По следам Сапожникова.
Встав утром первым, был вознаграждён судьбой возможностью запечатлеть сцены из жизни пастухов-кочевников: дойкой яков и пригоном с пастбища верблюдов. В этой утренней прогулке меня сопровождал пастуший пёс с лохмотьями облезающей шерсти, свисающей с его боков. Это придавало ему некоторое сходство с яком, что и было отмечено в прозвище, которое мы ему дали: собака-як. Погонщик верхом на лошади и с верблюдами в количестве трёх штук прибыл в назначенное время, вопреки всем нашим сомнениям в его пунктуальности. Так что ждать пришлось ему нас, а не наоборот. После того, как верблюды были навьючены нашими рюкзаками и другим снаряжением, тронулись в путь. Мы с Димой держались впереди, поспевая за мини караваном, а остальные участники умеренным темпом двигались позади. Тропа повела вдоль ручья вверх и вправо от Цаган-Гола. Далее она вышла на заросшее травой заболоченное плато и пошла по нему, огибая справа каменистую гриву. По пути пересекли несколько ручьёв, благодаря которым здесь и было обилие зелени. Погонщик с верблюдами и Дмитрий ушли немного вперёд, остальные участники остались позади. Я брёл один, с интересом разглядывая окружающие виды. Обратил внимание на какое-то движение слева от тропы. В мою сторону опасливо ковыляло на тоненьких неокрепших ножках существо в белых шерстяных кудряшках с чёрными доверчивыми глазами. В нём я опознал только, что родившегося телёнка яка или, по-местному, сарлычонка. Я присел на корточки и стал подзывать его к себе. Он остановился на некотором расстоянии и опасливо посмотрел в мою сторону. Потом, видимо, не почувствовав угрозы, подошёл и уткнулся носом мне в подмышку. Подумал, что нашёл маму… В надежде, что его подберут пастухи, я продолжил свой путь. А в памяти остался приятный, наполненный душевным теплом, момент непредвиденной встречи с маленьким живым существом.
Миновав гриву, тропа вывела меня на перегиб, с которого открылся замечательный обзор на верховья долины Цаган-Гола с ледниками Потанина и Александры, окружёнными заснеженными хребтами. Гору Кыйтын видно не было из-за гребня, разделяющего два упомянутых ледника, и белой пелены укутывающих её облаков. Но то место, где она должна быть, притягивало взор, словно гора звала к себе, оставаясь до поры за завесой тайны. Дальше наш путь шёл в понижение между перегибом и боковой мореной ледника. По дороге встретилась стела, установленная, по-видимому, в память о погибших во время авиакатастрофы, произошедшей где-то неподалёку. У подножия морены, вдоль которой бежал ручей, стояли уже развьюченные верблюды, а погонщик собирался в обратный путь. Рядом располагался лагерь ещё какой-то группы. Пронеслась небольшая туча, оросив нас лёгким дождичком. Было прохладно,- сказывалось влияние высоты в 3000 метров над уровнем моря. Да и по пути проявились лёгкие признаки “горняшки” в виде небольшой головной боли. В ожидании остальных участников сбегал на верх морены к обо, пирамиде, сложенной из камней и украшенной флагами. Для благополучия дальнейшего пути, принёс в дар местным духам 20 российских рублей и исполнил мелодию на комусе. Музыкальная трель, подхваченная порывами ветра, уносилась вдаль и развеивалась над долиной. Игрок на комусе я, конечно, ещё тот, но надежда на то, что мелодия понравится местным духам всё-таки имелась. Здесь же, у морены, встали на ночь.
Вечером нам была уготована судьбой встреча, принесшая нам помимо интересного знакомства ещё и немалую пользу. Когда мы сидели после ужина у своих палаток и наслаждались предзакатной тишиной, заметили людей, спускающихся к нам с верховьев долины. Это была группа монгольских туристов во главе с альпинистом-инструктором по имени Акбан. Первым делом, после приветствия, Акбан спросил, нет ли среди нас альпиниста Миши из Новосибирска. На что мы, слегка удивившись, ответили, что есть, и это наш инструктор. Как оказалось, некоторые участники уже были заочно знакомы с Акбаном. Помимо него в их группе была ещё колоритная личность – настоящий буддийский лама, приехавший сюда из монастыря под Уланбатором. Он был одет в национальную одежду, придававшую ему особый торжественный вид. Они возвращались с восхождения на гору Мальчин, что в переводе с монгольского означает пастух. В России же эта гора носит название Терра.
Из разговора нам стало известно, что имеются несоответствия в русских и монгольских названиях одних и тех же горных вершин. Так, например, уже упомянутая, вторая по высоте на Алтае гора называется в Монголии Кийтын, а на российских картах обозначается как Найрамдал. В свою очередь, Найрамдалом монголы называют гору, расположенную на соединении трёх хребтов: Сайлюгем, Южный Алтай, Монгольский Алтай и стыке трёх государственных границ: российской, монгольской и китайской. В России же данная гора называется одноимённо с названием всего горного узла Табын-Богдо-Ола.
Напоследок Акбан нам презентовал упаковку баллонов с газом, которого, как оказалось, у нас в обрез. Вот она солидарность в международной альпинистской среде. К слову, “найрамдал” с монгольского переводится как “дружба”. Сидя перед сном в палатке с открытым входом, мы наслаждались видом освещённой лучами закатного солнца долины и каменной гривы, вдоль которой пролегал наш сегодняшний путь. Именно с неё, как это следует со страниц “По Монгольскому Алтаю”, В.В.Сапожников впервые увидел ледники, дающие начало Цаган-Голу.
Утром наши новые знакомые проводили нас, гружённых под завязку. С напутственными словами Акбана: “Делай успех!” я зашагал впереди группы вверх по долине вдоль морены по левому борту ледника. Сил было ещё много, а настроение было боевым. Вскоре меня обогнал Михаил, ну а потом и ещё пара участников. Тропа повела вверх по боковому склону и после очередного перегиба спустилась вниз к подножию морены, где и закончилась. Здесь из боковой долины бежал, журча, небольшой ручей. В этом понижении, защищённые от ветра моренными валами, мы дождались остальных участников. Отдохнувшие от тяжести рюкзаков, продолжили путь уже по самой морене. Встали лагерем на морене под склоном горы Терра, относящейся к хребту Сайлюгем. На следующий день нам предстоял акклиматизационный подъём на эту гору. Ну а сегодня ещё нужно было сбегать на скальник, находящийся посередине ледника, и сделать там закладку из части продуктов на вторую часть маршрута. После того как установили палатки, предварительно выровняв на камнях площадки под них, и немного отдохнули, тронулись в путь одной связкой из пяти человек. Шли по частично закрытому леднику, и поэтому была вероятность провалиться в трещину. Сделали дело и благополучно вернулись, вскрыв таки при этом одну трещину. На всё ушло более двух часов. К ночи похолодало, начала замерзать вода в ручье. А нас, после вкусного ужина, ждал сон в тёплом спальнике. Перед сном имело место чтение вслух в исполнении автора данного повествования уже не раз упомянутого труда В.В.Сапожникова “По Монгольскому Алтаю”.