Античная литература / Цицерон. О старости. О дружбе. Об обязанностях

дальнейшее и наиболее полное развитие у представителей Средней (рим~

не понимал его отвлеченно, в смысле какого-то общечеловеческого долга.

Его больше занимал вопрос, насколько приложим этот термин к госу­

дарственным обязанностям. «Разве мы не говорим,- обращался он к Ат­ тику в цитированном уже письме (1б, 14, 3) , - «обязанность консулов», «обязанность сената», «обязанность императора»? Значит прекрасно под­

ходит, или же дай лучшее». Трактат же Uицерона «Об обязанностях»

имеет в виду, как уже говори!\ось, обязанности не человека вообще, но обя­

занности римского гражданина, достойного члена римской общины.

Такова интерпретация двух основных понятий интересующего нас TpaK~

четыре части в дальнейшем выступают как четыре основные добродетели

стоической этики. Очевидно, Панэтий не внес ничего существенно нового

встаростоическое учение о добродетелях, и лишь в незначительно из­

мененном виде оно перешло в трактат «Об обязанностях». В интерпрета­

ции Uицерона эти добродетели выглядят следующим образом: на первом

месте стоит познание истины (cognitio), затем следует «двуединая» доб­

ность, умеренность (decorum). Из каждой основной добродетели вытекают определенные (и сугубо практические) обязанности. Это и есть обязанно­

сти, предписываемые стремлением к главной и конечной цели - к выс,

шему благу.

Мы не будем заниматься подробным анализом всех названных выше

добродетелей. Достаточно остановиться лишь на той, которая представляет

для нас наибольший интерес и которую сам Uицерон считает как бы «наи­ более широким понятием» {latissime patet еа ratio.- ОН., 1, 20}. Речь

идет о «двуединой» добродетели - справедливость и благотворитель­

ность - и вытекающих из нее обязанностях гражданина. Следует отме­

тить, что Uицерон неоднократно подчеркивает общественный, соци­ альный характер этой добродетели. Все пространное рассуждение, ей

посвященное, обрамляется высказываниями о ее общественном значении­

подобные высказывания и предваряют, и заключают рассуждение в це­

лом (ОН., 1, 20; ср. БО). Следовательно, обязанности, вытеI{ающие из

этой «двуединой» добродетели, тоже должны считаться обязанностями

общественными, социальными. В конце первой книги Uицерон даже ут­

верждает, что обязанности, вытекающие из «общественного начала» (ех

170 с. А. Утченко

communitate), больше «соответствуют природе» (aptiora esse naturae),

чем обязанности, вытекающие из познания (ех cognitione.- ОН., 1,153).

Чрезвычайно интересно определение существа справедливости (iustitia), которое дает Uицерон. «Первое требование справедливости в том,

чтобы никому не наносить вреда, если только тебя не вызвали на это

несправедливостью; затем в том, чтобы пользоваться общественной

[собственностью] как общественной, а частной - как своей» (ОН., 1, 20).

В этом определении наиболее важна для нас вторая его часть, где сфор­ мулировано отношение Uицерона к проблеме собственности.

Частной собственности от природы не бывает, говорит Uицерон, она

возникает либо путем оккупации незаселенных земель, либо вследствие

победы на войне, либо благодаря законам, договорам, жеребьевке. r0-

сударство и собственность изначала связаны друг с другом, и охрана

собственности, как учил еrце Панэтий, есть причина образования госу­ дарства. И частная, и государственная собственность закрепляются тем или иным историческим актом, приобретающим затем силу закона. Кто завладевает чужой собственностью, утверждает Uицерон, тот нарушает и оскверняет права человеческой общности (ОН., 1,21).

Итак, Uицерон выступает в качестве защитника и «охранителя» не только частной, но и государственной собственности. Это типично для античного мировоззрения. Самое существо человека как XO~'llIJ'm<~v ~liJo'J и

смысл цицероновой формулы «пользоваться общественной [собствен­

ностью] как общественной, а частной - как своей» требуют не только

охранения собственности, но и активного содействия благу всего госу­

дарства своей деятельностью и своим имуществом. Мы рождены, говорит

Uицерон, ссылаясь на Платона, не только для самих себя, но какую-то

часть нас по праву требует отечество, другую часть - друзья. Все, что

родит земля,- все это предназначено для пользы людей; люди же, в

свою очередь, тоже рождены для людей, дабы они могли приносить поль­

зу друг другу, поэтому, следуя природе, необходимо трудиться для об­

щего блага, употребляя все силы и способности на то, чтобы теснее свя­

зать людей в единое общество (ОН., 1,22).

Далее Uицерон переходит к рассуждению о двух видах несправед­

ливости. С его. точки зрения, существует несправедливость не только

тех, кто ее причиняет, но и тех, кто не оказывает помощи потерпевшим

несправедливость. Для борьбы с несправедливостью надо понимать при­

чины зла. Обычно причинами проявления несправедливости бывают

страх, жадность к деньгам, честолюбие, жажда славы. Однако забота о clJoe'l1 имуществе,- снова подчеркивает Uицерон,- если только она не вредит другому, вовсе не порок. Обдуманная несправедливость должна

караться более сурово, чем внезапный аффект. Мотивы, мешающие борьбе

снесправедливостью, бывают, как правило, узкоэгоистического характе­

ра, это - леность, нерадение, боязнь неприятностей, нежелание участво­

вать в общественной деятельности (ОН., 1,23---;-39). Таким образом, в ос­

И дальше следует чрезвычайно любопытная оговорка: «Но поскольку мы

живем не среди совершенных и без исключения мудрых людей, а среди таких, для которых вполне достаточно, если они являются отображением

добродетели, то, по моему мнению, надо также понять, что нельзя пол·

ностью пренебрегать ни одним человеком, в котором могут проявиться

хотя бы малые признаки такой добродетели» (ОН., 1, 46).

После этого Uицерон приступает к развитию затронутой выше мы­

сли: жизнь наша проходит в обществе. Подчеркивается, что общество связывает людей союзом, разумом, речью (societas, ratio, oratio); этим люди и отличаются от зверей. Человек обязан помогать человеку, но

средства отдельных лиц невелики, и потому необходима градация бла­

готворительной деятельности. Она должна быть установлена в соответ­

ствии с существующими степенями общности людей. Таких степеней не­

сколько. Не говоря уже о понятии человечества в целом, можно указать

на такие более тесные связи: общность племени, происхождения, язЬ/ка,

затем - гражданской общины. Еще более тесной связью следует считать семью. Это первоначальная ячейка общества; из нее вырастает государ­

Ство. Тезис о развитии государства из семьи был со времени Аристотеля locus classicus, и Uицерон тоже представляет себе государство как не­

кий естественно образовавшийся и разросшийся организм (ОН., 1,50-53.

cf. 3, 22).

Uицерон подходит к центральной части своего рассуждения о благо­ творительности. Он устанавливает теперь градацию обязанностей в зави­ симости от различных форм или степеней человеческой общности. «Из

всех общественных связей,- говорит ОН,- дЛЯ каждого из нас наиболее

важны, наиболее дороги наши связи с государством. Дороги нам роди­

тели, дороги дети, родственники, близкие друзья, но отечество одно ох­

ватило все привязанности всех людей. Какой честный человек поколеблет­ ся пойти за него на смерть, если он этим принесет ему пользу?» (ОН.,

1, 67). И здесь же приводится некая шкала этих обязанностей, располо'­

женных в зависимости от их значимости: на первом месте стоят обязанно­

сти по отношению к отечеству и родителям, затем - к детям, семье и.

наконец, к родственникам и друзьям (ОН., 1,58). Так к характерным

чертам и обязанностям идеального гражданина прибавляется еще одна и,

пожалуй, наиболее специфически римская черта (обязанность) : pietas,

т. е. особое, почти благочестивое отношение к отечеству, семье, близким.

Рассуждение Uицерона о благотворительности снова содержит в себе

моменты, свидетельствующие о том, что он следовал стоикам «по преиму­

ществу», но отнюдь не полностью. Например, приводившееся выше сооб­

ражение относительно жизни в обществе, т. е. о том, что мы живем не

среди мудрецов и' совершенных людей, а потому должны ценить имею­

щих более скромные достоинства, гораздо ближе к академической систе­

ме, ко взглядам Антиоха (учение о tria' genera bonorum), чем к риго­

ристическим установкам стоиков, даже в их смягченном и МОДИфициро­

ванном римской Стоей варианте.

Таковы основные _наблюдения, которые могут быть сделаны вотноше",

нии облика «идеального гражданина» на основании рассуждений Uицеро. на о «двуединой» социальной добродетели - справедливости и благотво",

рительности. Что касается анализа других кардинальных добродетелей, то

выводимые из них Uицероном обязанности относятся скорее к его пред·

ставлениям об облике государственного деятеля, руководителя государства.

Равным образом анализ второй книги трактата ничего не может, на

наш взгляд, прибавить принципиально нового к общему облику, к ха·

рактерным чертам и обязанностям «идеального гражданина». Если пер­

вая книга трактата посвящена определению нравственных норм и выте­

кающих из них обязанностей, то во второй книге речь идет о практи­

ческом применении этих норм, т. е. о применении их в сфере «полезного»

При этом Uицерон считает, что противопоставление «нравственно-пре­ красного» и «полезного» (honestum и utile) есть величайшее заблуждение. Отсюда вывод: «что нравственно-прекрасно, то, тем самым, уже и полез­ но»,- вывод, подсказанный Новой Академией (в дальнейшем это подчер­

кивается самим Uицероном.- ОН., 2, 10; 3, 20). Этим же путем вся дея­

тельность в сфере полезного «увязывается» С основными добродетелями.

определенными в первой книге, например: «кто захочет снискать истин­

ную славу справедливого человека, тот должен выполнять обязанности. налагаеМые справедливостью»,-и тут же разъяснено: «каковы они - было

сказано в предыдущей книге» (ОН., 2,43).

В заключение очень коротко о политических тенденциях трактата. Несомненно обстановка, сложившаяся в Риме после убийства Uезаря, нашла в трактате свое отражение. Для трактата характерна достаточнl.1 явная и резкая антицезарианская направленность. Об Антонии здесь нет еще ни слова, но это и понятно: произведение Uицерона было завершено

(или оставлено), по существу, в самом начале развертывающейся борьбы,

накануне решающих событий. Тем не менее новые опасения автора отра­

жены в трактате: речь должна идти, по-видимому, не только и даже не

столько о его антицезарианской направленности (в пеРСОНИфицирован­

ном смысле), сколько об общих а н т и т и р а н н и ч е с к и х тенденциях.

В этом и выразился прежде всего поворот в настроении и оценке си­ туации самим Uицероном: от кратковременных радужных надежд, через

разочарование и скепсис - к страху перед неизбежностью новой тираННИIl.

Еще в самом начале трактата подчеркивается, что слова Энния: «Нет

священной общности, нет и верности при власти царской» - убедительно

подтверждены примером Uезаря, который ради своего господства и пер­

венствующего положения безрассудно преступил «все божеские и челове­

ческие законы» (ОН., 1,26). Его благотворительность и щедрость, как и Суллы, не могут быть названы ни истинными, ни справедливыми, ибо,

награждая деньгами и имуществом одних, они оба отнимали все это у дру­

гих, причем как раз у законных владельцев (ОН., 1,43).

Во второй книге положение римского государства рисуется самыми

мрачными красками. Uезарь постоянно именуется тиранном, поправшим и

законы, и свободу, гибель его вполне заслужена, в некотором отношении

он даже хуже Суллы, ибо вел войну по несправедливой инедопустимой

причине, а после своей отвратительной победы не только лишил имущества

отдельных граждан, но и целые общины. Вот почему если и сохранились еще стены великого Города, то государство (res publica) было утрачено полностью (ОН., 2, 26-29). А. раз государство погибло, перестало су­

ществовать, то уже нет места ни праву, ни красноречию, нет возмож­

ности принимать участие в общественной жизни. Именно по этим причи··

нам пришлось автору трактата - дабы не предаться тоске или, наоборот,

недостойным наслаждениям - заняться философией (ОН., 2,2-4; ср. 2,

65-67).

Крайне резко осуждает {Jицерон и программу популяров, вождем ко­ торых столь недавно выступал {Jезарь. В соответствии с требованиями

этой программы подрывались самые основы государства: так, например,

землевладельцы несправедливо сгонялись с занимаемых ими участков; осо­

бенно же нетерпимы были неоднократные попытки разрешить долговую

проблему путем кассации долгов (ОН., 2, 78; 84).

В третьей книге снова повторяются утверждения о гибели государ­

ства, уничтожении сената и правосудия. Снова оправдывается и даже при­

знается не противоречащим нравственно-прекрасному убийство тиранна

(ОН., 3, 19; ср. 3, 90) и, наконец, высказывается следующее суждение: «Вот перед тобой человек, страстно пожелавший быть царем римского на­

рода и властелином над всеми племенами и достигший этого! Если кто­

нибудь говорит, что это страстное желание прекрасно в нравственном отно­

шении, то он безумен: ведь он одобряет уничтожение законов и свободы и

признает их мерзкое и отвратительное упразднение достославным. Но если

кто-нибудь заявит, что в государстве, которое свободным было и БЫТп

должно, царствовать дурно в нравственном отношении, но полезно тому,

кто смог бы осуществить это, то какой бранью, вернее, каким порицанием

следовало бы мне попытаться рассеять это столь глубокое заблуждение?» И, заключая это свое высказывание, которое снова должно подтвердить единство нравственно-прекрасного и полезного, {Jицерон именует захват

единоличной власти, т. е. тираннию, государственной изменой, «убийством

отечества» (ОН., 3, 83).

Из всего сказанного ясно, насколько все же была сильна ненависть {Jицерона к политическому режиму, установленному Uезарем (да и к лич­

ности самого диктатора), тем более что ко времени работы над трактатом «Об обязанностях» в римской политической действительности, как мы

нечто противопоставить той действительности, которую он не хотел и не

мог принять, Uицерон создает в своем трактате идеализированный образ римского гражданина (vir bonus), гражданина, как он называл, «свобод­

(res publica Iibera). Этот образ - одна из централь­

ных, ведущих идей произведения в целом.

С. УтчеНКQ

шел, Uицерон пишет Тирону: «Государство еще никогда не было в большей

опасности; у бесчестных граждан еще никогда не было более подготовлен­

ного полководца... Впрочем, и на этой стороне делаются самые тщатель­

ные приготовления... Это происходит благодаря авторитету и стараниям

нашего Помпея, который поздно начал бояться Uезаря» (Fam., XVI, 11, 3; п. 300).

от 22 января, написанное уже после того, как Рим был оставлен сенато­ рами, консулами и Помпеем: «Ты видишь, насколько неспособен как воена­

чальник наш полководец; ... о том, насколько он лишен предусмотри­

тельности, свидетельствуют сами события. Ведь любое соглашение было бы лучше, чем это бегство. Что думает он теперь, не знаю. Бесспорно, он­ сама трусость, сама беспорядочность. И вот ни гарнизона, ни места для расположения гарнизона... Для соглашений время упущено... Во всяком слу­

Таково и его письмо к Тирону от 26 января 49 г.: «В какой опасно­

сти существование мое и всех честных граждан, как и существование

государства, ты можешь знать на основании того, что мы оставили свои

дома и даже отечество на разграбление и сожжение... Я не согласился

моему, ни в одной стране ни один правитель государства или полководец

никогда не совершал ничего более постыдного, чем то, что совершил наш

друг. О его участи я скорблю. Он оставил Рим, то есть отечество, за которое и в котором было бы прекрасно умереть. Я ... вскоре покину

морское побережье и буду ожидать Афрания и Петрея [помпеянцыJ ..•

Написав это письмо при свете того же светильника, на котором я сжег твое, выезжаю из Формий к Помпею. Если речь будет о мире, то при­ несу пользу; если о войне, то кем я буду?» (Att., VIII, 2, 2 ел.; п. 330). 18 февраля Uицерон сетует: «Наш Помпей ничего не сделал ра­

зумно, ничего храбро, ничего, прибавлю я, такого, что не было бы

противно моему совету и авторитету. Умалчиваю о давнишнем: он Uеза­

ря вскормил, возвеличил, вооружил против государства, способствовал ему

в проведении законов путем насилия и вопреки знамениям, присоеди­

нил Дальнюю Галлию [как его провинциюJ» (Att., VIII, 3, 3; п. 332). 24 февраля он пишет: «Помпей вскормил Uезаря и его же вдруг начал

бояться; ни одного условия мира не одобрил; для войны ничего не под~

готовил; Пиценскую область потерял по своей же вине; забился в Апулию; стал собираться в Грецию, не обратившись к нам и не привлекая нас К

граждане были счастливы и жили в почете. И Помпей оставил Рим не

'Италию вооруженные дикие племена, собрать огромные войска. Создать ТaI(ое сулланское царство он уже давно стремится... Ты увидишь, что бли­ жайшим летом несчастная Италия будет растоптана и потрясена войсками ,обоих противников, когда соберутся рабы. Не так страшна проскрипция, о которой возвещают в Луцерии [у Помпея], как гибель всего государст­ ва» (Att., VIII, 11, 2; 4; п. 341). В начале мая 49 г. Uицерон писал Марку Uелию Руфу: «Пожалуйста, верь мне: после всех этих несчастий

я стремлюсь только к тому, чтобы люди, наконец, поняли, что я предпо­

читал один только мир; что я, отчаявшись в нем, более всего хотел избе­

жать гражданской войны» (Fam., 11, 16, 3; п. 390).

О стараниях Uицерона добиться мира между сторонами свидетельству­ ,ет и Плутарх: «Но беда была неотвратима. Uезарь двинулся на Рим,

а Помпей в сопровождении лучших граждан бежал без всякого сопро­

тивления» (Плутарх, «Uицерон», XXXVII. Взять на себя задачу прими­

рить стороны просили Uицерона также сторонники и агенты Uезаря­ Луций Корнелий Бальб и Гай Оппий (Ан., VIII, 15а; п. 344; IX, 7а; :п.355).

Сам Uезарь тоже хотел видеть Uицерона на своей стороне и сообщил ему об этом в марте 49 г. (Ан., IX, 6а; п. 357); Uезарь желал «поль­

зоваться его советом, влиянием, высоким положением, помощью во всем».

В своем ответе Uезарю (Ан., IX, 11а; п. 365) Uицерон пытается склонить

'Uезаря к восстановлению мира в стране и заверяет его в своей лояль­

ности и нейтралитете. Позднее, при свидании с Uезарем во второй поло­

вине марта, Uицерон проявил твердость и отказался поддерживать в се­

'нате его требования (Ан., IX, 18, 1; п. 374).

,[победа Uезаря] кажется мне подготовленным... Размышления о долге ме­ ня терзают и терзали до сего времени. Более осторожно, I'онечно, ос­

таться [в Италии]; более честным считают переправиться [в Эпир, к

Помпею]» (Ан., VIII, 15,2; п. 347).

Особую опасность Uицерон видит в возможной победе Uезаря: «Что происходит? Об императоре римского народа говорим мы или о Ганниба­

ле? О, безумный и жалкий человек, никогда не видевшии даже и тени

прекрасного! И все это он, 110 его словам, делает ради сохранения до­

стоинства! Но где же достоинство, если не там, где нравственная красо­

та? В нравственном отношении прекрасно, следовательно, иметь войско без

{)фициального решения, занимать города, дабы облегчить себе доступ в