3. Поздний меркантилизм

Французский меркантилизм. А. Монкретьен, рано осиротевший и получивший образование у иезуитов в городе Кане, начинал как драматург, поэт и... дуэлянт. За убийство соперника был вынужден эмигрировать, благодаря чему увидел успехи торговли и промышленности в Англии и Голландии, а по возвращении основал металлообрабатывающее предприятие по заграничным образцам.

Свое сочинение Монкретьен написал специально к созыву Генеральных Штатов и адресовал юному королю Людовику XIII. Структура трактата задана приоритетами экономической политики, целью которой должно стать противодействие наплыву во Францию импортных товаров за счет их внутреннего производства, а сам трактат разбит на 4 части: 1) «О механических искусствах»; 2) «О торговле»; 3) «О навигации»; 4) «О примере и главных заботах Принца». Верноподданнический посыл был оценен назначением Монкретьена губернатором в провинцию Шатильон. Туда Монкретьен перенес свое предприятие, расширил его, обзавелся торговым кораблем, но тщетно ждал от короля содействия своим обширным рекомендациям. Монкретьен ввязался в мятеж гугенотов и бесславно погиб.

У кардинала Ришелье было гораздо больше возможностей для претворения своих идей. Он возлагал особые надежды на перепродажу мехов из открытой французами Канады, поддержал «Компанию ста» для ее освоения и заселения, а также «Компанию островов Америки», захватившую при его жизни Гваделупу и Мартинику в Карибском море. В своем «Политическом завещании» (1639) Ришелье очерчивал горизонты внешней торговли Франции, чтобы добиться активного торгового баланса — превышения экспорта над импортом.

Как синоним практического меркантилизма с конца XVIII в. используется термин кольбертизм, по фамилии знаменитого государственного деятеля Франции Жана-Батиста Кольбера (1619—1683). На посту генерального контролера финансов (1665—1683) он внедрил систему развернутого протекционизма (защиты национальной промышленности) для замещения импорта внутренним производством (особенно предметов роскоши) и повышения конкурентоспособности французских товаров на внешних рынках. Система Кольбера включала: высокие таможенные пошлины на вывоз продовольствия и сырья и ввоз готовой продукции; насаждение крупных «королевских мастерских» (мануфактур); приглашение лучших иностранных мастеров для налаживания внутреннего промышленного производства; жесткость технологических инструкций и контроля качества изделий. Зарплата наемных работников была установлена на уровне прожиточного минимума, а ради сохранения их покупательной способности правительство установило максимум цен на зерно и запретило его вывоз. Кольбер гордился тем, что благодаря его политике французы в течение одного поколения превзошли прежних лидеров — венецианцев, фламандцев и голландцев — в производстве зеркал и стекла, разнообразных шелковых и тонкосуконных материй. Однако оборотной стороной этих достижений стало угнетенное состояние сельского хозяйства Франции.

Английский меркантилизм. Доктрину активного торгового баланса проводили деятели знаменитой, учрежденной в 1600 г. Английской Ост-Индской компании. Многолетний член ее совета директоров лондонский купец Томас Mан (1571—1641) был автором сочинения с характерным заглавием: «Богатство Англии во внешней торговле, или Баланс нашей внешней торговли как регулятор нашего богатства».

Ссылаясь на пример морских торговых республик — Венеции, Генуи, Голландии — Ман доказывал, что наиболее выгодна транзитная, посредническая торговля. И Англии, расположенной очень удобно, надлежит стать складом дальнепривозных «колониальных товаров» (пряностей, индиго, шелка-сырца, хлопка), чтобы с выгодой перепродавать их в места, где в них нуждаются. Т. Ман обосновал ошибочность запрета на вывоз благородных металлов из страны, поскольку денежные операции за границей могут расширить сферу влияния британской торговли и обеспечить приток золота и серебра в большем количестве. Можно и нужно вывозить благородные металлы, покупать на них товары в Азии и перепродавать в Европе с удорожанием в несколько раз.

Итальянский меркантилизм. Антонио Серра написал «Краткий трактат о средствах снабдить в изобилии золотом и серебром королевства, лишенные рудников драгоценных металлов» (1613), сидя в неаполитанской тюрьме. Неаполь, где жил Серра, веками был крупнейшим городом Западной Европы и притом портовым, был окружен плодородными землями, но его жители оставались бедными, тогда как генуэзцы с их бесплодной почвой разбогатели. Отсюда Серра заключил, что изобилие денег зависит не от плодородия, а от характера населения и умелой политики правителя.

Серра предложил классифицировать источники богатства на «естественные» и «искусственные», причем его классификация совсем не похожа ни на разграничение Аристотелем естественной и искусственной хрематистики, ни на будущие рассуждения физиократов и А. Смита о естественном порядке. Естественное богатство — это золотые и серебряные рудники. Искусственные источники богатства подразделяются на «специфические» и «обычные»; к первым относятся те, что обусловлены природой: избыток продуктов сельского хозяйства и местоположение государства относительно других государств и частей света.

Эти источники могут проявляться не по всякой стране — в отличие от обычных, к которым Серра отнес прежде всего количество и уровень развития ремесел. Именно в ремеслах главный источник увеличения богатства страны, поскольку по сравнению с сельским хозяйством они не зависят от погодно-климатических условий и могут давать продукцию:

1) быстро умножаемую по количеству; 2) более надежную в сохранности; 3) более дорогую. Развитие ремесел является предпосылкой экспортной торговли, приносящей стране изобилие денег.

Серра четко выразил подход, доминировавший в предложениях и практике последующих меркантилистов: корректировка государством структуры хозяйства — наращивание объема ремесленной и промышленной продукции, более выгодной для экспорта и активизации торгового баланса.

Среднеевропейский меркантилизм. В государствах Средней Европы — Австрии и германских княжествах — на меркантилизм наложила отпечаток практика подготовки образованных правительственных чиновников, способных наилучшим для казны образом управлять отдельными отраслями: извлекать доходы из природных ресурсов, совершенствовать ремесла, упорядочивать состояние финансов.

Иоганн Иоахим Бехер (1635—1682), часовых и многих других дел мастер, автор «Политического рассуждения о том, как сделать страну богатой и густонаселенной» (1668), стремился использовать для улучшения торгового баланса могущество знания. Бехер первым рекомендовал насаждать картофель для более «приличного питания» народа. Он ввел в обиход термин мануфактура (от лат. «manus» — «рука» и «factura» — «изготовление») и основал «Мануфактурный дом» (1673) при императорском дворце, в Вене. Это было крупное предприятие с разнообразными мастерскими и алхимической лабораторией, предназначенное для производства шерстяных и шелковых тканей, венецианского стекла, фаянсовой посуды и т.д. Бехер изобретал различные станки и даже якобы получил путем «алхимической трансмутации» унцию серебра из свинца, о чем выбил памятную медаль (хранится в Музее истории искусств в Вене).

Бехер также предлагал учредить Коммерц-коллегию для того, чтобы пресекать три зла в торговле: монополию, спекулятивную скупку товаров в ожидании роста цен («прополию») и разорительную конкуренцию («полиполию»).

Венский юрист Филипп фон Хорник (1638—1712), сановник императора Священной Римской империи германской нации, уповал на регламентацию всех основных отраслей хозяйства. В памфлете «Австрия превыше всего, если она того пожелает» (1684) фон Хорник сформулировал 9 правил, семь из которых касались поощрения внутреннего производства и экспорта ремесленно-промышленной продукции — и, напротив, ограничения покупки и потребления импортных продуктов, особенно заграничных предметов роскоши. Он особо подчеркнул, что выручка от продажи мануфактурных изделий может превзойти ценность сырья в 2, 3, 10, 20 и даже 100 раз.

Меркантилист-экспериментатор Джон Ло.

Одной из ярких и самобытных фигур позднего меркантилизма был шотландец Джон Ло (1671 -1729). Вполне разделяя меркантилистскую веру в деньги как решающий фактор экономического процветания, он предпринял попытку проложить новый путь решения извечной проблемы их нехватки в государстве. Свои надежды он связывал с развитием банковского дела и «бумажного кредита» — денежной системой, основанной на банкнотном обращении.

Убив соперника на дуэли, был вынужден уехать в Голландию (в 1694 г.) и, подобно многим визитерам, впечатлился яркой картиной процветания этой страны.

Главную причину торгово-промышленных успехов Голландии Ло усмотрел в широкой доступности кредита благодаря низкому уровню ссудного процента. С этим выводом, ознакомившись с деятельностью прославленного Вексельного Банка Амстердама, Ло отправился далее в Италию, на родину банковского дела, изучив его в деталях в Риме, Венеции, Флоренции и Неаполе.

Вызывавший уважение всей Европы Вексельный Банк Амстердама, опыт которого изучал Ло, был основан на принципе равновесия металлических резервов и вкладов. Ло считал, что кредитные обязательства банка вовсе не обязательно должны полностью обеспечиваться содержимым его сейфов. Процент резервирования может быть незначительным, поскольку ценность денег определяется масштабом обслуживаемого ими хозяйственного оборота. Раздача банком ссуд равнозначна увеличению количества монеты, приносящей доход стране: «дается занятие большему числу рук, торговля расширяется, займы становятся легче и дешевле».

Джон Ло считал, что насытить страну деньгами можно не только за счет активного торгового баланса: проще и быстрее та же задача решается выпуском банкнот. Количество последних, в противовес преобладавшему тогда мнению, он предлагал не увязывать с запасом драгоценных металлов в стране и определять исходя из потребности хозяйства в денежной массе. Принципиальная схема Ло предусматривала учреждение государственного земельного банка, наделенного правом выпуска бумажных денег под обеспечение землей и другими неметаллическими активами. Такая схема решала, по мысли Ло, сразу несколько задач: а) высвободившиеся из обращения металлические деньги пополняли казну; б) с увеличением денежной массы снижался уровень процента; в) повышались прибыли.

Обоснованию этих идей Джон Ло посвятил книгу «Деньги и торговля, с предложением, как обеспечить нацию деньгами»(1705), предвосхитившую ряд макроэкономических идей более поздних авторов. Одновременно он пытался заинтересовать своими проектами масти многих европейских стран. Такие попытки долго не приносили результата. Парламент родной Шотландии принял даже специальную резолюцию, гласившую, что «навязывание бумажного кредита посредством парламентского акта — дело, не подходящее для нации».

Ситуация изменилась в 1716 г. после смерти Людовика XIV, знаменитого «короля-солнце», чье расточительное правление привело государственные финансы Франции в крайнее расстройство. Его преемник, регент Филипп Орлеанский, столкнулся с двойным кризисом: финансовым, связанным с обслуживанием непомерного государственного долга, и общеэкономическим, выражавшимся в низком уровне хозяйственной активности.

И в этот момент появился Джон Ло с идеей замены звонкой наличности бумажной «монетой» — банковским билетом. Ло утверждал, что бумажные деньги в сравнении с металлическими удобнее и в расчетах (быстрее), и в делимости (обмен крупных единиц на мелкие без каких-либо потерь), и в хранении (компактность), и в пересылке (причем без отклонений ценности в различных местностях). Но главное — выпуском банковских билетов можно довести количество денег в обращении до уровня, который необходим для внутренней торговли, перенаправления средств в отрасли, наиболее выгодные для страны, и обеспечения занятий большему числу людей с выплатой зарплаты. Кроме того, отпала бы необходимость контроля за вывозом наличности и прекратилась бы зависимость от стран — обладателей запасов благородных металлов.

Сначала Ло добился права организовать свой частный банк, выпускавший банкноты с гарантированным разменом на полновесные серебряные монеты. Дело пошло успешно, и год спустя правительствo разрешило принимать банкноты Ло при уплате налогов. Это был знак доверия, который позволил приступить к активному кредитованию самых разных сфер деятельности под низкие проценты. Так Джон Ло прослыл благодетелем нации и укрепил авторитет в глазах Филиппа. Это открыло дорогу для реализации главных идей.

Финансовая система Ло строилась на взаимодействии двух учреждений: наряду с ранее созданным банком, который фактически стал государственным, была учреждена подконтрольная Ло акционерная компания. Банку, по мысли Ло, надлежало обеспечивать предложение денег и поддерживать низкий уровень процента по ссудам, что в конечном счете должно было стимулировать хозяйственную активность. Что касается акционерной компании, то формально она создавалась для освоения французских колоний в Северной Америке (отсюда ее неофициальное название — Миссисипская, затем компания стала называться компанией Всех Индий). Однако свои права привилегии на торговлю в Америке и других частях света (Африке, Индии, Китае) компания получила под обязательства по управлению государственным долгом. Фактически компания стала посредником между казной и ее кредиторами. Должнику (государству) Ло реструктурировал его обязательства на выгодных для казны условиях, а кредиторам казны он предложил конвертировать имевшиеся у них ценные бумаги в акции своей компании, которые в то время неуклонно росли в цене. Спрос на акции имел критическое значение для успеха всей схемы, и в этом поддержку компании оказывал банк: надежность акций подкреплялась гарантией выкупа их банком по фиксированной цене, а рост их курса стимулировался банкнотной эмиссией.

В 1718 г. было выпущено 200 тыс. акций по 500 ливров каждая, целиком оплаченных облигациями государственного долга, — всего на 100 млн ливров.

Акции предназначались для широкого круга покупателей и активного обращения на бирже. Их первоначальная котировка была вдвое ниже номинала, но сам Ло купил 200 акций «на срок», обязуясь через полгода уплатить по номиналу за каждую акцию независимо от котировки. А Банк Ло, преобразованный в Королевский, стал выдавать банкноты в ссуду на покупку акций компании.

Чтобы повысить курс акций компании, Ло прибегнул к массированной рекламе. Было объявлено об основании в устье Миссисипи города Нового Орлеана, растиражированы «известия» об изобилии золота и драгоценных камней в тех краях и т.д. Весной и летом 1719 г. компания Всех Индий дважды выпустила по 50 тыс. акций. На этот раз платить нужно было серебряной монетой или банкнотами, при этом желающие приобрести новую акцию («дочку» номиналом 550 ливров) должны были предъявить четыре старых («матери»), а следующую «новую» (1000 ливров — «внучку») — то же самое плюс одну акцию-«дочку». Осенью 1719 г. последовало еще три 100-тысячных выпуска акций номиналом уже по 5000 ливров.

Разогретый Ло ажиотажный спрос на акции привел к отчаянной спекуляции ими с ростом курса, доходившим до 15—18 тыс. ливров. Ло реализовал свой план превратить Париж в крупнейший в мире рынок ценных бумаг. Биржевой бум привлек в столицу Франции многих иностранцев, а также изобилие предметов роскоши для продажи новоявленным миллионерам, смекнувшим, что они не вкладывают капитал для получения процентов, а приобретают товар для перепродажи с барышом. Разбогатевшие спекулянты стали обзаводиться поместьями, шикарными особняками, роскошной мебелью, сервировкой и т.д. Выгоду в сложившейся ситуации получили местные торговцы, ремесленники и наемные рабочие, заработки которых значительно выросли.

Система Ло заработала: кредит стал дешевым (его ставка снизилась до 2%); промышленность и торговля пришли в движение, казна освободилась от основной части государственного долга. Однако эффект был недолгим. Достижения Миссисипской компании в освоении заморских территорий были весьма скромными и не могли служить локомотивом экономического роста в метрополии. Фантастический рост цены ее акций (со 160 ливров при первых выпусках до 18 тыс. ливров в 1720 г.) оказался искусственным. Весной 1720 г. наступил момент, когда покупающих акции стало меньше, чем тех, кто хотел обменять их на деньги. Тогда же усилился отток из страны серебра. Миссисипская компания перестала быть центром притяжения для значительной части эмитированных банкнот, и «крутившаяся» в ней денежная масса выплеснулась наружу. Фактически начался процесс монетизации (погашения) государственного долга, ранее переоформленного в акции. Стало ясно, что система Джона Ло - это не что иное, как финансовая пирамида.

Операции с ценными бумагами в итоге стали вытеснять торговую деятельность; вопреки взглядам самого Ло, нарушилась соразмерность между суммой средств обращения и существующей в них потребностью.

Крах пирамиды Ло стал шоком для всей Европы. В ничто обращались тысячи состояний, разорялись предприятия, ломались судьбы многих людей. Сам Джон Ло был вынужден бежать из Франции.

Для экономической науки это был также урок, значение которого трудно переоценить. Прежде всего стало ясным то, о чем многие догадывались и раньше, а именно зависимость денежного хозяйства от реальной экономики. Тем самым был дан толчок к переосмыслению роли денег и торговли, общему повороту экономической мысли в сторону проблем производства и распределения богатства. Таким был негативный урок Ло. Был, однако, у этого опыта и другой, позитивный урок, долгое время остававшийся затененным событиями 1720 г. Успешным был первый этап эксперимента, обеспечивший реальное оживление хозяйственной жизни и показавший регулирующие возможности бумажно-денежных и финансовых технологий; пионерный характер имел опыт организации компании с массовым участием мелких акционеров. Но главный аргумент в пользу Ло обнаружился много позже, в XX в., когда само денежное хозяйство трансформировалось в систему бумажно-денежного обращения, во многом воспроизводящую логику его предложений. Именно этот факт заставил многих историков экономической мысли XX в. Признать Джона Ло крупным экономистом-теоретиком, идеи которого намного опередили свою эпоху.