2.4 Декабристские восстания в советской и постсоветской учебной литературе: традиции и инновации

Для советской историографии, положения которой нашли свое отражение в учебной литературе, движение декабристов стало своеобразной находкой. Образ декабристов, получив определенную идеологическую окраску и став поистине героическим, выступал в роли инструмента, с помощью которого большевистские партийные теоретики, а затем за ними и советские историки строили историю революционного освободительного движения в целом и историю Великой Октябрьской революции в частности.

А.И. Герцен создал тот героический образ декабрьских восстаний, который впоследствии был использован В.И. Лениным и транслировался в советскую учебную литературу. Лидер большевиков писал о том, что А.И. Герцен относился к поколению дворянских, помещичьих революционеров первой половины прошлого века: «восстание декабристов разбудило и «очистило» его» [4]. Размышляя о Герцене и его роли в революционном движении, В.И. Ленин выделил три поколения, три класса, действовавшие в русской революции: «Сначала – дворяне и помещики, декабристы и Герцен. Узок круг этих революционеров. Страшно далеки они от народа. Но их дело не пропало. Декабристы разбудили Герцена. Герцен развернул революционную агитацию» [4]. Эту агитацию подхватили революционеры – разночинцы, а затем пролетариат. Таким образом, в исторической науке, а следом и в образовательном процессе на весь период существования советского государства закрепилось представление о трех этапах революционного движения, первым из которых было декабристское.

В 1920-е – начале 1930-х годов в учебной литературе ощущалось определенное влияние работ М.Н. Покровского, который вписал деятельность декабристов против самодержавия в созданную им схему борьбы промышленного и торгового капитала, что действительно можно было соотнести с некоторыми характерными чертами европейских революций 1920-х годов при чрезвычайно поверхностном и упрощенном видении исторических процессов. При этом крайне неубедительно выглядела экономическая подоснова декабристского движения. При этом, уже с 1925 года М.Н. Покровский последовательно отстаивал идею революционной преемственности дела декабристов и большевиков.

С.Я. Гессен свою монографию «Декабристы перед судом истории», вышедшую в 1926 году, также закончил призванием преемственности «декабря» и «октября». С этого времени советская историческая наука приступила к созданию историй двух революций: одной – удавшейся (Октябрьской) и другой – неудавшейся (восстание декабристов). Отдельные моменты истории тайных обществ – конспиративные встречи или съезды участников, программные документы, роль народа и прочие узловые моменты революционной теории и практики – воспринимались и расписывались по готовым схемам, по которым изучалась история деятельности РСДРП.

Слова М.В. Нечкиной «Это день восстания декабристов в Петербурге на Сенатской площади, первое открытое выступление с оружием в руках против самодержавия и крепостничества» [32, с. 31] заключала в себе революционный код восстания и стала основой изучения декабристского движения в школах и высших учебных заведениях. При этом в советской учебной литературе в качестве ключевых причин поражения декабристов рассматривалась определенная ограниченность дворянских революционеров, не пожелавших и даже побоявшихся опереться на народ, предательская позиция С.П. Трубецкого (в Петербурге), нерешительность действий южных декабристов.

В современной исторической науке допускается вариативность в выборе подхода к исследованию, что позволяет по-новому взглянуть на тему декабристов. Выходя за рамки строгого определения декабристов как «дворянских революционеров», современные исследователи предлагают новое видение проблем формирования их мировоззрения.

Если к феномену 14 декабря приложить привычные признаки революции, то окажется, что он не обнаруживает сходства с ней. Как «народное движение, приведшее к смене режима» восстание декабристов невозможно охарактеризовать. Доводы в пользу его неизбежности, необратимости, масштабности также остаются неубедительными. В связи с этим, в современной учебной литературе восстания декабристов рассматриваются как «мятеж реформаторов» или как попытка ввести конституционные преобразования в России путем политического переворота. В связи с этим серьезное внимание уделяется изучению конституционных проектов декабристов – «Конституции» Н.М. Муравьева и «Русской Правды» П.И. Пестеля.

При этом, авторы учебных пособий делают акцент на том, что «для первой четверти ХIХ века наиболее характерной является антидеспотическая настроенность культурного дворянства. Общество должно было исключительно откликаться на необходимость ограничения самодержавия. По сути это было общественное мнение в пользу установленных политических прав только дворянства. В зависимости от степени прогрессивности личных убеждений интересы остальных сословий лишь предполагались» [23, с. 65]. В связи с этим процесс развития самосознания декабристов рассматривается в понятиях становления конституционной мысли, а не в понятиях революции.

Подводя итоги, отметим, что очевидная для советской исторической науки и советской учебной литературы революционность движения декабристов, в настоящее время дает возможности для разночтений. Относительно истории декабрьских восстаний делаются иные выводы, которые связаны с историей становления конституционной мысли.