1.6.4.2.2. Киприан (ок. 205 - 258)

Не менее знаменит другой представитель североафриканской школы — Киприан, епископ Карфагенский, который представлял собой скорее человека действия и практика, чем теоретика-интеллектуала. Он был более уравновешенным, спокойным и воцерковленным служителем, чем Тертуллиан, и при этом не менее стойким и верным исповедником христианской веры, за которую пошел на смерть. Он известен как родоначальник экк-лезиологии, в частности его особое внимание привлекали вопросы управления, дисциплины и единства Церкви.

Фасций Цецилий Киприан, сын богатого сенатора, родился в языческой семье около 205 года и к 40 годам стал знаменитым ритором, блестяще образованным и, по утверждению Григория Назианзина, занимавшимся даже магией. Иероним в своем повествовании «О знаменитых мужах» пишет: «Киприан Африканский, известный поначалу как учитель риторики, впоследствии под влиянием пресвитера Цецилиана, от которого он получил свое прозвище, стал христианином и раздал все свое имущество бедным». Сам Киприан описывает в книге к Донату свое состояние так: «Я бродил вслепую в ночной тьме, меня швыряли волны моря житейского, я,плыл наудачу, не сознавая своей жизни, чуждый свету и истине». Через два года после крещения, видя его ревность к вере и христианской жизни, его избрали пресвитером. А еще через год «судом Божьим и любовью народа» он стал епископом в Карфагене и употребил весь свой административно-управленческий талант на обустройство церковной жизни.

Но очень скоро (в 250 г.) начались гонения императора Деция, и, как сообщает его жизнеописатель Понтий, Киприан «по откровению и для пользы паствы» скрылся от преследований, но продолжал управлять церковью через послания. За это на него обрушились упреки в трусости, но когда гонение ослабло (приблизительно через полтора года), он вернулся в Карфаген и столкнулся с проблемой лапси, отпавших и снова желающих вернуться в церковь христиан. Многие исповедники давали таковым письма, в которых просили принять их в церковь, но Киприан настаивал на суровом отношении к отпавшим. По этому поводу у него возник конфликт с римским епископом Стефаном, который осложнился расколом как в Карфагенской, так и в Римской церкви в связи с разным отношением к отпавшим. Однако вскоре началось новое гонение, во время которого оба несогласных между собой епископа приняли мученический венец.

В 258 году Киприана вызвали в суд, где от него потребовали принести жертву богам, и когда он отказался, проконсул объявил: «Фасцию Киприану отсечь мечом голову». В ответ Киприан воскликнул: «Благодарение Богу! (лат. «Deo gratias»)», — и его немедленно повели к месту казни. Перед смертью он сам завязал себе глаза и щедро одарил палача.

Большую часть сочинений, оставшихся после его короткого служения, составляют пасторские послания. Это письма по поводу различных неполадок и проблем в церковной жизни, а также апологетические и нравоучительные трактаты, в которых он пишет о поведении и одежде девственниц, о ревности и зависти, о смертности (во время чумы) и так далее. Но наибольшим оказалось влияние Киприана на формирование идеи монархического епископата и на представление о престоле св. Петра. Единство церкви, по Киприану, достигается не за счет единства ее членов между собой или учения, а за счет единства с епископом. «Вы должны знать, — пишет он, — что епископ пребывает в церкви и церковь в епископе. Кто не с епископом, тот не в церкви». Все епископы совокупно (а не только римский епископ) являются преемниками и наследниками престола св. Петра, и поэтому они должны пребывать в единстве между собой. Это была красивая теория, однако она совершенно не соответствовала практике самого же Киприана в его столкновении со Стефаном, епископом Римским.

Другим связанным с единством церкви дискуссионным вопросом стала проблема перекрещивания «еретиков и раскольников». Карфагенские соборы епископов, созванные по этому поводу, поддержали Киприана в его стремлении перекрещивать еретиков, но римский епископ Стефан не соглашался с этим мнением. Для Киприана признать правильность крещения, проведенного не в его религиозной группе, означало признать существование двух Церквей Христовых, ибо в его представлении только те, кто были с ним, составляли истинную Церковь. В письме к Магну он пишет с характерным африканским запалом: «Церковь одна... и если она у Новациана, то не была у Корнилия. Если же она была у Корнилия, который наследовал епископу Фабиану по законному посвящению и которого, кроме чести священства, Господь прославил и мученичеством, то Новациан не принадлежит к Церкви, и тот, кто, презревши евангельское и апостольское предание, никому не наследуя, произошел от самого себя, не может считаться епископом...» В этих словах содержится явное преувеличение, ибо и Новациан, равно как и Корнилии, рукоположены «законными епископами», но Киприан жил по убеждению: «Кто не со мной, тот не с Богом». Таким образом, для Киприана важным представлялось не то, «кто» преподал крещение, а «где» его совершили — в церкви или вне ее. Хотя точка зрения Киприана возобладала в исторических церквах, он не смог (и не пытался) решить главную богословскую проблему: сколько, образно говоря, ереси нужно, чтобы церковь перестала быть Церковью Христовой? Признать крещение, совершенное в какой-либо религиозной группе, недействительным означает констатировать, что данная группа никак не является Церковью Христовой. Это очень серьезное решение в истории христианства часто принималось слишком легко.

Представления Киприана, изложенные в одном из его важнейших трактатов — «О единстве церкви», в основном сформировали воззрения Западной церкви о возвышении епископата над мирянами и о монополии на истину только своей группы. Они получили особое развитие во время Первого ватиканского собора и сохранялись вплоть до второй половины XX века.