390

(они тут помочь не могли), а дар провидца, способного предсказать по небесным знакам исход казни.

Откуда взялась сама традиция считать Фалеса провидцем? Причин я вижу две: первая - действительные достижения Фалеса в других вопросах (наглядные открытия, обнаружение совпадения затмения с новолунием, верные политиче­ ские советы и т.п.) и вторая - приписывание Фалесу мыслей его предшественни­ ка, Фалеса старшего, который, по всей видимости, рассуждал о божественном, а это должно было подводить к мысли о его близости к богам.

Кстати, именно поэт-богослов Фалес старший мог высказать тезисы «Всё из воды» и «Всё полно богов», вполне «богословские» для Аристотеля, и эта тра­ диция прочно утвердилась. Как пишет историк религий Амос Функенштейн, « И д я своим путем, стоики систематизировали один из старейших импульсов греческой философии, начавшийся с ионийских «физиологов» - показать, что мир «полон богов (Фалес...)», обожествить природу путем обезличения богов» [23, с. 43]. Мне остается добавить, что в этом импульсе нет ничего «физиологи­ ческого», а есть «богословское» и он вполне мог исходить от Фалеса старшего.

Здесь замечательно то, как сложно взаимосвязаны оказались в столь раннее время когнитивная и социальная истории. Вопросы о доказательстве теорем и предсказании затмения обычно кажутся нам чисто когнитивными (мог или не мог Фалес осуществить соответствующие теоретические процедуры), а место Фалеса в социальной истории науки обычно выглядит прямым следствием этих его достижений; но оказалось наоборот: когнитивные достижения то ли прямо выдуманы потомками, то ли радикально переосмыслены ими, исходя из высоко­ го социального статуса Фалеса. А сам статус явился, по всей видимости, итогом отождествления Фалеса со всей Милетской школой.

7. Заключение

Итак, Фалес был великим ученым, но далеко не первым в Греции, и основа­ телем Милетской школы безусловно быть не мог. Надо предполагать в Греции - VIII/-VII веков наличие непрерывной преднаучной традиции. В самом деле, раз­ ве не удивительно, что и в Милете, и на Сиросе, и на Тенедосе мы видим задол­ го до первого общеизвестного ученого (Фалеса, Ферекида, Клеострата) другого, почти неизвестного, предтечу? Примеры можно продолжить: Солон в Афинах пытался реформировать календарь (Д.Л., I, 58, 60), сам не будучи астрономом; столь же далек от науки был беотиец Гесиод. Кто поставлял им астрономиче­ ские данные?

Неподалеку, в Мегарах, около -630 г. был построен первый водопровод. Чис­ то техническое достижение? Вряд ли - без зачатков геодезии такие вещи не по­ лучаются. Что касается Мегар, то там можно предполагать наличие геодезистов очень для той поры высокого класса, ибо через сто лет мегарский инженер Эвпалин был приглашен на Самос строить водопровод и показал результат, до сих пор вызывающий недоуменное восхищение - километровый тоннель был про­ бит в горе с двух сторон и наклонные штольни почти сошлись. Вполне справед-

391

ливо Бартел ван дер Варден описал этот результат в ряду математических дос­ тижений [1, с. 141-143], но пора поставить и вопрос: откуда столь рано взялись в Мегарах математики? Какая школа могла их сюда поставлять? Ответа пока нет.

В наше время признано, что никакой ученый не может работать в идейном вакууме, и научные школы привлекают внимание историков как самодовлею­ щие ценности, а потому неясность с первой европейской школой выглядела до сих пор как изъян в понимании генезиса науки вообще. В то же время сам мате­ риал вполне позволяет, на мой взгляд, добиться здесь значительной ясности: первая греческая натурфилософская школа росла веками, опираясь не только на восточные знания, но и на греческое преднаучное сообщество.

Теперь видно, что нет смысла оценивать (как делают некоторые) общее чис­ ло античных ученых по тем трем сотням, «от которых сохранилось хотя бы имя» [5, с. 7]. Гораздо более продуктивным видится тот тезис, что «гениальное начи­ нание Фалеса имело поколения безымянных соавторов» [10, с. 35]. Впрочем, имена двоих «соавторов» довольно надежно известны - Фалес старший и Ферекид старший. Первый из них и был, по всей видимости, фактическим основате­ лем незримой Милетской школы.

Мне приятно выразить благодарность моим коллегам, историкам науки: Г.Е. Куртику - за полезную информацию по истории астрономии, О.Б. Федоровой - за помощь при анализе греческих текстов, моей аспирантке Е.А. Ароновой (ко­ торая привезла для меня из США статью Мосхаммера) - за возможность озна­ комиться с важнейшей работой по теме данной статьи; наконец, B.C. Кирсанову - за внимательное обсуждение моей статьи, что значительно повысило ее каче­ ство. Я признателен также рецензенту - М.С. Петровой, указавшей мне ряд не­ ясностей и прямых просчетов.

Литература к статье

1.Ван дер Варден ЕЛ. Пробуждающаяся наука. Математика древнего Египта, Вави­ лона и Греции. Пер. с голл. М., 1959.

2.Дворецкий И.X. Древнегреческо-русский словарь. М., 1958.

3.Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях... (см. Список А).

4.Ельницкий Л.А. Знания древних о северных странах. М., 1961.

5.Жмудь Л.Я. Наука и государство в античном мире // ВИЕТ, 1989, № 2.

6.История греческой литературы (см. Список А).

7.Лебедев A.B. Демиург у Фалеса? (К реконструкции космогонии Фалеса Милетско­ го). // Текст: семантика и структура. М., 1983.

8.Льюис Дж.Г. Античная философия. От Фалеса до Сократа. Минск, 1997.

9.Маковельский А. О. Досократики. Казань, 1914. Вып. 1.

10.Панченко Д.В. Фалес: рождение философии и науки. // Некоторые проблемы исто­ рии античной науки. Л., 1989.

11.Петров М.К. Пентеконтера. В первом классе европейской школы мысли. // Вопро­ сы истории естеств. и техн., 1987, № 3.

12.Рожанский ИД. Развитие естествознания в эпоху античности. М., 1979.

13.Сочинения древних христианских апологетов. СПб., 1999.

14.Фрагменты ранних греческих философов (см. Список А).

393

обратиться к парадоксальной идее Земли, движущейся вокруг Центрального ог­ ня; 5) перечислены явления, которые могли в принципе быть объяснены различ­ ными схемами космоса. Сами фрагменты приводятся, в основном, поаа трем ис­ точникам, обозначаемым обычными сокращениями: Dox [Diels, 1879], ДЛ [Дио­ ген, 1979] и Фра [Фрагменты..., 1989]. При этом я избегал тех фрагментов, где идея приписана сразу нескольким мыслителям.

Литература о пифагорейской науке необозрима. Л.Я. Жмудь пытался «учесть новейшую литературу» [Жмудь, 1994, с. 4], но попытка оказалась неудачной (о ней см. [Чайковский, 2004]), и мне представляется более рациональным иной путь

— свести к минимуму выяснение точек зрения коллег и сосредоточиться на ана­ лизе фрагментов и на сопоставлении их с картиной звездного неба (чего историки науки с филологическим складом мысли никогда, насколько знаю, не делают). Взяты фрагменты, которые являют линию от мифов к Филолаю, а с тем и пифаго­ рейский элемент у Коперника. Данная линия отражена и в заглавии статьи. По­ этому за ее рамками остались, например, мысли Ксенофана и Сократа; они могли бы лечь в основу работы «Доплатонова космология и антропный принцип».

1. От Гомера до Фалеса

Хотя античная традиция приписывала многим греческим мудрецам обретение восточной мудрости, однако элементарный анализ их достижений убеждает, что самых необходимых восточных сведений они не знали и доходили до них сами совершенно иными путями. Так, греческая астрономия геометрична, в отличие от вавилонской, арифметической в своей основе. Вернее всего, что контакты Греции с Востоком имели место до рождения греческой науки (ряд греческих мифологем схож с иранскими [Рожанский, 1979]; упомянутые Гомером созвез­ дия имеют вавилонские аналоги [Варден, 1991, с. 82, 261]), но затем надолго прервались. Если бы греки знали более позднюю восточную астрономию, исто­ рия греческой выглядела бы иначе.

Тот вывод, что «самые плодотворные идеи греческой астрономии были вы­ двинуты в течение четырехсот лет, прошедших от Анаксимандра до Гиппарха» [Жмудь, 1990, с. 109], следует, на мой взгляд, дополнить: данная работа нача­ лась за 200 лет до Анаксимандра [Чайковский, 1997; 2000].

Ранние представления греков об устройстве мира находим у Гомера, и сум­ мированы они в книге И.Д. Рожанского. У Гомера космос предстает набором слоев. В самом верху «область, заполненная светлым, сияющим, прозрачным эфиром»; это Олимп (он в «Одиссее» чаще означает не гору, а наднебесный мир; запомним это). Далее, «мир, по Гомеру, состоит из двух половинок - верхней, светлой, и нижней, сумрачной. Живые люди обитают на поверхности земли, не­ сколько выше плоскости, разделяющей мир на две половины; на таком же рас­ стоянии от этой плоскости вниз, в глубинах земли, расположено царство мерт­ вых - Аид. Аналогично этому Тартар расположен симметрично по отношению к верхней области неба, которая служит местоприбыванием олимпийских богов», причем «небесная полусфера ... состоит из твердого металла» [Рожанский, 1979,

394

с. 118]. Эти взгляды были развиты Гесиодом, орфиками^*) и пифагорейцами. Следующее натурфилософскское положение, основное у греков, связано с

общеизвестной четверкой «стихий» (или «элементов») - это земля, вода, воздух и огонь. Известна она еще из мифов, перешла к орфикам, стала основой науки на 2 тысячи лет и применялась для описания всех предметов - живых и неживых. Это странно, поскольку она явным образом не соответствует разнообразию ве­ щей. Ну хотя бы - ни металл, ни кость, ни мясо не похожи на землю. От чего могла пойти такая традиция? Оказывается, она имела космологический смысл.

Он виден уже в космогонии орфиков [Фра, с. 63-64], откуда мог перейти к пи­ фагорейцам. Хорошо его выразили ранние стоики (философская школа, -III век), чуждые собственных изысканий в космологии и излагавшие, в основном, пифаго­ рейцев: «Самое верхнее место занимает огонь, называемый эфиром, и в нем преж­ де всего возник круг неподвижных звезд, потом — круг планет, затем — воздух, потом — вода и в основание всего — земля, середина всего» [ДЛ, VII, 137]. (Кста­ ти, к планетам тут отнесены, как видим, Солнце и Луна.) Далее, в IX веке визан­ тийский патриарх Фотий, известный энциклопедист, писал в статье «Порфирий», что пифагорейцы полагали землю нижним кругом мира, воду вторым, воздух третьим, огонь четвертым, а выше помещали небесные тела [Boeckh, 1819, с. 103]. Все свидетельства достаточно поздние, но они раскрывают смысл большого числа древних отрывков. Ясно, что схема по сути очень стара. Полагаю, что космологи­ ческий смысл лежит в основе самой идеи четырех элементов.

И хотя для описания обиходных вещей четверка неудобна, но перенос ее на них легко объяснить - как параллель между строением мира и строением чело­ века, тоже очевидную в мифах (это легко установить по первому разделу книги [Фра]). На данной параллели базируется и первая рациональная (не на мифе ос­ нованная) греческая космологиия. Ею естественно считать схему устроения ми­ ра из «Трактата о седмицах» (где, например, внутреннее тепло человека сопос­ тавлено с теплом Солнца). Трактат написан в -VI веке в Ионии (по-моему, в са­ мом начале века, в дни молодости Фалеса, хотя более обычна точка зрения, что

он создан лет на 70 позже, в дни юности Пифагора^ ) [Чайковский, 1997, с. 156]). В защиту его древности приведена масса доводов, но главным мне пред­ ставляется его общая архаичность [Маковельский, 1914, с. XXIII-XXV]. Автора трактата можно назвать гептадором за приверженность семеркам.

Трактат гласит, что миром правит число семь, ибо «таково число мира, семи-

^' Примеч. 2010 года: Орфизм — религиозно-поэтическое учение, см. лекцию 3.

^' Время жизни лиц, живших до Платона, неизвестно, но их можно с большой долей уверенности выстроить в порядке старшинства. Для данной статьи порядок примерно таков: Гомер, Гесиод, гептадор (?), Фалес, Анаксимандр, Анаксимен, Ксенофан, Пифа­ гор, Клеострат (?), Алкмеон, Гераклит, Парменид, Эмпедокл, Гикет (?), Левкипп (?), Анаксагор, Геродот, Метон, Энопид, Филолай, Сократ, Демокрит, Платон. Остальные жили позже. Неясные позиции вероятно можно сдвинуть на 1-2 места вправо.

395

частна всякая форма в нём, семичастен порядок каждой из частей». Вот как гептадор описал строение мира (вольный перевод A.B. Лебедева):

«Первый ряд во Вселенной - беспримесного мира^**), имеющий проходы лета и зимы. Второй ряд - звезд отсвет и разреженность^**), более блеклый блеск природы. Третий - путь Солнца, обладающий теплом. Четвертый - Луны воз­ вращающейся, становящейся полной через прибыль и уменьшающейся через убыль. Пятая доля - скопление и мир воздуха, содержащая дожди и молнии, громы и снег. Шестая - влажная часть моря, рек, родников, источников и озер, и содержащееся в них тепло - проводник влажного испарения и орошение. Седь­ мая - сама Земля, на которой животные и растения...» [Фра, с. 552].

Как видим, у гептадора усложнена картина Гомера и есть вся указанная Фотием последовательность (четверка), только расширенная до семерки (в угоду принято­ му автором семиричному строению мира). А именно, в центре мира - ряд (у Фотия - круг) земли, вокруг него - морские и земные воды, выше - воздух, а над ним

-огонь, но он дан в четырех различных формах: ряд Луны, ряд Солнца, ряд звезд

ивыше всех - «беспримесный» (а вернее, нерасчлененный, т.е. не разъединенный на отдельные небесные тела) мир; последний далее у гептадора фигурирует как «Олимпийский мир», что позволяет сопоставить его с сияющим эфиром Гомера, хотя сам гептадор не сказал, светится ли Олимпийский мир.

Использование семерок при построении мира характерно для многих древних космологии, и есть историки науки, склонные видеть у них общий источник. Видел в схеме гептадора восточные корни и Вест, однако никаких веских дово­ дов не привел. Замечу поэтому, что месопотамская, иудейская и арабская тради­ ции упоминали «семь небес» [Horowitz, 1998, с. 217], тогда как у гептадора мы видим всего 7 уровней — небесных и земных вместе.

Как и у Гомера, мир гептадора симметричен («миры, находящиеся под Зем­ лей, равны по числу и одинаковы по форме с мирами, находящимися над Зем­ лей»), но по сравнению с Гомером ново наличие у гептадора космических дви­ жений («самобежных круговращений»):

«А самобежным круговращением обладают, и обхождения и прохождения

вокруг Земли совершая обращение, вот почему: Земля и Олимпийский мир

') Словами «беспримесный мир» тут переведенено выражение акритос космос. По Маковельскому [1914, с. XVI] это - «абсолютно чистая мировая субстанция», т.е. эфир из поэм Гомера. Лебедев же повсюду перевел космос как «мир», полагая текст достаточно поздним. Вернее перевести акритос космос как «порядок, не расчленимый на части, сплошной». Это похоже и на первичный Хаос у Гесиода.

'' Точнее: «звезд слабый свет, тоньше, чем исходный» [West, 1971, с. 373]. Это место трактуют как утверждение, что звезды светят отраженным светом; в -V веке оно высказы­ валось неоднократно, и этот факт служил доводом против древности трактата. Все такие доводы амбивалентны: их мог впервые высказать именно гептадор. Последнее более ре­ ально, так как у него мы видим смутные догадки. К тому же ослабление света возможно не только при отражении, но и при прохождении через поры сферы.

396

имеют природу неподвижную, а прочие обладают движением круговращения. Находясь в срединном мире и имея в себе и под собой влажные питательные вещества, Земля парит в воздухе, так что для тех, кто внизу, этот верх - низ, а низ - верх^ ), и так же отстоят правая и левая сторона...» Луна «соединяет все прочие, которые живут один за счет другого и в своем беге чередуются» [Фра, с. 553].

Предпоследняя фраза вроде бы ставит «тему об антиподах» (т.е., по сути, о роли гравитации), немыслимую в век Фалеса, и служит, на мой взгляд, единст­ венным серьезным возражением против признания трактата допифагоровым (перечень возражений см. [West, 1971]). Мне случилось писать, что «тему об ан­ типодах» здесь видим мы, тогда как гептадор вернее всего попросту пытался найти язык для ориентации в симметричном мире Гомера [Чайковский, 1997; 2000]. Недавно мне попались две старые книги, авторы которых, филологи Ав­ густ Бёк и Эд. Шенье, писали по сути то же самое про похожий туманный фрагмент из Филолая [Фра, с. 444]; по их мысли, там идет речь об оппозициях «верх-низ» и «право-лево» [Boeckh, 1819, с. 90-92; Chaignet, 1873, с. 234], а во­ все не «об антиподах». Особенно, если принять более мягкий перевод Маковельского.

Гептадор мог осмысливать тот тезис из «Теогонии» Гесиода, где для обитате­ ля Тартара «сверху же — корни земли и неистощимого моря» [Фра, с. 35]. По­ чему море не проливается в Тартар? Не потому ли, что его положение видится нижним только нам? Мысль, что обитатели Тартара считают свою позицию верхней, а не нижней, удивительна, но возможна.

Словом, нет прямых оснований отрицать древность трактата, хотя в силу ску­ дости данных некоторые сомнения о его возрасте всегда останутся.

Последняя фраза фрагмента (о Луне) загадочна. Видимо, филолог Мартин Вест был прав, полагая, что в ней смутно осознано единое суточное обращение всех светил, несмотря на очевидное различие типов их движений [West, 1971, с. 373]. Это тоже говорит о древности трактата: в послеплатоново время (куда от­ носили трактат Вест и многие другие) единое суточное обращение звездного не­ ба (с поправкой на индивидуальные движения) было всем понятно. Впрочем, дремучая древность трактата совершенно ясна и без этого — хотя бы из такого утверждения гептадора:

«Звезды небесные, числом семь, определяют смену времен поочередно. В первую очередь Солнце, а Солнцу следует Луна. Медведица следует Арктуру равным следованием, как и Луна — Солнцу. Плеяды следуют Гиадам, а Ориону

— Пес. Эти звезды' ' ... совершают свой путь, поочередно определяя [слово со-

^' У А.О. Маковельского: «... что для одних находится внизу, то для других находится вверху и наоборот».

^* Лебедев всюду переводит астрой как «звезда», хотя здесь оно применено гептадором

взначении «небесный знак».