² Там же. — С. 222.

331

После поражения первой русской буржуазно-демократичес­кой революции 1905—1907 гг. в стране временно установились годы реакции. Они по-разному отразились на различных клас­сах и различных слоях интеллигенции. Упадочничество и неве­рие в дело революции коснулось и части партийной интелли­генции, считавшей себя марксистами, хотя они и не имели твердых большевистских позиций. В числе таких отступников наряду с Базаровым, Луначарским и другими был и А. А. Бог­данов. Они не только отошли от деятельности партии, но и начали вести против нее политическую борьбу, развернув оже­сточенную критику философско-теоретических основ марксиз­ма. Это означало, что они выступили против диалектического материализма, т. е. той сути, на чем строилась вся программа большевиков. Коварность этой критики заключалась в том, что она велась под флагом «защиты» марксизма, на самом же де­ле она была направлена против марксизма.

Свое «Предисловие к первому изданию» в знаменитой кни­ге «Материализм и эмпириокритицизм» В. И. Ленин прямо на­чал словами: «Целый ряд писателей, желающих быть марк­систами (подчеркнуто мною. — С. Ч.), предприняли у нас в те­кущем году настоящий поход против философии марксизма. Менее чем за полгода вышло в свет четыре книги, посвящен­ные главным образом и почти всецело нападкам на диалекти­ческий материализм»³³. Далее В. И. Ленин приводит авторов книг и статей и в том числе называет А. А. Богданова. За фи­лософские шатания В. И. Ленин подверг сокрушительной крити­ке А. А. Богданова в книге «Материализм и эмпириокрити­цизм».

А. А. Богданов, повторяя по сути дела взгляды реакцион­ных философов-идеалистов Маха и Авенариуса, начал пропове­довать субъективно-идеалистическое положение о том, что фи­зическое и психическое представляет собой лишь различные формы человеческого опыта. В. И. Ленин отмечал, что в 1899 г., как мы видели, Богданов стоял на правильной позиции, когда писал: «Образ стоящего передо мною человека, непосредствен­но данный мне зрением, есть ощущение»³⁴. Но Богданов посте­пенно перешел на позиции Маха и уже стал повторять за ним, что «элементы» опыта нейтральны по отношению к физическо­му и психическому³⁸. Далее В. И. Ленин приводит слова Бог­данова из его книги «Эмпириомонизм»: «Как выяснено новей­шей позитивной философией, элементы психического опыта,... тожественны с элементами всякого опыта вообще, так как тожественны с элементами опыта физического»³⁶. Богданов воз­ражал, что его называют идеалистом за то, что он отождеств-

лял элементы психического опыта с элементами опыта физи­ческого. В. И. Ленин на это отвечал, что «Можно и должно го­ворить об идеализме, когда с ощущениями признают тождест­венными «элементы физического опыта» (т. е. физическое, внешний мир, материю), ибо это есть не что иное, как бер-

клианство»³⁷.

А. А. Богданов не хотел признавать себя махистом и был внутренне убежден, что он марксист. Но он искажал марксизм еще /и тем, что не понимал отношения абсолютной истины к относительной³⁸. Богдане)» писал: «...для меня марксизм заклю­чает в себе отрицание безусловной объективности какой бы то ни было истины, отрицание всяких вечных истин»³⁹. Он не только смешивал дна вопроса может ли истина быть объек­тивной и может ли она стать абсолютной, но и обвинял Эн­гельса в эклектизме. За то, что ом допускал возможность суще­ствования вечных истин. Оценивай отношение Богданова к этой проблеме, В. И. Ленин писал: «Отрицание объективной истины Богдановым есть агностицизм и субъективизм. Нелепость это­го отрицания очевидна хотя бы из вышеприведенного примера одной естественноисторической истины. Естествознание не поз­воляет сомневаться в том, что его утверждение существования земли до человечества есть истина. С материалистической тео­рией познания это вполне совместимо: существование незави­симо от отражающих отражаемого (независимость от сознания внешнего мира) есть основная посылка материализма. Утверж­дение естествознания, что земля существовала до челове­чества, есть объективная истина. С философией махистов и с их учением об истине непримиримо это положение естествозна­ния; если истина есть организующая форма человеческого опы­та, то не может быть истинным утверждение о существовании земли вне всякого человеческого опыта»⁴⁰. Следовательно, и в этом вопросе о познаваемости истин он стоял на позициях, не соответствующих диалектическому материализму. Психический опыт людей у Богданова предшествует физическому. Но тако­го еще не бывало в природе и об этом не знает естествознание. Вначале существует природа, а потом уже появляется на оп­ределенном этапе ее развития психическое «как высший про­дукт высших форм органической материи»⁴¹. Вторая ступень Богданова,— пишет В. И. Ленин. —есть тоже мертвая абст­ракция, есть мысль без мозга, есть разум человека, отор­ванный от человека»⁴². Только отбросив эти две ступени, пи­шет В. И. Ленин, можно восстановить подлинное материалисти­ческое понимание мира. «... физический мир существует

³⁸ Ленин В. Я.//Полн. собр. соч.— Т. 18:—С 9. ⁸⁴ Там же. — С. 53.

³⁵ Там же. — С. 54.

³⁶ Там же.

' 332

³⁷ Ленин В. Я.//Полн. собр. соч. •

³⁸ Там же. — С. 123.

³⁹ Там же.

⁴⁰ Там же. —С. 124—125.

⁴¹ Там же. — С. 239.

⁴² Там же.

-Т. 18.— С. 54.

333

независимо от сознания человека и существовал задолго до че­ловека, до всякого «опыта людей»; 2) психическое, сознание и т. д. есть высший продукт материи (т. е. физического), есть функция того особенно сложного куска материи, который на­зывается мозгом человека»⁴³.

В. И. Ленин беспощадно критикует Богданова за каждую фразу, в которой в прямой или завуалированной форме выска­зываются идеалистические мысли. И это было справедливо, по­тому что они наносили большой вред росту революционного сознания угнетенных классов.

А. А. Богданов, поставив перед собой вопрос «что есть че­ловек?», писал в своей книге «Эмпириомонизм»: «Человек это прежде всего определенный комплекс «непосредственных пере­живаний»». После этого «прежде всего» следует, что в процес­се развития опыта «человек» оказывается для себя и для дру­гих физическим телом в ряду других физических тел. В. И. Ле­нин назвал это вздором, с помощью которого Богданов хотел еще и еще раз доказать, что первичным является дух, душа, идея бога и лишь после этого физическое тело. Если следовать логике Богданова, то бывают «несущественные переживания» без физического тела, вне его, до него. В. И. Ленин отмечал, что сама «философия, которая учит, что сама физическая при­рода есть производное, — есть чистейшая философия поповщи­ны»⁴⁴. И хотя Богданов усиленно отмежевывался и отрекался от религии, фактически он был ее апологетом. Следует отме­тить, что спустя несколько лет после выхода в свет данной книги В. И. Ленина Богдановым была высказана своеобразная точка зрения о происхождении философии. Он считал, что в развитии сознания были две стадии: дофилософская и фило­софская. Дофилософскую стадию он в свою очередь делил на дорелигиозную и религиозную. По его мнению, люди со сверх­человеческими чертами порождали религию, так как выдаю­щиеся предки превращались в богов, а их советы становились священными заветами. Так возникла религия, которая распро­странилась на все виды деятельности людей. Позже религия была ограничена небесной сферой. Как же появилась филосо­фия? На этот вопрос Богданов отвечает так: «Что представля­ла собою греческая философия и наука при своем зарожде­нии? — Систематизацию накопляющегося светского знания, ко­торое не укладывалось в рамки религиозного предания»⁴⁵. Позже Богданов писал: «Юное мышление, стремясь обеспечить и упростить свою тяжелую работу, с величайшей охотой расп­ространяет свои приемы и выводы с частных областей на весь опыт и из широкого обобщения делает универсальное. Была ли эта поспешность, эта наивная смелость мысли простым заблуж-

дением? Отнюдь нет. Для нарождающейся научной философс­кой мысли было в высшей степени важно организоваться в систему как можно быстрее. Иначе ее угрожало поглотить со всех сторон ее обступившее выкованное тысячелетиями, окаме­нелое, прочное религиозное мышление»⁴⁶. Так Богданов в от­личие от сложившегося мнения, что философия возникла из ми­фологии, создал гипотезу о ее происхождении из специальных конкретных знаний. У Богданова получалось, что философия не наука для познания объективного мира, а лишь одна из форм социальной организации опыта. Отрицая объективную истину, он по сути дела смыкался с фидеизмом. В. И. Ленин указывал на эту уступку реакционному учению, пытавшемуся подчинить науку религии. Он писал по этому поводу: «И как бы ни «по­правлялся» Богданов, говоря, что фидеизм или поповщина не гармонирует с наукой, остается все же несомненным фактом, что отрицание объективной истины Богдановым «гармонирует» всецело с фидеизмом. Современный фидеизм вовсе не отвергает науки; он отвергает только «чрезмерные претензии» науки, именно, претензию на объективную истину»⁴⁷. Богданов здесь впадал в явное противоречие. Если допустить, что в процессе познания можно установить объективную истину, то следует отвергнуть фидеизм. Однако, если объективной истины не существует, а есть лишь, как писал Богданов, организующая форма коллективного опыта, то тем самым признавалась по­повщина. Богданов в конечном счете при таких рассуждениях делал уступку религии. Это и дало В. И. Ленину право сделать вывод, что «Отрицание объективной истины Богдановым есть неизбежный результат всего махизма, а не уклонение от него»⁴⁸.

Богданов стоял на идеалистических позициях и в понимании опыта. Уйдя в сторону от диалектико-материалистического представления об объективной истине и отбросив критерий ис­тины— практику, Богданов утверждал, что истина есть не что иное, как «социальная организация опыта». В. И. Ленин по данному вопросу, критикуя Богданова, писал: «Когда он го­ворит: «сознание и непосредственный психический опыт — тож­дественные понятия»... материя же «не опыт», а «неизвестное, чем вызывается все известное»... — то он толкует опыт идеа­листически»⁴⁹. В. И. Ленин отмечал, что Богданов, говоря о социальной организации опыта, считает, что это есть познава­тельный социализм. Но если встать на такую точку зрения, критиковал его В. И. Ленин, то тогда можно считать, что и иезуиты тоже сторонники «познавательного социализма», так как они, изучая божество, стремятся использовать «социально

⁴³ Там же.

⁴⁴ Там же. — С. 240.

⁴⁶ Богданов А. А. Наука об общественном сознании. •

334

-М., 1914. —С. 127.

⁴⁶ Богданов А А Философия живого опыта.— М., 1920. — С. 70.

⁴⁷ Ленин В. Я.//Полн. собр. соч. — Т. 18. —С. 126—127.

⁴⁸ Там же. — С. 128. ⁴⁵ Там же.— С. 153.

335

организованный опыт». На эту нелепую логику Богданова В. И. Ленин отвечал: «Думать, что философский идеализм ис­чезает от замены сознания индивида сознанием человечества, или опыта одного лица опытом социально-организованным, это все равно, что думать, будто исчезает капитализм от замены одного капиталиста акционерной компанией»⁵⁰.

А. А. Богданов считал, что время, пространство, движение и причинность не существуют объективно. У него пространство и время приспосабливаются к опыту людей, к их познаватель­ной способности. В. И. Ленин категорически возражал против этого: «На самом деле как раз наоборот: наш «опыт» и наше познание все более приспособляются к объективному простран­ству и времени, все правильнее и глубже их отражая»⁵¹.

У Богданова движение может существовать без материи. В. И. Ленин критиковал его за это. «Признание объективной реальности внешнего мира, признание существования вне наше­го сознания вечно движущейся и вечно изменяющейся материи смешивается здесь с признанием неизменной сущности вещей. Нельзя допустить, чтобы к числу «передовых мыслителей» Богданов не относил в 1899 г. Маркса и Энгельса. Но диалек­тического материализма он явно не понял»⁵².

В. И. Ленин критиковал Богданова за то, что он необосно­ванно отождествлял общественное сознание и общественное бытие, в то время как в действительности общественное созна­ние лишь отражает общественное бытие. Именно в этом состо­ит учение К. Маркса. Но отражение это не тождество, а при­близительная копия отражаемого. «Сознание вообще отражает бытие, — это общее положение всего материализма. Не видеть его прямой и неразрывной связи с положением исторического материализма: общественное сознание отражает общественное бытие — невозможно», — писал В. И. Ленин⁵³.

Богданов хотел перевести учение Маркса на рельсы идеали­зма.

Если поставить перед собой такую задачу: решить вопрос, кто же, наконец, Богданов — материалист или идеалист? На этот вопрос ответить трудно. Трудно потому, что Богдановым написано много философских работ, и для того, чтобы ответить на поставленный вопрос, все эти работы необходимо тщатель­но изучить и прокомментировать. В свое время это успешно сделал В. И. Ленин. Он писал: «Получилось то, что Богданов и К° должны быть названы русскими Бюхнерами и Дюрингами наизнанку. Они желали бы быть материалистами вверху, они не умеют избавиться от путаного идеализма внизу! «Наверху» у Богданова — исторический материализм, правда, вульгарный

и сильно подпорченный идеализмом, «внизу» — идеализм, пере­одетый в марксистские термины, подделанный под марксистс­кие словечки. «Социально-организованный опыт», «коллектив­ный трудовой процесс», все это — слова марксистские, но все это только слова, прячущие идеалистическую философию, кото­рая объявляет вещи — комплексами «элементов»-ощущений, внешний мир — «опытом» или «эмпириосимволом» человечест­ва, физическую природу — «производным» от «психического» и т. д. и т. п.»⁵⁴.

Такова весьма резка я критика В. И. Лениным философии А. А. Богданова. Вместе с тем нельзя не отметить его заслуг; большого вклада в развитие общенаучной концепции системно­го исследования. Он был одним из самых первых авторов раз­работки общих принципов анализа сложных объектов как сис­тем, т. е. системного подхода. Основные положения его изложе­ны были в работе «Всеобщая организационная наука», выдер­жавшей несколько изданий (1913—1921), но давно уже став­шей библиографической редкостью.

Заслуживает внимания то, что в целом положительно оцене­ны В. И. Лениным экономические взгляды А. А. Богданова. На его работу «Краткий курс экономической науки» В. И. Ле­нин написал рецензию, дав высокую оценку ей. Рецензия так и начинается: «Книга г-на Богданова представляет замечатель­ное явление в нашей экономической литературе; это не только «не лишнее» руководство в ряду других... но положительно луч­шее из них. Мы намерены поэтому в настоящей заметке обра­тить внимание читателей на выдающиеся достоинства этого со­чинения...»⁵⁵. Далее после тщательного разбора В. И. Ленин пишет: «Выдающееся достоинство «курса» г-на Богданова и состоит в том, что автор последовательно держится историчес­кого материализма. Характеризуя определенный период эконо­мического развития, он дает обыкновенно в «изложении» очерк политических порядков, семейных отношений, основных течений общественной мысли в связи с коренными чертами данного экономического строя. Выяснив, как данный экономический строй порождал определенное разделение общества на классы, автор показывает, как эти классы проявляли себя в политиче­ской, семейной, интеллектуальной жизни данного историческо­го периода, как интересы этих классов отражались в опреде­ленных экономических школах...»⁵⁶. В. И. Ленин отметил поло­жительную сторону его работы и в том, что ему удалось всю историю развития экономической науки от Аристотеля до со­временников автора изложить в такой краткой форме. Богда­нов одним из первых в своей книге высказал мысль об образо­вании синдикатов и трестов как высшей формы капитализма.

⁸⁰ Там же. — С. 242. я Там же. — С. 195. ** Там же. — С. 285. ^м Там же. — С. 343.

⁵⁴ Там же.— С. 350—351.

⁶⁵ Ленин В. Я.//Полн. собр. соч.

⁵⁶ Там же. — С. 37—38.

-Т. 4. —С. 35.

336

22—129

337

22*

Наряду с положительными моментами в книге В. И. Ленин вместе с тем отметил и ряд недостатков этого учебника. Богда­нов не отразил обнищание пролетариата и крестьянства. Автор не коснулся вопроса о генезисе капиталистической ренты, о чем можно только сожалеть, указывал В. И. Ленин⁵⁷. Общим недостатком книги В. И. Ленин считал «...отсутствие примеров из русской жизни. По весьма многим вопросам (хотя бы, напр., об организации производства в средние века, о развитии ма­шинного производства и рельсовых путей, о росте городского населения, о кризисах и синдикатах, об отличии мануфактуры от фабрики и т. д.)»⁵⁸.

А. А. Богданов много занимался общественной деятельно­стью. Он входил в редакции большевистских газет «Вперед» и «Пролетариат», был одним из редакторов газеты «Новая жизнь». В годы реакции возглавил группу отзовистов, которые выступали против использования легальных возможностей и настаивали на отзыве из Думы представителей РСДРП. Полу­чив отпор со стороны большевиков во главе с В. И. Лениным, он стал лидером группы «Вперед», выступавшей против пар­тии и ее признанного вождя В. И. Ленина. На совещании рас­ширенной редакции газеты «Пролетариат» в июне 1909 г. Бог­данов был исключен из рядов партии большевиков за фракци­онную деятельность.

Во время первой мировой войны занимал интернационалис­тическую позицию. После Великой Октябрьской социалистичес­кой революции 1917 г. стал членом Коммунистической акаде­мии. Одновременно читал лекции по экономике в Московском университете Л. А. Богданов принимал активное участие в соз­дании «Пролетарского университета». Большой вред нанесла развитию культуры его теория «пролеткульта», которая пол­ностью отрицала все исторические достижения предшествую­щей культуры и была направлена па извращение пути, по ко­торому уже шло развитие пролетарской культуры. Помимо всего прочего, он был писателем. Им написаны научно-фантас­тические романы о будущем обществе — «Красная звезда» (1908).и «Инженер Мэнни» (1912).

С 1921 г. А. А. Богданов занимался только научно-исследо­вательской деятельностью. В 1926 г. при его активном участии был организован первый в мире институт переливания крови. Он и стал его первым директором. Через 2 года, на 55-м году жизни, во время эксперимента при переливании крови, сделан­ного на себе, он погиб.

Григорий Иванович Россолимо (1860—1928) —советский не­вропатолог. В 1884 г., окончив медицинский факультет Москов­ского университета, остался работать в клинике, принадлежа-

⁵⁷ Там же. — С. 42.

⁵⁸ Там же. — С. 43.

338

щей университету. В 1911 г., когда со стороны министра про­свещения России Л. А. Кассо началось преследование прогрес­сивных профессоров учебных учреждений и студентов,, Г. И. Россолимо покинул университет в знак протеста против этого преследования, вновь вернулся к преподавательской ра­боте после революции.

Г. И. Россолимо много занимался проблемами невропатоло­гии, первым применил хирургические методы лечения при не­которых заболеваниях нервной системы, изобрел ряд прибо­ров для исследования больных данного профиля. Вместе с тем много внимания уделял изучению детской психологии и дефек­тологии. Однако в основу исследований психологических про­блем им был положен механицизм. «Психологический про­филь» как часть его исследований свидетельствует о том, что-метод объективного психологического исследования личности был ошибочным, фактически не отражавшим объективной ис­тины. Он вел к развитию педологии, которая неправильно оп­ределяет умственные способности человека и вводит в заблуж­дение тех, кто призван заниматься воспитанием. Согласно пе­дологии, судьба ребенка предопределена генетическими данны­ми и влиянием на него общественной среды. В СССР педоло­гия еще в 1936 г. была признана несостоятельным течением в науке, в связи с чем было принято постановление ЦК ВКП(б) «О педологических извращениях в системе Наркомпроса».

Дмитрий Николаевич Жбанков (1853—1932) был санитар­ным врачом дореволюционной России. Большое внимание уде­лял изучению проблем отечественной медицины и статистики здоровья населения. Особое значение имели его работы по изу­чению условий жизни рабочих и крестьян на отхожих промыс­лах и их влияния на здоровье работающих вдали от дома. Од­новременно он изучал условия труда рабочих на фабриках и заводах и заболеваемость в первую очередь социальными бо­лезнями.

Его выводы обличали царское самодержавие и господству­ющие классы в беспредельной эксплуатации угнетенных масс, Д. Н. Жбанкова жестоко преследовали карательные органы самодержавия, ему запрещалось жить в столице.

На его труды обратил внимание В. И. Ленин. В своих ра­ботах «Развитие капитализма в России» и «Аграрный вопрос в России к концу XIX века» В. И. Ленин подчеркивал, что ка­питализм в России развивается даже в деревне. В. И. Ленин,-ссылаясь на данные Д. Н. Жбанкова, писал, что в связи с раз­витием промышленности все больше крестьян вовлекается в производство, вместе с тем обращал внимание на чрезвычайно тяжелые условия их труда. Он писал: «Заметим кстати, что, по описанию д-ра Жбанкова, условия работы здесь очень ан­тигигиеничны, рабочий день чрезвычайно продолжителен (16— 17 часов) и т. д. Таким образом и для этого района торгового

339

земледелия оказывается неверным традиционное представление об идиллической работе земледельца»⁵⁹. Используя данные Д. Н. Жбанкова в своем капитальном труде, В. И. Ленин де­лает чрезвычайно важный вывод о преобразовании крестьян в рабочих: «Промышленность и сравнительно развитые торго­вые сношения с остальным миром поднимают жизненный уро­вень населения и его культурность; на крестьянина-земледель­ца работник мануфактуры смотрит уже сверху вниз. Крупная машинная индустрия доканчивает это преобразование, отделя­ет окончательно промышленность от земледелия, создает, как мы видели, особый класс населения, совершенно чуждый ста­рому крестьянству, отличающийся от него другим строем жизни, другим строем семейных отношений, высшим уровнем потребностей, как материальных, так и духовных»⁶⁰.

Вместе с тем понимание Д. Н. Жбанковым исторического материализма было ошибочным. Он идеализировал патриар­хальную общину в русской деревне. Его взгляды были утопиче­скими. Таким образом, вскрыв социальную несправедливость по отношению к самым угнетенным слоям населения, он не по-пя..'1, что и дерсмшс идет процесс классового расслоения.

Выражая пин-, сочувствие народничеству, Д. Н. Жбанков писал в одной из своих работ: «Городской отход является, так сказать, громоотводом против усиленного роста наших столич­ных и больших городов и увеличения городского и безземель­ного пролетариата. Как в санитарном, так и в социально-эко­номическом положении это влияние отходных заработков нуж­но считать полезным; пока народная масса не вполне оторвана от земли, представляющей для отхожих рабочих некоторое обеспечение, эти рабочие не могут сделаться слепым орудием капиталистического производства, и вместе с тем сохраняется надежда на устройство земледельческо-промышленных об­щин»⁶¹.

Критикуя эту ностальгическую боль Д. Н. Жбанкова, свя­занную с привязанностью крестьянина к земле и боязнью от­рыва крестьянина от земли и перехода его в рабочий класс, В. И. Ленин подчеркивал, что не известно, от чего они будут «откупаться» за деньги: «Сохранение мелкобуржуазных на­дежд, разве же это не польза, в самом деле? А что касается до «слепого орудия», то и опыт Европы и все факты, наблюда­емые в России, показывают, что эта квалификация бесконечно более приложима к работнику, сохранившему связь с землей, и с патриархальными отношениями, чем к тому, кто порвал эти связи. Цифры и данные самого же г. Жбанкова показывают, что отхожий «питерщик» и грамотнее, и культурнее, и разви­тее, чем оседлый костромич в каких-нибудь «лесных» уездах»⁶².

⁵⁹ Ленин В. И.//Полк. собр. соч. — Т. 3. — С. 264.

⁶⁰ Там же. — С. 547.

⁶1 Д. Н. Дбанков. Юридический вестник.— 1890. — № 9.— С. 145.

⁶² Ленин В. Я.//Полн. собр. соч. — Т. 3. —,С. 572.

340

\

И это положение В. И. Ленин также подтверждает данны­ми )!,. Н. Жбанкова, приводя цифры, указанные им в своей ра­боте^ что грамотных мужчин в отхожих уездах Костромской губернии имеется 55,9%, в то время как на фабричных — 34,9%, а оседлых или лесных только 25,8%. На основании этих данных В. И. Ленин делает вывод, что «подобно отвлече нию населения от земледелия в города, неземледельческий от­ход представляет из себя явление прогрессивное. Он вырывает население из заброшенных, отсталых, забытых историей захо­лустий и втягивает его в водоворот современной общественной жизни. Он повышает грамотность населения* и сознательность его**, прививает ему культурные привычки и потребности*. Крестьян влекут в отход «мотивы высшего порядка», т. е. боль­шая внешняя развитость и вылощенность питерщика; они ищут «где лучше». «Питерская работа и жизнь считаются легче де­ревенской»⁶³, — приводит в заключение слова Д. Н. Жбанкова В. И. Ленин. Критикуя Д. Н. Жбанкова за грусть о крестьянах покидаемых земель, В. И. Ленин относит его к типичным на­родникам и с иронией пишет: «Бедные народники! Ну как же не скорбеть о том, что даже пример зажиточных, покупающих землю мужиков-землепашцев не может «отрезвить» молодежь, которая, желая «образоваться» (получить образование. — С. Ч.), бежит от «обеспечивающего ее надела»!»⁶⁴.

Отмечая ряд недостатков, характерных для творческой и научно-исследовательской работы Д. Н. Жбанкова, вместе с тем следует сказать, что им внесен большой вклад в общее де­ло расшатывания помещичье-капиталистических устоев в на­шей стране.

Викентий Викентьевич Вересаев (настоящая фамилия Сми-дович) (1867—1945) —советский писатель и врач. Окончил фи­лологический факультет Петербургского университета (1888) и медицинский факультет Дерптского университета (Тарту) (1894). В своих произведениях он отражал тяжелое положение трудящихся в пореформенной России. Его труды приобретали политическое звучание, они не только усиливали негодование читателей к господствующему строю, но и являлись иллюстра­ционным материалом для политических статей. В. И. Ленин, например, в своей книге «Развитие капитализма в России» писал: «В. Вересаев в статье «Лизар»... рассказывает о мужике Псков­ской губернии Лизаре, проповедующем употребление капель и проч. для «сокращения человека». «Впоследствии, — отмечает автор, — от многих земских врачей и особенно акушерок я не раз слышал, что им частенько приходится иметь дело с подоб­ными просьбами деревенских мужей и жен». «Двигающаяся в известном направлении жизнь использовала все пути и в кон-

^м Ленин В. И.ЦПолк. собр. соч. — Т. 3. — С. 576—577. ⁶⁴ Там же. — С. 580.

341

це концов уперлась в слепой закоулок. Выхода из этого закоулка нет. И вот естественно намечается и все больше зреет новое решение вопроса»⁶⁵.

Далее В.' И. Ленин на основании данного примера и других делает обобщение: «Положение крестьянина в капиталистичес­ком обществе, действительно, безвыходное и «естественно» при­водит в общинной России, как и парцелльной Франции, к не­естественному... не «решению вопроса», конечно, а к неестест­венному средству отсрочить гибель мелкого хозяйства»⁶⁹.

Так, литературный образ, созданный В. В. Вересаевым, стал одним из примеров для классического труда В. И. Ленина, имевшего большое теоретическое и революционное значение.

Большое значение имеет произведение В. В. Вересаева «За­писки врача». В нем поднят широкий круг этических вопросов медицинских работников, выполняющих одну из важнейших социальных функций — охрану здоровья советских людей.

В свое время, в начале 90-х годов XIX в., В. В. Вересаев входил в группу марксистов, что, несомненно, отложило свой отпечаток на социальный оттенок его произведений, в связи с чем он по праву может входить в плеяду врачей, внесших свой вклад в развитие философии.

В конце XIX в. большую роль в укреплении материалисти­ческих позиций сыграл профессор Харьковского университета Василий Яковлевич Данилевский (1852—1939). Утверждая на­учно-материалистическое мировоззрение, он вел борьбу против идеализма. Своими экспериментами на животных он подтвер­дил закон сохранения энергии и тем самым доказал его при­ложимость к физиологическим процессам. В серии эксперимен­тов по энергетике мышечного сокращения ему удалось дока­зать зависимость теплообразования в мышце от силы ее сокращения. У него были твердые убеждения против витализ­ма и его мысли сводились к тому, что прогресс науки очищает ее от идеалистических наслоений. Он писал: «Отказываясь от учения виталистов, от различных «жизненных духов», от проис­хождения мышечной (и нервной) силы из абстрактных начал... мы твердо становимся на почву точных научных методов и по­ложений, в твердой уверенности, что явления органической жизни вполне подчиняются общим космическим законам»⁶⁷.

В. Я. Данилевский вел борьбу и с представителями субъек­тивного идеализма. Для него было истиной, что все явления, происходящие в природе, взаимосвязаны друг с другом и вза­имообусловлены. Это позволяло ему сделать вывод, что при­чинность и закономерность не являются божьим даром и не при-

внесены человеком в окружающий его поток разнородных яв­лений, а наличие их есть лишь отражение объективно сущест­вующего внешнего мира и что они существуют независимо от сознания человека. Тот, кто пытается их отрицать, тот отрыва­ется от научных основ. Свою убежденность в этом он выражал такими словами: «Уверенность в закономерности изучаемых явлений природы есть истинный залог успешности наших стремлений к отысканию науки»"⁸.

В. Я. Данилевский выступал против идеалистических взгля­дов врача-философа В. Вупдтп и других ученых, стоявших на позициях агностицизма, утнерждавших, что сущность вещей, окружающих нас, объективно познать невозможно. Выступая против агностических нзглндов философов, он так писал в сво­ей работе «Душа и природа»: «Имея п виду в другом месте подробнее высказаться по иоиоду таковых положений идеалис­тов, я считаю небходимым указать здсп. па то, что объектив­ное знание, так сказать, освобожденное от всякой окраски личного «я», возможно только при уверенности в полном соот­ветствии наших психических образов (представлений) с дейст­вительностью... Если наши органы чувств с нервными центра­ми рассматривать как своего рода фотографический аппарат, то мы вправе сказать, что получаемые отпечатки, одни лишь доступные наблюдателю, вполне достаточны, чтобы дать ему сведения, правильные и неискаженные, о предметах, находя­щихся перед фотографическим аппаратом»⁰⁹.

Читая эти строки о познании окружающего мира, невольно хочется отметить, что эти представления были еще далеки от ленинской теории отражения. И тем не менее В. Я. Данилевс­кий глубоко верил в познаваемость окружающего мира с по­мощью органов чувств и психических представлений. Он под­черкивал определяющую роль внешней среды в психической деятельности человека. В его трудах мы читаем: «Органы чувств являются единственными вратами, через которые путем чувственных восприятий приходят в психическую сферу реаль­ные знания, а от них — и сознательные, рассудочные побужде­ния к произвольной деятельности»⁷⁰.

Круг философских вопросов, интересующих В. Я. Данилевс­кого, был достаточно широк. Не обошел он молчанием и за­коны логики. Для него они не были надуманными человеком постулатами, а являлись выражением закономерностей, взятых из природы, и отражением законов природы. На основании та­кого подхода к пониманию законов логики в статье «Чувство и жизнь» он приходит к выводу, что именно это является полной

^к Ленин В. Я.//Полн. собр. соч. — Т. 3. — С. 270.

⁸⁶ Там же.

⁸⁷ Данилевский В. Я. Опытное физиологическое доказательство закона сохранения энергии.//СПб., 1880. — С. 2.

342

⁶⁸ Данилевский В. Я- Чувство и жизШ)//Записки Харьковского универ­ ситета. — 1895. — Кн. 3. — С. 65.

⁶⁹ Данилевский В. Я. Душа и природа. — Харьков, 1897. — С. 76—77.

⁷⁰ Данилевский В. Я. Чувство и жизнь//3аписки Харьковского универси­ тета. 1895. —Кн. 3. —С. 73.

343

гарантией соответствия наших знаний объективной действи­тельности⁷¹.

Научная деятельность В. Я. Данилевского проходила в пе­риод, когда дарвинизм еще завоевывал свое признание. Он, как и многие другие прогрессивные естествоиспытатели, стал на его позиции. Им признавалась длительная эволюция органи­ческого мира. Им подтверждался длительный процесс от прото­плазмы до более сложных и совершенных живых форм. Этот длительный восходящий процесс Данилевский трактовал как переход «от простого к сложному, от однородного к разнород­ному, происходит, стало быть, — писал он, —• непрерывная диф-ф,еренцировка, умножение и усложнение отличительных приз­наков»⁷². Весь этот сложный процесс, подчеркивал он, проис­ходит под влиянием внешней среды, а не сам по себе. Внешняя среда является той силой, благодаря которой шло развитие живой природы. Утверждая это, он писал: «Прогресс первич­ного организма, а — стало быть — и всего животного царства, есть прямой результат взаимодействия этого живого вещества с внешней окружающей природой... Развитие тела есть, так сказать, результат взаимоотношений между свойствами живой протоплазмы и внешними условиями существования»⁷³.

В. Я- Данилевский подобно И. М. Сеченову утверждал материалистическое понимание физиологических процессов. Об этом свидетельствует одна из его ранних работ «Исследование над влиянием головного мозга на дыхание и кровообращение» (1874).

Он отрицал идеалистические взгляды на психическую дея­тельность человека и подтверждал вывод И. М. Сеченова, что они есть суть физиологических процессов в высших отделах нервной системы. Механизмом их проявления являются рефлек­сы. Движение в душевной сфере им объяснялось законом при­чинности, как и всякое движение гюобще⁷⁴. Сама по себе, без всякой причины психическая реакция или психическое движе­ние возникнуть не может. В. Я. Данилевский считал необходи­мым при изучении психических явлений «...отказываться от субъективного критерия и основываться на объективном наб­людении»⁷⁵.

При изучении всех функций человеческого организма как целостной структуры ученый обращал внимание на то, что главенствующая роль в нем принадлежит нервной системе. Он писал: «Не только в онтогенезе, но и в филогенезе мы должны признать за центральною нервною системой чрезвычайно важ­ное значение одного из факторов прогрессивного развития.

⁷¹ Там же. — С. 39.

⁷² Данилевский В. Я. Душа и природа. — Харьков, 1897. — С. 8.

⁷³ Там же.— С. 28.

⁷⁴ Там же. —С. 54.

⁷⁶ Данилевский В. Я. Чувство и жизнь.//3аписки Харьковского универси» тета. — 1895. — Кн. 3. — С. 67.

344

Централизуя в себе общее заведование функциями (отсюда и свойствами) тканей и органов, эта система координирует их, устанавливает общую" регуляцию внутренних отношений орга­низма и... управляет отношениями организма к окружающему миру».

В 1876 г. В. Я. Данилевский открыл биоэлектрические явле­ния в головном мозге. Это позволило ему первым доказать, что электрическая активность мозга является показателем состоя­ния возбуждения. Им же установлено влияние раздражения различных участков коры головного мозга на дыхание и кро­вообращение (1873—1876). В 1879 г. Данилевский открыл яв­ление суммирования эффекта торможения сердца. Эти исследо­вания проложили широкую дорогу для электрофизиологии. Он же являлся пионером изучения гипноза у человека и животных на базе процесса торможения в коре больших полушарий. Дани­левский является основателем биофизики в России. Его иссле­дование о значении химических составных веществ протоплаз­мы как источника энергии организма были признаны учеными многих стран.

Приведенные сведения из его работ позволяют сделать вы­вод, что В. Я. Данилевский не только отстаивал материалисти­ческие положения И. М. Сеченова, но и продолжал развивать его учение, доказывая, что сознание нельзя отделять от мате­рии, прежде всего от человеческого мозга, а источником психи­ческой деятельности человека и животных является объективно существующий материальный мир. В своих суждениях В. Я. Да­нилевский допускал и ошибочные толкования некоторых явле­ний. Так, находясь под влиянием Гельмгольца, он допускал, что ощущение «...есть условное обозначение, символ известно­го нервного процесса», что не соответствовало его общему ма­териалистическому представлению о природе и ее воздействии на сознание человека⁷⁶.

, Владимир Михайлович Бехтерев (1857—1927) после оконча­ния Медико-хирургической академии в 1878 г. сразу же начал работать на кафедре нервных и психических болезней у про­фессора И. П. Мережевского в этом же учебном заведении. Об­ладая незаурядными способностями, он быстро выдвинулся в ряды крупных ученых России второй половины XIX в. В 28 лет он уже стал профессором медицинского факультета Казанско­го университета. Позже ему пришлось работать в Петербурге в Военно-медицинской академии, Женском медицинском инсти­туте, а с 1908 по 1981 г. он возглавлял организованный по его инициативе Институт психоневрологии. В 1918 г., когда еще не отшумели бои гражданской войны, молодая Советская респуб­лика создала Институт по изучению мозга в Петрограде. Ди-

⁷⁶ История философии — М.: Наука, — 1961. — Т. V. — С. 362.

345

ректором этого института стал уже широко известный крупный ученый В. М. Бехтерев.

Он был талантливым исследователем во многих областях знаний. Им оставлен значительный след в изучении невропато­логии, психиатрии, психологии, морфологии и физиологии нерв­ной системы.

Его работы представляют интерес и для философии. Еще в 1893 г. он обобщил свои морфологические труды в фундамен­тальном исследовании «Проводящие пути спинного и головно­го мозга», которое впоследствии неоднократно переиздава­лось. В своих морфологических трудах он сообщает о резуль­татах изучения строения всех отделов центральной нервной системы. В них описана архитектоника спинного, продолговато­го, промежуточного мозга и больших полушарий головного мозга. Это был не только итог наработанного материала пред­шествующими ему учеными. Научные труды его отличались но­визной о проводящих путях и строении нервных центров. Им были впервые описаны ранее незамеченные нервные пучки, ко­торые являются проводящими путями для передачи полученной информации организмом. Большое значение для науки и для философии в частности имеют работы Бехтерева по физиоло­гии. Особую ценность представляют работы, установившие роль различных отделов нервной системы в функционировании различных органов человека и высоко организованных живот­ных. Своеобразны эксперименты В. М. Бехтерева с иссечением и раздражением участков нервной системы. С помощью этих опытов ему вместе со своими учениками удалось установить, что в промежуточном мозге расположены центры, регулирую­щие деятельность сердца, кровеносных сосудов, желудочно-ки­шечного тракта, мочевого пузыря и других органов. Он считал их жизненно важными центрами. Кроме того, им было уста­новлено, что в этом отделе мозга, называемом таламическим, находятся также и центры, вызывающие эмоции.

В. М. Бехтерев, изучая центральную нервную систему, ус­тановил, что каждая из систем организма имеет свои центры в коре мозга. Если какая-либо из систем подвергается раздра­жению, то одновременно в антагонистическом центре начнется процесс торможения, т. е. между антагонистическими центрами существует тесная взаимосвязь.

Труды В. М. Бехтерева о деятельности центральной нерв­ной системы, изложенные во многих изданиях «Основы учения о функциях мозга», позволили по-новому понять многие важ­ные психические процессы.

В. М. Бехтерев давал правильное направление в лечении психически больных, материалистически обосновывая, что пси­хические расстройства находятся в прямой зависимости от на­рушений в организме. Его работы в области психологии по­строены на экспериментах двигательных областей коры. Свои­ми экспериментами он доказывал материальную основу психо-

346

логических реакций, отвергая тем самым господствующие в его время теории, основанные на субъективной психологии. Взамен субъективной психологии он предлагал объективную психоло­гию, которую называл «наукой о поведении». Это был сущест­венный шаг вперед в борьбе с идеализмом в психологии, так как его выводы основывались на экспериментах.

В 1918 г. он выступил против психологии как таковой, пред­лагая заменить ее новым научным направлением — рефлексо­логией. Главную роль в рефлексологии он отводил учению о сочетательных рефлексах, которые приобретаются животным или человеком в процессе их индивидуальной жизни, то, что у И. П. Павлова именовалось условными рефлексами. При этом они должны сочетаться или совпадать с врожденными реакци­ями организма. В. М. Бехтерев индивидуальные реакции от­дельных личностей переносил на целые коллективы. Данной проблеме он посвятил специальную книгу «Коллективная реф­лексология» (1921).

В. М. Бехтерев сыграл важную роль в области высшего образования, организовав свободный университет, назвав его «Психоневрологическим институтом». В нем преподавали не только медицинские, но и общественные науки. Юридический факультет фактически был факультетом общественных наук. Однако царское правительство, увидев в нем угрозу своему строю, накануне своего падения закрыло его. Однако в инсти­туте успели получить образование выдающийся журналист Михаил Кольцов, политкомиссар Балтийского флота и писа­тельница Лариса Рейснер и др. Позже, после революции, на его базе был организован Государственный институт медицин­ских знаний (ГИМЗ), реорганизованный впоследствии в Ле­нинградский санитарно-гигиенический медицинский институт.