5. Да здравствует горная весна!

Погода на днёвке нас не подвела. С утра светило солнце, и можно было высушить накопившиеся за предыдущие ходовые дни сырые вещи, включая горные ботинки. День прошёл за отдыхом и разговорами на различные темы. Как оказалось, мы не единственные обитатели этого места. Между камней сновала мышь, заинтересованная появлением в своих владениях странных двуногих существ. На ужин было приготовлено Михаилом его фирменное походное блюдо – фунчозза, долго не задержавшаяся в наших тарелках.

Ночью происходили загадочные события, оставшиеся покрытые тайной и по сей день. Проснувшись от непонятного шума, доносившегося снаружи палатки, стал прислушиваться. Сначала это был шорох целлофанового пакета со стороны тамбура. Возможно, мышь прибежала в поисках чего-нибудь съедобного. Но через некоторое время начали происходить более интересные события. Кто-то стал дёргать за оттяжку палатки со стороны, куда мы лежали головами. И это уже точно не могла быть мышь… Может, снежный человек зашёл в гости, промелькнула мысль, навеянная ранее прочитанным и увиденным по телевизору об этом таинственном гоминиде. Вылезать из палатки в темноту горной ночи, несмотря на большой интерес узнать, кто это пришёл, как-то не хотелось… Проснулся Дмитрий и тоже стал прислушиваться к происходящему снаружи. Шуршание пакета и дёрганье оттяжки повторилось ещё несколько раз. Мы пошумели, постучали по стенкам палатки с целью отогнать непрошенного гостя. Потом всё стихло. Утром никто из обитателей двух соседних палаток не взял на себя ответственность за возможный ночной розыгрыш.

Уже позднее, по возвращению домой, довелось посмотреть передачу, в которой путешественник, изъездивший Алтай, рассказывал о том, как ему довелось на хр. Южный Алтай, который мы лицезрели несколько дней назад с Табын-Богдо-Ола, преследовать по горячим следам существо, возможно, являвшееся снежным человеком. Свой рассказ он подтверждал фотографиями, на которых были запечатлены следы на снегу, схожие с человеческими. Тогда ещё раз вспомнились события ночёвки на скальнике посреди ледника Потанина.

Утром часть группы ушла налегке на ещё одну гору, а я с двумя другими участниками остался в лагере. На восхождение идти не хотелось, настрой был – просто отдохнуть. На всякий случай, прошёлся по ближайшему к лагерю участку границы скальника и ледника с целью обнаружения следов ночного гостя, но безрезультатно. Потом посидел, помедитировал, с видом на Табын-Богдо-Ола в горной тишине. Лишь где-то под камнями чуть слышно журчал ручеёк, начинающий оттаивать после ночи, да временами доносился грохот лавин и камнепадов со склон Кийтына. Так прошёл ещё один день, проведённый у священных гор Табын-Богдо-Ола посреди крупнейшего ледника Алтая. А вечер подарил нам возможность запечатлеть замечательные закатные виды с причудливыми облаками на фоне гор. Команда с восхождения вернулась только к ночи. На вид они были усталыми, но довольными. Ужин в этот день не готовили, заменив его чаем. От голодной смерти спас Дима, достав из личных запасов сырокопчёную колбасу, вяленые бананы и цукаты. Это ночью нас никто не потревожил…

Утром состоялся совет по поводу дальнейших действий. Аня стёрла ноги, и идти дальше не могла. Я был доволен тем, что пройдено, поэтому можно было спускаться вниз, чтобы снова увидеть зелень под ногами, вместо снега, льда и скал, познакомиться, по возможности, с другой Монголией. Игорь тоже решил идти вниз. Таким образом, было решено, что мы втроём сегодня спускаемся в базовый лагерь, а остальные выдвигаются по маршруту в сторону г.Снежная церковь. Пообедали, попили киселя, собрались, - и в путь. По леднику текли ручьи, питаемые обильным таяньем снега. Память подсказывала: что-то поменялось в виде на долину Цаган-Гола за то время, что мы были наверху. И этим что-то были цвета, в которые окрашены её склоны. Они стали более яркими и насыщенными, появилось больше зелёного. Пересекли наискосок ледник и стали выходить на морену. Пришлось перепрыгивать через достаточно крупный поток, несущийся по краю ледника в протаявшем русле. Так же у края ледника возвышались горы мягкой, похожей на ил, грязи вперемежку с камнями. Вспомнилась, упомянутая в “Монгольском Алтае”, полемика между В.В.Сапожниковым и ещё одним исследователем Монголии П.К.Козловым по поводу источника мутно-белого цвета у ледниковых рек. Козлов считал, что причиной этого является размытие рекой известковых пород, в то время как Сапожников объяснял наличие мутного осадка ледниковым илом. Видимо, на отложения такого ледникового ила мы и наткнулись. Покинув ледник, продолжили спуск по склону долины той же тропой, что и поднимались. Но теперь всё было по-другому. Весело журчали, искрясь, потоки, стремящиеся вниз по склону. Яркими островками на фоне зелени и камней пестрели цветы. Жёлтые горные маки раскачивались на ветру на свои тоненьких стебельках. Порхали бабочки. Во всём чувствовалась, пришедшая сюда, на горные высоты, весна. К закату добрались до стоянки у морены, где уже было установлено более десяти палаток. В них обитали туристы из Китая, и, если мне не изменяет память, из Индонезии. Нас угостили пирожками с мясом, салатом и горячим чаем, чему мы были несказанно рады. От такой пищи в горах уже поотвыкли, да и аппетит после перехода был будь здоров! В то время как мы сидели в палатке и уплетали всё это за обе щёки, к нам пожаловали интересные гости. Это была русскоговорящая путешествующая супружеская пара из Баку. Так, за приятной беседой, провели остаток вечера.

На следующий день продолжили спуск до базового лагеря на границе национального природного парка. Ещё один день провели там, на берегу Цаган-Гола в ожидании машины. Утром третьего дня оправились на прибывшем с вечера “козлике” в путь до Баян-Улгия. На этот раз ехали уже другой дорогой, по долинам Цаган-Гола и Ховда через Цэнгэл и Улан-Хус.