3.5.2. Иконоборчество и VII вселенский собор

При вступлении на византийский престол Исаврийской династии на Востоке вспыхнул, пожалуй, последний сильный богословский спор, связанный с иконопочитанием.

Как известно, иконография возникла в IV веке, во времена религиозной свободы, как иллюстрация сцен церковной истории или сцен из Ветхого и Нового Заветов. Тогда это оказалось весьма созвучным римской моде — расписывать стены здания сценами из жизни или мифологии. Вполне естественно, что с годами эти изображения превратились в предмет поклонения. Против этой практики выступили многие отцы церкви (Евсевий Кесарийский, св. Епифаний Кипрский и др.), а на Западе на Эльвирском соборе (ок. 300 г.) было даже принято правило против стенной живописи в церквах (канон 36).

РАЗДЕЛЕННОЕ ХРИСТИАНСТВО

427

Монофизитство, подчеркивая Божественность Христа, подготовило почву для иконоборчества, поскольку ясно, что Божественное невозможно изображать бездушными красками, как утверждали они. Однако простому народу необходимы были видимые знаки поклонения, в которых они могли бы реализовать свою религиозность. Языческое прошлое, падение культуры и евангельская непросвещенность требовали изображений. Поэтому столкновение между проникновением язычества в церковь и стремлением сохранить евангельскую истину стало неизбежным.

Императоры-иконоборцы выступили провозвестниками реформ, но они проводили преобразования грубыми средневековыми методами и поэтому потерпели, в конечном счете, поражение.

Иконоборчество началось при императоре Льве III Исавре (717-741). По происхождению он был сириец-семит, выросший в обстановке строгого монотеизма. Его выступление против иконопочитания, как и выступления последующих императоров-иконоборцев, было не только результатом желания освободить христианство от языческих наслоений и заблуждений, не только благородным побуждением не допускать идолопоклонства в церкви, но и общим желанием реорганизовать церковь и византийское общество. Лев III действовал в том же духе, что и Петр I намного позже, в России. Он вошел в историю как вьщающийся реформатор и просветитель и, искореняя иконопочитание, всячески поощрял общее просвещение, поддерживал школы и

Божественное нельзя изобразить бездушными красками, говорили иконоборцы, но язьиеское прошлое простого народа и его евангельская непросвещенность требовали видимого образа Божества. Поэтому кровавые столкновения между противниками и почитателями икон были неизбежны.

ДВАДЦАТЬ ВЕКОВ ХРИСТИАНСТВА

428

способствовал развитию культуры. При исаврийцах-реформаторах Византия вновь стала могучим, хорошо организованным государством с дисциплинированной армией и совершенным законодательством.

На десятом году своего правления Лев III начал борьбу против иконопочита-ния, и очень скоро (в 754 г.) почти весь византийский епископат соборно (338 епископов) высказался против икон. Также против икон выступил патриарх Анастасий. При этом насилия никакого не допускалось, более того, Лев III всего лишь поддержал епископов-иконоборцев. Епископы рассчитывали, что это повысит

Заседание VII Вселенского Собора в Никес, на котором иконопочитанис было восстановлено и поднято до уровня поклонения. «Покло няющийся иконе поклоняет-i ся ипостаси изображенного на ней» — записано в опре-? делении Собора.

Па иллюстрации (слева) ратрица Ирина с 5-летним сыном КонстантД ном VI. Под ее личным пат-1 ронажем проходили все зася дания Собора

уровень народного благочестия и избавит от языческих суеверий, связанных с иконами. При этом иконоборцы не отходили от других традиционных догм и форм богопочитания, особенно подчеркивая почитание креста как символа искупительной жертвы Иисуса. Но снятие икон проводилось настолько грубо и кощунственно, что вспыхнул народный бунт.

Например, военачальник, посланный убрать статую Христа с дворцовой площади, поднявшись на лестницу, начал рубить топором по лицу изображения. Народ, собравшийся внизу, воспринял это как святотатство, и осквернителя убили. В ответ на это начались репрессии: девять человек бьши казнены. Подобные конфликты происходили и в других местах. Таким образом, борьба с иконопочитанием в глазах простого народа воспринималась как борьба с христианством. Римские папы Григорий II и Григорий III также выступили против иконоборчества, однако все императоры Исаврийской династии настойчиво продолжали иконоборческую

РАЗДЕЛЕННОЕ ХРИСТИАНСТВО

429

политику, которой особенно сопротивлялись восточные монахи, несмотря на принятие этой политики большей частью духовенства.

Решительные и последовательные административные и военные реформы Льва III, которые сопровождались выдвижением на ключевые посты талантливых военачальников и управленцев из провинций и, соответственно, смещением коррумпированной столичной знати, ответственной за экономический кризис, разложение армии и государственного аппарата, вызывали у столичной знати и связанной с ней части духовенства оппозиционные настроения. Многие магнаты, столичные

Императрица Феодора изгнала епископов-иконоборцев и с 11 марта 843 г. утвердила иконопочитание в Византийской империи.

Уничтожение икон в храме. Подобные действия с неизбежностью вызывали борьбу за иконопочитание.

Рисунок (слева)

%

чиновники и царедворцы, а также часть духовенства мечтали о восстановлении утраченных позиций и влиянии при дворе. Иконопочитание стало удобной идейной основой для оппозиции. Однако она не могла выступить открыто против популярных в армии и народе императоров-исаврийцев.

Изменения произошли во время правления императрицы Ирины (780-790), которая была регентшей при своем 5-летнем сыне Константине VI после скоропостижной кончины ее мужа Льва IV, в чьей смерти Ирину обвиняют многие историки. Она была ревностной иконопочитательницей и, быстро расправившись с другими претендентами на престол и выбрав нового патриарха-иконопочитателя, созвала Собор. Иконоборчески настроенная армия не допустила этого Собора в 786 году, но в следующем 787 году он все же состоялся в городе Никее и восстановил не только иконопочитание, но и фактически утвердил иконопоклонение. В заключительном решении VII Вселенского Собора, принятом 13 октября 787 года, записано: «Честь, воздаваемая образу, восходит к первообразу, и поклоняющийся иконе поклоняется ипостаси изображенного на ней».

ДВАДЦАТЬ ВЕКОВ ХРИСТИАНСТВА

430

Так, иконопочитание официально утвердилось как иконопоклонение. Особый акцент при обсуждении делался именно на поклонении иконам. Собор утвердил, что не только благоговейное лобызание, но и поклонение вполне допустимо, ибо поклоняться, по мнению Собора, можно и святым людям, и Ангелам, но не в смысле служения им, которое приличествует только Богу. Какое может быть различие в поклонении в смысле служения и поклонении не в смысле служения, Собор не объяснил.

Дословно определение VII Вселенского Собора по этому поводу звучит так: «Взирающие на эти иконы возбуждаются к воспоминанию о самих первообразах, приобретают более любви к ним и получают более побуждений воздавать им лобызание, почитание и поклонение, но никак не то истинное служение, которое, по вере нашей, приличествует одному только божественному естеству... Поклоняющийся иконе поклоняется ипостаси изображенного на ней».

Идея поклонения иконам встретила бурное неприятие VII Вселенского Собора на Западе. Папа Адриан одобрил решение этого Собора, но Карл Великий и Франкфуртский собор 794 года категорически отвергли идею поклонения иконам, настаивая, что поклонение подобает одному Божеству. И на Востоке решения VII Вселенского Собора не были восприняты. Последующие византийские императоры вновь начали иконоборчество, которое длилось еще почти три десятилетия. В 815 году собрался новый иконоборческий собор, осудивший никейские решения.

Иконопоклонение вновь восстановила женщина, императрица Феодора, регентша малолетнего Михаила III Пьяницы. Иконоборческого патриарха Иоанна заменили, всех епископов-иконоборцев изгнали с их кафедр, и с 11 марта 843 года иконопочитание в Византийской империи навсегда узаконилось. В память об этом событии первое воскресенье Великого поста отмечается как праздник Торжества Православия, когда на все «ереси и лжеучения» торжественно произносится анафема.

Собор 787 года окончательно признали Вселенским и на Востоке и на Западе, правда, после долгой борьбы.

Иконоборцы рассматривали поклонение иконам как идолопоклонство и приводили библейский аргумент — запрет на изображения в Исх. 20.4, т. е. ссылку на вторую заповедь в Десятисловии. Ни одно из сочинений иконопочитателей не анализирует этот библейский отрывок (ни акты VII Вселенского Собора, ни труды Иоанна Дамаскина и т. д.). Основываясь на словах Христа, что поклоняться надо в Духе и истине (Ин. 4.24), иконоборцы считали, что христиане должны идти даже дальше тех неприятий изображений, которые содержались в Ветхом Завете.

Другой их аргумент состоял в том, что изображать Ангелов или Бога-Отца невозможно: «По какому праву художники описывают Ангелов, как если бы они имели человеческий образ и два крыла? Ведь они бестелесны». Также описывать Христа вещественным образом есть Его унижение и умаление, считали иконоборцы, и, более того, они справедливо выступили против языческого признания святости храма от святости образов, находящихся в нем. Этим аргументам защитники иконопоклонения могли противопоставить только поэтические аллегории.

И, наконец, самый сильный аргумент иконоборчества заключался в христоло-гии. Кратко он формулировался в виде альтернативного суждения: «Или образ Христа отражает Его божественную и человеческую природу, или он изображает только человеческую? Предполагая первое, — рассуждали они, — мы утверждаем,

РАЗДЕЛЕННОЕ ХРИСТИАНСТВО

431

что божественная природа поддается изображению, а это безрассудно, но, предполагая второе, мы отделяем человеческую природу Христа от божественной природы, а это противоречит определению Халкидона, где написано, что Христос пребывает «в двух естествах неслитно, непревращенно, неразделимо и неразлучно». То есть иконопоклонники обвинялись в христологической ереси, что не менее губительно, чем идолопоклонство.

В ответ на это Иоанн Дамаскин, главный защитник иконопоклонения, приводит психологические доводы: «Я часто вижу тех, кто в тоске увидев облачение своего возлюбленного, припадает к нему, словно это сам любимый» или доводы чувств: Христос одобрил стремление к красоте, а так как «первенствует око, — говорят Феодор Студит и патриарх Никифор, — то икона помогает освятить зрение», но «идолами иконы нельзя называть, так как они изображают Христа и Его искупленных», возражали иконопочитатели. При этом последние утверждали, что связь образа и первообраза осуществляется не естеством, а божественной энергией: через лицезрение иконы человек как бы ощущает действие этой энергии и приобщается к мистическому единению с Богом. Так, спор перешел от христоло-гического вопроса к проблеме мистических связей Бога с человеком.

Но, в конечном счете, иконопоклонение утвердилось благодаря народному и монашескому давлению, а не в результате богословских диспутов. При чтении этой полемики создается впечатление, что она ведется на разных языках и под различным углом зрения. Иконоборцы стремятся доказать, почему нельзя изображать Божество, а иконопочитатели объясняют, для чего нужно Его изображать.

3.5.3. БОГОСЛОВСКИЕ РАЗНОГЛАСИЯ ВОСТОКА И ЗАПАДА. VIII ВСЕЛЕНСКИЙ СОБОР

VII Вселенский Собор стал последним, признаваемым и Востоком и Западом. В середине IX века, при патриархе Фотии и папе Николае I, богословские разногласия Востока и Запада стали особенно значительными.

В 84б году патриархом Константинопольским стал Игнатий, известный своим благочестием и добродетельностью. Он начал активно бороться против безнравственности, царившей при дворе сына Феодоры, императора Михаила III Пьяницы, и за это, по ложному обвинению, его отправили в ссылку, а на его место в 857 году избрали одного из самых просвещенных и талантливых людей того времени — Фотия. Римскую кафедру в это время занял также один из величайших пап, ревнителей папского престола, — Николай I.

Так как Фотий был мирянин и его посвящение в патриархи прошло с нарушением всех церковных канонов, низложенный Игнатий обратился к папе римскому. Николай I ответил гневным письмом против Фотия, которое вызвало бурю негодования в Константинополе. Более семи лет продолжалось разбирательство этого дела на соборах, но Николай I, заявив, что толь-

ДВАДЦАТЬ ВЕКОВ ХРИСТИАНСТВА

432

ко он как папа римский может быть арбитром в церковных спорах, категорически отверг решение собора против Игнатия и сместил Фотия. В ответ на это Фотий вступил в открытую борьбу с Западной церковью. Большую роль в этом соперничестве сыграло поведение болгарского кагана Бориса, который, приняв крещение по византийскому обряду, обратился после этого к папе Николаю I с ценными подарками и просьбой помочь в обращении его народа в христианство. Политическое соперничество Запада и Востока за Болгарию, которая была важным военным партнером, еще больше обострило взаимоотношения Рима и Константинополя.

В 867 году Фотий отправил послания восточным патриархам, обвиняя папу римского и церкви на Западе в ереси. В этом послании он впервые отчетливо описал все отличия Западной и Восточной церкви. Главными обвинениями послужили притязания папства на главенство во всех церквах; особенно Фотий негодовал против посягательств папства на Болгарию, которая первоначально была обращена Византией, — папские священники там не признавали миропомазания, совершенного греческим духовенством. На Западе после крещения признавалось только рукоположение, совершенное епископом, получившее название «конфирмация» (подтверждение). Вторым главным обвинением стало «Filioque», т. е. искажение Никео-Цареградского символа веры добавлением, что Дух Святой исходит и от Сына (а не только от Отца). Фотий считал это хулой против Духа Святого, заслуживающей десять тысяч анафем. Кроме того, он обвинял Запад в искажении церковной дисциплины, а именно: пост в субботу, употребление в пищу молочных продуктов на первой неделе Великого поста и целибат (обязательное безбрачие) духовенства. В заключение послания Фотий называл римлян слугами антихриста и приглашал всех на собор, который состоялся в 867 года в Константинополе. Этот собор предал анафеме папу Николая I. Однако политическая

В октябре 869 г. в Константинополе состоялся собор, который Западная церковь признает как «VIIF Вселенский Собор». Главным вопросом этого собора было осуждение патриарха Фотия и его приверженцев, а не богословские разногласия Востока и Запада.

РАЗДЕЛЕННОЕ ХРИСТИАНСТВО

433

ж-жа

ситуация в Константинополе изменилась, и новый император Василий Македонянин низложил Фотия и восстановил патриарха Игнатия. Узнав об этом, новый римский папа Адриан II объявил собор 867 года недействительным, разбойничьим, и в 869—870 годах в Константинополе состоялся новый собор, признанный на Западе как «VIII Вселенский Собор». На этом соборе Фотий и его приверженцы были осуждены, но Болгарию, по просьбе ее послов, вновь присоединили к Византии, несмотря на протесты легатов папы римского. Фотий был отправлен в изгнание, но когда Игнатий умер (877), Василий Македонянин во второй раз возвел Фотия на патриаршью кафедру. Началась новая богословская дискуссия по поводу «Rlioque» между Востоком и Западом. «Filioque», как уже указывалось, весьма рано попало в символ веры римской церкви, но особое распространение оно получило у франков в царствование Карла Великого, который был горячим его сторонником, утвердив его в 809 году на Аахенском соборе. Папы римские, соглашаясь с этой добавкой по существу, долгое время не хотели официально утвердить ее, чтобы не обострять отношения с восточными церквами, и сделали это только под давлением франкской церкви.

«Схизма Фотия» выявила богословские различия между двумя частями бывшей Римской империи, которые были, с современной точки зрения, весьма незначительны и имели явный политический подтекст.

3.5.4. БОГОСЛОВИЕ

НЕОРТОДОКСАЛЬНЫХ РЕЛИГИОЗНЫХ ГРУПП

3.5.4.1. Адопцианизм, предопределение, евхаристия

Начиная с Карла Великого, особенно много потрудившегося в деле просвещения и образования, франкская церковь стала оплотом богословского знания. Этот рост учености неизбежно вел к богословским спорам.

Испанские епископы Елипанд Толедский и Феликс Ур-гельский начали проповедовать адопцианистское христианство: Христос, являясь Сыном Божьим по Божественной природе, по человеческой природе был лишь сыном по усыновлению. Эти взгляды были осуждены на соборах в Регенс-бурге в 792 году и во Франкфурте в 794 году.

В первой половине К века вновь возник спор о предопределении. Готгшалк, сын саксонского графа, начал учить о двойном предопределении: предопределении к спасению, к жизни и о предопределении к смерти. Майнцский (848) и Кирский (849) соборы осудили Готгшалка за его ничем не доказанное предопределение к смерти, но соборы Валенсийский (855) и Лангрс-кий (859) одобрили учение о предопределении к смерти. Спор усилился. Каждая точка зрения имела множество сторонников, но конфликта не произошло. Стороны в 860 году решили отложить этот вопрос, и постепенно стала преобладать идея спасения Богом всех людей, а не только избранных.

ДВАДЦАТЬ ВЕКОВ ХРИСТИАНСТВА

434

В этом же веке возникли споры о евхаристии. Монах Пасхизий Радберт (ок. 830) начал учить, что евхаристическое тело Христа (хлеб и вино) и действительное Тело Христа являются едиными. Он, вслед за греками, считал, что это пища бессмертия и что благодаря Божественному чуду сущность этих элементов превращается в само Тело и Кровь Христа. Фактически это было учение о пресуществлении, хотя такое понятие появилось только в XI веке. Его оппонент Ратрамн представлял присутствие Христа на Вечере практически только духовным образом, отрицая изменение элементов. Другой богослов — Скотт Эригена — считал евхаристию лишь воспоминанием. Споры о евхаристии только возникли в это время, но особого накала они достигли в следующий период.