2.3.1.1. Цезарепапизм и папацезаризм

Перед людьми той эпохи не возникала проблема соотношения церкви и государства, так как эти два понятия сливались друг с другом. Такое понимание господствовало как в восточной, так и в западной части империи, но разные политические условия, различия между греческой и римской культурами и, главное, Божественное допущение привели к тому, что на Востоке, в Константинополе, развивался цезарепапизм, в то время как на Западе, в Риме, — папацезаризм. В первом случае формировалось господство государства над церковью, а во втором — господство церкви над государством. Однако, более внимательно рассматривая эти процессы, можно прийти к выводу, что они стали разными проявлениями общей древнеримской ментальности, объединявшей религию и государство.

Вершиной цезарепапизма стало правление самого великого ранневизантийского императора Юстиниана I. Он не только систематизировал римское право, но и первым дал теоретическое обоснование христианской теократии, обобщающей константиновское наследие. Новые тенденции во взаимоотношениях церкви и государства, которые при Константине только наметились, при Юстиниане превратились в законченную идеологию и внутреннюю политику. Юстиниан уже отчетливо осознавал себя и главой империи, и главой церкви, и только на примере его правления можно увидеть и до конца осознать ошибку Константина.

К V веку грань между церковью и миром практически стерлась, но в богословии церкви и в ее сознании по-прежнему оставался незыблемым принцип отделенности церкви от мира сего, ее инородности и онтологической независимости. Эту идею можно найти почти у всех богословов того времени, но только в теории. На практике древнеримская государственная ментальность, сознание и самосознание императора, как представителя Бога на земле, не позволили ей реализоваться.

Знаменитая юстиниановская симфония (союз; буквально — созвучие) государства и церкви на самом деле не рассматривает их как нечто отдельное и самостоятельное. Как видно из предисловия к шестой новелле, по мнению императора, церковь сливается с миром, как душа с телом. То есть, по классическим объяснениям византийских богословов, государство есть тело, живущее благодаря душе — церкви. Однако подобное понимание радикально отличается от учений ранней церкви, воспринимающей себя, как утверждает Новый Завет, живым организмом, Телом Христовым, не сводимым к какому-либо видимому сообществу. Юстиниан же вместо отношений «церковь-государство» рассматривал взаимоотношения церковных иерархов и светских властителей. Таким образом, на Востоке государство не столько руководило церковью, сколько поглотило её, а разница прослеживается только в трудах богословов того времени. Как писал церковный историк тех времен Сократ: «С тех пор, как императоры стали христианами, дела церкви стали от них зависеть».

На Западе слияние церкви с государством происходило в другом направлении. После перенесения столицы на Восток римские епископы стали менее зависимы от деспотизма императоров, чем их византийские братья. Организаторский опыт и властолюбие, а также слабость имперской власти побуждали римских епископов принимать широкое участие в политической и общественной жизни уже с начала V века. Часто во время нашествия на Рим германских племен папы выступали в роли защитников населения, как, например, папа Лев Великий при приближении к Риму орд Аттилы. В период полного безвластия папы за счет церкви поддерживали население материально, например папа Григорий I. Это неизбежно приводило к тому, что при поддержке народа папы приобретали всё большую политическую власть.

Рим, как столица империи, не мог смириться с утратой былого политического значения, когда император оставил его. Сначала Диоклетиан переехал в Никомидию, а затем Константин вообще перенес столицу на Восток, в никому неведомую Византию. Риму нужен был могущественный политический лидер, и он получил его в лице папы римского. К этому следует добавить, что германские племена, хлынувшие в империю, возродили национализм и автономию регионов. Исконно германское сознание в отличие от римского всегда оставляло церковь свободной в своих действиях, что усиливало самостоятельность римских епископов. А если вспомнить богословское обоснование притязаний римской кафедры на руководящую роль в церкви на основе предания об Апостоле Петре, как о первом епископе Рима, то становятся понятными действия папы Льва Великого. Именно он добился от неполновластного западного императора Валентиниана III издания эдикта, которым предписывалось подчиняться римскому епископу как имеющему «примат святого Петра».

Всё это привело к тому, что римские папы часто не соглашались с восточными императорами, за что многие из них отправились в ссылку и даже отдали свои жизни. В качестве примера можно привести ссылку папы Либерия императором Констанцием, который заявил на соборе в Милане 300 епископам, которые там собрались: «Моя воля — вот для вас канон!» Другим примером может служить арест, ссылка и смерть папы Мартина I в 653 году по приказу константинопольского императора Констанца. Но, невзирая на это, на соборах папы всегда проводили более последовательную церковную линию, не зависящую от капризов монарха.

К этому следует добавить, что восточные епископы часто сами провоцировали возвышение римского епископа, обращаясь к нему за судом в попытке добиться успеха во взаимных распрях. Например, широко известна прискорбная история обращения Кирилла Александрийского к папе римскому, как к «отцу отцов», с просьбой осудить Константинопольского патриарха Нестория, что папа Целестий I с удовольствием исполнил в категорической форме. Другим примером может служить обращение к папе римскому епископа Афанасия Великого после его отлучения собором. Преимущество римской кафедры в церковных вопросах также подтверждалось канонами Вселенских Соборов. Например, 6 правило I Собора; 3 правило II Собора и другие, хотя константинопольские патриархи, в свою очередь, пытались провести соборное решение, обосновывающее возвышение своей кафедры, о чем свидетельствуют споры по поводу 28 правила Халкидонского Собора. Таким образом, римские епископы имели основания для возвышения как в церковном, так и в политическом отношении. Та же идея христианского теократического государства преломлялась в их сознании с другой стороны. Они хотели, чтобы церковь поглотила государство и стала государством. В их понимании папацезаризм заключался не просто в подчинении государства церкви, но в расширении церкви до границ государства. И эта цель намного позже воплотилась в государстве Ватикан.