(Застужева и Зельцовецкий входят)

ЗЕЛЬЦОВЕЦКИЙ. День добрый! Я без доклада, уж, простите!

ЗАСТУЖЕВА. А что это вы тут делаете?!

КРАСНОВ. Добрый день …

СПИВАКОВСКАЯ. Здравствуйте, Владимир Иосифович!

ЗЕЛЬЦОВЕЦКИЙ. Мое почтение, Лидия Владимировна!... Все ищу встречу с вами, да, к вам не пробьешься через секретарей, да, охрану. Все переносят дату аудиенции. А тут, вот, застал!

СПИВАКОВСКАЯ. Да, мне уже пора, к сожалению!... Лариса Сергеевна, проведите меня, пожалуйста! Александр Павлович.., берегите себя! …

КРАСНОВ. Счастливо вам в Америке!

ЗЕЛЬЦОВЕЦКИЙ. Улетаете?

СПИВАКОВСКАЯ. Да, приходится. Но, вернусь, тогда и свидимся. До свидания.

ЗЕЛЬЦОВЕЦКИЙ. До свидания-до свидания! Будем ждать!

(Застужева и Спиваковская уходят) сцена 5

КРАСНОВ, ЗЕЛЬЦОВЕЦКИЙ, потом ЗАСТУЖЕВА

ЗЕЛЬЦОВЕЦКИЙ. Ну, брат, ты даешь! Ты уже Спиваковскуюохмурил тут?!

КРАСНОВ. Что ты, Володя! Ничего такого нет! Просто так приехала.

ЗЕЛЬЦОВЕЦКИЙ. Да, Спиваковская просто так даже не чихнет, дорогой мой! Это же акула бизнеса та еще! Куда моему скромному издательству до ее масштабов. А тебе она и презентации, и поддержку, и сама, бывает, приезжает.

КРАСНОВ. По-дружески!

ЗЕЛЬЦОВЕЦКИЙ. Ну, да! Ну, да! Сейчас, Саша, самое время по-дружески у нее миллионов десять-пятнадцать взять на издание и раскрутку новой книги твоей.

КРАСНОВ. Какой еще новой книги? Ты же напечатал все.

ЗЕЛЬЦОВЕЦКИЙ. Новую, которую напишешь. Я тебе скажу, не как друг, а как издатель, надо вырываться в большие люди, тем более при такой поддержке!

КРАСНОВ. Это о чем ты?!

ЗЕЛЬЦОВЕЦКИЙ. Саша, ну, что ты все пишешь драмы свои, да философию?! Надо детектив давать народу – пиплсхавает, я тебя уверяю! … Да, ты не морщься, Саша, не морщься! Это реальный бизнес и большие деньги! Женский детектив можно, конечно, не писать, коль, автор – мужчина, но какой-нибудь солидный, со стильным героем…Русский Шерлок Холмс, а?! …

КРАСНОВ. Брось, пожалуйста!

ЗЕЛЬЦОВЕЦКИЙ. Да, что, брось, Саша! У тебя мешок денег на пороге стоит и надо его правильно принять. Тебе что, знаменитым и богатым быть не хочется?!

КРАСНОВ. Кому ж не хочется? Хочется!

ЗЕЛЬЦОВЕЦКИЙ. Так, вот, и давай, используй момент. Определенное имя у тебя уже есть, проведем ребрендинг, войдешь в мир большого детектива на белом коне, да с такой поддержкой, не на белом коне, а на белом слоне, Саша! А драмы свои можешь тоже писать, в перерывах.

КРАСНОВ. Нет. Мне Чехов с Достоевским поближе.

ЗЕЛЬЦОВЕЦКИЙ. Чехов, Чехов! Вот, все говорят, Чехов – великий писатель! Читать не читают, книг его у меня не покупают, но великий! – Заелось, затерлось!У великого писателя в пьесах одно нытье, и все главные герои похожи один на другого как конфеты в шоколадной коробке … с виду разные, а надкусишь – начинка одна и та же!... А Достоевский, кстати, детективист, по сути своей, ты и сам знаешь!

КРАСНОВ. Да, тошнит мне от жанровой литературы, Володя, много раз уже говорили же!..

ЗЕЛЬЦОВЕЦКИЙ. Тошнит-тошнит! Мне тоже все тошнит, но я креплюсь, беру себя в руки, и работаю с такой литературой, и она себя окупает. Люди покупают это, значит, это надо. Саша, надо идти в ногу с рынком! Мне за тебя, как за друга обидно, прямо!

КРАСНОВ. Ай, не до того сейчас!.. С Ларисой еще так неудобно получилось. У нас и так с ней напряженно.

ЗЕЛЬЦОВЕЦКИЙ. Да, понятное дело! Женщин, друг мой, иногда надо менять. Впрочем, кому я это рассказываю! При твоих-то подвигах.

КРАСНОВ. Да, какие там подвиги! Просто и тяжело мне с ней, и в то же время мне совестно перед ней. Будто она свою жизнь на меня тратит, а мне дать ей взамен нечего. Да, и нервы все время …

ЗЕЛЬЦОВЕЦКИЙ. Актриса ж, господи, да еще красавица!... А чего нервы-то?!

КРАСНОВ. Вот, в прошлый раз она была святой и прекрасной, а сегодня мерзкой и мелочной. И так по кругу, понимаешь, по кругу. У меня уже никаких сил нет кружиться с ней в этом вальсе. Сегодня обещал с ней сходить в ресторан, да, студенты вот-вот придут сюда, и уже не до выходов в свет. Да, и не люблю я этого. Где б мне еще второго себя найти на эти походы?!

ЗЕЛЬЦОВЕЦКИЙ. Так, давай, я тебя заменю, схожу с ней!

КРАСНОВ. А ты можешь?!

ЗЕЛЬЦОВЕЦКИЙ. Для тебя, Саша, что угодно. Готов лично пожертвовать собой.

КРАСНОВ. Слушай, вот, это бы выручил!

ЗЕЛЬЦОВЕЦКИЙ. Да, без проблем, дорогой ты мой! Я все понимаю!