Перенос

Фрейдовское понятие переноса обозначает проекцию ранних детских впечатлений, связанных со стадиями психосексуального развитии, на личность аналитика. Иными словами, классический пси­хоанализ исходит из того, что перенос — это бессознательные тенден­ции и фантазии, которые возникают в психике пациента в процессе анали­за в виде серии ситуаций, отражающих его детский опыт общения с наи­более близки :и ему людьми, но относящимися уже не к прошлому, а к личности аналитика в настоящем. При этом аналитик как бы заменя­ет наиболее значимых для пациента в прошлом лиц. Это происходит не­осознанно для пациента и затрагивает те эмоционально заряженные пе­реживания, которые нередко связаны с фрустрирующими влияниями на него на разных стадиях психосексуального развития и той психической дисгармонией и симптомами невроза, которые имеются у него в настоя­щем. Образно выражаясь, перенос открывает двери в бессознательное и при адекватной его интерпретации позволяет осуществить реконструктивное воздействие на психику пациента. Прошлый опыт обретает для пациента смысл и становится осознанным и контролируемым достоянием его личности.

В рамках психоаналитической концепции объектных отношений трактовка переноса приобретает несколько иной характер. В первую очередь имеет смысл уточнить содержание термина «объект». Согласно теории объектных отношений, этот термин обозначает не материальную вещь, а различную вещь, а различные содержания психики, отражающие тех или иных лиц.

По выражению К. Райкрофта, они являются «фантомами» — образами воображения, на кото­рые человек реагирует так же, как на внешние объекты. Это образы, от­ражающие внешнюю реальность, но перемещенные во внутрипсихическое пространство субъекта за счет механизма интроекции и воспринима­ющиеся как элементы этого пространства. Теория М. Клейн получила название «объектная», потому что, в отличие от классического психо­анализа, базирующегося на понятии инстинкта, она хотя и использует его, но признает взаимодействие ребенка с матерью и материнской гру­дью в первый год его жизни наиболее значимым фактором в его психо­сексуальном развитии. Наибольшую психологи­ческую сложность для ребенка представляет преодоление инстинктив­ной зависимости от матери и ее груди. Младенец фантазирует о них. При этом фантазии являются ментальным отражением его инстинктив­ных побуждений и воспринимаются как реальные объекты. Процесс психического развития ребенка предполагает постепенное осознание им того, что мать и ее грудь являются не элементами его внутрипсихического пространства, принадлежащими всецело ему, а самостоятельными сущ­ностями, имеющими независимое от него существование.

Это происходит благодаря параллельно осуществляющимся процес­сам проекции и интроекции. Ребенок постепенно приобретает способность выделять себя из окружающей его внешней среды и формирует свою автономную внутреннюю реальность с многообразием фантазийных отношений между ее элементами. М. Клейн использует понятие внешней и внутренней реальности в качестве важнейших концептуальных определений своей теории. Она избегает фрейдовской периодизации стадий психосексуального разви­тия и обращает особое внимание на два основных этапа психического развития, которые ребенок проходит на первом году жизни. Первый этап характеризуется «параноидно-шизоидным» состоянием, когда ребенок переживает двойственные чувства по отношению к матери и ее груди. Их единый образ расщепляется на две части – плохую и хоро­шую. На одну из них проецируются его чувства любви и наслаждения, на другую часть — чувства фрустрации и гнева. Это предполагает и рас­щепление его инфантильного «Я» на две части, каждая из которых явля­ется носителем взаимоисключающих переживаний. Второй этап харак­теризуется «депрессивным» состоянием. Ребенок постепенно объединя­ет взаимоисключающие переживания, приходя к осознанию того, что хорошие и плохие свойства относятся к одному и тому же объекту — матери, которая имеет независимое от него существований. Это состояние сопровождается чувствами утраты и вины оттого, что ребенок ощущает, будто он в своем гневе разрушил первоначальный хороший объект — грудь. Переживание утраты и вины побуждает его к воссозданию утраченного «хорошего объекта» как вне, так и внутри себя. Мой опыт убедил меня в том, – пишет М. Клейн, — что мы можем принципиально помочь пациенту, путем интерпретации переноса и его отношений с первичными объектами возвра­щая его в детство... Вновь переживая эмоции и фантазии той поры и осознавая свои отношения с первичными объектами, пациент может ре­конструировать эти отношения на уровне первопричины и, следователь­но, снизить их остроту».

Взгляды М. Клейн на природу и механизм переноса помогают понять то, что создаваемый пациентом образ может содержать чрезвычайно важный материал для анализа ранних детских переживаний. Вместе с тем, в отличие от 3. Фрейда, М. Клейн считает, что перенос не обяза­тельно связан с актуализацией прошлых ситуаций и отношений психотравмирующего характера, но может отражать всю совокупность психиче­ского опыта пациента — его страхи, любовь, вину, фантазии, отношение к миру, проявляющиеся в контексте «здесь-и-сейчас» психотерапевти­ческих отношений. Такая позиция М. Клейн определялась тем, что она работала с детьми и имела дело с текущими, а не прошлыми пережива­ниями и психическими травмами.

М. Клейн, как известно, разработала игровую технику, являющуюся незаменимым средством для изучения бессознательных процессов ре­бенка. Она полагала, что перенос во многих случаях более ярко прояв­ляется в отношениях ребенка с предметами игровой деятельности, неже­ли с самим психотерапевтом. Это положение имело большое значение для развития представлений о переносе в контексте арт-терапевтической работы. Оно, в частности, помогает осмыслить тот факт, что образ, являясь зеркалом бессознательных процессов, иногда сам по себе может выступать в качестве инструмента начинающейся психической трансформации.

Теория объектных отношений помогла также сформулировать поня­тие так называемого «культурного переноса», которое обозначает интеграцию произведения искусства в сознание воспринима­ющей его аудитории. Как отмечает Ф. Кунс, «произведение искусства яв­ляется зеркалом, отражающим множество разных смыслов, носителем которых является сознание художника, выражающего себя в объекте или через объект искусства. Оно отражает и сознание зрителя, который реагирует на эти смыслы, аккумулируя сознательные и бессознательные ассоциации, включая и глубоко личные переживания, которые во многом совпадают, но не идентичны переживаниям других зрителей».

При работе арт-терапевта с переносом большую роль играет учет фе­номена проекции. Как известно, понятие проекции, введенное Фрейдом, первоначально обозначало неосознанный перенос на лиц и внешние предметы тех переживаний и свойств, носителем которых является сам субъект, по какой-либо причине неспособный принять в себе эти пере­живания и свойства. Положительным моментом проекции в психотера­певтических отношениях, а также при работе пациента с изобразительным материалом является то, что в результате ее субъективный опыт становится доступным для восприятия в качестве изображенного предме­та или персонажа. Как отмечает С. Лангер: «Проекция чувств на внешние объекты — это первый шаг к симво­лизации и признанию этих чувств». Хотя не­осознаваемая проекция чувств пациента зачастую является условием символизации и последующего инсайта, решающая роль все же принад­лежит анализу и интерпретации переноса психотерапевтом. Таким обра­зом он старается «возвратить» пациенту принадлежащие ему свойства и переживания и тем самым помочь ему в осознании этих свойств и пе­реживаний. «Соединяясь» с ними, пациент укрепляет и расширяет гра­ницы своего «Я», интегрируя в него те элементы опыта, которые оказа­лись отчужденными от него на этапах психосексуального развития. Кро­ме того, анализ переноса может быть и важным фактором личностного роста.

В юнгианской литературе термин «соединение» тесно связан с анали­зом переноса и имеет два основных аспекта. Один из них отражает про­цесс соединения различных неосознаваемых содержаний психики паци­ента с его Эго-системой, что служит ее укреплению и гармонизации. Второй же аспект отражает объединение Эго с Самостью — сущностным ядром психической жизни, что ведет к позитивной реорганизации всей структуры личности и ее психическому росту. Соединение как внутрипсихический процесс осуществляется параллельно с укреплени­ем и развитием отношений между личностью пациента и психотерапев­та. К. Юнг пишет, что процесс соединения «составляет суть феномена переноса, и практически невозможно пренебречь им, поскольку отношения с Самостью являются в то же время отношениями с нашими ближними, и никто не может построить отношения с ними до тех пор, пока не установит отношений с самим собой».