1.6.2.4. Игнатий Антиохийский и его послания

Игнатий служил епископом в знаменитом сирийском городе Антиохии, втором центре христианства, откуда Апостол Павел начал свою миссионерскую деятельность.

По имеющимся отрывочным сведениям о жизни Игнатия известно, что он обратился из языческой среды, абсолютно не связанной с иудаизмом, и, таким образом, он стал первым влиятельным христианским писателем, воспитанным на греческом мировоззрении, хотя многие считают его сирийцем.

Эллинизм чувствуется в его посланиях, в которых греческий язык — язык его души и мышления, принесший в христианство греческие литературные формы и философские категории и сохранивший библейский дух, но без иудейской формы. Игнатий, по сравнению с Климентом Римским, не говоря уже о Варнаве (или Псевдо-Варнаве), очень мало внимания уделял Ветхому Завету как способу доказательства посланничества Христа или Его мессианского достоинства. «Нелепо призывать Христа и жить по-иудейски, — писал Игнатий в послании к Магнезийцам, — ибо не в иудейство уверовало христианство, напротив, иудейство — в христианство, в котором соединились все языки, уверовавшие в Бога».

Христология Игнатия также обладала явными антииудейскими и антидокетическими чертами, то есть он постоянно подчеркивал истинность плоти Христа и Его человеческих атрибутов. Особый интерес представляют его экклезиологические воззрения. Скорее всего, именно он впервые употребил термин «кафолическая (или вселенская) Церковь», и по контексту понятно, что он имеет в виду не союз поместных церквей, а невидимую Церковь — Тело Иисуса Христа. На союз поместных церквей, их организационную связь или иерархическое подчинение единому центру у Игнатия нет ни малейшего намека. Для него вся полнота Вселенской Церкви сосредоточивается в поместной общине, но позже его послания были истолкованы превратно.

Игнатий стал богословским прародителем епископальной формы церковного управления. Для него церковное единство олицетворялось в единстве всех членов церкви с их епископом. При этом повиновение епископу уподоблялось у Игнатия повиновению самому Богу. Однако он нигде даже не намекает на апостольскую преемственность епископской власти. Для него очевидно, что епископ получает свою власть от церкви, а не от Апостолов, и источник епископских полномочий — в единстве членов церкви и их служителей. По убеждению Игнатия, епископ — это образ Бога, а пресвитеры — образ апостольского собора.

Трудно определить, кто был наставником Игнатия. Григорий Великий называет его учеником Петра, другие ранние писатели утверждают, что он учился у Апостола Иоанна Богослова, а некоторые относят его ученичество к деятельности Апостола Павла. Вполне возможно, что все свидетельства правильны, ибо в Антиохии в разное время трудились все три указанных Апостола. Предание сохранило только довольно подробное описание последних месяцев жизни Игнатия и его кончины.

Мученические акты Игнатия, написанные от лица спутников, сопровождавших его из Антиохии в Рим, были опубликованы на латинском языке в XVII веке, а их греческий первоисточник появился только в XIX веке. Их достоверность для многих исследователей представляется сомнительной, но почти все соглашаются с тем, что главную канву событий акты передают правильно.

В девятый год царствования императора Траяна (107 г.), после его блестящих побед над даками и другими народами, император в знак благодарности приказал принести жертвы своим богам. Для христиан этот приказ означал новое гонение. Направляясь с легионами на войну против армян и парфян, император проходил через Антиохию, а Игнатий, который был вторым или, возможно, третьим по счету епископом антиохийской общины, добровольно явился к императору, чтобы убедить его в бессмысленности обязательного жертвоприношения.

В разговоре с Игнатием, которого называли Богоносцем, Траян спросил: «Кто такой Богоносец?» На это Игнатий ответил: «Тот, кто имеет Христа в своем сердце». Траян спросил: «Ты говоришь о Том, Кто распят при Понтии Пилате?» — «Да, о Том», — отвечал Игнатий. «Итак, ты носишь в сердце Распятого?» — продолжал допрос Траян. — «Точно, ибо написано: вселюсь в них и буду ходить в них», — отвечал Игнатий. Тогда император приказал отвести его в Рим и там предать на съедение зверям для забавы народа.

Игнатия отправили из Сирии в Рим в сопровождении десяти стражников, которых сам Игнатий называл «десять леопардов», отвечающих злом на всякое благодеяние. Первая остановка конвоя состоялась в Филадельфии, затем в Смирне и Троаде, где на встречу с арестованным приходили христиане местных общин: поддержать знаменитого исповедника веры и послужить ему в самых насущных нуждах.

На этих остановках уважаемый служитель Божий наставлял своих братьев и увещевал их жить богоугодной жизнью, а также через них он передал свои послания близлежащим общинам, которые оказали ему помощь, — Ефесской, Магнезийс-кой, Траллийской. Там же, в Смирне, он написал еще одно, самое трогательное и выдающееся, послание — к Римской церкви, «чистой и первенствующей в любви», где просит римлян не предпринимать никаких действий к его освобождению.

Игнатия везли в Рим тем же путем, которым 40 лет назад в Рим везли Апостола Павла, и Игнатий радовался, что удостоился пройти тот же путь, что и великий Апостол язычников. Его привезли в Троаду, и прежде чем сесть на корабль, отплывающий в Неаполь (Македония), он обратился с посланием к христианам Филадельфии и Смирны, а также к епископу Смирнскому — Поликарпу с просьбой отправить посольство в его родную Антиохию, чтобы поздравить там христиан с окончанием гонений и обретением мира. Даже накануне мученической смерти он оставался пастырем. В христианстве первых веков все эти послания повсеместно пользовались глубоким уважением.

Воины спешили в Рим, чтобы прибыть туда до окончания декабрьских праздников — сатурналий, поэтому сразу с корабля Игнатия отвели в амфитеатр, где предали голодным зверям, которые, к удивлению толпы, не мучили его, а растерзали за несколько минут и съели останки так, что осталось только несколько костей. Так исполнилось желание Игнатия Богоносца в отношении своей кончины — «и по смерти не обременять никого».