Восточная литература на русском языке / Цао Сюэцинь - Сон в красном тереме. Том 2

Не дав ей окончить, Дайюй прочла:

Снег и печаль. Затаенная дума грустна…

Но тут ее перебила Сянъюнь:

Мысль бедняка:

Где поесть бы да выпить вина?

На этот раз и Баоцинь не растерялась:

Долго для чая Готовить из льда кипяток…

Сянъюнь не дала ей закончить, подумав, что так интересней играть:

И для вина Нелегко разжигать огонек…59

Дайюй улыбнулась и перебила Сянъюнь:

Снежный сугроб Сгреб метлой престарелый монах…

Баоцинь тут же продолжила:

И прослезился При песне «О белых снегах»60.

Захлебываясь от смеха, Сянъюнь что-то пробормотала.

– Что ты сказала? – спросили у нее. Сянъюнь повторила:

В каменной башне Журавль задремал без забот…

Дайюй, тоже едва сдерживая смех, прочла:

Кошка к теплу Одеяла добротного льнет.

Смех заразителен, и Баоцинь с трудом прочла следующую строку:

Снег серебрится,

Как волны на белой луне…

Сянъюнь ответила парной фразой:

Дымка лазури Блеснула на красной стене61.

Ее примеру последовала Дайюй:

Снег с мэйхуа Я глотаю62. Какой аромат!

Похвалив Дайюй за удачные строки, Баочай быстро произнесла:

Снег и бамбук,

Опьяненный, видеть я рад!63

Баоцинь продолжила:

Утку и селезня Узы роднят и в мороз…64

И снова Сянъюнь:

А на заколке Узор изумрудный замерз.

И опять Дайюй:

Даже в безветрие Снег все кружит и кружит…

61И прослезился // При песне «О белых снегах». – Согласно легенде, горный монах Юн Мэньчжоу однажды

слютней-цином в руке отправился навестить знатного человека Мэн Чанцзюня. Мэн Чанцзюнь спросил: «А может ли господин своей игрой на цине вызвать в моей душе печаль?» – «Вы сейчас пребываете в довольстве, – ответил Юн Мэньчжоу, – и цину будет трудно растрогать вас. Однако я полагаю, что и вас кое-что может опечалить». И он привел множество примеров в подтверждение мысли о том, что «небесный путь не всегда сулит процветание». И добавил: «Пройдут тысячи осеней, десять тысяч лет, могилы зарастут колючим бурьяном, лисы и зайцы упрячутся в норы, – лишь сын дровосека, отрок-подпасок, будет блуждать по свету». И вопросил с грустью: «Что думаете вы об этом, знатный и богатый господин Мэн Чанцзюнь?» Услышав вопрос, Мэн Чанцзюнь зарыдал. Юн Мэньчжоу снова заиграл на цине, а Мэн Чанцзюнь продолжал рыдать. (Притча из книги ханьского автора Хуань Тая «Новые беседы. О чудодейственном цине».)

62Дымка лазури // Блеснула на красной стене… – Красная стена – название горы в провинции Чжэцзян (север уезда Тяньтай).

63Снег с мэйхуа // Я глотаю… – Согласно преданию («История цветов», «Хуа ши»), в Сунскую эпоху был известен «даос с железными ступнями», который любил ходить босиком по снегу, набивая рот цветами мэйхуа пополам со снегом и глотая их.

64Снег и бамбук, // Опьяненный, видеть я рад! – Фраза заимствована из произведения сунского писателя и поэта Ван Юйчэна «Записи в Бамбуковом тереме на Желтом холме». Смысл фразы: опьяневший как будто слышит, как падает снег на ветки бамбука.

Баоцинь быстро произнесла:

И без дождя Все умоет и все освежит!

Сянъюнь так и покатилась со смеху. Остальные сестры, забыв, что и они участники игры, с интересом следили за состязанием и смеялись.

Наконец Дайюй успокоилась и спросила Сянъюнь, толкнув ее в бок:

–И твои возможности истощились? Ну-ка покажи, на что ты еще способна! Сянъюнь, будто не слыша, продолжала хохотать, прижимаясь к Баочай.

–Если у тебя хватит таланта придумать еще что-нибудь на оставшуюся рифму, я готова во всем тебе подчиняться, – сказала Баочай, отстраняя Сянъюнь.

–Да разве я сочиняла стихи! – вскричала Сянъюнь. – Я просто защищала себя!

–Пусть тогда Баочай продолжает! – засмеялись сестры.

–Да угомонитесь вы, – произнесла Таньчунь, протягивая Ли Вань записанные на листе строки. Она считала, что все возможности исчерпаны.

Тогда Ли Вэнь решила блеснуть и произнесла:

Нашего времени Радость запомнится впредь…

Ли Ци прочла:

Яо и Шуня

Встихах мы хотели воспеть!65

–Хватит, хватит! – замахала руками Ли Вань. – Еще не все рифмы исчерпаны, но иероглифы в несвойственном им значении подставлять не годится!

Стали подсчитывать, у кого больше строк, – оказалось, у Сянъюнь.

–Это оленина ей помогла! – засмеялись сестры.

–Если каждую строчку оценивать по достоинству, то Баоюй снова окажется на последнем месте! – заметила Ли Вань.

–Не будьте ко мне так строги! – взмолился Баоюй. – Вы же знаете, что я не умею сочинять парные строки!

–Мы не собираемся больше тебя прощать! – заявила Ли Вань. – Вечно у тебя что-то не так: то рифма трудная, та ты ошибся, а теперь заявляешь, что не умеешь сочинять парные строки! Так не пойдет, мы непременно тебя оштрафуем! Только что я видела за оградой кумирни Бирюзовой решетки распустившиеся цветы красной сливы, и мне захотелось поставить в вазу хотя бы веточку. Но к Мяоюй я идти не желаю, уж очень она противная. Вот ты и сходи в наказание, попроси у нее цветов для меня.

–А что, это даже интересно! – заметили сестры.

Баоюй, очень довольный, уже собрался идти, но Сянъюнь и Дайюй его удержали:

– На дворе холодно, выпей на дорогу подогретого вина.

Сянъюнь подала чайник, Дайюй – большой кубок, который наполнила до краев.

– Смотри, если не принесешь цветов, мы тебя еще оштрафуем! – предупредила Сянъюнь. – Нечего зря пить вино!

Баоюй осушил кубок и, шагая по глубокому снегу, отправился в кумирню Бирюзовой решетки. Ли Вань приказала было служанкам сопровождать его, но Дайюй сказала:

65 Утку и селезня // Узы роднят… – См. т. I, коммент. 241.

–Пусть один идет, иначе Мяоюй не даст ему цветов.

–Пожалуй, ты права, – согласилась Ли Вань. Она приказала девочке-служанке принести вазу в виде красавицы с кувшином на плече, налить в нее воды и сказала:

–Вернется Баоюй, будем сочинять стихи о красной сливе.

–Я лучше сейчас сочиню! – вызвалась Сянъюнь.

–Хватит с тебя на сегодня! – с улыбкой заявила Баочай. – А то ведь ты сочиняешь-сочиняешь, а остальным скучно! Лучше заставим Баоюя в порядке наказания самостоятельно сочинить стихотворение, раз он уверяет, будто не умеет сочинять парные строки.

–Вот это правильно, – поддержала ее Дайюй. – Еще у меня есть такое предложение: пусть те, у кого меньше парных строк, сочинят по одному стихотворению о красной сливе.

–Совершенно верно, – согласилась Баочай. – У Баоцинь, Дайюй и Сянъюнь парных строк больше, чем у остальных, так что можно их оставить в покое, а вот наши гости Син Сюянь, Ли Вань и Ли Ци скрыли от нас свои таланты! Теперь пусть потрудятся.

–Ли Ци не умеет сочинять стихи, – промолвила Ли Вань, – и должна уступить свое место сестре Баоцинь.

Баочай ничего не оставалось как согласиться, но она в свою очередь предложила:

–Пусть каждая из них напишет уставное стихотворение по семь слов в строке на отдельную рифму. Сестре Син Сюянь я назначаю рифму «краснеть», сестре Ли Вэнь – рифму «слива», а сестре Баоцинь – рифму «цветы».

–А Баоюя, выходит, мы снова простили? Я не согласна! – решительно заявила Ли

Вань.

–Пусть сочиняет, – сказала Сянъюнь. – Для него тоже найдется хорошая тема!

–Какая?

–Пусть напишет стихи под названием: «Навещаю Мяоюй и прошу у нее цветы красной сливы», – промолвила Сянъюнь. – Разве не забавно?

–Очень забавно! – согласились сестры.

В этот момент появился сияющий Баоюй, высоко подняв руку с веткой красной сливы. Служанки взяли у него цветы и поставили в вазу. Тут все побежали к столу полюбоваться цветами и насладиться их ароматом.

–Вы вот любуетесь цветами, а не знаете, с каким трудом я их раздобыл! – улыбнулся

Баоюй.

Услышав это, Таньчунь поспешно поднесла ему кубок вина. Девочки-служанки сняли с юноши плащ и бамбуковую шляпу, стряхнули с них снег и подали ему переодеться. Сижэнь принесла куртку на лисьем меху. Ли Вань велела положить на блюдо крупный жареный батат, два блюда наполнить апельсинами и мандаринами и отдать Сижэнь.

Сянъюнь между тем объявила Баоюю тему для стихов и стала его торопить.

–Дорогие сестры! – взмолился юноша. – Только не ограничивайте рифму!

–Рифму можешь выбирать сам! – ответили ему. Все снова стали любоваться цветами. Ветка, принесенная Баоюем, была небольшая, но очень пышная, с причудливыми

ответвлениями и напоминала не то свернувшегося в клубок безрогого дракона, не то извивающегося дождевого червя. Цветы, яркие, словно румяна, не уступали ароматом орхидее.

К этому времени Син Сюянь, Ли Вэнь и Баоцинь уже успели сочинить стихи. Читали их в том порядке, в котором назначены были рифмы.

Воспеваю красную мэйхуа

Еще не стал благоуханным персик, Еще не стал румяным абрикос, Она ж, восточным ветрам улыбаясь,