Дорога на олимп

Уже на следующий год после включения в сборную команду страны тренеры решили, что пора и мне «понюхать пороху» на чемпионате мира. Нет, меня не собирались заявлять на участие по полной программе. Просто, воспользовавшись правом страны-организатора, допустили к стартам на одном этапе, который проходил в СССР.

Итак, год 1967-й, город Белгород, мой первый старт в одной из гонок чемпионата мира. Впервые я увидел на старте весь цвет мирового мотоспорта не как зритель, а почти как полноправный соперник каждого из соискателей высшего спортивного титула. Волновался ли я? Наверное, да. Но не настолько, чтобы растеряться. Ведь я еще не был обремёнен задачей занять хотя бы призовое место. Знал я и то, что никто не ждет от меня удивительных результатов. Наверное, все это придало спокойствия, позволило вести гонку без нервного напряжения, чувствовать себя более раскованно. Но вместе с тем было понятно, что участие в соревнованиях - не прогулка, что все время за мной будут наблюдать специалисты, тренеры сборной страны в поисках ответа на один-единственный вопрос: «А годится ли Моисеев для настоящего дела?» Значит, следовало предельно собраться, настроиться на серьезную гонку. Видимо, этот «настрой» в сочетании со спокойствием сыграл свою роль: совершенно неожиданно для себя после первого заезда я оказался на финише четвертым.

«Вот тебе и на! - подумалось мне тогда,- что же это, выходит, я могу на равных бороться с сильнейшими гонщиками мира? А ведь я особенно, как говорится, и не выкладывался на дистанции. Просто старался ехать элементарно грамотно, не рисковать без надобности...» Так я думал после этого заезда, чувствуя себя безмерно счастливым. И, признаться, путь на мотоциклетный Олимп показался мне тогда не таким уж сложным.

Но вот второй заезд белгородской гонки. Стоим на старте, и я отыскиваю в радужной мозаике разноцветных шлемов знакомые лица прошлогоднего чемпиона мира шведа Торстена Халльмана, нашего знаменитого Виктора Арбекова. А так ли уж они страшны для меня? Однако у меня хватило благоразумия не кинуться очертя голову в безрассудный поединок со знаменитостями. «Не зарывайся, дружок,- сказал я себе.- Будет вполне достаточно, если ты в этом заезде сумеешь продвинуться хотя бы ёще на одну ступеньку вперед». Наверное, это решение было правильным. Я опять ехал спокойно, без риска, шел на обгон лишь тогда, когда был твердо убежден - здесь смогу, здесь хватит и сил, и мастерства.

Ну и везло же мне в тот день! На этот раз я финишировал... третьим. Впереди оказались только Петерсон и Робер. Этот результат и обрадовал меня, и ошеломил. Сначала подумалось: если так же выступать по полной программе чемпионата мира, не так уж и трудно стать чемпионом!

И только много позже я понял, как был тогда неправ в своих помыслах. Чтобы одолеть дорогу, ведущую на Олимп, мне понадобилось еще целых семь лет, семь лет трудных, порой мучительных поисков собственного стиля езды, прилежного оттачивания техники, накапливания тактического мастерства, пристального изучения техники и тактики своих соперников и еще много-много другого, из чего и складывается победа в столь многоэтапных турнирах, каким является чемпионат мира по мотокроссу.

Начиная со следующего, 1968 года, меня включили в основной состав сборной СССР, и я впервыё выступал на чемпионате мира за рубежом, но лишь в четырех этапах первенства, которые проводились в Бельгии, Голландии, Люксембурге и Польше.

В 1968 году я занял пятнадцатое место. Через год был десятым. Прогресс? Явный. Но в семидесятом - сразу три шага назад: тринадцатое место. В семьдесят первом я был опять пятнадцатым - еще два шага назад. Горько мне было тогда. Получалось, что в общем-то топчусь на одном месте. Зря, видно, надеялись на меня мои наставники. Правда, примерно в эти же годы у себя дома я трижды становился чемпионом страны и дважды - серебряным призером первенства СССР. Все это, безусловно, радовало. Но ведь мне доверили защищать честь моей Родины за рубежом на самых ответственных соревнованиях! А я пока не оправдывал этого доверия. Очень меня это угнетало, и, наверное, чувство своей вины мешало во многом во время состязаний. Но как ни странно, это вовсе не огорчало моих тренеров.

- Не торопись,- успокаивал меня Кирилл Александрович.- Всему свое время. Помни испытанный закон диалектики: количество обязательно перейдет в качество. Настанет и твой час.

Конечно же, я ему верил, однако не очень-то успокаивался.

А в семьдесят втором за мной закрепилась слава «ломателя машин». Дело в том, что за четыре года выступлений на чемпионате мира поднялась во мне уверенность в своих силах. Думаю, это не было самомнением - шли годы, я набирался спортивного ума-разума. Незаметно для самого себя на высоких скоростях стал преодолевать препятствия. А их на кроссовой трассе хватает. Большая скорость - значит и большие нагрузки на машину. И она не выдерживала. Короче говоря, по своей технической подготовленности я как бы перерос возможности своего мотоцикла. Подумать только, из двенадцати этапов в чемпионате семьдесят второго года в восьми мне пришлось сойти с дистанции из-за поломок машины! То не выдерживали обода, то подвески...

Между тем, конструкторы мотоциклов на меня не обижались. Они-то и «приклеили» мне титул «ломателя», усматривая, однако, в нем нечто положительное. Рассуждали примерно так: «Раз этот узел ломается, надо еще подумать, упрочнить конструкцию...» Но мне от этого было не легче. Казалось, что в меня уже перестали верить. И я с тревогой думал о том, как бы не пришлось распроститься со сборной страны...

Будто бы испытывая меня, на последний, двенадцатый этап, мне выдали новую машину, В это время с целью укрепления деловых связей с зарубежными странами Центральный автомотоклуб (ЦАМК) ДОСААФ заключил с австрийской фирмой контракт, по которому мы с Рулевым в 1973 году на чемпионате мира должны будем выступать на мотоциклах «КТМ».

Руководство ЦК ДОСААФ СССР разрешило мне испробовать этот мотоцикл на последнем этапе чемпионата мира 1972 года в Швейцарии. На тренировке, полностью отъездив положенное время с максимальной скоростью, попробовав возможности мотоцикла, я в воскресенье на старте первого заезда с десятого места легко вышел на третье. Но из-за того, что под рычаг тормоза попал камень, финишировал шестым. Во втором заезде, в тяжелом поединке с Андерссоном проведя всю гонку, я победил, а Робер пришел четвертым. С этого заезда и наступил перелом в моих выступлениях. В меня поверили тренеры и руководство ЦК ДОСААФ СССР. Осенью того же года на соревнованиях «Трофей наций» в Бельгии я уступил лишь две секунды де Костеру, в результате заняв второе место.

А на первенстве мира я занял одиннадцатое место, чемпионом же в шестой раз стал Жоэль Робер. Вот ведь талантище! Невольно думалось, что ещё не скоро найдется гонщик, способный выиграть у Робера. Но время показало, что это не так.

И все же семьдесят второй год явился для меня своеобразным поворотным пунктом. Я вдруг отчетливо ощутил, что мне как-то легче стало выступать. А вот отчего ко мне пришло это ощущение легкости, понять никак не мог. Разобраться в себе самом мне помог Юрий Игнатьевич Трофимец.

- Все очень просто. Ты стал сильнее. И это почувствовали уже все твои соперники. Они стали побаиваться тебя на трассе, а значит, и уважать...

А Кирилл Александрович сказал задумчиво:

- Конечно, выступаешь ты неплохо. Но в одном месте из-за боязни схода чуть-чуть позже открыл ручку газа, в другом не рискнул, в третьем - проехал медленнее, чем можешь. Что в итоге? Результат будет неплохим, где-то в первой десятке, и место в сборной команде страны обеспечено. Но ведь с такой тактикой никогда не станешь чемпионом. Нет, надо быть всегда нацеленным только на победу.

С особой ясностью я удостоверился в правоте моих наставников на следующий год. Я тогда осваивал новый мотоцикл. С машиной часто не ладилось, и у меня было много сходов. Машины нам с Рулевым нравились, но процесс привыкания гонщика к своему новому «железному коню» — дело непростое. Прямо по ходу чемпионата австрийские механики вносили коррективы и поправки в конструкцию мотоцикла. Но, если техника не подводила, мне каждый раз удавалось дать серьезный бой соперникам. Только один раз я занял шестое место. Во всех других заездах приходил на финиш первым, вторым или третьим. А в Югославии даже выиграл «Большой приз», то есть победил в обоих заездах. В итоге — пятое место! Сколько это шагов вперед?

Чемпионат 1973 года запомнился еще одной деталью. Швед Хакан Андерссон привез новенькую японскую «Ямаху». В парке он ее никому не показывал, и машина все время стояла зачехлённой. Однако уже после первой гонки мы разглядели «таинственную незнакомку» и по достоинству оценили ее качества. Фирма применила интересную новинку: увеличила ход заднего колеса вдвое - со 110 до 220 миллиметров. Как это сказалось на результатах? В половине всех заездов Андерссон приходил на финиш первым. И досрочно стал чемпионом мира, сменив наконец на этой «почетной должности» непобедимого до сих пор Робера. 

И вот наступил год 1974-й, по-особому памятный для меня год. Перед самым началом чемпионата мира мне попалась только что вышедшая в Чехословакии книга о мотоспорте «Быстрые колеса». Я был очень благодарен авторам, которые упомянули в ней и меня. Но фамилия моя был названа среди многих других моих коллег – тех, кто давно уже выступает в чемпионате мира, но ещё ни разу не поднимался на пьедестал почета. Что ж, замечание вполне справедливое. Но ведь я не собирался стоять на месте. Всю зиму и весну я усиленно готовился, тренировался, много бегал, даже в Чехословакии, где проводился кросс перед чемпионатом мира,продолжал свои занятия общей физической подготовкой. В Испании на тренировке показал хорошее время и уже знал, что готов бороться со всёми гонщиками - Андерссоном, Робером, Эвертсом, Фалтой, Хансеном, Майшем, Райе, Бовеном...

В первом заезде я ехал очень осторожно, присматриваясь к соперникам. Но никто не хотел с самого начала рисковать. И, на удивление, гонку мне удалось закончить четвертым, что придало сил и уверенности. Как следствие, во втором заезде сразу же захватываю лидерство. Около пяти кругов иду впереди всех. И вдруг замечаю: что-то неладное происходит с коробкой передач, почему-то включается только вторая передача. А на испанской трассе немало таких участков, где не обойтись без первой. Есть и длинные скоростные отрезки, проходить которые наиболее выгодно на пятой. Что же делать? Сходить с дистанции? Но тут же отбрасываю эту мысль. Пока-то иду первым? Пусть отстану, но без борьбы не отдам ни одного очка. Хоть одно, да привезу на финиш. Постепенно приноровился к езде лишь на одной второй передаче. Правда, пришлось рисковать на спусках, поворотах и в прыжках, зато к прямым скоростным участкам я приходил с некоторым запасом времени, которого мне хватало, чтобы и здесь удержаться впереди. Время от времени оглядываюсь: за спиной «висит» чехословацкий гонщик Ярослав Фалта. «Сейчас, наверное, он сделает рывок и...» Но нет, время идет, а Ярослав почему-то не спешит. Так я и дотащил его на «заднем колесе» до самого финиша. Думаю, это произошло потому, что ни единым движением не показал ему, что у меня не работает коробка передач. Сам он, видимо, настолько увлекся тактичёскими расчетами, что не обратил внимания на мою странную езду. Догадайся он, что в моей машине не всё ладно, то, конечно же, постарался бы войти в вираж на чуть большей скорости, рискнул бы всего лишь один раз и тогда легко обогнал бы меня на скоростном участке. Ведь его «Чезет» работал безупречно. Но, наверное, его устраивало в том заезде второе место.

После испанского этапа я записал в свой актив 23 очка и получил «Большой приз». Между прочим у гонщиков есть примета: кто побеждает на первом этапе, не становится чемпионом мира! Что-то не хотелось мне верить в эту примету!

И в Польше я выиграл этап. По другой примете считается: победитель на польской трассе - победитель в чемпионате. Чему же верить? Уже на следующем этапе в Италии я не смог закончить первый заезд. Правда, во втором пересек финиш вслед за лидером. А обе итальянские гонки выиграл Ярослав Фалта. С 40 очками он возглавил турнирную таблицу. Так начался наш с ним напряжённейший поединок, который длился, не ослабевая, до последнего финиша. Ярослав моложё меня на три года, И в чемпионатах мира он начал выступать годом позже меня. Но сразу своей отличной технической подготовкой м завидной физической выносливостью выдвинулся в число лучших гонщиков.

Памятным был для нас всех один из заездов в ФРГ, где вперед неожиданно вышел Робер. Он долго был в тени и уже не показывал того мастерства, каким блистал в годы своего расцвета. Но на этот раз победа досталась ему. Это был последний победный финиш знаменитого гонщика в чемпионатах мира. А основная борьба тогда буквально за каждое очко шла между мной и Фалтой. Особенно трудной для меня была, помнится, финская трасса. После первого старта попал в завал. С трудом вырвался из него и на финиш пришел десятым. Одно очко, но все же заработал. Во втором заезде долго лидировал, но вдруг оборвалась цепь. Остановился, починил и предпринял отчаянную попытку наверстать упущенное. Удалось! На финише был первым.

Перед последним этапом в Швейцарии у меня накопился солидный запас очков. Для получения чемпионского титула мне достаточно было в двух заездах хотя бы раз оказаться вторым. По-прежнему неотступно преследовал меня Фалта. Но ему, чтобы стать чемпионом мира, следовало хотя бы одну гонку выиграть, а в другой - войти в первую тройку. Задача, конечно, не из легких.

Хотя шансы на победу у меня были самые реальные, я очень волновался перед заключительным этапом в швейцарском городе Волин. Почти всю ночь перед гонкой я не спал. Болело сердце, гудели мышцы. В голову лезли самые неприятные мысли: «Бросить все к черту! Неужели все это смогу пережить? Уж лучше наблюдать соревнования со стороны!» В такие моменты хочется все бросить, но вот выходишь на старт, собираешь волю в кулак, и становится смешно за свои ночные тревоги. Победа прекрасна, побеждать радостно!

В субботу после последней тренировки международное жюри сделало следующий вывод: «Стартовое устройство слишком низко, всего 20 сантиметров от земли. В случае фальстарта через него легко переехать. Если это с кем-то случится, гонщик будет оштрафован на 60 секунд». На старте я столкнулся с чехословацким гонщиком Велки. Выскочил трос газа, и мне пришлось задержаться, чтобы поправить его. После остановки стремительно бросился догонять Фалту. Разрыв между нами быстро сокращался, но когда я был уже восьмым, а он четвертым, после одного из прыжков у мотоцикла заклинило амортизаторы. Ехать стало невозможно, и я сошел с трассы. Фалта финишировал третьим после Эвертса и Андерссона.

И во втором заезде мне пришлось сойти с трассы,- снова та же поломка. А Фалта на этот раз пришел первым.

Когда гонка закончилась, я пришел в закрытый парк и, расстроенный, уселся прямо на землю. Вот она, победа, рядом была, а придется довольствоваться вторым местом. Я уж было начал строить планы на будущее, как тут ко мне подошли Хансен и Андерссон. С помощью жестов и набора английских и немецких слов они объяснили, что чемпионом все-таки должен быть я, а не Фалта.

- Почему? - спрашиваю.

- Ну, как же. У него в обоих заездах были фальстарты. Это подтверждается фотографиями и кинопленкой. Представители ряда стран уже подали протест...

Международное жюри заседало четыре часа. Никто из участников чемпионата не уехал с места соревнований. Ждали решения жюри и зрители. Но в этот день результаты этапа и окончательный исход чемпионата мира так и не объявили. Вопрос обсуждался спустя неделю на внеочередном конгрессе Международной федерации мотоспорта. Тщательный анализ полностью подтвердил нарушение правил моим неудачливым соперником. Фальстарты отбросили его на восьмое место в заезде и на второе в общем зачете. Звание чемпиона мира было присуждено мне. Я шел к этой победе долгих семь лет. И дело тут не только в том, чтобы самому научиться ездить хорошо в любых условиях, но за это время я изучил характер своих соперников, их манеру вести борьбу на трассе. Моя победа — это продолжение успехов Арбекова, Григорьева, она была подготовлена моими тренерами, механиками и товарищами по команде.