312

ными только те краски, которые устойчивы (не меняют цвет при разбавлении). Греки же называли словом «черный» (мэлас) любой очень темный цвет и подчер­ кивали этим словом характерную темноту заведомо нечерных вещей (у Гомера: «черное вино», «черная кровь»), исчезающую при разбавлении. Существует много красителей, которые в чистом виде черны на вид, а при разведении растворителем или светлой краской обнаруживают красный, зеленый, синий или коричневый цвет.

Демокрит (он был лет на 30 моложе Эмпедокла) объяснял различные цвета разбавлением «черного», под которым явно разумел глубокий синий: «Пурпуровый [цвет] состоит из белого, черного и красного, причем он заключает в себе наи­ большую долю красного, незначительную - черного и среднюю - белого. ... Лазо­ ревый же - из очень черного и зеленовато-желтого» [Демокрит, с. 178]. У пифаго­ рейцев упоминалось семь цветов, но когда, в каком веке они дошли до этого, неяс­ но, как неясен и перечень этих цветов.

124 Остается еще заметить, что и позже, даже в классическую эпоху, "мораль навыворот" была предметом обсуждения. Например, у Платона читаем: «справед­ ливый человек оказывается каким-то вором. Это ты, должно быть, усвоил из Гомера: он высоко ставит Автолика, деда Одиссея по матери, и говорит, что Автолик превос­ ходил всех людей вороватостью и заклинаниями» (Платон. Государство 334 ab). Имелось в виду место у Гомера (Од., XIX, 394):

Ездил тогда Одиссей на Парнас, к Автолику с сынами. Дедом его он по матери был. И был он великий Клятвопреступник и вор. Гермес даровал ему это. Бедра ягнят и козлят, приятные богу, сжигал он, И Автолику Гермес был и спутник в делах и помощник.

Именно такие боги и были заменены во времена орфиков на богов, более при­ личных для нарождающейся греческой "интеллигенции".

125 Числовая мистика пифагорейцев выходит за рамки нашего Курса. См. о ней у Таннери [91], гл.14. Убеждение, что суть пифагорейской доктрины выражается тезисом «Всё есть число», продолжает бытовать у философов, хотя, как показал Жмудь [123], на это нет оснований: тезис впервые встречается у Аристотеля.

126 Вопрос подробно рассмотрен Ван-дер Варденом [12, с. 184-189]. Гиппо­ крат строил также и другие типы луночек и нашел еще три квадрируемых типа. У историков можно прочесть, что он счел задачу квадратуры круга решенной, но вернее допустить, что так сочла молва, а не сам математик [21, с. 34].

К лекции 11

127 Из множества бессмысленных зверств Диониса упомяну два: «он встретил сопротивление царя города Дамаска и содрал с него живого кожу»; а фракийского царя, прогнавшего палкой Диониса с компанией, он приказал разорвать конями [Грейвс, с. 74]. Опять мораль навыворот: царь вправе и даже обязан защищать родную страну, но мифотворец видит правоту казнящего в его высоком статусе.

313

128 Данную схему упоминал И.Н. Веселовский: «В системе Филолая мы получаем два полушария, сложенные основаниями с некоторым промежутком, через который распространялся свет и тепло центрального огня» (ВИЕТ, 1982, № 2, с. 123). Отсюда эта странная идея перешла в русскоязычную литературу.

Цитат и ссылок у Веселовского нет. Возможно, он имел в виду старую реплику Августа Бёка: Антиземля «является противоположным полушарием», причем «Ан­ тиземля Филолая отделена от его Земли». Но, сколь ни тяжел стиль Бёка, ясно, что никакого огня между Землей и Антиземлей у него не утверждается. Ввиду важно­ сти суждения, даю фразу Бёка целиком. Приведя известное свидетельство, ныне относимое к Псевдо-Плутарху, [Фра, с. 439, фр. 17], Бёк заключил:

«Таким образом, Антиземля находится между центральным огнем и Землей, которая лежит напротив Антиземли, т.е. в то время как Антиземля поворачива­ ется за центральным огнем, Земля от него отвернута и обращена к внешнему окружению; коротко говоря, она есть как раз то, что является противополож­ ным полушарием по нашим представлениям, с тем лишь отличием, что Анти­ земля Филолая отделена (abgetrennt) от его Земли: и в этом вечно неизменном противостоянии движутся Земля и Антиземля; именно поэтому нельзя с нашей Земли увидеть Антиземлю и то, что расположено на ней» [113, с. 115] (перевод Тимофея Ю. Чайковского).

Неясно, следует ли считать жилую Землю полусферой или плоским диском, но для принятия двух отдельно летающих полусфер нет никаких свидетельств.

129 Сказанное заставляет усомниться в утверждении Аристотеля [Фра, с. 438439], что Антиземля была придумана пифагорейцами для того, чтобы небесных тел было десять. Вернее, она старше, чем известны планеты. См. Приложение В 2.

130 По каталогу пифагорейцев [Фра, с. 465], из 218 мужчин и 17 женщин всего один - афинянин, тогда как даже Спарта представлена тремя мужчинами и че­ тырьмя женщинами (видимо, эмигрантами). Щедро представлены Великая Греция и Пелопоннес, есть люди с островов и окраин. В то время, как расцветал пифагоре­ изм (первая половина -V века), Афины отставали в смысле образования даже от Спарты (которая поставляла хотя бы эмигрантов, тянувшихся к знанию). Каталог не датирован, но явно относится ко времени до второго разгрома пифагорейцев.

131О преемственности афинских трагиков см. [ИГЛ]. Эсхил, Софокл и Эври­ пид - современники Перикла, причем Эсхил начинал до возвышения Перикла, а Эврипид пережил Перикла на 20 лет. Роль трагиков для понимания умственной ат­ мосферы «Периклова века» огромна. Ограничусь одним примером. Стих Эврипи­ да: «Если есть Зевс на небе, то он не должен делать человека несчастным» - при­ водился в эпоху раннего христианства как свидетельство давнего приобщения афинян к идее единобожия [СД, с. 57].

132По Кану, результат Метона предполагает долгие систематические наблю­ дения, и незнание нами таких данных не может означать их отсутствия; ранняя наука требует совсем иного метода изучения, нежели зрелая [120].

314

1 33 Ярким примером служит роскошно изданная огромная книга турецкого миллионера: Harun Yahya {A. Oktar) Atlas of creation. Vol, II. Istanbul, 2008.

134 Метод требует выписать все относящиеся к теме сведения, независимо от того, нравятся ли они, в чью пользу говорят и даже понятны ли они. Затем строится интуитивно приемлемая модель исследуемого научного достижения, от которой требуется 1) цельность - отсутствие отдельных утверждений для объяснения от­ дельных фактов и способность связно описать исследуемое явление, 2) полезность - объяснение фактов, дотоле объяснения не имевших. Примеры: модель предсказа­ ния Фалесом затмения (п. 4 лекции 5), модель космоса Анаксимандра, построенная Полем Таннери (лекция 6), а вне рамок Курса - модель-реконструкция планетной системы Эвдокса, предложенная в 1877 г. Джованни Скиапарелли [12, с. 245].

1 3 5 Возможно, что Анаксимен младший тоже внес вклад в натурфилософию: в свидетельствах об Анаксимене есть прямые противоречия (например, звезды при­ знаются то огненными, то ледяными), а это проще всего объяснить ссылкой на раз­ ных Анаксименов. Но, в отличие от данных о двух Фалесах, здесь нельзя сказать, что принадлежит старшему, а что младшему.

136 «Перикл с жаром принялся за политическую деятельность. Он стал на сто­ рону демократии и бедных, а не на сторону богатых и аристократов - вопреки своим природным наклонностям, совершенно не демократическим. Видимо, он боялся, как бы его не заподозрили в стремлении к тираннии... Поэтому он и за­ ручился расположением народа, чтобы обеспечить себе безопасность...». И да­ лее: «А сила его, которая возбуждала зависть и которую называли самовластием и тираннией, как теперь (после его смерти - Ю. Ч.) поняли, была спасительным оплотом государственного строя» {Плутарх. Солон, 7; 39).

Мнение Плутарха - позднее и откровенно пристрастное, поэтому приведу еще ци­ тату из Фукидида, младшего современника Перикла. Изложив его софистически искусную и весьма демократическую речь (в которой многие до сих пор видят не­ что вроде катехизиса демократии и кредо самого Перикла, что странно, поскольку все признают, что ее сочинил сам Фукидид, аристократ), Фукидид заметил:

«Такой речью Перикл пытался успокоить недовольство афинян против него и отвлечь от мысли об их тяжелом положении в настоящем». И далее: «Когда он видел, что афиняне несвоевременно затевают слишком дерзкие планы, то умел своими речами внушить осторожность, а если они неразумно впадали в уны­ ние, поднять их бодрость. По названию это было правление народа, а на деле власть первого гражданина» {Фукидид. П, 65, 1; 9).

137 Естествен вопрос: почему эту эпоху безудержно хвалят крупные историки, притом хвалят как раз за то, чего не было - за свободу думать и творить? Так, А. Тойнби, восхищаясь веком Перикла, вышел далеко за рамки фактов:

«За победой (над персами - Ю. Ч.) последовал небывалый расцвет. В Элладе начинают бурно развиваться искусства. Какие-то полстолетия дарят миру ху­ дожников и скульпторов, не превзойденных до сих пор. Другим показателем

315

интеллектуального всплеска было распространение философии и ораторского искусства по всему эллинскому миру, и особенно в Афинах. В философии осо­ бенно прославилась школа Сократа, Платона и Аристотеля; в ораторском ис­ кусстве выделялись Перикл, Исократ и ученики Исократа; военное искусство также выдвинуло блестящую плеяду - Мильтиада, Аристида, Фемистокла, Кимона и многих, многих других». И далее: «Жизненный порыв афинян в этот период истории можно сравнить с обновлением Франции после мировой вой­ ны 1914-1918 гг.» [92, с. 138].

Здесь всё смещено: стратеги взяты из более ранней эпохи (до названной побе­ ды), философы и ораторы, кроме сомнительного примера с Периклом - из более поздней (после разгрома Афин Спартой и распада афинской империи); а в осталь­ ной Элладе расцвета в то время просто не было. (Отчасти справедливо восхищение взлетом искусства, но оно во многом было помпезным имперским; тут надо бы до­ бавить афинских трагиков, но они-то как раз били тревогу о падении нравов.) Злой иронией звучит вполне справедливое сравнение Афин с Францией, молниеносно разгромленной в 1940 году. Как всё это мог написать крупный историк?

Ответ, увы, прост: как и все, кто строит общие эволюционные схемы, Тойнби подогнал факты под схему, а схема была задана эпохой, в какую он писал - Англия боролась с фашизмом, а фашизм восхвалял Спарту. Налицо губящая науку идеали­ зация, о которой писал Генрих Гомперц (п. 8 лекции 9). Главный для историка нау­ ки вопрос - почему философия и наука расцвели после падения Афинской империи - даже не упомянут у Тойнби. Ответа у меня нет, но есть параллель: расцвет фило­ софии и науки в раздробленной Германии XVIII-XIX веков.

К лекции 12

138 Шпенглер писал: «античная культура не обладала памятью... не имела ни­ какого исторического органа», поэтому античный космос был «картиной мира не становящегося, а пребывающего»; уверял, что история Геродота - «история анек­ дотов», тогда как «наша история есть история великих взаимосвязей». Больше ис­ торизма Шпенглер видел у египтян [107, с. 41-42, 213]. Однако мы должны пом­ нить, что египтяне записывали, в основном, генеалогии (кто за кем царствовал), а не историю как процесс, как нечто связное. Геродот же знаменит тем, что предло­ жил видеть историю как процесс противостояния греков и «варваров». Недавно франц. историк Паскаль Пайен уточнил: по его мнению, Геродоту принадлежит «изобретение такого способа писать, который с одной стороны описывает разнооб­ разные формы войны, которая порабощает, но с другой - который находит в акте повествования ресурсы для предотвращения этого» (Payen P. Comment résister a la

conquête? Temps, espace et récit chez Hérodote // REG, 1995, vol. 108, № 2, с 338). Кроме того, по словам Пайена, Геродот «спасал от забвения жизнь народов, а не

только деяния их царей». Замечу, что в искусстве генеалогий царей греки тоже были впереди многих народов, ухитряясь выводить даже реальных лиц от богов. На лекции 9 уже сказано, что врач Гиппократ мог назвать свою родословную от