3. Развитие неоклассики в период с конца 20-х до конца 30-х годов XX века.

Развитие неоклассической теории с конца ХIХ – в первой трети XX века характеризуется различными, нередко противоречивыми тенденциями:

• углубляются неоклассические концепции, сформулированные в конце XIX столетия (распределительная концепция, концепция капитала, концепция общественного благосостояния, теория производственной функции);

• происходит смещение маржинализма от центра в сторону, его место занимают проблемы денег и денежного обращения, равновесия трех раздельных рынков, ценообразования и механизма развития в условиях несовершенной конкуренции;

• в работах некоторых неоклассиков вскрываются внутренние противоречия неоклассической доктрины.

В 30-е годы было дано определение предмета экономической науки, которое сохранило свое значение до наших дней. Автор этого определения – английский ученый, представитель неоавстрийской школы Л.Роббинс – в своей работе «Эссе о природе и значении экономической науки» (1932) подчеркнул, что «экономическая теория – это наука, изучающая человеческое поведение как связь между заданной иерархией целей и ограниченными средствами, имеющими альтернативное применение». Цель его работы, как он определил сам, переформулировать позицию Милля в современных терминах. Дискутируя, с одной стороны, со сторонниками исторической школы, которые считали, что истина всегда определяется конкретными историческими условиями развития, с другой – с американским институционалистами, опровергавшими научную правомерность неоклассики, подчеркивая ложность их экономических и поведенческих постулатов, Л.Роббинс полностью солидализировался с Дж.Миллем. Он вслед за Миллем исходил из того, что, во-первых, постулаты экономической теории вытекают из повседневного опыта и настолько очевидны, что их достаточно сформулировать, чтобы признать их правомерность. Во-вторых, так же как и Милль, он считал, что критерием истинности теории может быть только ее логическая связь с принятыми постулатами; она нуждается в проверке только в случае, если встает вопрос о применимости ее к конкретному случаю. Переводя поведенческую теорию на язык маржинализма, он ввел в экономический анализ рационального потребителя, максимизурующего полезность и обладающего правильной производственной функцией предпринимателя, нацеленного на максимизацию прибыли, короче, все те основные поведенческие постулаты, которые впоследствии и сформировали основу современной неоклассической модели экономического человека.

В конце 30-х годов обнаружились внутренние противоречия в неоклассической теории и ее неспособность дать ответы, поставленные экономическим кризисом 1929–1939 гг., и в конце концов она была вытеснена кейнсианской теорией.

Обратимся к конкретному содержанию теоретических концепций, разрабатываемых в рассматриваемый период в рамках неоклассической доктрины.

А. Теория денег И.Фишера и А.Маршалла.

Неоклассическую теорию денег в первой трети XX века разрабатывали и И.Фишер («Покупательная способность денег», 1912, «100%-ные деньги»,1935), и А.Маршалл («Деньги, кредит и торговля», 1923). И тот и другой основывались на количественной теории денег. Но между этими двумя теория имеются существенные различия.

Во-первых, Фишер подходил к проблеме денежного обращения с макроэкономических позиций, а Маршалл – с микроэкономических.

Во-вторых, не тождественны в содержательном плане представленные в их работах уравнения количественной теории денег. В агрегированном виде уравнение количественной теории денег Маршалла М = kPQ (P – уровень цен, Q – объем совершаемых сделок) связывает деньги с величиной чистой продукции, а также переключает внимание со скорости оборота денег на долю сберегаемой населением денежной массы. Поэтому его вариант, в принципе, мог быть использован для развития портфельной теории спроса на деньги. Однако в рамках кембриджской школы она не получила развития. В уравнении Фишера (MV = РТ) упор делался на скорость денег и на их трансакционную функцию (средства обращения), поэтому в агрегат Р×Т включались и промежуточные, и конечные сделки. Кроме этого, Фишер расширил агрегат М, включив в него не только наличные деньги, но и чековые депозиты, подчеркивая, что скорости их обращения, хотя и различны, но постоянны, так как определяются институциональными факторами.

В-третьих, в отличие от Маршалла Фишер не был сторонником жесткого варианта количественной теории денег. Подчеркивая непосредственную прямо пропорциональную зависимость динамики цен от динамики денежной массы, нейтральность денег по отношению к реальному сектору, он тем не менее признавал, что процесс приспособления системы к новым ценам, происходит с временным лагом, а изменение самих цен носит в коротком периоде неравномерный характер. А это означает, что деньги могут влиять на реальный сектор. Поэтому очевидно, что Фишер признавал возможность влияния денег на реальный сектор в коротком периоде. Если экономика медленно приспосабливается к изменениям цен, то в период инфляции реальная процентная ставка может быть меньше равновесной из-за того, что номинальная процентная ставка не сразу реагирует на рост цен. По этой же причине в условиях дефляции она выше равновесной. Следовательно, не только в условиях инфляции, но и при дефляции наблюдается отклонение реальной ставки от равновесной из-за замедленной реакции номинальной процентной ставки на изменение цен. Это отклонение – причина дестабилизации экономики.

Для предотвращения воздействия денег на реальный сектор Фишер предлагал стабилизировать их покупательную способность двумя возможными способами. Первый в условиях золотого стандарта предполагал использование правила «компенсированного доллара», содержание которого сводилось к корректировке цены золота в обратном отношении к изменению общего уровня товарных цен. Это правило, с точки зрения Фишера, должно распространиться на все национальные валюты, которые связаны с системой фиксированных курсов. Второе предложение – о 100%-ных день- гах – сводилось к введению 100%-ного резервного обеспечения чековых депозитов (идея эта возродилась в 80-е годы ХХ века изза роста неустойчивости денежных систем).

Анализ научных позиций Фишера показывает, что он пытался исследовать логику развития денежного хозяйства. Его работы обогатили неоклассическую теорию новыми идеями и разделами.

Однако он не создал модели денежной экономики, в рамках которой просматривались бы все взаимосвязи товарного и денежного рынков.

Б. Развитие неоклассической теории экономического благосостояния.

Философской основой неоклассики, как известно, выступает утилитаризм. Именно поэтому теория экономического благосостояния органически включена в неоклассическую теорию. У Л.Вальраса проблема максимизации общественного благосостояния связана с максимизацией предельной полезности в условиях общего равновесия. Д.Парето исследовал эту проблему с точки зрения критерия, который определяет оптимальное состояние экономики. А.Маршалл ограничил ее содержание анализом излишка потребителя и производителя, а Ф.Кларк – распределением созданного продукта в соответствии с предельной производительностью факторов производства.

В первой трети ХХ столетия проблему экономического благосостояния исследовал ученик А.Маршалла Артур Пигу

(1877–1959). Практически все его исследования связаны с этой проблемой. Но ее целостный анализ был дан в двух его работах: «Богатство и благосостояние» (1912) и «Экономическая теория благосостояния» (1920). Концентрируя внимание на вопросах, связанных с благосостоянием общества, Пигу исходил из своего понимания предмета экономической науки. Он считал, что это наука об этике поведения, в которой на первый план выдвигаются проблемы благосостояния и более равномерного распределения дохода. Свое философское кредо он сформулировал следующим образом: «Большее благо для большего числа людей». Прекрасно понимая, что проблема, связанная с более равномерным распределением дохода, – социальная, он сосредоточился на ее экономическом аспекте. Подход к ее решению отличался и от позиции представителей классического направления, и от Парето – автора маржиналистской теории экономического благосостояния. В отличие от классиков Пигу не считал, что частный интерес в условиях свободной конкуренции во всех случаях приводит к росту общественного блага. Поэтому он полагал необходимым вмешательство государства в развитие экономики, когда конкуренция не могла совместить частный и общественный интерес.

Подход Пигу к экономическому благосостоянию был иным, чем у Парето, прежде всего потому, что тот связывал максимизацию экономического благосостояния исключительно с оптимальным распределением ресурсов. Пигу считал, что оно может быть количественно измерено с помощью такого денежного показателя, как национальный дивиденд (национальный доход). Доказывая правомерность этого подхода, он исходил из того, что благосостояние имеет непосредственное отношение к удовлетворению потребностей человека. Каждый человек сам определяет, каким образом он удовлетворяет свои потребности: сколько покупать благ и сколько платить за сделанные покупки. Это и означает, что их объем в денежной форме выражает уровень удовлетворения его потребностей. Следовательно, национальный дивиденд, который Пигу определял как сумму покупаемых благ и услуг, характеризует экономическое благосостояние общества. Его прирост происходит в том случае, если цены, по которым общество покупает товары, превышает расходы, связанные с их производством, при условии, что рынок сбалансирован (т.е. рост цен не связан с товарным дефицитом).

Выдвигая национальный дивиденд в качестве количественного показателя экономического благосостояния, Пигу, во-первых, выделил факторы, которые определяют его размеры: ресурсы, капитал, знания, подчеркнув, что возможно существование и специфических факторов, действие которых определяется национальными условиями развития конкретной страны. Например, для Британии таким специфическим фактором, по его мнению, выступила внешняя торговля.

Во-вторых, он сформулировал условия максимизации национального дивиденда: равенство предельных чистых продуктов факторов, используемых в различных сферах производства, подчеркнув, что оно реализуется только на рынке свободной конкуренции.

В-третьих, особое внимание Пигу уделил тем причинам, которые снижают аллокативную эффективность в условиях реального рынка и, следовательно, препятствуют достижению оптимума экономического благосостояния. К ним он относил, в частности, монополистическую конкуренцию, трансакционные издержки, неделимость факторов производства, отсутствие суверенитета потребителя и т.д.

В-четвертых, исследуя проблему роста национального дивиденда, он разграничил общественные и частные выгоды и издержки (так называемые внешние экстерналии), показав, что они, как правило, носят неявный характер. Сделать их явными, по его мнению, может только государство с помощью фискальной политики и политики субсидий. Отметим, что такая позиция определила на длительное время легитимность государственного вмешательства в экономику каждый раз, когда возникала необходимость сделать явными различия между частными и общественными издержками и выгодами. Через сорок лет американский экономист Р.Коуз доказал неправомерность этой позиции. Он показал, что внешние эффекты вызываются нечеткостью спецификации правомочий собственности. При устранении этого «дефекта» «интернализация» внешних эффектов не требует государственного вмешательства.

Рассматривая национальный дивиденд в качестве показателя экономического благосостояния, Пигу прекрасно понимал определенную ущербность самого этого понятия. Поэтому он различал индивидуальное и экономическое благосостояние, подчеркнув, что первое понятие шире второго. Оно не ограничено максимизацией предельной полезности, а включает и такие параметры, как удовлетворение работой, состоянием окружающей среды, жилищных условий и другие, т.е. практически подошел к сегодняшнему пониманию обобщенного представления о благосостоянии как качестве жизни.

Современная теория благосостояния возникла в 30-е годы ХХ столетия. В эти годы были, во-первых, сформулированы две фундаментальные теоремы благосостояния, а также выявлены ограничения, связанные с ними. Первая теорема благосостояния исходила из непосредственной положительной связи частного (корыстного) интереса с общественным. На этом основании она утверждала, что в условиях конкурентного равновесия экономика всегда находится в Парето-оптимальном состоянии. В строгом виде эта теорема была впервые сформулирована в 1934 году А.Лернером, а затем О.Ланге (1942) и в 1951 году – К.Эрроу. Однако эта теорема имела множество ограничений. В частности, она обходила проблему внешних эффектов, а также игнорировала решение вопроса о более справедливом распределении ресурсов. Вторая теорема благосостояния в определенной мере касается этого последнего вопроса. Согласно этой теореме в условиях свободной конкуренции и при выполнении некоторых других условий (они касаются производственных функций и функции полезности) Парето–оптимальное состояние выступает как состояние конкурентного равновесия, соответствующее первоначальному распределению покупательной способности.

Эта теорема имела отношение к дискуссии относительно возможностей одновременно достигнуть Парето-оптимального состояния в рамках государственной экономики и обеспечить более равномерное распределения доходов от собственности. Критики такой государственной модели экономики (Ф. Хайек, Л. Мизес) достаточно убедительно показали, что эта модель с точки зрения решения проблемы экономического благосостояния и более равномерного распределения доходов из-за отсутствия личного интереса, несовершенного информационного механизма, слабой приспособленности к решению инновационных проблем бесперспективна.

В. Неоклассическая модель общеэкономического равновесия.

Сравнительный анализ основных характеристик классической и неоклассической экономической теории (см. табл.4.1) свидетельствует о наличии принципиальных различий между ними в определении предмета науки, ее основной проблемы в трактовке цены и теории распределения, в определении целей потребителя и производителя. Однако неоклассики восприняли принципиально значимые для классической политической экономии положения. Их модель общеэкономического равновесия основана на классических представлениях о функционировании рынка свободной конкуренции, об автономии составляющих его рынков – рынка труда, рынка товаров и рынка услуг, о нейтральности денег, о неразрывности процессов сбережения и инвестирования и т.д.

Неоклассическая модель общеэкономического равновесия описывает экономику в статическом состоянии в следующих уравнениях.

Рынок труда.

Предложение труда (N_s) – функция реальной заработной платы (w/p).

Спрос на труд (N_d) – функция (при заданных параметрах капитала) предельного продукта труда (MPN).

Условие равновесия на рынке труда:

N_s = N_d при MPN = w/p.

Равновесие на рынке труда определяет равновесный уровень заработной платы, равновесный уровень занятости и соответствующий уровень производства (Y): Y = f(K, N); при заданном объеме К Y = f(N). Рынок товаров.

Основываясь на том, что единственная причина, побуждающая к сбережению (S), – это величина процентной ставки (i), неоклассики определяли функцию сбережений как S = S(i). Функция инвестиций (I) также основывалась на зависимости инвестиций от уровня процента: I = I(i). Поэтому равновесие на рынке капитала устанавливается при условии: S(i) = I(i). Определив равновесный уровень Y и величину S(i), объем потребления С неоклассики рассматривали как разность: C = Y – S.

Таким образом, в неоклассической модели рынок товаров определяет равновесные значения S, I, i, C.

Денежный рынок описывается уравнением, предложенным А.Маршаллом: M = kPY. Оно определяет единственно возможный уровень цены, обеспечивающий равновесие на денежном рынке.

Каждый из трех рынков функционирует автономно, и только в условиях общего равновесия устанавливаются связи между переменными различных рынков. Очевидно, что равновесное значение заработной платы определяет все остальные переменные модели. Это положение означало, что гибкая заработная плата, во-первых, обеспечивает всегда полную занятость; во-вторых, предопределяет стабильность равновесного состояния рыночной экономики.

Г. Опровержение научной правомерности неоклассической доктрины (первая треть XX столетия).

Положение неоклассиков о стабильности равновесного состояния рынка в условиях гибких цен впервые подверг сомнению американский экономист австро-немецкого происхождения Й.Шумпетер (1883–1950). В работе «Теория экономического развития» (1912), рассматривая экономику в динамике, он показал, что нарушение равновесия вызывается внутренними факторами, а по причине их постоянного действия экономическая система никогда не находится в состоянии общеэкономического равновесия. Нарушитель равновесия – предприниматель, по терминологии Шумпетера, – «новатор» (не обязательно собственник, но человек, способный к риску, творчеству и т.п.). Его основные качества: постоянный поиск, использование нововведений – инноваций (новые продукты, новые технологии, новая организация промышленного производства, открытие новых рынков). Результат инноваций – новая комбинация производственных ресурсов и получение дополнительной прибыли (она – стимул для инноваций). Внедрение инноваций влечет за собой нарушение равновесия и на денежном рынке (так как новатор нуждается в кредите), и на рынке факторов производства. В итоге нарушается вся система равновесных цен, изменяются издержки производства, часть предпринимателей разоряется, наиболее конкурентоспособные идут за «новатором». По мере распространения инноваций в производственной сфере вся система цен перестраивается, восстанавливается равновесие, а прибыль от инноваций исчезает; система возвращается к равновесию на новом уровне. Но его восстановление, по мнению Шумпетера, – теоретическая абстракция, так как инновации в экономике происходят постоянно.

Роль денег в трактовке Й.Шумпетера.

Инновации невозможны без кредита, который новатор получает в банке. Дополнительные деньги, выпущенные для новатора, повышают цены, в первую очередь, на факторы производства, но это не ведет к инфляции, так как рост денежной массы в обращении сопровождается изменением структуры экономики и ее ростом. Следовательно, деньги превращаются в катализатор экономического развития.

Выводы, которые сделал Шумпетер, можно сформулировать следующим образом:

• рыночная система всегда находится в неравновесном состоянии, которое вызывается действием внутренних, а не внешних факторов;

• экономический рост носит неравномерный характер, так как распространение инноваций происходит в условиях неопределенности и в разные временные сроки;

• неравномерность роста проявляется в чередовании спадов и подъемов экономической динамики;

• предприниматель как новатор всегда действует в условиях неопределенности и риска, т.е. не обладает свойством абсолютной рациональности и абсолютным предвидением.

Неоклассическая концепция рынка совершенной конкуренции стала активно критиковаться уже в середине 20-х годов итальянским ученым Пьером Сраффой, английской исследовательницей Джоан Робинсон, американским профессором Эдвардом Чемберленом.

В работе Дж. Робинсон «Экономика несовершенной конкуренции» (1933) доказывалось, что концентрация производства и капитала приводит к образованию монополии и что в такой ситуации теория совершенной конкуренции должна быть отброшена. Подробно останавливаясь на природе монополистической цены и монополистической прибыли, на формах неценовой конкуренции (лидерство в ценах, «издержки плюс», сегментация рынка и установление разных цен для конкретных групп потребителей), Дж.Робинсон сделала вывод о перераспределении дохода в пользу монополий, что, с ее точки зрения, свидетельствует о разрыве между ценой и предельной производительностью факторов производства. Таким образом, доказывалось, что в условиях рыночной экономики существует эксплуатация наемного труда. Другой принципиально важный вывод, который сделала Дж. Робинсон: монополистическая конкуренция подрывает эффективность рыночного механизма и делает необходимым сознательное государственное вмешательство в экономическое развитие для воссоздания условий совершенной конкуренции.

Американский ученый Э.Чемберлен в монографии «Теория монополистической конкуренции» (1933) также пришел к заключению о том, что с появлением монополий характеристики экономики не стыкуются с теорией совершенной конкуренции.

В качестве основной причины монополизации рынка он рассматривал дифференциацию продукта и усовершенствование сферы обращения, что, по его мнению, крайне затрудняет доступ новых фирм в отрасль. Тем не менее Чемберлен не отрицал полностью свободную конкуренцию, полагая, что ее роль тем выше, чем больше степень заменяемости конкретных товаров. Подчеркивая формирование нового типа рынка (соединение монополии и конкуренции), он исследовал формы неценовой конкуренции: повышение качества продукции, обновление моделей уже существующих товаров, улучшение обслуживания покупателей, использование рекламы и т.д.

В своих выводах о негативном влиянии монополистической рыночной структуры на эффективность рынка и о возможных мерах, направленных против нее, Чемберлен был гораздо менее радикален, чем Робинсон. Так, не отрицая, что монополия может приводить к росту избыточных производственных отраслей, он считал, что один из возможных способов от них избавиться – расширение производства разнообразных товаров.

Критика неоклассической теории совершенной конкуренции была связана не только с развитием тенденции к монополизации рынка. Она затрагивала и самое это понятие. Неоклассическое определение рынка совершенной конкуренции внутренне противоречиво. Оба характеризующих его признака практически противоречат природе свободного рынка. Первый, согласно которому ни один из участников рынка из-за относительно небольших размеров фирмы не может изменить рыночную цену, свидетельствует об отсутствии свободного доступа на рынок. Второй, в соответствии с которым каждый экономический агент имеет полную информацию об экономической конъюнктуре, предполагает полную статичность рынка. Но ситуация на свободном рынке постоянно изменяется. Правда, это неоклассики признавали, но связывали всякого рода экономическую нестабильность не с внутренне присущими рынку факторами, а с чисто внешними причинами (неурожаи, война, изменение численности населения и т.п.).

Критика количественной теории денег.

Согласно количественной теории денег при внезапном увеличении Ms изменяются только цены. Ученик А.Маршалла А.Пигу, не опровергая ее научную правомерность, заметил, что изменение денежной массы изменяет и ценность сбережений; ее рост их обесценивает, а сокращение, напротив, увеличивает их ценность, т.е. влияет на величину богатства (эффект Пигу), а это, в свою очередь, означает возможность изменения покупательной способности части населения и нарушение равновесия на рынке товаров и услуг (вывод несовместим с количественной теорией денег).

В 1923 году вышла работа английского экономиста

Дж. М.Кейнса «Трактат о деньгах», в которой он доказывал, что в границах короткого периода скорость обращения денег может заметно меняться и таким образом оказывать влияние на уровень цен. Стабилизация общего уровня цен, по мнению Кейнса, невозможна без регулирования денежного обращения со стороны Центрального банка РФ. Идеи, изложенные в этой работе, опровергали научную правомерность неоклассической количественной теории денег применительно к короткому периоду, но практического значения не имели.

В условиях господствующего в это время золотого стандарта в открытой экономике возможности регулирования денежного обращения были ограничены. Еще более полемичны были идеи Кейнса, высказанные им в работе «Трактат о деньгах» (1930), в которой он, во-первых, дополнил уравнение спроса на деньги, введя в него спекулятивный денежный спрос, а во-вторых, раскрыл взаимозависимость между динамикой цен на потребительские и инвестиционные товары, с одной стороны, и доходами в обоих секторах экономики, с другой. Анализ этой взаимозависимости позволил ему доказать, что сбережения не равны инвестициям, потому что решения о сбережениях и инвестициях принимаются разными людьми на основе различных критериев. Если расходы на потребительские товары меньше получаемых доходов, то снижаются общий уровень их цен. Инвесторы в этих условиях не стремятся вкладывать средства в производство, а сберегатели могут предпочесть покупке корпоративных бумаг наращивание более ликвидных средств. Это приводит к падению цен на инвестиционные активы, что вызывает снижение деловой активности. Таким образом, в этой работе Кейнс не только недвусмысленно выступил не только против неоклассической количественной теории денег, но и попытался доказать, что краткосрочные отклонения цен от равновесных приводят к экономической нестабильности. Эта работа была встречена с интересом в ученом мире. Но против нее резко выступил представитель неоавстрийской школы Ф.Хайек. Не вдаваясь в анализ его научного спора с Кейнсом, выделим главную причину неприятия Хайеком этих взглядов. Будучи последовательным сторонником свободной рыночной экономики, он не мог принять идею о несовершенстве рыночного механизма, о его неспособности уравнять сбережения и инвестиции. Однако развернувшаяся в конце 20-х гг. экономическая рецессия положила конец этим спорам. В теоретическом отношении и в практической сфере Кейнс одержал полную победу, и именно поэтому кейнсианская экономическая доктрина господствовала в экономической теории вплоть до середины 70-х гг. ХХ века.