Глава XV
Те, кто в древности претворял Путь,
Погружались в утонченное и изначальное,
сокровенно
все проницали.
Столь глубоки они были,
что познать их нельзя.
Оттого, что познать их нельзя,
Коли придется описать их облик, скажу:
Сосредоточенные!
Словно переходят
реку в зимнюю пору.
Осторожные! Словно опасаются
беспокоить соседей.
Сдержанные! Словно в гостях.
Податливые! Словно тающий на солнце лед.
Могучие! Словно один цельный ствол.
Все вмещают в себя, словно широкая долина.
Все вбирают в себя, словно мутные воды.
Если мутной воде дать отстояться,
она станет чистой.
А то, что долго покоилось,
сможет постепенно ожить.
Кто хранит этот Путь, не знает пресыщенья.
Не пресыщаясь, он лелеет старое
и не ищет новых свершений.
Глава XVI
Дойди в пустоте до предела.
Блюди покой со всем тщанием.
Все вещи в мире возникают совместно,
Я так прозреваю их возврат.
Вещи являются без порядка, без счета,
И каждая возвращается к своему корню.
Возвращение к корню — это покой,
Покой — это возвращение к судьбе.
Возвращение к судьбе — это постоянство,
Знание постоянства — это просветленность,
А не знать постоянства —
значит слепотой навлечь беду.
Кто знает постоянство,
тот все вместит в себя;
Кто все вместит в себя, тот беспристрастен.
Кто беспристрастен, тот царствен,
Кто царствен, тот подобен Небу.
Кто подобен Небу, тот претворяет Путь.
Кто претворяет Путь,
Тот пребудет долго
И до конца дней избегнет вреда.
Глава XVII
С наивысшими было так:
низы просто знали, что они есть.
Ниже стояли те, кого все любили
и прославляли.
Еще ниже стояли те, кого боялись,
А ниже всех — те, кого презирали.
Тому, кто в себе не имеет достаточно доверия,
доверия не окажут.
Нерешительный! Вот так он ценит слова.
Добьется успеха, сделает дело,
А люди говорят: «У нас все получилось само собой».
Глава XVIII
Когда
Великий Путь в упадке,
являются «человечность» и «долг».
Когда возникают суемудрие
и многознайство, является великая ложь.
Когда среди родичей нет согласия,
являются почтительность и любовь.
Когда государство во мраке и в смуте,
являются «преданные подданные».
Глава XIX
Устраните «мудрость»,
отбросьте «разумность»,
И польза людям будет стократная.
Устраните «человечность»,
отбросьте «справедливость»,
И люди вернутся к почитанию и любви.
Устраните ловкость, не ищите выгоды,
И в мире не станет воров и разбойников.
Три эти суждения не открывают всей истины,
Посему добавлю кое-что сюда относящееся:
Будь
безыскусен, храни первозданную 
цельность;
Избавляйся от себялюбия, не угождай желаниям.
Глава XX
Отбрось ученость, и не будешь знать печали.
«Конечно!» и «Ладно!» —
далеки ль друг от друга?
Красота и уродство — что их разделяет?
Страхи людские — нельзя их не страшиться.
Темное! Пустынное! Не достать его дна!
Все люди исполнены радости,
Словно празднуют великую жертву
или весной восходят на башню.
Я один покоен, ничем не выдаю себя,
как младенец, еще не улыбнувшийся,
Бессильно влачащийся путник —
и некуда возвращаться!
Все вокруг имеют в избытке,
Я один как будто лишен всего.
У меня сердце глупца —
смутное, простодушное!
Обыкновенные люди так скоры на суд,
Я один пребываю в неведении.
Обыкновенные люди судят так тщательно,
Я один отрешен и бездумен.
Покоен в волнении! Словно великое море.
Мчусь привольно! Словно нет мне
пристанища. У обыкновенных людей на все есть причина,
Я один прост и прям, словно неуч.
Я один не таков, как другие,
Потому что умею кормиться от Матери.
Текст печатается по изданию: Дао де цзын / Пер., вступ. ст. и коммент. В.В. Малявина. – М.: ООО Издательство Астрель; ООО Издательство АСТ, 2003. – С. 94 – 195.