1.4.4.2.1. Гностицизм

Главным лжеучением раннего христианства стал гностицизм. Несмотря на использование христианской терминологии и понятий, это движение не вписывалось в круг ортодоксального христианского единства и явилось по сути своей лжеучением, вкравшимся в христианство со времен первых Апостолов. Оно отвергало Христа как Сына Божьего, пришедшего во плоти, несмотря на то, что оно принимало большую часть Его учения.

Гностицизм (греч. «гносис» — знание) — это система взглядов и понятий, возникшая в дохристианские времена в эллинистической и отчасти иудейской среде. Он не относится к специфически христианским явлениям, и христианский гностицизм не является результатом внутрицерковного развития. Он представляет собой попытку втянуть христианство в религиозное смешение и преобразовать его, сформировав единую мистическую сверхрелигию.

Подобный процесс смешения (синкретизм) был характерной чертой того времени. Считалось, что все религии имеют в себе нечто божественное, причем не предполагалось, что хотя бы одна из них обладает полным откровением. Поэтому пробелы или недостающие звенья одной системы восполнялись за счет другой. Лжеучителя брали библейские и евангельские термины и наполняли их иным содержанием.

Гностицизм искал и давал «знание», но знание не в абстрактном смысле слова, а спасительное знание религиозного характера. Это таинственное знание не только давало спасение, но и являлось спасением. При этом гностицизм имел несколько характерных особенностей. Считалось, что высшее знание, или познание Истины, было доступно не всем, а только избранным, в то время как Павел, говорящий о том же высшем познании, настаивал, чтобы оно стало достоянием всех христиан. Кроме того, гностицизм отказывался воспринимать Благую весть непосредственно и буквально в том простом виде, в котором она сообщалась Апостолами, а позднее была записана в Новом Завете. Гностики искали что-то более глубокое, сокрытое, доступное только посвященным. Не напрасно А. Гарнак называл гностицизм «примитивным модернизмом».

Гностицизм не являлся единым учением, а представлял собой целую группу сект и толков, часто почти противоположных друг другу. Считается, что существовало до 30 различных гностических систем. В настоящее время наука располагает многочисленными гностическими текстами, большинство из которых стало известно благодаря находке XX века в Наг-Хаммади в Египте. Интересно, что гностическая христианская литература по своему объему значительно превосходит ортодоксальную, что указывает на широкое распространение гностицизма и недопустимость его полного отождествления с еретическим лжеучением.

Каждое направление гностицизма имело своего руководителя и отличалось своим особым толкованием или пониманием вероучения. «Выдумав какую-нибудь новость, — писал о них Тертуллиан, их современник, — они тотчас называют откровением то, что есть только человеческая догадка или, вернее, выдумка» («Против Валентина»).

Однако в их воззрениях можно выделить нечто общее.

Существует единый верховный Бог, обитающий в полноте света (плероме). От Него происходят поколения эонов, или духовных существ. Материя вечна и по своей сущности — зло. Видимый мир (кеноме) был образован из нее не Богом, а демиургом (или Творцом). Некоторые гностики считали его злым, другие — слепым исполнителем воли Божьей. Демиург считался Богом иудеев (или Ветхого Завета). Поэтому Моисеево домостроительство либо отвергалось, либо считалось подготовительным к истинному богопознанию.

Христос, по их мнению, был послан в мир, чтобы освободить людей от тирании демиурга, но учения о Христе носили расплывчатый характер. Большинство подразумевало, что Он не был ни Бог, ни человек, хотя некоторые считали, что Иисус — простой человек, на которого снизошел эон «Христос» во время крещения и оставил его перед распятием, другие учили, что тело Христа было призрачным (нематериальным), а Его действия — кажущимися, так как якобы Бог не мог войти в злую материю.

Борьба между добром и злом должна закончиться победой добра, но вещественный мир не преобразится, а погибнет. Человечество разделялось на три рода людей, участь которых была безусловно и независимо от них предопределена их различной природой. Одни — пневматики (духовные), или гностики, неизбежно спасались, то есть выходили в область божественного духа. Другие — хилики (гилики), то есть материальные, плотские (хили — материя), неизбежно погибали вместе с материей. Третьи — психики (душевные), или пистики (пистис — вера), то есть обыкновенные христиане, попадали в среднее место.

Но в духовной практике гностиков выделялось два направления: одни добивались победы над материей путем строжайшего аскетического воздержания от всего чувственного; другие доказывали свое превосходство над материей, предаваясь распущенности, безнравственности и вседозволенности.

Гностики не стремились отделить себя от Церкви. Многие из них (например, Валентин) служили проповедниками и стремились, оставаясь в Церкви, насадить в ней свои взгляды. Тертуллиан так передает свои впечатления от общения с ними: «Спроси их о чем-либо откровенно - они примут строгий вид, наморщат лоб и возгласят: «О, глубина!»; войди с ними в ближайший разговор — они утонченно и двусмысленно станут утверждать, что их вера общая со всеми. Если заметят они, что ты их противник, они будут отрекаться от всего. Если ты приступишь к ним с большей настойчивостью, то они притворятся легкомысленными простаками. Они тайн своих не открывают даже своим ученикам, пока в них не уверены».

Очевидно, к гностицизму относился докетизм, отрицавший реальность страданий Христа на кресте и утверждавший, что на кресте была только призрачная видимость Христа, ибо Бог не может страдать.

Христианские наставники стремились изобличить гностицизм и исторгнуть его из своей среды, так как в нем действительно содержалось то, что разрушало христианское единство — отвержение божественности Христа и Его заместительной жертвы, неверие в воскресение, справедливый суд и загробную жизнь. Без этих догматов христианство теряло свою основу и превращалось в новую языческую религию.

Родоначальником лжеучителей древние авторы считали Симона-волхва из Самарии (Деян. 8.9)- Симон учил о себе как о некой воплотившейся первоначальной силе, а о сопровождавшей его женщине Елене Тирской — как о первоначальной Мысли (зоне «Энния»), от которой все произошло. Для спасения была необходима вера в него и Елену, а имея веру, можно жить, как угодно. Симон занимался магией и волшебством. В «Апостольских наставлениях» рассказывается, что в Риме он вступил в спор с Апостолами Петром и Павлом, пытался летать по воздуху, пока по молитве Петра не упал на землю и вскоре умер.

Преемник Симона — Менандр — развил его учение, а учеников Менандра — Сатурнила и Василида Ириней ставит во главе гностиков. Сатурнил жил в Антиохии Сирийской и учил, что Христос был облачен в призрачное тело. Он придерживался аскетизма, запрещал брак. Василид жил в Александрии (ок. 125 года) и учил, что Христос явился на землю, чтобы разрушить дела злого Бога иудеев, но страдал не он, а Симон Киринеянин. Он не признавал Христа распятого. Сам Василид и его сын придерживались строгих нравственных правил, но их последователи считали это необязательным.

Один из самых известных гностиков II века — Валентин — родился в Египте, но более 20-ти лет проповедовал в Риме и довольно успешно претендовал на место епископа Римского. Валентину, высокообразованному и воспитанному человеку, будто бы, по тайному преданию от Апостолов, была раскрыта тайна божественной жизни, неизвестная Церкви. Его последователи (валентинианцы) разделились на восточную и западную школы и просуществовали еще несколько столетий.

Широкую известность на Востоке получили «офиты» (братья змеи, от греч. «офис» — змея). Они очень различались между собой, но змей, о котором сказано в Быт. 3, занимал в их системе центральное место. Некоторые почитали его как символ прогресса, другие видели в нем погибель.

Одним из самых распространенных и многочисленных течений первых веков был маркионизм, то есть движение последователей Маркиона. Загадка Маркиона до сих пор остается неразрешимой: можно ли считать его гностиком или его учение вполне вписывалось в круг христианской ортодоксии? Его последователи пользовались гностическими идеями, но не отвергали божественности Христа. Вероятно, они не были гностиками в узком смысле этого слова, но непосредственно примыкали к ним.

Маркион, который около 140 года прибыл в Рим из Синопа на южном берегу Черного моря, довел до крайности идею противоположности христианства и иудейства, хотя, возможно, он просто пытался дать более глубокое толкование Ветхого Завета. Неясно, боролся ли он с гностиками или принадлежал к ним, ибо он не признавал эонов и аллегорий, но учил о противоположности Бога иудеев и Бога любви Нового Завета. Тертуллиан считал, что он отрицал реальность страданий Христа на кресте, хотя в текстах самого Маркиона подобных утверждений нет. Возможно, его последователи развили эти идеи, выйдя за границы ортодоксии.

Он и его последователи придерживались строгой морали и нравственности. Когда в 144 году Маркиона отлучили от Римской церкви, он создал собственную общину с пресвитерами и епископами, собственными зданиями и мучениками. Маркионские церкви были распространены во П-Ш веках по всей Римской империи и часто превосходили по численности другие христианские группы.

Своеобразную противоположность маркионским церквам представляло манихейство, или персидский гносис, в котором христианство отступает на задний план. Фактически в нем из христианства были заимствованы только имена и внешние аналоги.

Основателем манихейства стал Мани (или Манес), который за свое учение претерпел мученичество в Персии в 276 году. Он считал, что чистое учение Иисуса утрачено, и объявлял себя Его посланником — Параклетом. Манихейство придерживалось крайнего дуализма: свет и дух — это добро, материя — зло, поэтому материальные блага (мясо, вино, брак) отвергались. Ветхий Завет принимался манихейством в полном объеме, в то время как Новый, якобы неоднократно фальсифицированный, преподносился в новой форме.

Манихейство имело хорошую организацию, строгую иерархию и было распространено очень широко — от Африки до Китая. Оно, как и весь гностицизм, продолжало оказывать влияние на христианство на протяжении всей его истории (катары, павликиане, современные теософские системы).