Ценности обывателя

Ценностные ориентиры советского обывате­ля, очень болезненно и очень точно воплощаю­щиеся в поведении бабушки: быть как все и вместе с тем презирать каждого из этих всех — характернейший признак эпохи, которая, по существу, длится по сей день, и неизвестно, когда завершится.

Причем очень важно, что перед нами семья актера Художественного театра, что мама героя «выучилась на актрису», что маленькому Саше читают книжки, да не какие-нибудь — «Алису в стране чудес»! Но обрывки образования не соеди­няются нравственным началом в одно осмыслен­ное целое: внешние, случайные приметы интел­лигентности есть, а внутреннего содержания ее нет. И быть не может... Короче, есть все то, что так точно Солженицын назвал «образованщиной».

А кто рассказчик и сколько ему лет?

Здесь есть одна сложность, которая затрудня­ет чтение «Похороните меня за плинтусом», как и любой книжки, посвященной детству и напи­санной для взрослых. Когда читаешь Аксакова, Толстого, Бунина, Шмелева, невольно встает вопрос — перед нами записки совсем юного авто­ра или воспоминания уже давно повзрослевшего, давно ушедшего из детства человека. В романе Санаева, написанном от первого лица, с первых строк кажется все ясно: пишет его десятилетний автор, часто, может быть, пользуясь языком окру­жающих его взрослых. Но писатель не слишком дорожит заданной иллюзией, она разрушается под напором совсем не детского, сложного, тонко­го языка романа. И иллюзия эта окончательно рушится в сценах исповеди деда на рыбалке и в гостях у Леши, свидетелем которых Саша не был.

Поэтому можно говорить о том, что первое лицо в романе достаточно условно, тем более, если всерьез воспринимать возраст этого самого первого лица. Отбор жизненного материала отдельных глав-новелл романа ведется мудрым, понимающим значение каждого отдельного собы­тия в цепи жизненных событий человеком.

Единство отдельных глав — в ощущении: жизнь постоянно чем-нибудь угрожает — инфек­цией, болезнями, ямами с цементом, скандалами и... смертью. И смерть воспринимается мальчи­ком по детским жизненным представлениям: уйти от «холодного сна могилы» можно, спрятав­шись за плинтусом, откуда видно, как по комнате ходит любимая мама.

То ли еще будет

Сценой на кладбище роман не заканчивается. Последняя глава-новелла «Хроники Раздолбая»,

никак — ни героем, ни его предысторией, ни сюжетом не связана с романом, о котором мы вели речь. Скорее всего, это мостик к следующе­му роману Павла Санаева «Хроника Раздолбая», обещанному в 2010 году издательствами Астрельи АСТ.

Вот прочитаем эту новую книгу и проверим, действительно ли в нашу литературу пришел не автор одного яркого романа, а интересный, само­бытный, связанный с классической традицией писатель. Хочется в это верить. Во всяком случае, роман «Похороните меня за плинтусом» дает для этого все основания.

Русская словесность, 2008, №1, стр. 36-42. Н.Е. Кутейников, г. А. Енукова «Современная приключенческая литература для подростков и юношества на уроках в школе»