3. Идейно-сюжетный мир или композиция повести ч. Диккенса «Колокола»

Повесть «Колокола» – это «рождественский боевой гимн. Нигде не обнаруживал Диккенс столько гнева, ярости и презрения к власть имущим изуверам, угнетателям народа, обрекающим простых людей на голод, нищету, болезни, невежество, бесправие, нравственное вырождение, физическое вымирание. Писатель рисует картины такой «предельной безнадёжности, такого жалкого позора» и отчаяния, что читатель будто слышит скорбное заупокойное пение: «Дух твоей дочери, – сказал колокол, – оплакивает мёртвых и общается с мёртвыми – мёртвыми надеждами, мёртвыми мечтами, мёртвыми грёзами юности».

Диккенс не просто жалел народ и боролся за него. Писатель горячо выступал в защиту народа, потому что сам был неотделимой его частью, «не просто любил народ, в этих делах он сам был народом».

Диккенс словно призывно звонит во все колокола. Повесть  венчает открытое авторское слово. Верный своей «рождественской миссии», Диккенс обращается к читателю с пламенной проповедью, стремясь донести её до сердца каждого человека – того, «кто слушал его и всегда оставался ему дорог»: «старайся исправить её <действительность>, улучшить и смягчить. Так пусть же Новый год принесёт тебе счастье, тебе и многим другим, чьё счастье ты можешь составить. Пусть каждый Новый год будет счастливее старого, и все наши братья и сёстры, даже самые смиренные, получат по праву свою долю тех благ, которую определил им Создатель». Колокол повелительно и настойчиво призывает человечество к совершенствованию: «Голос времени, – сказал Дух, – взывает к человеку: “Иди вперёд!” Время хочет, чтобы он шёл вперёд и совершенствовался; хочет для него больше человеческого достоинства, больше счастья, лучшей жизни; хочет, чтобы он продвигался к цели, которую оно знает и видит, которая была поставлена, когда только началось время и начался человек». А идеология олдермена Кьюта, которая показана в сцене, где он развертывает перед Мэг и возмущенным Ричардом свои проекты "упразднения" бедняков, нищенствующих женщин, больных детей и предостерегает их от женитьбы. Это - идеология "фактов и цифр". И самая идеология, взятая под обстрел автором, и конкретная художественная манера ее изображения, и схематически карикатурные фигуры капиталистов предвосхищают более поздний роман Диккенса "Тяжелые времена".

Простодушный Тоби, поверивший злобным нападкам олдермена на Мэг и Ричарда, готов окончательно потерять веру в будущее. Ему кажется, что и колокола согласны с ним. Однако духи колоколов, возмущенные его слабостью, показывают ему страшные картины будущего Мэг и Ричарда, поверивших олдермену и отказавшихся от семейного счастья.

"Тот, кто слышит в нашем языке, языке колоколов, лишь один звук, выражающий холодность или презрение ко всякой надежде, всякой радости, печали или страданию скорбящего человечества; тот, кто думает услышать в наших голосах одобрение тем гнусным тварям, которые мерят на свой аршин все страсти и чувства человека, точно так же, как они отвешивают на своих весах жалкое количество пищи, достаточное лишь для поддержания жизни человечества, измученного трудом и лишениями - тот оскорбляет нас", - говорят колокола.

Далее Тоби просыпается преображенный. Страшные сцены, свидетелем которых он был, происходили всего только во сне. Все еще можно исправить, - и он обнимает Мэг, занятую шитьем свадебного наряда. Тоби просыпается гордым человеком, ни за что не согласным поступиться хотя бы самой маленькой долей своего человеческого достоинства и права на счастье, которое хотели отнять у него капиталистические "теоретики".