Восточная литература на русском языке / Цао Сюэцинь - Сон в красном тереме. Том 3
.pdfдостойный своих предков. Он выполнит все, к чему стремился его отец, хотя отец этого не увидит.
Ли Вань ничего не сказала в ответ. Баочай слушала этот разговор с замиранием сердца
– не только в словах Баоюя, но и в рассуждениях госпожи Ван и Ли Вань ей чудилось что-то недоброе, но она старалась не поддаваться грустным мыслям и, сдерживая слезы, молчала.
Баоюй подошел к жене, низко ей поклонился, вел себя он как-то странно, но о причине никто не догадывался. Ну а когда вдруг заплакала Баочай, все пришли в полное недоумение.
–Сестра! – произнес Баоюй. – Мне пора! Заботься о матушке и жди добрых вестей!
–Ладно, иди! – отвечала Баочай.
–Не надо меня торопить, – сказал Баоюй. – Я сам знаю, что должен поскорее уйти! Он окинул всех взглядом, не увидел Сичунь и Цзыцзюань и сказал:
–Передайте поклон от меня четвертой сестрице Сичунь и сестре Цзыцзюань. Скажите, что я непременно с ними увижусь!
Казалось, Баоюй бредит. А может быть, он просто взволнован? Ведь ему впервые приходится покидать дом. Уж лучше бы ему скорее уйти!
–Тебя ждут! Поторопись, а то опоздаешь! – говорили Баоюю.
–Иду, иду! – отозвался он. – Успокойтесь! Все кончено!
–Ладно, иди же!
Госпожа Ван и Баочай прощались с Баоюем так, будто расставались навеки. Они с трудом сдерживали рыдания. А он, смеясь как безумный, удалился.
Поистине:
Он пошел туда, где все сулит Процветанье, искренний почет.
И минует, вырвавшись из пут, Первый на пути своем рубеж!
Но оставим пока Баоюя и Цзя Ланя и расскажем о Цзя Хуане. Едва Баоюй и Цзя Лань вышли за ворота, Цзя Хуань, вообразив себя полным хозяином в доме, стал говорить:
–Уж теперь-то я отомщу за свою мать! В доме, кроме меня, не осталось мужчин. Старшая госпожа Син во всем меня слушается, кого мне бояться?
Он побежал к госпоже Син справиться о здоровье и стал ей всячески льстить. Очень довольная, госпожа Син воскликнула:
–Ты и в самом деле умен! Одна я могу решить вопрос со сватовством Цяоцзе! А твой дядя Цзя Лянь такое важное дело по глупости поручил чужим людям!
–Мне сообщили, – сказал Цзя Хуань, – что семья жениха готовит богатые дары. Так что замужество вашей внучки дело решенное. И уж теперь-то муж ваш наверняка получит высокую должность! Шутка ли, породниться с таким влиятельным ваном! Не в укор госпоже Ван будь сказано: они сильно нас притесняли, когда жива была Юаньчунь, супруга государя! Надеюсь, Цяоцзе не окажется такой бессовестной. Пойду поговорю с ней!
–Да, надо ей все рассказать, – согласилась госпожа Син. – Пусть оценит твою доброту. Уверена, отцу Цяоцзе не найти для дочери лучшей пары! А эта дура Пинъэр все время твердит, что мы затеяли нехорошее дело. И госпожа Ван против. Хотят над нами верх взять! Тянуть с этим делом не надо, а то вернется Цзя Лянь и может нам помешать.
–Тогда надо готовить гороскоп Цяоцзе, – сказал Цзя Хуань. – По существующему во дворцах ванов обычаю, невесту можно взять в дом через три дня после сговора. Но в доме жениха не решаются открыто брать в жены внучку опального чиновника, поэтому просят доставить Цяоцзе тайком. А как только старший господин Цзя Шэ будет помилован и вернется из ссылки, можно будет и свадьбу сыграть.
–Можно и тайком, – согласилась госпожа Син, – раз этого требуют обстоятельства.
–В таком случае пишите гороскоп!
–Выдумал тоже! – рассмеялась госпожа Син, – Ведь у нас в доме одни неграмотные женщины! Пусть Цзя Юнь пишет!
Цзя Хуаню только это и надо было. Ни минуты не медля, он договорился с Цзя Юнем, а Ван Жэню велел отправиться на подворье вана, подписать соответствующую бумагу и получить деньги.
И надо же было, чтобы разговор госпожи Син с Цзя Хуанем услышала девочка-служанка госпожи Син, получившая место благодаря Пинъэр. Девочка тут же побежала к Пинъэр и все рассказала. А Пинъэр, утвердившись в своих подозрениях, передала то, что сказала служанка, Цяоцзе. Всю ночь Цяоцзе проплакала. Она хотела дождаться отца и решила поговорить об этом с госпожой Ван.
–Погоди, барышня! – сказала Пинъэр. – Старшая госпожа тебе бабушка и все может решить сама, особенно если поручителем выступает твой дядя. Все они заодно – кто станет тебя слушать? А меня тем более. Ведь я простая служанка! Нужно придумать, как спасти тебя, только не оплошать.
–Придумайте что-нибудь, – вскричала служанка госпожи Син, – иначе барышню Цяоцзе увезут!
И она бросилась вон из комнаты.
Цяоцзе лежала, свернувшись клубочком на кане, и плакала.
–Слезы лить бесполезно! – сказала Пинъэр. – Отец далеко, не поможет. Судя по тому, что я слышала…
Пинъэр не договорила – в комнату вошла служанка госпожи Син и сказала:
–Барышню ждет большая радость! Мне велено передать Пинъэр, чтобы собрала вещи барышни. А приданым займутся после возвращения второго господина Цзя Ляня, с семьей жениха об этом договорились.
Не успела служанка уйти, как явилась госпожа Ван. Цяоцзе, рыдая, бросилась к ней. Госпожа Ван сквозь слезы сказала:
–Не волнуйся, девочка! Мы пошлем человека к твоему отцу, а пока остается одно – тянуть время. Отговорить бабушку отказаться от сватовства невозможно.
–Разве вы не знаете, госпожа? – вмешалась Пинъэр. – С самого утра третий господин Цзя Хуань пошел к старшей госпоже и сказал, что, по существующему во дворце вана обычаю, невеста переезжает в дом мужа на третий день после сговора. Нынче старшая госпожа велела Цзя Юню отвезти гороскоп Цяоцзе! Как же можно дожидаться второго господина Цзя Ляня?!
Поняв, что все это козни Цзя Хуаня, госпожа Ван задохнулась от гнева и велела его тотчас позвать. Но оказалось, что он еще с утра уехал с Цзя Цяном и господином Ван Жэнем.
–А Цзя Юнь где? – спросила госпожа Ван.
–Не знаем, – ответили ей.
Все растерянно переглядывались.
Госпоже Ван оставалось лишь плакать, переубедить госпожу Син было невозможно. В это время в комнату вошла служанка и доложила:
–Пришла бабушка Лю!
–У нас у самих хватает хлопот, – недовольным тоном произнесла госпожа Ван. – Скажите ей, пусть уходит.
–Госпожа, – робко произнесла Пинъэр. – Она ведь названая мать барышни Цяоцзе и должна все знать!
Госпожа Ван больше не возражала, и вскоре женщины привели старуху Лю. Она поздоровалась со всеми, справилась о здоровье, помолчала немного и, заметив, что глаза у всех покраснели от слез, спросила:
–Что тут у вас случилось? Может быть, вспомнили о второй госпоже Фэнцзе?
Тут Цяоцзе еще сильнее зарыдала.
–Бабушка, не будем болтать попусту, – заявила Пинъэр. – Вы названая мать барышни
идолжны знать о случившемся!
Когда Пинъэр все рассказала старухе, та испуганно вскричала:
–Барышня, ты ведь умная! Неужели не знаешь, что из любого положения есть выход?!
–Вы можете нам помочь? – воскликнула Пинъэр. – Говорите же!
–А что здесь трудного? – спросила старуха. —Барышня исчезнет – и все. Только никому об этом ни слова!
–Не годится! – решительно заявила Пинъэр. – Куда можем мы скрыться? Ведь мы у всех на виду!
–Если хотите, поедем в деревню! Я спрячу барышню, а зятю велю найти надежного человека, чтобы отвез письмо барышни отцу. Отец и приедет. Согласны?
–А если узнает старшая госпожа? – забеспокоилась Пинъэр.
–Разве известно ей, что я здесь? – спросила старуха.
–Думаю, что известно! – ответила Пинъэр. – А старшей госпоже только попадись, уж она не пощадит! Живет она в передней части дворца. Если ты вошла через парадные ворота, она знает, что ты здесь, если же через задние, можно не беспокоиться!
–Я велю зятю прислать повозку, и мы увезем барышню! Давайте только уговоримся о времени! – сказала старуха.
–Чего там договариваться! Я сейчас же распоряжусь! – ответила Пинъэр и побежала к госпоже Ван. Но госпожа Ван не могла согласиться на предложение старухи Лю.
–Другого выхода нет! – доказывала Пинъэр. – Вы притворитесь, будто ничего не знаете, нарочно спросите у старшей госпожи, куда исчезла Цяоцзе, а мы из деревни пошлем ко второму господину Цзя Ляню человека с письмом, и он приедет!
Госпожа Ван лишь вздохнула в ответ.
–Спасите меня, госпожа! – умоляла Цяоцзе. – Отец будет вам так благодарен!
–Рассуждать некогда! – заявила Пинъэр. – Прошу вас, госпожа, прислать человека, который присматривал бы за комнатами, пока нас не будет.
–Смотрите, будьте осторожны! – промолвила госпожа Ван. – Ведь вам еще нужно приготовить одежду и постели!
–Ехать надо прямо сейчас, – возразила Пинъэр. – Не то может быть поздно!
–Да, да! Поспешите! – вдруг спохватилась госпожа Ван. – Если надо, я помогу! Госпожа Ван отправилась к госпоже Син, чтобы занять ее болтовней, а Пинъэр тем
временем собрала людей и отдала необходимые распоряжения.
– Не прячьтесь, делайте все открыто! – предупреждала она. – Если спросят, скажете, что старшая госпожа велела приготовить коляску для бабушки Лю.
Затем Пинъэр велела слугам, присматривавшим за задними воротами дворца, нанять коляску, одела Цяоцзе в простое платье и вышла вместе с нею, будто бы проводить бабушку с внучкой, юркнула в коляску, и все уехали.
Следует сказать, что за задними воротами дворца присматривали два-три человека, остальные слуги – а их осталось совсем мало – едва успевали обслуживать огромные помещения, и за воротами никто не следил. А слуги, видевшие Пинъэр и Цяоцзе, тронутые добротой Пинъэр, пропустили их и ничего не сказали госпоже Син.
Что же до госпожи Ван, то на душе у нее было неспокойно, и она решила поговорить с Баочай.
Баочай сразу заметила, что госпожа Ван чем-то встревожена, и спросила:
– Что с вами, госпожа?
И госпожа Ван ей все рассказала.
–Это очень опасно! – заметила Баочай. – Надо сейчас же позвать Цзя Юня и сказать, чтобы он отказался от сговора.
–Ни Цзя Юня, ни Цзя Хуаня я найти не могла, – ответила госпожа Ван.
–Делайте вид, будто вам ничего не известно, – посоветовала Баочай. – А я попытаюсь найти людей, которые очень осторожно расскажут старшей госпоже о случившемся.
А сейчас расскажем о ване. Он приехал издалека, намереваясь купить себе нескольких
девочек в наложницы. Введенный в заблуждение сводней, на все лады расхваливавшей Цяоцзе, он послал женщин посмотреть на нее. Женщины вернулись и доложили все, как есть, без утайки. Поняв, что девочка из родовитой и знатной семьи, ван сказал:
–Ведь это нарушение закона! Чуть не попал в историю! При дворе делать мне нечего, придется уехать. Если появится кто-нибудь из семьи девочки, отправьте обратно!
Как раз в тот самый день Цзя Юнь и Ван Жэнь привезли вану гороскоп Цяоцзе, но слуги, стоявшие у ворот, замахали руками:
–Мы получили повеление вана задержать и отдать под суд тех, кто привезет из дома Цзя девочку, желая выдать ее за дочь простолюдина! Кто посмел заниматься такими делами
вгоды твердой императорской власти и порядка в стране?!
Перепуганный Ван Жэнь, а за ним и остальные обратились в бегство. Домой они вернулись ни с чем, проклиная тех, кто их выдал. Цзя Хуань, услышав, что его зовет госпожа Ван, переполошился. Но вдруг заметил Цзя Юня и бросился к нему:
–Все устроилось?
–Где там! – с досадой произнес Цзя Юнь. – Нас выдали! И он рассказал Цзя Хуаню о постигшей их неудаче. Цзя Хуань от волнения не мог двинуться с места.
–Еще утром я расписывал старшей госпоже, какое ее ждет счастье. Что же теперь делать? Вы завлекли меня в ловушку, чтобы погубить!
Тут послышался голос слуги:
–Старшая госпожа Син и госпожа Ван зовут вас, третий господин!
Скрыться было невозможно, и Цзя Хуань с Цзя Юнем, трепеща от страха, отправились к госпоже Ван. Первое, что им бросилось в глаза, – это искаженное гневом лицо госпожи Ван.
–Хорошенькое дельце вы затеяли! – обрушилась на них госпожа Ван. – Извели Цяоцзе
иПинъэр! Сейчас же найдите их, пусть даже мертвых!
Юноши пали на колени. Цзя Хуань с перепугу лишился дара речи, а Цзя Юнь, опустив голову, произнес:
–Я ничего плохого не сделал. Старший господин Син и господин Ван Жэнь сосватали Цяоцзе, а мы вам об этом доложили. Вот и все. Старшая госпожа Син не возражала, даже велела мне написать гороскоп. Но семья жениха отказалась от невесты. В чем же наша вина?
–Цзя Хуань сказал старшей госпоже, что Цяоцзе заберут через три дня, – грозно продолжала госпожа Ван. – Разве это сватовство? Но дело не в этом – поговорим, когда вернется господин Цзя Чжэн, а пока ищите Цяоцзе!
Госпожа Син не произносила ни слова, только плакала.
–Твоя мать была негодяйкой! – говорила Цзя Хуаню госпожа Ван. – А ты, выродок, далеко от нее не ушел!
После ухода госпожи Ван госпожа Син, Цзя Хуань и Цзя Юнь стали ссориться, пытаясь свалить вину друг на друга.
–Что сейчас возмущаться? – сказала, наконец, госпожа Син. – Уверена, что Цяоцзе жива, просто Пинъэр увезла ее к кому-то из родственников.
Госпожа Син велела позвать слуг, присматривавших за воротами, выругала и стала допрашивать:
–Куда уехали Цяоцзе и Пинъэр?
В ответ все в один голос заявили:
– Спросите, госпожа, тех, кого оставили хозяйничать! Они вам все и расскажут. А нас ругать бесполезно! Мы что и знаем, расскажем только госпоже Ван. Хоть бейте нас, хоть штрафуйте! Мало того, что молодые хозяева безобразничают, так они жалованье и рис нам не выдают с тех пор, как уехал второй господин Цзя Лянь! Только и знают, что пить, в азартные игры играть, с бабами путаться да актеров водить! Пусть скажут, что это неправда!
Цзя Юнь прикусил язык и не посмел больше произнести ни слова. В это время вошла служанка госпожи Ван и сказала:
– Госпожа приказала младшим господам сейчас же явиться к ней!
Цзя Хуань и Цзя Юнь были до того напуганы, что даже не решались спросить служанок, куда девалась Цяоцзе. Они знали, как их все ненавидят, и были уверены, что Цяоцзе спрятали. Но ведь не объяснишь этого госпоже Ван!.. Они пытались что-либо разузнать через родственников, но Цяоцзе и след простыл. Госпожа Син и Цзя Хуань места себе не находили от волнения.
Не успели оглянуться, как подошел срок окончания экзаменов. Госпожа Ван с нетерпением ждала возвращения Баоюя и Цзя Ланя. Прождала до полудня, но юноши не вернулись. Госпожа Ван встревожилась, и эта тревога передалась Ли Вань и Баочай; тогда они послали людей разузнать, не случилось ли чего-нибудь. От молодых людей вестей по-прежнему не было, посланные на розыски тоже не возвращались. Послали еще людей, но
ите не вернулись. Наконец, когда нетерпение достигло предела, появился Цзя Лань.
–Где Баоюй? – бросились к нему с расспросами. Цзя Лань, никого не приветствуя, упал на колени и, заливаясь слезами, воскликнул:
–Дядя Баоюй пропал!..
Госпожа Ван потеряла сознание. Баочай тоже близка была к обмороку. Только Сижэнь, рыдая, как заправская плакальщица на похоронах, ругала Цзя Ланя:
–Вот дурень! Не смог уберечь дядю! Ведь ты был с ним рядом!
–Пока мы жили в гостинице, ни на минуту не разлучались! Спали и ели вместе! – стал оправдываться Цзя Лань. – А нынче утром дядя Баоюй первым написал сочинение и ждал, пока я закончу! Потом мы вышли погулять у ворот и попали в толпу. Вдруг смотрю– дядя куда-то исчез! Слуги глазам своим не поверили! Ли Гуй говорит: «Ведь вы были рядом – куда же он делся?» Я велел слугам искать дядю, но поиски оказались тщетными. Лишь после этого я решил вернуться домой!
Госпожу Ван душили слезы. Баочай догадывалась, что произошло, но молчала. Сижэнь горько плакала. Цзя Цян, не ожидая приказаний, сам отправился на розыски Баоюя. Напрасно хлопотали во дворце Жунго, устраивая угощения в честь окончания экзаменов!
Цзя Лань между тем, позабыв об усталости, тоже выразил желание немедленно ехать на поиски Баоюя.
–Дитя мое! – сказала тут госпожа Ван. – Оставайся дома. А то, чего доброго, и ты пропадешь!
Однако Цзя Лань стоял на своем, хотя и госпожа Ю уговаривала его остаться. Одна только Сичунь поняла, в чем дело, но сочла неудобным вмешиваться в разговор и лишь спросила, обращаясь к Баочай:
–Брат Баоюй взял с собой яшму?
–Конечно взял, – ответила Баочай. – Он никогда с ней не расстается!
Тут и Сижэнь вспомнила, как отнимала у Баоюя яшму, и решила, что сейчас тоже дело не обошлось без монаха. Сердце ее разрывалось от боли, по щекам катились слезы-жемчужинки.
«Бывало, он на меня сердился, – думала Сижэнь, – но я все прощала. Добрее не было человека на свете. Он любому готов был помочь, посочувствовать. А стоило рассердить, грозился уйти в монахи! Кто мог представить себе, что он исполнит свою угрозу!»
Но оставим пока Сижэнь, расскажем о том, что происходило в доме. Уже наступила четвертая стража, а о Баоюе не было никаких вестей.
Насилу уговорила Ли Вань убитую горем госпожу Ван отдохнуть немного у себя в комнате. Все последовали за ней, кроме госпожи Син и Цзя Хуаня. Наконец госпожа Ван отпустила Цзя Ланя и легла в постель, но всю ночь не могла сомкнуть глаз.
Слуги, посланные на поиски Баоюя, вернулись лишь на следующий день и сказали:
– Мы искали повсюду, но не нашли!
Госпожа Ван была безутешна. От горя она ничего не могла есть. Неожиданно явилась служанка и доложила:
– С побережья приехал человек от правителя области. Сказал, что завтра приезжает третья барышня.
Госпоже Ван сразу стало лучше, хотя беспокойство о Баоюе не проходило.
Назавтра и в самом деле приехала Таньчунь. Все вышли ее встречать. Таньчунь пополнела, похорошела, была нарядно одета. Молодая женщина сразу заметила, что на госпоже Ван лица нет, а у остальных заплаканные глаза, и сама не сдержала слез. Но потом овладела собой и совершила приветственные церемонии.
Неприятно поразило Таньчунь и то, что Сичунь была в одеянии даосской монахини. А тут еще ей рассказали о постигших семью бедах, в частности и о том, что исчез Баоюй. К счастью, Таньчунь умела утешать, причем доводы ее были вескими. Поэтому госпожа Ван немного успокоилась.
На следующий день приехал муж Таньчунь и, узнав, какие неприятности во дворце Жунго, разрешил жене несколько дней пожить у родных.
Служанки, приехавшие вместе с Таньчунь, никак не могли после разлуки наговориться с сестрами и подругами, без умолку болтали.
Все в доме, начиная от хозяев и кончая слугами, дни и ночи ждали вестей о Баоюе. Через несколько дней в пятую стражу прибежали дежурившие у наружных ворот слуги
и сообщили служанкам радостную весть. Служанки бросились в дом, ворвались прямо в покои госпожи Ван и вскричали:
– Госпожа, великая радость!!!
Госпожа Ван подумала, что пришел Баоюй, и нетерпеливо спросила:
–Нашли? Пусть скорее идет!
–Он стал цзюйжэнем. В списке – седьмой по счету! – захлебываясь от радости, говорили девочки.
–А сам он где? – оборвала их госпожа Ван.
Служанки молчали. Госпожа Ван в изнеможении опустилась на стул.
–Кто седьмой по счету? – спросила у девочек Таньчунь.
–Второй господин Баоюй!..
Снаружи снова послышались голоса:
– Господин Цзя Лань тоже прошел!
Вскоре принесли список выдержавших экзамены. Цзя Лань значился в нем сто тридцатым. Радость захлестнула Ли Вань, но она не стала проявлять своих чувств, ведь Баоюй не вернулся.
Госпожа Ван не осталась равнодушной к успехам Цзя Ланя и думала: «Вернись сейчас Баоюй, и счастье было бы полным». Баочай душили слезы, но плакать она стеснялась.
Все поздравляли друг друга и говорили:
–Самой судьбе было угодно, чтобы Баоюй выдержал экзамены, значит, пройдет день-другой – и его непременно найдут!
Эта уверенность передалась госпоже Ван, она повеселела и даже согласилась немного поесть.
Неожиданно из-за двери послышался голос Бэймина:
–Раз второй господин стал цзюйжэнем, он потеряться не может.
–Почему ты так думаешь? – спросили его.
–Известно же: «Кто победил на экзаменах – снискал себе славу на всю Поднебесную!» Где бы второй господин ни появился, его опознают и вернут домой!
–Этот малый хоть и невежда, а прав, – заговорили тут все.
–Ну конечно! – поддакнула Сичунь. – Ведь Баоюй уже взрослый. Как он может пропасть?! Но если, познав суетность мирской жизни, он подался в монахи, искать его тщетно.
Госпожа Ван снова стала рыдать.
–Сичунь, пожалуй, права, – заметила Ли Вань. – Те, кому суждено стать бодхисаттвами или бессмертными, обычно отказываются от титулов и богатства.
–Но он отказался от отца и матери! – воскликнула сквозь слезы госпожа Ван. – Разве может непочтительный сын стать бодхисаттвой?!
–При появлении человека на свет не должно быть ничего сверхъестественного, – заметила Таньчунь. – А брат Баоюй родился с яшмой во рту. Все говорили, что это к счастью. А оказалось, яшма принесла только беды. Не сердитесь на меня, госпожа, но я вот что хочу сказать: если через несколько дней Баоюй не вернется, вам лучше считать, что сына
увас никогда не было. Что на появление его в мире были свои причины, а теперь он снова вернулся к состоянию блаженства, благодаря совершенным вами в прежних рождениях добрым делам.
Баочай слушала Таньчунь молча, а Сижэнь, ощутив в сердце острую боль, потеряла сознание и рухнула на пол. Госпожа Ван приказала служанкам увести ее побыстрее домой.
Успех Баоюя и Цзя Ланя на экзаменах и неудача со сватовством Цяоцзе обозлили Цзя Хуаня, и в то же время он старался свалить всю вину на Цзя Юня и Цзя Цяна, хорошо зная, что Таньчунь его не простит.
Когда на следующий день Цзя Лань поехал благодарить экзаменаторов за милость, он узнал, что Чжэнь Баоюй тоже выдержал экзамены.
Вскоре экзаменационные сочинения были отданы на суд государю, но лишь на два из них было обращено внимание Высочайшего – под номером семь – Цзя Баоюя, уроженца Цзиньлина, и под номером сто тридцать – Цзя Ланя, уроженца Цзиньлина.
–Узнайте, не доводятся ли эти Цзя родственниками покойной гуйфэй Цзя Юаньчунь, – приказал император.
И вот ко двору вызвали Баоюя и Цзя Ланя. Но явился один Цзя Лань. Он сообщил старшему сановнику об исчезновении Баоюя, рассказал о своих предках, и сановник отправился с докладом к государю.
Самый мудрый и просвещенный, самый гуманный и добродетельный вспомнил о заслугах рода Цзя, приказал сановникам проверить послужной список и доложить. Сановники сделали подробный доклад, и тогда государь повелел еще раз проверить, за что наказан Цзя Шэ. Затем Мудрейший прочел доклад под названием «Восстановление нормальной жизни в приморских провинциях после уничтожения разбойников и отвода правительственных войск» и возликовал душой. В докладе сообщалось, что спокойствие в приморских провинциях восстановлено и народ с радостью возвратился к своим занятиям. Девяти высшим сановникам было приказано представить описание подвигов наиболее отличившихся в походе и объявить в Поднебесной великую амнистию, раздав при этом награды отличившимся.
После того как придворные сановники разошлись, Цзя Лань поблагодарил экзаменаторов за милость и поспешил домой с вестью об амнистии. Вся семья повеселела, снова появилась надежда на возвращение Баоюя. Больше всех радовалась тетушка Сюэ, прикидывая, как откупить Сюэ Паня от наказания.
Как-то раз госпоже Ван доложили, что приехал господин Чжэнь Инцзя с мужем третьей барышни Таньчунь принести поздравления. Госпожа Ван велела Цзя Ланю их принять. Спустя немного Цзя Лань возвратился и с улыбкой сказал:
–Госпожа, у нас еще одна великая радость! Господин Чжэнь Инцзя только что слышал во дворце о помиловании господина Цзя Шэ. А господин Цзя Чжэнь мало того, что прощен, так еще и восстановлен в наследственной должности Нинго-гуна! Звание Жунго-гуна по-прежнему остается за моим дедушкой Цзя Чжэном, и он снова будет назначен в ведомство работ, как только окончится траур по матери. Все конфискованное имущество полностью возвращается. Сочинением моего второго дяди Баоюя государь остался очень доволен, расспросил о Баоюе своих приближенных и, узнав, что он доводится братом Юаньчунь, выразил желание увидеть его. Тут сыграло роль и то обстоятельство, что Бэйцзинский ван расхваливал государю достоинства Баоюя. Сановники доложили государю, что Баоюй сразу после экзаменов куда-то исчез, и нынче его повсюду разыскивают. Тогда государь приказал разослать строжайший указ чиновникам ямыней, ведавшим охраной пяти
дорог столицы, чтобы приложили все усилия к розыскам Баоюя. Теперь госпожа может не беспокоиться – Баоюя непременно разыщут!
Радости не было конца, только Цзя Хуань ходил мрачный, не зная, как найти Цяоцзе, ему и в голову не могло прийти, что Цяоцзе вместе с Пинъэр в деревне у бабушки Лю.
Старуха Лю не знала, как угодить Цяоцзе. Поселила в самой лучшей комнате, то и дело кормила. И хотя еда была деревенская, но приготовлена чисто и вкусно. Пинъэр не отходила от Цяоцзе, и девочка постепенно успокоилась. Деревенские богачи, узнав, что к старухе Лю приехала молодая барышня из знатной семьи, мечтали на нее поглядеть, а потом в один голос говорили, что это небожительница, сошедшая с небес, и старались умилостивить: одни присылали дичь, другие – овощи и фрукты, щеголяя друг перед другом.
Самым богатым был Чжоу, его капитал измерялся десятками тысяч лянов серебра, а земли – тысячами цинов. У богача был сын четырнадцати лет, красивый и умный. Родители наняли для него учителя, и на последних экзаменах он получил ученую степень сюцая.
Однажды мать юноши увидела Цяоцзе и подумала: «Как жаль, что мы, деревенские, не можем взять в жены нашему сыну такую барышню!..»
Старуха Лю догадалась о ее желании и предложила:
–Если хочешь, могу выступить свахой!..
–Да разве согласятся такие знатные люди отдать дочь за деревенского парня? – возразила Чжоу. – Уж лучше не морочь меня!
–Попробую поговорить с ними! – отвечала старуха.
На том женщины и расстались.
Старуха Лю между тем беспокоилась, не зная, как обстоят дела во дворце Жунго, и велела Баньэру пойти расспросить.
Придя в город, Баньэр увидел у ворот дворцов Жунго и Нинго множество колясок и паланкинов и стал спрашивать, что случилось.
–Семьям Жунго и Нинго возвращены наследственные должности и имущество, – ответили ему, – и теперь они снова высоко вознесутся, только вот беда – второй господин Баоюй после экзаменов не вернулся домой…
Баньэр уже собрался уходить, как вдруг к воротам дворца подъехало несколько всадников, а потом до Баньэра донеслись возгласы:
–Второй господин вернулся! Какая радость! Как чувствует себя старший господин?
–Он выздоровел и скоро вернется! – ответил один из прибывших. – Государь оказал ему милость! А что это за люди?
–Посланцы государя, прибыли сообщить о государевой милости!
Приезжий, широко улыбаясь, вошел в дом. Баньэр догадался, что это Цзя Лянь, поспешил домой и рассказал обо всем бабушке.
Сияя от счастья, старуха Лю побежала поздравить Цяоцзе и слово в слово передала все, что рассказал Баньэр.
–Спасибо тебе, бабушка, что спасла нас! – сказала Пинъэр. – Иначе не дожить бы моей барышне до такого счастья!
Нечего и говорить, как радовалась Цяоцзе.
В это время возвратился человек, посланный с письмом к Цзя Ляню, и сообщил:
–Господин Цзя Лянь тронут вашей добротой и велел мне, как только вернусь домой, взять девочку и привезти к нему. Кроме того, он дал мне в награду несколько лянов серебра.
Старуха Лю, очень довольная такой развязкой, приказала тотчас же запрячь два возка – для Цяоцзе и Пинъэр. Цяоцзе понравилось у старухи Лю, и она ни за что не хотела уезжать. Цинъэр тоже плакала, и старуха Лю разрешила ей съездить в город. Все разместились в возках и тронулись в путь.
А сейчас вернемся к Цзя Ляню. Узнав, что тяжело болен отец, он поспешил к месту его ссылки. Встретившись, отец и сын поплакали, посетовали на судьбу. Приезд сына успокоил Цзя Шэ, и он стал понемногу поправляться. Но вскоре пришло письмо из дому, в котором
сообщалось об истории с Цяоцзе, и Цзя Лянь собрался уезжать. В дороге он узнал о великой амнистии и поехал с удвоенной скоростью. Добрался он до дому как раз в тот момент, когда прибыли придворные сановники объявить указ о высочайшей милости. Все сетовали, что в доме не осталось ни одного мужчины, который мог бы принять государевых посланцев. Цзя Лань был слишком молод для столь важного дела.
Поэтому Цзя Лянь подоспел как нельзя кстати. Поздоровавшись с госпожами и даже не успев с ними поговорить, он вышел в зал встретить сановников и принять высочайший указ.
Старший сановник справился у Цзя Ляня о здоровье его отца и сказал:
–Завтра приходите во дворец принять высочайшую награду! Все строения дворца Нинго передаются вам!
Выйдя проводить сановников, Цзя Лянь увидел у ворот несколько деревенских возков, которым слуги не разрешали въехать.
Цзя Лянь догадался, что это приехала Цяоцзе, и напустился на слуг.
–Дураки безмозглые! – кричал он. – Пока меня не было дома, вы обманывали хозяев, заставили Цяоцзе бежать, а сейчас не хотите ее впустить?! За что вы меня так ненавидите?
Слуги с самого начала понимали, что история с Цяоцзе добром не кончится, но не ожидали, что Цзя Лянь, едва приехав, сразу узнает о ней, и не на шутку перепугались.
–Когда вы уехали, второй господин, – стали они оправдываться, – одни из нас болели, другие были в отпуске, и всеми делами в доме заправляли третий господин Цзя Хуань, господин Цзя Цян и второй господин Цзя Юнь. Мы тут ни при чем!
–Идиоты! – возмутился Цзя Лянь. – Я еще с вами поговорю, как только покончу с делами! Эй вы, скорее впустите возки!
Цзя Лянь навестил госпожу Син, но ни словом ни о чем не обмолвился, затем пришел к госпоже Ван, опустился на колени и произнес:
–Только благодаря вашей помощи, госпожа, с дочерью моей не случилось беды! О брате Цзя Хуане говорить нечего, но не ожидал я, что Цзя Юнь окажется таким подлецом! Он и в первый раз, когда на него оставили дом, натворил безобразий! И сейчас опять! Не сочтите за дерзость, госпожа, но я полагаю, его следует выгнать и никогда больше не иметь с ним дела!
–Но как мог Ван Жэнь оказаться таким мерзавцем?! – воскликнула госпожа Ван.
–Не беспокойтесь, госпожа, я с ним разделаюсь! – ответил Цзя Лянь.
–Пришла барышня, – доложила Цайюнь.
Вошла Цяоцзе вместе со старухой Лю, поклонилась госпоже Ван. Госпожа Ван вспомнила, при каких обстоятельствах они расставались, и заплакала. Цяоцзе тоже всплакнула, Цзя Лянь бросился к старухе Лю, стал ее благодарить. Затем госпожа Ван завела разговор со старухой, вспомнила прежние времена.
При встрече с Пинъэр Цзя Лянь ничего не сказал, только на глазах у него блеснули слезы. Он решил, как только приедет Цзя Шэ, попросить у него разрешения сделать Пинъэр законной женой. Но рассказывать об этом мы не будем.
С возвращением Цзя Ляня госпожа Син потеряла покой и, узнав, что сын отправился к госпоже Ван, послала девочку-служанку выведать, о чем пойдет речь. Девочка возвратилась и сказала, что у госпожи Ван сейчас Цяоцзе и бабушка Лю. Госпожа Син поняла, что попала впросак, и стала роптать на госпожу Ван:
–Ясное дело, она сеет вражду между мною и сыном, но кто, интересно, рассказал обо всем Пинъэр?
В это время вошла Цяоцзе вместе со старухой Лю и госпожой Ван, которая без обиняков и положенных церемоний прямо заявила, что во всем виноваты Цзя Юнь и Ван Жэнь.
–Старшей госпоже, – сказала она, – все время твердили, какая счастливая судьба уготована девочке. Откуда ей было знать, что все это козни?
Госпожа Син смутилась. Она вспомнила, как госпожа Ван уговаривала ее не
соглашаться на этот брак, и виновато молчала. Поговорив немного, госпожа Син и госпожа Ван успокоились.
Пинъэр поклонилась госпоже Ван, а затем вместе с Цяоцзе отправилась к Баочай справиться о здоровье, и они стали делиться друг с другом своими невзгодами.
–Милость государя не знает границ, и появилась надежда, что наша семья снова будет процветать, – сказала Пинъэр. – Уверена, что второй господин Баоюй вернется домой!
Вдруг прибежала встревоженная Цювэнь:
–Сижэнь плохо!..
Если хотите узнать, что случилось, прочтите следующую главу.
Глава сто двадцатая
Чжэнь Шиинь рассуждает о сущности чувств мира Великой Пустоты; Цзя Юйцунь пишет заключение ко «Сну в красном тереме»
Итак, Баочай услышала, что Сижэнь плохо, и бросилась к ней в комнату. Цяоцзе и Пинъэр последовали за нею. Сижэнь лежала на кане и задыхалась от невыносимой боли в сердце. Баочай приказала напоить ее теплой водой, уложить поудобнее и послала за доктором.
–Почему вдруг Сижэнь так тяжело заболела? – удивилась Цяоцзе.
–Третьего дня она так плакала, что потеряла сознание, – ответила Баочай. – Госпожа велела отвести ее домой и уложить в постель. Но тогда всем было не до нее, и даже не пригласили доктора. А сегодня ей стало хуже.
Пришел доктор, осмотрел больную, прописал успокоительное.
Надо сказать, что когда Сижэнь вели в ее комнату, она краем уха слышала, что всех служанок Баоюя, если он не вернется, отправят домой, и очень разволновалась.
Пока Цювэнь готовила лекарство, Сижэнь лежала в полузабытье. Ей чудилось, будто перед нею стоит Баоюй. Потом Баоюй исчез, словно растаял в тумане, и появился монах со свитком в руке. Он развернул свиток и прочитал: «Ты не из нашего мира, тебе суждено быть замужем».
Только Сижэнь собралась ответить монаху, как появилась Цювэнь:
–Сестра, лекарство готово, выпей…
Сижэнь открыла глаза, поняла, что видение было сном, и никому ничего не сказала. Девушка выпила лекарство и стала размышлять: «Нет сомнений, Баоюй ушел с
монахом. Он давно собирался покинуть дом, еще когда хотел яшму отдать монаху. Я с трудом его удержала, так яростно он отбивался. Даже жалости у него ко мне не было! Потом он потерял всякий интерес к девушкам, даже к жене. Пусть даже он познал великую истину, но разве можно бросать жену? Госпожа Ван сделала меня его наложницей, мне платили больше, чем остальным. Но отец его об этом не знал, продолжая считать меня простой служанкой. Если же теперь мне предложат уйти, а я стану упорствовать, надо мной же будут смеяться. А уйду – все равно не смогу забыть Баоюя и буду вечно страдать» .
Эти мысли расстроили девушку, она вспомнила о своем сне и подумала: «Мне суждено принадлежать другому – так не лучше ли умереть сразу?»
После лекарства боли постепенно утихли, и Сижэнь захотелось встать. Но она заставила себя остаться в постели. Через несколько дней Сижэнь почувствовала себя совсем здоровой и снова стала прислуживать Баочай.
Баочай не забывала Баоюя и украдкой проливала слезы и сетовала на судьбу. В то же время Баочай старалась помочь матери, только и думавшей, как бы спасти Сюэ Паня от грозной кары. Но оставим пока Баочай и вернемся к Цзя Чжэну и Цзя Жуну.
Они сопровождали на родину гробы с останками близких. Матушку Цзя, госпожу Цинь, Фэнцзе и Юаньян похоронили в Цзиньлине, и Цзя Чжэн остался там для обустройства