С.А. Есенин

Основным мотивом раннего Есенина стала поэзия русской природы, отразившая его любовь к Родине. Именно в этот период написаны многие стихотворения, которые до сих пор известны де­тям и любимы ими. Примечательно, что первым напечатанным стихотворением Есенина была «Береза», появившаяся в детском журавле «Мирок» в 1914 г. С тех пор внимание поэта к стихотворе­ниям для детей было постоянным. Детские стихи он печатал в жур­налах «Мирок», «Проталинка», «Доброе утро», «Задушевное сло­во», «Парус».

В 1914—1915 гг. Есенин подготовил для детей сборник стихо­творений, который он назвал «Зарянка». Ему не удалось издать этот сборник, но сам выбор стихотворений характеризует требова­тельное отношение Есенина к этой области своего творчества. По­этический талант его одушевляет все, что он видел и чувствовал в детстве. Он рассказывает маленьким читателям о том, как «Поет зима — аукает, мохнатый лес баюкает стозвоном сосняка», о зим­ней березе, у которой «на пушистых ветках снежною каймой рас­пустились кисти белой бахромой», о душистой черемухе, которая «с весною расцвела и ветки золотистые, что кудри, завила».

Детям особенно близки стихи об играх и забавах их сверстни­ков — крестьянских ребятишек.

В чтение современных детей вошли такие ранние стихотворе­ния Есенина, как «Поет зима», «Пороша», «Нивы сжаты, рощи голы...», «Черемуха». Первое из них («Поет зима — аукает...») было напечатано в 1914 г. в журнале «Мирок» подзаголовком «Во­робышки».

В произведениях Есенина, написанных специально для детей, отразились не только достижения, но и трудности творческого по­иска. Так, «Сказка о пастушонке Пете, его комиссарстве и коровь­ем царстве», в целом написанная интересно, несет некоторые чер­ты моралистической поэзии. Особенно отразилось это в заключи­тельной части, когда завершился круг сказочных превращений Пети во сне.

К.И. Чуковский

Широко известны так называемые «Заповеди для детских по­этов», написанные Чуковским как обобщение и собственного опыта работы для малышей, и работы других детских писателей:

Стихи для малышей должны быть графичны: в каждой строфе, а то и в каждом двустишии должен быть материал для художника.

Нужна наибыстрейшая смена образов.

Словесная живопись должна быть лиричной.

Нужна подвижность и переменчивость ритма.

Нужна повышенная музыкальность поэтической речи.

Рифмы в стихах должны быть как можно ближе друг к другу.

Рифмы детских стихов должны быть главными носителями смысла всей фразы.

Каждая строка должна жить своей собственной жизнью.

Не загромождать детских стихов прилагательными.

Преобладающим ритмом этих стихов должен быть хорей.

Детские стихи должны быть игровыми.

Поэзия для малышей должна быть и для взрослых поэзией.

«Заповеди» — не догма, не свод правил, они воплощают диа­лектический подход к детской поэзии.

В свете этих заповедей следует рассматривать и поэтическое творчество Чуковского для детей. Тогда станет понятен необычай­ный успех всего, что создано им, начиная с первой стихотворной сказки «Крокодил». Показательна с этой точки зрения характер­ная для творческой манеры Чуковского сказка «Айболит». Она создана по мотивам произведения английского писателя Хью Лофтинга «Доктор Дулитл». (Имеется и прозаический вариант пе­ределки этой сказки К. Чуковским.)

Композиционно эта стихотворная сказка состоит, как обычно бывает у Чуковского, из небольших главок, каждая из которых имеет определенные функции. Так, первая выполняет функции зачина, как известно, необходимого элемента сказок народных. Создавая свой «детский комический эпос», Чуковский опирается на устнопоэтическое творчество народа, но не следует ему бук­вально, а трансформирует те или иные детали и приемы. Так, в «Айболите» первая главка создает сказочную атмосферу и описа­нием места действия, и необычностью доктора Айболита. В то же время каждое двустишие ее дает, как минимум, материал для одно­го рисунка. Рифмовка стиха смежная (Айболит — сидит; лечить­ся — волчица, медведица; Айболит — исцелит).

Вторая главка — описывает предзавязочные события, цен­тральное из которых — исцеление безногого зайчонка. Главка композиционно самостоятельна, но необходима в цепи глав всей сказки, так как конкретизирует информацию, заявленную в зачи­не («Всех излечит, исцелит, добрый доктор Айболит»), Без этой главки не было бы у маленького читателя полной уверенности во всемогущей целительной способности Айболита, и сопережива­ние трудностям его путешествия в Африку не достигало бы такого напряжения.

Третья глава — завязка нового, основного события. Ритм ее меняется по сравнению с первыми двумя главками, он тороплив, порывист. Строка почти вдвое короче, чем в них. Это скоропись беды, настигшей малышей далекой Африки, с непривычно и по­этому почти неправдоподобно звучащими названиями: Занзибар, Калахари, Сахара, Лимпопо. Три следующие главы (четвертая, пя­тая, шестая) описывают путешествие Айболита. Если вспомнить народные сказки и сравнить путешествия их героев, то общность не может остаться незамеченной. Герой, в данном случае Айболит, отправляется на поиски далекой страны. Он искатель, как класси­фицируют фольклористы этот тип героя. Его цель — спасение по­павших в беду, и сам он не минует ее. Трижды (излюбленное в на­родных сказках число) испытывает его эта беда. Антагонистом, с которым приходится вступать в единоборство, в сказке Чуковско­го оказывается не Кощей, не Змей-Горыныч, а стихия и препятст­вия: ветер, снег, град, море, горы. Но недобрым силам стихии и препятствиям противодействуют добрые помощники: волки, кит, орлы. Опять-таки близкое народной сказке решение проблемы испытания героя. Обратим внимание на роль рифмованных слов в этих главах (град — назад, не дойду — пропаду, елки — волки, утону — ко дну, кит — Айболит, круче — тучи, скалы — орлы, верхом — довезем), по ним можно воссоздать смысл ситуации, они действительно опора и носители главного смысла фраз Седьмая глава — кульминационная. Действие ее переносится в Африку, нагнетаются детали картин болезни животных, создавая рост напряженности в ожидании приезда Айболита. И опять меня­ется ритм, как и в третьей главе, становясь прерывистым, нетерпе­ливым, снова та же интонация, по которой узнается беда.

Восьмая глава — благополучная развязка. В описании труда Айболита преобладают глагольные формы, энергичность, дейст­венность. Девятая, последняя глава, посвящена послеразвязоч- ным событиям: ликованию зверей, излеченных Айболитом и про­славлению его и всех добрых докторов, своеобразная концовка сказки.

Бодрые ритмы, игровой и плясовой характер ее подтверждают верность Чуковского своим заповедям. «Айболит» имеет особое значение в поэтическом творчестве К. Чуковского, начинается новый этап его мастерства, о чем писатель вспоминает так: «Вооб­ще, начиная с Айболита» и еще раньше — с «Федорина горя» — для меня началась полоса кропотливого труженичества. То время, когда каждая стихотворная сказка давалась мне как подарок судь­бы, как счастливая находка, миновало. И все же я не кинул своей профессии сказочника. Ибо мало-помалу я научился считать ее очень актуальной и нужной. По-моему, цель сказочников заклю­чается в том, чтобы какою угодно ценою воспитать в ребенке чело­вечность — эту дивную способность человека волноваться чужи­ми несчастьями, радоваться радостям другого, проживать чужую судьбу как свою.

Эту непростую задачу нравственно-эстетического воспитания человека К. Чуковский выполнял не один. В 20-е годы в детскую поэзию пришли В. Маяковский, С. Маршак, А. Барто, принеся много интересного, но и впадая в обусловленные эпохой крайно­сти (излишняя политизация, лозунговость, воспевание «нового человека» и т.д.).