Павлинов И.Я. Таксономическая номенклатура. Книга 2. От Линнея до первых кодексов

Когнитивные принципы изначально регулируют развитие фолк-таксономической эмпирической номенклатуры и оттуда наследуются рациональной (кодифицированной) номенклатурой научной систематики.

4.3.1. Десигнация

Принципдесигнации—основополагающий, с него начинается номенклатура во всех её смыслах. Он утверждает, что всякий познаваемый объект (в таксономической номенклатуре это таксономическая единица и таксономическаякатегория)приеговыделениидолженбыть обозначен присвоенным ему специфическим десигнатором.Данныйпринципярковыражает даосистскийафоризм:«всякаявещьстановится тем, что она есть, когда названа».

В систематике об этом же гласит один из важнейшихканоновЛиннея,согласнокоторому выделенный таксон должен быть сразу же назван (Линней, 1989, § 210). Ему следует всякий систематизаторнезависимоотразрабатываемой имтаксономическойтеории.Так,всовременной кладистике утверждается, что для «перевода» кладограммы в классификацию необходимо присвоить таксономическое обозначение каждой выделенной на ней кладе (Hennig, 1966).

Десигнация, как она понимается здесь, подразумеваетобозначениеобъектасистематикив самом общем смысле. Уточнение этого смысла даётсяпринципамимоносемиииопределённости,каждыйсосвоимиусловиямиустановления как можно более строгой референции между таксоном/категорией и их обозначением.

Десигнация таксономических объектов мо-

жет быть предварительной или (вполне) окон-

чательной. В первом случае для обозначения таксона может использоваться так называемая «открытая номенклатура»: например, для предварительного обозначения вида используются аббревиатуры типа «sp.», «ex gr.» и т. п. Во втором случае таксону присваивается конкретное уникальное обозначение (название или символ): в таком случае он стандартно называется номинальным, реже (Клюге, 1999а,б) «номенклатурным». Впрочем, в той мере, в какойязыксистематикиявляетсявероятностным, десигнация таксонов и рангов не может быть «окончательной» в строгом смысле.

4.3.2. Выделенность

Когнитивная выделенность объекта в окружающеммиреобусловленаегозначимостьюпо

тем или иным характеристикам для субъекта (Вежбицкая, 1996); это во многом определяет грамматическую структуру языка фолк-сис- тематики. С точки зрения современной номенклатуры значение принципа выделенности в том, что он влияет на структуру лексических единиц, которые обозначают таксономические объекты разной степени выделенности.

В фолк-систематике закладывается общее номенклатурное правило, согласно которому чемболеезначим(когнитивновыделен)объект, тем обычно короче его обозначение. Соответственноэтомукогнитивновыделенные«роды» (в фолк-систематике ими могут быть группы рангом от жизненной формы до резко различающихсястадийонтогенеза)обозначаютсячаще всего однословно, когнитивно невыделенные «виды» — чаще многословно (Brown, 1984;

Atran, 1990; Павлинов, 2013а).

Научная систематика унаследовала от народнойэтулексическуюструктурутаксонимов. Таксоны высших рангов, как особо выделенные, чаще всего обозначаются однословно, менее выделенные таксоны низших рангов — многословно.

Данный когнитивный принцип лежит в основании таксономически значимого принципа определённости.

4.3.3. Моносемия vs. полисемия

Принцип моносемии утверждает необходимость взаимно-однозначного соответствия междуобъектом(денотатом,референтом)иего обозначением (десигнатором), в простейшей форме выглядит так: «один объект <—> одно обозначение». Его нередко относят к лингвистическим, но по основному смыслу он скорее когнитивный. В иной терминологии этому, вероятно,соответствуетэксплицитностьреференции,т.е.очевидность(ясность)соотнесения обозначенияитаксона(Queiroz,Gauthier,1994;

Benthon, 2000).

Всистематическую номенклатуру этот принцип введён во второй половине XVII в. (Ривинус) и закреплён как безусловный во всехсовременныхкодексах.Емудополнителен таксономическийпринципопределённости,которыйустанавливаетсвоиусловиядостижения требуемой однозначности (см. 4.6.4).

Впрофессиональном языке научной систематикиданныйпринципприменяетсявпервую очередь к таксономическим десигнаторам, которые служат официальными обозначениями

таксономических объектов. На иные десигнаторы, не наделённые этим статусом (например, введённые в нарушение номенклатурных нормилипростонародныеназвания),действие принципа моносемии, вообще говоря, не распространяется.

Требования данного принципа нарушают разнообразные варианты полисемии — неоднозначноститаксономическихдесигнаторов. Наиболееобычнымислучаямиполисемииявляются омонимия(обозначение одним названием разных объектов) и синонимия (обозначение одного объекта разными названиями). Во втором случае различают собственно синонимию и хрезонимию — все комбинации, в которых фигурируют названия, относящиеся к данному таксону (Smith, Smith, 1972).

Для обеспечения основного условия принципамоносемиивводитсяпарныйемупринцип запрета полисемии в любом её проявлении. В качестве вспомогательного для него вводится принцип неравноценности названий ( Ride, 1988), нарушающих принцип моносемии. Он служит общим основанием для выбора какого-тоодногоизомонимовилисинонимовв качестве старшего, используемого для официального обозначения таксона. Соответственно, прочие названия данной группы омонимов/ синонимов считаются младшими и для обозначения таксона не используются.

Способранжированиятаксономическихдесигнаторов(преждевсеготаксонимов)постаршинствузависитотвзятойзаосновуконцепции номенклатуры.Вэссенциалистскойконцепции основнойкритерийзадаётсяпринципомистинности названия: старшим считается наиболее «соответственный» из данной совокупности омонимов/синонимом. Эта сугубо «линнеевская»нормачастичносохраняетсявнекоторых ранних кодексах (Кандоля-ст., Стрикленда), в более поздних исключена. В номиналистическойконцепциикритерииранжированияомонимов/синонимомразрабатываютсянаосновании принципов приоритета или используемости: в первом случае старшим считается наиболее ранний по дате опубликования, во втором — наиболее используемый в данное время.

Принцип запрета омонимии исключает использование одного названия для обозначения разных таксонов, относящихся к одной номенклатурной группе (категории). В случае видовых названий различают первичную и вторичную омонимию в зависимости от того,

введены ли совпадающие названия разных видов а) изначально в комбинации с одним и темжеилиб)сразнымиродовыминазваниями.

Применение данного принципа является ранго- и группоспецифичным, в связи с чем предлагается различать «вертикальную» и «горизонтальную»омонимию(Кубанин,2001). Первая соответствует совпадению названий таксонов разных рангов; одним из её вариантов является тавтонимия (см. далее). Вторая соответствует совпадению названий таксонов одного ранга (ранговой группы).

Вэтомвторомслучаеограниченияназапрет омонимии наиболее детально регламентируются применительно к родовым и видовым названиям. На уровне рода действует принцип независимости кодексов, согласно которому одинаковые названия родов растений и животных не являются омонимами; такие названия предложено обозначать как «полуомонимы»

(hemihomonyms) (Starobogatov, 1991; Shipunov, 2011).Науровневидавкачествеомонимоврассматриваются только названия, относящиеся к членам одного рода. В популяционной биосистематике этот запрет не обязателен: напротив, сходство биоморф низшего уровня, изучаемых этойдисциплиной,подчёркиваетсяихобозначениемодинаковыминазваниями(Turreson,1922).

При обсуждении условий применения данногопринципатакжепринимаетсявовнимание степень совпадения названий — например, различия, связанные с окончаниями в грамматическом роде, с разной латинизацией исходно нелатинских слов и др. Кодексы XIX в. исовременные«предметные»кодексызаметно различаются строгостью этих условий.

Одним из вариантов омонимии является астатонимия — использование одного названиядля«какбыодного»таксонаприразномпониманииегосостава(Dubois,2008b).Наранних этапах развития научной номенклатуры такие различия отражаются в разных названиях, что устраняетомонимию.Всовременныхкодексах этот аспект омонимии частично регулируется принципомтипификации:таксоны,несовпадающие по составу, не считаются разными, если фиксируются одним и тем же типом.

М. Адансон в качестве нежелательных омонимов рассматривает названия с разным написанием, но семантически совпадающие (обозначающие один и тот же объект). Однако это скорее синонимы или плеоназмы (об этом см. далее).

Принцип запрета синонимии не допускает использование разных названий для обозначения одного таксона. При применении данного принципа различают две формы синонимии в зависимости от того, предложены ли разные названия для: а) заведомо одного таксона (например,названияоснованынаодномтипе)или б)исходноразныхтаксонов,впоследствииобъединённых.Этиформысинонимииобозначены в традиционных кодексах, соответственно, как

объективная (гомотипная, номенклатурная) и субъективная (гетеротипная, таксономиче-

ская);втерминологииА.Дюбуаимсоответству-

ет изонимия и доксизонимия (Dubois, 2006a,b, 2008b); в «Филокодексе» им приблизительно соответствуют понятия гомодефинитивной

игетеродефинитивной синонмии (Cantino,

Queiroz, 2010). В добавок к этому Дюбуа обозначает как зигоидию тот не слишком редкий вариант синонимии, который возникает из-за разного(чащевсегоошибочного,lapsus calami) написания одного и того же названия (Dubois, 2013).

ВXIX и ХХ вв. рассматриваются и другие варианты нарушения моносемии, которые в однихкодексахзапрещаются,вдругихдопускаются или просто не упоминаются; из них чаще всего встречаются два следующих.

Тавтонимы — совпадающие по написанию названия, обозначающие соподчинённые таксоныразныхрангов;тавтонимиясоответствует одному из вариантов выше обозначенной «вертикальной» омонимии. В номенклатурных кодексах особое значение придаётся совпадению названийродаиотносящегосякнемувид.Такая

родо-видовая тавтонимия обычно возникает при выделении вида в отдельный род и превращения видового названия в родовое (практика Турнефора) или наоборот (практика Линнея). Она запрещена в ботанической номенклатуре,

ив некоторых зоологических кодексах XIX в.; современная зоологическая номенклатура её разрешает.

Плеоназмы—названия,по-разномуобозна- чающиеодинитотжеобъект,т.е.совпадающие семантически (омонимы в смысле Адансона). Они могут быть результатом образования таксонимов на основе названий, относящихся к одному организму в разных языках, или синонимичных названий в одном языке. Сюда же относятсяразныеназвания-эпонимы,представ- ляющиеразныепроизводныеотимениоднойи той же персоны. Номенклатуристы-«пуристы»

считаютплеоназмынежелательными,еслиони являются частями одного родо-видового бино-

мена (Saint-Lager, 1880, 1986; Clements, 1902).

Запрет только что указанных семантически совпадающих эпонимов иногда называется «неписанным законом номенклатуры» (Green, 1909b).

Наконец, в некоторых ранних кодексах не рекомендуется или даже запрещается омофония: этот термин обозначает сходство звучания (произношения) названий разного написания.

4.4. ЛингвисТические принципы

Лингвистический блок объединяет некоторые семантические и отчасти прагматические принципы, которые определяют структуру лексических единиц, используемых для обозначения таксономических объектов (прежде всего таксонов). Они регулируются, как видно из названия блока, главным образом общими принципамиорганизацииифункционирования языковых систем (в основном естественных).

Лингвистическиепринципыиправиласами по себе — теоретико-независимые. Однако те из них, которые так или иначе связаны с таксономическими принципами (например, с базовой онтологией, с ранговой структурой), в таксономическом применении оказываются косвенно теоретико-зависимыми.

Средилингвистическихпринциповнаиболее значимы следующие.

4.4.1. Вербальность vs. символьность

Всякийобъектможетбытьобозначенразными способами; при этом чем проще объект, тем проще может быть его обозначение. В начале формирования всякого естественного языка действуютразличныесимволы(обычнопиктографические изображения), затем они заменяютсяболеесложнымилексемами.Нанекотором достаточнопродвинутомэтаперазвитияязыка, связанномсегобольшейформализацией,опять возникают символы.

Согласно данной паре принципов, обозначение таксона может быть словесным (вербальным) или символьным. В биологической систематике, оперирующей уже достаточно развитым языком, вербальность исторически первична — она присуща эмпирической фолкноменклатуре и оттуда перешла в традиционную научную номенклатуру. Символьность характерна для продвинутой рациональной номенклатуры.

Принцип вербальности требует обозначать таксономический объект словесно: в данном случае десигнатор — это название(имя) таксона в общепринятом смысле; более формально это — лексема, которая может быть словомили многословнойфраземой.Морфологияназвания регулируется лингвистическим принципом «словности» (см. 4.4.2). Вербальное обозначение таксонов является основополагающим в традиционной «линнеевской» номенклатуре, а также в некоторых «нелиннеевских» версиях (например, в филономенклатуре).

Согласно принципу символьности для обозначения таксона допустимо использовать любыесимволыиихсочетания,несвязанныелексически с естественным языком. Этот принцип лежит, например, в основе логико-рациональ- ной номенклатуры, реализующей общую идею универсального «философского» языка науки, восходящую к XVII в. Её вариантом является уже упоминавшаяся нумериклатура, в которой таксономическиедесигнаторыформируютсяна цифровой основе.

Принципы рассматриваемой пары актуальны для всех базовых версий номенклатуры — дескриптивной (включая эссенциалистскую)

иноминалистической. Это значит, что таксономические десигнаторы, независимо от их формы — вербальной или символьной, могут эффективно выполнять функцию и описания,

иобозначения. Вместе с тем, символьная форма более подходит для выполнения ещё одной функции десигнаторов — классификационной (Hull, 1968). В последнем случае символьное обозначениетаксонаимеетдостаточножёсткую синтаксическую структуру, связанную с ранговой структурой классификации.

В«линневской» номенклатуре конца XVIII

ипервой половины XIX вв. оба принципа нередко сочетаются. В таком варианте особо значимые («выделенные») таксоны обозначаются вербально согласно определённым лингвистическим нормам, менее значимые — символьно

ипри этом достаточно произвольно (Candolle, 1813, 1819). В ХХ в. традиционная номенклатура такое сочетание не поощряет, однако в филономенклатуре использование составных вербально-символьных обозначений надродовых таксонов иногда предлагается в качестве нормы (Клюге, 1999а,б; Cantino et al., 1999).

Примечательно, что оттенок «символьности» таксонимам придаёт допускаемая произвольность современной «таксономической

латыни»: акцент переносится с содержания латинского текста на его латинизированную форму. Данное обстоятельство подчёркивается толькочтоупомянутымпредложениямиспользовать вербально-символьные (в частности, вербально-цифровые) таксонимы.

4.4.2. «Словность»

Вданном случае имеется в виду количество лексически обособленных дискретных элементов в таксономических десигнаторах, служащих для обозначения главным образом таксонов(рангинерассматриваются).Вслучае принципа вербальности, который здесь более всего актуален, речь идёт о количестве слов в соответствующих лексемах (названиях в обыденном понимании): они могут быть одно-, двух- и многословными.

Принцип «словности», определяющий количество слов в таксониме, очевидным образом действует не сам по себе, но в сочетании

сдругими регуляторами (или, скорее, под их воздействием). Так, в рамках когнитивистики таким регулятором можно считать уже упоминавшийся принцип выделенности: он весьма значим в фолк-номенклатуре, откуда уна - следован современной систематикой. С точки зрения лингвистики динамику «словности», вероятно, можно связывать с регулирующим действием контаминации как некоего способа экономии речевых средств (Новиков, 1983). В самой систематике в качестве такого регулятора упоминается принцип краткости названий

(Greene, 1896).

«Словность» профессионального языка биологической систематики изначально закладывается принципом бинарности в рамках схоластической традиции с её базовой родовидовой классификационной схемой. Этот принцип утверждает, что десигнатор всякого объекта, кроме относящегося к наивысшему роду, должен быть двухчастным — включать обозначение «рода» и «видовой» эпитет. С этой точки зрения осмысленной лексической единицей является лишь двухчастное родо-ви- довое название, но не каждая из его частей: это подчёркивается известным афоризмом Линнея про «колокол и его язык».

Вэссенциалистской номенклатуре лексическая структура таксономического десигнатора определяется необходимостью с его помощью отразить сущность объекта: этому соответствует линнеевское понятие «достоверного»,

или «истинного» названия. В случае, если сущностьневыразимаоднимсловом,такоена- званиестановитсяфраземой—болееилименее устойчивым описательным словосочетанием, котороесоответствуетдиагнозутаксона.Длина «достоверного» видового названия определяется контекстно исходя из количества видов в роде и чёткости различий между ними; один из канонов Линнея определяет верхнюю границу названия-фраземы 12 словами.

В номиналистической номенклатуре многословные «истинные» названия замещаются однословными«обиходными».Приэтомназвания надвидовых таксонов принимаются строго однословными, а для таксонов видового ранга полное название сохраняется двухчастным. В результате такое название становится двухсловным родо-видовым биноменом, в котором родовое название и видовой эпитет состоят каждый из одного слова.

Переход от эссенциалистской к номиналистической номенклатуре и связанное с этим уменьшение«словности»видовыхтаксонимов составляет одну их характерных черт «линнеевской реформы» второй половины XVIII в.; он достаточно постепенный. У самого Линнея номенклатура ещё «двойная»: в основном тексте используются многословные «истинные» названия, на полях в качестве вспомогательных элементов информационно-поисковой системы — однословные «обиходные». На завершающем этапе этой реформы «истинные» названиявытесняются«обиходными»,которые истановятсяосновными.Этотрезультатноменклатурной реформы в первой половине XIX в. оформляется как принцип биномиальности, согласно которому название вида двухсловное (родо-видовойбиномен),названиянадвидовых таксонов однословные.

Из предыдущего видно (и это необходимо ещёразподчеркнуть),чтобиномиальностьесть частныйслучайбинарности,ихотождествление некорректно (Stejneger, 1924; Sprague, Nelmes, 1931; Павлинов, 2013а). Такое толкование биномиальности позволяет понять, почему эта особенность языка систематики проявляется достаточнорано:гербалистыипервыесистематизаторывсилууниверситетскогообразования являются «схоластами» и следуют канонам родовидовойсхемысеёбинарнойноменклатурой

(Sprague, Nelmes, 1931; Павлинов, 2013а).

Как отмечено в вводной главе настоящей книги,исключительноезначение,придаваемое

принципу биномиальности в XIX в., объясняется тем, что основной задачей традиционной систематики считается классифицирование организмов, а соответственно номенклатуры — обозначение не таксонов, а организмов как таковых. Коль скоро каждый организм, в результате классифицирования отнесённый к некоторому роду и виду, обозначается родовидовым биноменом, названный принцип составляетбазистаксономическойноменклатуры в её практическом выражении.

Утверждая принцип биномиальности как фундаментальный, ранние творцы «линнеевской» номенклатуры самим его названием выражают своё невнимание, с одной стороны, к высшимкатегориям,сдругой—квнутривидо- вым категориям, требующим дополнительных обозначений. Позже познавательная ситуация меняется по крайней мере в отношении внутривидовых единиц под влиянием эволюционной идеи: внутривидовая таксономическая иерархияусложняется,этиединицыстановятся биологически и таксономически значимыми. Это отчасти меняет гипертрофированное внимание к биномиальности, в результате возникает предложение официально разрабатывать триномиальную и даже квадриномиальную номенклатуру(Coues et al.,1886;Banks,Caudell, 1912). Однако таксономическое сообщество с этим не соглашается (очевидно, вследствие консервативности): в качестве паллиатива в более поздних кодексах декларируется, что многословные названия внутривидовых форм ненарушаютпринципбиномиальности.Этаже оговорка начиная с середины XIX в. делается в отношении гибридных форм. Не нарушающим данный принцип признаётся также случай, когда полное видовое название включает интеркалярное название подрода или секции, хотя оно делает такое название несомненно многословным.

Бинарную номенклатуру некоторые современные авторы называют анахронизмом, обусловленным повышенным внимание к роду как таксономической категории (Cain, 1959; Michener,1963):этовполнесправедливо.Основная практическая проблема, на которую указывают противники принципа биномиальности,

— порождаемая им нестабильность названий. Действительно,приизмененииродовогоподчинения вида полное видовое название меняется, причём двояким образом. Во-первых, всегда меняется родовой член родо-видого биноме-

на, во-вторых, при возникновении вторичной омонимии меняется и видовой член. В связи с этим неоднократно выдвигается предложение заменить биномиальную номенклатуру униномиальной («мононимической»: Amyot, 1848). Этофактическиозначаетнеобходимостьвведения принципа униномиальности: он предлага-

ется в XVIII и XIX вв. (Adanson, 1763; Amyot, 1848; Reynier, 1893), в ХХ в. отстаивается в фенетической и филогенетической школами систематики (Cain, 1959; Michener, 1963, 1964;

Dayrat et al., 2008).

Следует отметить, что в языке систематики, как это обыкновенно бывает с вероятностными («нечёткими») лингвистическим системами, строгоеразграничение таксонимов разной «словности» иногда затруднительно. Действительно, как отмечено выше, базовой «номенклатурной единицей» является родовидовой биномен, что особо подчёркивается в некоторых номенклатурных системах XIX в. (Van der Hoeven,1856; Bentham,1858;Dunning, 1872; Gray, 1883). В некотором смысле такую жёстко сконструированную лексему можно считать единым таксонимом, не разложимым на отдельные родовое и видовое названия. Униномиальность в версии Адансона (родовая и видовая части биномена пишутся через дефис) может рассматриваться как предельный вариант такой трактовки; её воспроизводят некоторые новейшие подходы (Cain, 1959). В качестве развития этой идеи родовая и видовая части биномена могут писаться слитно (Michener, 1963, 1964). Предлагается родовую часть биномена редуцировать до однобуквенной приставки (Cain, 1959), что уподобляет такоеполноевидовоеназваниеродовомувверсии А. Эрреры (Herrera, 1899). С другой стороны, многословные описательные «истинные» видовые эпитеты нередко превращаются в однословные, отвечающие формальному критерию «обиходности», за счёт слияния нескольких слов в одно: эта практика может приводить к образованиюоченьдлинныхсложносоставных названий (их примеры см в: Isaak, 2011), запрещённых Линнеем и его последователями. Ещё один примечательный вариант подобных манипуляцийсо«словностью»—предложение использовать «двухродовые» названия при обозначении видов неясной систематической принадлежности (Tobias, 1969).

В рамках рациональной концепции номенклатуры разрабатывается способ символьного

обозначения таксонов, при котором каждый таксонимсостоитизнаборасимволов(буквили цифр). Если символы не разделены пробелами и знаками препинания (напр., у Bergeret, 1783– 1785;Siu,Reese,1955),такогородаобозначения с некоторыми оговорками, вероятно, можно считать грамматически «однословными».

4.4.3. Латинизация vs. «вульгарность»

Принцип латинизации в действующей таксономической номенклатуре — один из основных. Он заимствован из гербалистики, введён в норму схоластической систематикой, узаконенЛиннееминоменклатурнымисводами XIX–XX вв. В соответствии с ним все научные названия таксонов в систематике — латинские или латинизированные. В отличие от этого, названия на «вульгарных» (народных) языках, фигурирующие в ненаучной литературе, в профессиональной систематике используются только как вспомогательные для установления связкимеждунаучнымиинароднымитекстами.

Кроме названий, латынь используется при описании организмов. Такова была подавляющая практика в схоластической систематике, она частично сохраняется в первой половине и середине XIX в. Так, классик английской ботаники Дж. Линдли уверен, что латинский язык гораздо лучше подходит для этих целей, нежели любой из современных (Lindley, 1858). В современной ботанической номенклатуре необходимость составления диагноза на латыни официально регламентирована кодексом (начиная с первого «Венского»), в новейших редакциях она считается необязательной, но «традиционалисты» против этого протестуют

(Jørgensen, 1998; Alves et al., 2012). В зоологи-

ческой номенклатуре эта норма отсутствует. В конце ХХ в. в качестве альтернативы ла-

тинской основы таксономической номенклатурыпредлагаетсяиспользованиеязыкаэсперанто

(De Smet, 1991a,b).

4.4.4. «Классичность» vs. произвольность

Эта пара принципов тесно связана с предыдущей. «Классичность» требует неукоснительного соблюдения лингвистических норм латинского языка, среди «языковых пуристов» он считается одним из базовых (Saint-Lager, 1880, 1881, 1986; Clements, 1902). На нём ос-

нованы многочисленные линнеевские каноны, регламентирующие грамматические, орфогра-

фические, этимологические и т.п. нормы образования таксономических названий.

На этом основании «линнеисты» разделяет названия на лингвистически «подходящие» («соответственные») и «неподходящие» и считают возможным или даже необходимым заменять вторые первыми. Многие из этих правил (прежде всего грамматические, этимологиче- ские)унаследованыраннейпосле-линнеевской номенклатурой.

Противникипринципаклассичности,считающими более важным стабильность названий, допускают некоторую их произвольность, в том числе лингвистическую некорректность (исключая опечатки и т.п. очевидные ошибки). В начале XIX в. в пользу принципа «вульгарности» высказываются, например, ботаник О.- П. де Кандоль (Candolle, 1813, 1819) и зоолог К. Темминк (Temminck, 1815), позже данную норму включают практически все достаточно продвинутые кодексы.

Данный принцип проявляется в том, что в номенклатурных кодексах в приложениях приведены правила грамматики и фонетики «классических»языков.Однакомногиелингвистические нормы написания таксономических названий, предусмотренные принципом классичности,упраздненыилипереведенывразряд рекомендаций. Одним из немногих проявлений «классичности» остаётся грамматическое правило написания родо-видового биномена: родовая часть предшествует видовой.

4.5. Юридические принципы

Юридический блок включает принципы, которые регулируют номенклатурные действия членов таксономического сообщества на основе, в целом сходной с юридической (о ней см., напр.: Скурко, 2008). Следует, однако, подчеркнуть, что номенклатурные кодексы не имеют юридического статуса, равноценного таковому юридического права. Первые регули- руютсяобщественно-научнымиорганизациями, вторые—государственнымииобразованными на их основе межгосударственными органами. Сходствомеждунимивтом,чтопринципыданного блока, подобно нормам законодательства, формируются и развиваются главным образом под влиянием межсубъектных взаимодействий внутри таксономического сообщества.

Одни из этих принципов — «декларативные» и определяют общий характер функционирования номенклатурных кодексов; другие

—«рабочие»иприменяютсянепосредственнок номенклатурнымактамитаксономическимдесигнаторам.Средирассмотренныхвнастоящем разделе (опущены самоочевидные, такие как «ясность формулировки» и т.п.), наиболее значимымипредставляютсяследующиепринципы.

4.5.1. Верховенство кодекса

Это один из руководящих принципов юридического блока, согласно которому коди - фицированные нормы и правила обращения с таксономическими десигнаторами имеют безусловныйприоритетпередлюбымисубъективными намерениями. В частности, это верно вотношениидеятельностиразногороданоменклатурных комиссий: их деятельность в целом регламентируется(кодифицируется)кодексами, аверховенствоихпрецедентныхрешенийимеет отношение только к интерпретациям частных случаев.

Жёсткость принципа верховенства кодекса

смягчается тем, что эти нормы и правила не настолько чётко сформулированы, чтобы применяться«автоматически»,недопускаяразночтений и толкований. Это вносит неустранимую «субъективнуюкомпоненту»вноменклатурные акты, отчасти корректирующую кодифицированные положения.

4.5.2. Системность

Принципсистемноститребует,чтобыпринципы и нормы, заложенные в каждый данный кодекс (свод правил) номенклатуры, были взаимно согласованы между собой и не противоречили друг другу. Это делает номенклатуру (в общем понимании) системным языковым объектом, разные части которого так или иначе взаимосвязаны.

Это важное свойство проявляется также в том, что многие принципы номенклатуры, особенно«рабочие»,действуютнесамипосебе,но в определённых сочетаниях. В этих последних одни принципы устанавливают общие номенклатурныенормы,другиеуказываютусловияих применения. Так, когнитивный принцип моносемииработаетвпарестаксономическимпринципом определённости; условия применения принципа приоритета уточняются принципом ранговости; и т.п.

Из предыдущего видно, что отслеживание и соблюдение условий принципа системности служит одной из движущих сил развития номенклатуры.

4.5.3. Естественность vs. конвенциальность

Эта пара принципов соответствует представлениям о «естественном» и «позитивном» праве и отчасти (коль скоро речь идёт о языке систематики) лингвистическим концепциям естественности vs. относительности всякого естественного языка.

Принцип естественности характеризует эссенциалистскую номенклатуру в той мере, в какой вся естественная история и систематика как её часть укоренены в библейской мифологии.Так,ТурнефориЛиннейполагают,чтосамо правоназыватьорганизмы«соответственно»их природе даровано им свыше.

В отличие от этого, принцип конвенциальности номенклатурных норм подразумевает, чтоониимеютрелятивистскойхарактерискладывались в результате договорённостей между членами таксономического сообщества. Примером таких договорённостей служат некоторыелингвистические(например,латинизация) и таксономические (например, типификация) принципы: их принятие во многом есть проявление конвенциальности таксономической номенклатуры в целом.

4.5.4. Прецедентность vs. кодификация

Эта пара принципов приблизительно соответствует прецедентной и статутной формам юридическогоправа.Принциппрецедентности подразумевает, что некоторое номенклатурное решение, предлагаемое тем или иным систематиком для некоторого частного случая, служит (необязательным) основанием для таких же решенийваналогичныхслучаях:нанегомогут ссылатьсяколлеги.Принципкодификации подразумевает, что основанием для любых номенклатурных актов служат принципы и нормы, принимаемые и утверждаемые в общем случае какобязательное«руководствокдействию»:на них обязательно ссылаются номенклатуристы.

Вообще говоря, в истории систематики, как и юриспруденции, практически все значимые номенклатурные нормы изначально складываются и закрепляются в практике на прецедентной основе, а затем кодифицируются. Такая схема подразумевается, например, принципом используемости, согласно которому кодификации подлежат прецеденты, носящие массовый характер.Другимнагляднымпримеромслужит постепенная стандартизация таксономической иерархии, правил типификации, образования названий таксонов группы семейства.

Рассматриваемые в широком историческом контексте, линнеевские каноны (а также сходные с ними «Правила Кандоля-ст.» и им подобные) — переходные между прецедентной и кодифицированной системами номенклатуры. Несомненнокодифицированнойонастановится начиная с середины XIX в., когда разработка номенклатурных кодексов переходит в ведение специальных коллегиальных органов — комиссий и комитетов при научных обществах. Первый из них — «Кодекс Б.А.», разработанный в середине XIX в. Все ныне действующие кодексыпоопределениювыстраиваютсянаоснованиипринципакодификации:онисодержат зафиксированные общие решения для частных случаев, обязательные для членов некоторого таксономического сообщества.

Согласно этому прецедентными следует считать номенклатурные решения, которые находятсявнесферыстандартногорегулирования кодексами. В зоологической номенклатуре таковы частные решения Международной комиссии. Возможнымпримеромпромежуточной ситуацииможетслужить«явочная»стандартизация образования названий отрядов в зоологии, которая у ботаников кодифицирована. В «Филокодексе» правомочность прецедентных решений отвергается.

4.5.5. Обязательность vs. рекомендательность

Данная пара сопряжённых принципов устанавливает разную модальность для номенклатурных норм, явствующую из их названий. Согласно принципу обязательности соответствующие нормы облигатно соблюдаются всеми членами таксономического сообщества, их нарушение влечёт за собой наказание в виде непризнаниязаконностиноменклатурногоакта. Согласно принципу рекомендательности номенклатурные нормы не имеют столь жёсткого характера: их исполнение желательно, но не обязательно.

Различение этих двух модальностей присутствует уже в своде номенклатурных канонов Линнея. Оно явным образом отражено во многих продвинутых кодексах, в которых раздельно вводятся обязательные к исполнению принципы в основной части и рекомендации в приложениях.

Очевидно, что это различение не абсолютно. Во-первых, каждая «обязательная» норма являетсятаковойлишьдлячленовсообщества, принявшегозаосновусводправил,которыйсо-

держит эту норму; в ином сообществе она едва ли наделена такой силой. Во-вторых, модальность норм может меняться со временем по мере эволюции номенклатурных кодексов. В обоих случаях примером служит принцип приоритета: необходимость его обязательного соблюденияформулируетсялишьвсерединеXIX в.,носэтимнесоглашаютсяноменклатуристы, следующие принципу используемости. Наконец,некотороесмягчениеусловийприменения номенклатурных норм связано с отмеченной выше вероятностной природой языка систематики,означающейневозможностьоднозначной интерпретации той или иной нормы.

4.5.6. Универсальность vs. локальность

Принцип универсальности профессионального языка систематики — один из важнейших движителей его развития (Greene, 1896). Он требует единства для всей этой дисциплины двух основных разделов номенклатуры — собственно норм и обозначений таксономических объектов, причём как таксонов, так и рангов.

Требованиеуниверсальностиноменклатуры

—очевидное,нов«абсолютном»смыслевпол- не утопическое. Язык таксономических описаний универсален в каких-то своих базовых (преждевсегокогнитивных)нормах,присущих любому языку. Но он локален во «вторичных» нормах,связанныхсособенностямиисследовательскойдеятельностииязыковымипредпочтениямивразныхсообществахсистематизаторов. Второе вряд ли оформляется эксплицитно в качестве особого принципа локальности — но фактически он действует, причём достаточно многообразно.

Следует прежде всего особо отметить «временную» локальность номенклатурных норм. Язык систематики неизбежно меняется со временемвследзаразвитиемеёсодержания,впервую очередь концептуального: нагляднейшим примеромслужитпереходотэссенциалистской к номиналистической номенклатуре.

Предпочтения могут быть «предметными» (относительнаянезависимостьботаническихи зоологических сводов), национальными (в середине и второй половине XIX в. свои правила разрабатывают англичане, французы, немцы, американцы), наконец личностными (разные специалистыприверженыразнымчастнымнормам).Врезультатевозникаютразныелокальные «диалекты» единого языка таксономических описаний.

Со второй половины XIX в. ботанический и зоологический номенклатурные «диалекты» узаконены кодексами, провозглашающими принцип их независимости (т.е. локальность) одним из ключевых. Примечательно, что этот последнийпринцип—всущностисугуборабо- чий, его назначение состоит лишь в том, чтобы ограничить применение принципа моносемии определёнными таксономическими рамками.

Некий аспект «локальности» вводится также определением разных начальных дат применения принципа приоритета для разных групп организмов (см. 4.5.7). Наконец, в этом контекстеуместноупомянутьмногочисленные частныеad hoc решенияноменклатурныхорганов, приостанавливающие действие того или иного положения кодексов.

В ХХ в. развитие таксономической номенклатуры идёт в направлении её большей унификации и универсализации. Прогресс в сравнении с XIX в. действительно есть, однако цель (в форме единого «Биокодекса») пока не достигнута, и есть сомнения в том, что она вообще достижима (Kraus, 2008). Кроме законодательно закреплённого разбиения традиционнойноменклатурына«предметные»кодексы, разрабатываются иные новейшие «локальные» версии — нумериклатура, филономенклатура. Ещёодной«локальной»версиейноменклатуры является параноменклатура ископаемых организмов. Их краткий обзор представлен в гл. 6.

4.5.7. Стабильность vs. лабильность

Эта пара принципов тесно связана с предыдущей:универсальностьязыковыхнормделает номенклатуру стабильной, локальность — лабильной.Лабильностьздесьрассматриваетсяв общемсмыслекакотсутствиежёсткозаданных унифицированныхзаконовнавсеслучаижизни. Стабильность/лабильность имеет два аспекта, соответствующиедвумпониманиямноменклатуры — как свода правил и как свода названий.

В XIX–ХХ вв. неоднократно высказывается общее соображение, что нормы функционирования языка систематики не могут быть абсолютно стабильными — они должны меняться вслед за изменением содержания этой науки

(Candolle, 1867, 1868; Saint-Lager, 1880, 1886;

Coues et al., 1886; Jordan, 1911; Mayr et al., 1953;Майридр.,1956;Mayr,1969;Майр,1971;

Queiroz, Gauthier, 1992; Bowker, 1999; Ereshefsky, 2001, 2007; Schuh, 2003; Dubois, 2011а,b).

Как полагает А. Дюбуа, именно гармоничное

сочетание стабильности и лабильности принципов номенклатуры делает их совокупность достаточно работоспособной на протяжении длительноговремени(Dubois,2011а,b).Ивсёже вовсехдействующихкодексахстабильность(в обоихаспектах)указываетсякакосновополагающее начало научной номенклатуры.

Одной из важных причин лабильности номенклатурныхнормявляетсяотмеченныйвыше вероятностный характер языка систематики. Многие положения действующих кодексов не могут быть определены настолько однозначно, чтобы исключить возможность разночтений. Поэтому «субъективный фактор», как уже указано, неустранимо присутствует в применении названныхнормпрактикующими систематизаторами,едвалиутруждающимисебяскрупулёзным разбором тех или иных номенклатурных

«тонкостей» (Dwight, 1909).

Дляобеспеченияусловийпримененияобще-

го принципа стабильности названий начиная со второй половины XVIII в. фигурируют два частных принципа, конкурирующих между собой, — приоритета и используемости (упо-

требимости). Они влияют на интерпретацию и применение принципа моносемии, регулируя способ выбора старшего синонима/омонима в качестве действительного (законного) названия таксона. Согласно принципу приоритета (lex prioritatis) в качестве такого названия следует использовать старейшее по дате (при отсутствии каких-либо противопоказаний). В некоторых кодексах приоритет заменён терминологически на предшествование. Согласно принципу используемости (lex plurimorium) таковымдолжнобытьназвание,наиболеечасто используемое в качестве действительного.

В обоих вариантах обеспечения стабильностиназванийподразумеваетсянекийвременной параметр:вслучаеприоритетаэтодатаопубликования названий, в случае используемости — интервал, в рамках которого рассматривается частота их использования. Ещё один вариант предлагает «Правило Кью»: приоритет видовых названий рассматривается в контексте принципа истинности — только в сочетании с названием «истинного» рода (см. 5.3.3).

Достоинства и недостатки каждого из этих уточняющих принципов активно обсуждаются напротяженииXIX в.ипозже;вседискуссанты подчёркивают очевидную конвенциальность любого выбора. Основным недостатком lex prioritatis считается, что он приводит к отвер-

жениюнынепризнанныхназванийвслучаеобнаруженияранееопубликованныхитемсамым

— к нарушению стабильности номенклатуры. Основным недостатком lex plurimorium считается то, что он основан на нечётких критериях используемости:этоприводиткопределённому произволуитемсамым—опять-такикнаруше- ниюстабильностиноменклатуры.Частичноэто возражение снимается детальной проработкой вариантов оценки используемости таксономических названий, для чего предложена специфическая терминология (Dubois, 2005b).

Приоритет(предшествование)«подате»мо- жетбыть«абсолютным»—используетсясамое раннее из известных названий без временных ограничений; или «фиксированным» — устанавливается конкретная дата, ранее которой названия в отношении приоритета (равно и другихноменклатурныхпринципов)нерассматриваются. Иногда «абсолютный» приоритет понимается как беспрекословное следование данному принципу (Boulenger, 1908).

В числе доводов в пользу «абсолютного» и против«фиксированного»приоритета—произ- вольность любой фиксированной даты и необходимостьсоблюденияэтическихнорм(Greene, 1891c,1896).Основнымконтр-доводомобычно служит невозможность во многих случаях строго соотнести названия античных авторов и гербалистов с современными из-за того, что а) прежние авторы чаще всего понимали роды и видыпо-другому,нежелисовременныесистема- тики (Britton, 1891), и б) их таксоны и названия плохо определены (Greene, 1896). Из этих доводов следует, что принцип «фиксированного» приоритета, в отличие от «абсолютного», с одной стороны, является отчасти теоретико-за- висимым и, с другой стороны, нагружен значительной долей прагматизма.

Сторонники «фиксированного» приоритета вовторойполовинеXIX в.обсуждаютнескольконачальныхдат,ознаменованныхвыходомтой илиинойфундаментальнойсводки.Посколькус лёгкойрукиО.-П.деКандолятаксономическая номенклатура названа «линнеевской», то чаще всего упоминаются работы К. Линнея. Полный список предложений таков:

общие для ботаники и зоологии — 1735 или 1758 гг. (1-е или 10-е издания «Системы природы…» Линнея, соответственно);

в ботанике (в традиционном расширенном понимании)—1700г.(«Элементыботаники…» Турнефора), 1753 г. (1-е издание «Видов рас-