1. Грамотность и письменности на Руси во 2 пол. 13-15 вв.

Татаро-монгольское нашествие тяжело отразилось на всей книжной образованности Древней Руси. Гибли старинные центры русской книжной культуры, падала грамотность в народе, резко сократилось число самих письменных памятников. Известно обращение новгородского архиепископа Геннадия к митрополиту Симону (конец XV — начало XVI в.) с просьбой «печаловаться» перед государем, «чтоб училища учинити»: «Мой совет учить в училище преж­де всего азбуке, словам под титлом да псалтырю: когда это изучат, тогда уже можно читать и всякие книги. А то мужи­ки-невежи учат ребят — только портят. Сперва он научит его вечерне, и за это приносят мастеру каши да гривну дене г. То же полагается и за заутреню, а за часы — плата особая. Сверх того, даются еще поминки, кроме условленного магарыча. А отойдет (такой ученик) от мастера — ничего и не умеет, только бредет по книге. Нельзя ведь иначе постигнуть смысл книги, как выучивши азбуку да титла». Как видно, «мастера» — пе­дагоги Древней Руси — умели натаскивать кандидатов в священ­нослужители прямо с голоса без настоящего обучения грамоте. В феодальных центрах — при княжеских дворах, монастырях и т.д. — существовали местные мастерские для переписки книг. Часто они работали по заказу на основе договора («ряда»). В книжном деле того времени уже возникает разделение труда. Одни исполняли «черное письмо», другие занимались приготовлением бумаги, разлиновкой, художники разрисовывали инициалы, заставки, особые мастера выполняли миниатюры и т.д. Владельцы крупных мастерских применяли наемный труд, нанимали писцов со стороны. Среди писцов существовала определенная иерархия — мастера, подмастерья, «робята», «паробки» и т.д. В конце XIV в. наряду со старыми центрами книжного дела — Новгородом и Псковом — появляются и новые: Тверь, Ростов, Суздальское княжество. Славились своими мастерскими по переписыванию книг монастыри Троице-Сергиев в Москве и Кирилло-Белозерский. По мере возвышения Московского великого княжества и образования национального, а затем многонационального русского государства появляются и растут книжные собрания в Москве — новом центре русской культуры. Здесь создаются первые крупные государственные архивы, обширные библиотеки, переписываются и переводятся книги, в которых нуждалось крепнущее централизованное русское государство. В конце XV в. в Москве возникают крупные рукописные мастерские с целым штатом писцов, переводчиков, редакторов, рисовальщиков и переплетчиков. На рубеже XIV-XV вв. русская культура и книжное дело испытали влияние славянских и греко-славянских монастырей на Афоне и в Царьграде. Это так называемое второе южнославянское влияние. Конец XIV века и весь XV век характеризуются неослабевающими связями с южными славянами и монастырскими колониями на Балканах. Следы второго южнославянского влияния прослеживаются на всей русской культуре рубежа XIV-XV вв., но особенно сильно в литературе и письменности; произошли изменения в репертуаре богослужебной литературы, графике, материале и орудиях письма, в характере оформления рукописной книги. Впервые на Руси появляются многие «Слова» и «Поучения» Василия Великого, Исаака Сирина, Григория Синаита, Иоанна Златоуста и др. В новых, более полных и точных переводах распространяются списки библейских книг, житийные тексты. Славянские писцы совершенствуют полуустав, вырабатывают особо изящные и красивые почерки.

2. Особенности центрального и местного летописания и основные направления общественно – политической мысли на Руси 13 - 15 вв. Драматические события XV-XVI вв. способствовали развитию литературы. Наряду с освоенными жанрами, появляются новые, изменяются уже существовавшие, расширяется круг пишущих. Ведущим жанром оставалось летописание. Если в XIII в. этот жанр древнерусской литературы едва теплился в северо-западных землях, то с XIV в. складываются новые центры летописания и потому летописи этого времени носят локальный характер. Московское летописание появилось в первой половине XIV в. Возрождение общерусского летописания приходится на конец XIV - начало XV вв. В 1418 г. составлен Владимирский полихрон (летописный свод) при участии митрополита Фотия. Его главная идея - необходимость союза московской великокняжеской власти с городским населением для политического объединения Руси. В начале XV в. в Москве составлен общерусский свод - Троицкая летопись, погибшая во время московского пожара 1812 г. В 80-е гг. XV вв. появился Московский летописный свод. Характерно, что все своды начинались с «Повести временных лет». Их главная тема - идея общерусского единства. Общерусский характер носил и Новгордско-Софийский свод (включивший в свой состав свод Фотия), составленный в 30-е гг. XV в. В середине XV в. (1442 г.) появился «Хронограф». Автор этого исторического произведения Пахомий Логофет рассматривал русскую историю в контексте всемирной истории. В XVI в. усиливается официальный характер летописания. Включавшиеся в летописи предшествующие летописные своды подвергаются определенной обработке в политических целях. Нарушаются характерные черты летописного жанра (погодность изложения событий); летописи не претендуют на написание истории от начала до конца, а выделяют отдельные сюжеты. Например, «Летописец начала царства» запечатлел первые годы правления Ивана IV. Его основная идея - необходимость сильной независимой царской власти на Руси, а потому в летописи содержится немало чисто политических упреков в адрес родовитой аристократии - князей и бояр. Самым официальным летописным произведением XVI в. была «Степенная книга царского родословия». Это систематическое изложение русской истории в виде параллельного жизнеописания Великих князей и митрополитов; расположены описания по 17 степеням от Владимира Святого до Ивана IV. Основная идея - прославление правящей династии, обоснование божественного происхождения самодержавной власти, преемственность власти киевских и московских князей и поддерживавших их митрополитов. Исторической энциклопедией XVI в. называют ученые «Никоновскую летопись», подготовленную московскими летописцами к середине XVI в. В XVII в. она хранилась у патриарха Никона. Один из ее списков содержит около 16 тыс. миниатюр-портретов (лиц). Отсюда ее второе название - Лицевой свод. XIV-XV вв. - время расцвета древнерусской литературы. Ей присущи жанровое и стилистическое разнообразие и высокое нравственное звучание. Наиболее распространенным и любимым жанром этой эпохи стали военно-исторические повести. В их основе лежали конкретно-исторические события и факты, персонажи. Военно-исторические повести - светские произведения, близкие по своему характеру к устному народному творчеству, хотя многие из них перерабатывались в духе церковной идеологии и даже включались в летописи. Докуликовский период русской истории зафиксирован в ряде произведений этого жанра: «О битве на Калке», «Повесть о разорении Рязани Батыем», где содержится рассказ о подвиге Евпатия Коловрата, «Слово о погибели Русской Земли», памятник тверской литературы «Повесть об убиении князя Михаила Ярославича в Орде», повести о подвигах Александра Невского (житие, имеющее черты военной повести), «Повесть о Шевкале», где воспроизведены события в Твери в 1327 г. - восстание против монголо-татар. Эти произведения проникнуты патриотическим чувством, пафосом борьбы с ордынским игом. Цикл военно-исторических повестей посвящен победе Дмитрия Донского на поле Куликовом. Первым литературным откликом на битву стала поэтическая «Задонщина», стилистически близкая знаменитому «Слову о полку Игореве». Автор ее - рязанский боярин Софоний. Великий князь Дмитрий Иванович и его двоюродный брат Владимир Андреевич Серпуховской «поострища сердца свои мужеству», собрали со всей земли воинов: «Кони ржуть на Москве, бубны бьють на Коломне, трубы трубят в Серпухове, звенит слава по всей земле Русськой». В «Сказании о Мамаевом побоище», появившемся позже, в XV в. автор поэтически описывает саму битву как общенародное дело. В ткань повествования включены народные пословицы и причеты. В XVI в появились новые военно-исторические повести о событиях того времени: «Казанское взятие», «О прихождении Стефана Батория на град Псков». В XIV-XVI в. московская литература, вбирая в себя областные стилистические тенденции, приобретает общерусский характер и занимает ведущее место. Расцветает житийная литература, столь любимая на Руси. Ее представляли талантливые писатели - выходец из Сербии Пахомий Логофет и выдающийся русский писатель начала XV в. Епифаний, прозванный современниками Премудрый. Они составили описания жизни крупнейших церковных деятелей - митрополита Петра, Сергия Радонежского, внесших большой вклад в объединение русских земель. В образах Петра и Сергия авторы выразили морально-нравственный идеал того времени, прославили подвиги духовные и деятельную любовь к русской земле. Своеобразно трансформируется жанр «хождений», известный на Руси с XII в., где описывались путешествия паломников в места, связанные с религиозными святынями, - в Иерусалим, Царьград и на Афон. «Хождение за три моря» тверского купца Афанасия Никитина - это описание его деловой поездки в Персию и Индию (1466-1472 гг.). Он обстоятельно вносил в свои тетради названия городов, сообщал расстояния, места рынков, цен, перечислял товары. Просто и деловито описаны быт и нравы неведомой еще европейцам Индии (Никитин посетил Индию за 30 лет до открытия пути в Индию португальцем Васко да Гама). Русская литература не обошла вниманием и вечную тему любви. Ко времени Ивана III относится утверждение культа «покровителей московских государей» - Петра и Февронии Муромских. В XVI в. на основе муромских сказаний и легенд возникло замечательное произведение - «Повесть о Петре и Февронии». Это произведение - жемчужина древнерусской и мировой литературы стоит в одном ряду с такими прославленными мировыми легендами, как «Тристан и Изольда». Она рассказывает о верной любви двух людей, которых не могут разлучить ни злые люди, ни сама смерть. В начале нашего века Н.А. Римский-Корсаков положил древнюю повесть в основу оперы «Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии», где вместе соединены муромская и кижская легенды. Конец XV-XVI вв. стали временем расцвета публицистики. В «Сказание о князьях Владимирских» родословная правящих московских государей выводилась не только от византийских императоров (символом великокняжеской власти стала «шапка Мономаха», якобы переданная византийским императором Константином Мономахом его внуку, киевскому князю Владимиру Мономаху), но и непосредственно от римского императора Августа. Утверждалось право московской великокняжеской власти над всеми русскими землями и другими княжескими родами.