Восточная литература на русском языке / Цао Сюэцинь - Сон в красном тереме. Том 1

наберется несколько сот.

– Конечно, во всей провинции девушек много, – улыбнулась Цзинхуань, – но здесь записаны самые замечательные, в двух соседних шкафах – похуже, а остальные, ничем не примечательные, вообще не внесены в книги.

На одном из шкафов, о которых говорила фея, и в самом деле было написано: «Дополнительная книга к судьбам двенадцати головных шпилек из Цзиньлина», а на другом: «Вторая дополнительная книга к судьбам двенадцати головных шпилек из Цзиньлина». Баоюй открыл дверцу второго шкафа, наугад взял с полки книгу, раскрыл. На первой странице изображен не то человек, не то пейзаж – тучи и мутная мгла – разобрать невозможно, будто тушь расплылась. Стихотворения под рисунком Баоюй тоже не понял.

Луну не просто встретить в непогоду, Куда как проще тучам разойтись,

Пусть нас возносит сердце к небосводу, Но тянет плоть

неотвратимо вниз, Души непревзойденность, дерзновенность

лишь ропот вызывают иль каприз…59 Достигнуть долголетья помогает порой на юность злая клевета, — Мой благородный юноша мечтает60, но сбудется ль наивная мечта?

Баоюй ничего не понял и стал смотреть дальше. Ниже был нарисован букет свежих цветов и порванная циновка, а дальше опять стихи:

Равнять корицу с хризантемой, забыв той хризантеме цену, Неверно, ибо это значит — попрать всю ласку и тепло; А то, что бесшабашный комик шутлив и резв, пока на сцене, Относят к юному красавцу

несправедливо и во зло!61

Тут уж Баоюй совсем ничего не понял, положил книгу на место, открыл первый шкаф и взял книгу оттуда. На первой странице он увидел цветущую веточку корицы, под ней – пересохший пруд с увядшими лотосами и надпись в стихах:

59 Души непревзойденность, дерзновенность лишь ропот вызывают иль каприз… – В соответствии с феодальной моралью скромность женщины, ее крайняя сдержанность считались признаком ее благородства, целомудрия. Всякое отклонение от этих качеств рассматривалось как склонность к распутству.

взаимоотношения Баоюя и его служанки Сижэнь. Последняя искренне пыталась уберечь его от злоключений.

Прекрасный лотос ароматен, нет краше лилии цветка, Судьба несет худую участь, и души омрачит тоска. Неважно – лилия иль лотос,

то и другое в ней одной62, Но все пути прекрасной девы ведут обратно, на покой…

Продолжая недоумевать, Баоюй взял главную книгу судеб и на первой странице увидел два золотых дерева; на одном висел яшмовый пояс, а под деревьями в снежном сугробе лежала золотая шпилька для волос. Под рисунком было такое стихотворение:

Вздыхаю: ушла добродетель

и ткацкий станок замолчал;63 О пухе, летящем при ветре, слова отзвучали64. Нефритовый пояс на ветке в лесу одичал, А брошь золотую

в снегу глубоко закопали!65

Баоюй хотел было спросить у феи, что кроется за этими словами, но передумал – она все равно не станет открывать перед ним небесные тайны. Лучше бы и эту книгу положить на место, но Баоюй не удержался и стал смотреть дальше. На второй странице он увидел лук, висевший на ветке душистого цитруса, и подпись в стихах:

Явилась дева в двадцать лет неполных, чтоб рассудить, где истина и ложь.

А в месте, где цвели цветы граната66,

62 …Неважно, – лилия иль лотос, то и другое в ней одной… – Здесь предсказывается нелегкая судьба Сянлин. «Сянлин» – значит «благоухающая лилия». Другое ее имя – «Инлянь» – значит «прекрасный лотос».

63 …ушла добродетель, и ткацкий станок замолчал… – В книге «Хоухань шу» («Истории Поздней Хань»)

есть рассказ о том, как молодой супруг Ю Янцзы покинул семью, чтобы с головой погрузиться в учебу. Однако вскоре он заскучал по дому и вернулся к жене. Она же, встретив его, взяла нож и перерезала шелковые нити на ткацком станке, желая показать этим, что мужу нельзя опускать руки, а следует учиться, дабы достичь высокого положения в обществе. Здесь предсказываются будущие взаимоотношения между Баоюем и Баочай.

64…О пухе, летящем при ветре, слова отзвучали… – В притче о Се Даоюне, жившем при династии Цзинь (265—419), рассказывается, как однажды при большом снегопаде его дядя Се Ань спросил: «На что походит этот падающий снег?» Старший брат Се Лан ответил: «Это – соль крошится с небес». Се Даоюнь же сказал: «Нет, это ветер взвихрил ивовый пух».

Последние строки стихотворения – намек на противоположность характеров двух главных героинь романа Линь Дайюй и Сюэ Баочай. Слова «нефритовый пояс в лесу», если их прочесть с конца, по-китайски будут звучать «линь дай юй». Именно для характеристики умной и талантливой Линь Дайюй здесь упомянута притча

оСе Даоюне. В целом же это – предсказание печальной судьбы обеих героинь романа.

65…А брошь золотую в снегу глубоко закопали! – Здесь выражается грусть о потерянной семье, о развеянных иллюзиях. Иероглифы имени Сюэ Баочай прочитываются как «драгоценная заколка в снегу».

66А в месте, где цвели цветы граната… – В строфе содержится намек на жизнь Юаньчунь в императорском дворце. Из «трех весен» (имеются в виду сестры Инчунь, Таньчунь и Сичунь) ни одной не

светился женским флигелем дворец. Наверно, в третью из прошедших весен начального сиянья не вернешь, Недаром Тигр и Заяц повстречались, — мечте великой наступил конец!

На следующем рисунке два человека – они запускают бумажного змея, море, корабль, на корабле – плачущая девушка. Под рисунком стихотворение:

Чисты твои таланты и светлы, душевные стремленья высоки.

Но жизнь твоя совпала с крахом рода67, и всю себя не проявила ты.

Теперь рыдаешь в День поминовенья и все глядишь на берега реки:

На тысячи уносит верст куда-то восточный ветер юные мечты.

Под картинкой, изображающей плывущие в небе тучи и излучину реки, уходящей вдаль, тоже стихотворение:

Богатство, знатность… Есть ли толк в них жизни цель искать?

С младенчества не знаешь ты,

где твой отец, где мать68. День кончился, и лишь закат твоим открыт глазам, Из Чу все тучи улетят, —

не вечно течь Сянцзян…69

И еще рисунок. На нем – драгоценная яшма, упавшая в грязь. А стихи вот какие:

Стремятся люди к чистоте…70 Увы, была ль она?

А пустота? Коль не была, — откуда вдруг взялась? Нефриту, золоту судьба

выпадет честь стать женою самого государя. Однако Юаньчунь («Изначальная весна») в восемнадцатый день двенадцатого месяца года Цзя-инь (когда встречаются в небе звезды Тигр и Заяц) неожиданно умрет.

67…Но жизнь твоя совпала с крахом рода… – Речь идет о судьбе Таньчунь, которая выйдет замуж и расстанется с сестрами, когда дом Цзя придет в упадок.

68…С младенчества не знаешь ты, где твой отец, где мать… – Речь идет о Сянъюнь, с детства потерявшей родителей.

69…Из Чу все тучи улетят, – не вечно течь Сянцзян. – Сянцзян – название реки. См. примеч. 99.

70…Стремятся люди к чистоте… – «Чистота», «пустота» – буддийские понятия. Жизнь, согласно буддизму, иллюзорна, главное ее содержание – страдания; все мирские дела – «пыль», и лишь путем очищения от нее люди могут избавиться от плена заблуждений.

недобрая дана:

Как жаль, что неизбежно их судьба повергнет в грязь!

На следующей странице Баоюй увидел свирепого волка, он преследовал красавицу девушку, чтобы ее сожрать. Стихи под рисунком гласили:

Чжуншаньским волком71 этот отрок был: Жестокосерден, если в раж входил, Гарем познал и нрав доступных дев, Так вот он жил,

а «проса не сварил»!72

Под изображением древнего храма, где девушка в одиночестве читала сутру, были вот какие стихи:

Она, познав, что блеск трех весен уйдет – и не вернешь назад73, На платье скромное монашки сменила свой былой наряд.

Как жаль! Сиятельная дева из дома, где кругом шелка, Вдруг очутилась возле Будды

при свете меркнущих лампад…

Затем была нарисована ледяная гора, на ней – самка феникса, а ниже строки:

О скромная птица! 74 Ты в мир прилетела

в годину, принесшую зло75.

Всем ведомо: баловня страстно любила, но в жизни, увы, не везло:

71Чжуньшаньским волком этот отрок был… – В «Сказании о чжуньшаньском волке» средневекового писателя Ма Чжунси рассказывается, что во время охоты господин Дун Го спас обреченного на гибель волка, жившего в горах Чжуншань. А тот, когда опасность миновала, решил съесть своего спасителя. Здесь под «чжуньшаньским волком» подразумевается Сунь Шаоцзу, которого семья Цзя приняла и обласкала, а он, став мужем Инчунь, оказался злым и неблагодарным.

72…Так вот он жил, а «проса не сварил»… – Легенда рассказывает, что некий человек поставил вариться просо, а сам лег спать. Во сне протекла вся прожитая им жизнь, а когда проснулся, оказалось, что просо еще не сварилось.

73 Она, познав, что блеск трех весен… – Стихотворение обращено к Сичунь.

74…О скромная птица… – Иероглиф, имеющий значение «феникс», состоит из двух элементов – «фань» – «простой» и «няо» – «птица». Автор умышленно расчленяет эти элементы, желая намекнуть, что и «простая», «обычная» птица может превратиться в феникса.

75…в годину, принесшую зло… – Имеется в виду упадок семьи.

Один своеволен, другая послушна,

и – с «деревом» вдруг «человек»!76

И, плача, в слезах устремилась к Цзиньлину77, и стало совсем тяжело!

Дальше – заброшенный трактир в захолустной деревне, в трактире – красавица за прялкой. И опять стихи:

И сбита спесь, нет никакого толку

вновь повторять, что знатен этот род78. Семья распалась, о родных и близких да не промолвит даже слова рот!

Случайно здесь нашла приют и помощь, пригрело эту женщину село.

И вправду: мир не без людей сердечных, нет худа без добра! Ей повезло!79

После стихов была нарисована ваза с цветущими орхидеями, возле вазы – красавица в роскошном одеянии и богатом головном уборе. Под рисунком подпись:

У персиков и груш весною почки

при теплом ветре не набухнут разве?80 А с чем сравнить нам эту орхидею, изящно так украсившую вазу?

Уж раз напрасно рассуждать, что лучше — обычная вода иль, скажем, льдина, Нет смысла с посторонними судачить, смеяться над вдовою господина…

И, наконец, Баоюй увидел рисунок с изображением двухэтажных палат, в палатах повесившуюся красавицу, а ниже стихи:

Не слишком ли звучит красиво: Любовь как небо! Любовь как море!

Преувеличивать не надо значенье нынешних услад.

76…с «деревом» вдруг «человек»… – Знаки «дерево» («му») и «человек» («жэнь»), объединенные в один иероглиф, дают новое понятие – «разлука», «отчуждение», «развод» («сю»).

77И, плача, в слезах устремилась к Цзиньлину… – Цзиньлин – название гор близ Нанкина, в древности – место отшельничества буддийских и даосских монахов.

78…нет никакого толку вновь повторять, что знатен этот род… – Речь идет о Цяоцзе, которую ждет нелегкая участь после разорения семьи.

79…нет худа без добра! Ей повезло! – Когда Цяоцзе окажется в бедственном положении, бабушка Лю приютит ее в деревне.

80У персиков и груш весною почки… – Персик и груша в лексике поэтической классики Китая символизируют цветенье, юность, расцвет, орхидея же – холодную красоту, расцвет перед увяданьем. После рождения сына Цзя Ланя муж Ли Вань, Цзя Чжу, умрет. Она рано останется вдовой. Отсюда и сравнение ее с цветами персика и груши, которые весной недолго цветут.

Любовь порою и вульгарна, когда при обоюдном вздоре От необузданности чувства на смену ей идет разврат!

Зря говорят, что от Жунго Неправедных происхожденье, Скорей всего в роду Нинго Источник склок и наважденья!

Баоюй собрался было читать дальше, но Цзинхуань знала, как он умен и талантлив, и, опасаясь, как бы он не разгадал небесной тайны, проворно захлопнула книгу и с улыбкой сказала:

– Стоит ли рыться в непонятных для тебя записях? Прогуляемся лучше, полюбуемся чудесными пейзажами!

Баоюй невольно выпустил из рук книгу и последовал за Цзинхуань. Взору его представились расписные балки и резные карнизы, жемчужные занавеси и расшитые пологи, благоухающие цветы бессмертия и необыкновенные травы. Поистине великолепное место! О нем можно было бы сказать стихами:

Створы красных дверей озаряющий свет, чистым золотом устланный пол. Белоснежная яшма на раме окна, — вот каков из нефрита дворец!

И снова слуха Баоюя коснулся ласковый голос Цзинхуань:

– Выходите скорее встречать дорогого гостя!

Не успела она произнести эти слова, как появились бессмертные девы. Закружились в воздухе их рукава, затрепетали на ветру крылатые платья; красотой девы не уступали весенним цветам, чистотой и свежестью – осенней луне.

Увидев Баоюя, девы недовольным тоном обратились к Цзинхуань:

–Мы не знали, о каком госте идет речь, сестра, и потому вышли его встречать. Ведь вы говорили, что сегодня сюда должна явиться душа нашей младшей сестры – Пурпурной жемчужины. Мы давно ее ждем. А вы привели это грязное создание. Зачем оно оскверняет ваши владения?

Смущенный Баоюй, услышав эти слова, хотел удалиться, но Цзинхуань взяла его за руку и, обращаясь к девам, молвила:

–Сейчас я вам все объясню. Я как раз направлялась во дворец Жунго, навстречу Пурпурной жемчужине, когда, проходя через дворец Нинго, встретила души Жунго-гуна и Нинго-гуна. И вот они говорят мне: «С той самой поры, как стала править ныне царствующая династия, наши семьи прославились своими заслугами, из поколения в поколение наследуют богатство и титулы. Но минуло целых сто лет, счастье нашего рода кончилось, его не вернуть! Много у нас сыновей и внуков, но достойного наследника нет. Разве что внук Баоюй. Нрав у него весьма странный и необузданный, зато мальчик наделен умом и талантом. Вот только некому его наставить на путь истинный. Теперь же мы уповаем на вас. И если вы покажете ему всю пагубность мирских соблазнов и поможете вступить на путь истинный, счастью нашему не будет предела!» Они так умоляли меня, что я пожалела их и решила привести Баоюя сюда. Сначала подшутила над ним, разрешила полистать книгу судеб девушек его семьи, но он ничего не понял, – так пусть здесь, у нас, испытает могучую силу страсти. Быть может, тогда прозреет.

С этими словами фея ввела Баоюя в покои.

–Что здесь за аромат? – спросил Баоюй, ощутив какой-то неведомый ему запах.

–Это – аромат ароматов настоянной на душистом масле жемчужных деревьев редчайшей травы, произрастающей в волшебных горах. Ничего подобного нет в мире, где ты

обитаешь, ибо мир этот погряз в скверне. – Цзинхуань холодно усмехнулась. Баоюю оставалось лишь удивляться и восхищаться.

Когда они сели, служанка подала чай, необыкновенно прозрачный, с удивительным запахом, и Баоюй спросил, как этот чай называется.

– Этот чай называется «благоуханием тысячи роз из одного чертога». Растет он в пещере Ароматов на горе Весны, – пояснила Цзинхуань, – а заварен на росе, собранной с цветов бессмертия.

Баоюй, очень довольный, кивнул головой и окинул взглядом покои. Чего здесь только не было! И яшмовый цинь 81 , и драгоценные треножники, и старинные картины, и полотнища со стихами. На окнах – шелковые занавеси, справа и слева от них – парные надписи, одна особенно радовала душу:

Изысканность и таинство — земля, Загадочность, необъяснимость — небо!

Баоюй прочел надпись, а потом спросил Цзинхуань, как зовут бессмертных дев. Одну звали фея Безумных грез, вторую – Изливающая чувства, третью – Золотая дева, навевающая печаль, четвертую – Мудрость, измеряющая гнев и ненависть.

Вскоре служанки внесли стулья и столик, расставили вино и угощения. Вот уж поистине:

Рубину подобен напиток: хрустальные чаши полны! Нефритово-терпкая влага: янтарные кубки влекут!

Баоюй не удержался и спросил, что за аромат у вина.

– Вино это приготовлено из нектара ста цветов и десяти тысяч деревьев, – отвечала

Цзинхуань, – и настояно на костях цилиня82 и молоке феникса. Потому и называется: «Десять тысяч прелестей в одном кубке».

Баоюй в себя не мог прийти от восхищения.

А тут еще вошли двенадцать девушек-танцовщиц и спросили у бессмертной феи, какую песню она им прикажет исполнить.

– Спойте двенадцать арий из цикла «Сон в красном тереме», те, что недавно сложены, – велела Цзинхуань.

Танцовщицы кивнули, ударили в таньбань83, заиграли на серебряном цине, запели: «Когда при сотворенье мира еще не…», Цзинхуань их прервала:

– Эти арии не похожи на арии из классических пьес в бренном мире. Там арии строго распределены между героями положительными и отрицательными, главными или второстепенными и написаны на мотивы девяти северных и южных мелодий. А наши арии либо оплакивают чью-либо судьбу, либо выражают чувства, связанные с каким-нибудь событием. Мы сочиняем арии и тут же исполняем их на музыкальных инструментах. Кто не вник в смысл нашей арии, не поймет всей ее красоты. Поэтому пусть Баоюй прочтет сначала

81Цинь – китайский музыкальный инструмент.

82Цилинь – мифическое животное, единорог.

83Таньбань – ударный музыкальный инструмент.

слова арий.

И Цзинхуань приказала подать Баоюю лист бумаги, на котором были написаны слова арий «Сон в красном тереме».

Баоюй развернул лист и, пока девушки пели, не отрывал от него глаз.

Вступление к песням на тему «Сон в красном тереме»

Когда при сотворенье мира Еще не прояснилась мгла, —

Кого для томных чувств и нежных Судьба земная избрала?

Все для того, в конечном счете, Чтобы в туманах сладострастья, Когда и неба нет вокруг, И ранит солнце душу вдруг,

Мы, дабы скрасить мрак ненастья, Излили горечь глупых мук… «Сна в красном тереме» мотивы Пусть прозвучат на этот раз, Чтобы о золоте печали Печалям вашим отвечали И яшмы жалобы могли бы

Всю правду донести до вас!84

Жизнь – заблуждение85

Молва упрямо говорит:

«Где золото – там и нефрит!»86, А я печалюсь, что прочней

Союз деревьев и камней!87

К себе влечет напрасно взор Тот, кто вознесся выше гор, являя снежный блеск88,

84…Чтобы о золоте печали… – Под «золотом» подразумевается Баочай, под «яшмой» – Дайюй.

85Жизнь – заблуждение… – Тема стихотворения – тоска Баоюя по Дайюй, которой суждено рано уйти из жизни, а также – несбывшиеся надежды Баочай.

86«Где золото, там и нефрит!» – Здесь имеются в виду сложные отношения, которые возникнут в будущем между Баоюем и Дайюй.

87Союз деревьев и камней – намек на слова, которые Баоюю суждено в будущем произнести во сне (см. гл. XXXVI): «Разве можно верить этим буддийским и даосским монахам? Выдумали, будто яшма и золото предназначены друг для друга судьбою. Нет! Судьбой связаны только камень и дерево!»

88 …Тот, кто вознесся выше гор… – намек на Баочай.

Напомним, кстати: над землей Небесных фей вся жизнь порой —

унылый, скучный лес…89

Вздыхаю: в мире суеты Невластна сила красоты! Смежая веки, вечно быть

Игрушкой с пиалой?90 Так можно мысли притупить И потерять покой!

Зачем в печали хмуришь брови?91

Есть, говорят, цветок волшебный в обители святых небесной; Наичистейший, непорочный, —

есть, говорят, нефрит прелестный92, А если к этому добавят, что не было меж ними связи,

Сегодня встретиться внезапно им запретит кто-либо разве? А ежели еще отметят, что трепетные связи были, — То почему слова остались,

апро любовь давно забыли? В итоге – вздохи и стенанья, но все бессмысленно и тщетно, В итоге – горькие терзанья, но все напрасно, безответно. Луна! – Но не луна на небе,

апогрузившаяся в воду; Цветок! – Но не цветок воочью,

ав зеркале его подобье.

Подумать только! Сколько горьких жемчужин-слез еще прольется,

89 Небесных фей вся жизнь порой – унылый, скучный лес… – Слово «лес» по-китайски звучит «линь». Уже это раскрывает намек на страдальческую жизнь Линь Дайюй.

90…Смежая веки, вечно быть игрушкой с пиалой… – У сунского поэта Су Ши (XI в.) в стихотворении

«Вторя Ду Фу, воспеваю красавицу» есть фраза: «Смежала веки Мэн Гуан за чаем, прикрыв лицо квадратной пиалой…» Когда Мэн Гуан (эпоха Хань – 206 г. до н.э. – 220 г. н.э.) пила из квадратной пиалы чай в присутствии супруга Лян Хуна, пиала закрывала все ее лицо, до бровей, что, по разумению Лян Хуна, придавало ей вид кроткой и нежной жены. Притча о Лян Хуне и Мэн Гуан раскрывает фальшь будущих супружеских отношений Баоюя и Баочай.

91Зачем в печали хмуришь брови? – В стихотворении предсказывается трагический исход любви Баоюя и Дайюй.

92Цветок волшебный – Дайюй; нефрит прелестный – Баоюй.

Пока зимою эта осень в урочный час не обернется, Пока весеннего расцвета

Не оборвет внезапно лето!

Баоюй никак не мог вникнуть в смысл и потому слушал рассеянно, но мелодия пьянила и наполняла душу тоской. Он не стал допытываться, как сочинили эту арию, какова ее история, и, чтобы развеять тоску, принялся читать дальше.

Печалюсь: рок неотвратим93

Как отрадно на сердце, когда на глазах,

торжествуя, природа цветет!94 Как печально, когда за расцветом идет увяданья жестокий черед!

На мирские дела взгляд мой дерзок и смел: Десять тысяч – да сгинут назойливых дел!

В этой жизни тоске долго плыть суждено, И растает души аромат все равно… К дому отчему вновь устремляю свой взор, Но теряется путь в неприступности гор!

Обращаюсь к родителям часто во сне: — Мир покинуть дороги велят, А отцу было б лучше подальше уйти От дворцовых чинов и наград.

Отторгнута родная кровь95

Одинокий парус. Ветер. Дождь. Впереди – тысячеверстный путь. Вся моя родня, мой дом и сад, — все исчезло! О былом забудь!

И осталось только слезы лить… «Пусть спеша уходят годы прочь, Вам, отец и мать, скажу я так:

не горюйте! Позабудьте дочь!»

93Печалюсь: рок неотвратим. – Стихотворение предрекает скорую кончину Юаньчунь.

94…торжествуя, природа цветет… – Имеется в виду возвышение семьи Цзя после ухода Юаньчунь в императорские покои и нависшая над этой семьей беда после ее кончины.

95Отторгнута родная кровь. – Стихотворение посвящено разлуке Таньчунь с родной семьей.